Человек, не хотевший быть смешным

Глава 1

     Старик c неторопливой чиновничьей важностью перекладывал письма, открытки, записки, лежавшие в стопке перед ним на столе, влево и дальше от себя после коротких пометок, выводимых грациозно покачивавшейся ручкой. Пока он просматривал сообщение, ручка замирала в его иссохшей руке с выступающими наружу венами, а потом, подхватив настроение и мысль чтеца, вздрагивала, перемещалась по дуге к просмотренному листу и, оставив след длиною в несколько слов, по той же дуге отлетала обратно. Все это проделывалось с достоинством, свойственным почти всем индийцам, по крайней мере, из высшей прослойки индийского общества. С достоинством, при котором любая мелочь преобретала глубокий смысл и значение, оформленная красивыми плавными движениями рук.  Корреспонденция, в основном, была исполнена вязью на хинди, но иногда попадались и английские тексты. Дальнозоркость, развившаяся от долгого сидения у компьютера, позволяла гостю хозяина кабинета подглядеть в понятных ему сообщениях на английском, что особой срочности для просмотра в них не было: это были либо поздравления с успехом на местных выборах, либо просьбы о назначении встречи, либо короткие сообщения о партийной работе на местах. С другой стороны, а что можно ожидать увидеть на столе в кабинете высокопоставленного партийного функционера? Ни одна из бумаг, переложенных господином Лалом справа налево, не содержала даже легкого намека на его главную функцию в партии и на обстоятельство, которое привело Вячеслава Лунева в этот кабинет. Попал он в него через заднее помещение, где оставил чемодан с деньгами у молчаливого помощника старика. Там же остался и приставленный в Министерстве энергетики к нему или к деньгам Джайянт, ладно сложенный индус, встретивший Лунева у ворот партийной штаб-квартиры и указавший правильное направление движения к цели. Очевидно, помощник пересчитывал содержимое чемодана, а хозяин кабинета просто тянул время, ожидая результата проверки,  молча делая пометки на просмотренных сообщениях и не утруждаясь пустыми разговорами с мало знакомым визитером.
     Неслышно из боковой двери вошел худой, как высушенный побег сахарного тростника, слуга с подносом в руках и полотенцем через плечо и поставил перед Луневым стакан воды - комплекс национального индийского гостеприимства включал обычай предлагать воду вошедшим после уличного зноя. Даже испытывая серьезную жажду, Слава не прикоснулся к стакану, по стенкам которого сбегали капли то ли после ополаскивания, то ли после небрежного его наполнения. Однажды два года назад на индийской свадьбе потеряв бдительность, после рукопожатий с множеством гостей приступив к трапезе без привычных ножа и вилки и будучи серьезно наказанным за это желтухой, он твердо придерживался правила не пить в общественных местах ни воду, ни напитки, если у него не было уверенности в соблюдении чистоты и сосуда, и жидкости, его наполнившей. Интересно, слуга тоже участвовал в пересчете банкнот?
     Старик, подняв блеснувшие глаза от бумаг на визитера, коротко спросил Славу:
- Чай? - Это было первое слово, произнесенное им после формальных приветствий в начале встречи. Несмотря на позднее, уже почти ночное время никаких признаков усталости лицо старика не выдавало.
- С удовольствием. Нормальный чай, пожалуйста.
     Слуга получил распоряжение на местном языке и вышел. Нормальным чаем индийцы называли чай, приготовленный в кипящем молоке. Именно способ готовки, с точки зрения Лунева, обеспечивал его безопасность, в отличии от черного чая, который в таких учреждениях обычно подавали, опустив одноразовый пакетик в остывающий кипяток. Кто знает, как часто слуги моют руки? И моют ли вообще?
     Опять установилась тишина, прерываемая шорохом перекладываемых стариком бумаг. Лунев не испытывал напряжения в предложенных затянувшихся обстоятельствах, как пассажир поезда, ожидающий его отправления и знающий, что все во власти диспетчера и расписания. Диспетчером был Лал, а расписание оформлялось в соседней комнате. Лунев долго шел к этой цели - получить прямой контакт с политическим лицом, принимавшим решения при размещении государственными корпорациями Индии крупных заказов. Вне зависимости от того, какая из конкурирующих партий правила страной, указанный процесс был под контролем высокопоставленного функционера правящей партии, который указывал министру предпочтение политической элиты, а министр в свою очередь информировал об этом председателя конкретной госкорпорации и контролировал процесс через двух-трех представителей министерства в совете директоров. Механизм, запущенный невнятным законодательством о финансировании политических партий, работал безотказно, дисквалифицируя бесперспективных и нелояльных, и обеспечивая победу в конкурсе только тому, кто заручился поддержкой партийных функционеров, приняв на себя обязательства по участию в финансировании правящей партии. Это условие было непреложным, как две стороны у монеты: случайных победителей в тендерах государственных корпораций не было. С конкурсантом, выполнившим все технические, финансовые и прочие требования конкурса и сделавшим самое дешевое для заказчика предложение цены, приглашали на беседу в министерство и объясняли правила игры: в Индии заказы отдавали только по схеме «финансирование правящей партии в обмен на привилегию подписать контракт». Не принявший ее терял все: его либо дисквалифицировали, либо результаты торгов под тем или иным благовидным предлогом аннулировались, и через некоторое время объявлялся новый конкурс. 
    Если вокруг чего-то крутятся большие деньги, то тут же должна быть коррупционная среда с посредниками, агентами, группами влияния, лоббистами, и против потенциального победителя агрессия со стороны проигравших неминуема. Догадаться о действующем механизме распределения крупных заказов, находясь в Индии,  было несложно, проанализировав печатные сообщения в прессе или интернете, особенно по самому громкому в истории Индии коррупционному делу – делу «Бофорс», в которых со ссылкой на Раджива Ганди старые политики говорили, что он рассматривал эти деньги для финансирования своей партии, а получить подтверждение догадке - переговорив с кем-нибудь из крупных деловых персон страны, обозначенных журналистами в качестве «индустриалистов»,  пожелавшем раскрыть особенности функционирования национального бизнеса или продвинуть себя или своего родственника в парламент страны. Да и совместные завтраки и бранчи (завтрак, затянутый до обеда) с политическими деятелями, организуемые торговой палатой и другими некоммерческими организациями предназначались не столько для неформального обмена информацией, сколько для установления нужных знакомств и каналов связи. Но эта информация была бесполезной без установления контакта с лицом, принимавшим нужные решения. Читая местную прессу, предлагавшую вниманию читателей иерархию политических деятелей по степени влияния, можно было понять, что человек, поставленный журналистами сразу после председателя правящей партии, премьер-министра и президента страны и не имевший  государственного поста, имел некие полномочия, явно превосходившие его очевидные функции официального партийного работника. Под номером четыре в этой неформальной журналистской иерархии шел господин Лал, казначей Национальной партии. Но с улицы к нему не зайдешь, а если случайно и удостоишься личной беседы, то необходимо было заручиться доверием, чтобы он заговорил на желаемую тему. Кроме того, над сохранением священной тайны активно работали индийцы, предлагавшие себя иностранным компаниям в качестве официальных агентов и консультантов (ну как их не понять - что охраняешь, то и имеешь!), при этом предложение указанных услуг явно превышало число лиц, пользующихся доверием политических деятелей, и ситуацию усложняли скандалы, провоцируемые вездесущими журналистами-поисковиками коррупционных связей в правящих структурах.
     Последний заказ на оборудование машинного зала электростанции Барох, оказавшийся самым крупным в истории компании, Техмаш получал в период смены правительства по результатам предшествовавших парламентских выборов. В схеме использовался традиционный индийский агент Пракаш, показавший свою эффективность Техмашу при получении другого крупного заказа по станции Хрипат, увязав интересы предыдущей правящей элиты и технократов, управлявших Энергетической корпорацией. Можно предположить, что после прихода к власти Национальной партии ее казначей господин Лал быстро установил, что только что подписанный Энергетической корпорацией контракт с Техмашем не прослеживался в финансировании партии и дал указание министру разобраться, в чем тут дело, и последний немедленно призвал на помощь председателя корпорации. После получения информации от председателя Пракаш, посерев от жадности, явился к Луневу с объяснением, что он уже сделал взносы в кассу предшественников Национальной партии, и его прямой контакт с господином Лалом приведет к получению им неподъемных требований, и уговорил Славу, который с интересом воспринял вырисовывавшийся шанс, пойти на контакт с человеком № 4 в политической иерархии страны со ссылкой, что это была просьба председателя корпорации. Идея Пракаша была в том, что представитель Техмаша на встрече с министром и партийными функционерами должен был объяснить, что компания получила контракт по самым низким ценам, уже понесла расходы по финансированию политических противников Национальной партии и в качестве жеста доброй воли могла взять на себя обязательство внести в фонд господина Лала не более пол-процента от общей стоимости контракта. Естественно, данные средства должен был обеспечить Пракаш из своих комиссионных. Вступать в переговоры сам он не хотел, полагая, что с представителем иностранной компании политические переговорщики не будут слишком жесткими и требовательными, а ему могут перекрыть кислород в других лоббируемых им делах. Слава сразу оценил, что предоставлялся один шанс из миллиона, отсекая море посредников, установить прямой контакт с господином Лалом, который открывал для его компании возможности получать новые заказы, освободившись от услуг дорогостоящих и не всегда полезных и лояльных агентов. При чем эти возможности могли сохраняться в течение пяти или более лет, пока Национальная партия находилась бы у власти. Сначала Лунев по наводке Пракаша встретился с секретарем министра и самим министром, где к нему приставили Джайянта для обеспечения контактов с Лалом. Первые две встречи с последним были безрезультатными - старик не хотел слышать ни о чем менее процента, который был выплачен, со слов Славы, его политическим противникам. Но крупные козыри в виде подписанного контракта и уже выплаченного индийцами аванса играли на стороне Пракаша и Лунева - никто не думал останавливать строительство электростанции. Вероятно, помощники Лала также проверяли благонадежность генерального представителя Техмаша в качестве контактера на такую деликатную тему, и на это тоже требовалось время. Поскольку никаким образом информация о Славиных контактах с министром и старым казначеем нигде не выплыла наружу, на третьей встрече господин Лал перестал торговаться, как только Слава, с подачи Пракаша,  поднял объем обязательств Техмаша до шести десятых процента, и сухо согласовал сроки и схему передачи ему денег в партийной резиденции на Бабур Марг.
     Слава понимал, что все эти договоренности станут его профессиональной победой только после передачи первой трети средств, после чего можно будет доложить руководству Техмаша об установленном контакте. Он так же понимал, что становился одним из немногих иностранцев, вышедших на такой уровень и принятых там. Это давало компании совершенно неординарные возможности в работе на рынке и получении новых крупных заказов, ведь кроме Энергетической корпорации тендеры на поставку оборудования в зоне интересов российской компании разыгрывали до десятка индийских корпораций, подконтрольных правительству.
     Неслышное появление бессловесного слуги с чаем прервало Славины размышления и работу Лала с бумагами.
- Сколько сахара? - спросил он Лунева.
- Одну ложку, пожалуйста.
     Слуга поставил чашку перед Славой, высыпал в нее указанную ему стариком меру сахара и энергично помешал. В закрученной ложкой воронке блеснули масляные капли - чай был сварен на жирном молоке. Слуга убрал со стола нетронутый гостем стакан с водой. Все то же, обойдя стол,  он повторил при обслуживании хозяина кабинета, который продолжал свою торжественную работу по просмотру корреспонденции.
     Пройдя три раунда переговоров о величине взноса Техмаша в финансирование Национальной партии, Лунев не испытывал ни благоговения, ни робости от личного присутствия в одном из центров власти гостеприимной страны. Потихоньку попивая чай, Слава разглядывал скромную обстановку кабинета, составленную из большого старомодного канцелярского стола и стульев с чехлами. Никаких дорогих подарков и следов проходящих через это место огромных сумм. По количеству стульев было очевидно, что иногда здесь могли проходить заседания на пятнадцать-двадцать человек. Старик восседал в кресле с накинутым на него махровым полотенцем под портретами отцов-основателей независимой Индии, с которыми, возможно, был знаком в далекой уже юности. Ему было за восемьдесят, и вероятно, казначеем партии он служил довольно продолжительное время. В то время, как его ровесники упражнялись в своих рассуждениях вокруг анатомии, физиологии и фармацевтики, старик держал себя в форме ради ответственной функции в партии и стране, поддерживая свою память короткими записями на перекидном календаре. Физически подтянутый, господин Лал хорошо смотрелся в белой накрахмаленной национальной рубахе с воротничком стойкой, отдекорированной трехцветным шарфом в стиле индийского национального флага.  Возможно, в подражание ему большая часть политической элиты Индии - министры, парламентарии, партийные деятели - демонстрировали свою народность, предпочитая европейскому костюму стилизованный национальный. В командировках, в аэропортах и самолетах, Слава почти безошибочно выделял политических функционеров по до хруста накрахмаленным национальным рубахам и повязкам, образующим подобие брюк, с надменным видом рассекающими толпу пассажиров. Пассажиры-бизнесмены всегда искали глазами контакта с приглянувшимся иностранцем и легко вступали в беседу, политические же функционеры в белоснежных нарядах в народ спускались с высот Гималаев и с невозмутимым достоинством и спокойствием небожителей несли себя через толпу пассажиров. Во всех аэропортах в зонах контроля бросались в глаза предупреждения, сделанные аршинными буквами: «Провоз крупных сумм наличности разрешен».            
     Появившийся из заднего предела помощник господина Лала двумя руками протянул ему небольшую записку. Ручка монтблан в руке старого казначея вздрогнула, замерла и послушно легла на стол параллельно стопке корреспонденции. Старик сделал паузу, прежде чем взять записку, небрежно мельком взглянул, потом смял и бросил в урну. После этого внимательно  взглянул на Лунева и стал пить свой чай.
- Все в порядке. Когда следующая встреча? - обыденным голосом проинформировал и спросил он. Никаких эмоций не проступило на его выразительном лице, лишь сдерживаемая искорка вспыхнула в больших прищуренных глазах. 
- Как это с вами обсуждалось, мы сможем сгенерировать следующую треть оговоренной суммы через две недели, - При обсуждении деликатной темы о передачи наличных денег индийцы использовали близкий луневской сфере деятельности технический термин «генерировать», и Славе нравилась такая лексическая форма.
     Старик повернул пару страниц перекидного календаря и молча сделал короткую пометку. Знали бы журналисты, расследовавшие коррупционную деятельность в стране, где им можно получить исчерпывающую информацию о финансировании Национальной партии! Неужели в ее штаб-квартире все служащие настолько верны руководству, что не предпринималось попыток сфотографировать или скопировать странички календаря и предать огласке?! Даже если старик применял какую-то систему кодировки, она должна была быть простой – никаких задержек, вызванных какой-либо мозговой деятельностью при оформлении казначеем записи, гость не заметил.
- Хорошо. Понедельник через две недели, - не то уточнил, не то подтвердил Лал. И только теперь Лунев обратил внимание, что в проеме задней двери стоял Джайянт, бесшумно сменивший там помощника. По покачиванию его головы из стороны в сторону Слава понял, что скорее последняя фраза являлась распоряжением Джайянту подготовить следующий визит Лунева к партийному казначею. Старик произнес ее не для диалога. Он тут же величественно поднялся из своего кресла и плавно протянул гостю руку.
- Спасибо. 
     Аудиенция закончилась. Интерес был удовлетворен, обязательство в объемах оговоренной части выполнено, благонадежнасть утверждена, база для дальнейшего сотрудничества укреплена.
     Джайянт вывел Лунева из комнаты казначея в просторный корридор партийной резиденции, очевидно в заднем кабинете уже готовились к приему следующего спонсора и проводил до машины, по ходу указав на кабинет председателя Национальной партии, соседствовавший с казначейским, чтобы подчеркнуть позицию и роль старика в партии и свою приближенность к сильным мира сего. Никаких других визитеров или просителей к Лалу в корридоре партийной резиденции российский гость не увидел. Джайянт снова, как и в момент встречи Лунева у ворот старого особняка, выразил удивление тому, что Слава приехал один, без шофера.
- Мне кажется, что в таком не требующем посторонней вовлеченности деле должно быть меньше свидетелей, - повторил сказанное ранее Лунев.- Разве не так?
- Конечно, ты прав. Вот и пожилой джентльмен очень опасался, как бы ты не сделал чего-нибудь неправильного.
- В смысле?
- Ну ты понимаешь, сейчас и по телевидению показывают, как чиновники берут деньги. Мало ли какую аппаратуру ты мог пронести при себе. Старый джентльмен поэтому был с тобой осторожен и немногословен. Давай посидим в каком-нибудь уютном месте, поговорим, обсудим...
- Спасибо, уже двенадцатый час ночи, и я в три улетаю в Москву. Как-нибудь в следующий раз после моего возвращения.
- Ну ты же понимаешь, что с такими деньгами одному ночью по городу ездить небезопасно. Я бы хотел предложить свои услуги в этом отношении.
     Ну вот, еще один претендент на роль агента и связь с Лалом, исключающую Славин прямой контакт с ним. Не бывает меда без назойливых мух.
- А разве господин Лал сказал, чтобы следующий раз я не приходил?
- Нет, конечно. Я просто предлагаю свои услуги, чтобы обезопасить тебя.
- Это вопрос, решение по которому принимается на корпоративном уровне, на данном этапе мое руководство считает приемлемым только прямой контакт с партийными функционерами.
 - Ты едешь в Москву, обсуди этот вопрос там. Если надо, я приеду...- настойчиво продолжал гнуть свою линию Джайянт, наклонив туловище в сторону собеседника и как бы оказывая давление на него, пронзая глубоко сверлящим взглядом.
     Слава задумался о месте Джайянта в его игре. Месяц назад Лунев встречался с Сальваном, персональным помощником министра энергетики, имя которого и телефон для установления контакта передал Пракаш по просьбе председателя Энергетической корпорации как отправную точку для переговоров об участии Техмаша в финансировании Национальной партии. Сальван провел Луневу ликбез в отношении финансировании партии держателями крупных контрактов, балансируя между изложением просьбы и принуждением. Слава делал вид, что ни о чем подобном никогда не догадывался, излагал заготовленную легенду о низких ценах и выплатах, сделанных предшественникам, обещал обсудить полученную информацию со своим руководством. "Вы получите особый контакт с министром. Ему лично ничего не надо - все деньги нужны только партии. Но если вы понравитесь друг другу, вы понимаете, какие возможности откроются  для вашей компании". Ближе к концу встречи, когда Вячеслав подтвердил готовность обсудить со своим руководством поднятую тему, в кабинет Сальвана вошел Джайянт, познакомился со Славой, протянув ему визитную карточку со своим именем и телефоном без указания какой-либо должности и даже адреса, и молча присел в сторонке. "Типичный офицер безопасности", - подумал тогда Лунев, испытывая определенное неудобство от присутствия человека, роль которого в текущих обстоятельствах была ему не понятна. Обозначив русскому визитеру схему последующих встреч с министром и казначеем партии, Сальван указал на Джайянта в качестве координатора этих встреч: "Вы же понимаете, это неправильно, если вы будете звонить им напрямую. Все контакты через него." После этого была встреча с министром, три встречи с господином Лалом, нет, теперь уже четыре встречи со стариком, организованные с посредничеством Джайянта, но никто ни разу не пытался изменить его статус координатора встреч. Только что сказанное им, скорее всего, было его собственной инициативой.
- Хорошо, обсудим этот вопрос позже, а сейчас мне надо бежать.
- Когда вернешься из Москвы - позвони.- Джайянт протянул Славе новую визитную карточку, на которой он уже значился директором компании в Мумбае, при этом рука зависла в воздухе так, что можно было ожидать, что она зацепит собеседника за пуговицу рубашки и будет держать до получения положительного ответа.
- Ты как будто подготовился к этому разговору!
- Случай предоставляется не каждому и не всегда... - философски ответил Джайянт, продолжая сверлить Лунева маслянистыми глазами, прямо как цыган смотрит на приглянувшуюся чужую лошадь. - Никто не знает, что ему готовит завтра.
- Хорошо, встретимся после моего возвращения, - заторопился русский собеседник, пожав все еще завешенную в воздухе руку индийца. -- До встречи.
     Нет, менять сложившуюся схему Лунев не собирался, не для этого он пошел на большой риск с установлением контакта с Лалом и с перевозками огромных сумм по неспокойному городу. Он оставил надежду Джайянту, потому что знал черту национального характера быть, по крайней мере, нейтральным, пока есть надежда что-то получить персонально, и становиться ярым противником, если надежда исчезала, и оказывать противодействие везде и всегда до получения обещания при новом раскладе принять во внимание продемонстрированный индийцем интерес.

   
Глава 2

     Утро первого дня московской командировки Лунева началось с очереди к окошечку бюро пропусков. Оказавшись в ней на продолжительное время, он понимал, что в головной компании культура уважения к рабочему времени сотрудников явно не прививалась. По крайней мере, Вячеслав всегда стремился без нужды в столице не задерживаться, так чтобы командировка в головной офис не повлияла на текущую работу индийской дочки Техмаша и не выбила его самого из ощущения постоянного соприкосновения с выполняемыми проектами. Оставленные непросмотренными обоснования цен на готовящиеся к размещению заказы и новые договоры, неподписанными чеки в оплату поставленных товаров и полученных услуг и много другого, на чем нужно перманентно держать глаз в быстроразвивающейся организации с несколькими десятков сотрудников, которые не то что не могли работать без его надзора, но и не упускали возможности поволынить, а иногда и предпочесть семейные радости трудовым будням, всегда подгоняли его к быстрому возврату в Дели из любой поездки. Казалось бы, упрощение впуска в московский офис своих приезжих сотрудников лежало на поверхности – заготовить пропуска заранее и выложить их у вахтера, экономя время на оформление. Конечно, если вахтером рассматривать двухметрового качка, находящего для себя достойным занятием в течение смены смотреть на лица проходящих сотрудников и их фотоотпечатки в пропусках и нажимать кнопку открытия турникета для свободного прохода генерального директора и начальника охраны. Большая беда России – огромное количество здоровых и крепких мужиков, не привлекаемых ни к какому полезному занятию и созданию добавочной стоимости – напоминала о себе на входе в любое учреждение, компанию, магазин и прочие заведения. То ли лень службы безопасности, то ли ее стремление продемонстрировать свою значимость многоактными действиями в организации контроля за входом-выходом в здание компании, то ли отсутствие сказанного уважения к рядовому сотруднику не давали ходу очевидным решениям. Особо просматривалось пренебрежение к загрансотрудникам: пропуск на проход в офис не мог быть выписан по загранпаспорту, который, будучи единственным документом, удостоверявшим личность российского гражданина за пределами Отечества, после пересечения границы становился бесполезной краснокожей книжицей: ни пропуск выписать, ни в банке операцию со счета осуществить. Ни предмета гордости, ни дубликата. А вот российское водительское удостоверение сработало безотказно:  через двадцать минут простоя в очереди под неусыпным взором камеры наблюдения и передачи его сотруднице бюро пропусков, Лунев получил свежевыписанную бумажку с указанием ФИО предъявителя, ФИО заявителя, даты выдачи. Он усмехнулся, предположив, что через камеру наблюдения определяют, кому выписывать пропуска, а кому отказать, или по мере роста очереди открыть все же второе окно бюро пропусков?
     Одолев этап вынужденной и непреднамеренной растраты драгоценного времени, Лунев устремился к кабинету директора по продажам Фадеева, по вызову которого он оказался в Москве. Любезная секретарша с томным взглядом певучим голосом проинформировала его, что хозяин кабинета ровно в девять был вызван генеральным директором без предварительно озвученной темы встречи. Все происходило в соответствии с наукой об управлении процессами: любая потеря времени в начале вызывает еще большие задержки в дальнейшем. В то время, как Лунев покорно обстоятельствам устраивался на стуле напротив томившейся от своих обязанностей секретарши для вынужденного и непредсказуемого по длительности ожидания своего прямого шефа, в приемную шумно вошел Калинченко, генеральный директор Турбинного завода, крупный крепкий старик, по возрасту давно пенсионер. Небрежно кивнув седой головой индийскому визитеру, он спросил оживившуюся секретаршу о наличии на месте Фадеева, а получив тот же ответ, что и Слава немного ранее, неожиданно картинно повернулся к Луневу, щедро улыбнулся и  протянул руку для пожатия:
- Ты прям из Индии? Рад тебя видеть, - и тут же Калинченко обратился к секретарше: Галочка, будь так любезна, приготовь нам с Луневым кофе и позволь посидеть в кабинете Леонарда Ивановича, чтобы мы его вместе подождали.
     Не ожидая какого-либо ответа, он потянул Лунева за удерживаемую после приветствия руку в кабинет Фадеева. Старая школа "красных директоров", умевших открывать любые двери и поворачивать любую ситуацию в желаемое русло, не предполагала несогласия и противления. Напор и натиск были сильнейшим инструментом старых управленцев, поспособствовавших приватизации российских предприятий будущими олигархами в обмен на сохранение своих постов и некоторых привелегий. Калинченко по-хозяйски расположился в чужом кабинете, опустившись в кресло и положив на переговорный стол рядом с собой тонкий портфель, и указал Луневу место напротив. Слава чувствовал себя немного неловко: картинный переход от небрежного кивка к заинтересованному разговору со стороны старого директора выглядел неискренне. Последний раз они имели формальную встречу шесть лет назад непосредственно перед назначением Лунева на должность управляющего директора индийской дочки тогда еще Турбинного завода. Последовавшая после этого борьба олигархов за завод, слияние нескольких заводов в единый концерн, названный Техмашем, прошли вдалеке от Дели и отразились лишь в переподчинении переименованной индийской компании директору по продажам новой структуры, которым был Фадеев. Что вызвало такую заинтересованность при незапланированной встрече?
- Наслышан о твоих достижениях, - начал разговор Калинченко. - Индийские заказы обеспечили полную загрузку завода по крупным турбинам данного размера почти на три года вперед. Что дальше?
- Это зависит от качества исполнения полученных заказов, - осторожно и банально ответил Лунев. - В ближайшие годы ожидаются торги на пять-шесть электростанций, аналогичных Хрипату и Бароху. При удачном раскладе мы можем получить несколько новых заказов.
- Для производства это будет просто классно штамповать однотипные турбины.
     Пока Слава обзорно перечислял наименования станций, заказчиков и давал оценку возможных шансов получить заказ по каждому из проектов, Калинченко согласно качал седой головой, удерживая цепкий взгляд на собеседнике, между делом поблагодарил старательную Галочку за принесенный кофе и проводил ее точеную фигурку повлажневшим взором. Наконец, Лунев с гордостью сообщил:
- Что очень важно, я установил прямые контакты с политиками, которые решают кому отдать заказ, - и замолчал, ожидая распросов.
- А вот руководство считает, что экспорт нам не нужен, - Калинченко резко развернул разговор в неожиданное русло, не обращая внимания на выложенный Луневым козырь. - Есть мнение, что нам будет достаточно заказов с внутреннего рынка.
     Сказал, как отрезал. Слава удивленно смотрел на собеседника, не шутит ли тот, говоря такое о предприятии, у которого до восьмидесяти процентов портфеля заказов обеспечивается экспортом? Не получив никакого подтверждения своему предположению, он решил вступить в дискуссию:
- Экспорт для конкурентного предприятия - как для профессионального спортсмена участие в соревновании с равными себе. Ты можешь довольствоваться научно просчитанными тренировками и подготовкой в спарринге, но если вышел на дистанцию, только финиш покажет, в какой ты форме, а если сойдешь в середине пути или решишь передохнуть, спины конкурентов немедленно удалятся. Отсутствие реальной конкуренции - это тупик, который консервирует низкое качество и товаров, и производства.
     Слава хотел сказать еще, что обещания огромного количества заказов с внутреннего рынка могут оказаться пустыми из-за недостатка финансирования, изменения планов руководителей или необходимости использования уже выделенных на строительство новых объектов средств для ликвидации последствий аварий на сильно изношенных старых станциях, что конкурсы по новым объектам нужно будет выиграть не только у традиционных конкурентов из Европы или Японии, но и у твердо стоящих на ногах и бурно развивающихся компаний из Китая и Индии, но понял, что Калинченко сделал этот кульбит в беседе не для дискутирования, а для перехода к чему-то важному, ради чего с самого начала затеял разговор с Луневым, а потому решил дать ему возможность побыстрее сделать это.
- Все это так, если с этим кто-то готов считаться. То, что скажу дальше, должно остаться между нами. - После утвердительного Славиного кивка Калинченко продолжил, уперев ладонь в край стола, словно дистанцировался от того, о чем говорил. - К управлению компании пришла шпана. В натуральном смысле - самовлюбленная и мелкая шпана. С ними опасно. Они ничего не ценят. Пронырливы, корыстны и мстительны. Нужно делать конкретный выбор: вместе бабло косить, плюнув на все, или остаться независимым, но без работы.
     Лунев ошарашенно молчал. Его поразила не только информация, которой великодушно и прямолинейно поделился с ним, в общем-то, случайный человек, но и сам факт, как он это сделал. И главное - зачем?
- Слова против ему не скажи – сразу обижается. Не за критику – за тень, брошенную на удачно складывающуюся в его воображении карьеру. Повышенные трепетность и нежность не мешают ему мечтать стать министром или, на худой конец, заместителем. - В интонациях старого диретора смешались сарказм, досада, злость и, может, обида. Не такой благодарности он ждал от хозяев Техмаша за помощь, оказанную им при перераспределении собственности в их пользу. Калинченко усмехнулся: На днях было правление, я Шматко советую: "Тебя назначили на должность, чтобы ты своевременно решения принимал, правильные или неправильные - потом видно будет. Главное - не тянуть с решением. Если мониторишь ситуацию - сможешь принять корректирующие действия". А он мне отвечает: " Я бы тебя сразу уволил за оскорбление, но ты мне еще нужен." Сопляк!
     Не зная, как реагировать на озвученное откровение, Слава прихлебывал кофе. Ясно было, что головная контора бурлила и кипела, и недовольство персонала вызывал не только шум от строительной переделки кабинета генерального директора, но и от его явных и неявных служебных действий и запущенных теневых механизмов. Интерес, что будет дальше, смешался с опасением, как бы не оказаться втянутым в далекие от его индийских реалий московские интриги. 
- Лоб у тебя высокий, значит, ум должен быть. Если есть куда уйти - уходи не задумываясь. Если нет - сломи гордыню, прийди к ним и сам скажи: "Ребята, хочу с вами работать. Буду делать все, что скажете." Но тогда будь бдительным, смотри внимательно, будь готов ко всему. И не робей - в расплату за робость приходит рабство.
- Спасибо за предупреждение, - не зная как вести диалог, промямлил Лунев. Зачем это делалось? Понятно, что обиды Калинченко были застаревшими: не мог он иметь бурную встречу со Шматко сегодня утром, если тот в девять вызвал Фадеева. Да и Слава не принадлежал к его кругу близкого общения, где он мог излить все, что ему хочется.
- Не стоит благодарности, - Калинченко шумно вздохнул, откинувшись к спинке стула. - Никто просто не может быть самим собой. Умные люди должны помогать друг другу, иначе хамы нас используют и в хвост, и в гриву. Не имея представления, что здесь творится после назначения Шматко, мозги могут вскипеть от какой-либо очередной выкинутой неожиданно глупости. - Он покровительственно похлопал Славину руку и оглянулся, как будто опасаясь наблюдения за собой. Наклонившись к столу, он неожиданно приглушенным голосом сказал:
- Есть одно дельное предложение на рассмотрение. – Задержавшись для оценки, слушает ли его собеседника внимательно, Калинченко еще более тихим голосом продолжил:  Ты знаешь, что за поставками запасных частей  в компании никто толком не следит, а если запрос не обещает большого заказа, то он вообще остается без ответа. Ко мне тут подъезжал один неглупый индус с понятным вопросом: зачем в России делать простые детали для турбин и генераторов и тратить большие суммы на их транспортировку в Индию и растаможку по прибытию, если их можно сделать в Индии по чертежам турбинного и генераторного завода. Кроме того, сколько времени тратится на запуск этих мелочей в производство и их поставку? - Калинченко оценивающе смотрел на Лунева, как тот воспринимает еще один неожиданный поворот в их разговоре. - В конце концов, для заказчика, какая разница, сделана ли деталь на станках по технологической карте Турбинного завода, или вручную индийскими слесарями с помощью напильника, если ее размеры совпадают, и она соответствует своему назначению?! Я думаю, что в условиях нестабильности головного офиса это шанс для нашего будущего. Встреться с этим индийским парнем, а ему дам твои координаты, подумай, мне кажется, в этом есть перспектива. От нас ему нужны чертежи и формальные подтверждения, что все производится в строгом соответствии с нашими требованиями и под нашим контролем. Я такие бумаги подпишу. Разберись, что там к чему, и позвони мне.
     Славе хотелось удостовериться, было ли сделанное предложение частным. Быстро прокрутив в голове сказанное Калинченко, он понял, что это было именно так. Сильная энергетика пожилого директора завода и его неожиданная открытость подкупали, но неподготовленность Лунева к такому предложению являлась мощным сдерживающим фактором. Не приняв решение, нужно ли это ему лично, как ему реагировать, он ответил нейтральным голосом:
- Хорошо, через два дня я буду в Дели и могу встретиться с вашим знакомым.
- Ты только посмотри на это дело неформально, а с интересом. - Калинченко опять говорил громко, подчеркнув интонационно последнее слово. - Нужно разобраться, что это за индус, и что мы от него можем ждать. В рост идет только то, к чему подходят позитивно. - И положив свою ладонь на руку Луневу, потеплевшим голосом добавил: Обещай, что рассмотришь вопрос как для себя! Не отмахивайся, не подумав!
     Неужели у генерального директора большого завода в результате осложнения отношений с работодателями торговля запчастями превратилась в последнюю надежду? Или, неприятно столкнувшись со Шматко, он решил уйти на давно заслуженный отдых и готовил себе, пусть и небольшое, но стабильное материальное обеспечение? Но зачем ему Лунев в зоне, как сам Калинченко отметил, плохо контролируемой? Обещать - конечно, не значит посвятить себя полностью.
- Кто в компании знает об этом предложении? - невпопад уточнил Слава.
     Калинченко посмотрел на него затяжным сверлящим взглядом: неужели выстрел впустую? Сохранился в нем запал горы свернуть, или парень погрузнел и поуспокоился? Сколько он уже таких видел, кто на взлете петушился, махал крыльями, а чуть достигнув небольшой высоты, решал отдохнуть, потом ленился и довольствовался малым!
- Я же сказал: это строго между нами. - Калинченко досадливо нахмурился. - Речь идет о том, что никому не нужно. Почему умным людям не поработать вместе?
     Было очевидно, что пожилой директор сохраняет невозмутимость, испытывая дискомфорт от необходимости делать какие-то объяснения. Он привык выслушивать предложения и объяснения и принимать решения, но не наоборот считаться с чужими стремлениями и амбициями Неожиданно он кивнул головой, словно разрешил терзавшую его проблему.
- Если кто-то хочет с говном возиться, и от этого есть доход, это надо только приветствовать! Долго не тяни. У нас очень мало времени. Если не интересно, так и скажи.
- Насколько это интересно, я смогу оценить после встречи с вашим индусом.  - Ровным голосом только и смог ответить Лунев. - А за доверие - спасибо!
- Ну тогда - жду твоего звонка. - На лице Калинченко остался нескрываемый отпечаток неудовлетворенности. Он шумно встал, крепко сжал собеседнику руку, со значением глядя в лицо, и вышел из кабинета, оставив Лунева размышлять о подковерной борьбе, развернувшейся в головном офисе, интригующем предложении поучаствовать в бизнесе на запчастях и затянувшейся игре опытно лавирующего сановника, каким был Калинченко, сделавшим неочевидный ход. И зачем ему это нужно? Никто в Техмаше не знал потенциала торговли запчастями. Действительно, на запросы на поставку одной-двух деталей никто никогда не отвечал. Никто не интересовался, каким образом заказчик решал свою потребность в запчастях, не получив предложения и своевременную поставку. Что это могло составлять? Пол-миллиона? Больше? Неужели генеральный директор завода заинтересовался этим бизнесом, имея целью положить несколько тысяч долларов в карман? При его-то возможностях! Что они хотят от Лунева? Фраза «У нас очень мало времени» в устах высокопоставленных работников Техмаша стала буквально слоганом, он ее многократно слышал от регионального директора Лесникова при его наездах в Дели и попытках обговорить со Славой возможности незаконного обогащения от размещенных в Индии заказов.
     Размышления индийского представителя прервал как всегда безукоризненно и франтовато одетый Фадеев, шумно вошедший в кабинет в сопровождении верной Галочки, докладывающей ему о полученных звонках и выполненных поручениях. Он молча пожал руку поднявшемуся навстречу Луневу, задержав взгляд глаза-в-глаза дольше, чем это делается при обычном приветствии, словно он знал что-то и проверял свои мысли и догадки. Раскрасневшееся лицо директора по продажам отражало какую-то внутреннюю борьбу и недовольство от того, что он оказался в нежеланной ситуации, как игрок, имеющий на руках хорошую карту для уверенной игры, при неожиданном ходе соперника  козырем думающий, не шулерство ли это. Он дождался, пока Галочка закончила свой доклад и удалилась из кабинета, оставив на столе папку с бумагами, и только после этого обратился к Луневу:
- В десять мы должны быть в кабинете Шматко. Тебя будут снимать с должности директора индийской компании. Я об этом узнал только что на совещании у него. Мой вызов тебя в Москву с этим никак не связан. Знал ли об этом Лесников или кто другой, - он взглянул на часы, - разбираться некогда. Через пять минут нужно идти.
     Скрытые от посторонноего взгляда тектонические процессы в компании привели к землетрясению с эпицентом прямо под ногами Лунева. Его ошпарило сообщением, сделанным директором по продажам, но отпрянув, нужно было решать, что делать дальше.
- Как мне на это реагировать? - спросил он каким-то противным скрипучим голосом.
- Я не знаю, как тебе реагировать, - с нескрываемой досадой бросил Фадеев. В зоне его ответственности и контроля происходили события, не запланированные им, ничем им самим не спровоцированные  и свидетельствующие о нелояльности ближайшего окружения, на такое сразу отрыто реагирует только дурак. Фадеев был искушенным игроком и умел выжидать.
- Я имею в виду мою реакцию, когда об этом объявит Шматко, - горячо уточнил Вячеслав. - Мое назначение действительно до конца года. Ясно, что такое неожиданное решение сопряжено с какими-либо нарушениями трудового договора. Я могу требовать справедливости, возмущаться, грозить судебными разборками, - он понимал, что все сказанное имеет смысл, если ему будет оказана поддержка, и ждал какого-либо знака от своего руководителя о готовности ее оказать.
- Я не знаю, - почти по буквам ответил Фадеев, глубокая задумчивость стыло сковала его ухоженное лицо. Обычно он сам принимал решения о заменах и перестановках в своей зоне ответственности, и сегодняшним решением о снятии Лунева Шматко сокращал его полномочия. Было очевидно, что прямая конфронтация с молодым генеральным директором в ближайшие планы директора по продажам не входила, хотя избежать ее уже становилось невозможно. Лунев один стоял у неожиданно разверзшегося под ногами корпоративного разлома, и никто к нему не спешил на помощь и не призывал отойти на безопасное расстояние. Вспомнилось услышанное вчера от Джайянта : "Никто не знает, что ему готовит завтра." Накаркал, паразит!
     И совершенно по-другому зазвучало предложение Калинченко, сделанное двадцать минут назад, о бизнесе с запчастями. Оно становилось ему лично обещающим и привлекательным в условиях, когда ему дали понять, что он - отработанный материал! Если без борьбы уступить интересную ему работу и смирить свои амбиции, то для удовлетворения какого-никакого материального интереса вырисовывался запасной вариант. На хлеб хватит.
     По знаку Фадеева Лунев поднялся, отставив недопитый кофе, и молча последовал за ним в направлении кабинета Шматко. В июльской духоте галстук тяжелым узлом сдавил горло, отвыкшее в делийских условиях от такого аксессуара. И хотя нужно было сосредоточиться на предстоящем непростом разговоре, в голове царила пустота, одновременно отодвигая куда-то на задворки сознания волнение и беспокойство. 


