Жизнь поэта 7-я книга начало стр. 1-20 пр. 1 след

   Это моя последняя запись в дневнике о Дане.
Дани не было двое суток. Я уже сильно не переживала. Думала, уехал или к матери или к Миреле, в её новый табор, куда-то в Молдавию.
   Пришёл участковый.
-Такой-то здесь проживал?
-Да, а что случилось?
-А вы, кто?
-Жена, гражданская. Не успели оформить наш брак.
-Произошёл несчастный случай. В десяти километрах от города, разбился мужчина на мотоцикле, видимо, ослепили и он врезался в дерево. Ехал с большой скоростью. Находится в морге центральной городской больницы.
   Я уже не стала биться ни кулаками, ни головой об стенку и закатывать истерику, как раньше.
   Сообщила его первой жене, а они с мужем съездили в деревню, предупредили мать.
   Хоронить помогал завод.
   После поминок, мамуля, Данина мать, сказала:
-Люда, я тебя выгонять из квартиры не стану! Живи!
-Зачем? У меня есть своя квартира. А у него, почти, взрослый сын. Вот, пусть там и живёт.
-Тогда, забери из квартиры то, что наживали вместе.
-Моего там ничего нет, кроме одежды и обуви.
-Возьми, хоть картины!
-Возьму одну. Свою. Даня несколько раз обещал, но так и не отвёз её ко мне. Жаль, конечно, расставаться с Мишкой, со шкурой белого медведя. С ним никто больше не станет разговаривать. Но она не моя, а Данина.
-Забирай, Люд! Должна же у тебя остаться о нём, хоть какая-то память!
   Ушёл из жизни ещё один мой мужчина. Нелепо. За полгода – четверо мужчин ушли из моей жизни – навсегда! Не стоит больше с ними, мужчинами связываться! Но без мужчины - женщине ой, как нелегко!
   Надо с ними встречаться, отдаваться и забывать о них!
      Конец 6-й книги.  Автор: Иван Капцов.
1
   Так закончилась моя шестая книга о двух людях, любивших друг друга, а порой и ненавидящих, со всеми их недостатками и пороками. И теперь перед вашими глазами – седьмая. Тот, кому не понравились шесть книг, шесть частей одной книги, пусть сразу закроет её. Я в обиде не буду, потому, что не знаю тебя читатель.
           ДНЕВНИК. ПРОДОЛЖЕНИЕ.
   После прошедших двух месяцев, со дня смерти Дани, я не находила себе места. Мне всё было безразлично. Даже близость с мужчиной. Девки, коллеги, а точнее замужние, кроме Вики, бля..ди, несколько раз находили для меня красивых и здоровых, как они говорили, кобелей, чтобы увести меня на случку с ними и немного развеяться. Но у меня не было никакого желания. И не чесалась манда, как будто у меня её и не было. А когда я отказывалась идти с ними на бля..дки, они крутили пальцами у своей головы, жестами показывая, что я свихнулась. Разве может человек употреблять пищу, если у него отсутствует аппетит?
   Я часто прокручивала плёнку памяти и вспоминала дни нашей короткой с Даней жизни. Но, с каждым днём всё меньше и меньше. Если в первое время плёнка памяти крутилась с утра до вечера, и ночью, когда не было сна, то с каждым прошедшим днём, кадры этой плёнки, становились всё короче и на первое место стали выходить кадры о сынуле. Как мне его, сейчас, не хватало! Был он рядом, сразу бы сломал мой видеомагнитофон или порвал все ленты на кассетах. Но его не было.
Чаще стал возникать в памяти образ моего Ванечки. Вернее – чужого. Я снова стала перечитывать его письма и стихи. А после прочтения, всегда появлялись воспоми-нания о тёх далёких юношеских днях. Днях, нашей с ним любви, когда были и белые и чёрные полосы. Но я старалась стирать из памяти дни чёрных полос и оставлять дни белых полос.
Вспомнила такой случай. Он зашёл за мной в общежитие, в своём сером в клеточку
2
 драповом пальто, в котором он ходил поздней осенью, всю зиму и начало весны. Я тоже надела своё драповое пальто зелёного ёлочного цвета. Оно было немного теплее, чем пальто Вано, но всё равно долго быть в нём на улице до 15 градусов мороза – было холодно. Мы пошли гулять. Вначале, он предложил мне сходить в кино, но я сказала, что в кинотеатре «Украина» идет фильм, который смотрела два раза. И он  его смотрел. Мы решили побродить в сквере.
   Погода была отличная. Ветра, почти не было. Температура опустилась до 9 градусов. Небо было чистым. Хотя угольная и цементная пыль, смешавшись, немного затеняли небо, звёзд было много.
-Не так, как у нас, в моём родном Кобулети - сказал он. Хотя, в это время года, там идут постоянные дожди, но иногда на сутки, двое, дождь прекращается и стано-вится тепло и безоблачно.
   В сквере людей, вернее влюблённых, как мы, было не много. Две или три пары. Умные влюблённые находили места в тёплых помещениях и там целовались или...
