Жизнь ради собак

Начало этой истории в какой-то мере перекликается с теми событиями, которые были описаны в рассказе "Студент".После того, как наконец-то к нам 14 октября прилетели один за другим 2 вертолета сразу, на базе партии оставались всего 4 человека. Через несколько дней прилетел еще один вертолет, который забрал остатки проб и  2-х из остававшихся людей: техника-геолога и вездеходчика. После этого на базе остались только двое: радист Семеныч и промывальщик Николай. Они остались добровольно на зимовку до февраля примерно месяца, когда из Батагая должна была прийти автоколонна, чтобы вывезти оставшуюся там технику: два вездехода и трактор ДТ-75.Эта техника, после капитального ремонта в Батагае, должна была работать уже в других партиях, так как наша партия свою программу полевых работ  выполнила и садилась на камеральные работы и подготовку отчета.
Надо сказать, что база нашей партии стояла в устье довольно крупной речки Берелех, правого притока  реки Селеннях, которая ,в свою очередь, впадала уже в Индигирку. За  три года полевых работ на базе были построены баня, пекарня и несколько деревянных домов. Баня  стояла на высоком берегу, прямо возле глубокого улова, куда было так хорошо нырять, чтобы охладиться после замечательной парной. Самый большой из домов был разделен на 2 половины, в одной из которых жили начальник партии и старший геолог, а другая была отдана под радиостанцию, вместе с радистом. Кроме домов, на склоне. по левому берегу Берелеха, в илисто-льдистых отложениях была пробита штольня с рассечками, которая использовалась как ледник для хранения мяса и рыбы и других скоропортящихся продуктов. И вот все это хозяйство досталось нашим зимовщикам.
Оба оставшихся: и Семеныч, и Николай были люди уже пожилые, в годах. Обоим уже было за 50 лет. Семеныч был родом  откуда-то с Урала, немного тучный человек, со своеобразным юмором и заядлый рыбак. Николай был из местных, несколько худощавый якут из  Верхоянска или из-под Верхоянска. Он был больше охотник, хотя  не чурался и рыбалки.
Обычно весной, когда народ выезжает на полевые работы, некоторые из людей привозят с собой собак. Осенью, когда уезжают, кто-то забирает свою собаку с собой, а кто-то по каким-то причинам  оставляет в поле, особенно если есть кому оставить. Вот и на этот раз, вместе с зимовщиками, на базе осталось несколько собак, две из которых, якутские охотничьи лайки были Николая, одна беспородная дворняга привезена была из Батагая  Семенычем, а еще две были оставлены отъехавшими.
Семеныч и Николай, пользуясь наступившей хорошей погодой и зная рыбные ямы по Селенняху, до наступления больших холодов наловили большое количество рыбы и заложили ее в ледник. Кроме того, Николай с помощью своих собак выследил и подстрелил нескольких диких оленей и одного сохатого. Таким образом, они надолго обеспечили себя и собак основными продуктами питания. Учитывая, что у них был большой запас муки, сахара, круп, чая и других продуктов, оставшихся на складе партии, им можно было не беспокоиться о пропитании до приезда автоколонны.
Семенычу, по установленному  в экспедиции распорядку, надо было ежедневно, трижды в день выходить на радиосвязь, поэтому он не мог надолго оторваться от базы. Да ему это особенно и не хотелось, тем более забот на базе хватало. Надо было время от времени заводить бензиновый генератор и подзаряжать аккумуляторы для рации, колоть дрова, раз в неделю топить баню и т.д. Лет 10 тому назад Семеныч приехал, как и многие на север, чтобы заработать, оставив на Урале жену и взрослых уже детей. Приехал на 3 года, которые растянулись уже на 10 лет. Связи с семьей он не порывал, исправно отправлял домой деньги ,раз в 3 года ездил в отпуск. А отпуска на Севере были длинные, по полгода. И возвратившись после отпуска, рвался быстрее в поле. Так он привык за это время к бескрайним якутским просторам, к рекам с чистой и быстрой водой и богатой рыбой. Но самое главное, он был замечательным специалистом в своем деле. В те времена хорошая и устойчивая радиосвязь полевого участка с базой экспедиции много значила. Поэтому многие начальники партий старались заманить его к себе.