Глава 3

    Через командированных на переговоры в Дели специалистов Техмаша до Лунева доходили слухи о дорогом ремонте, затеянном в кабинете генерального директора в Москве сразу после назначения Шматко на эту должность в апреле, в результате чего три недели вся контора слушала удары отбойных молотков и рычание перфораторов, и он с любопытством огляделся, впервые попав в него. Стены от пола до потолка были обшиты панелями из дорогих пород дерева, но не было ни уюта, ни простора, скорее просматривались канцелярский пафос с претензией на высокую значимость и привычка владельца кабинета к большим тратам. Луневу кабинет напомнил библиотеку в каком-нибудь древнем замке: во встроенных шкафах до потолка с резными стеклянными дверцами виделось множество книг. Не муляжи ли это, как это часто делается на выставках мебели? Рабочий и переговорный столы, диван и кресла, паркет были подобраны в тон обивки стен. За переговорным столом уже сидели генеральный директор Шматко, региональный директор Лесников, неизвестная Луневу девушка, всем своим видом показывающая, что ее главная забота - успеть записать сказанное и остаться незаметной. Наверное, для них это было продолжение заседания, начатого в девять утра. К ним присоединились директор по продажам Фадеев вместе с Вячеславом и вбежавший в последний момент следом за ними директор по исполнению проектов Батенин. В отдалении напряженно сидел уже представленный присутствующим индиец Шамла, маленький, пухленький, нервно сжавший в кулачки ладошки, похожий на грызуна, объевшегося зерном в амбаре и забившегося в угол при неожиданном появлении хозяина. Вошедшая следом за Батениным, секретарша Шматко грациозно расставила на столе фарфоровые чашки и неспешно разлила чай из большого заварочного чайника, оставив его на столе в качестве главного украшения. Генеральный директор, важно оглядев собравшихся, негромко поздоровался:
- Здравствуйте, коллеги! - зная о цели собрания, Слава засомневался, что обращение включает и его, но Шматко остановил взгляд именно на Луневе:
- Добрались без проблем? Где разместились? - ну прямо добродушный хозяин с заботой о госте после дальней дороги. Принять такой вариант мешал отпечаток порочной самовлюбленности в припухших глазах и чувственных губах красивого, в общем-то, молодого хозяина кабинета, подчеркивавшего свою значимость монограммами из двух английских букв "ай" и "эс" - Игорь Шматко, вышитыми на нагрудном кармане и лацканах дорогой рубашки. В заданных вопросах легко различалась неискренняя нарочитость, как и на его голове с аккуратно уложенными волосами лоснение геля или лака мало вязалось с деловой обстановкой собрания директоров инженерной компании, а скорее выдавало тусовщика дорогих ночных клубов и прочих увеселительных заведений.
- Спасибо. У себя дома. - ответил Слава, подумав, что человек, принимающий кадровые решения, теоретически мог бы заглянуть в его личное дело и увидеть, что он - москвич.
- Об успехах в Индии нам всем известно, скажите, а какие вы видите проблемы? - так же негромко спросил Шматко.
- Несмотря на то, что у нас имеется только в Индии пять контрактов на условиях "под ключ", компания не готова выполнять их эффективно. Проблема в тех, кто должен принимать решения и добиваться их выполнения. Они не готовы брать на себя ответственность и не имеют инструментов для реализации, если осмелятся взять инициативу в свои руки. Все сводится к коллективным посиделкам, к коллективным же решениям и великолепной возможности прикрывать наличием или отсутствием коллективной воли собственную бездеятельность и безответственность.
 - Это самое вы говорили в марте в вашем годовом отчете, - отреагировал Шматко, все так же не напрягая голосовые связки и заставляя всех старательно прислушиваться. - И что ничего не изменилось?
    Он предполагал, что Лунев ничего не знал о цели собрания в этом кабинете? Или это своеобразная игра в кошки-мышки с целью получить повод для снятия его с должности управляющего директора индийской компании? С момента ошеломительного известия Фадеевым цели собрания Лунев искал причину такого решения и не находил.
- Скажем, у нас есть контрактное обязательство запустить первый агрегат станции Хрипат через сорок месяцев после подписания контракта. Но оно существует в форме декларации: вот к такому сроку надо быть готовым. А что делать нужно для этого сегодня-завтра никто не знает! Чтобы оценить уровень управляемости проектом, представьте, в какой момент в компании будут бить тревогу, если возникнет запаздывание в какой-то части его выполнения. Инертность управления состоит в том, что к рассмотрению идут позавчерашние проблемы, когда на дворе совсем другая реальность. Мы все время исправляем критическую ситуацию и ликвидируем последствия, а вот предвидеть причины и устранять предпосылки мы не умеем. Наше поведение напоминает метания женщины, склонной к полноте, которая сначала ни в чем себя не органичивает, потом успокаивает себя, что у нее все, как у всех, затем замечает избыток массы и героическими усилиями в диете и фитнесе добивается каких-то результатов и тут же успокаивается и начинает себе позволять все подряд, и все снова повторяется. Именно в таком отношении у нас ничего не изменилось, - собравшиеся за столом едва заметно вежливо улыбнулись в ответ на примененный в разговоре Вячеславом образ и ждали реакции инициатора собрания.
- Так уж и ничего? А как же нас сертифицировали на соответствие системы управления международным стандартам? - генеральный директор, очевидно, считал, что с его приходом произошли улучшения в деятельности компании, и хотел бы, чтобы это было отмечено.
- Я понимаю, что сертификат можно купить. В конце концов, сертификация проводится на базе разработанных в компании документов. Инструкции и положения могут быть в порядке, а в ежедневной практике не использоваться. Наша индийская компания выполняет составную часть общего контракта, ответственность за который несет Техмаш, но отношения между Техмашем и Техмаш-Индия не регламентированы и строятся  только на доброй воле вовлеченных в работу людей. ("А вот о доброй воле акционеров я говорить не буду".)
- Если мы начнем писать такие регламенты и инструкции, то не успеем выполнять то, что должно по графику исполнения проекта. - В разговор включился Батенин, наклонив к столу свое крупное тело так, чтобы видеть всех участников собрания. - И я думаю, что твое, Вячеслав Викторович, присутствие в Москве вызвано, в том числе, необходимостью формализации отношений Техмаша и Техмаш-Индия.
     А вот тут директор по исполнению проектов ошибается: если состоится то, о чем Лунева предупредил Фадеев, формализовать эти отношения ему придется с совсем другим директором индийской компании, на которого пока никто не обратил серьезного внимания. И вот тогда он пожалеет, что не были написаны своевременно регламенты и инструкции.
- Регламент – теоретически штука хорошая, - глухим голосом продолжил Батенин с тоном очень занятого человека, отвлекаемого на совершение формальностей, не стоящих в ряду его приоритетов.- Но я боюсь, что кроме времени, отнятого на его подготовку и согласование, после введения регламента у нас получится хуже и геморройнее, чем до его введения. Лучше никаких правил, чем такие, при которых невозможно работать.
- Так кому все-таки нужен такой регламент? - иронично спросил Шматко. - Вам? - вопрос был адресован Луневу, и он услышал в контексте "а зачем?".
- Я думаю, что всем. И менеджмент компании, прежде всего, должен быть заинтересован в формализации невнятных отношений и схем. При исполнении сложных инженерных проектов культура исполнения появляется при наличии четких, понятных и одинаковых для всех без исключения правил, кому, что и где можно, а кому - нельзя. Все должно работать и на уровне руководителей, и на уровне исполнителей, - Лунев даже не задумался, что его ответ получился в форме легкого укола генеральному директору, который вел собрание к решению, подтверждающему им сказанное.
- Тогда отложим поднятый вопрос, - Шматко легко на правах инициатора дискуссии отменил ее, - и перейдем к намеченному. Пожалуйста, приступайте, - адресовал он свою санкцию Лесникову разворотом ухоженной головы и все тем же тихим голосом. Зачем вовлекаться в долгое обсуждение больных для компании вопросов исполнения проектов, если в повестке дня совсем другая программа?!
- Предлагается провести совет директоров индийской компании, - не отрываясь от заготовленных бумаг медленно бесцветным голосом заговорил региональный директор, который был одновременно и председателем совета директоров индийской компании. Он был сосредоточен  на выложенной на столе шпаргалке и не смотрел по сторонам. - У нас в совете шесть человек, четверо здесь: Фадеев, Лунев, Батенин и я, двое отсутствуют по уважительной причине, выполняя работу в Индии. ("Хороша уважительная причина - они просто не знают о проведении данного мероприятия", - подумал Слава.) Присутствуют также приглашенные генеральный директор Техмаша Шматко и индийский гражданин Шамла. - Индиец приподнялся и сделал легкий подобострастный поклон собравшимся. Про девушку, сосредоточенно склонившуюся над столом и ведущую протокол собрания, Лесников не вспомнил. - Предлагается следующая повестка дня: первое - отчет о текущем состоянии Техмаш-Индия; второе - выборы нового управляющего директора, третье - разное.
- Как - нового управляющего директора? - раздался удивленный голос Батенина, чем подтвердилось, что на утреннем совещании в этом же кабинете он не был и о цели собрания ничего не знал. - Зачем?
- Сейчас Вячеслав Викторович занимает две должности: управляющего директора индийской компании и представителя Техмаша в Индии. Мы признаем, что это неправильно, не соответствует структуре организации, в которой исполнение проектов и работа на перспективу разделены. Поэтому принято решение внести изменения, сделать все единообразным согласно корпоративной практике, - опять негромко, заставляя всех держать головы, повернутыми к нему, ответил Шматко, одновременно показывая откуда исходит инициатива по смене управляющего директора – от приглашенного на собрание директоров гостя.
- Так пусть Лунев остается директором Техмаш-Индия для пользы дела, а представителем назначьте кого-нибудь другого, - напористо продолжал Батенин, снова нависнув над столом своим крупным телом.
- Вы начинаете прения, а мы еще не утвердили повестку, - с мягкой улыбкой осадил его Шматко. - Продолжайте, - указал он Лесникову, сохранявшему смиренное выражение на лице.
     Словно слаломист, чистенько проезжавший трассу, не задев ни одного флажка, ведущий собрания исполнял все формальности по утверждению повестки и регламента, бесцветным голосом озвучивая заранее заготовленный текст. За время совместной работы для Лунева он был попутчиком, который, в основном, поддерживал его предложения и не раздражал лишними вопросами или неожиданными инициативами. Часть рабочего времени он тратил на поиск горнолыжных туров и экипировки, делал за год несколько таких поездок на Кавказ, в Альпы или другие места, где он мог удовлетворить свою страсть к экстремальным увлечениям, находя пригодные склоны даже в июле, и любил рассказывать о них. В его рабочем кабинете, где обычно люди его уровня помещали статутные фотографии, сделанные во время подписания важных контрактов или встреч с высокопоставленными чиновниками своего региона, у регионального директора по Индии Лесникова висела красивая панорама Альп, частично закрытая загорелым лицом счастливого хозяина кабинета. Под монотонное бубнение ведущего собрания Луневу вспомнилось, как в последний приезд в Дели тот всем рассказывал о своей  поездке в Церматт, чем вызвал неоднозначную реакцию индийского аудитора Техмаш-Индия, для которого название этого швейцарского городка ассоциировало с налоговым раем, удобным для укрытия доходов, и ни с чем еще. О существовании ледника, пригодного для катания даже летом, он узнал из услышанного рассказа, но все равно переспросил, зачем мистер Лесников ездил туда. При голосовании по повестке Слава воздержался, остальные, включая незадолго до того выразившего несогласие с ней Батенина, проголосовали "за". Согласно только что утвержденному регламенту Лесников предложил Луневу рассказать о текущем состоянии дел индийской компании. Батенин затих и больше не нарушал плавного течения запланированного действия, остальные тоже молчали, устремив взоры в стол или в пустоту.
- Я понимаю, что, как акционеры, вы заинтересованы услышать про прибыль и динамику ее роста, но я не готов к такому докладу, так как не был заблаговременно предупрежден о совете директоров, - Слава смотрел на председателя собрания, склонившего лысоватую голову к шпаргалке.
     Ответ опять пришел от Шматко, который будучи гостем на собрании совета директоров, был реальным организатором его неожиданного проведения:
- Нам точные цифры не нужны, сделайте общее представление.
- Ну если для протокола преемлемо общее представление, вы его получите, - снова уколол Лунев. Командуя крупной компанией, Шматко не подавал Луневу, как своему представителю и наместнику в Индии, никаких сигналов – в смысле стратегии и тактики. Он не требовал отчетов-презентаций, не звонил, чтобы проверить, что происходит на рынке и с выполняемыми его компанией проектами. Он отклонил запрос Славы о выезде в Москву в период массового вызова им региональных представителей сразу после вступления в должность, сославшись на впечатляющий Славин отчет трехмесячной давности, сделанный при его предшественнике. У него был рынок страны с портфелем заказов более миллиарда долларов, но он рынку через своего официального и полномочного представителя не посылал никаких сигналов. Он наверняка использовал некую информацию в своих выступлениях (нельзя же было молчать о рынке, обеспечивающем более трети всего портфеля заказов корпорации), но из источников, Луневу не известных, и без перепроверки с ним. И в первую их встречу после вступления в должность генерального директора Шматко, организованную так неожиданно и без соблюдения надлежащих формальностей, он показал, что она служит только для реализации его замыслов. Никаких шансов завязать диалог он не оставлял. Лунев это понял и сделал короткое сообщение о делах в индийской компании без указания на больные вопросы, требующие внимания и решения: объем портфеля заказов более двухсот миллионов долларов, завершается монтаж оборудования на электростанции Индкоппер, ожидается прибыльность на уровне запланированной, начинаются работы на площадках еще двух станций, осуществляются проектные работы, размещение заказов у подрядчиков и набор персонала для выполнения двух самых крупных проектов - Хрипат и Барох, решаются вопросы оптимизации налогообложения в связи с отличием структуры налогов в разных индийских штатах. Эти перечисления он делал прежде всего для одного из присутствующих - для Шамлы, который, поощряемый или понуждаемый Шматко, готовился возглавить всю эту работу, сменив Лунева, и должен был осознать, что сделать все это можно, имея хорошую команду исполнителей при правильной координации их действий, которая только возможна, если координатор, то есть Шамла, знает и понимает, что делает. Была у Славы, конечно, надежда, что и Шматко услышит, что индийский Техмаш - это самостоятельная, независящая ни от кого-либо в Москве компания среднего размера и поймет, что, войдя с улицы, невозможно без задержки подключиться к текущему  процессу, не вызвав сбоев и не спровоцировав отставания, а потому с позиции высокой ответственности за компанию и ее бизнес предложит Луневу вводить нового управляющего директора в течение продолжительного времени.
     В этот момент в кабинет плавно вплыла секретарша, и перекрывая громким голосом речь докладчика, сообщила:
- Игорь Сергеевич, звонила Лиана и просила срочно связаться с Владимиром Борисовичем. Соединять?
- Да-да, конечно, - Шматко легко вскочил из своего кресла и переместился к рабочему столу. Раздался гудок селектора, он схватил трубку и взволнованным голосом проговорил:
- Лиана, здравствуйте! Да, это я. Я подожду, - только теперь до Славы дошло, что это было соединение с Владимиром Ботаниным, основным акционером Техмаша. Его поразила процедура, случайным свидетелем которой он стал: старший по статусу посылал подчиненному сигнал о необходимом контакте и заставлял его ждать у телефона, пока был занят другими делами. Его время стоит дороже! Все присутствующие устремили взоры на Шматко, когда он неожиданно высоким голосом подобострастно произнес:
- Здравствуй, Володенька! Я так рад тебя слышать! Спасибо, что вспомнил обо мне! Конечно, конечно... Я дико счастлив, что мы можем побыть вместе... Чудесно... Это будет здорово! Спасибо, Володенька! До встречи! - Шматко с чувством положил телефонную трубку, торжественно сделал запись в ежедневнике и вернулся к ждущему его собранию со светящимся счастьем лицом. Он был горд продемонстрировать случайным свидетелям, что с Ботаниным его связывает нечто большее, чем доверительное управление чужой собственностью. Пусть видят, пусть расскажут другим! Провертывая в голове какие-то моменты, связанные с законченным разговором, он помолчал задумчиво и затем, взглянув на присутствующих, произнес:
- Ну что ж, коллеги, продолжим! 
     Вскоре законченный доклад Славы дискуссий не вызвал, и Лесников, изображая безучастность в голосе, легко заскользил далее по повестке собрания. В новый совет директоров в соответствии с предусмотренной уставом компании ротацией предлагались Шматко, Шамла, Фадеев, Лесников, Батенин и один из отсутствующих директоров. Лунева в списке не было. Ожидавшихся им прений по данному вопросу, и прежде всего со стороны Батенина, не случилось. Все молча проголосовали, в смысле одобрили. Воздержавшийся голос Вячеслава ни на что не влиял.
- С этого момента вы не должны подписывать документы от имени Техмаш-Индия, - с тихим торжеством Шматко обратился к Луневу. Он достиг своей цели. Казалось, блики лака уложенной и зафиксированной прически стали резче - все шло, как он задумал. - Поскольку вас теперь нет в составе совета директоров, вы не можете оставаться на этом собрании, - добавил он тоном держателя истины в последней инстанции.
     А вот это уже было обидно и напоминало средневековую жизнь, когда сюзерен одним взмахом шелкового платка отсылал неугодное лицо куда подальше. Все, происходящее в Индии в связи с деятельностью Техмаша, Слава принимал очень близко и считал частью своей жизни. Официальное заявление, что впредь такие вопросы, или их часть, могут рассматриваться без него, глубоко ранило. Обидело, что Шматко не похлопал утешающе по плечу для объяснения своего неожиданного решения: так мне надо, а твои перспективы обсудим дополнительно. Задело за больное, что жестко публично выставил из кабинета и не дал никаких обнадеживающих сигналов на будущее. Наверное, такую обиду получает верная жена, которая считает, что верностью и постоянными хлопотами она гарантирует семейное блогополучие, и в один недобрый момент узнает, что гулящий муж предпочитает другую, а в ее сознании нет даже теоретической возможности для такого хода событий. Так и Лунев, делавший все для развития бизнеса Техмаша в Индии и считавший индийскую компанию своим детищем, не понимал, почему его отталкивают, что может уметь Шамла такого, чего не было в его арсенале. Он сознательно пошел на совершение преступления, чтобы установить прямые контакты с влиятельными политиками, обеспечивающее определенные преимущества для своего работодателя в будущем. Замена четкого и ясного слова "взятка" другим, размытым "взнос в партийную кассу", снимало ощущение остроты преступного действия, но не освобождало от ответственности ни его лично, ни Техмаш. Но это никого в головном офисе не интересовало. Разозлился Слава и на себя: зачем метал бисер, почему подпитывал в себе надежду на благополучный исход, получив информацию о твердом намерении убрать его из индийской компании, зачем робко воздерживался, а не голосовал "против".
     Зажав усилием воли вспыхнувший внутри протест против незаслуженной обиды и демонстрируя гордое спокойствие, Лунев положил записную книжку и футляр с очками в портфель и вышел из кабинета Шматко. Собрание молчало. Корпоративное равновесие не было результатом коллективного выбора, а являлось результатом индивидуального управления границами дозволенного при молчаливом непротивлении остальных.


Глава 4

     По длинному корридору техмашевского офиса суетливо  двигались люди, коротко здоровались с медленно бредущим Луневым и проходили мимо. У Славы возникло подозрение, что о случившемся в кабинете Шматко уже все знали и, опасаясь непредсказуемой реакции капризного генерального директора, торопились пройти мимо опального представителя компании в Индии, чтобы случайным контактом с ним не навлечь на себя беды. Ни вопросов, ни  распросов, только сухие приветствия. Развязав давящий его галстук, он спустился на этаж ниже и пошел туда, где расчитывал получить тепло и сочувствие. С Шуриком Шелестовым они сблизились при совместной подготовке предложения по электростанции Индкоппер и последовавшим подписанием контрактов на проектирование машинного зала, поставку, монтаж и пуск в эксплуатацию оборудования. Затем была долгая и трудная совместная работа по подготовке предложения и получению самого крупного на тот момент в истории Техмаша контракта на станцию Хрипат. Сначала они вместе на базе предыдущего опыта разделили объем работ на части, которые соответственно выполнят российская компания и ее индийская дочка, потом, получив технические предложения субподрядчиков, совместно с проектантами выверили их соответствие требованиям спецификации Энергетической корпорации и выявили стыковые элементы, оказавшиеся никем не охваченными, после включения этих элементов в ту или иную часть и их проработки высчитывали цену, с которой можно было победить в борьбе с японским и французским конкурентами. При этом выявлялись множественные нюансы, заложенные организаторами в условия тендера по использованию в расчетах различных валют, зависимости цен отдельных поставок и услуг от меняющихся факторов при выполнении долгосрочного контракта, на которые Шурик обращал внимание только после настоятельных рекомендаций Славы. И вот когда после трех месяцев подготовки и нескольких беспокойных дней и бессонных ночей формирования файлов и окончательного оформления  предложение Техмаша было сдано заказчику, началась бескомпромиссная борьба конкурентов против Техмаша, когда в следствие их грамотного и обоснованного воздействия на Энергетическую корпорацию Индии российский участник конкурса несколько раз мог быть дисквалифицирован, но каждый раз Лунев своевременно узнавал о зарождавшихся интригах, контактируя с функционерами заказчика, находил в корпорации сочувствующих специалистов, которые подсказывали ему, каким ответом или уточнением можно было выправить ситуацию, и Шелестов присылал по факсу соответствующее письмо с приложением искусно подогнанных документов.
    Взвалив на себя эту борьбу, Слава и Шурик легко взаимодействовали, иногда вусмерть ругались, но всегда вместе радовались после преодоления очередной проблемы. Эта работа по выявлению болевых точек и упреждающей подготовке технически точных и безупречно оформленных ответов продолжалась четыре изматывающих месяца. Конкуренты использовали очевидное - у Техмаша не было самостоятельного опыта выполнения таких больших заказов, и именно в этом поле они искали слабости сделанного ими предложения. То, что наводку заказчика на больные для русского участника торгов вопросы делают соперники, Лунев выяснил во время беседы с одним из директоров Энергетической корпорации, подглядев текст лежавшего перед ним листка, в котором была правильно изложена история выполнения заказа в Китае, представленного Техмашем в качестве референтного. По условиям тендера претендент на заказ должен был в последние десять лет выполнить проектирование машинного зала, изготовление, поставку оборудования, надзор за его монтажом и наладкой хотя бы одного проекта с единичной мощностью энергоблока более двухсот мегаватт. В годы ельцинского лихолетья и путинской стабильности электростанции в России почти не строились, и Техмаш за эти годы выполнил на похожих условиях только один объект в Китае, но проектирование электростанции было выполнено китайской проектной организацией. Пракаш, официальный агент, выполняя работу по контактам с политиками и руководством корпорации, в этой борьбе был бесполезным: во-первых, он ничего не понимал в технике и методике проведения тендера, и во-вторых, не представлял, что в корпорации кто-то осмелится что-то сделать против воли ее председателя. В этом была его слабость - имея связи в верхах, он не считал нужным общаться со вторым и третьим эшелоном сотрудников организации, а для себя не находил возможным. Именно на этих уровнях подготавливались запросы и решения, одобряемые в верхах. Но Пракаш требовал, чтобы вся информация, полученная Славой из недр Энергетической корпорации, передавалась ему для обсуждения с председателем и выработки корректирующих действий. А в головном офисе Техмаша Шелестов единственный поверил в тактику Лунева и оказывал ему всяческую поддержку. Остальные, включая Фадеева и Лесникова, считали, что после подачи предложения вся теневая работа по правильной интерпретации переданных материалов и их надлежащей трактовке должна выполняться агентом. Поэтому только Лунев с Шелестовым знали, что дополнительно после подачи предложения было передано в Энергетическую корпорацию, и что из переданного, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности. Выйти из безнадежной ситуации с референтным проектом им помогло обыгрывание невозможности точного перевода письма китайского клиента на английский язык. Владение хотя бы одним неродным языком показывает, что есть устойчивые словосочетания в одном языке, которым нет точного эквивалента в другом, и эти обороты переводятся приблизительно. У столь далеких друг от друга языков, как английский и китайский, таких несовпадений множество. В письме китайского клиента говорилось, что Техмаш с полным удовлетворением заказчика выполнил работы по электростанции Мэймэй, а именно: проектирование, изготовление, поставку оборудования машинного зала, надзор за его монтажом и наладкой. В заверенном переводе на английский это уже звучало так:  с полным удовлетворением заказчика машинного зала электростанции Мэймэй Техмаш выполнил следующие работы: его проектирование, изготовление, поставку оборудования, надзор за его монтажом и наладкой. То есть фраза была приведена в форму, полностью соответствовавшую условиям Энергетической корпорации, подменой "проектирование оборудования" на "проектирование машинного зала". Заявление китайского клиента, подтвердившего за счет умелого перевода заявления Техмаша нивелировало борьбу конкурентов против российского участника тендера, и через месяц контракт был подписан к радости не только вовлеченных в процесс работников, но и руководства компании. Хотя Фадееву нужно отдать должное: после получения заказа в узком кругу причастных к свершенному он признал, что не понимал, как бизнес осуществляется в Индии, и никогда не верил, что такой большой заказ в серьезной конкуренции можно получить. После подписания контракта Шелестов по делам Хрипата приезжал в Дели с периодичностью раз в месяц и каждый раз был тепло принят Луневым и его семьей. Кто, как не Шурик, мог понять глубину оскорбления, нанесенного Славе в кабинете Шматко.
     Шелестов, оторвавшись от компьютерного экрана при звуке открываемой двери и увидев соратника по борьбе и работе, радостно вскочил навстречу Луневу:
- Какие люди и без охраны! Здоро-о-ово!
- Привет! Только вот здорового ничего нет: меня только что неожиданно лишили должности управляющего директора индийской компании, - Слава попытался сделать сообщение обыденным голосом, хотя это далось нелегко.
- Как лишили? Они что обалдели, а работать кто будет? - мягкое лицо Шурика раскраснелось. - Ты не разыгрываешь меня?
- Если меня не разыграли, то ты знаешь правду. - Слава кратко пересказал последние события от встречи с Фадеевым до решений, принятых в кабинете Шматко. Шурик, застыв у своего стола, молча слушал.
- Ну вот так с кондачка такие решения не должны приниматься! У нас никто не предполагал даже! - продолжал горячиться Шелестов.
- Очевидно, что так было нужно Шматко для вывода на эту позицию своего назначенца.
- В такой ситуации сочувствовать тебе или поздравлять - я даже не знаю. - Растерянно произнес Шелестов. Он обвел взглядом свой кабинет и остановил его на стоявшем посередине госте, - Так, как чайник включить ты знаешь - обслужи себя сам. Вот кофе, вот чай. А я сейчас схожу в одно место и вернусь.
     Шурик выскользнул из кабинета, оставив Славу наедине со своими мыслями и переживаниями. Говорят, что командировки взбадривают, но случившееся Лунев воспринимал даже не встряской, а катастрофой, и все пытался найти зацепку, от которой можно было бы отстроить проекцию своего будущего. Если работник обеспечивает своей работой интересы работодателя, при этом имеет контакты в структурах власти и доходит до уровня, где принимаются решения, он автоматически должен привлекать к себе внимание. Не могут его смахнуть со стола как засохшую крошку. Размышления Лунева кружились вокруг одной и той же точки: поставив на должность управляющего директора индийской компании своего выдвиженца, пойдет ли Шматко дальше и не проделает ли то же самое с должностью представителя Техмаша в Индии, что сделает Славу безработным. Он уже понял, что его заслуги перед компанией для нового руководителя ничего не значат. Перспектива оказаться "хромой уткой" пугала Лунева, ничего подобного для себя он никогда не представлял. Даже в короткое время, пока будет формироваться его будущее, ему хотелось оставаться в привычной для себя форме, принимающим информацию, оценивающим риски и действующим по собственному разумению.
     С другой стороны, Славу неприятно удивила ситуация в головном офисе Техмаша: здесь все бурлило, каждый реализовывал какие-то личные мотивы и позывы, и не было видно заботы о выполнении проектов. Он привез из Индии финансовые материалы, для представления которых был официально вызван в Москву, но пока не увидел, чтобы кто-то проявлял интерес к этим бумагам. Вокруг него в московском офисе Техмаша образовался вакуум интереса к его работе и ему лично. Он понимал, что даже не заметил, когда это случилось: внеплановый совет директоров лишь был завершающим событием этого процесса. Шурик запропастился "в одном месте", взяв длительную паузу. Попив чая, Слава подошел к компьютеру и заглянул в свой почтовый ящик. Электронный мир еще никак не отреагировал на его отставку, выдавая ему в роли управляющего директора индийской компании массу писем с просьбами о встрече или презентациями потенциальных субподрядчиков, отчетами о текущем исполнении подписанных контрактов и комментариями к еще согласуемым, технической информацией для проектных решений и тому подобную переписку, требующую внимания и решений. Он с трудом сдержал себя, чтобы не ответить на срочные сообщения, вспомнив указание Шматко: "С этого момента вы не должны подписывать документы от имени Техмаш-Индия". Его можно соблюсти в переписке с клиентами и субподрядчиками, используя сложившееся в Техмаш-Индия разделение обязанностей и ответственности. Слава тут же переадресовал полученные сообщения своим подчиненным. Хоть на этом уровне пока не будет задержек!
     Шурик вернулся почти через час и с загадочной интонацией сказал:
- Ну все, слава богу, срастается. Сейчас поедем на одну дачу, обсудим все, перетрем. - Он хитро подмигнул. - А главное — забудешь о своих проблемах и обо всем, что с ними связано. Есть место, где можно хорошо попотеть-попариться.
     Слава удивился неожиданному предложению:
- А дача-то чья?
- Сергея, - Шурик имел в виду Лесникова.
- Ну ты же знаешь наши с ним отношения,- Слава сделал кислое лицо. - Я полагаю, что и проблемы-то все из-за него.
- Слав, я тебя прошу: давай съездим и не делай выводов, не изучив всех обстоятельств. Я знаю Лесника давно и хорошо - не должен он играть в такие подлые игры. Мы вместе раньше работали, и после смерти одного из сотрудников он передал его жене причитающуюся долю из денег, которые мы вместе наварили. Не мог он твою отставку обыграть, ничего нам не сказав. Кроме того, туда должен Фадеев подъехать. Мне самому многое непонятно, как мы работаем, и надеюсь, сегодня вечером мы объяснимся и поймем, что делать надо.
- Мы - это кто?
- Ты, я, Сергей, Володя Батенин и Леонард Иванович. Я уверен - ты не пожалеешь. Ты же понимаешь: здесь в конторе нам негде вместе сесть и поговорить. А там, на даче, все свободно и спокойно. Если у тебя есть к Леснику претензии, ты их сможешь напрямую высказать.
     Планов на вечер у Славы не имел, других предложений не поступало, образовавшуюся пустоту нужно было чем-то заполнять, да и хотелось услышать хоть какое-то объяснение тому, что сегодня произошло.
- Я тебя лично прошу - поехали. И время с пользой проведем, да и отдохнем душевно.
- Сколько времени на сборы?
- А нисколько - садимся ко мне в машину и едем.
- И остальные также сорвутся? - Славу удивила такая легкость не последних людей в компании в рабочее время удалиться из офиса в направлении дачи.
- Слав, мы действительно давно не могли собраться вместе и обсудить, что происходит. И на самом деле что-то происходит. А сегодняшнее событие только подтолкнуло. Все уже выезжают, лишь Леонард Иванович подъедет попозже - ты ж понимаешь, ему сложнее исчезнуть из кабинета и обосновать свое отсутствие.
     Лунев прикинул, что никто им не интересовался, и даже Шелестов не спрашивал о привезенных им прогнозах доходов и расходов по проектам Хрипат и Барох, которые были предназначены для него. Фадеев сфальшивил, направив вызов Лунева в Москву с финансовыми материалами, зная о настоящей причине, хотя и отрекся от этого? Посиделка на даче обещала если не дать разгадку к происходящему, то позволить ему послушать версии людей, хотя бы частично знающих потайные механизмы касающегося его действия.
- Хорошо, я в твоем распоряжении. Но и доставка обратно в Москву за тобой, - обусловил Слава свое согласие.
     Дача Лесникова больше походила на небольшую усадьбу, расположенную на отшибе у леса с прекрасным видом с пригорка на реку и пойму за ней. Такие виды любили писать русские пейзажисты: широкие, полные света и воздуха. Июльское тепло наполняло пространство запахами цветов и подопревшей кошенины.  Вдохнув эту пьянящую смесь после нейтрального кондиционированного воздуха в автомобиле, приезжие огляделись и сразу поняли, что это славное место является источником законной радости для своего хозяина: забор был невысок, скорее не для того, чтобы огородить собственное пространство, а подчеркнуть: вот это все за решеткой и стриженным кустарником - мое собственное, взлелеянное в мечтах и реализованное, несмотря на расходы, поддерживаемое, как на картинке. На просторном участке разместился большой дом с сияющими под солнцем стекляными панелями и хромированными линиями металлических конструкций, а за ним - уютный рубленный гостевой домик с баней, газон и многочисленные аккуратно подстриженные кусты, выступая контрастом с посадками второго плана, сохранявшими природные формы. От бани под горку сбегала тропинка прямо к речке, куда выступали деревянные мостки, с которых можно было нырнуть в глубину и оказаться посередине медленного водяного потока. Лесников любил размах и удобство, и это просматривалось в организации его загородного дома: здесь жили с довольством и с завидным достатком. Даже парковка предусматривала места для четырех-пяти автомобилей, хотя с женой у него были проблемы, и из рассказа Шелестова в дороге следовало, что она в загородный дом Лесникова не ездила, предоставив мужу полную свободу действий.
     Ворота открыл Никитич, крепкий мужик пенсионного возраста,  потерявший свое жилье в результате махинаций "черных маклеров"и пристроенный Лесниковым в качестве домоуправа-сторожа с постоянным проживанием в его загородном доме. Он поздоровался с Шуриком как со старым знакомым, кивнул неопределенно Славе, подозрительно прощупав его глубоко посаженными глазами, и указал место для парковки рядом с двумя уже стоявшими там автомобилями.
- Добрались без проблем? - встретил их вопросом подошедший Лесников, успевший переодеться в джинсы и футболку.- Ну что ж, не тратя времени, идите в отведенные вам комнаты. Никитич, покажи... Переодевайтесь в халаты - и в баню. Ой баня хороша сегодня. Никитич в этом деле профессионал. - Словно туземец при раздаче соплеменникам излишней добычи, он испытывал и удовольствие, и наивную гордость, что может продемонстрировать свои способности по организации свободного времени.
- У нас в Дели сейчас в июле везде сауна, если нет кондиционера, - заметил Слава, который к любимому многими времяпровождению в бане относился нейтрально, обычно не отказываясь от приглашений, чтобы не обидеть радушных хозяев.
- Ну вы сравнили! - Ответил Лесников небрежно, и тут же приобнял Шурика за плечо. - Никитич поляну накроет и уже организовал все, что надо, - и заговорщически подмигнул.
- Да? И когда успел? - радостно-удовлетворенным голосом Шурик даже не спрашивал, а выражал и удивление, и восторг.
- Ты же знаешь, в этом деле ему - только свистни! Так что релакс, прекрасное расположение духа, ясные и светлые мысли тебе обеспечены.
- На всех?
- Да как пара в парилке!
     Последний диалог был для Славы не совсем понятным, но сдержанное отношение к Лесникову остановило его от постановки уточняющих вопросов. После размещения в комнатах в гостевом домике, напоминавших просто меблированные номера придорожного мотеля, и переодевания коллеги в накинутых халатах встретились в просторном предбаннике, обитом хорошо калиброванной филенкой.
- Никаких разговоров. Срочно в парилку, - не то распоряжался, не то инструктировал хозяин дачи, сбросив халат на широкую лавку. - И лежать, лежать, потеть, потеть, пока не достигните нирваны.
     Шелестов, Батенин и Лунев последовали его примеру и, скинув халаты, через несколько шагов оказались в парилке. Крепкий жар перехватил дыхание, заставив вошедших плотной группой стоять у затворенной сзади двери в ожидании, пока каждый найдет для себя место, где ему будет уютней принять неизбежное гостеприимство широкой души хозяина .
- Время, проведенное в бане, не вычитается из жизни, а засчитывается в качестве бонуса. - Продолжал говорить Лесников, забираясь на верхний полок. - Располагайтесь, кто где может. Главные правила: в бане все равны и окружающих надо беречь.
     Слава присел на нижней ступени, ощущая жар всем телом, рядом с Володей и Шуриком. Лицо заливало потом. Дышать стало легче, хотя мысли в беспорядке бились в черепной коробке.  Горячий воздух и близость других пышуших жаром голых тел производили гнетущее ощущение тесноты. Он понимал, что телесная близость и нагота предполагали подготовку душевной раскрепощенности и открытости, необходимых для планируемой беседы. Через какое-то время он почувствовал, что ему не так уж и жарко. Из предбанного холла донесся настойчивый голос Славиного мобильника. Он встал, направляясь к телефону.
- Аккуратнее выносите себя из парной, - донесся голос Сергея. - Берегите жар.
     В предбаннике Лунев, накинув халат, нашел свою трубку под неодобрительным взглядом Никитича, накрывавшего снедью широкий стол :
- Слушаю, - и тут же услышал приветствие на английском, сделанное Джайянтом.
- Как дела в Москве?
- Мои - в неопределенном состоянии, - Никитич, удивленный переходом с русского на английский, застыл с бутылкой газировки в руке и презрительным взглядом смотрел на гостя, пренебрегавшего приготовленной им баней ради разговора на чужеземном языке, который, по его пониманию, уж точно не мог быть срочным.
- Что случилось? Это необычно услышать, что у господина Лунева что-то не определилось, - с оттенком заискивания отреагировал Джайянт.
- Расскажу при встрече, - Слава не спешил вернуться в парилку, не понимая программы вечера и от этого не чувствуя никакого душевного уюта.
- Есть ли для меня новости? - Джайянт перешел к причине своего звонка.
- Я обсудил твое предложение с руководством, и оно решило подумать о твоем использовании при получении следующего контракта. - сознательно соврал Слава, излагая придуманную в Дели заготовку. - На данном этапе никаких изменений не будет.
- Твое руководство тебя совсем не бережет, - далекий собеседник даже не представлял, на сколько он был прав.
- Да, меня совсем не берегут. Извини, мне нужно заканчивать разговор...- в тон индийцу ответил Лунев и отключил связь. Никитич укоризненно покачал головой и наставительно заметил:
- Пока говорил, остыл совсем... Баня не терпит суеты.
     Когда Слава вернулся в парилку, Лесников, распластавший свое тело на верхнем полке, громко отреагировал:
- Ну что, липучие индусы и здесь достают? Выключите вы мобильник и отключитесь от всего, что было и что будет.
- Отключаться можно только в парилке, - подхватил разговор Батенин, крупное тело которого, покрытое блесками пота и проявившимся рисунком кровяных сосудов на руках и груди, похоже не очень уютно чувствовало себя в парилке, и поэтому не перемещалось с нижнего полка.- А позже нам нужно сознательно без отключки поговорить.
- А я, если бы у меня было два миллиона,- продолжил Лесников.- ушел бы в полную отключку. Купил бы на миллион кокаина, чтобы на всю жизнь хватило, а на второй миллион нанял бы таких, как Никитич, чтоб за мной ухаживали до смерти. И никого не слышать и не видеть! Делать только то, что самому хочется.
- Да это ж какая-то растительная жизнь, - отреагировал Слава, заметив про себя, что собеседник не назвал в каких у.е. он измеряет вожделенные миллионы.
- Ну и что. Мне-то будет хорошо, а те, кому уже уплачено, потерпят, коль деньги взяли, - он принялся себя похлопывать веником, разгоняя жар и запах пота вниз к пригнувшимся фигурам Батенина и Лунева.
     Когда еще немного попыхтев и поохав под ударами веников, все покинули парилку и, окатившись холодной водой и накинув хрустящие простыни, предложенные услужливым Никитичем, перешли в просторный холл, в котором уже был накрыт богатый стол, и принялись за ним рассаживаться,  Батенин спросил Славу, начиная запланированный им разговор:
- Ты выглядишь как-то спокойным. Все принимаешь с покорностью крепостного крестьянина?
- Все, что произошло, не является результатом моей деятельности или бездеятельности. Мне не предъявлено никаких претензий, да я и сам не могу предъявить их себе. В конце концов, если полезного человека меняют на клоуна, то это только отрицательная характеристика для тех, кто это сделал, а не для отправленного в отставку. Все сделано в таком стиле, что мое мнение никому не интересно, значит, у меня нет шансов улучшить свое положение.
- Ну почему же не интересно? А зачем мы здесь тогда собрались? Ты сидишь за горами - за морями и не знаешь, что здесь происходит.
- В этом нет моей вины. Моя обязанность - предоставлять информацию из Индии, получать информацию из России я могу только в том виде, в каком она мне предоставляется...
- Я не делал никакого упрека тебе. Мы хотим обсудить текущее положение и подумать, что можно сделать. Дело в том, что хозяева нашей компании, осознав, что немедленно не могут из нее выжать большие деньги, потеряли к ней всякий интерес. За славу теперь никто не работает...
- Да, за меня никто не работает, - пошутил Вячеслав.
- Ну если ты способен шутить, значит, есть возможность провести время по-деловому. Так вот у хозяев нет интереса к делам компании, а наемные руководители, осознав это, во всем преследуют свои шкурные интересы. Похоже, если они не просят денег напрямую у хозяев, последних это устраивает. Делайте, что хотите - только денег не просите. Такое положение продлится какое-то время, пока не сменятся собственники, или не придут новые руководители. Шматко окружает себя людьми, лояльными ему лично, а люди, делающие дело и имеющее свое собственное мнение, у него в опале. Можешь считать, что ты попал в круг таких людей.
- Спасибо за честь! - игривым тоном ответил Лунев. - Я так понимаю, что этот круг представлен здесь в полностью обнаженном виде.
- Иронизируешь? Тебя здесь кто-то не устраивает?
- А как мне не иронизировать? Совет директоров не проводится без подготовки, информация об этом была доступна одному или нескольким из вас, но со мной никто не поделился, даже не шепнул! А теперь выясняется, что мы - в одной лодке. В бескрайнем море в одинокой лодке без еды и питья. Кого есть первым будете?
- Мы собрались, чтобы объясниться и вернуть взаимопонимание, - ответил Батенин примирительным тоном.
- Что касается информации о собрании, это камушек в мой огород, - вступил в разговор Лесников. - Поверьте, Вячеслав Викторович, у меня не было времени шепнуть о планах Шматко кому-либо, так как мне о них ничего не было известно. На прошлой неделе Шматко попросил меня предоставить информацию об управлении индийской дочки. Помните, я звонил вам и уточнял, последняя ли редакция устава компании находится у меня на руках. На основании устава я ему и предоставил информацию о совете директоров и собрании акционеров. Обычный вопрос, никаких поводов для размышлений. И только сегодня утром, собрав нас, он объявил о своих планах.
- Слава, это его стиль, - поддержал коллегу Батенин. - Он ни с кем не советуется, все решения принимаются им единолично, все происходит спонтанно. Это разрушает организацию. Его ставка - на лояльность ему лично и «вертикализацию» всех отношений, и имеющий свое мнение специалист не востребован в принципе.
- Ну конечно, все произошло спонтанно, только вот проекты решений и протоколы совета оказались готовы на бумаге сами по себе по щучьему веленью.
     Все осоловело уставились на Лесникова. В сковавшей неуютной тишине слышен был шелест крылышек бабочек-однодневок, бившихся в оконное стекло. Звук свинченной Лесниковым бутылочной пробки резанул ухо, как крик муэдзина чутким делийским утром. В полной тишине он наполнил рюмки и подвинул по одной в направление каждого из гостей.
- Проекты решений были подготовлены департаментом корпоративного развития, - картинно выдержав паузу, медленно, артикулируя каждое слово, ответил Сергей. - Мне их передали перед советом директоров в качестве подручного материала. На чем угодно могу покляться, что о планах Шматко я ничего не знал.
     Слава почувствовал, что собравшиеся восприняли приведенное объяснение убедительным.
- Слав, если ко всем событиям подходить с теорией заговора, то можно с ума сойти от подозрений... Суди сам, зачем Сергею участвовать в игре Шматко по смещению тебя и тут же сообщать нам, что были нарушены процессуальные вопросы при созыве и  проведении совета директоров. - Батенин придавал своему голосу задушевную убедительность. - Давайте выпьем за взаимопонимание и взаимодействие. А ты, Сергей, поясни, что имеется в виду.
     Рюмки потянулись навстречу друг другу, и через несколько секунд вилки оживленно застучали о тарелки с закуской.
- Первое,- с нудящей размеренностью заговорил Лесников, одновременно пережевывая запущенный с рот кусок колбасы. – Я уже говорил, что на прошлой неделе по воле Шматко освежил свою память в отношении уставных документов индийской компании. Согласно ее устава объявление о планируемом совете директоров вместе с предполагаемой повесткой должно быть направлено членам совета за две недели до планируемой даты. Второе, управляющий директор выбирается на год, и до истечения этого срока может быть заменен только при подаче им заявления или при условии нарушения им устава компании, законов и совершения действий, влекущих отрицательные последствия для компании. Вам, Вячеслав Викторович, претензий не предъявлено, протоколом они не зафиксированы, значит, оснований для досрочного смещения вас с должности у Шматко не было.
- Я же тебе говорил, что Сергей не играет в эти подлые игры, - радостно, освобождаясь от собственных сомнений, шепнул Шурик на ухо Славе.
- Если разногласия и отличия рассматривать не как путь к конфронтации, а как базу для поиска новых путей развития, то мы можем сгенерировать общую платформу, - веско заметил Батенин.
- В сложившихся обстоятельствах, - продолжил Лесников в том же нудном темпе, выдавливая по слову, - вы, Вячеслав Викторович, можете опротестовать решение совета директоров о вашей отставке, как незаконное, принятое с нарушением устава, но сделать это надо до собрания акционеров, утверждающего решение совета, избегая ненужных осложнений.
- А почему вы, Сергей Вениаминович, промолчали об этих нарушениях сегодня утром? - резко вскинув голову, Слава внимательно наблюдал за реакцией Лесникова, который молча выдержал его взгляд.
- Слав, ну ты должен допускать, что не все аргументы приходят в башку сразу, - вступился за коллегу Батенин,- и что необходимо время для оценки того, что произошло неожиданно для всех. Мы же не каждый день читаем устав твоей компании. И кстати, а почему вы с Сергеем, будучи со всеми на "ты", меж собой общаетесь на "вы"? - он смотрел прямо в глаза Славе, хотя вопрос мог бы быть адресован и Лесникову.
- Ну, наша совместная работа не предполагает панибратства - с уважительным "вы" проще требовать и ругаться,- ответил Вячеслав, про себя отметив, что никто не ждет ответа на поставленный вопрос от хозяина дачи, словно в их взаимоотношениях для всех его позиция известна.
- А вот прямо сейчас слабо вам перейти на "ты"? - Батенин для убедительности доверительно  положил руку на плечо Лунева.
- Да, а то прямо ухо режет: у всех дружеские отношения, а у вас двоих официально-дотированные, - вставил свой аргумент Шурик. - Будь проще.
     Слава задумался: зачем так настойчиво и лицемерно все хотят сблизить его с Сергеем? При этом все ждут каких-то шагов именно от него, словно его позиция занимает всех присутствующих. Возникшую заминку неожиданно прервал Лесников:
- Ну на «слабо» этот вопрос не стоит решать. По мере роста открытости и доверия мы с Вячеславом Викторовичем сами решим формальности в обращении друг к другу.
- Ну тогда есть предложение выпить, - Батенин потянулся к бутылке и наполнил рюмки, - За открытость и доверие, как сказал Сергей.
- Нам нужно открыто поделиться мнениями о проблемах, - снова Батенин вернулся к теме встречи.- Мы работаем вместе, и нам важно, чтобы индийский кусок проектов выполнялся правильно и по общему плану, а для этого нужно, чтобы, заварив эту кашу, ты ее в Индии и завершил. Здесь в московском офисе развивается конфликт между неумением руководства компании дейстовать в соответствии с требованиями проектов и необходимостью немедленных мер по их управлению. С этим сталкивается каждый: и я, и Шурик, и другие. Мы везде опаздываем из-за того, что Шматко все берет на себя и не принимает своевременных решений. Собственники еще не осознали масштаб проблем в компании и неумение Шматко с его приближенными оценивать их и принимать меры. Но мы-то профессионально занимаемся управлением проектами, и прекрасно знаем, что успех приходит не к тому, кто действует в соответствии с обстоятельствами, а к тому, кто управляет обстоятельствами.
- Руководители приходят и уходят, а обязательства остаются, - подхватил тему Вячеслав.
- Ты знаешь все обязательства компании в Индии, поэтому для нас важно тебя сохранить там. Твой уход -это однозначно не только моральные, но и материальные потери.
- Стоп! - хмелеющим вниманием Лунев ухватил в беседе важное для себя и вскинул открытую ладонь в сторону Батенина.- А что мой уход из Индии - уже решенное дело? Я не нужен как представитель компании в стране?
- Не будь наивным! - удивленным и одновременно задушевным голосом ответил Батенин. - Твоя основная ценность - в знании и умении управлять индийской компанией. Если Шматко этого не оценил, то во второй ипостаси представителя в стране ты ему не нужен - будешь только мешать. Поэтому он тебя и удалил из совета директоров, значит, ты приговорен. Прими простую мысль: человек, потративший уйму денег на переоборудование своего кабинета, покупку вместо дорогой машины еще более дорогой, поставивший на ключевой пост свою шестерку уж точно не остановится перед тем, чтобы убрать того, кто своей осведомленностью в делах будет им мешать.
- И что не будете советовать приспособиться и искать пути сближения? - Слава вспомнил об утреннем совете Калинченко смириться и вместе с движимыми шкурными интересами руководителями рубить бабло. Батенин в упор смотрел на Лунева, сохраняя на лице сосредоточенную озадаченность.
- Ты не понял, зачем мы здесь собрались. Совсем не для того, чтобы попариться и выпить. В компании такие большие проблемы, что вопрос стоит ребром: либо мы начинаем бороться с глупостями, творимыми Шматко с окружением, либо многие, в том числе и я, немедленно уходим.
     Шурик рывком поднял голову:
- Я подаю заявление, как только узнаю, что Володя уходит.
- Ну вот и прекрасно: все уходят, а кто работать будет? - иронично спросил Лунев.
- Молодец, - подхватил Батенин. - сам настраиваешься на одну с нами волну. - Он опять овладел бутылкой и наполнил рюмки. - Вопрос именно так и стоит: либо мы меняем порядок работы в компании, либо думаем о том, как компания справится с полученными нами контрактами в наше отсутствие.
      Слава молчал, задумавшись над сказанным. Впервые за этот долгий и трудный день с ним заговорили о будущем в привязке к существующим проектам, а не о пустом дежурном сочувствии или своеволии Шматко. У него появилась надежда услышать что-то важное. Также он понял, что из списка его еще не вычеркнули. Надо отказаться от защитной иронии и послушать.
- В мелких единицах масштаба все кажется великим. У нас с тобой вся деятельность меряется проектами и энергоблоками, а у Шматко - рублями, ну на худой конец , долларами. Наше измерение - единицы, его – миллионы и множества. Поэтому, если он этого не понимает и не ценит, мы должны заставить его с этим считаться. Более того, если он не захочет с этим считаться, у нас зреет вариант, как быть полезными, находясь вне компании. И твое место - с нами.
- Спасибо за доверие, - ответил Лунев, - но я хотел бы услышать больше конкретики.
- Если нам не удастся переломить Шматко, то мы хотим создать консалтинговую компанию для реализации проектов. Без нашей помощи они ничего не смогут сделать. У тебя в руках вся информация об индийской доли проектов, у нас - о российской доле. Мы заберем с собой пару-тройку технических специалистов. Без информации в исполнении - потеря темпа и, в конечном счете, денег. Поэтому, если все ключевые специалисты одновременно уйдут из компании, у них не будет другого выхода как согласиться на договор с такой консалтинговой фирмой.
- Это в перспективе. А что вас не устраивает сейчас.
- Да я уже сказал - опоздания в принятии решений, потому что Шматко все замыкает на себя, а так быть не должно. Ты же знаешь, что все решения по проекту должен принимать его руководитель. Не должен он был снимать тебя с директорства в индийской компании, не посоветовавшись с нами
- Руководитель проекта может принимать решения в рамках одобренного бюджета в соответствии с контрактным графиком, - Славин ответ подвел собеседников к вопросу, который его волновал с утра: кому нужны привезенные им проекты финансовых планов? Ему казалось, что ответ на этот вопрос даст ему понять, по какому поводу его вызвали в Москву. Если ответ отрицательный - о готовящемся собрании директоров знал не только Шматко. Знал кто-то из присутствующих здесь, и в этом случае никакого совместного будущего быть не может. Ну а если кто-то вспомнит и попросит показать привезенные им проекты - все окажется простым совпадением.
- Сейчас в России жизнь такая, что тот, кто все делает правильно, с наилучшими намерениями, выглядит смешно. Даже в современной литературе или кино герой, придерживающийся положительного образа, неизбежно терпит поражение. Искусство жить заключается не в строгом соблюдении правил и законов, а в умении использовать их для себя и незаметно обходить... - неожиданно для Лунева в его разговор с Батениным Лесников вставил свое лыко.
- Я не понял ваш ответ. Что, кроме графика и прибыли, может беспокоить руководителя проекта? И какие инструменты у него есть в руках, кроме бюджета и человеко-дней? - Слава продолжал обследовать выбранное им направление, повернувшись в поисках поддержки к Шелестову.
- Слава, нету у меня никаких инструментов, - в сердцах заметил приглашенный к разговору Шурик. - Нету! Единственный способ решить хоть какой-то вопрос - бегай по коридорам-кабинетам и выпрашивай. Хочется все и всех послать к чертям собачьим!
- Нельзя сказать, что кто-то не выполняет свои профессиональные обязанности – в большинстве своем все выполняют, - снова нить разговора вернул себе Батенин. - Сам по себе наш труд тяжел, ненормирован, требует немалой квалификации и связей. Не будь у профессионалов дополнительной мотивации, вряд ли кто-нибудь согласился бы тащить на себе такой воз. Принадлежность к единой команде такую мотивацию дает. И с точки зрения самоидентификации, и в материальном плане.
- Чтобы пользоваться преимуществами, которые дает принадлежность к команде, нужно принять правила, принятые в ней, и следовать им, - пояснил Сергей.
     Тут же подключился Шурик:
- Слава, я тебя прошу не отказывайся ни от чего, твое согласие тебя ничем не отяготит, - словно он знал, о чем будет разговор, и предупреждал реакцию коллеги.
Активное участие в разговоре всей троицы из московского офиса подсказало Луневу, что разговор шел по заранее спланированному сценарию. Нужно потерпеть, чтобы узнать больше.
- Я так понял, что совместная работа над проектами, открытое общение с вами еще не формируют единой с вами команды. Ко мне есть дополнительные требования? - решил подыграть он.
- Ну я бы не назвал это требованиями. - Ответил Батенин. - Это взаимное согласие. Можно не помочь друг другу, а помешать нам невозможно. Как было сказано, должна быть, в том числе, материальная мотивация для работающих вместе, взаимный интерес. Иначе, в случае, если меня спросят, что делает индийская компания, я отвечу, что я не знаю. - Сказал он таким заговорщицким тоном, что можно было подумать, что не фактическое состояние дел , а именно чье-то мнение определяет прогресс или отставание работ по проектированию, поставкам и монтажу оборудования.
- То есть отчеты, направляемые мною по каждому проекту, никто не читает?
- Чтение отчетов - это одно, знание обстоятельств - это совсем другое.
- Вячеслав Викторович, - снова подключился Лесников.- Я вам уже говорил, что если один человек управляет портфелем заказов на двести миллионов долларов, то это неправильно. Не принято это.
- А, помню-помню, - с сарказмом ответил Лунев. Именно после того разговора месяца три-четыре назад, когда Лесников использовал эту фразу об единоличном управлении портфелем заказов и пояснил, что материальная выгода от размещения в Индии заказов должна распространяться на московских специалистов, а Вячеслав ответил отказом, он ощущал со стороны Сергея противление всем своим предложениям, а отношения между ними стали формально-официальными. -  Теперь я вижу тех, кто хочет поживиться на нивах Индии. И много ли хотите?
- Слава, мы хотим, чтобы мы все вместе были довольны друг другом, - уклончиво ответил Володя.- Все надо организовать так, чтобы мы верили в то, что делаем.
- И не забывайте, что нам отпущено мало времени, - вставил Сергей.
     Это Слава тоже уже слышал в том давнем разговоре, а сегодня утром об этом совсем в другом контексте напомнил Калинченко. Его поражала настойчивое повторение Лесниковым фраз, становящимися назойливыми штампами, не добавляющими ничего нового ни в разговор, ни в отношения. Поддавшись зарождавшемуся куражу, Слава решил повторить одну из таких фраз:
- И что бы нам не было мучительно больно...
- Конечно, мы обсудим механизм, как это правильно сделать, - продолжил свое объяснение Батенин. - Мне кажется, ты сможешь это организовать без подключения индусов из твоего офиса...
- То есть ты хочешь, чтобы я самостоятельно вел ценовые переговоры с индийскими субподрядчиками и добивался от них откатов? - Слава решил спровоцировать углубленный разговор с присутствующими, чтобы понять роль каждого из них в запланированном ими разговоре, а также роль Фадеева, который случайно или предусмотрительно не появился на даче Лесникова одновременно с остальными.
- А что ты это сам не делаешь? - удивился Батенин.
- Ну так с этого бы начали, - иронизировал Лунев. - У нас в компании установлен следующий регламент работы над проектами: после получения заказа утверждается бюджет проекта, и по всем видам оборудования или работ, которые для нас должны сделать индийские субподрядчики, устанавливается предельная бюджетная цена, основанная на обработке предложений, полученных от потенциальных субподрядчиков при подготовке тендера. Мои сотрудники ведут переговоры, и при достижении предельной бюджетной цены мы размещаем заказ в форме закупочного ордера. По мелким заказам я подписываю закупочные ордера, даже не встречаясь с субподрядчиками. По крупным заказам встречаюсь, и даже при достижении бюджетной цены делаю то, что обычно на индийском рынке. - Слава обратил внимание, что его прямое упоминание бюджета проекта не вызвало ожидаемого от Володи и Шурика вопроса, привез ли он их по Хрипату и Бароху. - Я предлагаю как окончательную какую-либо уменьшенную без всякого основания цену, меньше, чем предусмотрено в бюджете, и иногда индийские поставщики соглашаются дать еще скидку. Такой механизм у нас работает уже шесть лет. Как предлагаете его модифицировать?
- Мы тебе ничего не хотим навязывать, ты решай сам, как правильно использовать ситуацию... - мягким голосом ответил Батенин.
- Что-то я опьяневшим умом не дотягиваю, - Слава опять чувствовал кураж.- Вы не говорите, сколько процентов хотите, и не говорите, как я их должен получить и отдать вам. Таким образом, я полагаю, что вы хотите услышать мое предложение.
- Да, в нашей команде нет насилия, все работаем на общую цель... - с душевным удовлетворением проговорил Володя.
- Ну, я понимаю, что три рубля вас не устроит...
- Слав, ты не торопись, - снова неожиданно вступил в разговор Шурик. - Если надо подумать - возьми время. - Похоже он уже прошел аналогичную обработку, и своими подсказками хотел помочь приятелю.
- Шурик, ты лучше всех знаешь ситуацию, - продолжал разыгрывать присутствующих Слава и решил проверить, можно ди расчитывать найти хоть одного союзника среди них.  Про Шурика ему было уже ясно, что тот совсем не в курсе, на основании какого вызова Лунев прибыл в Москву. - Цены в бюджете очень низкие, мы расчитывали всего на пятипроцентную прибыль при своевременном исполнении. Вы мне позволите поднять закупочные цены и уменьшить прибыль по проекту?   
     Он подвел Шурика к черте, после пересечения которой последним можно будет театрально воскликнуть: "И ты, Брут..." Из всей троицы на него одного распространялось Славино доверие.
- Есть мнение, что цены по индийской доле проекта высоковаты, - ответ был неожиданным в общем контексте осведомленности Шурика на базе полной информации по проекту, переданной ранее Луневым в московский офис и их совместной работе при подготовке тендера. Брут черту пересек. В обычной ситуации он бы сказал что-нибудь резкое Шурику на это "есть мнение", потому что люто ненавидел такие обезличенные формулировки, прикрывающие предательство, но сейчас сдержал себя, чтобы еще немного покуражиться.
- Ты можешь конкретно указать, по каким позициям я могу получить лучшие цены и заложить откаты?
- Слава, это твоя доля работы в команде, - за Шелестова ответил Батенин. - Не надо сейчас уходить в конкретику. Нужно просто прийти к согласию.
- Ага, я понимаю, чтобы стать членом единой команды, я должен проанализировать возможности по получению лучших цен и сказать вам, что я смогу принести на общий стол какую-то сумму или процент, или предложить на утверждение бюджет проекта с уменьшением прибыльности для реализации тех же целей. - Этим предложением Лунев опять проверял, есть ли кто-нибудь за столом, кто в курсе, что он привез бюджеты, на базе которых можно реализовать сказанное. Или уважаемый всеми авторитетный Фадеев единолично держит в своих руках нити управления процессами, о которых откровенно заговорили распаренные и разгоряченные алкоголем коллеги?
- Конечно, никакого принуждения, ты все должен сделать сам, - опять повторился Батенин.
- Ну коли у нас такой открытый деловой разговор, я хотел бы разобраться в ролях каждого из присутствующих, - Слава подошел к решающему этапу затеянной им игры. - Пчелка Шурик будет таскать мед в общий улей с российской пасеки, я - с индийской. Это мне понятно... А какая роль будет у Сергея Вениаминовича? Я, конечно, благодарен за сегодняшнее гостеприимство, но прошу дать разъяснение - он трутень или тоже пчела?
- Слав, ну зачем ты так? - попытался урезонить его Шурик, неуютно заерзав на стуле.
- Во-первых, чтобы принести свою долю с индийской стороны, вам будут нужны решения совета директоров индийской компании, который я по-прежнему возглавляю, - пояснил Лесников, не скрывая своей досады от уязвившего его сравнения с трутнем. - Во-вторых, любые изменения по сравнению с данными, заложенными при подготовке тендера, подлежат рассмотрению с моим участием как регионального директора. И вы, конечно, понимаете, что все вот это, - широкий театральный жест охватил стол, за которым они сидели, и комнату, и стены, и угадывалось, что распространился далее на Никитича, с блеском выполнявшего поручения хозяина, отливающий хромом дом, облагороженный берег реки, и, может, еще что-то, неведомое Луневу, - что-то стоит, и надо оплачивать.
     Слава другого и не ожидал: Лесников всегда выбирал роль привратника, распираемого от собственной высокой самооценки, что именно под его присмотром происходят все более-менее значимые события, но не вносящего ничего в их течение и при этом считающего, что имеет право не только на оплату в соответствии со штатным расписанием , но и на произвольно устанавливаемый им самим  сбор на вход или выход. Непонятно было, почему это устраивает всех остальных?
- И по сколько мы должны скинуться?
- Я все сам оплачу, - Взгляд Лесникова застыл, жестко упершись в глаза Славы, он не скрывал недовольства тем фактом, что Лунев усомнился в широте его души. - Но для этого у меня должны быть соответствующие доходы. Смысл нашего предложения в том и состоит, что в команде нам всем должно хватать, - при этом на его лице нарисовалась искренняя растерянность от того, что такие простые и понятные вещи необходимо объяснять .
- Есть еще один вопрос, - Слава продолжал гнуть свою линию. - Когда мед снесен в улей, как его делить будем? Или придет дядя со стороны и все откачает?
- Ты же знаешь, что мы все много лет с удовольствием работаем с Леонардом Ивановичем, - снова вступил в разговор Батенин. - Его авторитет непререкаем. Когда ты что-то принесешь, после обсуждения с ним сам и раздашь. До сих пор ни разу не слышал, чтобы кто-то был недоволен.
     Вот и стала ясна вся схема артельного сговора, сложившегося в московском офисе: все несут в общак и получают соответственно сложившемуся коэффициенту трудового, или виртуального участия, при этом в артели прописалось немало подсобников, хорошо знающих, что когда мед раскладывают ложкой, на ложке всегда остается много того, что можно слизать. Можно, конечно, сказать, что в мировой экономике кризис, и привычку к широкому размаху и роскошной картинке нужно оплачивать из своего кармана. Но кто это готов услышать?
     Слава понял, что дальше можно комедию не ломать, и надо подумать, как выйти из игры, пока все увлечены разговором и не тянутся к водке.
- До меня дошли слухи, что российская часть Хрипата становится убыточной, теперь мне понятно почему. И это с учетом эскалации цены, заложенной в контракте?
- Нет, убыточность получается, потому что закупочные цены выше цен на то же оборудование, зафиксированных контрактом, - хитро сощурившись, ответил Батенин. Шелестов, отвечающий за проект Хрипат, даже не попытался перехватить инициативу в разговоре.
- А что получится, когда заказчик выплатит предусмотренную надбавку до двадцати процентов?
- Ну это еще не известно, заплатят нам или нет! - Шурик включился в разговор, не скрывая пессимизма.
- Почему не заплатят? По индийским поставкам мы выставляем счета с расчитанной эскалацией и получаем деньги. Никаких проблем нет!
- Ты хочешь сказать, что мы можем получить двадцать процентов сверх зафиксированной контрактом цены? - Батенин не скрывал своего удивления, и глаза его наполнились огнем оживления, грудь расправилась на глубоком вдохе, и с разведенными в стороны руками тело приобрело рубенсовское величие и достоинство . - Я тебя уже за это люблю, что ты обещаешь такие подарки.
- Контрактом это предусмотрено, - смиренно подтвердил Шелестов. 
- Расскажи-ка поподробнее об этой надбавке, - пламя в глазах Батенина отразило его желание и надежду на увеличение своей порции меда.
- Да там и рассказывать нечего - как в контракте написано, так и надо делать. Единственно, что надо подработать, это представить заказчику информацию из Росстата о росте цен на материалы за минувший год, обсудить с ними получаемые коэффициента пересчета цен и спользовать их при выставлении счетов.
- И ты это уже делал? - до Славы дошло, что интерес Батенина был прикован именно к индийским финансовым потокам.
- Делал и показывал во всех присланных вам отчетах. - Он окончательно понял, что его отчеты действительно не смотрел никто даже из любопытства. Если бы Лунев участвовал в обозначенной ему командной игре, то интерес был бы искренним и неформальным.  - Обидно однако. Исчезло состояние, когда мы были друг другу нужны, когда достижения одного радовали остальных. Теперь отношения регулирует материальная реальность.
-  Мы сидим здесь именно потому, что мы нужны друг другу, и материальные достижения одного должны радовать остальных, - с легкой иронией Лесников перефразировал его. - Каждый из нас с удовольствием бы жил в розовой реальности постановки планов и исполнения желаний, да только поверить в ее существование и проникнуться неиссякаемой верой в будущее нам очень трудно. Мы живем в России, и не один из нас не хочет оказаться лохом.
     Позиция давно сформулированная: схватить, урвать и при опасности отбежать.
- Пока вы регулируете финансовые потоки, формируете команды и ищите возможности для реализации ваших материальных амбиций, страдает работа, проекты отстают от графиков. Откуда у вас уверенность, что можно так просто обращаться со временем, и за это отвечать не надо?
- Смешной вы человек! Я вам о том давно говорю, что у нас мало времени, и нельзя упускать то, что отпущено. А вы все - работа, графики! Да и бог-то с ними!
     Слава уже осознал, что ему не нравится то, что нравится большинству, и что он не мог изменить. Ни здесь, ни в себе, чтобы быть годным и прижиться в команде. Его возмущало сделанное ему предложение: ему окажут поддержку в юридически обоснованной борьбе с руководителем компании при условии его согласия вступить в артель по обеспечению личных материальных интересов членов команды. Обсуждать это не имело для него никакого смысла, надо было найти способ завершить беседу. А это в мире материальных интересов проще сделать при переходе на территорию противника.
- Я понимаю, что мы живем во время денег. У вас уже есть материальные достижения по российской доли проекта, и мне, как вновь вступающему в команду, тоже полагается некий бонус.
     В комнате опять зависло молчание. Расчет был верным: все собрались брать, о том, что возможен обратный процесс - давать - никто не подумал. В затянувшейся паузе неожиданно Лесников поднялся и вышел из комнаты. Красивое лицо Шелестова выдало имевшийся в его облике дефект: задумавшись, он выглядел растерянно и тупо. Батенин сосредоточенно пережевывал пучок зелени, напряженно сощурив глаза. Наконец, после натужной паузы он ответил:
- Членство в команде со всеми привелегиями становится эффективным с момента вступления. Когда ты придешь со вступительным взносом, тогда и на тебя начнут распространяться положенные бенефиты.
- Из твоего ответа следует, что я могу расчитывать на долю от индийских откатов. А от русских? - не унимался Слава. Опять выдержав паузу, Володя заметил:
- Ну и сложный же у тебя характер!
- О моем "сложном характере" говорят те, кто от меня чего-то хочет сверх нормальных служебных отношений. - возразил Лунев. - Ни один человек, который со мной вместе вкалывал по долгу службы, не скажет обо мне что-то плохое. А если кто-то не любит меня только за то, что я действую и что-то делаю для компании, это не составляет еще свидетельства о сложности характера...
- Да я не говорю, что мне не нравится, что ты что-то делаешь. Но я бы тебя еще больше полюбил, если бы ты принял общие правила.
     Пока Слава обдумывал, что ему ответить, в комнату вернулся Сергей и лихо подмигнул поднявшему голову Шурику, тут же взял бутылку и начал наполнять рюмки.
- Если вы, Вячеслав Викторович, возьмете время для обдумывания сделанного предложения, это будет верно. - Лесников завладел общим вниманием, словно не было у него перерыва в участии в общей беседе и сказанное в его отсутствие ему известно. - Только затягивать никак нельзя. Предлагаю выпить за самого точного судью нашим действиям и решениям - за время, только оно может показать, кто прав.
- И не забывайте, что время работает против, если что-то не завершено, - с напором в голосе подхватил Батенин
     Нестройно коллеги подняли рюмки и потянули их навстречу друг другу. Разговор по заранее продуманному одной стороной сценарию забуксовал, ибо другая сторона выдвинула неожиданные условия, на которые не было готового ответа, и пауза была заполнена чоканьем рюмок и продолжительным закусыванием.
- Во всем, чтобы вы тут не задумывали, - прервал тишину Лунев, - если требуется мое участие, имейте ввиду, что я во внутрикорпоративных интригах не участвую. Не нужно агитировать встать на какую-либо сторону. Считаю, что этично быть нейтральным. В борьбе "своих" и "наших" победителей не бывает, все проиграют, и прежде всего, дело.
     Батенин изобразил на лице разочарование и произнес:
- Я уже говорил, что мы никого не принуждаем, каждый решает сам.
     Опять зависла тишина, вызванная неудовлетворенностью сторон результатами долгого разговора и нежеланием внести изменения в изложенные позиции.
     Затянувшуюся хмельную паузу прервала группа девушек, неожиданно и решительно, как солдаты, выдвигающиеся на пост, вошедших в холл и остановившихся посередине. Ну как мы вам?! Их появление заставило всех мужчин встрепенуться и практически синхронно запахнуть или поправить простыни вокруг бедер. Батенин проворчал:
- Сережа, ну что это такое...
     Лесников, обернутый простыней как в тогу, с торжеством римского патриция, выступающего перед сенатом по вопросу прав высокородного сословия, встал из-за стола:
 - Уже понятно, что разговор пока не клеится. Зачем продолжать, чтобы еще больше разойтись? Потому расселись поудобнее и приняли в компанию девчонок. Предупреждаю сразу: никакая умеренность не уместна, можно выступить по-серьезному - девочки ко всему готовы. Неправда ли, подруги? Будем считать, что у нас сегодня что-то типа фуршета: количество подходов и смена блюд не ограничены. И за все уплачено! - поворотом и наклоном головы в сторону Лунева Лесников подчеркнул, что эта фраза является последней в поднятой ранее дискуссии о расходах.
     Девушки недружно хихикнули: клиенты были старшего среднего возраста, упитанные, возможно, с набором хронических хворей, и уж точно с запущенными сердечно-сосудистыми проблемами, поэтому ярких выступлений не ожидалось. Вряд ли виагра поможет. Разговор до этого у них, похоже, был тяжелый: вроде бы встрепенулись, но еще не оттаяли, а на стульях до того наерзали, что сразу видно - один против всех. И он смотрел на девушек с надеждой бойца, обложенного со всех сторон в глубоком тылу противника и увидевшего в изменившейся обстановке шанс вырваться из окружения.
- Итак представляю, - Сергей махнул рукой в сторону яркой блондинки в обтягивающих футболке и джинсах. - Это Лена. - Девушка сделала испорченный смущением книксен. Следущий взмах в сторону рядом стоявшей шатенки, с призывной улыбкой рассматриваюшей сидящих за столом мужчин и играющей одной рукой со складками короткой юбки. - Это Юля. - Она уже успела разглядеть засидевшуюся публику, оценила обстановку и сделала свой выбор на вечер: их интересы оторваться от остальных должны совпасть.
Еще взмах: - Это... Вот забыл... Ну как там тебя? Даша, что ли?
- Инна, - с кроткой улыбкой поправила девушка с двумя пучками, как у школьницы, на голове. Казалось, она, как студентка на подработке, стеснялась своего положения, подобные выходы для обзора и выбора клиентами еще не вошли в привычку.
- Она - Инна. Красивое имя. Ну а это - Света, - последним взмахом руки Лесников указал на вызывающе коротко стриженную гостью с единственным локоном до плеч, как у индийского пилигрима, совершившего сакральную стрижку в святых местах. Девушка, ослепительно улыбаясь, приветливо помахала всем рукой, словно гимнастка после выступления на помосте, поставив ноги в третью позицию.
- Ну что, подруги,  присаживайтесь между присутствующими здесь джентльменами, - Лесников широким жестом пригласил проституток к столу и принялся наполнять рюмки водкой. Он вошел в свою стихию и светился довольством от произведенного появлением вечерних нимф эффекта. Право пользоваться излишествами с комфортом стало основной чертой его благополучия. Девушки двинулись к столу, зашумели перемещаемые стулья, и представленная Юлей, присаживаясь рядом со Славой, шепнула ему в ухо: - Можно я буду с тобой?
     Ее вопрос вывел Лунева из размышлений, было бы девушек пять, если бы подъехал Фадеев, или есть пятая, ждущая отдельно, и было ли приглашение проституток импровизацией Лесникова или обычным  приложением  к таким встречам на его роскошной даче.
- Конечно, - он быстро взглянул в серые глаза присевшей рядом симпатичной шатенки, скользнув глазами вниз до гладких загорелых ног, оценил ее внешность и возраст - ей было лет двадцать пять, и ощутил ревнивое желание обвести взглядом застолье и сравнить, какая девушка кому досталась. Таких чувств он не испытывал давно. - Меня зовут Вячеславом.
- Ну подняли рюмки, - Лесников продолжал с нескрываемым удовольствием руководить застольем, - и выпьем за приятное знакомство, за то, чтобы с хорошим расположением духа мы незабываемо провели время и, как говорят японцы, чтобы в будущем году мы вместе посмеялись в этот день.
     Кто-то улыбнулся сказанному, кто-то засмеялся прямо сейчас. Застолье стало шумным, все говорили то, что хотели сказать, одновременно преодолевая натянутость, то ли вызванную незавершенностью деловой встречи, то ли предопределенную вынужденным знакомством и обилием свидетелей случайной связи. Из магнитофона полились энергичные современные мелодии, предопределяя ритм последующих действий. Девушки с аппетитом перекусывали, постреливая глазками по сторонам и обмениваясь фразами о еде, периодически выполняя танцевальные движения плечами и руками. Батенин раслабленно обмяк рядом с Инной, чем усиливался комический эффект, который производило его грузное крупное тело рядом с худенькой юной прелестницей, у которой от беспрестанных движений беспокойно метались пучки волос на голове. Шурик, оказавшийся между яркой Леной и коротко стриженной Светой, переводил взгляд с одной на другую, словно выбирая продолжение для обещанного релакса. Лесников, вошедший в роль радушного и предусмотрительного хозяина, беспрестанно говорил, предлагал выпить, пойти вместе в парилку, искупаться в реке или заняться каким-то другим вариантом приятного времяпровождения. Как бы между прочим, махнув рукой в сторону Славы и Юли, он отметил:
- Эти - уже почти семейная пара.
     В отношении релакса вечер обещал выдаться на славу. Лесников мог гордиться собой, организовав все, что можно было себе представить, в столь короткое время. Для Славы это была возможность расстаться с коллегами без углубления конфронтации и отойти в предоставленную ему комнату вместе с неожиданной подругой, потянув ее за руку, и Юля легко откликнулась на сделанное им движение.