   Мы сразу присосались друг к другу и прижались телами, как могли. Но два пальто, мои тёплые трусы и поверх, тёплая драповая юбка, не давали нам возможности почувствовать друг друга, а точнее, моей девочки, его мальчика. И она, моя страстная девочка, вначале заплакала, а потом, стала, рыдать. Но долго так стоять было невозможно. Мы стали немного замерзать. Это я немного, так как была теплее одета, а он, милый мой Ванечка – много, вернее сильнее замерзать, чем я. Ведь, он вырастал в цитрусовом и чайном раю, где зимой цветёт магнолия, как он говорил, где зимой, почти никогда не бывает морозов, а только льёт постоянный, мелкий, противный дождь.
   А, потом, мы стали ходить по скверу, взявшись за руки, я в одной варежке, а он без них, сунув вторую руку в карман. Обнажённые руки, которыми мы держали друг друга, давали нам  тепло  и  наслаждение.  Иногда,  тесное сплетение рук,
3
намного приятнее, чем сплетение тел, думала я, хотя я ещё ни с кем не сплеталась, в половом контакте. Было хорошо и радостно на душе. У нас началась белая полоса, в наших отношениях и если бы он сказал, Людочка, пошли, я нашёл квартиру или тёплое помещение, где никого нет, то мы, видимо, сразу сплелись бы, там, телами, потому, что я этого хотела, и не просто хотела, а только с ним. До чего же он меня укротил! А я – его.
   Но его платоническая любовь была настолько сильна, что я запрещала себе говорить:
-Ванечка, до чего же ты, кавказский ишак, не инициативный, словно вырос не там, где живут горячие кавказцы, а в тундре, где холодные, не темпераментные чукчи, хотя, кто его знает, темпераментные эти чукчи или нет, у которых всегда куча детей. Читала об этом в журнале – «Работница».
   Но отсутствие интимной близости с ним, он компенсировал рассказами и шутками, от которых я умирала со смеху.
   Помню его рассказ. Они, когда учились в шестом классе, с Резо, лучшим своим другом нашли основание от детской коляски, на четырёх колёсиках, и, вместо школы, ходили кататься на ней. Нашли спуск с крутыми поворотами, длиной метров восемьсот. И там, по очереди спускались на ней, до того места, где дорога начинала подниматься в гору. Тот, кто сидел в коляске, управлял ею, придерживая одно из передних колёс, чтобы повернуть вправо или влево. И ему, практически, невозможно было следить за дорогой далёко, насколько было видно тот или иной отрезок пути, между многочисленными поворотами. Дорога была узкая. Еле, еле разъезжались две машина. С одной стороны была невысокая гора, а с другой обрыв, высотой от двух до шести метров и шириной до километра. Где – как. И сразу же от дороги, в этом обрыве были посажены чайные кусты. Потому, что  ровных   поверхно-
4
стей, площадей, под чайные кусты, было мало и использовали все пригодные места, высаживая их.
   Если один правил тележкой, мчась с большой скоростью, насколько позволяли маленькие колёсики, на резиновых шинах, на крутом спуске, с поворотами, то другой бежал, чуть впереди, или рядом и зорко смотрел на дорогу. И, если видел машину предупреждал, чтобы второй прижимался к горе. Иначе, машина могла задавить. Машин, идущих сзади, по своей правой стороне, они не боялись, так, как водитель их видел. Хотя риск был, что, выскочив из-за поворота, не успел бы затормозить и задавил бы. Цирка тогда у них не было и они, сами для себя, устраивали цирк, дурачки, как многие в этом возрасте.
   Однажды, на третий или четвёртый день, когда, они очередной раз прогуляли школу и снова пошли кататься на своём кадиллаке, и каждый спустился с горы, по три раза, была моя очередь, рассказывал Ванечка, Я открыл капот, долил воду в радиатор, проверил наличие масла, для смазки двигателя, проверил тормоза, затем руль, старую варежку, уже истёртую до дыр, которой мы управляли автомобилем. Второй у нас не было и на руках уже были мозоли, сел за руль, и включил скорость. Так, как коробка передач была автоматическая, кадиллак сам набирал скорость. В связи с тем, что машина не была оборудована передним, ветровым стеклом обзора, вместо него был Резо, который бежал трусцой немного впереди. Кадиллак ещё не успел сильно разогнаться и катился километров десять в час. А максимальная скорость у него была до пятнадцати километров. Так было написано на спидометре, которым служил Резо. Скорость человека, при ходьбе – 5-6 километров. Это когда Резо шёл впереди машины, набирающей скорость. Если Резо увеличивал скорость и бежал трусцой или чуть быстрее, то скорость автомобиля, была 10 километров. А когда Резо бежал быстро, не так, как спринтер на стометровке, а чуть тише, скорость была максимальная, 15-16 километров в час, а, может, 16, 2км.