Тем не менее, это был его последний сезон. По прибытии автоколонны он должен был с ними выехать в Батагай, сдать там радиостанцию, получить расчет и окончательно уехать домой, на Урал. На этом настояла его жена.
Другая судьба и жизнь была у Николая. До поры, до времени у него было все хорошо. У него тоже была семья, работа в своем поселке, но. к сожалению, он поддался пагубной привычке, стал пить и покатился вниз по социальным ступеням. И в конце концов, оказался в геологической партии. Кстати сказать, для многих спившихся людей того времени, работа в геологических партиях была своеобразной отдушиной. Ведь в полевых условиях возможности выпить не было. А работа на свежем воздухе, в тайге, в естественных условиях иногда даже по своему раскрывала человека. Многие становились хорошими горняками, промывальщиками и другими нужными в геологии специалистами. Так случилось и с Николаем. Попав в первый свой сезон маршрутным рабочим на шлиховое опробование, он пристрастился к работе с лотком и стал замечательным промывальщиком. При этом, он не только хорошо работал с лотком, но и научился, где и как надо отобрать пробу, т.е приобрел в некотором смысле геологические знания. Но по окончании полевого сезона, выехав в поселок, он снова начинал пить, буквально за неделю пропивал все заработанное за сезон и каким-то чудом доживал в разных притонах до начала весны, когда начинали вновь формироваться геологические партии. Поэтому, он с удовольствием добровольно остался на зимовку. С наступлением зимних холодов, Николай начал потихоньку промышлять пушниной, благо в тех краях в избытке водились и  соболь и белка. Кроме того, он стал приучать оставшихся собак к охоте и езде в нартах.
Так прошло время зимовки и в конце февраля к ним была направлена автоколонна из 4 единиц, чтобы забрать 3 единицы техники и остатки продуктов. Буквально за несколько дней до выезда колонны, я получил радиограмму, в которой Николай просил увольнения по собственному желанию по окончании зимовки. В другой радиограмме он просил оставить ему часть продуктов, а также купить и прислать ему с машинами кое-что из белья и одежды и сигареты. Устно, через Семеныча он попросил еще патронов и пороха, а также передал, что останется на базе еще какое-то время, так как не может бросить собак, которых к тому времени стало еще больше. Одна из них ощенилась и принесла еще несколько щенков. Еще он просил оставить ему рацию, но делать этого в то время было нельзя.
Вот так Николай и остался один на базе с собаками. Время от времени, через проезжавших мимо охотников или оленеводов он передавал записки, где сообщал, что у него все хорошо или просил с какой-нибудь оказией передать ему что-нибудь из необходимых вещей. Кроме того, он договорился с районной заготовительной организацией о сдаче им пушнины в обмен на охотничьи припасы, рыболовные снасти, муку, сахар, чай и другие продукты. Те приезжали к нему на машине в начале и конце зимника, привозили продукты и забирали пушнину. Количество собак росло с каждым годом. Чтобы их прокормить ,надо было больше ловить рыбы, добывать мяса и с каждым годом Николаю приходилось  расширять территорию своего охотничьего хозяйства.
Так прошло несколько лет. Руководством экспедиции было принято решение  начать поиски россыпного золота по долинам правых притоков р.Селеннях. И один из поисковых отрядов в составе геолога Виктора и 2-х студентов-практикантов на вертолете был заброшен  в устье ручья Ветвистый ,буквально в 5-6 км  ниже базы нашей бывшей партии.