Глава 5

     Едва взглянув друг на друга, сидя за общим столом, Юля и Слава до сих пор не сделали один другому никаких ярко выраженных знаков взаимной симпатии. Она его выбрала по известным ей мотивам, и он в спешке принял ее предложение, уходя из не очень комфортной к нему обстановки. Слегка отгородившись невесомой простыней от своих сомнений и угрызений совести, он голый лежал в чужой постели в чужом доме с предощущением чего-то нового в неожиданном сексуальном приключении и легким смущением в уме. Он не был авантюристом, готовым на соитие с каждой женщиной, с которой оказался наедине. Скорее он был склонен морализировать, и то, что ему предстояло сделать, должно предполагать симпатию, заигрывание, флирт, а получалось механическое помещение в небольшой комнате двух тел, еще час назад не знавших о существовании друг друга, хотя такой поворот будоражил сознание фантазиями и вызывал возбуждение. Вернувшись из душа обернутой в простыню, эффектным отвязным движением сбросив ее на пол, Юля предстала перед ним в одних черных трусах, даже в сумеречном освещении комнаты подчеркивающих ее отлично сложенную сочную фигуру. Слава, присев на кровати и окинув оцениваюшим взглядом ночную подругу, отметил визуальный эффект длины ног, обеспеченный туфлями с высоким каблуком, и подумал,  неужто, в баню она ходила на шпильках.
- Ну что, минет или римминг? - просто спросила девушка, откровенно демонстрируя свое тело, опершись рукой о спинку стула с аккуратно повешенными рубашкой, брюками и сложенным банным халатом – вещи выдавали склонность ее клиента к упорядоченности и размеренности.
- Нет. А я что делать буду? - обескураженно ответил Вячеслав, девушка захватила его врасплох своим вопросом: первое он никогда не практиковал, а второе ему вообще не было известно.
- В каком смысле? - игривым тоном ночная нимфа подчеркнула готовность к любому ответу, слегка поворачивая свое тело из стороны в сторону.
- Ты мне будешь делать минет, а я не могу и не хочу делать тебе тоже... - подумав, он добавил: -Тебе со мной должно быть приятно. Шестьдесят девять - неприемлемая для меня поза. Чтобы ни у тебя, ни у меня не было отвращения, вспоминая сегодняшний вечер.
- Ой-ха-ха, у меня сейчас будет истерика! - наигранно ответила ночная нимфа, оперев руки в бедра, отчего во всей ее фигуре читался вызов. - Впервые в моей долгой практике попался клиент-неэгоист, который подумал, что у меня тоже может быть желание, и  как мне сделать приятно. Ты что мало выпил? Принести еще? Я сейчас. – она легко отмахнула саму возможность таких отношений между ними.
- Не надо. Мне сегодня целый день все что-то упорно навязывают. Коль уж так сложилось, что мы оказались вместе, давай сделаем это так, как я хочу и могу. – Она понимала, что он мог отклонить ее предложение из брезгливости, или, как это часто бывает, из-за отсутствия соответствующего опыта. Людям свойственно отказываться от чего-то, когда они не знают, как себя вести. Могла испугать его и заявленная ею многоопытность, превышающая его опыт, и он, привыкший быть лидером в интимных отношениях, должен избегать непривычных ситуаций.
- Всегда стремлюсь, чтобы клиент получил удовольствие, запомнил меня и снова ко мне вернулся. Хотя редко какой клиент готов демонстрировать что-то кроме пьяного ухарства и сорванных тормозов, - она выложила довод, казавшийся ей неотразимым:  Какое удовольствие ты получишь, если сделаешь так, как всегда у вас бывает с женой? Обычно и пресно. Жене-то, наверное, лень подумать о разнообразии? Уходя от него, ты здесь, скорее всего, и оказался...
- Нет, я здесь случайно... - искренне ответил Слава, нисколько не покривив душой.
- Конечно, случайно. Недаром это называется "случайная связь". А презерватив-то у тебя с собой есть?
- Нет, нету... А без него ты можешь?
- Да я же о тебе забочусь. А еще джентльменами назвались. У джентльменов таких вопросов никогда не возникает. - Юля весело хихикнула. - У меня в сумочке есть запас, сейчас достану. Сам наденешь или мне доверишь? - спросила она после секундной возни со своей сумкой.
- Юля, ты так суетишься, что у меня возникает подозрение, что торопишься, чтобы скорее я отвалился и заснул.
- Ну это зависит от твоих потенций, орел. Но правда в том, что, если ты захочешь блеснуть, я могу только минет или римминг.
- Это что, такая узкая специализация? - он попытался иронизировать, соображая, не дурацкий розыгрыш ли это.
- Нет, Слава, стечение обстоятельств, - Юля прямо смотрела в глаза партнеру, наклонившись вперед, уперев руки в бедра и демонстрируя голую грудь с задорно выступающими сосками, и дав ему подумать, уточнила: Согласилась на приглашение – все было в порядке, а когда пришло время выезжать, начался период, называемый «критические дни», а деньги нужны. И от тебя мне ничего не надо - уплачено за всю ночь вперед.
     Да, Лесников был гостеприимным хозяином. "За все вот это надо платить", - вспомнилась фраза, сказанная в предбаннике незадолго до неожиданного появления девушек.
- Я предлагаю тебе использовать рот для приема пищи, а я предпочту нормальный секс, - упрямо пробормотал Слава.
- Ты что тупишь? Я же тебе все объяснила. Не веришь? - широко открытые глаза выдавали ее недоумение. - Смешной человек! Мне тампон продемонстрировать?
- Да это же какая-то профнепрегодность, - разочарованно протянул Слава в ответ на Юлины физиологические откровения, почувствовав, что затянувшаяся заминка и выявившиеся обстоятельства гасят возбуждение, поднявшееся в ожидании случайного сексуального приключения. Красота момента решительно растворялась в июльских сумерках. - Радость секса приходит после определенных активных действий, - наивно уточнил он.
- Ну, милый, все что могу, я сделаю, - с извинительным тоном прошептала Юля, демонстрируя при этом нежность к нему. - Только не выгоняй меня. Если хочешь, позже Инку приведу.
- Так просто...- ему представилось, что Юля зашла к нему в комнату не после душа, а после короткого перепихивания в спешке с другим "джентльменом", и испытывая отвращение от предложения поточного интимного обслуживания, Слава перевернулся на живот. Тормоза здравого смысла оказались сильней соблазна случайных обстоятельств. В конце концов, ну не пацан же он, дрожащий от вожделения, чтобы на все соглашаться.
- Я думаю, Володя ее скоро освободит. Ну, зайдет и уйдет, подумаешь… - просительно продолжила свою мысль Юля. - Когда я тебя увидела, сразу поняла, что ты - человек славный... У нас нет прошлого, и не будет будущего, расслабься и получи удовольствие. Я сделаю все по высшему разряду. Считай, что это сродни высокой кухне.
- Тогда хоть массаж мне сделай, и набрось простыню или оденься, чтоб бесполезный сухостой не вызывать, - остановил ее Слава с разочарованием в голосе. Романтичность случайной встречи исчезла под напором вульгарных обстоятельств бытия. Юля не пререкаясь накинула простыню, стянув ее на груди, и, разместившись на его бедрах, начала гладить его плечи, слегка нажимая подушечками пальцев.
- Ты не обижаешься на меня? Мне действительно нужны деньги. И между прочим, ты - первый, кто отказался от минета, - похоже, она сказала правду, но заискивающий тон оставлял ощущение неловкости.
- Ну хоть в этом я - первый, - примирительно ответил Слава, давая понять, что тема закрыта. - А Юля - твое настоящее имя? – неожиданно спросил он девушку, уже сосредоточившуюся на поглаживании его спины.
- Почему ты спрашиваешь?
- В твоем бизнесе использовать не свое имя удобно, если ты этим постоянно занимаешься, - уточнил Слава, осознавая, что он поднял этот вопрос только потому, что надо было о чем-то разговаривать с совершенно незнакомой девушкой, оставшись с ней наедине, и не предполагая иной развязки уединению.
- Ты думаешь, я стесняюсь своей работы? – нотки недовольства послышались ему.
- Ты освобождаешься от собственного имени и биографии и взамен приобретаешь преимущества лица без документов. Коли отношения временные, то и имя на раз.
- Я не предпринимаю криминальных действий против клиентов, - резко ответила девушка, громко прихлопнув ладонями по Славиной спине. - Чего ты такой напряженный? Расслабься. А мне скрывать свое имя не за чем.
- Чужое имя может принести совершенно особенные чувства. И главное из этих чувств - свобода. Соблазнительная свобода не быть собой.
- Нет, я не стеснясь называться девушкой по вызову. Если тебе легче, можешь называть  меня проституткой. - Ответ Юли резанул ухо, он подумал,что она обиделась.
- Жизнь - это в значительной степени игра. - Слава попытался объяснить поднятую им тему. - Работа, как составная часть жизни, тоже строится по правилам игры. Есть подневольный компонент, но есть и вольный. Свободный человек обязан получать от своей работы, помимо денег, удовлетворение - чувство , что то, что он сделал, весьма хорошо, - сказанное им относилось в полной мере к нему самому, он словно продолжил прерванный разговор с партнерами по бизнесу.
- Ты думаешь, моя работа - голая халтура?- в голосе девушки снова послышался вызов.
- А ты по своей воле этим занимаешься? - ему не хотелось обострять беседу, и он спросил первое, что пришло в голову.
- Да, это мой выбор, - вздохнув, ответила Юля, продолжая гладить его спину, иногда издавая шкрябающий звук длинными ногтями при задевании ими кожи. - Проституция тяжкий труд, но где в этой жизни без нее!
- Но ведь этот труд обслуживает тягу к непостоянству, к блуду.
- Любой труд обслуживает чью-либо потребность или блажь. Так и с проституцией: она проклята моралью, осуждена обществом, но жива, и от клиентов нет отбоя. Для людей характерно изображать небрежение к тому, чего очень хочется, и что можно себе позволить только скрытно.
- Да я смотрю, у тебя под твой выбор подведена серьезная фундаментальная база, - Слава удивился готовности девушки поддержать разговор на случайно поднятую  им и, скорее, не слишком приятную для нее тему.
- Я долго думала об этом. Несколько лет я практически бесплатно кормила с ложечки тяжелобольных, ставила им клизмы и капельницы, переворачивала их непослушные тела, обмывала им задницы, выслушивала их нытье и получала от нашего государства зарплату, которой едва хватало, чтобы не умереть с голода, и при этом терпела, как всякие кобели проходу не давали - то коленку погладят, то за попу щипнут, то в темный угол тянут – это в больнице-то! Для того, чтобы иметь удобный график работы, под шефа лечь надо. А если прячешься от него, возникают проблемы. Полушечные надбавки к зарплате распределяются тем же путем. Радужных перспектив семейного счастья я решительно не видела - у нас в роду женщинам с этим попросту фатально не везет. И никакого просвета до тех пор, когда согласно жизненному циклу твое тело окажется на тех же продавленных больничных койках с набором хронических болей, и беспечная практикантка будет его небрежно ворочать и протирать, поспешно делая вид, что процедуры выполнены полностью... Разве это жизнь!? И я решила: что если мое тело вызывает такой интерес, использовать его. Кто понял лицемерие жизни, работать бросил. И то, что это называется проституцией, меня нисколько не обижает. Люди - те же обезьяны, и когда их двое или больше, тут же начинается открытая или неявная борьба за доминирование в группе, очень важно нащупать или придумать разницу в статусе. - Непринужденная откровенность Юли, ее мелодичный голос и плавные движения ладоней по спине действовали успокаивающе и располагали к общению. – Сословные предрассудки. Принадлежность к касте. Дети рабочих. Привычки, вытекающие из обеспеченности или наоборот бедности...
- Мне кажется, ты сделала ошибочный выбор. Твой способ добывания средств к существованию осуждается, тебе приходится мириться с постоянной опасностью для здоровья и высокой вероятностью криминального воздействия...- ему не было надобности подбирать слова, обдумывать течение разговора. Можно было просто поболтать, воспользовавшись открытостью собеседницы.
- Ты считаешь, что ты живешь в другом мире? Ну-ка дай свою руку. - Юля, прекратив поглаживание плеч партнера, решительно схватила его ладонь и завела за спину, чтобы удобно было рассматривать рисунок на ней. - Да, мозолями не покрыта и салидолом не пропитана. А вот следы денег имеются: если не сам брал, то приходилось давать взятки. - Девушка, разглядывая ладонь, с наигранным жаром и иронией полемизировала. - А сколько горьких складок от бессильных сжатий ладоней при неправедных действиях начальства и чиновников! Окраска не равномерна, значит, приходилось переживать незаслуженные встряски, самодурство руководителей, тупость и подлость подчиненных, зависть и подставы коллег. Все то же, что и у нас! Условия для всех одинаковые! Каждый человек сам определает, что декларирует, и какую долю лицемерия для себя допускает, за что ему могут заплатить. У тебя капитал - знания и ум, а у меня капитал - красивое тело и опыт.  Все остальное - умение этим распорядиться.
- Не забывай, что молодость быстро проходит, - он поддерживал завязавшуюся беседу, но испытывал неудобство от того, что ему,  приходилось морализировать в условиях, в которых он вряд ли имел право быть прокурором.
- А почему ты решил, что твоя ситуация постоянна и стабильна? - Юлия невзначай напомнила Славе о пережитом, о его незаслуженных обидах. Тыльной стороной отпущенной Юлей расслабленной ладони Слава ощутил нежную бархатистость внутренней стороны соблазнительного Юлиного бедра, ритмично напрягавшегося и расслаблявшегося согласно движениям рук по его спине, массажем это было трудно назвать - девушке мешали длинные ногти. - Давление среды на человека и оскорбление руководителем или соседом является постоянной чертой рабочей или офисной жизни. Каждый работник делает какую-то часть своей работы с изрядной долей отвращения, стремясь побыстрее отделаться. Безответственность, стремление стащить или урвать, лень-матушка и неумение работать - родимые пятна любого дела, любого рабочего коллектива. А еще простодушный авось, безотчетная вера в доброго руководителя, желание подвинуть соседа и неистребимая тяга все отложить, чтобы не решать самому...С чем ты сталкиваешься? Принуждение и обман! По отношению к тебе. По отношению к твоим подчиненным. Не возражаешь?! Условия твоей работы такие же, как и у меня. Работник перед хозяином беззащитен, и оба это понимают. Именно поэтому, когда ему захочется, работодатель со свистом выкинет тебя с работы. Как ненужную вещь. Не потому, что он сволочь, а потому что ты наделил его сам таким правом, продавшись за деньги!. Никакое трудовое законодательство тебе не поможет! – Сказанное Юлей резануло больно по живому. Продолжать мусолить эту надсадную тему Славе не хотелось.
- У нас возникает интересная дискуссия. Мне как-то неудобно вести ее, находясь под тобой и понимая, что логичного продолжения не будет. Может, попьем чаю? - предложил Слава, чтобы изменить свое положение. Юля с легкой готовностью спрыгнула и поправила простыню, стягивающую ее грудь. Лунев, стыдливо соскользнув с кровати задом к ночной подруге, накинул халат, и они молча перешли в пустующий предбанник, тишину в котором нарушала только ночная перекличка птиц с улицы. Программа релакса, подготовленная Никитичем по заказу Лесникова, была востребована потребителями. Юля по-свойски нашла электрический чайник, чашки, чай и приготовила все к чаепитию, а Слава продолжил беседу, присев к столу:
- Ты демонстрируешь высокий интеллектуальный потенциал, что наверно несвойственно представительницам твоей профессии, - он попытался сделать ей комплимент.
- Я же тебе объяснила, что это мой выбор. И интеллект в моем деле не мешает. Что касается определения такого рода занятий профессией, то создай профсоюз работников сферы интимуслуг, напиши производственный регламент, и уже никакой разницы между девушкой по вызову и любым другим служащим не будет!
- Но даже в этом случае отношение к этому занятию в обществе останется осудительным.
- Не надо обобщений! - Юля горячо возразила и с вызовом спросила. - Ты меня лично осуждаешь?
- Я считаю, что не в праве тебя осуждать, не зная всех обстоятельств, - он осторожно уклонился от прямого ответа.
- А Инку осуждаешь? - Слава замялся, не зная, что сказать, прежде всего, чтобы не обидеть. Да и при чем здесь другая ночная нимфа, которую он видел-то всего несколько минут?
 - Вот видишь: в конкретном случае ты затрудняешься ответить, а в целом проституцию осуждаешь. Это подход, который сложился в обществе, при чем в конкретном обществе с глубокой христианской традицией. В другой среде это обычный, наряду с другими, род занятий. В тебя такое отношение вложили при воспитании, и ты его принял, не слишком задумываясь, на веру, но если тебя раскачать, обнаружится сомнение. Безобразное отношение к какому-то явлению часто объясняется незнанием, неосведомленностью. В жизни постоянно возникают ситуации, когда у большинства людей нет четкого представления о каком-то предмете или явлении, отсутствует собственное мнение, и на веру принимается чье-то авторитетно сказанное суждение, как основа для проверки опытом, но при постоянном повторении этого суждения и при грамотно поставленном пиаре оно входит в привычку, в обиход. Поток слов, капанье на мозги мешают даже думающему человеку сориентироваться, и нужно много времени и причин для сомнения, чтобы ложность суждения стала очевидной сначала для единиц, а потом и для большинства.
     В индийской прессе Слава читал о том, что в некоторых небольших городках, окружающих крупнейшие мегаполисы страны почти каждая семья живет на содержании, которое ей отправляет дочь-проститутка, делегированная родственниками на такую работу. Это являлось нормальным порядком вещей для них, продолжением многолетней традиции в стране с избыточным мужским населением, и когда известные актеры попытались провести агитационную акцию по привлечению общественного внимания к этому унизительному явлению, то они встретили неприятие народных масс, нежелание менять что-либо, в этих городках с ними никто ничего не обсуждал, их просто не понимали. В определении отношения к проституции как результата устоявшихся общественных норм Юля безусловно была права.
     Чайник бурно зашумел, встревожив собеседников процессом кипяченья, и отключился. Девушка быстро положила пакетики с чаем в чашки и разлила кипяток, продолжая разговор.
- Мы осуждаем других, и все прощаем себе, все пытаемся убедить, что свои прегрешения меньше. Живем первобытным представлением: все, что я не сделаю, можно простить, все, что мне неудобно - неправильно. Cами грешим, но чужих грехов не прощаем. Большинство, как известно - демократия. Цепляемся за вранье, за фальсификацию. Потому и развития ни в чем нет! Живем среди болтунов - говорят обо всем понемногу, но правду сказать не могут или не хотят. А внутренняя правда - это как канализация для души, все выводит, делает человека чище и привлекательней. С собой надо быть честным, и тогда агрессия со стороны других людей, а иногда и  общества в целом, не будет такой болезненной, - Юля прихлебывала чай короткими глотками, поглядывала сквозь струйки пара на собеседника, не то слушавшего ее внимательно, не то задумавшегося над чем-то своим, далеким. - Все когда-нибудь заканчивается и проходит: боль, душевные муки, деньги или их отсутствие, опьянение, заблуждение, ложь и оговор. А вот правда - она вечна. Пока живет человек, правда внутри него живет. Другие могут верить - не верить, но если ты знаешь правду, то это навсегда. Это твоя сила. Если у тебя есть своя правда, у тебя будет собственная система измерения достойно-недостойно, собственная шкала нравственности. То, что может осудить один, ты можешь принять и одобрить. Ты сможешь противостоять массовому заблуждению или психозу, если ты не согласен с таким отношением. То, что свойственно человеческой природе, без самоконтроля и воздержания вырастает в смертный грех: необходимость питания и питья - в чревоугодие, обеспечение себя и близких деньгами - в алчность, самооценка и сравнение себя с другими - в гордыню или зависть. Найти грань и не перейти ее можно только, если ты правдив с собой. Путь к добродетели начинается с честного к себе отношения, к способности оценить, что ты можешь сделать хорошего.
     Все, что говорила Юля, казалось Славе убедительным, но было слишком неожиданным от девушки с ее родом занятий. В его понимании она была представителем социального дна, но согласно ее объяснениям она сознательно себя туда опустила, потому что в существующих общественных условиях и при сложившихся в обществе отношениях не видела разницы между продажей собственного тела и продажей профессиональных знаний и опыта, не видела разницы в отношении пользователей к носителям ни того, ни другого. Удивительно было то, что ее понимание жизни полностью соответствовало условиям, изложенным ему благополучными московскими коллегами после бани. Что ему предлагалось? Использовать служебное положение и знания для получения недекларируемых доходов и делиться ими с покровителями-союзниками. Если не согласен - на выход! Где граница между опущенным и опустившимся? Она ее нашла и декларировала правдой. В чем его правда? Объяснить свои предстоящие мытарства или избежать их? Принять, что логикой социального дна пользуются во всех слоях общества?
     Юля говорила  почти без остановки, чтоб занять выбранного ею на вечер партнера и союзника и отработать полученный гонорар. Пока все складывалось именно так, как она хотела. Мужик попался небуйный и податливый на ее игру в предложенных условиях случайной встречи. Никакого ухаживания, никакого навязывания своей воли. Ей нравилось, как он ее слушал. Но нельзя же все время говорить самой! Что-то он сник или устал. Или она его утомила? Милый, ты мне уже помог, продержись еще чуть-чуть!
- А тебя по-настоящему Славой зовут? - она повернула разговор в направлении, которое обещало беседу еще на несколько десятков минут.
- Ты мне припомнила мой вопрос об удобстве пользования чужим именем? - он немедленно отреагировал, значит, был здесь и не отлетел вслед своим мыслям.
- Да нет, многие бизнесмены или общественные мужи, используя девушек по вызову, не называют нам своих настоящих имен, опасаясь ненужной огласки или компромата, или чтоб ребенка не предъявили с требованием денег.
- Тебе мне будет трудно что-либо предъявить, - с добродушной наивностью ответил Лунев, - ты мне не дала шанса. А Слава - мое настоящее имя. Это правда.
- По случаю использовать не свое имя удобно, ты становишься самим собой, сбрасывая ограничения, стериотипы приличия,  фальшь в отношениях. Так здорово не стеснять себя, не неволить, не играть, выйти из роли, не бояться собственной тени, - Ухватившись за озвученную мысль, Юля не останавливаясь развивала ее дальше. - Живем как в романе, разговариваем языком литературных героев, репликами из фильмов и анекдотов, действуем по заранее продуманному сценарию. Боимся сказать, что мы действительно чувствуем и думаем. А иногда просто не умеем, потому как отвыкли говорить правду. До смешного доходим: орган тела есть, а названия ему нету, действие между мужчиной и женщиной в соитии есть, а глагола, его определяющего, нету. Влагалище есть, а что в него вкладывать стыдливо называется член или заимствованиями из иностранных языков. А что фаллос и пенис означают не то же самое, что и звучное русское слово из трех букв? Придумали какие-то приличия: то говорить нельзя, потому что можно обидеть, это тоже нельзя, потому что не принято говорить открыто, нехорошо ставить в неудобное положение. Говорим друг другу только хорошее, а плохое не говорим. Как о мертвецах. Плюс страх перед начальством и теми, кто сильнее тебя. Боязнь мести или физической расправы. Коверкаем русский язык, придумывая камуфлирующие правду понятия: авторитетный предприниматель, решение вопроса, использование административного ресурса, жить по понятиям, вместо того, чтобы все назвать своими именами: бандит; применение любых, в том числе криминальных, действий для достижения цели; использование служебного положения для искажения реальных результатов, пренебрегать законом. Применяем афоризмы, произнося которые, имеем в виду обратное: «понеслась душа в рай» означает, что тело погрязло в грехе. Под своим именем в такой обстановке правду стало говорить нелегко и неприятно. Отдельный человек, группа лиц и общество в целом никогда и нигде не бывают готовы услышать правду о себе. Озвучивший ее неминуемо становится объектом ответной критики или разборки. Сто раз надо подумать, стоит ли о чем-то говорить правдиво, жестко и честно. Все меньше желания правду слышать, придумываем, как от нее отгородиться, в головах возводим стену, чтобы не воспринимать правды. Отгородившись от правды жить комфортнее. Неохота напрягаться, что живем в лживом дерьме, и все вокруг врут и воруют.
- Но иногда правду даже самому себе говорить тяжело, - неожиданно для Юли Слава подтвердил, что он ее слушал внимательно.
- Тяжело, но необходимо. Если перестать быть правдивым с собой, то это приведет к полному разрушению личности. Чему верить? Ради чего жить? Если нет правды внутри тебя, как же ты ее сможешь донести до других? У человека нет другого инструмента для совершенствования, кроме правды с собой. От чего отталкиваться в развитии? Свои достижения надо оценивать, не насколько ты лучше своего соседа, а насколько ты лучше себя вчерашнего.
     Прикрывая чуть выступающий живот руками, зажатыми между коленями, ссутулившись, Слава притих. Горячий чай прогнал последние следы похмелья. Ждать честности от тех, кому она не свойственна - бесполезное занятие. Искать участия у тех, кто пользуется слабостью твоих позиций, чтобы навязать тебе свои правила жизни, просто глупо. Да и нужно ли ему их сочувствие? Задержаться еще,чтобы снова клеили нескладывающийся разговор и совмещали несовместимые позиции господства с подчинением и сотрудничеством? Момент растерянности и слабости после неожиданно полученного удара прошел. Бессмысленно задерживаться там, где ты такой, какой есть, не нужен. В цикле "баня - водка - разговор по душам - девки" он оказался чужаком.
- Ну чего ты весь обвисший, словно горем охваченный? А это что за складка!? – Юля, указав на его живот, с грубоватым весельем переключилась на собеседника с желанием взбодрить его для продолжения разговора. - Думаешь, не видно твоего жирка?! Ну-ка втяни живот! И сам подтянись! Полагаешь, в расслабленном теле удобно жить? Это только в текущую минуту. А в долгосрочном плане расслабленное тело - колыбель для болезней. Еще раз подтянись! – Девушка сильным движением рук расправила его плечи. - Это я тебе как дипломированный медик говорю. По глазам вижу, что и мысли более бодрые появились! Так и правда - это инструмент держать себя в бодром настроении.
- Знаешь, мне, пожалуй, надо уехать. Не могла бы ты вызвать такси? Ты легче сориентируешься, как объяснить местному таксисту, куда надо заехать, - просьба была неожиданной для собеседницы, но по выражению лица Славы Юля поняла, что решение принято, и удерживать бесполезно. И для нее, если он уедет, будет лучше: можно остаться одной в комнате и не светиться в общих местах.
- У меня есть знакомый таксист - сейчас вызову, - она быстро без заминки сделала звонок по мобильнику и оформила заказ на перевозку "друга" в Москву. - А твоим друзьям что сказать, если спросят, куда ты пропал?
- Скажи, что позвонила жена и потребовала, чтобы немедленно приехал домой, - Слава ответил первое, что показалось убедительным.
- Вот так всегда: ищете случайные связи, а когда припирает, вспоминаете про жен, - с сарказмом заметила девушка.
- Если хочешь, я могу завести тебя домой, - с благодарностью за заказ такси предложил Лунев.
- А что жены дома нет? Да ты же ничего не хочешь из того, что я предлагаю, - с глубоким вздохом произнесла Юля, а когда до нее дошел смысл его вопроса, засмеялась всей грудью. - Я останусь в комнате, провожать не пойду. - Она доверчиво взглянула в глаза Лунева. - Никитичу скажи, что позвонила жена, и тебе срочно надо в город. Для мужиков это нормально апелировать к требованиям жены, когда нужно быстро смыться. – Веселые чертики в глазах на мгновение пришли на смену доверчивому выражению. - И никому не говори, что здесь произошло. Я - твоя должница.
- Можешь свой долг списать сразу - я его не буду требовать, - он точно знал, что искать новой встречи с Юлией не будет. Никаких ожиданий, никаких обязательств.
- Кто знает... Ты был такой милый, и мне бы было интересно с тобой встретиться вновь, - высказанное несмелое пожелание приглашало к диалогу, но Лунев промолчал, сосредоточившись на сборах к отъезду.
- А супружница хоть молодая? – с ноткой недовольства в голосе поинтересовалась Юлия, осознав, что он решительно обрывает их связь.
     Помедлив, Слава ответил: «Молодая, моя ровесница», на что ночная бабочка многозначительно хмыкнула, сверкнула глазами, но не стала приставать с расспросами.
     Возврат в комнату, стыдливое переодевание в присутствии мало знакомой женщины и сборы заняли ровно столько времени, чтобы без задержки перейти в расставание после звонка таксиста о прибытии. Слава решил на прощание поцеловать девушку и чмокнул ее в щеку. В июльской неуверенной ночной темноте прозвучало ее последнее неожиданное признание:
- Ты очки носи или выражение глаз смени - оно у тебя такое, что грех тебя не использовать.
     Он недоумевал, чтобы это значило, но начать расспрашивать - значит, задержаться, а это уже было ни к чему. Слава быстро вышел, столкнулся у ворот с Никитичем, неодобрительно проворчавшим ему вслед «И тут только суета!», словно выдавая скрытую им обиду на гостя, с пренебрежением отнесшемуся ко всему, столь любовно им организованному и подготовленному.