5
   На самом крутом повороте Резо сильно запипикал клаксоном, то есть горлом: -"МАШИНА». Я поднял глаза на дорогу и увидел встречную машину, метрах в 15 от се-бя. Если бы я не нарушил правила движения и прижался к стенке, справа, всё было бы нормально. Но мы, на этом, самом крутом повороте,  всегда держались ближе к обрыву, чтобы, потом, нормально вырулить. Если бы я не растерялся, рассказывал Ванечка, и схватился за правое колесо, чтобы им притормозить и повернуть направо, и разминуться с машиной, я бы нормально успел, тем более встречная машина стала резко тормозить, а я схватился за левое колесо и резко ушёл влево, в обрыв. В этом месте росли высокие чайные кусты, начиная от самого края обрыва. С перепугу, я, у самой кромки, увидел обрыв и прыгнул не солдатиком, как девчонки на море с разбитого морскими волнами причала, а головой, как прыгали мы, мальчишки. Мой нырок был красивым, градусов под пятьдесят, потом рассказывал Резо. Ты сразу нырнул на метровый, по высоте, чайный куст, ушёл на всю его глубину, и там застрял. Только жопа была наружу, на которую за тобой упала тележка, на эту торчащую жопу из куста, и сильнее, вдавила тебя в куст. Я сразу прыгнуть не мог, потому, что высота была около пяти метров, а решил пробежать вперед метров на сорок, где высота была метра полтора, спуститься  и вытащить тебя. Но на моём пути встал водитель «полуторки», схватил меня за грудки, дал оплеуху, развернул меня к обрыву и дал сильного пинка под жопу! Я, пролетел, как горный орёл, над стадом баранов и жопой глубоко зарылся в куст. Так мы и находились в таком состоянии, пока я не вылез и не освободил тебя из чайного плена.
   А водитель, гад стоял до тех пор, пока Резо не освободил меня. И когда, он увидел, что я живой, встал на ноги, а Резо, рукавом рубашки, вытирает кровь с моего лица, он попытался спуститься к нам, то ли помочь, то ли дать ****ю...лей (он так и сказал). Но мы  птицы вольные, ноги у нас быстрые.
6
   Промежутка между чайными кустами практически нет, они растут впритык друг к другу, а между рядами, иногда доходящими до двух трёх километров, разное. От 20-30 сантиметров, в горных районах, где работают только люди, а  в долинах, этот промежуток, доходит да 50-60 сантиметров.  Это предусмотрено для комбайнов, которых у нас, пока нет. Они только разрабатываются. Так, вот мы перелезли через два ряда, где промежуток был сантиметров 35 и так рванули, что он бы нас ни  за что не догнал. Жаль было тележку. Но мы, спрятавшись за кустами и дождавшись, пока машина уехала, вернулись за ней. Разве можно было бросать наш кадиллак?
   Я умирала со смеху! Мне даже стала жарко.  Мы ходили, по тропинкам, между небольшими сугробами, и он, заметив, что я стала приподнимать воротник, потому, что свитер  под пальто не закрывал всю шею, до подбородка, снял с себя шарф и повязал мне, хотя я протестовала. Его шея оказалась полностью голой. А затем он побежал трусцой и потащил меня за сбой. Мы пробежали метров 40 по тропинке, и, согревшись, стали  снова целоваться.
   С ним было очень хорошо. Он постоянно обо мне заботится. Наверно, будет идеальным мужем. От выпивок я его быстро отучу. Знать бы, какой он в постели? Но он, не напирал на то, чтобы нам переспать. Правда, дважды заикался о том, чтобы пойти к нему в общежитие. С парнями он, мол, договорится. Но я отказалась. Из-за Алки, и из-за того, что двое парней из нашей группы, Витя Камнев и Лучко Валера, жили с ним в одной комнате. А ещё сказал, что парни с шахтного отделения дали ему два адреса бабок, которые сдают комнату на ночь, за десять рублей. Четверть нашей стипендии. Я и, в тот раз, стала кочевряжиться. Но если бы он настоял, я бы с ним пошла. Но тот раз у нас только начиналась белая полоса после чёрной. Попросить Нинку, что ли, чтобы он её оттрахал и узнать какой он самец? Но Нинка считает, что я с ним сплю.
   Нацеловавшись, вернее намокнув, внизу, я его  отстранила, потому,
7
что было совсем уж невтерпёж. И мы снова, взявшись за руки стали ходить кругами по аллеям сквера, чтобы не замерзать.
-Расскажи ещё, что нибудь смешное!?
-Я ещё не до рассказал тебе ту историю с нашим автомобилем.
   И он начал рассказывать. Хотя, я ещё ничего не услышала, от него, но меня уже душил смех.
   Забрав наш кадиллак, Резо, как обычно спрятал его в своём сарае. Потому, что это был его личный автомобиль. Ведь, нашёл его он, а я только тогда помог ему донести коляску до их сарая.
