Важнейшая из банковских наук

Из сборника «Страна, которую мы забыли»

Глава 10. Сдавайте валюту! (1994-1995)

10.4. Важнейшая из банковских наук
 
     По заведенному в банке порядку так называемое денежное подкрепление выделялось обменному пункту на один календарный месяц, по истечении которого деньги надлежало вернуть, включая наработанную прибыль. Поскольку средства предоставлялись в рублях, то и возвращать их следовало в той же валюте. Таким образом, в конце каждого месяца нас ждал неизбежный, то есть заранее запланированный, аврал.
     Первым делом следовало, пусть даже вопреки коммерческим соображениям, избавиться от валюты. Исходя из тех же коммерческих соображений, делать это заранее было невыгодно, поэтому тотальная распродажа устраивалась прямо накануне поездки в банк. Но настоящая морока начиналась только после закрытия обменного пункта, вечером того же дня.
     Банкноты надлежало сдавать упакованными по всем канонам банковского искусства. Для этого банк выделил нам бумажные ленты для купюр разного номинала, бухту настоящего пенькового шпагата, свинцовые пломбы, пломбировочные щипцы и, главное, специальный пресс - хитроумное приспособление с винтами и прорезями. Это чудо техники неизменно вызывало повышенный интерес и расспросы у всех посетителей обменного пункта.
     Десять пачек по сто банкнот одного номинала, предварительно обклеенные крест-накрест бумажными лентами, закладывались в прямоугольное металлическое ложе и сжимались до меток, предусмотренных на агрегате. Предварительно туда же добавлялась картонка с указанием общей суммы, фамилии кассира, даты. Всё это удостоверялось оттиском выделенной нам печати. В таком сдавленном состоянии блок из тысячи купюр через упомянутые прорези перевязывали по специально разработанной схеме. Когда нагрузку снимали, бумага стремилась вернуть свой первоначальный естественный объем и натягивала перевязь так, что ни один нестойкий банковский служащий, а тем более злоумышленник, не мог вытащить из пачки ни одной купюры. В завершение операции хвостики бечевки скреплялись номерной пломбой с помощью пломбировочных щипцов. Все нюансы упаковки строго регламентировались. В результате получался продукт, на жаргоне именуемый «кирпич».
     Санчес посвятил меня во все тонкости профессии кадрового банковского упаковщика. Что называется, на всякий случай. Но в обычном режиме непревзойденным специалистом этого дела был приятель Мити Кознова, тоже артист Малого театра, Лёша Кудинович. В конце каждого месяца он неизменно демонстрировал свое мастерство, сопровождая действо пением, прибаутками и анекдотами. За пару часов он выполнял работу, на которую у меня ушло бы как минимум в два раза больше времени. Не говоря уже о качестве «кирпичей», выходивших из-под его артистических рук.
     Кстати, из-за того, что процент лицедеев среди сотрудников обменного пункта многократно превышал соответствующую пропорцию на душу населения в среднем по стране, посвященные нередко обзывали наше предприятие филиалом Малого театра. Это при том, что во всех рекламных объявлениях и в бюллетене РБК почтительно значилось: Банк «Возрождение», Сретенка.
     Работа на денежном прессе сопровождалась страшным металлическим лязгом, который к тому же весьма раздражающе воздействовал на окружающих. Наверное, чтобы хоть как-то заглушить его и всех успокоить, Лёша напевал арию из «Кармен». После нескольких исполнений она усохла до одной фразы: "Кармен, ты меня не любишь...". Поскольку нам всем приходилось слышать этот отрывок регулярно, он врезался в память в сопровождении ритмичного лязга и вызывал ассоциацию с усилиями рабов на галерах. Очевидно, сам Лёша свой труд так и воспринимал.
     На следующее утро, выгрузив упаковки банкнот из сейфа в большую спортивную сумку, а так называемые хвосты рассовав по карманам, мы отправлялись на Митиной «Волге» в Хрустальный переулок. Коридор на первом этаже напоминал описание «Геркулеса» у Ильфа и Петрова. Какие-то люди сидели в безнадежном ожидании, другие сновали взад-вперед, заглядывая, выходя и заходя в многочисленные двери без опознавательных знаков. Это была ненавистная мне атмосфера театрализованной псевдо деятельности, в которой Митя чувствовал себя как рыба в воде.
     Надев маску рубахи парня, он заходил в нужный кабинет, минуя любую очередь. Везде его принимали с распростертыми объятиями. Скучающие банковские работники были рады посудачить с ним «за жизнь» и на любые отвлеченные темы. В итоге ему удавалось невозможное: для ускорения процесса нам выдавали наши же деньги, предварительно удостоверившись в наличии должной суммы. Как я понимаю, вся операция была предусмотрена для того, чтобы по заветам Ленина осуществлять «учет и контроль». В общем-то, предосторожность совсем не лишняя. Например, управляющий конкурирующего обменного пункта, расположенного через дорогу, в один прекрасный день исчез в неизвестном направлении. Навсегда и вместе с деньгами.
     Потеряв время и существенную долю возможной прибыли, мы возвращались к себе на Сретенку, чтобы с новой энергией продолжить финансовый круговорот. То есть вместо досконально изученной Марксом схемы «товар-деньги-товар» использовать гораздо более простую и доходную – «деньги-деньги-деньги».

Москва, март 2018