Глава 6

     Лунев не знал, использует ли он информацию о нарушениях при снятии его с должности, выданную ему на лесниковской даче, для борьбы со Шматко за рабочее место в Индии, и будет ли бороться вообще. Оказавшись перед выбором между борьбой и безопасностью, он выбрал  безопасность и принял самое простое решение. Он бежал из навороченной, циничной и порочной Москвы в тихую и привычную ему Индию  и оправдывал себя тем, что ему было противно находиться долее там, где не только не оценили его верность и лояльность делу, но и воздали таким изощренным и неправедным способом за то, что не пожелал он принять для себя систему норм поведения сообщества, которое не мыслило существования без откатов и пилежки. Конечно, была и другая Москва - с друзьями времен юности, сыном-студентом, родственниками, воспоминаниями и посиделками в уютном окружении, но она была в параллельном мире, который оказался в глубокой моральной изоляции, и на переход в который у него не оказалось ни сил, ни времени. Все, что произошло с ним практически за одни сутки, вызывало только одно жедание – свалить быстрее. Понимал он также, что ему отпущен очень короткий срок для поиска новой работы, пока он мог позиционировать себя в качестве успешного и удачливого представителя российской компании, получившей в последнее время самые лакомые контракты в Индии в своей области. Став безработным в следствие предсказанного Батениным увольнения, он потеряет этот ореол безвозвратно, и для хедхантеров будет не интересен. Нужно успеть реализовать имеющиеся возможности, пока графа анкеты «текущая занятость» наполнена весомой должностью и высокой зарплатой, а не перешла в сомнительный прочерк или однозначное «временно безработный» со всеми вытекающими отсюда распросами, как ты, такой, как представляешь себя в анкете, оказался никому не нужен.
      Когда Лунев прошел паспортный контроль в аэропорту Шереметьево и направлялся на посадку на рейс в Дели, его беспокойные мысли прервал звонок мобильного телефона. Никаких звонков он не ждал, поэтому не сразу ответил. Неожиданным собеседником оказалась Галочка, секретарь Фадеева, попросившая подождать несколько секунд до окончания ее боссом другого телефонного звонка. Слава подумал, что наконец-то привезенные им проекты бюджетов будут затребованы, и приготовился ответить, что этичнее будет подождать, когда их представит новый управляющий директор индийской компании, чтобы не было противоречий и недопониманий.
- Ты где? - вопрос Фадеева без приветствия прозвучал так, как будто не его ожидали вчера вечером на лесниковской даче, и он не появился, а Лунев не явился к строго обозначенному времени встречи в офисе компании.
- Добрый вечер, Леонард Иванович! Я уже зарегистрировался на рейс и направляюсь на посадку на Дели, - как можно спокойнее постарался ответить Слава, ожидая вопроса о проектах бюджета.
- Я не знаю, как так получилось, но ребята должны были передать, что в шесть тебя сегодня ждет Шматко, - Фадеев не скрывал замешательства, вызванного ответом Лунева, который в этот момент оценивал услышанное. Случайно это получилось или продуманно, но это была подстава: даже отбросив трудности по выходу из таможенной зоны обратно в город, у него не было никакого шанса успеть появиться в офисе к назначенному сроку из-за вечных московских проблем с загруженностью улиц. Неужели «ребята» подумали, что на даче Лесникова слишком много было сказано ему, и решили сорвать его встречу с генеральным директором, чтобы предотвратить возможное разглашение их планов? Что, кроме этого, могло их мотивировать?
- Я не смогу вернуться так быстро в офис, - и хотя Лунев старался удержать твердые модуляции голоса, растерянность ему также скрыть не удалось.
- Ну тогда сам ему позвони и объясняйся, - Фадеев был краток, словно умыл руки и перекрыл кран, хотя понимал, на сколько важным мог бы быть такой разговор для Славы в имеющихся обстоятельствах.
     Конечно, это подстава: при чрезмерной обидчивости Шматко неприход Лунева на назначенную встречу был ему окончательным приговором. И именно поэтому ему предложено самому объясниться с капризным руководителем. Слава тут же подумал, что если время встречи зафиксировано какой-нибудь служебной запиской или письменным указанием, то его неявка может рассматриваться как формальное невыполнение распоряжения генерального директора, а это уже грозило немедленной приостановкой его полномочий представителя компании в Индии. Такое нежелательное для него развитие событий можно предотвратить только телефонным звонком руководителю Техмаша. Мобильник нехотя, с большой задержкой соединил его с секретаршей Шматко, которая немедленно объяснила, что у босса проходило какое-то совещание, а во время совещаний ей запрещено соединять с ним кого бы то ни было. Лунев вспомнил вчерашний разговор Шматко с Ботаниным, прервавший на какое-то время собрание, но тут же простил секретаршу за преднамеренную ложь. Конечно, отставленный управляющий директор индийской дочки не мог претендовать на равные права с всесильным главным акционером компании! Лунев попросил переключить его на помощника генерального директора и объяснил тому сложившуюся ситуацию и попросил срочно выяснить, возможно ли перенести встречу на следующий день. При повторном звонке через короткое время он получил успокаивающий ответ:
- Нет необходимости сниматься с рейса. Игорь Сергеевич сказал, что через десяток дней он сам будет в Дели, и тогда можно будет все обсудить.
     С души сняли камень, но тревожные ожидания все же остались. Он никогда не участвовал в корпоративных интригах, если брался за дело, то считал себя за все, связанное с ним, ответственным и поступал по своему разумению и ощущению. После собрания в офисе и поездки на лесниковскую дачу он понимал, что в Техмаше произошли кардинальные перемены, но не на уровне структурной схемы с клетками позиций и подразделений и соединяюшими их в порядке подчиненности стрелками, с этим можно было легко разобраться, а в подходах работников к тому, что они делают, и в отношениях между ними. И в результате этих изменений, которые не фиксируются должностными инструкциями и корпоративными регламентами, он ощутил себя совершенно чуждым элементом с невозможностью сохранить себя в прежней ипостаси, вопрос был даже не в должности, как это подал Батенин, а именно в продолжении функционировать, так как это происходило уже несколько лет.
     По окончании всех телефонных переговоров Лунев немедленно отправился на посадку в самолет, где оглядевшись по сторонам, заметил голубую чалму, уложенную особым образом с твердой вставкой в надлобной части для поддержания формы, напоминавшей пилотку или нос корабля: это был Раджиндер Талвар, его давнишний индийский приятель. Они издали приветливо помахали открытыми ладонями друг другу. Лунев с Талваром познакомились, когда последний был главой представительства "Бартер Оверсис" в Москве, и эта компания была партнером Турбинного завода при создании совместного предприятия в Индии за несколько лет до назначения Лунева управляющим директором этой компании. Правда, вскоре Турбинному заводу пришлось срочно менять структуру собственников совместного предприятия, когда хозяева "Бартер Оверсис" запутались в неуплате налогов в Индии и были вынуждены срочно перепродавать или закрывать свой индийский бизнес, спрятавшись от расследований в Абу-Даби. При этом Радж остался в Москве, возглавляя Ассоциацию по развитию бизнеса между Россией и Индией, что предопределяло их периодические контакты со Славой. Последний раз они встречались с год назад, когда Радж приезжал в Дели на короткий срок для организации ремонта своего дома. Он всегда проявлял интерес к работе Лунева в Индии, надеясь, что совместно они могут организовать что-нибудь интересное и взаимновыгодное. После взлета самолета, оставив на время жену, Радж, живо играя смоляными глазами, подсел в свободное кресло рядом с Вячеславом.
- Ну что, домой? - имея в виду под домом Дели, начал он разговор.
- Да,- вяло ответил Слава. - Не знаю, надолго ли...
- Надоело работать в такой прекрасной стране?
- Да нет, не надоело. Только сомнение гложет, сколько времени еще мне отпустило мое новое руководство поработать в этой прекрасной стране, - Слава подчеркнуто использовал определение Индии, данное собеседником, снимая возможный оттенок иронии с него.
- Проблемы с мальчиком? - Слава вскинул голову и выжидательно посмотрел на соседа. Правильно ли он понял, что тот мальчиком назвал руководителя большой и солидной российской компании?
- Ему лет тридцать? - вопросом пояснил Радж правильное понимание Луневым его определения.
- Наверное, чуть больше. А что не нравятся "мальчики" в руководстве российских компаний?
- Их возраст мне нравится. Не нравится их разовое отношение к бизнесу: не имея глубокой подготовки, хватаются за все подряд - самолеты, турбины, нефть, уголь, удобрения, гостиницы, рестораны, девочки, чай, и как только сталкиваются с первыми проблемами, капризничают и без сожаления, как с использованным презервативом, расстаются с тем, что не получается или надоело. "Мальчики" не признают допущенных ошибок и не понимают рисков, сопровождающих применяемые ими меры. Таким, как вы, работающим системно, должно быть, нелегко функционировать, не имея четко обозначенной задачи и перспектив?
     Радж смотрел в корень. Все, что случилось с Луневым в Москве, точно объяснялось данным индийским другом определением. Слава задумался, рассказать ли приятелю о состоявшемся собрании директоров Техмаш-Индия? В пользу положительного решения говорила возможная помощь Раджа при необходимости сменить место работы. Связи и знакомства в Индии у него были обширные.
- А вы знакомы со Шматко? - не смотря на долгое приятельствование, Талвар и Лунев в общении сохраняли официально-уважительное обращение друг к другу, это четко подчеркивалось, когда Радж пытался говорить по-русски, хотя обычно их беседы были на английском языке.
- Несколько раз встречались на разных приемах и официальных мероприятиях, - последовал расплывчатый ответ индийца.- Поверхностное знакомство.
- Какое-нибудь мнение сложилось?
- Да я уже сказал свое мнение. Пока собственники увлечены слияними и поглощениями, скупкой и продажей акций, другими способами сделать деньги без развития бизнеса, голова вашего "мальчика" больше занята не строительством электростанций и развитием производства, а управлением двух ресторанов, в которые он вложился.
- Ресторанов? - искренне изумился Слава. Никто и никогда не намекал на вовлеченность Шматко, да и кого-либо другого в руководстве Техмаша, в приватный бизнес, не связанный с энергетикой, и тем более, не утверждал, что побочный бизнес для него важнее, чем основной.
- Он давно (Радж показал плотно сцепленные узлом указательные пальцы) с одним индийцем. А это уже моя работа - знать, чем индийцы занимаются в Москве.
     Осведомленность Талвара в делах Шматко окончательно подтолкнула Лунева рассказать о своих проблемах.
- Вчера был неожиданный для меня совет директоров индийской компании в Москве, и я больше не управляющий директор.
     Радж изумленно уставился в глаза Славы, ожидая пояснений. Слава счел, что предоставил исчерпывающую информацию, и молчал.
- У вас точно существуют проблемы с "мальчиком"! Чем вы его обидели? – Радж явно был заинтригован и хотел знать больше.
- Очевидных проблем у меня с ним нет. До этого последний раз мы виделись со Шматко в начале марта, когда я приезжал в Москву с годовым отчетом. Да как виделись? - он присутствовал на этом мероприятии еще в своем предыдущем статусе, заместителя генерального директора. Личной встречи не было. Я делами его департамента атомных электростанций в Индии никогда не занимался - он добился согласия предыдущего руководителя компании вести их через его агентов, без привлечения представительства или индийского Техмаша. После  его неожиданного назначения генеральным директором в июне он вызывал в Москву руководителей заграничных представительств и дочерних компаний, для меня было сделано исключение. Его помощник по телефону уточнил, что после моего высоко оцененного отчета в марте, для новой встречи пока нет необходимости.
- Кого назначили вместо вас?
- Одного индийца из Бомбея. Он был агентом для департамента Шматко в нескольких попытках участвовать в тендерах для атомных станций в Индии. Когда я предлагал свои услуги в этом отношении, Шматко всегда отклонял мое предложение.
- Как название фирмы из Бомбея?
- "Крейн".
- Нет, "Крейн"- это название фирмы в Вене, которой владееет подельник Шматко по ресторанному бизнесу, - уверенно возразил Талвар.
     Слава облегченно засмеялся, обрадовшись неожиданно полученному объяснению решения Шматко по его замене в индийской компании: вместо него поставили абсолютно верного человека, который должен был решить конкретные вопросы, связанные с личными интересами и амбициями Шматко, для чего Лунев даже не мог рассматриваться.
- И все-таки, на визитной карточке Шамлы название компании было "Крейн".
- Ну вот видите, все срослось. У этого Шамлы есть опыт в энергетике? Он хоть один тендер довел до присуждения контракта?
- Думаю, что нет. То, что я знаю - он закончил Университет дружбы народов в Москве, и пытался работать в качестве агента в Индии.
- Сколько денег они смогут сделать? - с азартом спросил Радж.
     Растерянно Слава взглянул на Талвара. Неужели все настолько неприкрыто и цинично?
- Ну сколько денег они могут получить в качестве агентской комиссии по имеющимся или перспективным сделкам? Смогут ли отдать часть заказов своим компаниям?
- Сейчас на депозитных счетах индийской компании девять миллионов долларов. Они понадобятся для бизнеса через год-полтора.
- Считайте, что этих денег уже нет, - засмеялся Радж, прихлопнув Славу по руке. - Хотя я не сомневаюсь, что цели "мальчика" гораздо крупнее. Смогут они сделать какие-либо деньги с полученных вами контрактов?
- В существующей практике компании все виды расходов и их объемы зафиксированы в проектах бюджета контракта, любые отклонения от этого требуют специального рассмотрения и утверждения, - он сказал о процедуре, действовавшей до прихода Шматко ко власти, и вспомнил, что подготовленными с таким трудом планами расходов и доходов по четырем проектам в Индии так никто в московском офисе и не заинтересовался.
- И что нельзя откорректировать эти планы, изменив формат, содержание статей или каким другим формальным поводом? - Радж снова удивил Лунева своим глубоким пониманием внутренних механизмов российского бизнеса. - А утверждать все изменения будет "мальчик"?
- Может, он и найдет способы как-то увеличить расходы по проектам с учетом его личных интересов, но тем не менее, следы для возможных проверок и расследований останутся...
- Хотите сказать, что "мальчик" должен бояться каких-то расследований? Да вы не знаете московских реалий - никто ничего не боится! Сколько лет вы работатете за границей?
- Уже шесть лет.
- Это серьезно. В Москве все меняется очень быстро. Похоже, вы потеряли правильное понимание московских реалий, - Талвар не скрывал своей иронии. - Нельзя работать долго за границей. Недаром ходит байка, что при королеве Виктории после двух лет пребывания в Индии английский джентльмен терял право заседать в парламенте, после четырех лет - занимать какую-либо выборную должность, после шести лет - лишался права избирать. Скоро у вас не будет выбора!
     Ну что ж, похоже, сейчас и есть самый верный момент для обсуждения возможной смены работодателя.
- Я это ощущаю, поэтому при смене работы хотел бы остаться в Индии.
- То, что для других невозможно в Индии, вы реализуете в действительности так, что ни у кого не возникает никаких вопросов. Это и удача, и признание. Это хороший багаж и высокая рекомендация. Вы боитесь, что "мальчик" вас лишит работы?
- Возможны два варианта - либо он меня лишит работы, либо подведет к такой ситуации, когда работы в прямом значении этого слова просто не будет, например, он не позволит участвовать в новых тендерах без участия его подельников. Тогда я сам захочу сменить работу.
- В международных компаниях людей с такими знаниями так просто не отпускают. Ваш потенциал очень высок, на таком уровне мало кто работает. Как только станет известно, что вы ищете работу, поступит много предложений. Но по-дружески предупреждаю: индийцы не искренни в отношениях, то отношение, которое демонстрирует индиец к вам в сегодняшней позиции, никогда не сохранится, как только он станет вашим работодателем.
- Я на дружбу с работодателем не претендую.
- Я не об этом. Вы должны считаться с существующими традициями и особенностями. Даже в прогрессивной компании представители высших каст, разместившись в руководстве, между собой поддерживают квазисемейные отношения, а к подчиненным, представляющим низшие касты, демонстрируют жесткую требовательность: на работу их взяли не для того чтобы щадить, а чтобы использовать по полной программе. Индийский работодатель не упустит сделать что-то, задевающие ваше самолюбие, чтобы указать вам на ваш статус подчиненного. Например, заставит ежедневно докладывать о проделанном, давая путанные поручения и ограничивая ваш административный ресурс, или назначит встречу на позднее время и проигнорирует ее. Вполне допускаю публичные драматичные сцены с критикой неправильно выполненнного поручения руководителя. В любое время будет показывать свою власть над вами. Более того, самое ценное, что вы принесете с собой - особые связи с политиками, он попытается развернуть на себя лично. Мой совет: из всех возможных вариантов трудоустройства, предложения индийских работодателей рассматривайте в последнюю очередь.
     Вот так помощь! Словно заткнул свернутой тряпочкой бутылку с залетевшей туда на вкусный запах мухой. Но откровенно... Слава потерянно молчал.
- А вы думаете, ваши услуги не понадобятся Техмашу после ухода «мальчика»? - своим вопросом Радж вернул Славу к необходимости думать и излагать мысли.
- Во-первых, неизвестно, когда это произойдет. Во-вторых, если все его организационные новации нужны только для того, чтобы сделать деньги, после его ухода компания, я имею в виду прежде всего российскую компанию, окажется в разобранном состоянии: ни возможностей нормально работать по полученным контрактам, ни шансов получить новые из-за финансовых трудностей. А уж индийскую дочку ждет совсем тяжкая судьба, скорее всего, банкротство, если они успеют умыкнуть имеющиеся сейчас свободные деньги, без этого, она не сможет выполнить подписанные контракты.
- Хорошее понимание трудностей, переживаемых компанией, дает возможности правильно сформулировать свои требования и эффективно провести переговоры по трудоустройству, - Талвар по-деловому оценил сказанное Славой.
- Замечание правомочное при условии, что сменщики Шматко будут всерьез решать проблемы бизнеса и не рассматривать свое рабочее место как средство для "кормления"...
- При такой перспективе, конечно, надо рассматривать все возможные варианты. А вас не приглашают стать членом "семьи"? Ведь, если нет расторопного сына, сообразительной подруги, хваткого приятеля, которым можно доверить ведение бизнеса по согласованным правилам, приходится ограничиваться «приемными» родственниками. И на вас должны бы были обратить внимание.
- Да нет, как-то я не получал сигналов о таком рассмотрении моего статуса или тупо не замечал, - Славе показалось диким оказаться членом "команды" и работать по понятиям.
- У нас в России везде действуют законы неэвклидовой геометрии, и поэтому прямой путь никогда не бывает короче извилистого. А вы не пробовали угостить шефа индийской девушкой? Парень он молодой и крепкий, я думаю, оценит такое внимание.
- Это шутка или дружеский совет? -Лунев хотел своим вопросом закрыть предложенное Талваром направление разговора, поскольку испытанное стыдливое  смущение превалировало в уме после поездки на лесниковскую дачу, и разговор на такую тему мог выдать его переживания.
- Это способ завоевать признание шефа, если его реальный бизнес мало волнует! После такого проявления внимания к нему он будет с вами более открыт и откровенен...
     Да, по всем признакам, его индийский друг глубоко понимал российские реалии, а может, и пользовался этим при достижении целей.
- Мне как-то более интересно заниматься оборудованием и услугами при строительстве электростанций, чем организацией интимуслуг, - не очень уверенно ответил Слава.
- Добиваясь заказов в Индии, вам приходится использовать разные пути. - Глаза Раджа лучились лукавством, как будто его позабавила Славина щепетильность.-  Если для дела необходим указанный мною путь, им не нужно пренебрегать. В России часто вопросы решаются в бане или массажном кабинете. И чем моложе тот, кто принимает решения, тем более вероятно, что он оценит такое внимание к себе.
- У нас развитие проектов еще не дошло до стадии создания сети массажных кабинетов, - поколебавшись, продолжил гнуть свою линию Лунев.
- Как хороший менеджер, вы правильно формулируете задачи. Просто этим нужно заняться не тогда, когда ваши командированные будут пить и драться и нарушать индийские порядки, и вам придется выручать их из рук полиции, а заранее, одновременно решая стратегические для себя вопросы.
- В связи с изменением моего статуса все это выходит из зоны моей ответственности. Наверное, для этого и назначили Шамлу, чтобы он организовал структуру интим-услуг при индийских проектах, - засмеялся Слава, обрадовшись найденному им ответу на волнующий его вопрос. Вот и определилась тема, в развитии которой ему можно предъявить претензии - он ничего не сделал в этом направлении и даже не планировал делать.
- Не забывайте, что это высокоприбыльный бизнес. - В ответе Талвара был однозначный намек на то, что у Лунева в деле могли быть свои интересы.
- Нет, это не моя тема, - настойчивое продолжение Талваром поднятой тематики уже раздражало собеседника, но он не знал, как и куда повернуть разговор.
- Не отмахивайтесь. Проект Барох расположен в штате Бихар? - не дожидаясь ответа, Радж продолжал обосновывать свою идею. - Вам все равно нужно общаться с местной мафией, без них там ничего не происходит, иначе они не дадут вам работать. А что может быть более надежной связью, чем совместный бизнес? Все равно они контролируют эту сферу, а тут можно решить сразу несколько проблем, при этом неплохо заработать.
     При подготовке тендера по проекту Барох после разговоров со сведущими людьми Слава включил в перечень расходов процент от объемов местных услуг для выплат бихарским мафиози, которые под видом охраны объекта, предоставления транспортных и других услуг занимались откровенным рэкитом, и даже имел пару встреч с какими-то сомнительными личностями из этого штата, которые инициативно подъезжали к нему после подписания контракта, но при этом, он торопился побыстрее отделаться от них, как всякий человек, понимающий неприятную неизбежность такого рода контактов, но стремящийся по возможности ограничить их. Лунев никогда не задумывался о каких-либо совместных действиях с ними, тем более, общем бизнесе.
- Не нравится мое предложение? – в голосе Талвара звучали сожаление и сочувствие. - Вы действительно выпадаете из системы, где занимаясь тем, за что платят зарплату, люди строят параллельные структуры для своих интересов. Ну ладно, выбор ваш. Если узнаю о поисках серьезных специалистов в энергетике, я вам позвоню.
     Он крепко пожал Славе руку и вернулся к своей жене через ряд, оставив Лунева размышлять о своем будущем. Но мысли метались в броуновском движении, одна толкая другую, и все вместе беспомощно бились об одну и ту же стену: почему желание наглой твари, оказавшейся в иерархии выше, решать свои шкурные интересы легко и безнаказанно ломает устои его жизни. Почему-то всплывали в памяти обрывки разговора с Юлей, давшей объяснение общественному укладу простой формулой «все продается-покупается», и оказалось, что эта случайная встреча оставила в его душе волнительный след, хотя могла забыться вместе с осевшей пылью от увезшего его такси. Строгие аэрофлотовские стюардессы двинули по проходам тележки с вином и прочими напитками и временно отвлекли Лунева на еду, а затем и беспокойный, как гул самолетных турбин, сон .
     Дели встретил шумными шоферами, представителями турфирм с именами встречаемых гостей на табличках и родственниками, нависшими на ограждении в зале прилета аэропорта, и высокой влажностью пряного воздуха в тяжелой ночной темноте. Вошедший в силу муссон отметился повсеместно лужами с плавающими в них фантиками и сломанными пластиковыми стаканчиками и омытой зеленью откликнувшейся на влагу растительности. Быстро промелькнули низкие строения южного предместья Дели с яркими неоновыми огнями транспортных фирм, развивавщих свой бизнесс вокруг аэропорта, несколько временных укрытий для пилигримов, разносящих святую гангскую воду по всей Индии в начале новой посевной, совпадающей с пришедшим муссоном, и машина затормозила напротив трежэтажного дома в районе Шантиникетан, где Техмаш снимал для Луневых квартиру. Жена Лена, полусонно покачиваясь, вышла к мужу в ночной рубашке в темный зал со слабой подсветкой из спальни, и услышав короткий рассказ мужа о событиях в Москве, тихо осела на стул:
- Неужели им не нужен миллиардный бизнес в Индии? - как всякая женщина, она хотела не только послушать, но и обсудить, потому что услышанное сообщение прогнало остатки сна, и четко встал неотвратимый вопрос: как же дальше они будут жить?
     Слава с осознанной обреченностью ответил, как отрезал:
- Миллиард - это в обороте и в течение нескольких лет, а миллионы - они быстро, сегодня и у себя в кармане.
- Как это странно... - совместно с мужем Лена провела в Индии шесть лет и так же, как и он, теряла понимание московских реалий. Неприбранная и непричесанная, одетая только в обвисшую ночную рубашку, с горестно опущенными плечами она вызывала жалость. Ведь только год, как финансовые проблемы перестали душить индийскую компанию, и они жили без страха остаться без денег на текущие расходы. Хотя муж не раз осторожно предупреждал: как только у компании будут свободные средства, появятся желающие поуправлять финансовыми потоками, но его опасения представлялись ей чрезмерными и скорее абстрактными, чем имеющими отношение к ее жизни. Все, чего не очень хочешь, приходит так неожиданно! Лена попыталась уцепиться за дающее надежду сомнение и обсудить с мужем подробнее то, как все произошло, но тот отмахнулся и предложил использовать остаток ночи по назначению. И хотя он действовал по годами отработанному сценарию и  стимулировал ее, жена, сбитая с настроя тревожными ожиданиями, своевременно оценила, что процесс затягивается, удовольствия она не получает и симулировала оргазм. Похоже, муж заметил пассивность ее плоти и спросил: «Все в порядке?», а получив удовлетворительный ответ, вскоре засопел. Она не сразу уснула, прислушиваясь к размеренному мужниному дыханию – вдруг он проснется для разговора, и с горечью поняла, что придется довольствоваться немногим, как будто брошенным мимоходом. И ей было обидно, что она распереживалась, а он так мало ей рассказал.


Глава 7

     По приходу в офис Техмаш-Индия Лунев пригласил к себе руководителей отделов компании и проинформировал их о своей неожиданной отставке, инициированной на совете директоров в Москве. Огорошенные новостью индийцы недоуменно замерли, а затем нестройно спросили:
- Что теперь будет с компанией?
     Что он мог сказать о будущем "Техмаш-Индия"? За годы своей работы Лунев добивался, чтобы каждый знал, когда и чем ему заняться, чтобы перед ним не выстраивалась толпа народу с вопросом "а что нам делать?", а приходили за решением, если величина рисков и ответственности превосходили полномочия работника. Добиваясь такого стиля работы, русский директор индийского коллектива столкнулся с другой крайностью: получив задание, работники с удовольствием  живописали трудности, которые им приходилось преодолевать в решении поставленной задачи, но как только наступал перерыв в представлении руководителю совершенных подвигов, система требовала от него своевременно проявленного интереса для выхода исполнителя «на белом коне в парадной форме победителя» представить результаты работы. Теперь компания шла в ненадежные руки временщика, главной целью которого было вытянуть из нее как можно больше денег, поэтому он должен будет изменить стиль работы в компании, а это значит замкнуть всю работу на себя, лишив работников части возложенных на них полномочий. Хитрый ставленник Шматко не захочет быть крайним, да и слабый багаж технических знаний не позволит ему, войдя с улицы, разбираться с водоводами, запорами, подогревателями, системами контроля и прочим оборудованием, входящим в зону ответственности Техмаш-Индия, поэтому он постарается сдвинуть принятие решений с себя на московский офис, где его желание будет встречено одобрительно группой жадных до красивой жизни людей, которые уже работают в системе круговой поруки, включающей многолюдные совещания и видимость коллективных решений. Но этот геморрой станет еще ужаснее, как только эти люди проиграют борьбу клану Шматко и покинут компанию, тогда все пути принятия решения заплутают между должностными лицами, которые не будут понимать, почему они должны принимать его вместо полномочного, но ничего не решающего директора индийской компании, что приведет если не к саботажу, то ненужной задержке на каждом этапе. По-русски это называется самотек. И в финансовом плане ничего хорошего не ждет: имеющиеся стабилизационные фонды будут быстро растащены, баланс испорчен, и через год-полтора никто не даст кредитов для исполнения проектов. Возможно все, вплоть до задержки зарплаты и латания дыр на подачки из московской конторы. Любой проект имеет верхний предел целесообразных расходов, и его должно хватать и на закупку товаров и материалов, и на зарплату с бонусами, и на запоминающиеся праздничные корпоративы, и на оплату группы поддержки, и на консультантов-агентов. Но если воровать без меры, чтобы и начальству угодить, и себя не забыть, завершение у процесса одно - банкротство с возможными судебными разборками. При этом будут искать стрелочников и категорически не смогут возложить какую-либо ответственность на фигуры высокого ранга. Исключений из этого правила практически не бывает.
     Это Лунев понимал, но сказать своим уже бывшим подчиненным не решался: от плохих предсказаний принято отмахиваться, полагая, что за ними стоит личная обида или далеко идущие планы.
- Легкой жизни не обещаю. Я плохо знаю вашего нового руководителя и ничего о нем сказать не могу. Единственно, о чем я вас прошу сейчас, во внешний мир данную информацию не распространять до проведения собрания акционеров. Так будет лучше и для компании, и для меня лично.
     Приглашенные молча разошлись перетирать полученную информацию в более удобных для них местах, а Лунев принялся просматривать все документы и почту, отложенные им в сторону взапарке перед отъездом в Москву и накопившиеся за время его отсутствия, для того, чтобы продвинуть вперед все то, что могло быть им рассмотрено и подписано именно тогда, до отъезда. Чеки в оплату товаров и услуг, согласование условий поставок и цен, подготовленные персоналом Техмаш-Индия новые контракты - все это не должно ждать две недели до появления в офисе Шамлы, да и после его появления оно не будет подписано сразу из-за естественного желания нового руководителя разобраться что к чему. Все это должно двинуться вперед, помогая компании сохранить нужный ритм и работу по проектам в графике. Среди полученных писем Слава нашел письмо от директора компании "Протек" с приложением чека на пятнадцать процентов стоимости системы водоподготовки для Хрипата, это был результат их договоренности об обеспечении возврата аванса при нарушении выполнения контракта. Теоретически субпоставщик должен был представить для этой цели банковскую гарантию, но Бамбани, директор "Протека", пожаловался на большую банковскую комиссию, и два руководителя, доверие которых друг к другу было затверждено предыдущим опытом работы, нашли приемлемое решение, позволяющие избежать эти расходы. Оно лежало на поверхности: в Индии все расчеты между поставщиками и получателями осуществлялись чеками, чек -это обязательство подписанта платить немедленно по предъявлению, и в этом плане он действует также, как и банковская гарантия. Единственным препятствием может быть неплатежеспособность подписанта, но в то же время где вы видели банк, удовлетворяющий первое требование к оплате по гарантии, если клиент банка не платежеспособен? То есть финально все зависело от финансового положения предъявителя чека, а у "Протека" за последние пять лет балансовые отчеты выглядели весомо, и от вероятности предъявления чека получателем к оплате без явного для того повода, и эта зона закрывалась доверием. Слава понимал, что без его немедленных действий данная договоренность может оказаться бесполезной, да и когда у его сменщика дойдет время разобраться с этим поставщиком не самого дорогого оборудования, а это задержит передачу "Протеком" проектной информации в Техмаш-Индия, что означало срыв сроков передачи информации в Энергетическую корпорацию. Лунев вызвал руководителя финансового департамента компании Маноджа, передал ему все подписанные финансовые бумаги, проинструктировал все проводки сделать с датой его отъезда в Москву, включая бумаги на выплату аванса "Протеку". Хитрые глаза индийского финансиста повлажнели и суетливо забегали.
- Ну мог я перед отъездом заниматься обычной офисной работой, а не готовить бюджеты на русском языке, которые кроме меня в индийской компании никто не мог приготовить? - резонировал Вячеслав. В сказанном не было упрека Маноджу - предварительную информацию по бюджетам подготовил он вместе с руководителями проектов, но представить ее на русском языке в соответствии с требованиями головного офиса мог только управляющий директор индийской компании, как единственный носитель этого языка во всем коллективе. Манодж закрыл папку с документами, почтительно наклонился к отставленному руководителю:
- В связи с вашей отставкой вам предложили какую-либо компенсацию, бонус или что-нибудь из этого ряда?
     Слава удивился поднятому вопросу - ему и в голову не приходило обсуждать размеры выходного пособия со Шматко и его приспешниками, хотя сейчас, после услышанного, он осознал, что имеет на это полное право. Манодж увидел замешательство собеседника и решил уточнить:
- Как минимум вы имеете право получить сумму вашего вознаграждения до конца прерываемого не по вашей вине контракта, если не договоритесь о большем.
- Я думаю, у меня будет возможность поговорить с акционерами об этом до собрания, - ответил Слава, прикинув, что за восемь оставшихся по трудовому контракту месяцев получается неплохая сумма. По крайней мере, можно будет спокойно перебиться длительное время, если не сразу представится хорошая работа.
- Если хотите, я подготовлю выписки из относящихся законов, чтобы обосновать вашу позицию.
- Спасибо, тогда у нас будет на что отметить мое освобождение от всей этой головной боли, - засмеялся Лунев, указывая на возвышающуюся на столе стопку корреспонденции и документов.
     Глаза Маноджа удовлетворенно залучились, он прижал к груди полученные бумаги и почтительно удалился. Слава воспринял вопрос руководителя индийского финансового отдела как сочувствие и поддержку, на которые в Москве так никто и не решился. Ему было это приятно, да и в его положении деньги лишними не будут.
Немного воспрянув духом, он обратился к свеже принесенной почте. Ничего спешного, чтобы подвигло его на нарушение данного ему указания не предпринимать никаких действий после принятого в Москве решения, он не обнаружил, но  внимание Лунева привлекло письмо на бланке "Прозрачный мир".
"По поручению Национального Бюро расследований мы проводим независимое анонимное исследование среди компаний, получивших заказы от государственных корпораций Индии, для оценки сложившейся практики при организации, проведении торгов и подписании контрактов. Мы просим вас поддержать нашу акцию и любезно ответить на поставленные вопросы на отдельно приложенном вопроснике и отправить их в прилагаемом конверте без указания вашего имени и адреса, опустив письмо в любой почтовый ящик в любом штате или городе. Таким образом мы гарантируем полную анонимность в проводимом исследовании. Ваше имя и организация никаким образом не будут ассоциированы с отправленными ответами, но помогут нам сделать справедливую оценку уровня коррупции в стране и влияния коррумпированных чиновников на экономическую жизнь."
     Лунев заглянул в прилагаемый вопросник, в котором на поставленные вопросы предлагались три варианта ответов: да, нет, затрудняюсь ответить, прочитал несколько из них:
"- Имеется ли в торгах, проводимых публичными компаниями, возможность для коррупции;
- Приходилось ли вам сталкиваться с фактами коррумпированных решений при размешении заказов;
- Если да, то укажите предполагаемый уровень вовлеченности в процесс принятия решений следующих категорий: политики государственного масштаба, политики уровня штата, чиновники министерства, руководство корпорации, работники корпорации, руководство и работники сторонних организаций, криминальные элементы."
     Во всенародном единении в борьбе против коррупции очень много показного пафоса и мало желания предпринять против нее что-нибудь практическое. По постановке вопросов было очевидно, что организаторы опроса хорошо понимали правила принятой в практике игры. И для Лунева не было секретом, что в сложившихся условиях высокой терпимости к коорупционной системе и адресного возмездия по принципу "не за то, что брал, а за то, что попался" оставалось ощущение невысказанного лукавства: одни призывали бороться с коррупцией, другие делали вид, что искренне следовали призывам, третьи якобы учитывали разработанные рекомендации, вывешивая на входе каждой государственной организации призывы немедленно сообщать в бюро бдительности о попытках служащих понуждать клиентов к даче взятки или подношению дорогого подарка. И при этом все держалось на известном всем общественном согласии, направленном не против злоупотреблений, а на то, чтобы контролировать выгоду от них. При этом понимание борьбы с коррупцией на разных этажах общества сильно отличалось: одни считали, что взятки никто не должен брать, другие искали компромат на политических конкурентов, третьи же определяли баланс на уровне неоговоренных, но принятых понятий - брать по чину, и не больше. Если заглянуть на сайт Национального Бюро расследований, то в выложенных там ежемесячных отчетах о расследованных случаях коррупции и принятых мерах, легко обнаруживалось, что печальная участь за попытку нажиться на исполнении собственных вмененных обязанностей или, напротив, за умышленное и корыстное их неисполнение по отношению к гражданам или организациям, отвечающим взаимной симпатией, настигала мелкую сошку, не поднимаясь выше начальника отдела, потому что выше уже шли директора, а они - номинанты политиков и министерств. Воспитательный эффект разоблачений коррумпированных чиновников снижался их выборочностью, в результате коллеги взяточника понимали не то, какое нарушение закона случилось, а почему система сдала именно этого бедолагу.
     Реальная борьба с коррупцией неизбежно превратилась бы в борьбу с существующей практикой размещения заказов. И чтобы это понять, не нужно делать опросы. Чтобы узнать, где сходятся все нити, достаточно было обратить внимание на рейтинг политиков, составленный журналистами и опубликованный всеми газетами, что и сделал Лунев, разбираясь с местными обычаями, где и обнаружил скромного казначея правящей партии на почетном и весомом четвертом месте в стране. Если журналистам это известно, то неужели соответствующие службы не в курсе?!
     Бороться со злом и декларировать борьбу с ним - вещи противоположные по своей сути. О коррупции имеет смысл говорить, если должностные лица выполняют какую-то целесообразную работу, но занимаются мздоимством. Система контроля за размещением заказов государственными корпорациями, во главе которой был господин Лал, ничего целесообразного в себе не содержала и существовала только ради того, чтобы на важные посты назначались лояльные системе лица и собирали дань с вмененного им сектора деятельности. В эпоху феодализма это так и называлось ; «кормление». Ведь по сути деньги, собранные стариком, шли на покрытие ежедневных нужд работников аппарата партии и личных приспешников руководителей. Устоявшийся феодальный обычай здравствовал, сам себя поддерживал и даже не пытался прикинуться чем-то современным и полезным.
     Слава еще раз внимательно посмотрел на прочитанное письмо и надорванный конверт. «Прозрачный мир». Он не встречал такого названия ни в каких публикациях ни в газетах, ни в интернете. Не проверка ли это лояльности со стороны старика Лала? Ты поддашься призыву поддержать акцию, отправишь письмо, а на конверте или в вопроснике имеются тайные знаки, выдающие отправителя? Подспудно ощущая фальшь в полученном письме и наличие двойных стандартов в подходе, Лунев еще раз взглянул на конверт и обнаружил, что оно было адресовано не ему лично, а обезличенному управляющему директору Техмаш-Индия. В текущих условиях он имел полное право не отвечать на него и оставить на рассмотрение Шамле. Пусть назначенец Шматко прочитает вопросы и подумает, как получены заказы, с которых он должен отбить уйму бабок, и что ему отвечать. Приняв такое решение, Слава испытал чувства злорадства и торжествующей справедливости.
     Когда Лунев подписал все, что хотел подписать, просмотрел всю полученную почту, переговорил со всеми работниками, узнавшими о неожиданном решении в Москве от руководителей отделов и пришедшими кто выразить сочувствие, кто полюбопытствовать, как их бывший руководитель видит будущее компании, при этом почти каждый визитер проверил, как ему заработанный у генерального директора кредит доверия и взаимоподдержки конвертировать в прибавку к жалованию или другие блага до прихода сменщика, наступило ощущение вытягивающего мозг вакуума. Удивило, что русский персонал индийского представительства был чрезвычайно деликатным - никто не зашел и ни о чем не спросил. Дав себе слово ограничивать себя беглым просмотром почты, адресованной в Техмаш-Индия, и предназначенной теперь для рассмотрения и принятия решений другим человеком, он несколько раз заставлял себя принять позу безработного - расслабленно сидеть в кресле, смотреть перед собой поверх стола, не отвечать на звонки и думать, кому могут понадобиться его услуги. Трудно было сдержать себя не делать то, что для него очевидно напрашивалось, немедленно что-то сделать самому или дать указание кому-то из персонала. Угнетала необходимость заставить себя задуматься о будущем и начать планомерную подготовку к грядущей смене не  только работы, но и места в жизни. Он этого давно не делал и испытывал растерянность, не зная ни приемов, ни подходов. В глубине мозга с калейдоскопической непредсказуемостью всплывали воспоминания и образы, связанные с его поездкой в Москву, он их снова и снова рассматривал, бестолково задавал себе вопросы без ответов. Он осознавал совет, высказанный женой: измени то, что  ты способен изменить, и принимай то, что изменить не в силах. А изменить ничего было нельзя! И чем больше он уходил в размышления, тем больше терялся. Его состояние было похоже на испуг и потерянность, которые испытывает индийский младенец в Харангае, сбрасываемый с десятиметровой крепостной стены на натянутый тент в ходе религиозного обряда. Испуг тела и ужас в голове от неизведанных ощущений и неизвестности будущего, вовлеченных в далекое от его жизни и интересов сакральное действо. Отличие лишь было в том, что младенец не знал, что организаторами подготовлено достаточно жесткое, но безопасное приземление на натянутую десятком рук материю, а Лунев отверг вариант, предложенный ему на подмосковной даче, и окончание его свободного падения зависело от действий, которые он мог предпринять в полете.
     Нужно было составить резюме с указанием трудовой биографии и фактами, способными привлечь внимание работодателя. Сколько заявок инженеров, финансистов и других специалистов на возможную работу в его конторе он сам просмотрел, и сколько из них прочитал? Только те, которые имели отношение к освободившейся или образовавшейся в ходе развития компании вакансии. Все остальное его помощник Мурали складывал в пыльную папку и извлекал некоторые их них по указанному Луневым признаку, когда возникала необходимость. То есть резюме, составленное просто так, с надеждой на случай, имело мало шансов привести даже к собеседованию с работодателем. Оно должно быть адресным с указанием сильных сторон, рельефно обрисовывающим потенции соискателя по отношению к конкретной должности. Проведенный им поиск работы в интернете и специализированных журналах в разряде руководителей такого уровня, в котором требуются связи с власть предержавшими, что Лунев считал самой сильной своей чертой, ничем не обнадежили. Составление самого резюме продвигалось плохо. Простое перечисление позиций карьерного роста ему самому не нравилось, так как не подчеркивало того, что он хотел показать.
     Вечером он теперь не задерживался на работе, ровно в шесть выходил из своего кабинета, возвращался домой к радости жены для совместного ужина, но подспудно продолжал прокручивать в голове последние события и безрезультатные поиски подходящих вакансий, отчего ночью снились крутые горы, тяжелые перевалы, узкие дороги над краем бездонных пропастей, хлипкие подвесные мосты и прочие трудности в пути. Слава тревожно ворочался, просыпался среди ночи с думами о былом и грядущем, и его глубокие вздохи будили жену.
- Это тебе кажется, что ты лежишь тихо, а мысли твои шуршат и бьются о стены и в потолок и мне спать не дают, - сонным голосом жаловалась Лена.
     Супруги неспешно вставали, молча пили чай, она иногда робко пыталась выспрашивать подробности московского собрания и предшествующих событий, но столкнувшись с немногословностью мужа, просила отпустить ситуацию и ждать, что будет, с убежденностью фаталиста, что предназначенное не пройдет мимо. Просмотрев ночные последние известия по телевизору, они снова ложились спать.
     А утром в офисе Лунев с надеждой запускал поисковик рабочих вакансий, но возвращался невод пустой, иногда цепляя лишь мелкую рыбу с сайтов рекрутинговых агенств. Ему становилось неуютно. Имея уже исчерпывающий ответ на вопрос, почему неожиданно случилось то, что сломало его налаженную жизнь, он физически ощущал потерю чувства собственного профессионального превосходства и уверенности в себе. Было понятно, что он не обладал типовым набором поведенческих шаблонов, необходимых для взаимодействия с теми, кто в российской компании олицетворял власть. Приходили негативные мысли о невостребованности, душа заполнялась страхом перед невнятным будущим и неуверенностью. Не хотелось никого видеть, не хотелось ничем заниматься. Ему казалось, что, как только столкнется с кем-то из своих делийских знакомых, тут же придется объяснять свою ситуацию, а правильных слов для объяснений у него не находилось. Не хотелось жаловаться, да и принимать мимолетное сочувствие представлялось оскорбительным. Слава ждал подсказки внутреннего голоса для выхода из замкнутого круга и все больше уходил в себя. Терзаемый своими сомнениями он старался никуда не выходить, не показываться сослуживцам. Он с ужасом думал, что находился на грани, за которой начинается то, что, наверное, по-медицински называется "депрессия".
     Через несколько дней после возвращения из Москвы в один из тяжелых и пустых моментов, душащих безнадегой и неопределенностью, офисная жизнь снова напомнила Луневу, что вернувшись в Индию, он не вырвался из системы, по отношению к которой он ощутил так болезненно себя чуждым.
- Вячеслав Викторович, это к вам, - ворвавшись в кабинет, с порога провозгласила Илона Матяшко, молодая сотрудница представительства, появление которой в Дели с невнятно очерченными функциями было инициировано Лесниковым три месяца назад. Она обрабытывала информацию для головного офиса, использовалась в качестве переводчика на переговорах при приезде московских гостей. Но Луневу не нравилось то, что в формальном его подчинении находилась сотрудница с непонятными функциями, а также постоянное стремление Сергея контактировать с ней в обход руководителя представительства.
     Следом за ней вошли два подтянутых средних лет русских с явно выраженным военным или оперативным прошлым со строгими лицами и сканирующимм глазами. Декоративные погончики рубашек смотрелись к месту на тренированных плечах. Гости поздоровались, и один из них, с более дружелюбным выражением лица, назвавшийся Кутейкиным, протянул Луневу визитную карточку, в которой он был обозначен как зам.директора департамента собственной экономической безопасности "Техмаша".
- Чем обязан? - сухо спросил Лунев, понимая, что ему придется уделить время неожиданным визитерам по поводу, ничего общего не имевшему с его текущими интересами.
- Мы хотим посмотреть финансовые документы "Техмаш-Индия".
- Что значит посмотреть? И о каких документах речь? - Слава обнаружил в своем голосе ненужную нервозность, попробовал успокоить себя размышлениями, что ему не о чем беспокоиться.
- Нам нужны первичные документы, на основании которых у вас организован бухгалтерский учет, - круглое северорусское лицо Кутейкина с носом картошкой и заметной разреженностью волос на голове сохраняло природное добродушие, и придающие ему налет суровости вертикальные линиии бакенбардов и усов подковой лишь сглаживали это выражение .
- Во-первых, этот вопрос не ко мне. Я уже не являюсь управляющим директором индийской компании, и меня Шматко лично предупредил, что я не должен от ее имени предпринимать какие-либо действия. - Слава прихлопнул ладонью стопку писем и факсов, отложенных для рассмотрения в будущем Шамлой, считая их весомым аргументом в поддержку высказанной им позиции. - Видите сколько корреспонденции ждет нового директора.
- Это чистая формальность. Мы хотим проверить документы периода вашего управления, - Кутейкин попытался объяснить свою задачу. - Попросите вашего финансиста показать бумаги, и не более того.
- На каком основании? - Лунев спросил на автомате. Он понимал, что всякая властная вертикаль должна опираться на опричников, для которых было только одно основание - команда "фас!" от их сюзерена. Вспомнились мысли о поиске стрелочника для объяснения трудностей исполнения текущих контрактов. Неужели он уже рассматривается в качестве такого лица?
- А что наши командировочные удостоверения не являются для вас основанием? Приказ о командировании? - Кутейкин не ожидал такой неприветливости индийского наместника в отношении проверяющих лиц.
- Не думаю, что в приказе есть пункт о том, что господин Лунев должен обеспечить доступ командированным к финансовым документам индийской компании, к которой он юридически уже не имеет отношения. Мне об этом ничего неизвестно. Но дело даже не в этом. Речь идет о компании, организованной и действующей на основании местного законодательства. Согласно ему у компании имеется аудитор, проверяющий балансовый отчет и выдающий свое заключение. У вас есть вопросы по последнему представленному отчету, который, как я понимаю, уже включен в официальный отчет "Техмаша"?
- Если мы посмотрим первичные документы, могут появиться и вопросы.
- То есть вы не верите не только нам, аудитору компании, но и представителям бухгалтерии "Техмаша", которые приняли отчет и санкционировали его включение в суммарный баланс организации? – он не скрывал своего сарказма.
- Оптимизация расходов - это тренд сезона. Они проверяли все с точки зрения правильности бухгалтерского отражения, а мы хотим проверить суть. Чтобы жизнь сыром в масле не казалась! – попытался урезонить упрямого оппонента Кутейкин, поясняя правила игры.
- По-русски говоря, вы хотите осуществить ревизию. Какие у вас на это полномочия?
- Вячеслав Викторович, в ваших интересах не упрямиться. В этом случае спорные вопросы будут рассматриваться в вашу пользу, - диалог по-прежнему вел один Кутейкин. Неприветливость Лунева напрягала его, глазки-буравчики впились в лицо собеседника, кончики усов слегка подергивались от напряжения.  Непредставившийся компаньон, из тех, кому нравится подличать, применять силовой прием против рвущегося вперед соперника, изподлобья со взглядом, необещавшим ничего хорошего, жестко уставился на Вячеслава. Илоне же присутствие при таком разговоре доставляло явное удовольствие, несмотря на тяжелую встречу хозяином кабинета, ее лицо сохраняло улыбку, хотя ее появление совместно с гостями уже ставило вопрос об ее возможной заблаговременной информированности о подготовке такого визита. Неужели она надеялась сместить Лунева с должности представителя Техмаша в Индии? И имела поддержку Лесникова для таких претязаний?
- То есть вы меня запугиваете? И какую реакцию после этого вы от меня ожидаете? Если испугался - значит, здесь не чисто?
- Вы же понимаете: какова подача, такова и отдача. Если вы сами не примете решение о нашем допуске к документам, то чуть позже сделаете это по указанию из Москвы.
- К сожалению, это вы не понимаете! Вы прибыли в иностранную компанию. Я вас лично не знаю, никто меня о вашем визите не предупреждал. А может вы - рейдер? Визитную карточку с аттрибуцией Техмаша можно напечатать за пять минут. Представьте на моем месте иностранца, который знает, что отчет проверен аудитором и ревизорами из материнской компании. После этого могут быть конкретные вопросы для перепроверки. Вы же появляетесь ниоткуда и говорите: покажите нам все документы, мы подумаем, правильно ли вы работаете.
- А решение материнской компании о проверке не является основанием?
- Во-первых, мне не известно ни о каком решении. Во-вторых, материнская компания уже присылала ревизоров. Я понимаю, что вы из другого департамента, но не может же иностранная компания открывать свои файлы для проверки всем, кто изъявит такое желание, даже если они представляют материнскую компанию!?
- Вячеслав Викторович, ваше противодействие может быть истолковано только против вас, - для Кутейкина такой довод казался железным: вполне достаточно принадлежности к властной вертикали для ощущения своего превосходства и возможности толкования вещей по произволу.
- В любом случае я сначала позвоню в Москву и проверю ваши полномочия.
     После очевидной подставы, сделанной коллегами в Москве при срыве встречи Лунева со Шматко после совета директоров, это была первая вынужденная необходимость контактировать с ними. Сначала он набрал номер офисного телефона Фадеева, мобильной связью со своим прямым руководителем он пользовался в крайних случаях. Секретарша Галочка сообщила, что он отсутствует и будет через два-три часа. Вторая попытка получить информацию была при контакте с Лесниковым, который как председатель совета директоров Техмаш-Индия должен бы был знать о внеплановой ревизии финансовой деятельности компании, но он, как и в Москве, заявил о своей неосведомленности, и с обиженными интонациями в голосе подтвердил наличие фамилии Кутейкин в штате департамента собственной экономической безопасности. И только сделав звонок помощнику Шматко, Вячеслав получил подтверждение, что двое сотрудников из указанного департамента действительно командированы в Дели для инспекции финансовой деятельности Техмаш-Индия. За время разговоров Лунева с московскими коллегами гости не проронили ни слова, напряженно ожидая окончания его переговоров с Москвой, а после их завершения смотрели с победным видом на своего оппонента, предвкушая, сколько они ему отольют за столь явно выраженное пренебрежение к их деятельности.
- Ну и как вы будете проверять? - вопрос был риторическим: у командированных не было цели предотвратить что-то, им нужно было найти хоть какое-то нарушение, чтобы цинично оправдать свое существование.
- Вы не волнуйтесь, у нас есть свои методики. Вы - человек занятой и хотите, как лучше, только не всегда знаете о ваших проблемах, - едко заметил Кутейкин. - Сначала мы посмотрим первичные документы, затем, при необходимости, будем задавать вопросы.
- Я знаю, что проблем быть не должно. Но если у нас возникнут разногласия в трактовке целесообразности каких-либо трат?
- Мы доложим руководству, и оно рассмотрит.
     Круг замкнулся. Стало очевидным, что решение о ревизии принято лично Шматко, возможно, это сделано после осознания факта нарушения законов при снятии Лунева с должности управляющего директора Техмаш-Индия, чтобы до собрания акционеров успеть получить информацию о нецелесообразных тратах в индийской компании или превышении расходов над планируемым бюджетом. И инспекторы уже декларировали свою задачу: если очевидных нарушений они не обнаружат, в ход пойдут нюансы трактовок. Очевидно также, что они не смотрели отчеты, отправленные Луневым в Москву. Говоря об оптимизации расходов, все исключают из рассмотрения расходы, связанные с собственным офисным функционированием. Вячеслав был абсолютно убежден, что даже для постановки под сомнение инспекторы вряд ли найдут суммы, превышающие расходы на их командирование в Дели. Стоило ли идти на такие расходы, чтобы получить копеечное основание для предъявления претензий ему? Сигнал был однозначным: Шматко принял решение, и обратных ходов делать не намерен ни при каких обстоятельствах. А опричники нужны не столько для того, чтобы обосновать решение, но и запугать, чтоб не рыпался без оглядки.
     Лунев с нескрываемым сожалением пригласил финансиста Техмаш-Индия Маноджа, познакомил с командированными из Москвы и попросил выложить перед ними все папки с первичными финансовыми документами. Руководитель финансового департамента индийской компании впервые в своей практике столкнулся с повторной ревизией, проводимой головной конторой, и напряженно ждал дополнительных пояснений.
- Все подряд за последний финансовый год - я правильно понимаю? - переспросил он Кутейкина на  английском. Ревизоры выжидательно смотрели на Лунева и молчали. Вячеслав повторил вопрос своего финансиста на русском языке.
- Для начала пусть будет так. - Последовало уклончивое подтверждение инспектора. Любая заметная, а тем более эффективная самодеятельность привлекает внимание проверяющих инстанций — просто потому, что они так устроены и в этом видят смысл своего существования. Если кто-то что-то делает, надо непременно придти, пристрастно допросить и истребовать все положенные справки и прочие обоснования.
- Предыдущие годы для вас будут не интересны - мы едва сводили концы с концами, - уточняя финансовое состояние компании, Лунев не скрывал укола проверяющим. Люди, сосредоточенные в своей деятельности на приспособлении и личной конкуренции, по определению не могли доверять его словам. А на английском он уточнил Маноджу:
- Да, за последний год вплоть до того, что я подписал до отъезда в Москву, а после, как известно, я ничего не подписывал, - глаза финансиста слегка сверкнули усмешкой, но тут же приняли обычное выжидательное выражение.
- Вы не будете возражать, если Илона нам поможет с переводом? - Можно полагать, что люди, имевшие целью проверить финансовую деятельность иностранной компании, должны, по крайней мере, понимать, что написано в просматриваемых ими документах, но короткий диалог с Маноджем, в котором Лунев оказался переводчиком, все расставил на свои места.
- Вы считаете, что обеспечение вашей работы на подхвате для нее составит честь? Можете ее использовать по вызову. - Лунев специально попытался задеть самолюбие молодой сотрудницы, заподозрив ее в соучастии в возможном заговоре против него.
     Корпоративное развитие в России повторяет ошибки государственного строительства: любая потребность продвижения вперед и контроля влекут за собой не формулировку задач и стимулов для всех участников процесса, а создание отдельных комитетов, департаментов и отделов, которые, сосредоточившись на индивидуальном выживании нанятых сотрудников, приспособлении и личной конкуренции, никому вокруг не доверяют, и вместо взаимодействия и коллективного поступательного движения переходят к стратегии принуждения. Ну это все равно, что ногу сорокового размера впихнуть в ботинок сорок восьмого. Расходов много, а двинуться вперед практически невозможно. Может, где-то и образуется сыр в масле, но для организации – сплошные потертости и неудобства.
     Слава дал пояснения Маноджу на основе последних уточнений от Кутейкина, и вся группа с гордо замыкающей ее Илоной удалилась на второй этаж здания в финансовый департамент, оставив Лунева пережевывать полученное подтверждение слов Батенина, что он Шматко ни в какой позиции не нужен.