   Уже с полмесяца, как часть наших, совхозных рабочих, человек двенадцать ездили собирать чай в Очхамурский совхоз, где была наша школа. Это были передовые рабочие, которые собирали чай, по две с половиной, три нормы. А норма была 18 килограмм. Среди них была и Тётя Мария, мать Резо. Её давно приглашали в школу, за двойки и прогулы сына.  Прогуливали мы вместе, но моего отца не вызывали. Потому, что у меня не было двоек. В основном тройки. Только по литературе и физкультуре пятёрки. Мать Резо, не могла пойти, потому, что её, как передовицу, не отпускали с работы и надо было идти, пешком туда и обратно по четыре километра. Мы, впятером ходили в школу пешком. Но мы были молодыми, а она пожилая. А когда при, сборе чая, работающие подошли на полкилометра к совхозу, где находилась школа, она решила пойти туда. Узнать, зачем её вызывали. Чай соби-рают, всё время, передвигаясь, обобрал куст и дальше.
   Не знаю, что ей там наговорили. Видимо показали журнал с отметками, где двойки и единицы чередовались с прогулами и она ужаснулась. Вдобавок, сказали, его а, задно и Капцова, сегодня опять нет. Они прогуляли четыре дня. Все дни Джожуа Резо, где прогулы, совпадали с Кацовым Иваном. А как бы они могли не совпадать, ведь прогуливали мы всегда  вместе.  Неразлучные  друзья-раздолбаи.
8
   Я стала хохотать и поцеловала своего раздолбайчика. То, что он прогульщик, я знала. Он, ведь и в техникуме  прогуливал и получал двойки. Но здесь была одна причина – я. И об этой причине не знал никто, кроме меня. Я могла его спровоцировать, на прогул в любой день. Стоило мне посюсюкать с Вадимом и тут же прогул. Он делал, как в той поговорке, назло маме отрежу себе ухо.
-Когда мать Резо пришла домой после работы, то отхлестала его ремнём, а тележку, разломала обухом топора и пошла к моему отцу, а он в это время привёз хлеб из пе-карни грека Ставро, и разгружался возле магазина. Она всё отцу выложила. Когда я пришёл домой, мать сказала:
-Сыночек, мой руки и садись кушать. Она постоянно, говорила, перед едой, что надо мыть руки. И, теперь, это укоренилось во мне настолько сильно, что я не могу есть, не помыв руки. Однажды, когда мне было лет девять, и ещё не было вдоволь даже хлеба, и мы постоянно хотели жрать. Резо вышел во двор, с двумя печеньями.  Это была неописуемая роскошь. Его, кто-то угостил. А мы постоянно с ним делились всем съедобным.
-Вань, угадай, что у меня есть в кармане?
   Я, что только не перечислял, но не угадал. Он достал печеньку и отдал мне. Я стоял, смаковал, по крохе откусывая печенье.
-Вань, угадай, что у меня есть в другом кармане?
   Я снова не угадал.
-Теперь у меня есть ещё один друг, как ты! Я сказал, ему, что покажу тебя Ване, и он тоже станет твоим другом.
   Резо фокусником, вытащил маленького мышонка и тот, сидя у него на ладони, своими удивленными глазками, стал смотреть на меня, своего нового друга, Ваню. А Резо, достав своё печенье, дал мышонку и они по очереди, стали зубами откусывать от печенья крохи.
   Волна брезгливости поднялась у меня от живота  к  голове или, наоборот,
9
от головы, к животу, ведь Резо дал мне своими грязными руками печенье, которое я ел, отщипывая. Тошнота подступила к горлу, и я стал блевать, бросив на землю его печенье, которое он тут же подобрал, с земли и стал есть.
   Меня всего вывернуло, наизнанку. После этого я мышей ненавижу!
   Рассказывая всё это, Ванечка помогал себе мимикой. У меня, тоже, вначале появилась тошнота, а потом я стала хохотать, до коликов в животе.
-Людочка, спросил он, прежде жениться на тебе, я хочу спросить ты моешь руки перед едой?
   Я снова захохотала. Боже мой, как же мне с ним хорошо!
-Людочка, давай я поправлю тебе шарфик на шее, которая, ещё длиннее и красивее, как у Нефертити. А я недавно видела рисунок, этой самой Нефертити, шея у ко-торой, как у жирафы. И эта длинная шея её уродует.
-Нет, Ванечка, у меня шея нормальная, красивая, как у белого лебедя его длинная шея гармонирует с его организмом. Если, какая нибудь красавица или красавец, попытаются сделать себе длинные ноги, как у тех, кто ходит на ходулях, они станут выглядеть уродливо. В человеке, всё должно гармонировать.
-Милая, Людочка, подожди...
-Ты только что поправлял на моей шее шарфик. Мне ни откуда не дует.
-Ты мне не дала договорить. Сейчас посмотрю и скажу.
-Что ты потерял на моей шее?
-Смотрю! Любуюсь! А ведь, правда, что у тебя шея не гадкой египетской Нефертити, а белого лебедя, можно я её поцелую, моя лебёдуша?
   И он стал целовать мою шею.. Прикосновение его холодных, морозных губ к моей тёплой шее, сильно взволновало  меня, и  я  позволила  ему долго   целовать  свою
10
шею, которая не чувствовала холод, а только нежное прикосновение его губ и у меня, сразу стало намокать внизу. А, потом он снова укатал шею шарфом и спросил, не замёрзла ли я?