 Он должен был с этой стоянки провести шлиховое опробование  ручья Ветвистый  и его притоков, при положительных результатах провести необходимые детализационные работы, после чего сплавляться на 2-х резиновых лодках дальше вниз по течению р.Селеннях, устраивая стоянки в устьях правых притоков и проводя их опробование.
Осенью, по возвращении с полевых работ, мы с ним встретились на вечере Полевика и он рассказал мне про ту встречу с Николаем. Надо сказать, что они раньше также работали  вместе в одной из наших поисковых партий и хорошо знали друг друга.
По его словам, первым делом они со студентами поставили 2 палатки ,одну для себя, другую для продуктов и снаряжения, оборудовали место для костра, сварганили обед и вскипятили чай. После обеда собирались пробежаться по ручью с удочками. Вдруг они услышали далекое рычание и лай большого количества собак, которые с каждой минутой становились все ближе. Наконец, к ним вышла огромная стая собак, которые, казалось, были готовы их разорвать. Виктор вынужден был взять наизготовку карабин, одному из студентов он дал ракетницу, а другой схватил топор. Но в это момент раздался громкий окрик, и собаки, как по команде притихли. Вперед вышел пожилой якут и Виктор узнал в нем Николая, а тот, в свою узнал его. После дружеских объятий, Николай в первую очередь, спросил Виктора:"А шурфовка будет?".Виктор сказал, что если результаты опробования будут хорошими, шурфовка будет обязательно. Тут Николай схватился за голову и застонал"Ой, что будет! Весь зверь уйдет, как мы тут будем жить?"Надо сказать, что при проходке шурфов производились буровзрывные работы и с тишиной в окрестностях горного участка можно было распрощаться. Виктор достал бутылку водки и они обмыли встречу. Естественно, одной бутылкой дело не обошлось. И вот, как рассказывал Виктор, когда он рассказал Николаю все районные и геологические новости ,когда они перебрали всех знакомых и друзей, Николай стал рассказывать ему про свою жизнь. А рассказывать ему было, по большому счету, не очень то и много. Рыбалка, охота, собаки, встречи с медведями, не всегда с хорошим исходом для некоторых из собак, но всегда фатальные для медведей. И тут Виктор его спросил:"Слушай, Николай! А зачем ты тут живешь? И вообще, зачем  живешь?"  Николай ненадолго задумался и ответил:" Получается, я  живу только ради них, ради моих собак".На следующее утро, Виктор и Николай похмелились остатками водки, закусили жареными хариусами, которых успели наловить с утра студенты и Николай со своей сворой ушел к себе. Потом, пока Виктор работал еще на этой стоянке, Николай еще раз приходил к нему и привез на собачьей упряжке большой кусок сохатины и копченой рыбы. А Виктор поделился с ним чаем и сигаретами. Через несколько дней, отработав стоянку, Виктор с ребятами сплыл дальше вниз по Селенняху. И больше они уже не встретились.
Еще через пару лет мы узнали, что Николай был арестован и осужден за браконьерство. Из-за разросшейся своры своих собак, он  стал  все больше и больше расширять свои охотничьи угодья. Казалось бы, необъятна якутская тайга, но тем не менее, все имеет свои пределы и свои границы. Охотникам с Момы не понравилось, что он хозяйничает на их угодьях. Несколько раз его предупредили, а потом, как говорится, они его заложили. В районном центре за это время произошла ротация кадров, и те люди, через которых он сбывал пушнину, сменились другими. Внезапно прилетел вертолет с милицией и природоохранным прокурором, представителями других ведомств, произвели обыск и обнаружили туши убитых животных, незаконно выловленной рыбы и большое количество шкур пушного зверя. Составили протокол, все изъяли, а Николая увезли с собой в райцентр. Через некоторое время состоялся суд, Николая приговорили к нескольким годам лишения свободы. Как сложилась дальше его судьба, нам уже неизвестно. Как и судьба его собак тоже.