Глава 8

      Вызванное неожиданным появлением московских инспекторов отвлечение Лунева от депрессивного ничегонеделания получило немедленное развитие, словно сжатая доселе пружина жизни начала свое движение после снятия сдерживавших ее запоров. Зазвонил мобильник, приглашая Славу отвлечься от грызущих его умозаключений и сомнений, и на сколько его раздражали неожиданные звонки, отвлекавшие от рутинной деятельности всего десять-пятнадцать дней назад, на столько он был расположен выслушать звонившего сейчас и попытаться осуществить что-нибудь полезное.
- Мистер Лунев, - послышался пришепетывающий голос секретаря руководителя медеплавильной корпорации из далекого Дахеджа, - с вами будет говорить председатель Индкопер Джотирамалингам. - После щелчка-переключения в телефонной линии Слава услышал плавный насыщенный самоуважением голос человека, с которым он поддерживал приятельские отношения на столько, на сколько это возможно между поставщиком оборудования и клиентом, не имеющих никаких взаимных материальных обязанностей или ожиданий:
- Вячеслав, как жизнь? – казалось бы, обычный для начала разговора старых знакомых вопрос напряг Лунева: неужели слухи об отставке уже докатились до глубокой индийской провинции? И он, подчеркивая усталость в голосе, ответил:
- Добрый день, Рама! Был в Москве, теперь разгребаю то, что накопилось в Дели за время отсутствия. - В неформальном общении они использовали только имена, и длинное южноиндийское имя председателя медеплавильной корпорации сократилось до центральной части его составного имени-фамилии. Отдаляя объяснения о своем непонятном текущем статусе, Слава сам задал вопрос: - Что-нибудь случилось, если сам решил позвонить? - В своей маленькой империи Джотирамалингам интересовался всем, что там происходило от производства металла и строительства нового цеха до бытовых мелочей жилого городка, являвшегося составной частью вверенного ему предприятия, но в соответствии с поддерживаемой им традицией для разрешения возникающих вопросов в связи с отданным подрядчику заказом он обращался к тому, кого считал равным себе в структуре подрядчика, и в отношении нового техмашевского турбогенератора таковым он нашел Лунева, часто огорашивая его неожиданными звонками. Слава гордился этим небольшим контрактом, полученным в ожесточенной борьбе с конкурентами, не имеющим никаких агентов или других коррупционных следов, и что самое главное, исполняемым четко по графику, поэтому он всегда стремился отвечать на звонки председателя медеплавильной корпорации ясными и быстрыми действиями. В организации переговоров с индийскими предпринимателями Лунев старался держаться как автономная от центрального офиса Техмаша фигура, понимая, что этим он насыщает любые свои заверения и гарантии реальным весом и доверием. Он понимал , что ссылки на московских боссов и корпоратиную политику лишали бы его рассуждения убедительности. Кроме того, заказ из Дахеджа должен был стать поворотным камнем в истории индийского Техмаша – это был первый и пока единственный случай, где ответственность за весь комплекс поставок и работ была закреплена именно за дочкой российской корпорации, что давало шанс в будущем ей быть самостоятельным игроком на рынке энергетического оборудования и Индии, и окрестных стран.
- Вот хочу добавить тебе немного проблем. - В размеренном голосе Рамы слышалось явно выраженное лукавство. - Ты понимаешь, что для нас важно своевременно запустить новый агрегат, поэтому я лично слежу за тем, как идет процесс, и хочу, чтобы мои специалисты обучались работе на поставленном оборудовании, как только оно окажется в собранном состоянии. Мне доложили, что система управления уже собрана, проверена и готова к отладке работы с турбиной и генератором, но твои шеф-монтажники не разрешили приступить к обучению, отказывают в кооперации и ведут себя странно. Прозвучало даже заявление, что будет  снята гарантия с генератора. Я у тебя покупал турбогенератор, поэтому если при каких-то обстоятельствах генератор не может работать как составная часть системы, он мне не нужен. Забери его и замени другим, который всегда будет частью единого целого.
     Слава сразу оценил характерное для индийцев стремление преувеличить возникшую проблему, чтобы решить ее на выгодных для себя условиях, к которому явно прибегнул Рама, поэтому попытался погасить ненужный запал собеседника.
- Заменить генератор не так просто - для этого потребуется заменить фундамент под него.
- Ну это будет за твой счет! - последовал горячий и, в общем-то, справедливый ответ.
- Да я не думаю, что вопрос целесообразно решать через замену. Скорее всего, кто-то неверно понял, что сказали монтажники, а может, прозвучал неточный перевод.
- За перевод с русского на английский и обратно отвечаешь тоже ты, Вячеслав. - Рама был настойчив, переводя корпоративные обязательства в личные. - Я тебе рассказал о возникшей проблеме и хочу, чтобы ты ее разрешил как можно скорее.
- Спасибо за звонок. Сегодня до конца дня, максимум завтра, постараюсь разобраться и позвоню.
- Можешь звонить и в вечернее время, для меня это очень важно. Как всегда буду рад тебя видеть у нас в Дахедже, если приедешь. - Рама вернулся в обычный для него обмен любезностями. «Рад видеть» означало не более, чем посидеть вместе за чашкой кофе в просторном кабинете председателя корпорации и переброситься несколькими фразами о прогрессе работ по контракту и о жизни вообще.
- Я тоже буду рад увидеться в Дели, если ты сюда приедешь. - Слава тоже прибегнул к ничему не обязывающей декларации, потому что за время визитов Джотирамалингама в Дели они один раз позавтракали вместе в гостевом доме Индкопера, от приглашений в ресторан гость всегда отказывался.
- Если меня ничего держать здесь не будет, то мой визит в Дели очень вероятен. - Рама легко поставил перед Славой условие, которое тот должен был принять.
- Тогда, до скорой встречи, где бы она не случилась, - Лунев поспешил завершить телефонный разговор, чтобы побыстрее разобраться в ситуации на монтаже и наладке оборудования в Индкоппере.
     Звонок представителю Техмаш-Индия в Дахедже Шарме, координирующему работу российских монтажников и индийских субподрядчиков и одновременно являвшемуся переводчиком, не дал четкого объяснения случившемуся на станции. Шарма пояснил, что действительно основное оборудование установлено, произведено подсоединение индийской системы управления к турбине и генератору российского производства, через несколько дней можно попытаться запустить их, и на сегодняшнем плановом совещании заказчик попросил разрешения на присутствие своего персонала при наладочных работах для знакомства с работой оборудования и обучения, но шеф-монтажник генераторного завода Техмаша неожиданно заявил, что не позволит генератор использовать в существующем состоянии, а если его мнение не будет учтено, то он снимет гарантии с генератора. Что послужило поводом для такого демарша Шарма еще не разобрался, так как у него не было времени переговорить с ним один на один, а на  совещании никто не поинтересовался, чем состояние генератора не устраивает представителя генераторного завода, а заявление восприняли как демонстративный демарш. Лунев тут же уловил, что молодой представитель индийского Техмаша спасовал перед авторитетом многоопытного русского монтажника, и попросил его соединить с последним. Он лично много лет знал Ступичева, занозистый характер которого и чрезмерная забота о собственном авторитете не раз приводили к конфликтным ситуациям с заказчиками во время монтажа оборудования, и Славе уже приходилось вмешиваться для их разрешения во время работы в Индии. Предыдущий опыт показывал, что Ступичев всегда позиционировал себя в качестве независимого эксперта по генератору и никогда не ощущал себя составной частью единого процесса монтажа-наладки оборудования машинного зала электростанции, что в целом было характерно для любого посланца завода-изготовителя, но демонстративно декларировать дистанцию от общей работы решался не каждый из них. Догадка Лунева получила подтверждение и на этот раз: со слов шеф-специалиста, вместе с генератором из России был поставлен шкаф контроля технологических параметров, Ступичев заметил, что шкаф установили на один фундамент с системой возбуждения, но кабельной обвязки его выполнено не было, и вместо того, чтобы обратить внимание Шармы на это обстоятельство, затаился в ожидании возможности для демонстрации своего авторитета.
- Вячеслав, ты же знаешь, мы не можем разрешить работу генератора без контроля температуры обмоток и сердечника статора, - придавая своему голосу весомые модуляции, Ступичев заявил по телефону Луневу. - Без шкафа мы гарантировать работу генератора не сможем.
     Все это бы выглядело серьезно, если не учитывать, что спецификацией заказчика, на основании которой Техмаш подписал контракт и сделал поставку, никакого отдельного шкафа контроля технологических параметров генератора не предусматривалось, всю эту работу должна выполнять общая система контроля и управления, произведенная в Индии. Поэтому демарш Ступичева на совещании в Дахедже никто и не понял: все, что необходимо и достаточно для наладки генератора и системы управления, было готово, и его заявление рассматривалось как неуместная попытка амбициозного человека помешать нормально идущему процессу. Но отсутствие реальных помех, задерживающих график работ, оборачивалось необходимостью предпринять какие-то меры в отношении лишнего шкафа сейчас, чтобы избежать проблемы в будущем. Сколько времени должно пройти, чтобы заказчик заметил, что при работающем оборудовании стоит целый шкаф, напичканный электронными ячейками, не подключенный ни к чему, не перемигивающий весело лампочками-индикаторами и не выполняющий никакой другой функции, кроме нагрузки на фундамент? Что он после этого предпримет? Удивительно долгой оказалась цепочка невнимания и безответственности, которая привела к существующему положению! Сначала небрежность конструкторов Техмаша проявилась дважды - при чтении требований технической спецификации заказчика и включении в объем поставки никому не нужного шкафа и при согласовании протокола обмена сигналами с системой управления, когда можно было заметить дублирование функций шкафа в системе. Небрежным оказался и Шурик Шелестов, незаметивший различий в объеме поставки, предложенной генераторным заводом, и объемом поставки, зафиксированной контрактом. Невнимательными оказались сначала российские, а затем и индийские таможенники, не увидевшие различий между контрактной спецификацией и отгрузочными документами на партию груза. И все это проходило под декларацию оптимизации расходов, как тренда сезона, на поверку оборачивающейся пустым звуком.
      Но прежде всего нужно было убедить Ступичева не делать заявлений, пугающих своей резкостью мирных индийских энергетиков и медеплавильщиков, а он подтвердил готовность смягчить свою позицию только при получении письменного подтверждения конструкторов генератора о приемке в работу генератора без шкафа контроля параметров. Слава сделал телефонный обзвон необходимых специалистов. Главный конструктор генератора, сославшись на традиционную компоновку покупным оборудованием, под давлением луневских аргументов все же согласился выпустить запрошенное шеф-монтажником письмо, но только по письменному же запросу из дирекции исполнения проекта. Директор выполнения проектов Батенин наотрез отказался подписывать такой запрос, поскольку поставка выполнена в соответствии с конструкторскими документами, а возникшая неувязка между системами выявлена на стадии наладки, за которую он себя ответственным не считал. Или был сильно лично заинтересован в поставке никому ненужного шкафа, сделал про себя заключение Слава. Все это напоминало мошенничество индийских слуг, убеждавших хозяев в необходимости покупки цистерны воды для закачки в баки на крыше дома – ведь никто не полезет туда проверять, и довольных возможностью прикарманить полученные деньги. Вот такой менталитет и простой расчет!
- Давай я напишу такое письмо, если ты считаешь, что за наладку отвечает только Техмаш-Индия, - предложил решение Лунев.
- Не хочу тебя обижать, но кажется, из твоих полномочий такая функция исключена на собрании директоров, - не то съязвил, не то попытался быть резонным московский собеседник, добавляя к чисто техническому вопросу еще и организационные проблемы Техмаша. На момент Вячеслав почувствовал укол самолюбия, но тут же заставил себя вернуть нормальное состояние, чтобы без стресса, спокойно и последовательно найти хотя бы временный выход из запутанной ситуации. И тогда Слава использовал проверенный способ разрешения бюрократических проблем большой российской корпорации в аналогичных ситуациях – позвонил Шурику Шелестову, обсказал ситуацию и попросил выпустить требуемое письмо на имя главного конструктора генераторов, как это многократно происходило до этого. Московский коллега, не общавшийся с Луневым со времени поездки на лесниковскую дачу, сделал вид, что между ними все, как было, словно и не саднило в душе от напряженного и безрезультатного вечернего разговора, отреагировал оперативно и пообещал все сделать «по-быстрому» так, как и множество раз за время их совместной работы. В конце телефонного разговора, уже сговорившись по его предмету и получив устную благодарность, Шурик с выраженной настороженностью в голосе решил проинформировать делийского коллегу о попутных вещах:
- Слав, тут с мерами большой секретности готовится приказ о премировании за подписание контракта по Бароху. Думаю, тебе надо побеспокоиться, чтобы не забыли тебя включить в него.
- А ты не можешь это проверить? – Лунев, получив поддержку коллеги в Москве по одному вопросу, хотел использовать ее и по персональному поводу, так как необходимость самому предпринимать какие-то действия в ситуации, когда он должен быть в числе первых претендентов на бонус, казалась ему лишней.
- Я же сказал, что все обставлено таким секретом, что я смог получить ровно такую информацию, какую успел тебе сказать, - в ответе чувствовалась внутренняя борьба Шелестова сказать, все, что знает, против боязни нарушить устанавливаемые в компании правила и, возможно, пострадать самому.
- Да иди ты, злой вестник! Правда что ли? Ну как же я без доппинга? - Понимая, что большего ему не добиться, Слава попытался отшутиться и попросил Шурика сосредоточиться на оговоренном письме.
     По сути недосказанного Шелестовым о приказе сразу возникало подозрение, что имя представителя Техмаша в Индии, генерального директора его индийской дочки в приказ не попало. Чтобы убедиться  в этом, Слава позвонил в бухгалтерию московского офиса и спросил, поступил ли  к ним приказ о премиях за Барох.
- А почему вы этим интересуетесь? – задала ему встречный вопрос руководитель расчетного отдела.
- Только потому, что на всех страницах всех документов, формирующих контракт, стоит моя подпись, - как функционер российской компании он считал этот аргумент достаточным для пояснения своего интереса к вопросу о премиях, не бить же себя в грудь, объясняя свою роль в получении такого большого заказа.
- Нет, вашего имени в приказе нет, - сухой ответ после доносившегося по телефону шуршания бумагами заставил сердце Лунева похолодеть. То, что его бесцеремонно обошли с премией, означало, что будущего в Техмаше для него нет.
- А кто есть? – почти не задумываясь спросил Слава.
- Чьи имена есть в приказе – это конфиденциально, - сдержанно ответила собеседница,-  Я за содержание приказа не отвечаю, я вам даю только касающуюся вас информацию.
     За Хрипат Лунев получил премию, одинаковую с Лесниковым и Шелестовым, в достаточно пространном списке премируемых, что в целом счел несправедливым, но терпимым с учетом перспектив с Барохом и другими проектами, находящимся в проработке. Теперь он понял, что происходит что-то не то. Психологически это воздействовало очень сильно, когда нет ожидаемого результата.  Мгновенно исчезла любая мотивация что-либо делать для Техмаша. Пришло понимание, что происшедшее с ним в Москве не банальная игра высокого должностного лица, а именно то, что называется "тебя съели!». Никаких официальных версий, даже топорных, типа перевода на другую работу. Никаких высосанных из пальца отмазок. Оскорбительно, как муху со стола, смахивает одним взмахом. В ближайшей перспективе в работе на Техмаш осталась только подготовка к встрече со стариком Лалом, но и это уже воспринималось как задел на свое будущее, никак не связанное с текущим работодателем. Проблемы в карьере страшны не самим изгнанием из, казалось бы, насиженного места, а неминуемым подозрением, как ты, продвинутый и успешный, попал в такое положение? Время, набросив петлю, стягивало ее все туже и туже, а шансов быстро поменять ситуацию, как не было, так и нет. Через Илону, имеющей подруг в бухгалтерии, можно, конечно, поинтересоваться, чьи имена есть в приказе, но это скорее для выявления списка желающих его изгнания, чем для поиска возможности войти в их круг. Лунев, как не пытался, не мог понять логику ни Шматко с его командой, ни собеседников на даче Лесникова – логику, базирующейся на уверенности, что у них есть право деятельность компании поворачивать для личной выгоды. Одновременно с этими размышлениями Слава начал подозревать, что и поставка лишнего шкафа контроля в Дахедж была не следствием безалаберности отдельных работников, а сознательным действием заинтересованных в откате должностных лиц – коррозия служебных отношений никогда не может задержаться только в поверхностном слое, а всегда по законам физики заходит глубже и глубже в тело, выбирая для разъедания хлипкие места в структуре и разрывая слабые связи. Это вызвало у него брезгливость, близкую к ощущениям после того, как пешеход замечает, что случайно наступил на оставленную собакой и ее хозяином кучку экскрементов – захотелось быстрей очиститься и забыть.
     Отследив всю цепочку внутренних корпоративных сношений, начатую письмом Шелестова и закончившуюся подтверждением монтажника Ступичева не мешать процессу наладки системы контроля в Дахедже, в конце дня Слава отзвонился председателю Джотирамалингаму с заверением, что недопонимание устранено.
- Как всегда эффективно, - одобрительно отозвался индийский собеседник на сообщение пока еще генерального директора индийского Техмаша. «Эффективно будет, если этот шкаф изчезнет с твоей станции», - про себя подумал Вячеслав, предположив, что для этого надо использовать московских контролеров. Ведь это их прямая функциональная обязанность разбираться с неправомерным расходованием средств в корпорации и обеспечивать необходимые действия для выправления ситуации. Заодно будет повод осведомиться о ходе проверки.


Глава 9

    Очередной офисный день начинался обыденно и уже привычно: прихлебывая принесенный Ядавом утренний чай, Лунев просмотривал выложенную секретарем почту: вскрытые письма с приколотыми конвертами, распечатки из электронных депеш, газеты... Все, что требовало реальных действий управляющего директора компании, он, в соответствии с указанием Шматко в московском офисе не предпринимать никаких действий в переходной период, откладывал для будущего рассмотрения Шамлой, и стопка отложенных писем и факсов нарастала ежедневно по несколько сантиметров. Все, что подчиненные могли рассмотреть и реализовать согласно наделенным полномочиям, он немедленно переправлял им, указывая только имя исполнителя без каких-либо резолюций, что не могло быть воспринято нарушением. Накоротке зашел Манодж и сообщил, что инспекция из Москвы вызывала у него недоумение: Кутейкин с компаньоном просматривали полученные папки с бухгалтерскими бумагами, что-то спрашивали у Илоны, но пока никаких обсуждений с сотрудниками Техмаш-Индия не предпринимали. То, что казалось странным для восприятия индийского финансиста, однозначно подтвердило предположения Лунева о целях проверки: найти что-то компрометирующее его как распорядителя кредита в компании. Можно сказать, смешно искать то, чего нет, если бы не было это столь печально для его надежды, что все образумится, и он сохранит должность представителя Техмаша в Индии. Никто не может предсказать, как далеко зайдут те, у кого изначально не было добрых намерений.
    После ухода Маноджа Лунев вяло просматривал электронную почту, насыщенную предложениями хедхантеров оказать содействие в составлении ударно-победного резюме, за умеренную плату выискивать для него подходящие вакансии и сопровождать вплоть до организации и участия в собеседовании с работодателем и всего того, что подтверждает истину: любое посещение веб-майта оставляет след, достаточный для интенсификации охоты за тобой тех, кто хочет на тебе заработать. Просмотр был прерван неожиданно вкрадчивым появлением луневского помощника Мурали с газетой в руках. Глаза его полыхали сакральным знанием, которым он хотел немедленно поделиться.
- Извините, что прерываю от важных дел, но мне кажется, для вас будет интересно, - с вежливым акцентом в голосе он положил газету перед Славой, и тот сразу увидел статью, отмеченную по полям красным карандашом.
      В таких случаях Лунев обычно использовал манеру, подсмотренную и перенятую им у индийских руководителей: лениво бросить взгляд на предлагаемый к рассмотрению материал и отложить в сторону, демонстрируя приоритет текущего процесса и собственную независимость в определении, что является для него важным. Он взглянул на подзаголовок статьи и обомлел: "Коррупционное дело российской компании". Таких материалов за шесть лет работы в Индии он никогда не читал, и в газетах их никогда не публиковали.
- Спасибо, Мурали. Похоже, это действительно интересно. - Довольный произведенным эффектом, секретарь с достоинством удалился.
     Свежий номер газеты "Кэпител ньюс" сообщал: "Вчера отряд офицеров Национальной Службы Безопасности провел обыск в российской компании Энергострой, имеющей большой контракт с Энергетической корпорацией Индии. В ходе обыска для дальнейшей проверки изъяты документы и материалы на электронных носителях. По информации офицера НСБ, агентство получило сигнал от Интерпола о возможном коррупционном следе большой сделки в Индии и зафиксированном переводе российской компанией на оффшорные счета "Анита Ассошиейтс" более двадцати миллионов долларов за агентские услуги. Одновременно были проведены обыски в офисе указанной индийской компании и резиденции госпожи Аниты Сачдев. По информации из Энергетической корпорации, в контракте, подписанном Энергостроем в марте текущего года, нет упоминания об агентах. Госпожа Анита из "Анита Ассошиейтс" не ответила на наши телефонные звонки и сообщение, оставленное на ее мобильном телефоне. Сотрудники Энергостроя от комментариев отказались, сославшись, что они все делают в соответствии с контрактом."
     Лунев задумался: почему подзаголовок  такой однобокий, не "Коррупционное дело российской и индийской компаний", а именно так, как напечатано. По тексту сообщения было очевидно, что и следователи, и журналисты понимали, что такое деяние должно включать сопричастных со всех сторон: заказчика, исполнителя и агента. Но подзаголовок обвинял только одну сторону. Если все банковские проводки были под колпаком у правоохранительных органов, почему не дождались окончания цепочки для изобличения взяточников?  Или таким образом давалось понять, что правонарушение предотвращено? Из текста было ясно, что осуществился перевод денег агенту, все остальное - только подозрения и домыслы, но запоминался заголовок - "Коррупционное дело российской компании".
     Слава попытался дозвониться до представителя Энергостроя в Индии Алексея Красавина, с которым они иногда обменивались информацией и мнениями о делах в общем для их компаний энергетическом секторе. На первый звонок ответа на последовало, а после вторичного набора красавинского номера Лунев услышал его молодой голос.
- Леша, привет! Говорить можешь?
- Привет! Да, могу.
- Что там у вас произошло? О чем газеты шумят?
- О, это у них была целая спецоперация по задержке резидента Аль-Каиды, не меньше, - взволнованно поделился впечатлениями представитель Энергостроя. - Примчались на двух грузовиках, оцепили офис со всех сторон. Показали мне какое-то предписание на обыск и изъятие документов, составленное на хинди. Я позвал переводчика, он прочитал, там черным по белому сказано о подозрительных переводах Энергостроя агенту "Анита Ассошиейтс" и необходимости получения связанных с этим документов. Я попытался объяснить офицеру, что это не ко мне: мы - индийский офис Энергостроя, никаких коммерческих переводов не осуществляем, только оплачиваем услуги, связанные с функционированием офиса в Индии, а в предписании, по логике, говорится о конторе в Москве. Показал ему регистрационные документы, он их покрутил-повертел и все равно велел забрать все бумаги и компьютерные дисководы из моей комнаты и из бухгалтерии.
- Они оставили опись изъятого? - уточнил Слава.
- Какая опись? Оставили бумажку, что изъяли столько-то файлов и столько-то дисководов.
- Там что-нибудь есть о девушке Аните?
- Ничего особенного. Вся работа с ней регулируется в Москве. – Красавин излагал свое понимание события, участником которого был, как чего-то случайного с ожидаемым скорым завершением. - У меня максимум, что есть, так это согласования встреч с ней во время приезда руководителей из головной конторы.
- Когда обещают вернуть изъятое?
- А вообще ничего не сказали. Офицер только предупредил, чтобы я ему недели через две позвонил, может после просмотра и копирования отдадут изъятое.
- Свободу передвижения ограничили? – осторожно уточнил Слава.
- Официально нет. Опять же офицер сказал, что если я захочу куда-то поехать, то должен его проинформировать.
- И вот тогда он выпишет подписку о невыезде? – из газетных сообщений о коррупционных расследованиях Слава имел поверхностное представление о действиях службы безопасности.
- Ты думаешь, такое возможно? - с нескрываемым испугом спросил Алексей, ощутивший, что выдерживаемая им дистанции от громкого события может оказаться недостаточной.
- Думаю, это зависит, квалифицирует он тебя как важного свидетеля или нет.
- Я от всего открестился, по учредительским документам нашего офиса у меня никаких полномочий - какой из меня свидетель? – надежда представителя компании остаться непричастным к действиям головного офиса побеждала во всех возможных сценариях развития сюжета.
- А что с вашей девушкой?
- Я ничего не знаю, я ей не звоню, и она мне, слава богу, тоже, - Алексей подтвердил избитую аксиому: спасение проваленного агента - дело рук самого агента.
- Журналисты сопровождали операцию?
- Да нет, не видел я никого, -словно отмахнувшись, быстро отреагировал Красавин.
- То есть информация в газетах - слив из Национальной службы Безопасности?
- Наверное. Они вообще провели эту операцию так, словно их задачей было развалить следствие: шуму много, а результат нулевой.
- И что журналисты не беспокоят? Для них такое сообщение в "Новостях" - наводка на интересный материал.
- Звонят иногда, но я сказал всем, чтобы посылали куда подальше.
- А в Москве как отреагировали на такие события? - поинтересовался Слава. Арест перевода денег агенту должен был вызвать в головной конторе Энергостроя серьезные волнения, особенно руководителей, засвеченных в контактах с Анитой Сачдев.
- У них там тихо. Никто никаких вопросов не задает. Я им сообщил, посмеялись и пообещали привести сухарей.
- То есть, в ближайшее время постараются воздержаться от поездок в Индию?
- Вполне возможно.
- Ну ладно, держись.
     Слава попрощался с Алексеем и сразу задумался, представляет ли происшедшее в офисе Энергостроя какую-либо опасность для него и его компании. Из полученной информации не следовало никаких сигналов, что в Индии проводилась какая-либо единая антикоррупционная акция в отношении недавно подписанных больших контрактов. Вполне возможно, что крупный перевод был остановлен подручными партийного казначея Лала, чтобы торпедировать финансирование конкурирующей партии. Но тут же вспомнилось письмо с опросом в отношении коррупционной практики в стране, которое он оставил в стопке корреспонденции для Шамлы. Лунев сосканировал газетную статью и отправил сообщение Фадееву, Лесникову и Шелестову: пусть осмотрятся по сторонам. Он решил тут же проверить свою почту и файлы, чтобы уничтожить все упоминания о каких-либо финансовых обязательствах перед своим агентом в делах с Энергетической корпорации Пракашом. В отличие от Аниты Сачдев агент Техмаша был более осторожным: он нигде не афишировал свой статус и даже не засветился на приемах, организованных Техмашем по случаю подписания контрактов с Энергетической корпорацией, настоял на переводе денег ему через промежуточный оффшор, а для обеспечения безопасности контактов с Луневым Пракаш получал запросы на поставку кабелей для Хрипата и Бароха и даже делал предложения, так чтобы случайно подслушанные их разговоры имели объяснение, далекое от действительной природы их отношений, но связанное с этими электростанциями Энергетической корпорации и самой корпорацией. Более того, чтобы договориться о встрече со Славой, он использовал уличные телефоны, которых в Дели было великое множество, считая, что так легче уклониться от прослушивания заинтересованными службами, и настаивал, чтобы и Лунев прибегал к аналогичным хитростям. Ранее такая осторожность казалась чрезмерной и вызывала смех московских коллег, но после событий вокруг Энергостроя предстала вполне продуманной и обоснованной.
     Проверяя свою почту, Слава обнаружил, что Лесников пренебрегал конспирацией: в его сообщениях упоминались наименования компаний, через которые переводились деньги Пракашу, суммы и даты проводок. Все это было немедленно удалено из компьютера, как и проект и окончательная редакция агентского соглашения. Все-таки следов недекларируемой деятельности на электронных носителях оказалось более чем достаточно, и если Служба безопасности работала бы оперативно, то она могла, просканировав почту Лунева, получить много информации для размышлений. Просто удивительно, какое количество писем сохраняет в электронном ящике следы совершенных коррупционных действий при относительной небрежности одного из участников переписки: то он, повинуясь какому-то мысленному порыву, отправляет сообщение о совершенно незначительном событии наложив его сверху на подтверждении банковской проводки с приложением всех данных из банка, то предлагает программу своей очередной поездки в Индию с вопросом, можно ли ожидать встречу с председателем Энергетической корпорации, с комментариями к агентскому соглашению... Хорошо, что он ничего не знает о задействовании Пракашем Вячеслава в передаче денег казначею Национальной партии!
     От охоты за следами агентской деятельности в компьютере Лунев был отвлечен звонком Мурали, который сообщил, что журналист из какой-то газеты просил время для интервью. Началось? Слава немедленно проинструктировал, что никаких контактов с корреспондентами он не желал, и предложил попросить присылать вопросы по факсу. Через несколько минут Мурали доложил, что журналист настаивает на личной встрече.
- Скажи, что у меня нет времени для интервью в ближайшие две недели, а на вопросы, полученные по факсу, мы ответим в течение двух-трех дней. - От контактов с журналистами Слава воздерживался не только по тому, что опасался ненужных ему распросов про агентов и оплату недекларируемых услуг, но и из-за возможной огласки его изменившегося статуса. Ему хотелось вступить в переговоры с новым работодателем не подстреленной уткой, а успешным менеджером, умеющим работать на данном рынке, тем более пока никаких предложений у него на руках не было: сам он ничего не нашел,  и знающий об его ситуации Радж тоже пока хранил молчание.
     В дополнение к неостывающей обиде за несправедливое устранение его от руководства индийской компанией, появились сомнения в правильности стратегии по построению собственного будушего. Но если не Индия, то где? И если не энергетика, то что? При седой голове и возрасте под-пятьдесят такие логичные вопросы, на которые нужно отвечать, уже при постановке оставляют ощущение беспомощности и неуверенности.
     За пару часов до завершения рабочего дня, заполненного мало значащими для Славы действиями, Мурали доложил, что пришла журналистка из "Пауэр Ревю" и попросила предоставить ей десять минут для беседы. Лунев по-прежнему был непреклонен: никаких встреч, все вопросы могут быть заданы в письменном виде. Если кому-то казалось, что десять минут - срок небольшой, то для правильной оценки нужно взглянуть с позиции пользы: журналистка, может быть, выполнит задание редакции, а для Лунева это потерянное время. Через несколько минут Мурали зашел в кабинет и сообщил, что журналистка осталась в офисе под предлогом, что у господина Лунева все-таки найдется несколько свободных минут для нее. Лунев в ответ пошутил, что если редакция ей оплачивает впустую проведенное время, она может его провести и в офисе Техмаша, но интервью он давать не будет. Настойчивость журналистки выдавала, что ее задание было остромоментным и связанным с текущими событиями в энергетическом секторе. А самой горячей новостью был по-прежнему обыск в Энергострое. И тут Лунева прошиб холодный пот: журналистка могла выдвинуться на дежурство в его офис, получив слив из Национальной Службы Безопасности о планируемой акции в отношении Техмаша, для подготовки репортажа. В этой ситуации лучше сосредоточенно проверить файлы на предмет упоминания обязательств в отношении Пракаша и уничтожить их, чем выслушивать журналистские вопросы и выдумывать взвешенные ответы. После очередного сканирования компьютера Славе стало спокойнее: он не оставил свидетельств агентской деятельности по проектам Энергетической корпорации.
     Перед уходом Лунева с работы Мурали снова заглянул в кабинет и заботливо напомнил, что журналистка из "Пауэр Ревю" по-прежнему ждет в холле. Ну что ж, значит встречи с ней не избежать.
     Открыв дверь своего кабинета, Слава сразу увидел гостью, напряженно застывшую на краешке гостевого кресла. Это была молодая красивая современная индианка, в обтягивающих джинсах и свободной белой блузе, со стриженными, но уже отросшими волосами. При этом в ее облике виделась какая-то прямолинейность, словно она решилась на что-то и готова упорно биться за достижение цели, невзирая на обстановку и обстоятельства. Диктофон наготове: одно нажатие кнопки - и запись пошла.
- Господин Лунев, я бы хотела задать несколько вопросов, - бросилась она навстречу Славе, как только его тело полностью выступило из дверного проема его кабинета.
- Извините, тороплюсь, - он ускорил ход, чтобы быстрее выйти из здания и  добраться до машины.
- Скажите, это обычная практика - компаниии, получающие заказы, платят деньги политикам и технократам? - Девушка подхватила возросший темп движения Лунева, и цоканье каблуков по мрамору участилось под молчаливое наблюдение за ними затаившегося за своим столом Мурали и притихшего рядом старика Вира, хозяина и основного работника туристической компании Вирландия, услугами которой пользовался Техмаш, в обмен предоставляя возможность пожилому человеку проводить время в своем офисе.
- Обобщать ничего не возможно.
- Вы платили?
- Нет.
- Вас принуждают к оплате?
- Нет.
- Вы используете агентов?
- Вы же знаете, что нет, - Слава уже вышел из офисного здания и на автомате придержал дверь до пересечения проема его неожиданной попутчицей.
- У вас есть лоббисты?
- Да, высокая надежность оборудования и низкие цены.
- У вас есть группа поддержки в министерстве?- девушка сыпала заранее заготовленные вопросы, не предпринимая попыток переспросить что-либо, если луневский ответ не совпадал с ожидаемым ею ответом.
- Нас поддерживать не надо - мы неинвалиды.
Ну вот и автомобиль с открытой дверью, придерживаемой шофером.
- Вы платите взятки в Индии?
- А вы? - и дверь захлопнулась.
- Вы не можете так просто уехать... Закон об информации...Право знать...Гражданская ответственность... - Пока шофер обошел и завел машину, и она тронулась с места, Слава слышал все, что говорила в стекло настойчивая журналистка. Да, интересно, со слов Красавина в офисе Энергостроя журналисты не устраивали такие атаки. Эта настырная служительница пера успокоится или с утра будет преследовать его снова? Она одна такая, или для него станет необходимостью озираться по сторонам и избегать протянутых навстречу диктофонов? Набор вопросов слишком прямолинейный, чтобы ожидать честные ответы. Из всего, что произошло, можно подать сенсационный подзаголовок «У российской компании есть лоббисты», но материала для публикации, конечно, девушка не собрала. Никакой информации для передачи в службу безопасности тоже.