- Но я не замёрзла и мне не хочется с тобой расставаться. Ты хочешь прогнать меня домой?
-Да, не хочу, чтобы ты видела, как я стану помогать Самсону, разрывать пасть льву. Он перепрыгнул через бетонную ограду и стал разрывать пасть льву.
   Я, от хохота, повалилась на заснеженную, рядом скамейку и стала смеяться так, что у меня выступили слёзы на глазах. Он подбежал, приподнял меня и поставил на ноги, заметив слёзы на моих глазах.
-Ты, коварная Дездемона, значит, ты изменяешь мне со львом! Тебе его жалко и ты заплакала. Но я не стану тебя душить, а высушу твои слёзы своими губами, выпью их, - и он стал губами собирать мои выкатившиеся слезинки, от смеха.
-Какие они у тебя сладкие!
-Слёзы не сладкие, а солёные.
-Не знаю, как у других, а у тебя сладкие, я хочу, чтобы ты всю жизнь плакала, а я твои слёзы высушивал губами.
-Ты желаешь, чтобы у меня была плохая жизнь, и я всё время плакала?
-Да, хочу, чтобы ты всю жизнь плакала, но только от смеха. –и он вновь стал целовать мои глаза и щёки, а затем перешёл на губы.
   Он мог любой разговор перевести в шутку. Как же с ним хорошо!
   А, потом, нацеловавшись, мы снова взялись за руки, и пошли по аллеям заснеженного сквера.
-Людочка, ты читала книги, где писалось о любви?
-Полно! Ты же мне их сам приносил, а одну, «Ася» Тургенева, я сама брала в библиотеке. Там трагическая любовь.
-А о Ромео и Джульетте слышала, читала об их любви и трагической кончине?
11
-Наверно, нет ни одной современной девушки, которая не читала об их любви и не смотрела фильмы, наш и зарубежный!
-А книгу, о почти, точной трагической любви, Юли и Максима ты читала?
-Нет! Даже не слышала об этом. Я знала, что он часто делает подвохи, а тут он говорил так искренне, серьёзно, что я не заметила никакого подвоха.
   Он вздохнул. Помолчал, а затем сказал:
-Если бы ты знала, какая у них была любовь? Я пять раз перечитывал эту книгу.
-Принесёшь, я прочту?
-Не принесу. У меня её нет.
-Тогда расскажи, Ванечка!
-Не хочу, ты станешь плакать по-настоящему, но на этот раз я не стану высушивать твои слёзы губами, потому, что в этот раз они будут не сладкими, а солёными.
-Ванечка, расскажи!? Давай я тебя за это поцелую!
-Пять раз.
   Я его целовала, а он считал и насчитал одиннадцать раз.
-Придётся рассказать.
-Рассказывай, а то я сгораю от нетерпения!
-Приходит молодой, красивый парень, высокий, и здоровый, как наш куратор Петухов, только с голубыми небесными глазами, как у твоего двоюродного брата, кажется, Славика, который приезжал к тебе с Западной Украины, в дом барина, у которого он служил лесником. Он принёс барину подстреленных им куропаток и тетеревов. Звали его Максим, как писателя Горького. А в доме никого не было, кроме служанки барина, Юли, такой же красивой, как ты, с ямочками на щёчках и русой косой до пят. Нет, ты всё равно красивее у меня.
-Гад, врёт, сочиняет. Но очень красиво! Нет, так невозможно сочинять на ходу! Если бы он  сказал,  что  этот
12
Максим, такой же, как сам, Ванечка, и описал себя, то явно было бы, что сочиняет. Но у меня нет большой русой косы, до пят и я брюнетка. И время не наше, а другое, сказала я себе.
-Людочка, ты не замёрзла?
-Нет, нет, рассказывай дальше!
-Барин был богатым и современным человеком, разумеется для того времени. Образован. Даже не имел легавых собак и не ходил на охоту. Занимался наукой и часто посещал Европу. Это было где-то в Польше, около, или в Белоруссии. Там об этом не сказано. Сказано только, что до Европы было рукой подать. Он перестроил свою усадьбу, дом, на европейский лад и даже подвёл к дому воду холодную, а в горячую он превращал её, при помощи нагревательного котла. Поставил в доме унитаз и ванну.
-Ванечка, ты так подробно рассказываешь, давай самую суть об их любви, Юли и Максима.
-Я тебе рассказываю так подробно, чтобы ты поняла. Можно и в двух словах. Отелло приревновал Дездемону и задушил. Ты хочешь такого рассказа?
-Нет, Ванечка, давай рассказывай подробно! Ты, прочитав любую книгу, всегда всё запоминаешь так подробно?
-Я же тебе сказал, что прочитал ее, пять раз. Ты будешь слушать или перебивать меня? Когда ты перебиваешь, я теряю нить, повествования. А, потом, на Кавказе не принято, чтобы жена перебивала мужа.
-Рассказывай дальше, муж.
-Значит, ты согласна выйти за меня замуж!? Завтра, понесём заявление в ЗАГС!
-Через два дня. В понедельник. Завтра пятница и мы с Алкой, после занятий поедем домой. Заодно, предупрежу маму, что выхожу за тебя замуж.
   Я говорила это, так серьёзно, что он, похоже, принял всё за чистую монету, сочинитель.
-Рассказывай дальше!
13
   Вот тут он, точно, потерял нить рассказа, потому, что целую минуту молчал, наверно, обдумывая мои слова.
-Ты, что забыл, что было дальше?
-Вспомнил! – радостно сказал он, слушай дальше!
   Итак, лесник, красавец, принёс дичь и сказал:
-Девушка позови барина!
-Его нет! Он снова укатил в Европу, вместе с домочадцами. А остальные слуги разошлись по домам, в деревню, ответила она, не оборачиваясь, что-то готовила на плите.
-Куда положить дичь?
-Положи там, в коридоре. Только чтобы из них не вытекала кровь.
-Вот, положил. Иди, посчитай, сколько здесь штук, а то сопрёшь, парочку, а я останусь виноват!
   Она обернулась и пошла к нему, не спуская с него глаз, а ноги её подкашивались.
   Пока она шла, он не спускал с неё глаз. А ноги у него подкашивались, как у меня тогда, когда я впервые увидел тебя, там, в колхозе, на уборке урожая.
-Ванечка, у тебя, может, и подкашивались, а у меня нет. Но ты мне сразу, понравился и я сказала себе, а он ничего, красивый, если пригласит на танец, а потом позовёт погулять, я с ним пойду и сразу позволю себя целовать, а, может и.... Но ты подошёл выпившим, и танцевал, как слон. И я ещё подумала, какие у него большие яйца, что мешают ему танцевать. Но всё равно, если бы ты пригласил меня пойти с тобой погулять, то, может быть..... Извини, что перебила! И что там было у них дальше? Ты уже заинтриговал меня своим рассказом.
 -Она подошла к нему и не могла оторваться от его глаз, а он от её ямочек на щёчках.
   Он протянул свою руку и взял её ладонь в свою. И у неё сразу...
-Знаю, Ванечка, намокло «там», под трусиками.
-Нет, Людочка, трусики тогда не носили.  У  неё  сразу
14
из груди выскочило сердце и зажглось любовным огнём. И у него тут же, выскочило сердце и зажглось любовным огнём. Два горящих сердца, минуту горели перед ними, а, затем превратились в одно большое горящее любовное сердце. Искры, как звёзды на небе, горели и летели во все стороны. Через минуту это большое сердце, состоящее из двух, увеличилось в два раза, а затем раздвоилось и обратно заскочило в их груди. Он поднёс её руку и поцеловал.
   Ванечка, поднёс мою руку, которую держал в своей, и долго  держал у своих губ.
   А затем, она спросила:
-Как тебя зовут, красавец?
-Максим. А тебя, красавица?
-Юля. Пойдём, я напою тебя чаем!
-Не откажусь!
   Она напоила его чаем с мёдом и не спускала с него глаз. А он пил чай, и не спускал с неё глаз. А потом они минут пять сидели, взявшись за руки. Вот, в это время  у неё намокло внизу, а у него встал.... колом, ком в горле. Так ему не хотелось уходить от неё!
-Спасибо, Юлечка, мне надо идти! У меня много дел в лесничем хозяйстве.
-Уже вечер. Куда ты пойдёшь? Я тебя не пущу! Она бросилась ему на шею и повисла там. Я тебе постелю на кровати барина. У него большая, круглая кровать. Там по-мещаются барин с барыней и трое его детей, когда они лежат и болтают.
-Но, неудобно! А вдруг придёт кто-то из слуг или соседей?
-Слуги придут только завтра к вечеру. Барин отпустил их на три дня. Иди, принимай ванну и ложись отдыхать.
-Я видел у барина эту ванну, но не знаю, как ею пользоваться.
-Я всё покажу.
   Они пришли в ванную комнату, и она включила душ.
-Вода сверху падает, словно дождь.
15
-Максимушка, знаешь, какое удовольствие стоять под ним. Мне сейчас тоже захотелось, под душ. Раздевайся!
   Он снял брюки и стоял, смотрел на неё.
-Снимай кальсоны! Не встанешь же ты под душ в них!?
-Мне неудобно, ты же здесь!
-Я отвернусь, а ты снимай! Я заберу кальсоны и постираю.
   Он быстро превратился Адамом, который ходил обнажённым в Раю.
   Она хотела взять кальсоны и уйти.
-Юлечка, как тут включать?
   Она обернулась, увидела его обнажённым и сказала:
-Какой же ты красивый! Как бог Аполлон. И мочалка у тебя приличная.
   Вано, рассказывал и наблюдал за мной. У меня давно намокло «там», как у красавицы Юли, а сейчас, я стала вертеться и переминаться с ноги, на ногу.
-Людочка, ты не замерзла?
-Видишь, у меня щёки горят. Ванечка, поцелуй меня!
   Мы присосались и долго стояли так.
-Рассказывай, что было дальше!