Глава 10

     В делийском Офисе регистрации иностранцев очередь выстраивалась с раннего утра и после открытия приемного зала тянулась из него сквозь открытую дверь иногда до входа в здание, что делало бессмысленной работу кондиционеров в жаркое, как сейчас в июле, время. Не без чувства гордости за наличие правильных связей и умение построить работу Лунев вместе с женой прошли мимо толпящихся друг за другом туристов, пилигримов, студентов, реже служащих различных иностранных компаний и международных организаций прямо в зал и стали искать глазами Вира, тактичного подтянутого старика с лицом Ханумана – серьезным, с глубоко посаженными глазами под нависаюшими бровями и оттопытенными ушами, подвизавшегося у многих российских организаций для выполнения роли посредника между неумением последних отследить своевременно изменения бюрократических требований к предъявляемым заявлениям и документам и не всегда однозначным толкованием индийскими регистраторами "черного по белому". Денег на взятки он никогда не просил, в обмен на его любезное сопровождение в бюрократических тенетах индийских регистрирующих органов российские организации пользовались услугами вировского туристического агенства по размещению своих командированных в местных гостиницах и покупке авиабилетов как на внутренние, так и на международные линии, при этом расчитывался он всегда по тарифам, указанным в билетах и счетах за проживание, довольствуясь лишь назначенной за посредничество комиссией от авиакомпаний и гостиничных сетей. Ходили слухи, что Вир был причастен к размещению лиц официальных правительственных делегаций, но он этим никогда не бравировал, лишь делал заявления о своей чрезмерной занятости во времена прилетов руководителей российского государства. Он же был автором неверной записи в книжке вида на жительство Лунева, определив шесть лет назад его зелено-коричневые глаза как голубые, и при его покровительстве такое несоответствие не вызывало никаких проблем для обладателя глаз, цвет которых не совпадал с учетной записью в виде на жительство.
     Вир уже стоял у окна приема документов и приветливо махнув рукой Славе с женой, тут же предложил им расписаться в подготовленных им заявлениях на очередное годовое продление пребывания в Индии четы Луневых. Как и все предыдущие, оно опиралось на трудоустройстве Вячеслава в Техмаш-Индия, и Слава испытал неудобство при подписи анкеты с такой записью, но и другой работы  он в имеющихся условиях указать не мог. Для Лены возня с анкетами показалась успокаивающим фактором среди всех тревог, превнесенных в жизнь их семьи после возвращения мужа из Москвы. А уже через пять минут офицер-регистратор получил от Вира толстую папку и, явно воспринимая свою работу с преувеличенной серьезностью, наслаждался неторопливым просмотром документов, постановкой уточняющих вопросов и прописыванием затейливых завитушек вносимых им записей. Полезность Вира при посещении Офиса регистрации иностранцев заключалась в сокращении времени работы с посетителем: полностью была исключена необходимость заявления для получения файла, долгого его поиска в архивах, поэтому он и ждал у приемного окна в полной готовности. Дело Лунева растолстело от ежегодных заявлений о продлении визы и вида на жительства и отчетов инспекторов, делавших неожиданные проверки наездом в офис Техмаша, вся суть которых сводилась к удостоверению, что вывеска проверяемой конторы не изменилась за промежуток между проверками, и передаче Мурали проверявшему лицу календаря и небольшой суммы денег. Это тоже можно было называть коррупцией: никто из инспекторов никогда не отказался от предложенной подачки. Может, стоило рассказать об этом журналистке из «Пауэр ревю»? Деньги давались не за то, чтобы должностные лица оказывали какое-то содействие, а за то, чтобы своим бездумным прилежанием не отнимали у проверяемых драгоценное время.
     Благодаря связям Вира и его текущим усилиям вся процедура до получения штампика в книжку вида на жительство заняла сорок минут, и тут старик укоризненно сказал Славе:
- Это несправедливо, что размещение в гостинице последней группы приезжих Техмаш осуществил без моей помощи, - последней группой были Кутейкин с компаньоном из отдела собственной безопасности.
-  Клянусь, об их приезде я сам узнал, когда они появились в моем кабинете, - спокойно ответил Слава.
- И вы приглашение не посылали? -  с сомнением уточнил Вир, из-под лохматых бровей вглядываясь в собеседника.
- Об этом спросите вашего приятеля Мурали, все приглашения от Техмаш-Индия уходят от него, - получалось действительно странно, если группа Кутейкина прибыла в Дели с поддержкой, организованной без участия занятых в этой работе структур компании. Из таких мелочей возникало ощущение, что годами налаженную деятельность индийской компании группа Шматко разрушала без малейшего колебания. Несправедливость, продемонстрированная ее руководителю, начинала проникать в отношения с многолетними контрагентами, а далее в расчеты с ними и замену на новых, более удобных или сподручных.
- Странно это... – растерянно пробормотал старик.
     Лунев испытал прилив сочувствия к Виру: одинокий старик, взрослые дети которого осели в Нью-Йорке и Лондоне, был как бы частью индийского Техмаша, часто просто проводил время в их офисе, иногда пользовался компьютером Мурали для отправки сообщений и подготовки документов, и мог обоснованно переживать за свое будущее, в котором занятость была более важной частью, чем бизнес и доход от него. С другой стороны, сам Слава мог оставаться довольным тем, что Вир никаким образом не подал виду, что ему могло быть известно об изменении его статуса, не задал ни одного относящегося к этому вопроса, а потому поспешил уважительно с ним распрощаться, покинуть душный зал регистрационного бюро и отправиться к себе в офис, оставив машину с шофером в распоряжении жены для поездки в посольский магазин и по другим торговым точкам.
     Мурали, дожидавшийся появления шефа в офисе, последовал за ним в кабинет, показал несколько новых статей в других газетах об обыске в офисе Энергостроя, воспринимая это как важное для внимания босса событие, потом сообщил о телефонном звонке Пракаша и соединил Лунева с ним. Техмашевский агент, уложив весь разговор с приветствиями и предметной частью в одну минуту, попросил срочно встретиться без объяснения причин такой экстренности, что, в целом, соответствовало принятому партнерами коду телефонного общения с минимумом информации в открытой связи. Нужно отдать должное Пракашу: он никогда не злоупотреблял доступностью руководителя представительства Техмаша в Индии, если искал встречи, то позже Лунев всегда убеждался, что по поводу. Слава  подтвердил встречу через час и гадал, в чем была срочность. Неужели Пракаш пронюхал про его отставку с должности управляющего директора индийской компании и захотел узнать, влияло ли это на функционирование Лунева в ранге представителя Техмаша? Для него это важный фактор: не передавать же деньги для господина Лала посреднику, который таковым уже не являлся. Вся операция им была построена на личном доверии Луневу, и присущая Пракашу осторожность могла быть взволнована такой новостью. И для Вячеслава было важно довести эту работу до конца, так как утвердившаяся связь с казначеем Национальной партии была его личным капиталом и серьезным козырем в поисках новой работы. Мог Пракаш так же отреагировать на газетные публикации об обыске в Энергострое и пожелать еще раз напомнить Славе о необходимости убрать все намеки на его реальную деятельность в переписке с московским офисом, который, как уже убедился Лунев, пренебрегал его просьбами о соблюдении строжайшей конспирации. Он не был также хвастливым: Слава знал об агентских услугах Пракаша другим российским компаниям, но никогда при нем не произносились имена этих принципалов и выполненные для них работы. В то же время никто в делийской российской диаспоре не увязывал Техмаш с его именем.
      В ожидании прихода Пракаша просмотр принесенных Мурали газет с публикациями о событиях вокруг Энергостроя показал, что они фактически являются перепечатками из «Кэпитэл ньюз» или вариациями одного и того же слитого из общего источника материала: след коррупционного дела в виде зафиксированного перевода агенту, обыск в делийском офисе российской компании с изъятием электронных носителей информации, отказ Аниты Сачдев от контактов с прессой.
      Актерское мастерство техмашевского агента было на самом высоком уровне: безотносительно природы встречи его лицо всегда излучало восторг, сочетая сияние черных глаз с вежливой улыбкой сквозь жидкие усики и блеском рано лысеющего темени. Он вошел в кабинет Лунева, оглядываясь по сторонам и выдавая тем самым свою тревогу, и после пожатия руки хозяина кабинета присел напротив него. Внутреннее напряжение выдавалось хрустом дорогой накрахмаленной рубашки с длинным рукавом. Даже в жару Пракаш соблюдал принятый им дресс-код: открытость телесная должна быть минимальной.
- Что у нас нового? - издалека начал он. Интересно, о каких новостях он спрашивал? И если что-то узнал, то откуда? В техмашевском офисе он поддерживал отношения только с Луневым.
- Обычная текучка. Много работы с клиентами и субподрядчиками. В Техмаш-Индия приехали ревизоры из Москвы, - осторожно ответил Слава.
- Как господа Фадеев и Лесников? - Пракаш по-прежнему ходил вокруг да около, не открывая истинной причины своего визита. Или он узнал о том, что Лунева вызывали в Москву, и имел информацию о результатах собрания?
- Нормально. Приспосабливаются к работе с новым генеральным директором. - Слава специально сделал ударение на перестановках в московском офисе, которыми агент никогда не интересовался, и что вообще не характерно для индийцев, подвизающихся в агентской сфере, никогда не настаивал на личном знакомстве с первым лицом компании. Его круг общения включал Фадеева, Лесникова и Лунева, и он не стремился расширить его.
- Никаких чрезвычайных ситуаций?
- Смотря что считать чрезвычайной ситуацией?! Вот поставка Индкопперу оборудования, не предусмотренного технической спецификацией контракта - это чрезвычайное событие или нет? - Слава начал отводить беседу в сторону, понуждая агента акцентировать причину своего срочного визита.
- Чужими проектами я не интересуюсь, - при этом на лице по-прежнему сохранилась вежливая улыбка. - У меня достаточно времени отнимают свои проблемы, чтобы грузиться чужими.
- Ну еще журналисты пристают после публикаций об Энергострое - просят об интервью.
- Эти ребята любят покопаться в чужом белье и все испортить.
- Поэтому я предлагаю им прислать вопросы в письменном виде для письменного же ответа.
- Это правильно. Если вопросы будут касаться нашей совместной сферы интересов, я хотел бы с ними тоже ознакомиться. - Наконец-то стала прорисовываться конкретика, что же его так взволновало, похоже со статьей в «Кэпитэл ньюз» он был знаком. - Кроме журналистов никто не беспокоил?
- Нет. В отличие от Энергостроя мы поводов не давали.
- Это хорошо. Из министерства или Национальной партии звонков не было?
- Нет. У нас по графику следующая встреча с Лалом через десять дней.
- Нужно ее ускорить. Я виделся с боссом, и он попросил завершить всю операцию как можно скорее, - боссом Пракаш называл председателя Энергетической корпорации. Наконец-то он открыл причину своего прихода к Луневу.
- Вместо двух партий оставшуюся сумму отправить одной ? - попросил уточнения Слава.
- Да. И как можно скорее. Шефу это поможет снять напряжение, под которое он попал из-за Энергостроя.
- На обсуждение изменения в графике и организацию встречи с господином Лалом уйдет два-три дня.
- Даже разговоры на эту тему улучшат его положение. Деньги я приготовлю, - положение председателя корпорации после обысков в Энергострое и "Анита Ассошиейтс" не могло быть простым: понятное дело, что перевод агенту, замеченный Интерполом, руками Аниты Сачдев должен был быть разделен и дойти до получателей в Индии, среди которых могли быть политики и бюрократы, и председатель корпорации являлся  одним из предполагаемых бенефициаров. Совершенно очевидно, что в сложившихся обстоятельствах он должен был дистанцироваться от Энергостроя. С другой стороны, из-за совместной операции Интерпола и НСБ старый казначей Национальной партии не досчитался в своем балансе огромной суммы денег и должен был напрячь свою сеть для улучшения финансирования партии. Ускорение выплат Техмашем представлялось следствием такого напряжения.
- Анита помочь ему не хочет?
- Да кто с этой глупышкой будет сейчас разговаривать? Все, что можно было сделать неправильно, она сделала. Любой контакт с ней будет под подозрением. Если она вздумает тебе позвонить, постарайся с ней не контактировать, - предостережение было скорее чрезмерным, так как Лунев, будучи знакомым с Анитой Сачдев, никаких деловых контактов с ней не поддерживал. - О встрече с Лалом ты договариваешься напрямую?
- Нет, через Джайянта из министерства.
- Это хорошо, что люди из министерства будут завязаны в этом согласовании. Как только договоришься, позвони мне и скажи, что готов выпить кофе, для меня это будет сигналом привезти деньги, - Пракаш вел свою конспиративную игру, и было обычной практикой для него обусловить последующие действия в форме, не вызывающей никаких подозрений.
- Босс под прессом? Против него предпринимаются какие-нибудь действия? - Слава спросил для поддержания беседы и получения дополнительной информации об обстоятельствах проверки деятельности Энергостроя.
- Ты же понимаешь, в существующих условиях про него болтают всякое. А ему это не надо - через шесть месяцев заканчивается его срок в должности, и для переназначения ему нужен чистый лист, - в государственных корпорациях назначение на должность председателя являлось циклическим процессом со сроком ротации в два года. Первый год назначенец тратил на укрепление своих позиций, второй - на подготовку к переизбранию или уходу на пенсию. Чистый лист означал отсутствие возражений против кандидатуры конкретного лица со стороны министерства и других контролирующих органов. Для Пракаша это был ключевой момент - вся его работа с Энергетической корпорацией строилась на личных связях с первым лицом. Появившись в офисе Техмаша три года назад, претендовавший на агенство по проекту Хрипат Пракаш для подтверждения своих связей и влияния сразу предложил организовать ужин с председателем Энергетической корпорации в одном из делийских клубов в отдельной комнате подальше от внимательных глаз, что не было обычной практикой для первого контакта подобного рода. На организованной таким образом встрече босс послал однозначный сигнал: "Этот джентльмен вам во всем поможет!" В дальнейшем при подготовке тендера и изматывающей борьбе с происками конкурентов Пракаш любой вопрос выносил только на его уровень - других связей в корпорации у него не было. Именно поэтому, договарившись с Техмашем об агентских услугах в отношении Энергетической корпорации, он обещал сопровождение только при получении контрактов и отказывался от какой-либо работы при их исполнении - его прочные на сегодня позиции могли рассеяться как мираж в пустыне при смене руководителя корпорации.
- Мы должны помочь ему в уменьшении давления на него, - Пракаш еще раз декларировал стоявшую перед ним и Славой задачу.
- Хорошо, как только я согласую встречу с Лалом, я приглашу тебя на кофепитие, - представитель Техмаша подтвердил, что он запомнил конспиративные инструкции агента.
- И еще, господин Лунев, я верю, что у вас в документах полный порядок, и мое замечание не имеет значения, но я прошу, просмотрите еще раз все ваши файлы и уничтожьте все документы, где упоминается мое имя, - просьба-задание была изложена при сохранении на лице все того же лучащегося восторга, словно он предлагал Славе не работу сделать, а принять дорогой подарок.
- Сразу же после публикаций в газетах об обыске в Энергострое, я все проверил и все ненужное уничтожил, - успокоил собеседника Лунев.
- Попросите господина Лесникова сделать то же самое. - "А так же проследить, чтобы в мусоре никто не копался", - хотелось пошутить, но вместо этого Слава спросил:
- Ты боишься, что проверки могут в Москве пройти?
- Никто не знает, как они будут действовать. Нужно быть бдительными. В случае с Энергостроем НСБ с Интерполом работали вместе. Мы же не знаем, какие у них есть возможности, - Пракаш поделился своими соображениями и ощущением дискомфорта.
- Хорошо, я передам твою просьбу нашим московским друзьям, - Слава не собирался звонить Лесникову по этому поводу, так как знал о его пренебрежительном отношении к условиям конспирации, выдвигаемым Пракашом, и понимал, что в Москве на каждого агента заводился специальный файл, и уничтожать папку с информацией о Пракаше никто не позволит.
- Ну тогда до следующего зонка, - после рукопожатия партнеры расстались для выполнения индивидуальной доли общей задачи. Отношения между ними были рациональными и не выходили за рамки официальных, если можно так определить их соучастие в передаче взяток.
      Оставшись один, Лунев после телефонного обсуждения с Джайянтом переноса даты встречи с Лалом уже собрался было сосредоточиться на подготовке резюме и мотивационного письма в общих формах, чтобы потом переделывать под конкретные запросы, как после короткого стука во входную дверь перед ним появился инспектор Кутейкин. После достаточно продолжительной ревизии он впервые явился в кабинет директора проверяемой конторы и выглядел настороженным, вероятно, сохраняя воспоминания о холодном приеме при знакомстве в этом офисе. Хозяин кабинета тоже не спешил выказывать какую-либо расположенность гостю.
- Я не на долго, - начал инспектор предупредительно. – Мы увидели при просмотре банковских выписок, что Техмаш-Индия платит налог на прибыль по каждому из выполняемых проектов, при этом уровень прибыльности по ним показывает разный. Илона нам не смогла объяснить, чем определяется такой избирательный подход к различным объектам, хотелось бы услышать от вас.
- При нашем знакомстве вы сказали, что бухгалтерия вас не интересует, а сами задаете самый что ни на есть вопрос по организации бухучета в индийской компании, к которому Илона не имеет никакого отношения, поэтому и не может ничего объяснить, - Слава не скрывал иронии, но смотрел на собеседника по-доброму, с уважением, поскольку для бывшего сотрудника правохранительных органов выйти в проверке до такого уровня самостоятельно можно было только после сравнения финансовых результатов по разным проектам и дополнительных расчетов, а это означало достаточно много проделанной работы за короткий срок, что уже вызывало признание. – У нас учет организован по международным правилам, когда по проекту, растянутому на годы, принимается некий уровень прибыльности, и от всех поступлений отчетного года по данному проекту прибыль вычисляется по принятому нормативу. Так по Инкопперу он у нас восемь процентов, по Хрипату – пять, а по Бароху вы его еще не могли видеть, потому что мы по нему первый раз налог заплатим в будущем году.
     В это время в кабинет Лунева вошел слуга Ядав –в Техмаш-Индия он обычно разносил горячие напитки один раз в середине рабочего промежутка до обеденного перерыва и второй раз – после. Визит Кутейкина совпал со второй раздачей, но Славу удивило, что на подносе было две чашки с сахарницей – так обычно обслуживались официальные переговоры с учетом количества визитеров, и сигнал слуге мог сделать только Мурали, отметивший уединенность своего руководителя после прилета из Москвы и пожелавший внести в выбранный Луневым ритм разнообразие.
- Спасибо, Ядав, - по-русски сказал Слава, зная, что слуга запомнил несколько русских слов и с удовольствием демонстрировал свою продвинутость в присутствии гостей.
- Пожалста, - с нескрываемой гордостью ответил Ядав, расставляя чашки на столе, и на лице Кутейкина высветилось добродушное изумление.
- А ты много русских слов знаешь? – с улыбкой спросил он слугу. Ядав кротко посмотрел на Славу и, слегка замешкавшись, ответил гостю:
- Чут-чут.
      Конечно, его знания чужого языка не распространялись на поддержание разговора, но самостоятельно сделанный выбор попал в спектр возможных ответов, чем вызвал неописуемый восторг визитера:
- Да ты уже можешь переводчиком работать! – Слуга засмущался и поспешил ретироваться из кабинета, оставив собеседников в расслабленном состоянии.
- Не надо ему такое говорить, а то он поймет, что может претендовать на зарплату переводчика, - засмеялся Слава.
- Возвращаясь к начатому разговору, - чуть посерьезнев, сказал Кутейкин, - где можно получить такую информацию, какую прибыльность для какого проекта вы планируете?
- Спросите хоть Маноджа, - быстро ответил Лунев, и вспомнив про невостребованные в Москве бюджеты проектов, тут же извлек их из папки, - или вот возьмите это бумаги. Из них вы всю информацию получите.
- Что это? – прикрытый олимпийским спокойствием вопрос прозвучал одновременно с торопливой попыткой открыть переданные Кутейкину файлы.
- Бюджеты проектов – в них вы можете найти всю информацию по доходам и расходам каждого из представленных проектов. На дату составления историческая часть фактически уже является бухгалтерским отчетом, - передавая эти материалы Кутейкину, Слава расчитывал, что оказавшись в руках контролера, они до поры – до времени послужат оберегом от быстрого обнуления прибыльности проектов в результате действий тех, кто стремился к контролю финансовых потоков в Техмаш-Индия, и по вызванному в инспекторе интересу полагал, что сделал правильную ставку.
- После просмотра смогу задать вам вопросы, если что?
- С удовольствием отвечу, - с подчеркнутым удовлетворением произнес Лунев. – Кстати, у меня еще есть один подведомственный вам вопрос. На проект Индкоппер поставлен никому не нужный шкаф контроля параметров генератора. Эти функции на станции выполняет система контроля, поэтому шкаф нужно бы вернуть в Россию для использования в других проектах.
- А информацию, относящуюся к этому шкафу, можете передать? - в глазах Кутейкина сверкнул сыщицкий интерес.
- Только вот сделаю копию, - Слава показал письмо Шурика  в адрес генерального конструктора генераторов.
     Расстались Лунев с Кутейкиным с пониманием, что первое впечатление о человеке часто бывает не справедливым. Через сколько дней инспектор начнет задавать вопросы по полученным бумагам? Обратится ли за советом к московским руководителям? Сам во всем разберется или захочет, чтобы ему все растолковали? Сочтет ли все это доносом или нормальным процессом, так и не получившим достойного развития? Вопросов вставало много, но сомнений в целесообразности сделанного шага не было.
     В конце рабочего дня Лунев пригласил к себе в кабинет Илону, познакомил с публикацией об обыске в офисе Энергостроя, предложил проверить свой компьютер на предмет засветки агентских услуг Техмашу в архивах и переписке и убрать ненужную информацию. Протеже Лесникова в Дели начала свою работу в Индии, когда все отношения с Пракашем уже были формализованы, в отношениях с ним не пересекалась, но в переписке вполне могла получить несколько сообщений от регионального директора с ссылками на агента. По завершению разговора о подчистке компьютера и файлов Слава попросил через подруг в бухгалтерии получить информацию о включенных в список вознагражденных за контракт по проекту Барох. Никаких вопросов о ходе проверки финансовых документов инспекторами из Москвы. Молодая сотрудница с готовностью отнеслась к просьбе старшего товарища и пообещала разведать, что возможно.
   
   
Глава 11

- Господин Лунев? Рад вас слышать, - голос в телефонной трубке был Славе незнаком, -. Я - Чандра. Господин Калинченко просил вас со мной встретиться. Я уже у вас в офисе.
- Ну тогда - входите, - не первый индиец  прежде вот так своим фактом появления в офисе Техмаш-Индия заставлял Лунева, едва сдерживавшего свое раздражение, вносить изменения в плотный распорядок дня, но после поездки в Москву все изменилось: расписание дня стало аморфным, в нем  лишь четко были зафиксированы приход на работу и уход домой, и любая встреча Славой приветствовалась, так как отвлекала его от гнетущих мыслей на счет неопределившегося будущего.
     За открывшейся дверью произошло какое-то замешательство, послышались приглушенные голоса и непонятный шелест, а потом в кабинет вплыла огромная корзина искусно аранжированных цветов. Того, кто ее нес, не было видно, просто корзина с человеческими ногами. Следом в проходе показался хорошо одетый полноватый молодой индиец и остановился рядом с цветами. Вход был чрезвычайно эффектным.
     Лунев заулыбался и встал из-за стола.
- Проходите же!
- Позвольте вам выразить мое восхищение вашей работой по получению заказов на станции Хрипат и Барох. - Гость зажал ладонями протянутую для приветствия руку Лунева, и его глаза засияли счастьем, словно от полученных заказов произошло позитивное изменение в его судьбе, и даже капельки пота, выступившего на круглом ярком лице, излучали радость. -  Никто не ожидал такого успеха Техмаша. Теперь во всех энергокорпорациях и управлениях только и говорят о Техмаше, как о силе, способной конкурировать с местными производителями. Думаю, что вы сможете получить еще несколько таких заказов в Индии.
- Это зависит от качества исполнения полученных контрактов, - осторожно ответил Лунев, высвобождая руку из захвата, сделанного гостем. - Необходимо соблюдать график работ и поставок, а это ой как непросто.
- Думаю, имея таких специалистов, как вы и господин Калинченко, Техмаш не должен встретиться с какими-либо проблемами.
     Умение гостя выражать свои мысли цветисто не уступало профессиональному мастерству флориста, оформившего букет. Лунев еще раз взглянул на красивую корзину, уставленную на журнальном столике слугой Ядавом, который, любопытствуя, что означает такой яркий визит, крутился вокруг и протирал тряпкой якобы опавшую с цветов пыльцу. Оценив это, Лунев попросил его принести кофе, оставляя шанс персоналу через слугу получить больше информации. Цветы в Дели продавались практически в каждом квартале, и продавцы по заказу могли подготовить корзину, кустарно воткнув в закрепленную на  дне губку черешки и побеги, но в данном случае заказ был выполнен каким-то дорогим флористом соразмерно тонкому вкусу и высокой мере, чтобы подчеркнуть неординарное значение для визитера сопровождаемого события. Лунев указал гостю на кресло, предлагая сесть.
- Давайте вместе работать. - Просто продолжил Чандра, мягко придвигаясь к столу. - Мы не предлагаем какие-то агентские услуги или посредничество. Умные люди должны найти друг друга, если хотят обеспечивать объемы продаж и прибыль.
- В чем суть вашего предложения? – искренне спросил Слава, ведь от Калинченко он получил довольно куцую информацию.
- Мы приготовили презентацию, позвольте я ее сделаю. - Чандра поставил на стол лаптоп, щелкнув по клавишам, открыл нужный файл и повернул экраном к Луневу.
- Мы имеем информацию от нескольких энергоуправлений, и она использована в моей презентации, - он смотрел в лицо Вячеславу и излагал информацию без подглядывания на экран, словно в памяти держал весь файл. - Для выработки электроэнергии эдектростанцией важное значение имеет сколько времени в календарном периоде оборудование находится в рабочем состоянии. При сравнении этого показателя для разных поставщиков мы обнаружили: для российского оборудования он самый низкий. - На экране мелькнули графические столбцы с цифрами, подтверждающие сделанное заявление. - Для оборудования постоянно требуются запасные части, одни - для проведения плановых ремонтов и замен, другие - в силу аварий и непредвиденных обстоятельств. Без необходимых запчастей оборудование стоит. Все заказы согласно нашему законодательству могут быть размещены в результате конкурса или у оригинального изготовителя оборудования на базе обоснованных цен предыдущих заказов. Вы знаете, что в Техмаше не заинтересованы в маленьких заказах - запросы энергоуправлений или электростанций на отдельные детали остаются без ответа, ответы приходят только на дорогостоящие компоненты. Заказчики знают это, поэтому на второстепенные детали пытаются разместить заказы у случайных изготовителей в Индии, подготовив их эскизы самостоятельно. У них имеются только сборочные чертежи узлов турбины, дающие ссылку на чертежное обозначение каждой детали, но чертежей деталей у них нет. - На экране мелькнули сканированные эскизы деталей, предназначенных для турбин Техмаша и сделанные разными операторами оборудования. - Но эти эскизы не являются плодом ретроинжиниринга, они не содержат много существенной информации о материалах и способах обработки, просто копируют обмеры выбракованных деталей.
- Чертежи деталей оборудования не передаются заказчику ни одним производителем в мире, - уточнил Лунев, почувствовав себя при этом неловко.
- Мы с этим согласны. Но мы сравнили объемы заказов запчастей, сделанных энергоуправлениями у разных конкурирующих поставщиков, - на экране появился новый график, в котором столбец Техмаша бессильно завис над нулевой отметкой рядом с гордо возвышающимися колонками конкурентов. - Чандра с азартом смотрел в лицо Луневу. - Конечно, сравнение объемов относительно: все зависит от количества турбин или генераторов. Разбираясь далее, мы сделали техническую экспертизу и сравнили список запасных частей, которые энергоуправление заказывает в течение года у местного производителя турбин с аналогичным списком для Техмаша. Естественно, это мы сделали для похожих частей, у которых аналогичны конструкция, принцип работы и приблизительно один и тот же срок экслуатации. - На экране компьютера появилась таблица, в которой против наименования деталей стояли внушительные цифры в первом случае и прочерки во втором. - Все это выглядело бы даже предметом гордости за надежность поставленного вами оборудования, но это не соответствует истине. Мы пошли глубже и проверили, размещаются ли заказы на эти детали у случайных изготовителей в Индии на базе эскизов, подготовленных инженерами электростанций. - Предыдущая таблица на экране компьютера сменилась на подобную ей, в которой появился новый столбец с двузначными и даже трехзначными числами против наименования некоторых деталей рядом с прочерками в столбце Техмаша. Теперь Чандра победно смотрел на хозяина кабинета, проверяя эффект, произведенный его презентацией. Собеседники даже не обратили внимания на Ядава, который старательно расставлял чашки с кофе, сахарницу, медленно, насколько это было возможно, выкладывал ложки, пристально вглядываясь в экран компьютера, и отработав достаточно длинный промежуток времени, покинул кабинет директора.
- Кто осуществил представленный анализ? – для формы уточнил Лунев, недоверия к полученной информации у него не было.
- Конечно, не я. У нас есть специалисты, понимающие, что отличает бобышку от вставки и распорки, – Слава такие названия деталей встречал в спецификациях на оборудования, но отличия тоже на знал.- Я приглашаю вас в наш офис в Бомбее, и вы увидите, что все, за что мы беремся, мы делаем профессионально продуманно. - С гордостью и нескрываемым удовольствием произнес Чандра. - Таким образом, наша догадка о наличии бизнеса, до которого в силу каких-то обстоятельств у Техмаша не доходят руки, получила весомое подтверждение. Поэтому мы и предлагаем работать вместе.
- Известно, что золота в природе много, но добыть его может не каждый, - по-индийски философски ответил Лунев, скрывая свою осторожность. Он знал, что руки российской организации могли не доходить до какого-то бизнеса не только из-за безответственности назначенцев, но и по причине их прямого интереса в параллельно существующей структуре, которая и держала свои руки там, где это было кому-то выгодно.
- Мы должны создать совместное предприятие, предназначенное для выполнения этой работы, - воодушевленно продолжал Чандра. - Оно могло бы консолидировать годовые потребности индийских заказчиков, размещать их на Техмаше одним заказом, а по получении в Индии - передавать на конкретные станции. При размещении единым заказом существенно были бы снижены накладные расходы.
- Но появились бы дополнительные расходы на складское хранение, - резонно заметил Лунев.
- Они несущественны при значительном увеличении объема продаж запчастей Техмаша. При этом от Техмаша ничего не потребуется - мое руководство готово предоставить уже оборудованные склады и работников.
- Потребуются серьезные инвестиции для постройки и оборудования складов.
- Склады уже есть, – настойчиво повторил Чандра и щелкнул мышкой компьютера, и на экране появились фотографии аккуратных складских стеллажей, работающих подъемно-переносных устройств и даже кладовщика, озадаченно смотрящего в компьютерный экран. Он тут же пояснил удивившемуся Луневу: Мы давно уже делаем эту работу по подшипникам. - И перечислил несколько имен мировых лидеров подшипниковой промышленности. - Занимаясь подшипниками для электростанций, мы обратили внимание на состояние дел с запчастями для российского оборудования, поэтому и начали искать контакты в Техмаше. Мы могли бы обеспечить участие в тендере и Техмаша, и новой совместной компании, чтобы у заказчика не было трудностей в обосновании необходимости размещения заказа при участии в конкурсе только одного участника. Кроме того, согласованное совместное участие - это отличный инструмент гарантировать высокую прибыль.
    Техническая часть презентации была, конечно, впечатляющей. Хотя догадки о таком состоянии дел доходили до руководства Техмаша, и во внутренней статистической информации компании приводилось сравнение объемов продаж запчастей и услуг с общими объемами продаж, и их соотношение было значительно ниже, чем у конкурентов. Изменить ситуацию мог человек, не работающий на откат или другую комиссию, а вот такого человека в компании, где большинство сотрудников от вахтера до генерального директора думали не о работе, а о дополнительных доходах, не искали и не назначали.
     Было очевидно, что Чандра имеет глубокое видение планируемого бизнеса, многое обдумал и лелеет выношенную идею, как любимое дитя, и ценит успех.
 - А почему бы вам не возглавить отдел в уже существующем Техмаш-Индия и действовать в рамках одной организации? - Лунев много думал об устойчивости индийской компании и понимал, что в перерывах между большими заказами, такими как Хрипат и Барох, получать которые ежегодно вряд ли получится даже при сложении таких необходимых факторов, как  низкие цены, воля руководства Техмаша работать в Индии и политические связи с Лалом и другими функционерами, ее жизнедеятельность и бюджет обеспечивала бы работа с запчастями и сервисными услугами.
- Тогда в конкурсах на поставки запчастей сможет участвовать только один участник. - Глаза Чандры полыхнули сдерживаемым внутри огнем, и ладони сомкнулись в крепко сжатый замок. - Я не могу оставить уже существующий бизнес. Кроме того, эта идея принадлежит не только мне, но и моему руководству, готовому вложить деньги в развитие бизнеса. - Лунев осознал свой промах, сделав предложение возглавить отдел претенденту на пост генерального директора. "Ответить нечего: наше руководство не имеет никаких идей, а уж вкладывать деньги противоречит их жизненным принципам". Гость понравился Луневу. Впервые со времени его неудачной поездки в Москву с ним говорили о деле ради дела, предлагали совместными усилиями развить бизнес, и даже имея планы обеспечить собственные личные интересы, не спешили их декларировать.
- Почему ты не пришел ко мне раньше? – с искренним укором спросил Слава.
- Я многократно искал контакты с вами, но мне всегда отвечали, что вы заняты. Один раз мне удалось даже с вами соединиться по телефону, но вы услышав, что речь идет о запчастях, предложили мне съездить в Москву. - Сдержанно пояснил гость. - Я последовал вашему совету и познакомился с господином Калинченко. Так что мой маршрут к нему и к вам обратно инициирован вами.
- После получения Техмашем заказа на Хрипат на меня обрушился такой шквал звонков индийцев, предлагавших какие-то услуги при работе с заказчиком, в министерстве, с политиками, как будто, получив такой заказ, мы ничего такого не делали и не знали, что надо делать. Твой звонок потонул в этом шквале, не дававшем мне покоя ни в рабочее, ни в свободное время. - Со смехом  вспомнил Лунев. - А потом я сменил номер мобильника, чтобы иметь возможность заниматься работой, а не отвечать на несканчаемые звонки с предложением посреднических услуг.
     Лунев и Чандра заговорили об оценке возможного оборота через новую компанию, и приготовленная презентация отразила на экране компьютера для первого года работы семизначное число с разбивкой на составляющие, обеспеченные поставками из России и с местного рынка.
- Поверьте, индийские рабочие при соблюдении всех требований оригинального изготовителя оборудования и под его контролем сделают тоже самое, что изображено на чертеже, при этом расходы на изготовление, транспортировку будут значительно ниже, и не нужно будет заниматься таможенным оформлением. - Продолжал объяснять Чандра. - Если заказчики вынуждены использовать детали на замену, сделанные случайными изготовителями, то они будут счастливы получить их от оригинального производителя. От вас нужны чертежи и формальные подтверждения, что все производится в строгом соответствии с вашими требованиями и под вашим контролем. Каждая деталь будет строго проверена и сертифицирована как соответствующая этим требованиям.
- Но при этом вам придется сломать уже существующую систему взаимных интересов заказчиков и изготовителей, - с сомнением произнес Лунев.
- У нас есть идея, средства и силы ее реализовать, - с жаром отреагировал Чандра. - Мы давно работаем со станциями и энергоуправлениями и знаем, как это сделать, и используем эти пути при работе с подшипниками. Ничего нового нам создавать не надо. При необходимости мы можем подтянуть политические резервы. Кто устоит перед обвинением, что оборудование простаивает из-за того, что для ремонта используются детали от случайных изготовителей вместо имеющихся в наличии оригинальных?
- Но то, что вы собираетесь предлагать, будет сделано здесь, а не привезено из России!
- Это уже не технический вопрос, а декларативный. Чем отличаются детали, сделанные по одному и тому чертежу и по одним требованиям на разных заводах? Ничем! Достаточно убедить двух-трех заказчиков взять такие детали, а потом использовать эти референции.
- И как мы их будем убеждать? – беседа была взаимоинтересной, и Слава был готов задавать вопросы и спрашивать о деталях предлагаемого дела.
- Мы проведем презентации в энергоуправлениях, с которыми имеем  крепкие связи и заявим о создании совместного предприятия и о работе вместе с Техмашем. Вы обязательно должны участвовать в этих презентациях. - Вот, наконец, прозвучало объяснение, зачем ему нужен Лунев. Но учитывает ли собеседник его сомнительный статус работника, находящегося в должности последние недели?
- Когда вы сумеете организовать такие презентации?
- Для первой мне понадобится не более недели, - вполне подходящий срок, чтобы Лунев без стеснения выкладывал перед собеседниками свою визитную карточку главы представительства Техмаша в Индии.
- Предполагается ли использовать в новой компании русских специалистов? - это уже был вопрос для проверки личной перспективы.
- На короткое время для технической помощи при обработке заявок.
- А на директорских должностях?
- Дорого и нецелесообразно, если вы имеете в виду директора на окладе. В совете директоров совместного предприятия несколько русских директоров, рекомендованных Техмашем, должны быть, и мы будем счастливы, если вы с господином Калинченко великодушно согласитесь войти в состав совета директоров.
     Лунев вспомнил внеплановый совет директоров Техмаш-Индия, инициированный Шматко в Москве, и легкость и лихость, с которой тот поменял его состав, оставив в душе до сих пор саднящую занозу.
- Та помощь, которую вы ждете от меня и от господина Калинченко, требует определенных корпоративных решений в Техмаше и возможно встретит противодействие...
- Мы умеем противников обращать в союзников. Кроме того, господин Калинченко обещал, что он, как член правления Техмаша, подпишет договор о совместном предприятии от имени корпорации без каких-либо бюрократических проволочек, как только вы подтвердите ему наличие потенциала и готовность участвовать в презентациях. - Разрозненные события и факты, как в пазле, легли вместе и совпали, создав понятную картинку. Остался только один организационный вопрос, который Лунев тут же и задал:
- Вы не опасаетесь, что в будущем руководство Техмаша сменится и денонсирует подписанные без должных корпоративных решений соглашения?
- Пятьдесят лет Техмаш поставлял оборудование в Индию и не озаботился созданием структуры для обеспечения заказчиков запчастями. Как я понимаю, от действующего генерального директора пока тоже никаких указаний в этом отношении не поступало. А в будущем, если такие действия случатся, то для Техмаша лучше будет использовать уже существующий канал работы, чем создавать новый и бороться с нами. Я уже говорил вам, что мы умеем противников обращать в союзников. В имеющихся условиях нам достаточно одного года, чтобы компания встала на ноги, была признана индийскими заказчиками и была готова работать на рынке даже без поддержки Техмаша, хотя мы сделаем все, чтобы разрыва не случилось.
- Я понимаю, что от нас с гоподином Калинченко вы ждете действий как от должностных лиц Техмаша, но без должного обеспечения корпоративными решениями...
- В этом нет никаких проблем: все ваши поездки на презентации будут оплачены нами, а для членов совета директоров новой компании мы предусматриваем бонусы по результатам годовой деятельности, - ловкий молодой бизнесмен умело показал пряник для тех, у кого могут быть в деле личные интересы.
- Членство в совете директоров временно...
- Для соучредителей компании членство в совете директоров гарантированно. Мы думаем, что если вы с господином Калинченко любезно примете наше предложение быть соучредителями наряду с Техмашем, то это только подчеркнет серьезность намерений компаньонов.
     Слово за словом Лунев в переговорах заходил в зону, на которую у него не было никаких полномочий. Московский разговор со Калинченко был кратким, и хотя старый генеральный директор Турбинного завода намекнул, что готов рассматривать бизнес с Чандрой, как частное дело, он не обозначил, как глубоко он мог бы пойти в этом направлении. Слава пожалел, что встреча с Калинченко случилось до, а не после совета директоров, тогда бы он к предмету разговора отнесся бы по-другому.
- В этом случае мы должны быть заинтересованы в блокирующем пакете акций.
- Этот вопрос вы должны решать среди российских участников: сколько акций достанется Техмашу, и сколько индивидуальным соучредителям. Мы полагаем, что будет справедливо закрепить пятьдесят процентов за индийскими участниками и пятьдесят процентов - за российскими. При этом в зачет уставного капитала будет идти стоимость переданных чертежей деталей турбин и генераторов. Вы можете передать проходящие через Техмаш-Индия чертежи по станциям Хрипат и Барох - в отдаленной переспективе они будут очень нужны. - Бизнес строился не для того, чтобы набить немедленно карманы и убежать, Чандра заговорил о том, что может понадобиться через десять-пятнадцать лет. При этом он умело лавировал, выстраивая свои интересы и не забывая демонстрировать "завлекалочки" для будущих партнеров. Луневу нужно было брать перерыв для обсуждения предложения с Калинченко, проставив акценты на существенных деталях будущего альянса.
- Хорошо. Ну а если частные российские участники не захотят открыто заявлять о своем участии в этом предприятии? – собственное неустойчивое текущее положение подсказывало ему, что нужно быть осторожным, да и позиция Калинченко до конца ему не была ясна.
- Нет никаких проблем. Ваша доля может быть показана как составляющая индийской части и гарантирована дополнительным протоколом, либо проведена через офф-шор. Мы готовы ко всему, лишь бы начать работать! - лицо Чандры сияло восторгом от удовлетворения проведенной беседой. Все шло так, как он и наметил, отправившись в далекое путешествие в Москву месяц назад. - Предлагаю вам посетить наш офис и имеющиеся склады, чтобы лично убедиться в серьезности наших намерений. Приглашение распространяется и на вашу супругу - мы найдем чем занять ее в Бомбее, пока мужчины будут заняты неизбежной бумажной работой.
- Мне нужно несколько дней для обсуждения некоторых деталей с господином Калинченко, - Слава решительно заявил о необходимости перерыва в разговоре.
- Мы столько ждали - подождем несколько дней, - гость не имел возражений. Понимая, что затянувшийся разговор может испортить произведенный благоприятный эффект, Чандра сам стал искать пути к завершению беседы, что не было характерной чертой для индийских посетителей – обычно Слава их вежливо выпроваживал.
- Я понимаю, что вы - очень занятый человек, и не буду предлагать отобедать или отужинать вместе. Да и являюсь плохим вам компаньоном - в соответствии с семейными традициями ем только чистую вегетарианскую еду и не потребляю алкоголя.
- Даже пиво исключено?
- Абсолютно. Для меня будет нарушением норм даже присутствие за одним столом, где есть невегетарианская еда.
- Но и я хочу заметить: не верьте, что русские все время пьют. Только по поводу и в хорошей компании, - почувствовав намек на русское пьянство, Слава попытался сказать несколько слов в защиту известной национальной традиции.
- Зато я приготовил вам на память редкий сувенир, - Чандра  извлек из портфеля заламинированный пластиком кейс, в котором блеснула золотая пластинка. Прежде чем передать Луневу, он уточнил: Вы знаете, что двухрупийные банкноты не используются в обороте, но мы имеем связи в Резервном банке и смогли достать такую купюру с номером, совпадающим с вашей датой рождения.
     Только теперь Слава сумел разглядеть под ламинатом под золотой пластинкой с Ганешей банкноту достоинством две рупии, выпущенную сорок  с лишним лет назад. Он тут же оценил, что точный во всем гость, понимая, что коллекционная ценность банкноты может превышать стоимость золотой пластинки, специально акцентировал его внимание на ней, после чего передал подарок. Завершение встречи было столь же эффектным, как и ее начало.
- Спасибо, - с чувством сказал Слава.- Сразу же после обсуждения необходимых вопросов с господином Калинченко я вам позвоню, чтобы договориться о следующих шагах. И думаю, вы уже можете приступить к подготовке первой презентации в каком-нибудь энергоуправлении. - Лунев предвидел, что после собрания акционеров индийского Техмаша у него будет много времени для участия в подобных мероприятиях, и после завершения инспекции Кутейкина не будет необходимости впестую проводить много времени в офисе.
     Гость был польщен выданным ему авансом на начало совместной работы, горячо, сверкая большими глазами, поблагодарил хозяина кабинета за предоставленное время, быстро уложил лаптоп в портфель и полубоком, продолжая глядеть на Лунева, покинул его. После нескольких дней безнадежных поисков работы в интернете у Славы затеплилась надежда на благополучный уход из Техмаша, хотя и связанный с подлогом. И он с завистью подумал о Чандре и его структуре: человек думал, строил планы, искал пути для достижения цели, развивал то, чем занимался, и развивался сам, опирался на явно выраженный кредит доверия собственников и руководителей, не боялся быть подсиженным и съеденным. Идеальное сочетание личной инициативы, корпоративной целесообразности и предпринимательской свободы. Почему-то сразу верилось, что Чандра добьется своего и будет счастлив реализацией замыслов и заслуженно полученным вознаграждением.
      Быстрая пробежка по сайтам индийских энергокомпаний подтвердила слова Чандры о возможности организовать бизнес - пару-тройку раз Лунев встретил объявления на запчасти для оборудования Техмаша, но сроки между покупкой тендера и подачей предложения в три-пять дней означали именно то, что сказал молодой индийский гость: шансы есть, и нужно уметь их использовать себе на пользу.
     Лунев, поглядывая на корзину с цветами и размышляя о визитере, его предложении и перспективах совместной работы, постепенно пришел к важному для себя выводу: «Я много времени потратил на то, что думал о том, что делу не поможешь. Нужно терпеть, чтобы достойно выйти, и я все сделаю, чтобы выдержать. Я заставляю себя думать и переломлю ситуацию. Я отрину гнетущие думы, забуду все передряги, и уверенность придет. Будущее должно застать меня с полной боевой выкладкой, готового к новому старту.»
      Телефонный разговор с Калинченко оказался коротким. Выслушав сообщение Лунева о встрече с Чандрой с позитивной оценкой сделанному предложению о создании совместного предприятия, старый директор ответил быстро:
- Делай все, что считаешь нужным, я тебе доверяю. Все необходимые бумаги по предъявлению подпишу.


Глава 12

     В конце рабочего дня в кабинет Лунева просочился Мурали с новой пачкой полученной кореспонденции для просмотра руководителем, понятно, что при этом он надеялся получить какую-нибудь дополнительную информацию о неизвестном посетителе, и даже сделал намек: «Какой красивый букет!», но Вячеслав, только мотнув головой в подтверждение сказанному своим помощником. Пытаясь разговорить своего босса и полагая, что для этого у него есть шанс, Мурали осторожно спросил о Шамле:
- А когда у нас будет возможность познакомиться с новым руководителем?
- Я бы его с вами познакомил, но что-то он не торопится к нам в офис.
- Если он – не энергетик, не специалист по проектированию, ну и наконец, не русский по национальности, то какие такие задачи, стоящие перед фирмой, он должен решить? – вопрос выдавал обеспокоенность работников не столько будущим компании, сколько неуверенность в своих персональных перспективах: всем понятно, что новый руководитель, не имеющий профессиональных навыков, требующихся для функционирования в должности, должен будеть перетасовать коллектив для своего удобства и личной  к нему лояльности, и Мурали оказался в зоне риска.
- Я себе задаю такие же вопросы, но ответов не имею, - уклонился от выпада в адрес Шамлы и его покровителей Вячеслав. Мурали с сожалением посмотрел в лицо руководителя и деликатно прижав к груди просмотренную Луневым почту удалился. Слава сразу обратился к папке с письмами, и ему было на что обратить внимание!
     Лист бумаги в обычном почтовом конверте, содержавший в верхней части компьютерный набор крупными буквами «Автономное правление округа Барох», был адресован «господам из Техмаша». Сразу бросалось в глаза, что отправители озаботились приданием письму официоза и использовали бумагу с водяными знаками, купленную в канцелярском магазине. Заказ на оборудование для станции Барох Техмаш получил несколько месяцев назад, и потому еще не имел своих представителей на месте строительства, чем и объяснялось обращение к «господам из Техмаша», а не к конкретному должностному лицу – без больших усилий адрес  можно было найти в интернете после публикаций в газетах о подписании контрактов. Лунев быстро пробежал первые абзацы неожиданного письма: «Автономное правление округа Барох, возглавляемое уважаемым пандитом Кришной Панкаджем, направляет вам искренние приветствия и пожелания успехов в вашей каждодневной детельности. Праздник огней (Дивали) является источником тепла для сердца каждого человека, производит в нем желание поделиться этим теплом с ближними и поддержать в них надежду на будущее. В этот период мы хотим прийти к каждому жителю нашего округа с небольшим подарком и пожеланием мира, и поэтому мы обращаемся к вам с просьбой в манере открытого расположения оказать нам содействие в приобретении пяти тысяч пакетов  с мелкими сладостями (карамель, сухие фрукты, орехи) для наших сыновей и дочурок, недееспособных персон и взрослых, оказывающих существенное влияние на нашу общину, и таким действием вызвать сердечную улыбку на лицах наших жителей, повседневная жизнь которых полна тягот и трудностей. В нашем мире свет улыбок жителей округа Барох не менее важен чем свет от энергии, производимой в будущем одноименной электростанцией.»
     Лунев знал, что праздник Дивали, являвшийся для индусов главным годовым событием религиозного и гражданского календаря, как и все, связанное с лунным времяисчислением, не имел точной даты и вырывал несколько рабочих дней в конце октября – первой половине ноября для подбора подарков и их вручения одариваемым руководителям и ключевым служащим всех организаций и институций, имевших значение в деятельности Техмаша. С чиновниками министерства, руководителями департаментов Энергетической корпорации и других заказчиков Слава всегда встречался сам и, если необходимо, использовал передачу подарка для обсуждения текущих проблем. Обмен подарками в период Дивали комитеты по бдительности и прочие борцы с коррупцией не рассматривали нарушением антикоррупционных норм. Даже в далекий Дахедж Джотирамалингаму и кураторам строительства и монтажа электростанции через своих представителей Лунев отправлял пакеты с  вложенными визитными карточками, хотя этот проект абсолютно точно не имел никаких коррупционных следов в его контрактации с индийским Техмашем и в последующем исполнении. Искренний обмен подарками и от Вячеслава требовал приема гостей в своем офисе и дома, из-за чего эта веселая неделя с трудом могла считаться рабочей, да и последующие дни были частично заняты сортировкой полученного по признаку полезности, и большинство полученной посуды и вазочек, ручек «паркер», ремесленных изделий тут же отправлялись в депозитарий для передаривания на следующий год. Но до предстоящего Дивали текущего года еще оставалось много времени, поэтому письмо автономного правления Бароха Лунев воспринял как действие заблаговременное, но цепкое. Далее авторы послания предлагали свои услуги по закупке подходяших товаров и комплектованию подарков, а потому рассматривали отсылку им денежного чека как наиболее целесообразную форму запрашиваемого «содействия и участия».
      «Мы уверены,что встретим щедрость души и неоценимую помощь с вашей стороны, за что заранее выражаем нашу искреннюю благодарность и гарантируем поддержку в вашей деятельности на нашей территории и возможность использования нашего влияния в ваших интересах.»
      Это, с учетом репутации штата как административно трудно управляемого с привычкой к бандитским действиям и огромным влиянием на повседневную жизнь неформальных лидеров и организаций, можно уже было воспринимать в качестве предупреждения. Выражение глубочайшего почтения в конце письма нисколько не снижало восприятия, что автор или авторы письма – это не только лихоимцы и получатели денег разведенных на неравнодушии людей, но и еще манипуляторы и торговцы влиянием. Лунев про себя усмехнулся, что было бы неплохо в дополнение к декларациям о развернутой повсеместно борьбе с коррупцией выделить круглую сумму денег для разработки аппарата типа детектора лжи, способного по использованному в тексте набору слов, скрытым в них эмоциям показать, насколько выражения почтения и уважения прикрывают мысли о собственном обогащении. Понятно, что лихоимцы предлагали откупиться от использования их влияния против интересов тех, кому они направляли свои письма, арсеналом полезных дествий они не располагали. В газетах иногда появлялись публикации о том, что в штате местные жители перекрывали дороги, чтобы остановить транспорт с грузом, не пропустить прибывающих рабочих к месту проекта, срывали работу приходом в офис большого количества людей. Даже в Дели в офисы иностранных компаний с целью получения небольшого подаяния заходили шумные толпы людей с мужскими фигурами, одетые в женское платье – сари, панджаби или шальвар-камиз, которых местные работники называли евнухами или хиджра. Однажды застав такую поющую и танцующую компанию в просторном холле Техмаша, пробравшись к себе в кабинет, Лунев вызвал Мурали и Маноджа для консультаций, что бы это значило, и на его вопрос, почему бы не вызвать полицию для наведения порядка, он получил ответ, что в индийском обществе к этим людям, представителям «третьего пола», есть глубокое сочувствие, потому что они не могут иметь детей, поэтому все им подают, обидеть их – это вызвать на себя и свою семью несчастье, и обычно в течение года они заходят за подаянием один раз, и полиция вряд ли предпримет какие-либо действия против «евнухов». Даже рассказали басню о том, что при рассмотрении в парламенте вопроса об установлении четкого контроля за рождаемостью в стране было всерьез предложено привлечь к этой работе полумужчин-полуженщин «хиджра», так как они первыми с целью вымогательства подаяния узнают, где и кто родился. Вот от этого всего и нужно было откупиться, вызвав радостные улыбки организаторов такого несложного рэкита, подпитываемого общественной поддержкой, устоявшейся на религиозных традициях, невежественных табу и архаичном сознании.
     Испытав тихое злорадство от того, что возможность поработать с Автономным правлением округа Барох он оставит ставленнику Шматко, Лунев продолжал размышлять о глубинном значении полученного запроса и сделал важный для себя вывод. В своей практике он сталкивался со случаями мздоимства, когда чиновник требовал оплаты своих услуг, выполнение которых предполагалось его должностью и положением, и со случаями лихоимства, когда взяточник вымогал деньги не предоставляя взамен абсолютно ничего, кроме вербально декларированного покровительства. Система взяток вокруг контрактов с Энергетической корпорацией гладко вписывалась в эти определения: президент и другой персонал корпорации – мздоимцы, а дедушка Лал и стоящие за ним политики – лихоимцы. И хотя Вячеслав сам декларировал свою готовность увязать интересы мздоимцев и лихоимцев без помощи агентов в будущем, для решительного перехода к такой работе его смущало неверие в устойчивость выявленной им системы. Казалось, убери одно звено – и вертикаль рухнет. Ему трудно было представить, как это все будет функционировать в случае смерти Лала, к примеру. И однозначно система должна была бы дать сбой при победе на парламентских выборах конкурентов Национальной партии, после чего требовался бы продолжительный переходной период для ее самоорганизации.
     Носители власти получают не только жалование за выполняемые ими общественно значимые функции, но имеют возможность иметь дивиденты от своего влияния, это справедливо и для старых демократий, и для тираний. Эта схема усвоена большинством людей с раннего детства: существуют общие моральные и политические принципы, и есть власть, которая декларирует сохранение и развитие этих принципов, но представители которой постоянно нарушают их. Нарушать принципы немножко стыдно, хотя не все нарушители стыдятся, но получать при этом дивиденды — нормально.
     В архаичном обществе, модернизуемом современными тенденциями, неминуемо зарождаются точки «нового» влияния, которые при устаревшем мировозрении воспринимаются как возможность получать дивиденды. Индивид, принявший на себя пусть ничтожную, пусть мнимую часть власти, соглашается на скользкий компромисс получать личную пользу от своего влияния. И общество не относится к нему недоверчиво, а наоборот, с пониманием воспринимает его попытки поиска и обоснования привелегий, участие в осуществлении власти есть путь к материальному обогащению. Архаичное общество содержит в себе этот латентный анархизм, и полученное письмо из Бароха было тому очевидным подтверждением. Плохо когда народ не поддерживает власть, еще хуже, когда разделяет ее тайные интересы. Поэтой причине заголовок статьи об обыске в Энергострое был такой однобокий - "Коррупционное дело российской компании", потому что в действиях участников с индийской стороны никто не хотел видеть нарушения норм.
      Было понятно, что задействованная коррупционная система устойчива изнутри из-за взаимных интересов участников схем и их взаимозависимости, но теперь появилось объяснение, что она устойчива и снаружи из-за преобладаюших в обществе настроений, когда бедные слои питают надежду, что захватываемое жадностью высших слоев богатство просочится и к ним, при этом можно и посоветовать как это правильно осуществить. В этом и был смысл письма от Автономного управления округа Барох. В системе, склонной к мздоимству и лихоимству, государство не может создавать и проводить в жизнь новые общественные нормы коррупционной чистоты, потому что само не является их безукоризненным носителем, а облеченные властью ее представители часто являются их нарушителями. Государство в этих тонких материях действует как умеет — все, что ему не по душе, пытается подвести под статью, поместить в сферу преступления и наказания. И при выборочном его воздействии против разоблаченных случаев коррупции провинившийся чиновник редко рискует своей свободой, и часто пользуется общественным сочувствием и поддержкой. Убытие из схемы какого-либо звена легко восполнялось быстрым кооптированием в нее другого члена общества, готового поработать для своего и своих близких блага в условиях общественно поддерживаемых плутовских бизнес-практик.
      Словно после снятия внутреннего запрета, в мыслях Лунева стали появляться планы на будущее, обрастать идеями, консолидировалось понимание своей ситуации. «Принципиальное различие меня в качестве представителя Техмаша три года – год назад при прежнем руководстве в компании и сейчас – при Шматко заключается в том, что раньше я делал то, что считал необходимым для компании, получалось плохо ли хорошо, но было главное – ощущение, что я часть компании, и компания осуществляла свою деятельность с расчетом на меня, меня принимала и за меня отвечала. И если со стороны компании был прокол в деятельности, то мне было стыдно, как будто я сам совершил этот проступок, как в случае поставки никому не нужного шкафа. А теперь мне не стыдно даже тогда, когда руководитель с лицом гордого победителя, свернувшего Гималаи, обуздавшего Брахмапутру, бросившего вызов всем конкурентам, будет врать, что одержал сокрушительную победу при для всех очевидном поражении, в надежде, что может, кто ему поверит. Мне откровенно скучно, неинтересно, потому что пропал главный стержень. В текущей версии Техмаше превратился в частную историю с ушлыми махинаторами, которые что-то такое в свою пользу задумали… Раньше мне все было предельно понятно. Техмаш реально присутствовал и присутствует в Индии. Никаких допущений о мифических намерениях. А во что перевернули это новые руководители? Это для них площадка для наживы, и ничего не придумаешь, если нельзя думать о том, что не принесет личной пользы. Наверное, это самое главное, потому что когда цель есть, тогда все становится понятно с мотивировками и действиями.»
       Он стал глубже обдумывать предложение Чандры по торговле запчастями, и к нему добавлялись весьма дельные мысли, которые подпитывали энтузиазм пробежаться по компьютерным ссылкам, и развивалась уверенность, что он сможет, сдюжит и не сдастся, столкнувшись с трудностями стартапа. Хватит изматывать себя в пустых переживаниях!