   Юля включила душ и сразу её ситцевое платье намокло и ярко выразилась вся её фигура. Даже стали видны контуры её «подружки» между ног.
-Ты из-за меня вся намокла. Иди, переоденься!
-Нет, я сниму платье здесь, а потом постираю вместе с твоими кальсонами. Помоги снять мокрое платье.
   Он неумело снял платье, и она сразу превратилась в Еву, которая обнажённой ходила в Раю.
-Вставай со мной под душ!
-Встану, только ты меня не трогай до свадьбы!
   Она встала под душ, и ей пришлось прижаться к нему, чтобы струйки воды лились на них обоих.
-У него уже был стоячий, душевный подъём.
   Они обнялись, и целый час стояли, прижавшись, друг к другу.
16
   Вода, лившаяся на них, немного охлаждала их горящие сердца.
   Мужчины более выносливые, чем женщины, если они долго стоят, прижавшись, друг к другу, под душем, в одежде Адама и Евы.Поэтому первой не выдержала Юля и сказала:
-Милый, до свадьбы далеко. Возьми меня сейчас!
   И он взял, немного приподнял её и теперь их тела стали одним целым. Так они и стояли какое-то время. Но женщины всегда более торопливы, чем мужчины.
-Я уже не могу так долго стоять под душем. Унеси меня на НЁМ, на широкую кровать барина.
   Я только сейчас поняла, что мой милый Ванечка, не пересказывает книгу, а рассказывает красивую сказку про любовь. Сочиняет на ходу. Потому, что мы ходили, взявшись за руки, по аллеям. Я из-за его рассказа истекала страстью.
-Максим, снова чуть приподнял её и она, обхватив его шею повисла у него на ху.... Юля, вскрикнула и ещё сильнее прижалась к нему. Такому, здоровому, голубоглазому мужчине ничего не стоило унести на ху....Юлю и положить на кровать. Они стали выходить из ванны, он, её, Максим поскользнулся, мокрыми ногами на метлахской европейской плитке и выронил Юлю. Она упала и ударилась головой об пол. Немного подёргалась в конвульсиях и затихла. Максим схватился за голову и стал кричать, сильнее чем лось в лесу, когда он призывает других самцов лосей, на драку за самочку.
  А затем он долго сидел и плакал, как Ромео над своей Джульеттой.
-О, господи! зачем мне нужна жизнь, когда не стало моей Юлички!
   Он пошёл, взял свой острый, узкий, трехгранный нож, которым разделывал лосей и медведей, подошёл к Юле, встал на колени, поцеловал её в холодные губы, а затем в
лоб и со всей силы,  вонзил себе  нож, в  горящее  сердце,
17
после чего повалился на Юлю, успел её обнять за шею и отпустил душу на небеса.
   Вот так закончилась короткая любовь, этих красивых юноши Максима и девушки Юли.
-Ванечка, высуши мои солёные слёзы, текущие по щекам, на которых такие прекрасные ямочки!
   Он высушил мои слёзы, а, затем, я спросила:
-Почему ты убил своих героев? Мне их жаль! Я ожидала не такой развязки. Думала, что Максим донесёт  на ху... Юлю и на широкой круглой кровати барина покажет ей всю камасутру.
   И мы вместе захохотали. А затем поцеловались и вжались друг в друга. Так простояли несколько минут, а затем, я, включившись в сказочную игру сказала:
-Ванечка, я уже не могу! Давай сбросим одежды и встанем под душ, как Максим и Юля.
   Мы тут же сбросили с себя одежды и прилипли друг к другу. Хотя, был мороз, градусов десять или чуть больше или меньше, на нас сверху стала падать вода. А затем она прекратилась, и сразу на нас налетел холодный и голодный, без долгой любви, Ветер. Он первым набросился на меня и стал целовать мою задницу и спину, так, как я стояла задом к Северу. А, затем, и на задницу моего милого Ванечки, стоявшего задом к Югу.
   После Ветра прибежал старый дед Мороз. Только совсем голым, без своей новогодней одежды, и пустого мешка за спиной, как приходит, глупый врун, новогодний Дед  Мороз, в красном султанском халате и с красной шапочкой на голове. Я, когда была маленькой, много раз просила его перед Новым годом, принести мне куклу, потому, что кроме зайчика, сшитого мамой из тряпок, у меня больше никаких игрушек не было. А, потом, начиная с седьмого класса, когда подросла моя «подружка», между ног, и стала просить себе «дружка», потому, что ей было скучно одной, я просила, чтобы он принёс мне  в своём мешке, красивого принца. Он обещал, но не приносил  ни  игрушки, ни принца,
18
потому, что по дороге, всё  проё....вал, со своей шлюхой Снегурчокой. Может, в мешке он и приносил принца, а шалава Снегурочаа, забирала его себе, напоив Деда Мороза?
   Голый, настоящий дед Мороз, сразу набросился на мою задницу, потому, что я стояла задницей к Северу, а потом и на задницу Ванечки, хоть он и стоял жопой к Югу.
-Людочка, сказал Ванечка, давай умрём, как Максим и Юля, чем отдаваться Морозу и Ветру. У нас будет такая же романтическая смерть, даже красивее, чем у Ромео и Джульетты.
-Я согласна, милый. Но быстрой смерти у нас не получиться. Мы заболеем, и долго потом будем умирать в разных больницах. –И я оттолкнула Ветра, который упорно лез «туда», а Ванечка дал Пинка деду Морозу, а, потом, применил свой боксёрский апперкот.
   Эти, противные твари сразу разозлились, и стали спорить между собой, кому из них прикончить нас. Ветер сказал:
 -Мороз, давай, я разгонюсь до ста километров в час подниму этих влюблённых, обнажённых идиотов, вверх, метров на пятьдесят, и они, падая, разобьются. И Ветер, сразу надул щёки.
-Постой, не надо! Упав, они разобьются и окрасят снег своей, глупой кровью, а у всех влюблённых кровь глупая, как и они сами. А я не хочу, чтобы мой белоснежный покров окрашивался чей-нибудь кровью. А потом, это для них будет лёгкая смерть, без мучений. Лучше я, сейчас, добавлю морозца, и пусть их жопы медленно замерзают, раз они не хотели отдаться нам.
   Я, включившись в игру, подыгрывала Ванечки. Получился красивый спектакль. Если бы, сейчас, видели наши сокурсники и слышали, что мы говорим, были бы бурные аплодисменты. Но наш спектакль, в котором были четыре актёра, мы, с Ванечкой, влюблённые студенты, да Ветер и Мороз.
19
   Но мы наш спектакль показывали для звёзд и Луны. Некоторые звёзды, от жалости к нам, влюблённым, даже падали в обморок и летели к Земле.
-А ещё, Ветер, -продолжал злобный Мороз, -они от моей мести, не упадут на землю, как от твоей, а будут стоять статуей. Только надо усилить морозец, градусов до двадцати шести.
-До двадцати семи, -сказал Ветер, тогда я соглашусь с твоим предложением.
   И мороз сразу усилился. С десяти поднялся до пятнадцати, а потом, до двадцати восьми. Мороз перестраховался, чтобы не передумал Ветер. Первой сразу оледенела жопа моего Ванечки, не потому, что он стоял ей к Югу, а потому, что сам с Кавказа, где тепло. А вслед за его задницей и моя задница. И постепенно мы полностью обледенили, но не падали а, стояли, тесно вжавшись друг в друга. И хоть, мы превратились в ледышки, но могли говорить и всё слышать, о чём беседуют Ветер и Мороз.
-А ты – молодец, Мороз, что превратил их в статую. Как, они, красиво смотрятся! Все студенты техникума, не только Горного, но и Металлургического, будут бегать сюда, и смотреть на них. Не только студенты нашего города Енакиево, но и все студенты Украины или СССР, а может, и всего мира? Жаль, только, что они простоят до весны, а потом Солнце их уничтожит, растопит. А статуя – великолепная! Я сразу в неё влюбился.
-Ты прав, Ветер, я об этом не подумал. Я думал, только о том, как их уничтожить. Как же нам быть?
-Попроси Господа Бога, чтобы он, это твоё ледяное произведение искусства, превратил в горный хрусталь. Тогда этот памятник влюблённым, сразу возьмёт под свою защиту - ЮНЕСКО.
-Послушай, Ветер, не надо торопиться, просить его, Всевышнего, надо всё продумать. Нельзя эту статую делать из горного хрусталя, потому, что он очень дорогой  и
20
        Продолжение 1 следует.
   Уважаемые мои читатели!
   Я, ваш покорный слуга, Иван Капцов, долгое время отсутствовал, беседовал, вначале с дамой «КОСОЙ», которая, с косой. И которая хотела этой самой косой перерезать мне глотку, а перерезала – руку, слава Богу – левую. А, потом, из реанимации меня отправили к нему – Всевышнему. И он сказал – ПОКА ЖИВИ! Тебе только – 78.
   Спасибо, тем, кто чуточку мне помог, прислав на лекарство. Но, сейчас, мне необходимо лекарство самое дорогое. ИМПОРТНОЕ,  Врачи прописывают и богатым и нищим – одинаковое – дорогое. Но богатые покупают, а нищие – нет!
   Нахожу в себе силы писать.
   Уже после больницы написано много стихов. Потихоньку начал публиковать.
Шесть книг романа Жизнь Поэта опубликована в Проза.ру, СЕДЬМУЮ и ВОСЬМУЮ дописал.
   Начал отправлять в ИНТЕРНЕТ - 7-ю книгу. Кто не читал первых ШЕСТЬ, лучше прочитать!
   Просьба ко всем, кто читает мои произведения, помочь деньгами на лекарство. Кто помогает, ему отдаётся сторицей. Я пишу ДЛЯ ВАС, и поэтому ещё жив. Вы поможете мне и БОГ вам  - воздаст.
С уважением ИВАН КАПЦОВ.
Мой счёт: 4276  6200  2106  2330
Ещё раз спасибо! Буду рад каждому вашему полтиннику!