Глава 13
       Через день после передачи бюджетных проектных документов Кутейкину инспектор зашел в кабинет Лунева, прервав его серфинг по сайтам рекрутинговых компаний, и неожиданно предложил провести вечер вместе за кружкой пива.
- Если есть вопросы, я могу ответить и без пива, - открыто ответил на предложение Вячеслав.
- Хотелось бы поговорить неформально, а чтобы не отрывать тебя от семьи, возьми с собой жену, - объяснение Кутейкина показалось Славе настораживающим и сложно стыкуемым со всем до сих пор зафиксированном в их отношениях, но отказ мог плохо сказаться на их дальнейшем развитии, поэтому он принял сделанное ему предложение.
       Луневы жили в районе Шантиникетан, застроенном частными виллами и невысокими двух- и трехэтажными домами под сдачу жильцам с высокими доходами, среди которых более всего приветствовались иностранцы, как не настойчиво торгующиеся и потому способствующие быстрому росту рентной платы. Слава с Кутейкиным ожидали Лену в кондиционированной прохладе автомашины, пока она, уведомленная по мобильнику об их прибытии, выходила из дому. Даже в то время, когда она усаживалась в машину через дверь, услужливо придерживаемую чокидаром-охранником, московский инспектор с профессиональным любопытством осматривал район проживания проверяемого и с неменьшим интересом перевел взгляд на его жену. Лена Лунева оказалась домашней женщиной, застигнутой врасплох неожиданным приглашением в ресторан, в коротко отпущенное ей время в спешке голубым слегка оттенила глаза, переоделась в  льняные брюки и просторную блузу и украсилась кольцом с большим желтым камнем и подобранными под него серьгами. Сумочка "Фенди" дополняла ее ансамбль, похожие Кутейкин видел в обычно пустынном бутике своей гостиницы. Взглянув на цены, он понимал, почему в этом магазине так редки покупатели.
- Здравствуйте, меня зовут Леной, - присаживаясь на переднее сидение, поскольку заднее было занято мужчинами, скороговоркой представилась она, слегка повернувшись к гостю.
- А меня зовите просто Василий, - улыбнулся ей в ответ сквозь усы Кутейкин. Дав указание водителю о направлении движения, Лунев отметил, что в спешке он так и не удосужился посмотреть в визитной карточке, как полностью по имени-отчеству зовут его московского гостя. Ну что ж прозвучавшее предложение снимало эту неловкость. Пусть будет «просто Василий».
- Спасибо вам за то, что организовали этот выезд, а то мы со Славой в последнее время почти никуда не ходим, - Лена через плечо смотрела на гостя, оперевшись о спинку сидения, и тяжелый камень в кольце  загадочно мерцал, преломляя свет мелькающих за окном уличных фонарей.
- Лена, давай сразу перейдем на «ты», так будет удобнее, мы договорились попить пива, а пиво – очень демократичный напиток, хорош без лишних политесов - неожиданно предложил Кутейкин. – Надеюсь, возражений не будет.
     Лена взглянула на молчавшего до сих пор мужа, заметила в его глазах сомнение. Московский гость явно наметил неожиданное сближение и был уверен, что осложнений не встретит.
- Ну если вам удобно...- ответ получился робким и неуверенным.
- Вам – ты имеешь в виду Славу и меня? – с усмешкой уточнил Кутейкин. – Слав, тебе с женой на «ты» удобно?
      Лунев не ответил, обдумывая, зачем инспектору понадобилось сокращать с ним  расстояние. Нахрапитость  и развязность – житейские привычки или служебная необходимость? Какую роль он отводил Лене? Быть внимательным в разговоре или говорить все, что думаешь? Прост ли «просто Василий»?
      Меж тем приблизился отель ХАЙЯТ-Регенси, окруженный пышной тропической зеленью и монументально подсвеченный снизу многочисленными прожекторами. При входе в здание пришлось пройти через рамки металлоискателей – служба безопасности ХАЙЯТа демонстрировала наивысшую степень готовности к проискам националистов и экстремистов, cлухи о намерениях которых перейти к активным действиям периодически запускали спецслужбы, и после резни в гостиницах Бомбея их сообщения падали на вздобренную журналистами почву.
- Зачем такие меры? У нас в гостинице такого нет, - заметил удивленный Кутейкин.
- Это таким, как вы, временно заехавшим, разъяснение, что в Индии, кроме климата, антисанитарии, отсутствия привычных удобств, есть еще и проблемы с безопасностью, - пытаясь пошутить, съязвил Лунев.
- Так серьезно? – неопределенно ответил Кутейкин.
     Заметив настороженность Славы к нему, после прихода в ресторан московский гость долго расспрашивал Лену об особенностях того или иного блюда, о ее предпочтениях и рекомендациях ему, а разговорив, начал засыпать вопросами о туристических достопримечательностях Дели, его окрестностей, и в целом, Индии. Лена сначала ощущала неловкость от оказываемого ей командированным лицом внимания в присутствии мужа, а вскоре стала с удовольствием рассказывать о золотом треугольнике Дели-Агра-Джайпур, национальных парках с увлекательными сафари и возможностью в дикой природе увидеть тигров, леопардов, львов, слонов и носорогов, о проживании в раджастанской пустыне в палатках со всеми удобствами, включая аэрокондиционирование, о романтичном плавании по внутренним водам Кералы на маленьком корабле, предназначенном только для пары обслуживаемых пассажиров, о комфортабельной поездке в «Восточном экспрессе», специальном туристическом поезде, дающем возможность путешественнику за одну поездку посетить с десяток исторических и религиозных центров, о рафтинге по водам Ганга. Кутейкин казался хорошим собеседником, постоянно задавал уточняющие вопросы, часто уделяя внимание расспросам о личных впечатлениях рассказчицы. Для Лены, смешавшей в своем рассказе опыт своих поездок по стране с содержанием рекламных проспектов туристических фирм и своими ожиданиями от неосуществленных задумок, главное в индийских достопримечательностях было то, что в благородном рвении сохранить памятники для потомков они не были отполированы до состояния глянцевого снимка, а наоборот их неухоженность, а чаще запущенность оставляли ощущение подлинности с акцентом на ускользающее время, вызывали желание прийти снова. Иногда она просила уточнений у мужа, чтобы привлечь его к общему разговору. Лунев односложно и сдержанно отвечал на ее обращения, отмечая про себя, что подчас эмоциональная реакция Василия на Ленины истории была сверх меры, которая казалась целесообразной для данного момента и более подходила внешнему облику московского ревизора. В детективной литературе именно так поступает оперативный работник для установления доверия к себе и получения большей информации от собеседника, провоцируя его перейти от изложения к хвастовству. Лунев же ожидал от Кутейкина вопросов по проводимой проверке, самому же поднимать эту тему ему казалось неуместным, словно этим поворотом в разговоре он мог выдать свою обеспокоенность ее результатами, в частности, и собственной карьерной неопределенностью, в целом.
- Смотри, сколько возможностей радоваться жизни, - воспользовавшись приближением к их столу официанта с заказанными напитками, Кутейкин  отставил расспросы Лены и наконец-то обратился к Вячеславу. – Чего ты скис-то? Надо раскрепоститься и подготовить момент, когда все вернется в удобное для тебя положение. Ты же очень умный. Вернись в текущую жизнь! Чтобы на сто процентов быть в деле, а не в каком-то отгороженном от любопытных глаз анклаве.
- Да я бы рад, но с моим мнением и желаниями никто не считается, - Лунев внутренне  обрадовался тому, что инспектор решительно обозначил-таки свою цель в разговоре.
- Ты же - человек эпохи интернета и нанотехнологий, не обольщайся на счет людей и их интересов, – словно удовлетворив свои служебные запросы разговором с Леной и закончив его, Кутейкин полностью переключился на ее мужа. - Кто у тебя работодатель? Совет директоров? Акционерное общество «Техмаш»? Ерунда все это! – резко ответил он сам себе. - У тебя единственный работодатель – Игорь Сергеевич Шматко. А у него – Владимир Борисович Ботанин, - назвав имя главного акционера компании, Василий со значением посмотрел в глаза Луневу, прихлебывая пиво. -. И работодателю должно быть удобно с тобой. Никакого благородства или дружбы! Чистый прагматизм! Любому разумному человеку понятно, что на советском наследии в виде промышленных разработок и стареющего с каждым днем оборудования долго катиться не придется. Нужно менять технологии, искать пути совершенствования продукции, учить персонал современным приемам и подходам. Кто генеральному директору даст деньги на это? У собственников интерес один – себе в карман откачать побольше и, как можно быстрее. Поэтому для решения все разрастающихся проблем путь один – выпросить финансирование у государства.  Они, собственники, тоже не больны на голову, прекрасно понимают, что источник не вечный, и не на всех хватает, вот и крутятся вокруг вертикали власти как стриптезершы у шеста, - Кутейкин приостановил поток слов, оценивая готовность Лунева к открытому разговору, направляемому им. Оба – и Слава, и Лена – явно выжидали, но не скрывали заинтересованности. - При смене руководства классическое служебное правило — «не высовываться» — не работает. Чтобы удачно пройти через перемены, просто необходимо вовремя «высунуться», подыграть новому назначенцу идущими в масть пасами. Особенно это относится к таким, как ты, не имеющим возможности светиться на глазах руководства каждодневно. Недовольство по поводу действий начальства будет всегда, не стоит на этом зацикливаться. Что за бабский подход обижаться по поводу и без повода? – акцентировал он, намекая на обиду Лунева на московский совет директоров. - У нас в обществе есть две группы интересов. Первая любой проект, любую продажу рассматривает через призму персонального обогащения. Вторая группировка живет тем, что пытается что-то делать: получать заказы, способствовать разработке новых технологий, обучать персонал для повышения квалификации. Игорь Сергеевич – отсюда, своими собственными силами пробился наверх, никто ему ничего не приносил на блюдечке с голубой каемочкой, а он сам своим талантом и умом вышел на эту позицию, он увидел возможность реализовать многое из того, что до этого ему не давали сделать. Игорь Сергеевич обладает всеми теми чертами и бедами, которые можно не любить, но он ближе всего к тем, кто работает. Это, несомненно, отличный бюрократ, и скорее всего, лучший из техмашевских бюрократов. – Луневы не перебивали длинную речь Кутейкина с дифирамбами текущему руководителю компании. Демонстрируемую им открытость можно легко сломать иронией или выражением несогласия, на которые Слава, как ему казалось, имел право, но  решил пока воздержаться. Лене же высказывания гостя показались откровенными и обещающими.
- Как заработать миллион? Не рублей конечно, - Василий и не предлагал диалога и, отпив пива, продолжал свою речь, сканируя глазами лица Лены и Славы.- Элементарно! Внутри страны у нас практически монопольное положение – более семидесяти процентов заказов наши. Придумали фишку – дескать, у нас полный портфель заказов, если хотите зарезервировать для себя оборудование из будущего производства – платите регистрационный сбор, а хотите пораньше – договоривайтесь с теми, кто этот сбор уже заплатил. А там – одни фирмы-однодневки, нежно афилированные с теми, кто все это организовал. Покупатели платят департаменту продаж за подписание любого контракта, тот, кто не платит, с Техмашем не работает. Все сливки снимают в продажах. В минусе все остальные. Потребители, которые вынуждены покупать технику по завышенным ценам… Компания тоже не в выгодном положении — неконкурентные цены и замысловатая схема отпугивают продвинутых клиентов, покупатель уходит к конкурентам. Не в накладе только господа продажники... Поверь мне, если бы не Игорь Сергеевич, мы бы эту вроде бы логичную комбинацию продажников никогда бы не распутали. Имен я пока назвать не могу, но ты сам можешь догадаться, кто стоит за этим, - Василий опять сделал многозначительную паузу, но не дождавшись распросов, продолжил свой монолог: Я не призываю быть лизоблюдом, восхищаться, как отлично работодатель сделал то, что на самом деле получилось плохо, или то, что он делать не умеет, но нужно иметь чутье, в какой ситуации какой ответ он от тебя ждет. Любой работодатель рассматривает подчиненных как достаточное условие его комфортного и выгодного нахождения за штурвалом управления. Он тебе платит зарплату и бонусы, а ты должен с ним расчитываться, обеспечивая сказанные управленческий  комфорт и выгоду, ограждая от проблем и беспокойства. Если ты делаешь все так, что ему удобно – он это запомнит. Это называется внутрикорпоративным интересом правящей группы. Все это просекли, а кто нет - тому на жалость или симпатию расчитывать не приходится.
      Лена Лунева с надеждой смотрела на нахохлившегося мужа: ну должен же он услышать то,что ему говорил неожиданно открывшийся московский гость. Ведь все сказанное казалось логичным и понятным по сути, объективным по содержанию. Если вслушаться в сказанное, не все потеряно и может образумиться. Кутейкин тем временем пригубив кружку с пивом, продолжил:
- А еще есть человеческая зависть, тупая злость, желание поживиться или показаться  за чужой счет. Твои коллеги постоянно вызывают недоверие к тебе. Кого не спросишь, что происходит в индийской компании, все в один голос отвечают, что ничего не знают.
- А ты не пытался у них попросить какой-нибудь отчет, представленный мною? – словно очнувшись, холодно уточнил Лунев.
- Какой отчет? Если люди говорят, что ничего не знают, значит, у них нет никаких отчетов! – «просто Василий» дал слабый ответ для дотошного следователя. Интересно, а знает ли он про ресторанное хобби так расхваливаемого Шматко? Или это в порядке вещей для такого ранга руководителя иметь островок отдохновения от текущих забот, не явно связанный с комфортным руководством «Техмаша»?
- Ну наконец, сюда запрос прислать: просим предоставить информацию по такой-сякой форме?
- Вот за этим я и приехал, чтобы разобраться, что же здесь происходит.
- Ну и как? Сильно удивлен? - Лену насторожили какая-то холодная отстраненность и неприкрытый вызов, сквозившие в голосе мужа. Можно было бы и потеплее для такого нужного разговора.
- Признаться честно – сильно. Отправляясь в Индию, я понимал, что ты не входишь в команду Игоря Сергеевича, и предполагал твою принадлежность к другой группировке. Ты нас принял холодно, и я подумал, что от того, что пилот звездолета  давно оторвался от земли, чувствует себя единственным и незаменимым. А затем посидели с бумагами, с Илоной поговорили –кстати, бойкая и полезная девушка, с твоими финансистами, и представление о ситуации здесь стало на глазах меняться. Оказалось, что бухгалтерский учет в самом земном виде, подозрительных проводок не обнаружилось, а потом, когда ты мне отдал финансовые проекты по самым большим контрактам, я вообще понял, что вы здесь ничего не скрываете. Разительный контраст с головной конторой, где объяснения по каким-нибудь делам выбиваешь из исполнителей неделями, а то и месяцами. Конечно, бросилось в глаза, что ездишь чуть ли не на ведре! Все зарубежные и региональные представители, крепко повязанные с сильными фигурами в головном офисе, пользуют представительские мерседесы и БМВ, отнюдь не хонды. Тут до меня и дошло, что подозрительных фактов в делах индийской компании нет, а фон недоверия на всех уровнях создан твоими коллегами в Москве, имеющих какие-то задумки по отношению к контролируемым тобою финансовым потокам. Кто-то тебя сильно не любит, и кому-то ты сильно мешаешь. Да ты сам давал повод для сомнений. Перед командировкой я прочитал протокол последнего собрания директоров компании. Зачем ты сказал, что не можешь представить информацию о прибыльности индийской компании? Мог бы хотя рассказать что-нибудь в общих фразах!
      Слава стал припоминать, что же было на внеплановом совете директоров, упомянутом Кутейкиным, из глубин памяти выплыло его начало, ловко направляемое Шматко в нужное русло. Вспомнилось, как Слава приступил к своему докладу после предоставления ему слова, как Фадеев с Лесниковым прятали глаза, склонившиеся к столу, а Батенин в начале пытался что-то возражать, а потом затих безучастно. В памяти всплыла безымянная девушка из департамента корпоративного развития, делавшая записи во время собрания, на которую Лунев не обратил практически никакого внимания, а затем просто забыл о ней, и он понял, что это она сама или по указке кукловодов оформила протокол так, чтобы он указывал на изъяны в его работе.
- Если так записано в протоколе, то эта фраза выхвачена из контекста. Я сказал о том, что я не готов сделать доклад о прибыли и динамике ее роста, потому что не был предупрежден о проведении совета директоров и потому не подготовил его, - в оправдание себе возразил инспектору Слава.
- Вот видишь! Если знаешь, что говоришь под протокол, то делать это надо так, чтобы на бумагу ложилось только то, что тебе удобно и выгодно. – Кутейкин не понаслышке знал то, о чем говорил. – И не лениться позже проверить, что зафиксировано. В протоколе не записано, что у тебя не было времени на подготовку, а просто сказано, что ты не можешь. Какое впечатление возникнет у того, кто такое прочитает? На ум сразу приходит самое тривиальное толкование, кажущееся  очевидным: либо у тебя бардак, либо что-то скрываешь!
- Говорю прямо: твоя трагедия заключается в том, что ты привык принимать решения один, пока вытаскивал фирму в одиночестве в трудное время и по инерции продолжал действовать так же, не заметив, что оказался в компании попутчиков, ждущих верных дивидентов от успешно развивающегося бизнеса. Ты продолжаешь считать себя самостоятельным в то время, как твои коллеги в Москве именно эту самостоятельность в тебе больше всего не любят. Можно остаться без работы и средств к существованию, сохраняя свою независимость. А можно спокойно делать карьеру, безоговорочно приняв правила игры и практически подчинившись ведущему руководителю. Сложившаяся реальность такова, что вообще не предусматривает ответственности ключевых фигур корпорации за дело перед акционерами. Только лично перед патроном, вне зависимости от того, как он к тебе относится. И если будет совместный интерес, то кадрами он не разбрасывается. Вот собственно все, что я тебе хотел сказать!
      По лицу Лены было видно, что она воодущевлена откровениями Кутейкина и ждала ответных действий от своего мужа: казалось, поступиться нужно немногим. Практически они бы ничего не потеряли, а при удачном раскладе, даже и приобрели...
- Все понятно: у султана много жен, но любит он ту, которая четко предугадывает его желания, - со сдержанной ироничной усмешкой ответил Слава, воспользовавшись образами, навеянными оформлением ресторана картинками из жизни великих моголов. Василий выдержал долгую паузу, пытаясь понять реакцию Лунева: стоит ли за сказанным понимание сложившейся ситуации или настойчивое желание выдержать дистанцию.
- С начальством должны быть понятные отношения, - Кутейкин продолжил развивать сказанное ранее. — С ним нужно состоять в отношениях , все зависит от твоего умения их развивать и поддерживать, конфигурация может быть любой:  поддакивать, заискивать, выслуживаться, лебезить, выпивать, ходить в баню или на футбол, можно даже якшаться и панибратствовать, но всегда приоритет будут иметь планы и желания начальства.
- Все правильно: тот же диапазон установок, как при дворе султана, - отстраненно сделал заключение Лунев, упершись обеими руками в столешницу, словно приготавливаясь резко двинуть стол в живот собеседнику. – Только султан может неожиданно прислать евнуха с шелковым шнурком.
- При чем здесь евнух? – накрыв сверху ладонью руку мужа, невытерпев в разговор вмешалась Лена, интуитивно понимая, что Слава с маниакальным упорством отклоняет предоставленную ему возможность нормализовать свое положение в компании. – Василий говорит об общих для всех работников условиях. – «Ну что ему мешает сдержать свою гордыню хотя бы на время, чтобы вырваться из стягивающегося все туже круга? Вероятно, разговор организован Василием по указанию, а не пособственной воле...»
- Любить начальство в патриархальной организации — самый верный путь к успеху. Но я не хотел бы оказаться преданным слугой руководителя компании с широким кругом интересов: это не несет никакого развития. Мне такая среда не подходит, - твердый ответ Славы остановил и жену, и московского гостя. Кутейкин понял, что он услышан, и продолжать разговор не имеет смысла.
     Образовалась пустота, когда говорить не хочется, без каких-либо попыток оживить совместное времяпрепровождение, и выявившаяся отчужденность любое продолжение вечера делает затянувшимся и вынужденным. Общее положение упростилось переключением на принесенную официантом еду. Лена, пытаясь устранить четко выступившую натянутость между собеседниками, взяла инициативу в разговоре на себя и приступила к расспросам московского гостя, успел ли он купить что-нибудь для дома, для семьи, и получив отрицательный ответ, тут же предложила в субботу или воскресенье вместе съездить на рынок.
- Ну что ж, если для Славы это не будет обременительным, я бы под твоим руководством с удовольствием посмотрел, что можно купить, - поступившее предложение полностью соответствовало плану Кутейкина по оперативной проработке семейства Луневых.
      Через зал ресторана в сопровождении метрдотеля прошла большая группа индийцев, среди которых оказался Радж Талвар. Увидев русского приятеля, он подошел к их столу, обхватил за плечи Лунева и  пригласил познакомиться с прибывшей компанией. Слава с готовностью поднялся, приняв предложение друга. Группу руководителей неизвестной ранее Луневу инвестиционной группы «Шри инвестмент» возглавлял высокий, красивый, с яркими умными глазами и свободный в своих движениях президент Чатурведи. Он доброжелательно отнесся к предлагаемому знакомству с «представителем большой русской компании, которая в последнее время забирает все крупные заказы Энергокорпорации Индии».  Оказалось, что инвестгруппа приняла решение о диверсификации в энергетический сектор и уже зарегистрировала новую компанию «Дрим энерджи» для строительства и дальнейшего управления тепловой электростанцией. После разговора с Кутейкиным о комфорте руководства, как условии трудовых отношений с подчиненными, Слава с удовольствием переключился в свою профессиональную сферу и принялся расспрашивать Чатурведи о месте расположения планируемой станции, формировании капитала новой компании, наличии соглашений о поставках топлива, об одобрении проекта регуляционной комиссией. Талвар с гордостью смотрел на своего приятеля, который быстро разобрался, что «Дрим энерджи» действительно является больше мечтой, чем реальным проектом – по всем вопросам они были еще в самом начале долгого пути, не всегда осознавая бюрократические барьеры, которые им надо преодолеть. Что привлекало Лунева в Чатурведи, так это четко выраженное желание войти в новый для него бизнес, он не был одним из множества индийских счастливцев, застолбивших участок для строительства станции для выгодной перепродажи наивному обладателю крупного капитала, но мог стать легкой добычей такого пройдохи, так как имел очень поверхностные представления о регулировании рынка индивидуального производства электроэнергии. Увлеченный распросами нового знакомого, Слава легко поднял подвинутый ему стакан виски со льдом и присоединился к общему «чи-и-из!»
- Ну ты нам сможешь продать дешевые, но надежные турбины? – Чатурведи осознавая, что большинство его ответов на поднимаемые Славой вопросы расплывчаты и поверхностны, попытался перевести разговор с новым русским знакомым в более понятное и комфортное для себя русло. Для владельца станции, мощность которой еще не обоснована никаким документом, вопрос прозвучал совсем забавно, выпавши из повестки дня, актуальной года через два-три, что вызвало заминку в реакции Вячеслава.
- Господин Лунев хорошо разбирается в соотношении цена-качество-надежность, поэтому сможет в нужное время обеспечить лучшее предложение. Авторитет его компании после заказов Энергокорпорации поднялся настолько высоко, что все, кому нужно оборудование для электростанций, при поиске поставщика первым делом обращают взоры на «Техмаш», - манипулируя набором дежурных фраз из учебника по паблик релейшн Радж Талвар заполнил неловкую паузу и направил разговор в направлении, не требующем глубоких профессиональных познаний: Вы можете обсудить планы «Дрим энерджи» с полным рассмотрением всех необходимых ходов для скорейшей реализации проекта. Предлагаю выпить за мечту, которая движет нас вперед, - он поднял свой стакан в завершение своей речи и вызвал немедленный отклик у всех присутствующих за столом и терпеливо ждущих возможности для неформального общения с начальством. Алкоголь, подогревая организм, создает иллюзию сокращения расстояния с жизненно важной персоной, обычно поддерживаемого корпоративной этикой, и расширяет тематику поддерживаемой беседы.
- Русские женщины красивые, - господин Чатурведи обвел подернутым влагой взором зал ресторана, задержал его ненадолго на сидевшей невдалеке Лене Луневой, которая в это время потянулась с сигаретой к услужливо зажженой Кутейкиным зажигалке, и неожиданно спросил: Почему в Дубаях так много русских проституток? – поворот в разговоре был настолько не в теме завязавшейся уже беседы, что Слава почувствовал замешательство, словно он был ответственным за подмеченный собеседником факт, хотя ни разу не был в арабских эмиратах, при этом запомнившаяся сцена с сигаретой c участием жены и московского инспектора возбудила в душе ревнивые чувства. Он столько лет не испытывал ревности, что удивился этому ощущению и потерялся, что ответить на поставленный вопрос. Индийская компания немедленно восприняла заминку в разговоре как сигнал к переходу к неформальному общению, сбросила с лиц вежливые улыбки, зашумела, вмешивая в личные воспоминания имена из мира тенниса, балета и модельного бизнеса. На помощь другу опять пришел неутомимый Талвар:
- А кто тебе сказал, что они русские? – чуть не подпрыгнул он, испытывающе из-под синей чалмы вглядываясь в собеседника.
- Ну как, они сами говорят, - раслабленно со сладкой улыбкой ответил Чатурведи, красиво выбросив вперед и в стороны свои ладони с длинными ухоженными пальцами.
- Ты их паспорта смотрел? Они из Баку, Ташкента, Одессы. На настоящую русскую профессионалку из Москвы у тебя денег не хватит! – Слава с благодарностью смотрел на друга, освободившего его от необходимости отвечать на неловкий для него вопрос и в то же время осадившего вопрошавшего. Заминка в разговоре полужила сигналом для собравшихся чувствовать себя раскованней, беседа с легкостью стала менять направление, все чаще сопровождаясь сдвиганием бокалов после тостов. Нужные английские слова не сразу приходили на ум, а при произношении медленно растягивались. Отметив этот факт, Слава понял, что опьянел и, чтобы не оставить о себе неблагоприятное впечатление  наскоро попрощавшись с компанией Чатурведи и Талвара, вернулся к жене и Кутейкину.
      Все еще испытавая удовольствие от того, что в беседе с Чатурведи он показал себя профессионалом, Луневу не хотелось больше выслушивать сентенции ревизора о построении послушных отношений с руководителями или подвергаться расспросам, целью которых было выявление признаков его недекларируемых доходов, да и острый ревнивый укол требовал побыстрее освободиться от общества московского контролера. Поэтому на любопытствующий вопрос «Что за индусы?» небрежно ответил, что это очередные искатели дешевых русских турбин, поблагодарил за откровенный разговор и, чтобы остаток вечера не оказался совсем тягостным и скучным, предложил разойтись.
- А как же поездка на рынок? – настойчиво напомнила Лена о ранее сделанной договоренности, пытаясь скорректировать фатальное нежелание мужа принять на себя сложившиеся в компании отношения. Московский гость тут же подтвердил свою заинтересованность в этом мероприятии. Сговорились на субботу. Разъехались практически молча. И даже Лена не пыталась разговорить попутчиков.

Глава 14
     Генеральный представитель Техмаша в Индии Вячеслав Лунев и торговый представитель России в этой же стране Николай Столяров приятельствовали с того момента, когда первый пригласил второго на банкет по случаю подписания большого по объему контракта на оборудование для машинного зала ТЭС Хрипат, а второй, незадолго до этого переведенный из Египта, пребывал в унылом состоянии от запущенной ленью и невежеством предшественника работы, приведшей, в числе прочих факторов, уровень торговли между странами к катастрофически низким значениям с множеством больших сложностей не смотря на декларируемое официально стратегическое партнерство дружественных держав. Торгпреду информация о проекте, о котором в просмотренных им архивах не было никакого упоминания, была как яичко к Христову дню (все было как раз под пасху), и чтобы доложить руководству в Москву о каком-никаком прогрессе в вверенном ему хозяйстве, и чтобы вывести себя из отвратительного ощущения запущенности, показав, как при общей привычке пользоваться налаженными каналами с нежеланием считаться с быстро изменяющейся внутриполитической ситуацией обратное отношение к данным вопросам позволяет добиться успеха в Индии. Переговорив с Вячеславом, он оценил его открытость и готовность обсуждать вопросы торговли с индийскими государственными и частными компаниями в значительно более широком масштабе, чем только энергетика, а затем и откровенно использовал, приглашая на встречи с руководителями крупных российских компаний, пребывавших в устойчивом восприятии южной страны в роли благодарного «младшего брата» и опекаемых им по указанию московского руководства во время пребывания в Дели, а Слава мог им указать на их слепоту в отношении экономического роста Индии с хорошими выкладками и пояснениями. Особенно он ценил готовность приятеля на небрежно брошенное «здесь все покупается и продается» осадить говорившего ответом «коррупция здесь разумная, ничего общего с всепоглощающим откатом, и не от каждого возьмут». Николаю казалось, что и Луневу такие встречи были интересны, давая знакомства  с теми, кого журналисты называют «деловой элитой» России, мало ли когда пригодятся. Нравился Николай Славе еще и потому, что в отличие от многих других держателей официальных должностей в российских структурах он никогда не опускал свою планку до лоббирования знакомых ему перевозчиков и поставщиков, уважая чужую осведомленность и приоритеты. Приятельствовать было легко еще и потому, что и жены, встретившись первый раз на банкете, нашли друг друга, выезжая вместе по магазинам и базарам, а иногда и просто выпить по чашечке кофе – офисная техмашевская машина с обычными делийскими номерами была более доступна и удобна, чем торгпредовская с дипломатическими идентификаторами. Через Люду Столярову Лена узнавала о приездах звезд российской эстрады и балета, а иногда получала приглашения на редкие концерты российских гастролеров в клубе посольского городка или небольших концертных залах индийской столицы. И хотя работа Российского культурного центра скорее закрепляла стереотипное представление, что «великая русская культура» — это балалайка, классический балет, лучшие фильмы советской эпохи, никулинский цирк и «Золотой век русской литературы», совместные выходы на организуемые им мероприятия для Столяровых и Луневых затверждали взаимный интерес и привлекательность.
     Получив звонок от торгпреда о необходимости встретиться, Слава с готовностью воспользовался возможностью внести разнообразие в свои грустные будни и подтвердил свой приезд в торгпредство.

- Ну что, у вас тихо? – с ходу сразу после приветствий спросил торгпред, имея в виду акцию Бюро Национальной безопасности в отношении Энергостроя.
- Пока никто, кроме журналистов,  не беспокоит, - сухо ответил Лунев. – А что есть данные, что это не частная проверка одной компании, а спланированная антикоррупционная акция?
- Данных никаких нет, но всем понятно, что все русские используют агентов и платят взятки, и в этом легко покопаться.
- Вот это и странно, что схема для всех одинаковая. Что такого я не могу сделать, что экклюзивно может индийский агент?
- Вони от этого расследования много, - расстроенно продолжал Николай. - У нас и так проблемы с продажами военной техники: проиграны тендеры по дизельным подводным лодкам, транспортным самолетам, вертолетам. Ты же знаешь, в этой стране нас, всех русских, воспринимают как единое целое. Не хватало, чтобы после всех этих публикаций об Энергострое годами над нами как в случае с «Бофорс» нависало проклятье «неумелого взяточника». Никто уже не помнит, что эти шведы продавали, но имя они себе испортили на десятилетия.
- Думаю, что все зависит от того, как быстро сработает в данной ситуации Энергострой.
- Что ты имеешь в виду?
- Ясное дело, что большая часть агентской комиссии шла для передачи политикам, и из-за задержки перевода в Лондоне у них есть проблемы в финансировании своей деятельности. Энергострой должен очень быстро предложить «вариант Б», тогда расследование будет спущено на тормозах, а газетчикам дадут указание меньше светить дело Энергостроя.
- Откуда взять деньги на «вариант Б»?
- Вот это и значит «быстро сработать».
- Я боюсь, что в Энергострое думают не об этом, а о зависшем откате от агента для них самих любимых, - с горькой иронией заметил хозяин кабинета, в котором скромно сочетались элементы еще советской канцелярной меблировки с портретами текущих руководителей страны, политической картой мира и плохой кисти пейзажем с речкой и церковью. - И это приведет к затяжкам, проблемам в отношениях c заказчиком, опозданиям в развитии проекта, дай бог, чтобы они вообще выбрались из этой ситуации в Индии. Если затянут, то через несколько лет могут вообще контракт потерять...
- Чтобы выбраться надо что-то делать, а не ждать, что само рассосется.
- Их девушка сейчас несет на себе такую черную метку, что с ней никто не захочет разговаривать, - с сомнением уточнил Николай, имея в виду официального агента Энергостроя Аниту Сачдев.
- Значит, им нужно думать о том, как быстро сработать без нее.
- Ты с Красавиным эту тему не обсуждал?
- Какие у меня основания ему что-либо предлагать и рекомендовать?
- Вот в этом и есть наша русская беда: каждый сам за себя, - Лунев почувствовал упрек в словах торгпреда, но не счел его справедливым.
- Оплата комиссии – не такая тема, чтобы о ней с первым встречным разговаривать.
Я Алексею звонил после публикации об обыске в газете. Он занял позицию, что все решают в Москве, а он в Дели для проформы.
- Ты же понимаешь, что мы все оказались в шлейфе этого дела. Если Энергострой не выберется из этой проблемы, попадет в черный список компаний, участие которым в торгах в Индии запрещено, то и к остальным русским будут относиться с основательным подозрением. И ты – первый, по принадлежности к энергетике. А между тем в Москве уже готовят соглашение о финансировании строительства электростанций в Индии через Русимпэкс или Вэбанк, - торгпред обозначил свою озабоченность проверкой в Энергострое в привязке к совершенно новому явлению в торговле машиностроительной продукции – государственных инвестициях в развитие заграничных инфраструктурных объектов.
- Чтобы ты хотел, чтобы я сделал? Ведь об этом разговор? – информация о соглашении была очень интересна, но Славе хотелось, чтобы торгпред сам, без подталкивания с его стороны, рассказал больше, поэтому прямых вопросов он не задал.
- Ты же к политикам ходишь? – поставил уточняющий вопрос Николай, внимательно сквозь толстые роговые очки всматриваясь в лицо собеседника.
- Хожу. А вы что, за мной типа следите? – с игривой интонацией уточнил Вячеслав, хотя понимал, что среди многочисленных работников посольства должны быть и такие, кто предназначен для такого надзора за достаточно представительной диаспорой российских представительств.
- Нет, не следим, но знать, кто из наших представителей куда ходит, обязаны - мало ли когда пригодится, - Слава счет, что получил утвердительный ответ на свой игривый вопрос.
- Переход от личного присвоения к поиску корпоративных возможностей не всем дается. Именно об этом нужно говорить с руководством Энергостроя, невозможно построить стратегически ориентированный процесс, основываясь на далекой от реальности мифологии. И если с ними об этом заговорит какой-то агент, то они первым делом в этом увидят желание заработать на их проблемах. Сложилось так, что слово «агент» имеет некую негативную окраску.
- А мне это кажется нормальным – человек должен трудиться и плоды своего труда продавать, - возразил Николай. - Социальный капитал у активного человека становится все весомее с годами. Наши знакомства, связи, персональные симпатии и привязанности, знание, куда и к кому обратиться в случае возникновения проблем, постепенно становятся таким же профессиональным капиталом, как и образование, умение принимать решения и управлять, предвидеть события и избегать нежелательного их развития. И ничего зазорного нет просить за это плату – ведь платим же мы адвокату, деятельность которого сродни этой, и чем больше его опыт, тем дороже его время.
«Аналогичные рассуждения о продаже личного капитала я слышал недавно от девицы легкого поведения и бывшего служителя правопорядка,» - подумал про себя Лунев, а вслух сказал:
- Адвокатам мы платим за то, что они никогда не теряют оптимизма.
- И агент держится на том же, - резонно подчеркнул торгпред.
- Чтобы с Энергостроем получился хороший разговор, им прежде всего нужно предложить схему, по которой они могут вернуть зависшие в Лондоне деньги, и она должна включать звенья и здесь в Индии, и там в Англии, а может еще где-то.
- Ситуация с Энергостроем отличается от «дела Бофорса» в благоприятную сторону: то дело расследовали шведские следователи, и они все разрыли и доказали. В нашем случае с российской стороны никто рыть не будет, нужно обеспечить, чтобы и с индийской интерес не разрастался, тогда есть шанс деньги вернуть.
- Отправная точка во всем этом процессе – желание Энергостроя шевелиться и искать пути к урегулированию проблемы. Скорейшее освобождение от апатии и сковывающих их заблуждений – непременное условие стратегического подхода.
- Чтобы использовать элементы вертикали власти по понуждению Энергостроя двигаться в правильном направлении, мне нужно понимать, что есть возможность создать команду решателей их проблемы, действующих быстро и эффективно. Ты бы согласился выполнить несколько поручений в рамках такой работы? – Луневу было понятно, что в продолжение предыдущего вопроса о его выходах к политикам данный пассаж касался возможности использования его связи с Лалом и министром энергетики, и в случае благополучного разрешения ситуации с Энергостроем это могло укрепить его позиции, но в случае нерешительности его коллег он мог легко превратиться в пустозвона, не расчитывающего на уважение и даже жалость. Риски перевешивали возможные плюсы, которые из этой деятельности могли бы получиться.
- Я бы выполнил все поручения, если бы была гарантия, что Энергострой, согласившись на пока неизвестную схему, впоследствии не даст попятный ход и не решит, что может обойтись без услуг посредников, когда ходы станут очевидными. Что мы можем им предложить, что они сами не могут сделать?
- Понятно, одна из задач в построении схемы - развести потоки так, чтобы ни один шаг Энергострой не делал бы без нашего участия и надзора. Договор с ними нужно составить толковым образом, так, чтобы у них не было шанса отойти от нашей схемы.
- Да я не о деньгах. Одно дело – заниматься своей работой в энергетике и использовать местную элиту для достижения своих коммерческих целей и совсем другое – действовать в качестве комиссионера того, кто уже имеет неоднозначную репутацию.
- Тебе что, это не интересно? – с напором на последнее слово спросил Николай.
- Интересно станет, когда я увижу схему, как без ущерба для репутации это все можно распутать, - своим ответом Слава подчеркнул, что он, может, и действует иногда как авантюрист, но играет при этом «на свои».
- Ситуация заключается в том, что сегодня никто не знает, куда и как идти. Но жизнь учит, что само собой ничто не устраивается, поэтому попытка только приветствуется, и целеустремленность вознаграждается. А завтра может быть уже поздно, и шансом воспользуется более расторопный.
- А что уже есть претенденты?
- Есть немало людей, которые в окне возможностей ищут способ заработать. Кто-то же должен делать такую работу. Но это не тот вид деятельности, когда для проверки благонадежности можно попросить рабочее резюме и отзывы предыдущих клиентов.
- Абсолютно верно. Все может строиться только на доверии, и самые большие сомнения возникают именно по поводу Энергостроя: если они втюхались в эту проблему, где гарантии, что они в новой схеме будут вести себя адекватно? И чтобы обдумать схему, нужно получить от них точную информацию, в каком банке находятся деньги, какое уведомление получил банк-отправитель ...
- Это я берусь вытащить из Энергостроя, - довольный, что Лунев начал думать о предмете разговора, поспешил уточнить торгпред. Немного озадаченный проявленной им поспешностью Слава уточнил:
- Чтобы разобраться со схемой возврата энергостроевских денег нужно проделать предварительную работу по выявлению необходимых и достаточных условий, и это нужно профинансировать. Нужно установить контакты, организовать встречи, оплатить какие-то связанные с этим расходы. Откуда финансы?
- Чего ты мне задаешь вопросы? Я тебя позвал, чтобы обдумать, как все это можно сделать? Идеи какие-то есть?
- Не каждый день большие деньги застревают по совместному решению банка и Интерпола... Думать надо не только над схемой, но и над безопасностью. С легковесным авантюризмом тут делать нечего.
- А я ждал, что ты мое воображение поразишь если не готовой схемой, то четким наброском порядка действий,- с неприкрытой надеждой подначил торгпред.
- Нет, не могу – нет никаких идей! Если бы идеи висели в воздухе, ты бы меня не позвал?!
- И все? – недоверчиво спросил Николай, надеясь, что предложение поработать с деньгами Энергостроя захватит Вячеслава.
- Ты - большой оптимист, дай мне время подумать. Если бы человек всегда сомневался в  себе, он никогда бы не играл в лотерею. У меня пока ни картинки, ни формулировок, так что рано делать ставки.
- Ты считаешь это дело лотереей? – Столяров не скрывал растроенной интонации в голосе.
- Пока не сложилась схема – это лотерея с очень малой вероятностью выиграть.
- Ладно, как знаешь, - Николай вяло махнул рукой. – Я еще планирую кое с кем переговорить, может, и сложится. Но помни: индийцы не особенно доверяют, если их подводили, они эти вещи хорошо помнят.
     Он проводил Лунева до выхода из кабинета, а когда они распрощались, за открытой дверью Слава лицом к лицу столкнулся с Джайянтом. Он испытал неприятное ощущение от осознания того, что торгпред уже поставил на поток поиск «решателей проблемы Энергостроя» и, похоже, был в правильном направлении.
- О, вы уже здесь! – Николай по-английски обратился к индийскому визитеру и по-русски спросил Славу: Вы еще не знакомы? Вам бы объединить усилия, вы вместе могли бы очень много сделать.
      Последняя фраза практически подтверждала возникшее у Лунева подозрение, что источником информации торгпреда о визитах представителя Техмаша к индийским политикам является стоявший перед ним агент, консультант, помощник казначея партии и, возможно, носитель многих других ипостасей, включая осведомителя российских инстанций. Слава сдержанно улыбнулся и приветливо пожал Джайянту руку, у которого на лице растерянность тут же сменилась выражением нейтральной доброжелательности, но кроме приветствий в воздухе ничего больше не прозвучало.
- Ну ты не забывай о нашем разговоре! Вода точит камень, и мы должны проходы в этом деле найти, - вслед уходящему Луневу громко произнес торгпред.
     Вячеслав же покинул здание торгового представительства в смешанных чувствах, и связаны они были вовсе не с предложением Столярова вместе найти пути высвобождения арестованного в Лондоне перевода Энергостроя Аните Сачдев и выявившемся контакте торгпреда с Джайянтом. В разговоре Николай упомянул о готовящемся в Москве соглашении о финансировании Россией в Индии строительства электростанций, и если бы еще две недели назад для Лунева это было бы хорошее сообщение, означавшее расширение возможностей поставки оборудования Техмаша, то для активного работника этой организации, занятого рассмотрением сохранения трудоустройства в гостеприимной стране с возможным использованием его связей с местными политиками, это представляло практически приговор. Прав был Батенин: своей активностью он будет мешать руководителям договариваться об участии в финансируемых Россией поставках с привлечением администрантивного ресурса и лоббистских связей в родной стране. Никакого лоббирования в Индии эта работа не предполагала, российская элита еще не доросла то уровня продвижения в чужой стране своих финансовых ресурсов. Руководителю при такой организации дел действительно нужен послушный исполнитель, готовый выполнять прямые указания. С учетом откатов и других нагрузок к цене оборудования и аппетитов российского чиновничества предоставление финансирования означало также невозможность участия в обычных тендерах, организуемых индийскими энергетическими компаниями – ну как можно обосновать поставку в одну и ту же страну идентичного оборудования с сильно отличающимися ценами?! Вспомнилась резкая фраза Калинченко, сказанная при встрече в Москве: «Руководство Техмаша считает, что экспорт нам не нужен». Понятно, что поставка оборудования на зарубежный проект, финансируемый со стороны России, выглядит как экспорт, но фактически им не является, потому что не предполагает жесткой конкуренции с претендентами из других стран и является результатом договоренностей «на берегу». И здесь интерес руководства уже значительно крупнее, чем заныкать несколько миллионов со счетов индийского Техмаша. Не понятна была схема предполагаемого финансирования Россией энергетических объектов в Индии: у крупных местных игроков типа Энергетической корпорации в силу их устойчивого финансового положения не было никаких проблем при привлечении заемных средств на международном рынке под проценты, значительно более низкие, чем могут предложить кредиторы из России. И если бы эта схема обсуждалась достаточно широко и открыто, то проныра Талвар уж точно бы про нее знал. А если она российскими чиновниками построена под государственную организацию Энергострой, чем  и определялось желание государственного должностного лица искать пути решения ее проблем? Лунев принял немедленное решение заехать к Алексею Красавину в его офис в Васант Вихаре. Уж если тратить время на проверку возможностей, связанных с этой конторой, то надо постараться выжать из этого как можно больше информации, пусть не для дела, но хотя бы для размышлений, а заодно проверить, ползут ли в русской диаспоре слухи о луневской отставке, где им в первую очередь можно засветиться, как не в родственной конторе?
      Алексей даже обрадовался, когда услышал по телефону о желании Вячеслава встретиться с ним и не скрывал, что приход коллеги по бизнесу внес разнообразие в его настороженное времяпровождение, бодро сообщив, что после их телефонного разговора ничего не изменилось: изъятое службой безопасности не вернули, снова не приходили, никуда не вызывали. Слава же начал издалека и сначала спросил, слышал ли что-либо представитель Энергостроя о подготовке программы финансирования Россией энергопроектов в Индии.
- Неужели у наших руководителей дошли руки до серьезной поддержки экспорта? – искренне удивился Красавин. – Откуда такая информация?
- Торгпред шепнул, - таинственно сообщил Лунев. – Только он ничего не знает ни о механизме финансирования, ни о критериях выбора проектов для рассмотрения...
- Не знаю, может, в Москве в курсе этого процесса, но мне ничего не известно, - неуверенный ответ Алексея, если за ним не было желания скрыть информацию от возможного конкурента, вызывал обоснованную тревогу, что такое серьезное дело, как финансирование экспорта в стране, в которой относительно успешно работают две российские компании, рассматривается без консультаций с этими поставщиками, и скорее всего, готовится под новых игроков с замесом интереса организаторов процесса. Такая поддержка экспорта финансированием закупок угрожает прежде всего самому процессу поставок зарубеж.
- Странно, и у нас никто ничего не слышал, хотя при нашей гегемонии в производстве и экспорте энергооборудования без нас теоретически не должны бы обойтись, - высказал свое сомнение Вячеслав, хотя и подумал при этом, что при обладании такой информацией возможной целью Шматко в замене его на своего ставленника было надежно взять под контроль финансовые потоки, связанные с такой заботой об экспорте со стороны государства.
- Чтобы вступить в эту игру, нужно иметь чистую историю. Вы что делаете для возврата застрявших средств из Лондона? – Лунев перешел ко второму вопросу, который он запланировал обсудить в офисе Энергостроя. Алексей как-то странно дернулся, словно услышал что-то, задевшее его тайные мысли.
- Так этим в Москве должны заниматься. Мне ничего не известно, - настороженность, с какой это было произнесено, и подчеркнутое безразличие в подаче выдавали колебания между желанием поделиться известной ему информацией и сохранить тайну, Славе это было очевидно.
- Да меня торгпред спросил, когда я был у него, - безразлично уточнил Лунев. – Когда запустят схему финансирования экспорта, нужно, чтобы было из кого выбирать поставщиков оборудования – в этом его забота.
     Красавин принял это объяснение достаточным, и отбросив колебания, достал из стола копию электронного письма и протянул Луневу:
- Вот посмотри, что я получил по почте.
     Слава с интересом обратился к полученному документу с указанием делийского адреса Резервного банка Индии с пометкой «официальное уведомление», но без указания имени получателя, а Алексей с напряжением следил как глаза собеседника побежали по строчкам письма.
«Эта линия открыта на короткое время для соответствующей регистрации! Департамент международных переводов Резервного банка Индии принял решение привлечь ваше внимание, что ваша компания была зарегистрирована в качестве плательщика зависшего перевода в адрес Анита Ассошиейтс в сумме 20 млн долларов. Решением руководства Резервного банка Индии непереведенные средства должны быть возвращены плательшику, поскольку это неправильная практика задерживать средства без движения. Целью данного сообщения является информировать вас, что сумма 20 млн долларов будет переведена на ваше имя при условии оплаты вами расходов по переводу, которые не могут быть вычтены из возвращаемой суммы. Таким образом, немедленно после оплаты вами указанного сбора мы кредитуем ваш счет при условии, что устанавливается срок в два дня для осуществления всей проводки. Пожалуйста, заполните прилагаемую форму со всеми деталями для осуществления нами перевода. Г-н Алок Вора является ответственным за контакт с вами и контроль за выполнением всех формальностей вплоть до зачисления средств на ваш счет и передачу вам инструкций, связанных с данным обращением.»
     В форме для заполнения требовалось указать все, что в дополнению к отсутствию официального обращения к Энергострою сразу вызывало сомнение в подлинности сделанного предложения: полное имя, адрес, банковские реквизиты, мобильный телефон, занимаемую должность, пол, возраст, семейный статус, номер идентификационного документа. Все это ужасно напоминало «нигерийские письма счастья», в которых от имени высокопоставленного чиновника нефтяной компании или министерства нефти предлагалось честно разделить случайно затерявшиеся на счетах миллионы в пропорции семьдесят на тридцать, или от имени банковского служащего или поверенного вступить в наследство невостребованными капиталами на аналогичных справедливых основаниях – Слава на свой электронный адрес получал их с периодичностью раз в месяц. Один раз его даже объявили наследником некого Лунева, умершего в Канаде, оставившего без присмотра семь миллионов долларов.
- Отправь в Москву своим коллегам, пусть займутся, - Слава не скрывал своей иронии.
- Наверное, надо бы проверить, насколько это правдоподобно, - Красавин выдал свои колебания: хотелось бы верить возможности по-легкому разрешить существующую проблему, но разум посылал здоровые импульсы, что в столь сложном деле не может существоать столь простых путей, и от этого он вызывал сочувствие.
- При чем здесь Дели, если деньги застряли в Лондоне? Вы оттуда получали какое-либо уведомление о причинах задержки перевода? – Лунев продолжил попытки сбора необходимой информации по теме своего разговора с торгпредом.
- Меня не информировали, - все так же безучастно ответил представитель Энергостроя, которому бы хотелось приложиться к серьезному делу, но вынужденному существовать в обстоятельствах, в которых он самостоятельно практически ничего делать не мог, и принимавшего конформизм как единственную возможную форму функционирования.
- Ну тогда отправь письмо Резервного банка торгпреду – ему будет над чем задуматься, - Слава с задорным ребячеством закончил встречу и поспешил распрощаться с коллегой по бизнесу. В благородном намерении помочь Энергострою в трудной для него ситуации искать пути взаимопонимания с сотрудниками этой организации в борьбе с мошенниками, предлагавшими себя под видом Резервного банка Индии, к которым доверие зарождалось впереди здоровых размышлений – вызов даже для безудержного оптимиста. Это противостояние не интересно, потому что оно не улучшает положение принявшего вызов и не влияет на предполагаемые стратегии в решении задачи. И из того, что выявляется в процессе, для работников Энегостроя проще придумать объяснение происходящему, чем искать выход посредством большого интеллектуального труда. Поэтому – не интересно.

Глава 15
      В субботу в соответствии с договоренностью Луневы заехали за Кутейкиным для поездки на рынок. После формальных приветствий Лена повела легкий разговор о том – о сем, чтобы занять время, когда муж молча крутил руль, направляя автомобиль к цели.
      На оживленном перекрестке луневская хонда замерла, повинуясь сигналу светофора. Раздался стук в автомобильное стекло. Костяшками пальцев, чтоб звонко было, настойчиво, чтобы нельзя было подумать о чем-то другом. Когда головы пассажиров автомобиля повернулись на стук, маленький попрошайка сложил руки лодочкой перед своей грудью, смиренно склонил вперед голову, посмотрел просительно. Повторил поклон. Но Лунев-то его знал уже три года. Первый раз он покорил его, потому что был очень мал, хромоног, убог и жалок. Стоял и скорбно смотрел на проходившие автомашины, может, раньше и не видел таких чудес техники, а может, боялся, что откроется дверь, его затащат в салон и увезут куда-то далеко в неведомое, как уже проделали до этого, заставив после этого попрошайничать, а может, желал, чтобы это произошло, потому что полученные деньги - за целый день давали мало, но все-таки подавали - у него отбирали, били за то, что ленился выпрашивать, за то, что получив монету, по-детски непосредственно радовался, а не искал пути разжалобить еще больше и получить еще одну, а он считать не умел, но природной сметкой схватывал, что полученных денег на еду хватало, а все остальное его не волновало. Да и просто так били за то, что стеснялся и не понимал, почему кто-то должен давать ему монеты. Лунев никому из уличных попрошаек никогда до этого не подавал, а хромоногий малыш прошиб его жалостью и беспомощностью запуганного ребенка, он опустил окно автомобиля и дал ему монету в две рупии, и ему показалось, что малыш его поблагодарил. Конечно, в пять или шесть лет он еще не мог знать английских слов, да и сейчас он использовал только хинди. «Сааб-сааб! Чапа-ати...» Ладошка с собранными в щепоть пальцами сделала пару движений в сторону рта, чтобы не было сомнений, что его беспокойство только о себе... Но Лунев был убежден, что малыш поблагодарил, и именно за это, проезжая через освоенный побирушками перекресток после первой встречи, в течение очень долгого срока он давал ребенку деньги. И вся попрошайническая братия - девочка лет четырнадцати с грудным ребенком на руках, старуха с беззубым ртом и грязной накидкой на голове, другие дети (похоже, дети в этом бизнесе более удачливы) - все, увидев приближавшуюся к перекрестку луневскую машину, кричали хромоногому мальчишке "твой едет", и он презирая все опасности среди тормозящих машин и юрких мотороллеров мчался из любой точки оживленного перекрестка к известному ему авто, где опускалось окно, и белый сааб, как дань, без просьб и заученных сцен со стороны юркого побирушки, давал монетку, а иногда и бумажку под завистливые взгляды его подельников, потому как такое счастье было только ему. И в один день он все испортил. Сааб вместо денег дал ребенку упаковку конфет, но тот знал, что артельщик безжалостно увеличивал его дневную норму выработки, если замечал проезд белого благодетеля, и получив конфеты, мальчишка сначала обрадовался - их можно было съесть сразу, прямо между машинами - съестное в артели считалось персональной добычей, можно было делиться только с теми, с кем он считал нужным это сделать, а потом осознал, что увеличенную норму до конца смены ему уже не набрать - солнце садилось, закатываясь за верхушки деревьев, и его опять будут бить, выговаривая при этом, что он - лентяй и нахлебник, и что его легче убить, чем содержать в артели, и малыш истеричным жестом отбросил пакет с конфетами к разделительной полосе, почти заплакал, и стал бить поклоны, припадая лбом к горячему капоту автомобиля и просительно глядя в глаза красивого белого сааба и его спутницы. А тот не понял этой странной сцены, он даже обиделся, потому что ждал какого-то подобия благодарности, потому что упаковка конфет стоила больше, чем ранее поданная ребенку монета, потому что благодетелем ощущать себя приятно. И уж совсем не понял, когда попрошайка в отчаянии, заметив мигающий сигнал светофора, осознал, что машина через мгновение уедет, и ему не набрать за оставшееся время столько денег, чтобы над ним не издевались и не били, отчаянно затопал ногами, чтобы как-то донести до сааба, что нужно дать монету, которая уже сосчитана зорким безжалостным глазом артельщика. Но водитель недовольно закрыл окно автомобиля, смерил бьющегося в истерике малыша презрительным взглядом, его спутница сделала отбрасывающее движение рукой, словно отреклась, и с тех пор, пересекая перекресток, как будто не замечали попрошайку. А ему все равно кричали "твой едет", и он просто обязан спешить и молить.
     А сейчас в субботу на перекрестке машина белого господина  была одна, и деваться некуда, надо играть роль, потому что просить больше не у кого, хотя пацан знал, что даже, если он и взглянет в его сторону, все равно ничего не даст. «Сааб! Сааб!» Чтобы артельщику было видно его старание, нужно обежать машину и стать со стороны водителя - всем видно, что сааб сам сидел за рулем. Припадая на покалеченную ногу, мальчишка проделал этот путь. Поклон к капоту и стук ладошкой, несильно, но чтобы было видно всем, что он свой номер отработал. Хотя вряд ли это спасало от побоев...
      Лунев хотел привычно проигнорировать однажды отвергнутого маленького попрошайку. Но скользнув взглядом по его склоненной к капоту фигурке в застиранной рубашке, заметил, что тот косит взглядом куда-то на угол перекрестка, подбрасывая и опуская собранную лодочкой ладошку, он вдруг испытал пронзительную жалость к закабаленному ребенку и неожиданно осознал, как он был бы похож на него в предложенных ему в Москве условиях: сохранить работу в Индии, согласившись выпрашивать у индусов откаты и приносить их на дележку в жадную до красивой жизни артель. Жалость к себе оказалось настолько сильной, что предательская влага проступила на глазах, и чтобы попутчики не заметили этого, Слава протянул руку к барсетке, растегнул ее и извлек оттуда первую попавшуюся бумажку.
      Артельщик делал вид, что не следил за действиями маленького попрошайки, но по изгибу бровей на суровом лице старика детские зоркие глаза заметили, что все у того находится под полным контролем. И вредная старуха, обмахивая себя накидкой, не сводила с него своего взора. «Сааб... Ча-а-па-ти...» Ребенок начал не по-актерски искренне хныкать, принимая неизбежное и готовясь к безжалостному потоку презрительной ругани. Под мигающий знак светофора он без всякой надежды перевел взгляд на пассажиров красивой машины и не поверил своим глазам: водительское стекло опустилось, и рука белого сааба протянула ему голубую бумажку. Попрошайка с отработанным достоинством неспеша взял ее, но скрыть изумления так и не сумел: такую купюру он никогда еще не получал, лишь по проколам от скрепок, которыми в индийских банках сшивают бумажные деньги, он осознал, что это не шутка. Из закрывающегося окна автомобиля донесся недовольный голос женщины, говорившей на непонятном языке:
- Слава, сколько раз тебе говорить, что пользы от твоей подачки ни ребенку, ни тебе не будет - ты этим действием разрушаешь и свою, и его карму...
     Попрошайка проводил сияющим взглядом уходящую хонду и уже не мог услышать ответ водителя своей жене:
-   Если это работает, я не прочь вернуться на перекресток и дать еще денег. Мне не мешало бы изменить свою карму...
- Мне кажется, что тебе не стоит усложнять свой путь, нужно лишь изменить отношение к тому, что происходит, - в разговор подключился Кутейкин, напоминая о своих объяснениях в ресторане.
     Слава ничего не ответил, и Кутейкин, как бы рассуждая вслух, произнес:
- Не нужно садиться в звездолет, будто с уходом кого-то все рухнет и развалится. Во-первых, как опытный проверяющий, утверждаю, что в то время, как все рухнет, никто не вспоминает, что когда-то все было устроено и отлажено. Во-вторых, при вынужденной замене того, кто развалил, вернуться к предыдущему назначению, значит признать свою менеджеральную ошибку по его устранению. И в третьих, не надо быть смешным человеком и думать, что замены нет. Всегда находится кто-то, кто с радостью и восторгом занимает кем-то нагретое место, и чем меньше человек стоит профессионально, тем легче он принимает такие решения. И в конце концов, как учит великая Камасутра любое положение – это лишь повод для того, чтобы задуматься, как его использовать.
     Лена ждала какой-либо реакции от мужа, но он продолжал хранить молчание, хотя было понятно, что высказывание московского гостя было адресовано ему. Для него сделанное Василием определение многое объясняло. Оставшийся маршрут до рынка спутники не отвлекали водителя распросами и предложениями.
     Все неработающие  женщины заграничного контингента определенно делятся на несколько категорий. Первая - это женщины-лентяйки. Дети у них выросли, новых не предвидится, потому как уже возраст. Переезд мужа на работу за границу реализует их мечту "выйти замуж и ничего не делать". Весь их мир сконцентрирован вокруг "как занять себя": косметические салоны, парикмахерские, рынки и иже с ними. Заботы об индийском доме передоверены прислуге. Сериалы, многочасовые разговоры по телефону; чтение книг или просмотр фильмов, привезенных из России или полученных по случаю, занятия йогой или иностранным языком, но не с целью чем-то овладеть, а чтобы быть занятой. И совершенно оправданно, что такая жена устаёт за целый день бегания по бассейнам-шейпингам-парикмахерским - всё-таки суета утомляет, и после неможется, и голова болит.
     Вторая - женщины-матери, приехавшие за границу с малым ребенком, или того интереснее, решившие родить еще одного, так как возраст и материальное положение позволяют. Глазами ребёнка они видят весь мир, их интересы - интересы ребёнка, равно как и порой собственные амбиции. День таких женщин красочен и наполнен разнообразными делами - тут и с ребёнком на занятия, в бассейн, хор-кружок-теннис и что там ещё, и погулять, покормить, позаниматься дома - да мало ли! Таким женщинам хорошо дома, они полностью раскрывают свою натуру, хотя, порой, доходят до крайностей: им не угодит ни один индийский бэби-ситтер - и здесь у них постоянный поиск совершенства...
     Третий вариант - женщина-душа дома. Эти дамы любят свое гнездо и беспрестанно порхают, создавая уют. В таком доме всегда по утрам пахнет свежеиспеченными булочками, готовится завтрак, по возможности муж заскакивает на горячий обед, а вечером обязательно что-нибудь вкусное по только что освоенному рецепту. В окружающей жильцов обстановке вы не найдете засиженных мухами пятен на зеркалах, в прихожей неаккуратно разбросанной или нечищеной обуви, пыли, затаившейся в укромных местах - всё всегда на своих местах, всё прибрано и упорядоченно. Индийская прислуга является приложением к хозяйке и знает свое место и роль в заведенном ею порядке.
     Четвертый вариант - женщины, работающие дома. Тут - обширнейшее поле деятельности и нет ничего невозможного. Кто-то шьет на заказ, кто-то вышивает, кто-то делает безделушки-бижутерию. Для них Индия - страна мечты, всё есть под рукой: бисер, ювелирные и поделочные камни, кожа, ткани - было бы воображение! Если амбиции выше - стучат по клавиатуре в роли фрилансера, но таких, по правде, мало.
     Ну и наконец, опуская женщин, самостоятельно от мужа делающих свою карьеру, или благодаря протекции занявших должности библиотекаря, директора клуба в жилом городке посольства, пятая категория - смесь вышеперечисленных, всего понемногу, в силу порыва или момента. И есть место, где встречаются все типы  женщин заграничного контингента - это рынок потребительских товаров. Одни там проводят время, чтобы развеяться, покупают фрукты, ювелирку и все, что приглянется. Другие ищут чего-нибудь свежего, неожиданного, чтобы удивить мужа или ребенка. Третьи - закупают что-нибудь для рукоделья или проводят микрозондаж рынка. Четвертые - скупают все подряд, потому что скоро отъезд домой, а где за такие цены и с таким качеством можно купить портьеры, постельное белье, полотенца, предметы интерьера, украшения для сада, ковры, одежду, аксессуары и даже резную мебель - мало ли что понадобится в будущей жизни. Для таких покупок даже определение специальное придумали – «последний хапок». Рынок - это как клуб по интересам. Женщины выезжают туда не только для покупок, но и, договорившись по телефону, чтобы встретиться, обсудить с подругами последние слухи и новости. Плюс поток туристов и командировочных, кто по делу, а кто для занятия себя в свободное время направляется туда же, что и местный контингент. Фотографии хозяев некоторых лавок с первыми леди и звездами шоу-бизнеса подтверждают и тот факт, что и у самых амбициозных женщин есть много общего с теми, кого судьба не вознесла так высоко, и у которых появляется шанс при случае подчеркнуть: «Это с рынка, где и жена президента себе покупает!» Все это смешивается с зазывалами, разносчиками, торговцами и зеваками, и как запах французских духов подавляется ароматом воскуриваемых местных благовоний и смрадом теснящихся вокруг шалманов, так и желание просто прогуляться и посмотреть переходит в азарт свободной торговли с вопросами о ценах и скидках.
     Кутейкин ходил следом за Леной, ко всему присматривался, но с покупками не спешил. Как опытный налоговый инспектор определяет недекларированные доходы по несоразмерным расходам, так и он пытался по лениным покупкам и даже разговорам с продавцами определить, так уж чист Лунев, как показалось. А она простодушно объясняла ему в разных лавках, какие товары здесь можно купить, чтобы доставить радость себе или домашним в Москве. При этом Кутейкин обратил внимание, что она не ходила во все лавки подряд, а двигалась адресно, выбирая одну из трех-четырех лавок с однотипными товарами, расположенных рядом, сообразно своим предпочтениям или преференциям, получаемым от продавцов, так как в выставленных или вывешенных в витринах образцах он большой разницы не находил. Продавцы всегда были с ней приветливы, а одновременно и с ее попутчиками, искренне демонстрируя готовность показать свой товар, иногда при появлении Лены выкладывали то, что по их мнению, ее должно заинтересовать. И это тоже было для него информацией.
- Давайте зайдем в соседнюю точку, - предложил Василий после того, как Лена показала ему лавку с сумками, портфелями и прочими кожаными принадлежностями, повторяющими известные мировые марки, где, вероятно, купила сумку, с которой на днях выходила в ресторан, и которая изначально показалось Кутейкину оригинальной и очень дорогой.
- Да там тоже самое – сумки и всякие дамские безделушки. Эта лавка принадлежит брату того продавца, у которого мы только что были.
- Я хочу в этом убедиться, - настоял Кутейкин, открыл стеклянную дверь и придержал ее, пропуская Лену и оглядывая лавку, в которой кроме продавцов были две молодые посетительницы в топиках и шортах с яркими легинсами - московская мода докатилась и до Индии. Красивая стриженная шатенка рассматривала сумку с геометрическим рисунком под очень известную торговую марку, а ее напарница с беспрестанно мечущимися хвостиками на голове глазела по сторонам и замерла, увидев входящих в лавку посетителей. Она пристально смотрела на Славу, который вошел последним вслед за женой и Кутейкиным, и этот взгляд не ускользнул от московского визитера. Он отметил и легкое замешательство Славы, для которого эта неожиданная встреча со знакомыми покупательницами представляла большой сюрприз. Лунев сразу узнал ночных нимф с лесниковской дачи, и обдумывал, как обыграть ситуацию безобидно для жены. Инна, заметившая Славу первой, шепнула что-то Юле, та оторвала взгляд от занимавшей ее сумки, быстро осмотрелась и моментально оценила ситуацию, узнав Славу. Она отставила сумку, и хотя ответ напарнице был одними губами, Лунев отчетливо услышал: "Уходим!" Девушки  переглянулись, быстро прошмыгнули мимо вошедших, обдав их парами дорогой туалетной воды и с заливистым смехом покинули лавку. Не придерживаемая рукой дверь, движимая тугой пружиной, шумно закрылась, заглушив радостные приветствия хозяина лавки вновь вошедшим.
- Вы их знаете? - Лена спросила Кутейкина.
- Да нет, первый раз вижу, - ответил тот недоуменно.
- Значит, мне показалось, что они узнали вас и захотели быстро уйти, - Лена пояснила свой вопрос. - Какая-то странная реакция была с их стороны, когда мы вошли.
     Кутейкин задержал взгляд на Луневе и спросил:
- Это работницы посольства?
- Мы в посольстве мало кого знаем. Может, новое поколение подъехало, - за замешкавшегося мужа ответила Лена. - В основном, мы общаемся с такими, как мы, прибывшими в Дели несколько лет назад. Некоторым настолько нравится здесь, что и уезжать не хотят.
«Хорошая информация. Что же их здесь держит в отрыве от родственников, без привычного европейского комфорта, со всепроникающей пылью, с беспрестанно пристающими нищими и прокаженными, в месте, где для отдохновения от повседневной текучки нужно идти на рынок, окрашенный по углам красно-ржавыми плевками пережеванного бетеля?»
- А в посольстве люди меняются очень быстро, особенно в школе, поликлинике. – Оглядываясь по сторонам, продолжила Лена. - Много молодых, которых мы никогда не видели. - Она переключилась на содержимое магазина, взмахнув рукой: Видите, товар почти такой же, как в соседней лавке.
       Кутейкин усмехнулся про себя: наивная женщина, кажется, верила рассказам мужа о том, что в других городах и странах все женщины не красивы, не приятны, плохо сложены, криволапы, дурно пахнут и бесполезны. "Интересный поворот сюжета, господин Лунев, а, казалось, тебя, кроме работы, ничего не интересует..."
     Они опять смотрели то, что приглянулось Лене или рекомендовалось ею Кутейкину для покупки, а Слава отстраненно прокручивал в голове маршруты, по которым девушки из Подмосковья могли оказаться в Индии. Вспомнилась жалоба Юли на то, что срочно нужны деньги. Туризм? Или вызов клиента? Что бы это ни было, встреча со Славой и для девушек была полной неожиданностью, в их планы не входила, поэтому они так быстро покинули рынок. Ему было неудобно перед женой, но та, похоже, в своем анализе ситуации не углублялась до возможной связи мужа с незнакомками.
     Дальнейший поход по рынку вызывал все больше недоумения у Лены, почему московский гость ничего не покупал ни для себя, ни для своих родных несмотря на все очевидные плюсы проложенного ею маршрута, где соотношение цены и качества до сих пор всегда приводило ее попутчиков к выносу к машине нескольких мешков с кожаной и хлопчатобумажной одеждой, деревянными поделками, сувенирами, чаем, орехами и прочими колониальными товарами. Василий же ко всему проявлял живой интерес, но в процесс торговли не вступал и покупок не делал.
- Я получил представление, что у вас здесь можно купить, у меня еще есть время посоветоваться с домашними и заехать снова, - Кутейкин остановил процесс проверки рыночных амбиций четы Луневых и предложил вернуть его в гостиницу. Сделанные наблюдения нужно было еще превратить в строки отчета.
     Не успели они отъехать от рынка и нескольких сот метров, как небо стремительно почернело, раскололось ударом молнии, и хлынувший ливень моментально накрыл проезжую часть водой. Машины медленно продвигались по улице, поднимая волны, которые гулко хлюпали по бортам и днищам соседних авто, играя отблесками фар на лицах водителей и пассажиров. В мощном потоке с неба направление движения указывали только ряды деревьев, поднимавшиеся по обеим сторонами дороги.
- Здесь бы гидромобиль не помешал, - веско заметил московский гость.
     Прошло несколько минут медленного перемещения, похожего на плавание в неприспособленной к воде посудине, как ливень ослабел, создав еще одну проблему для вождения автомобиля: охлажденные климат-контролем стекла моментально снаружи закрыл конденсат водяных паров, сокращая обзор до амбразур, оставляемых дождевыми щетками. Слава опустил стекла, впуская в машину влажный полный озона воздух.
     У обочины дороги, появившись сразу после дождя, мужчины в майках и трусах орудовали длинными бамбуковыми шестами, пробивали стоки, засоренные листьями, пластиковой посудой и прочим мусором. Их действия оказывались успешными, вызывая быстро вращающиеся воронки, засасывающие в дренажную систему дождевые лужи, и открывая дорожное полотно для свободного проезда. Тут же рядом суетились детишки, выглядывавшие в водяном потоке что-нибудь интересное и полезное для их непритязательной жизни. И их радостные возгласы все сильнее перекрывали становившиеся все глуше раскаты удаляющегося грома.
- Мне сначала показалось, что здесь у вас все на самотеке, а оказывается, очень даже неплохо организовано, - озвучил свои наблюдения за происходящим Кутейкин.
     Но ни Слава, ни Лена не приняли приглашение к разговору, размышляя про себя о своих рыночных впечатлениях. Мысли Лены все время возвращались к сдержанному отношению московского гостя к возможности купить что-либо, в то время как Лунев пытался проинтуичить, что привело в Дели подмосковных подруг. В голове появлялось много версий, и каждая могла иметь право на существование. Расстались с Кутейкиным у его гостиницы как со случайным попутчиком, проявившим интерес к их жизни, но не рассказавшим ничего о себе. Конечно, в любой работе есть место для прагматичного цинизма, и ничего страшного нет в том, что там, где до сих пор у всех гостей разрастался аппетит к покупкам, у Василия все ограничилось только сбором информации.


Глава 16

     Последний рабочий день в ожидании собрания акционеров Техмаш-Индия начинался для Лунева привычно размеренно: просмотр почты без принятия каких-либо решений, запуск поисковика вакансий без каких-либо обнадеживающих результатов, питье чая в одиночестве и гнетущие размышления о своем будущем. Сотрудники не беспокоили, оценив, что он не  принимал решения, инспекторы затихарились с результатами своей проверки в ожидании приезда Шматко в Индию, и наконец, московский помощник генерального директора Техмаша, на запрос о требованиях к отелю для размещения и к программе визита шефа попросил не беспокоиться, сославшись, что все будет организовано Шамлой, а новый руководитель индийской компании без своего опекуна в офисе не объявлялся, не занимая ни себя, ни Лунева передачей дел. Пугающая пустота, от которой наваливалась моральная усталость, и не понятно, что больше доставало: отсутствие реальных рабочих действий или уже кажущаяся тупиковой личная профессиональная ситуация. Поэтому услышав звонок своего мобильника, Вячеслав обрадовался в предвкушении возможности приложить свои силы к решению хоть какой-либо посильной задачи.
- Слава, привет! Это Юля. Ты меня помнишь? - случайная знакомая с лесниковской дачи растягивала слова, отражая волнение перед изложением ему причины ее неожиданного звонка. -  Как дела?  Хотела организовать тебе сюрприз, но не предполагала, что мы встретимся так нежданно и в неподходящем месте. - Юля говорила не останавливаясь о незнании, что у нее мог быть шанс увидеть Славу в Индии, о непривычной жаре и духоте в городе, о посещенных ею в сопровождении Инны торговых точках, о липучих торговцах, не желающих отпускать их без покупки, словно боялась, что Лунев, узнав о причине ее звонка, отключит мобильник. И наконец, хлебнув с шумом воздуха, она сообщила: -  Мне не к кому в Индии обратиться, только к тебе. Мне твоя помощь снова нужна.
- Привет! А телефон тебе Cергей дал? – выслушав долгий монолог случайной знакомой, отстранненно уточнил Лунев.
- Какой ты догадливый! Так ты мне поможешь? - он представил, как выжидательное выражение подернуло красивое лицо Юлии.
- Ты еще не рассказала, в чем проблема?
- У меня пропал паспорт, - просто, как об обычном явлении, сообщила девушка, - я решила в рабочее время с тобой переговорить, чтобы жена не подслушала.
- Ты где сейчас? - быстро спросил Слава. – Жена здесь не может быть помехой.
- В гостинице, - протяжное «и» при произнесении этого слова выдало ее растерянность.
- Как гостиница называется?- Слава знал, что до конспиративных игр с Пракашом по передаче денег, предназначенных для старика Лала, еще было время, других серьезных дел у него не было запланировано, и можно было успеть разобраться с Юлиной проблемой.
- "Четыре сезона", - профессиональные навыки позволяли ей быть ко всему готовой, но в данный момент его напор смутил ее, с его стороны он казался неожиданным. Предыдущая встреча на лесниковской даче не оставила даже намека, что он может быть таким предприимчивым.
- Я сейчас подъеду, встретимся в холле через пятнадцать-двадцать минут, - твердо, словно распорядившись, проговорил он и отключил мобильник, заставив ее заняться оперативной подготовкой к встрече с созданием видимости порядка в номере. Юля никак не ожидала, что он так легко пойдет на встречу с ней.
     Едва к назначенному времени она на лифте спустилась в холл гостиницы с толстыми колоннами, стилизованными грубой резьбой под древнеиндийские, как заметила проходящего через входную вертушку Славу. Через безлюдный зал, оживляемый медленным разговором по телефону рецепсионистки, он направился к ней, снял солнцезащитные очки и словно щитом прикрылся ими, в другой руке у него был небольшой портфель. Ну прямо деловая встреча!
- Я так рада тебя видеть, ты - один человек во всем Дели, на кого я могу расчитывать, - большие наивные глаза с нескрываемой надеждой заглядывали в лицо подошедшего визитера, а тело как бы потянулось навстречу поцелую или объятию, но замерло, остановленное четко выраженной деловой холодностью. – Ой, как здорово приехать в чужую страну и встретить знакомого человека!
- Присядем здесь! - он указал на ближайший диван с пестрыми шелковыми подушками, подождал пока сядет карамельного загара гостья, затем опустился сам, положив на колени портфель с очками. - Ты уверена, что паспорт потерян, а не изъят для принуждения к занятию твоим ремеслом? - строго и сухо спросил Слава, пытаясь разобраться в ситуации.
- Ну ты фантазер! Когда паспорт отбирают, то и свободы лишают. А я хожу, куда хочу, звоню, кому хочу, встречаюсь, сама выбираю с кем мне быть, - легкий смешок вызвал волнующее колебание плотно обтянутой футболкой груди, а глаза зазывным огнем сверкнули и затаились в сдержанном прищуре.
- Сначала паспорт, потом - свобода, - с беспокойством выложил он сведения, почерпнутые в публикациях о принуждении к занятиям проституцией.
- Ты излишне фантазируешь! Люди, которые организовали наш выезд сюда, еще не приехали из Москвы, поэтому отбирать паспорт и ограничивать свободу пока некому! Для всех остальных мы – туристки, - она подняла открытые ладони до линии декольте и развела в стороны. Этим движением она зафиксировала его взгляд на своей груди, и Луневу стало неловко от того, что она четко уловила, как он откровенно разглядывает ее обтянутые формы.
- Ты, действительно, не вляпалась никуда? – голос Славы стал мягче, и в нем послышались нотки участия.
- Какой назойливый! - девушка одернула сзади футболку, быстро оглядывая гостиничный холл, который оставался таким же безлюдным, что и прежде. Из-за жары и зашкаливаюшей влажности воздуха конец июля - не самое лучшее время для туристических поездок в Дели, да вообще в Индию. Гостиницы страдали, имея низкую заселяемость. - Правда в том, что поездку нашу организовал и оплатил Сережа, тот, у кого на даче мы повстречались. Мы ему нужны для обслуживания его молодого босса, который прилетит сюда сегодня ночью. Сам понимаешь: в Москве шоферы, охранники, соглядатаи – мороки много, а здесь все организовать проще. Сережа прилетает вместе с ним и просил нас помочь сделать их отношения доверительными. - Юля дополнила программу предстоящего собрания акционеров Техмаш-Индия интимными подробностями времяпровождения его участников, потом понизила голос до шепота и наклонила туловище в сторону собеседника, так что горловина футболки опустилась ниже, обнажая  глубокую разделительную линию груди. - Мы прибыли на два дня раньше, чтобы оглядеться и привести себя в порядок, все-таки не дальнобойщика же нам обслуживать. Никаких попыток заработать мы не предпринимаем - Сережа предупредил, что у вас в Индии за этим строго следят, да и не безопасно. Поэтому пока мы - неорганизованные туристы! Никаких профессиональных интересов! Оглядываемся по сторонам, нравится, подумываем на зиму сюда перебраться в качестве дауншифтеров. Здесь так мило! Понятно? - бесовские искорки сверкнули в глазах, окаймленных слегка подкрашенными ресницами.
- Да. А паспорт где посеяла? - он взглянул ей в лицо и удивился, увидев оттенок легкой иронии на нем. Что вызвало у нее такое чувство? Или это самоирония?
- Думаю, что на том рынке, где случайно столкнулись с тобой, или когда возвращались в отель. Неожиданно хлынул ливень, пришлось бежать, сумочка болталась без присмотра. Вот такая я растяпа! - опять бесовские искорки в глазах, прелестная улыбка и движение рук в стороны на уровне груди . - А может, вытащили...
- Деньги-билеты целы? - чтобы самому было спокойней, уточнил Лунев, удерживая взгляд подальше от соблазнительных форм собеседницы и не потому, что они воздействовали на него, а потому что она видела это воздействие, и ей это нравилось.
- Билеты целы. Деньги тоже. Сережа дал небольшой аванс, а оплата - после обслуживания, - запросто без загадок поделилась профессиональной информацией девушка.
- Ну тогда объясняю порядок действий, - педантичным тоном учителя, выдающего инструкции неуспевающей ученице, с четкой артикуляцией каждого слова проговорил Слава. - Сначала позвоните в консульский отдел посольства по этому телефону, - Лунев выписал номер из записной книжки, извлеченной из портфеля, и положил листок на столик перед Юлей, - расскажите ситуацию, а дальше по их инструкциям. Если нужна копия паспорта - возьмете в регистратуре гостиницы, у них есть - они делают копии при поселении. - Он вернул книжку в портфель, а ручку - в нагрудный карман рубашки. - Если потребуются свидетели, что ты - это ты, позовете на помощь еще раз. Если потребуется подтверждение из полиции о том, что вы заявили об утере паспорта, придется обращаться туда.
- Сколько это будет стоить? Ты нам поможешь? У нас с языком плохо, - растерянная наивная улыбка естественно нарисовалась на ее лице при перечислении всех предполагаемых ею проблем при обращении в консульство и полицию. Показавшийся ей в начале встречи напор с его стороны куда-то улетучился. Перед ней опять был прямой, как взлетная полоса аэропорта, старый знакомый с коломенской дачи. Ни вправо, ни влево.
- Если понадобится - помогу. В полиции ничего платить не надо, а в консульском отделе они будут рады как можно быстрее избавиться от вас, поэтому, если они и берут за справку о возращении на родину, то это будут копейки.
- Ты для меня - ангел! Осталось только отблагодарить, - Юля ласково провела ладонью по славиному плечу, оставляя теплый приятный след. В безлюдном зале гостиницы только вырезанные на поверхности тяжелых колонн крутобедрые танцовщицы и придуманные фантазией резчика необыкновенные птицы стали свидетелями этого откровенного заигрывания. – Когда ты уехал с Cережиной дачи, а я сказала, как договорились, что тебя срочно затребовала супружница, мне не поверили. А столкнувшись на рынке – ты ведь был с женой? – я поняла: эта женшина не предъявляет, она удачно прилепилась и живет в состоянии безмятежного покоя, секс для нее – рутинная обязанность перед мужем, а не способ проявить себя и дать партнеру блеснуть. Такая не могла позвонить и потребовать, чтобы ты немедленно был дома.
- Ангел не может принять твою благодарность, - Слава твердо отвел руку девушки в сторону. Ему было неприятно, что Юля позволила себе какие-то умозаключения и даже колкости по поводу его семейных отношений, про которые она не могла ничего знать, словно попыталась подглядеть в замочную скважину. - Кроме того, ты дала достаточно информации, чтобы считать, что мы квиты, - оглядевшись по сторонам, он неожиданно добавил: Кстати, все равно вам с Инной ждать Лесникова и его босса, пусть вам он и поможет, если понадобится. Так будет справедливей! Ведь с визами и бронированием отеля он вам помог?
- Лесников - это Сережа? – радостно уточнила Юля, проигноривав вопрос о визах. Слава вспомнил свой ночной разговор с ней на подмосковной даче об удобстве и неудобстве пользования чужим именем, понял, что она, возможно, впервые услышала фамилию своего клиента, но не стал подтверждать, лишь слабо улыбнулся своей догадке. - Вы вместе работаете в Индии?
- Нет, работали, - Лунев сам удивился тому, как, отвечая на Юлин вопрос, невзначай он использовал прошедшее время: в действительности, за последние три-четыре месяца после подписания контракта по Бароху и разговора о неправильной организации дел в компании, если под контролем у одного человека проходят финансовые потоки на двести миллионов долларов, у них с Лесниковым не было не то что совместного действия, но даже обсуждения планов на будущее. Будучи председателем совета директоров индийской фирмы, он никогда не вдавался в повседневные проблемы ее функционирования, и этот недостаток внимания вполне устраивал исполнительного директора компании, который по привычке сам решал все вопросы. В период после подписания контракта по Бароху Сергей внедрил Илону в штат индийского представительства Техмаша без всяких предварительных консультаций, словно для организации надзора за действиями директора индийской фирмы. Вечеринка на подмосковной даче - не в счет, похоже, она окончательно развела их в разные стороны.
- А чем ты тут занимаешься?
- Только тем, что нравится и за что хочется браться, - практически не кривя душой, Слава сформулировал направление своей текущей деятельности.
- Счастливый человек! Занимается тем, что нравится, и за это деньги получает. – Юля игриво сверкнула глазами на собеседника. – Спасибо, что не спросил: «Ты еще замуж не вышла?», как это любит делать Сережа при каждой встрече, - девушка подарила ему взгляд, который считала неотразимым и дала понять, что Лунев входит в узкий круг людей, имеющих право на такой вопрос. Он физически ощутил на своем лице глупую улыбку и решительно не представлял, как ему себя вести дальше. Похоже, наивная красавица не знала шутливый ответ на заданный вопрос: «Все пробуют, всем нравится, но никто не берет». Или наоборот, зная его, открыто предлагала себя?
     Из пустого бара неожиданно и не во время нарисовавшийся официант с сияющими от внутреннего жара глазами спросил, не хотят ли они заказать чего-нибудь выпить. Пока Слава переводил гостье предложение молодого упитанного индийца, тот без стеснения жадным распаленным взором шарил по ее красивому лицу и сочному телу, вызвав у Лунева прилив ревности и гнева. Во внешнем облике Юли не было ничего, чтобы напоминало о ее роде занятий. Никогда прислуга не позволила бы себе такого взгляда на индийскую женщину, будь та хоть самой Айшварией Раи! Получив отрицательный ответ девушки, Вячеслав беззвучно решительным жестом показал халдею удалиться и проводил его грозным высокомерным взглядом, и тот с выражением полного сожаления и разочарования попятился задом и скрылся за массивной колонной. Ни денег заработать, ни чувства всколыхнуть.
- Ты ко мне в номер не поднимешься? - отбросив политес, открыто предложила вариант продолжения встречи Юля, поправляя прическу, и демонстрируя заманчивую линию груди с заметно выступающими под футболкой сосками. – Я высоко оценила то, что произошло между нами на Сережиной даче, и для меня имеет значение, чтобы все было логично завершено... Никто и никогда не отнесся ко мне, как ты...
     Конечно, она ему нравилась, и только что проявившееся ощущение собственного превосходства перед другим претендентом подпитывало взбудораженное выплеском гормонов желание самца-победителя. Он бы, наверное, согрешил при имеющихся случайных обстоятельствах, если бы не жесткое органичение свободы действий в результате несложных умозаключений. Поддаться выплеску адреналина, понимая, что уже сегодня ночью она разделит эту же постель с тем, кто сломал нормальный для него порядок вещей и сделал будущее угрожающе непредсказуемым, казалось ему непреемлемым и подавляло здоровое сексуальное желание. Все равно, что оказаться в ситуации только что отвергнутого халдея, рискуя в последствии быть осмеянным за то, что позволил себя так легкомысленно использовать.
- Наша встреча не предполагает такого продолжения, - сдержанно ответил Слава.
- Смешной человек! - Легкий хохот волнительно всколыхнул ее грудь. – Ты из тех людей, которые, увидев пыль на мебели, хватаются за тряпку, чтобы навести порядок? Не знаешь, что есть другие люди, которые тоже видят непорядок, но ждут, когда у кого-нибудь в глазах, на лице ли отразится этот благородный порыв, чтобы тут же его использовать. Подставляться надо аккуратно, чтобы не попадаться под прицел, - колкая ирония задела его.
- Смешной человек, потому что думаю и действую не так, как от меня ждут? – Решил уточнить Лунев определение, использованное по отношению к нему не в первый раз. – И это выглядит чудачеством для того, кто выстраивает свое благополучие за общий счет и посмеивается над тем, кто идет не в ногу?
- Смешной, потому что забавный, - Юля деланно рассмеялась. Славе вспомнилось, что она сказала ему при расставании на подмосковной даче с такой же порцией иронии.
-  Что тебе не нравится в моих глазах?
- Ты о чем? – удивление и непонимание на мгновение застыли на ее лице, сменив оттенок развязной деловитости.
     Он напомнил ей ее высказывание при первой встрече о том, что выражение глаз у него такое, что грех его не использовать.
- А-а, - засмеялась Юля всей грудью. Наклонившись вперед, она открыто рассматривала его лицо, как бы отыскивая то, что заметила на лесниковской даче. - Знаешь, есть такое выражение: глаза - зеркало души. В твоих глазах - боязнь, что кто-то что-то подсмотрит в твоем зеркале, и надежда одновременно - поэтому я посоветовала прикрыться очками, шторками. Когда на лице человека четко выражен поиск надежды, его легко уговорить, использовать в своих интересах...
     Итак, время выявило подлинное положение вещей. Лесников подсуетился, чтобы сделать задел на будущее и сблизиться с молодым, горячим и, похоже, любвеобильным боссом, не потому что у него выбора не было, а потому что это его ставка на позицию рядом с центровым. Его место всегда в сильной стае. Вот такой он, Сережа Лесников, — точно улавливал эманации вышестоящих товарищей. Все остальное - напуск тумана и поиск клева рядом с теми, кто уже освоил и облагородил свое место или собирается это сделать, в надежде на хороший улов. Он даже подстраховался, вызвав для обслуживания шефа двух жриц любви из Подмосковья, чтоб отрезать или отодвинуть Шамлу. Ну не солдаты-срочники они, чтобы в очередь стоять на подход к распутной девке! А что у Лунева общего с ними? Зачем он им? Лесников поспешил продемонстрировать свою лояльность и полезность, и при соответствующем отношении к работнику это будет оценено. А Слава оказался не готов к такому развитию событий. И присутсвие молодой привлекательной женщины, оказавшейся частью чуждого ему сообщества, объединяющего тех, кто вместе желает стать сильнее и агрессивно заявляет свои претензии на высокое вознаграждение, лишь напоминало ему о его чужеродности по отношению к нему.
- Никаких мыслей о заработке, - проказница опять провела ладонью по его плечу, направляя ее к растегнутому вороту рубашки и пытаясь разбудить в нем желание. - Просто ты мне интересен как мужик. Я любви хочу, а не денег. – Юля с самоуверенной беззаботностью смотрела ему в лицо, ожидая реакции на сделанное признание, но отметив только игру желваков на его лице, отражавшую борьбу чувств и разума, продолжила:
- Ты какой-то забавный и незащищенный, - она неожиданно взяла его лицо двумя ладонями и небольшим усилием повернула прямо на себя. И убедившись, что он не отводит застенчиво взгляд в сторону, с четко артикулируемой интонацией сочувствия сказала: – Даже потерянный... Самое время задуматься о дауншифтинге. Давай махнем вместе в Гоа от необходимости быть всем чем-то обязанными! Наслаждаться жизнью и ничего не делать, слиться с окружающим натуральным миром, употреблять здоровую пищу, купаться, загорать, снять с себя все запреты. Может, мы узнаем лучшее в нашей жизни?! Быть свободным, обдумывать планы и действовать без оглядки на общественные устои и стереотипы. Индивид, проходя жизнь поэтапно младенцем, отроком, подростком, юношей, молодым, а потом зрелым и пожилым человеком, стариком , наконец, не может наперед знать, что ему можно, а что нельзя. Не может заранее знать, что ему по силам. Видит другого индивидума на базе своих предположений о том, каков он, строит взаимоотношения на их основе. Поэтому он вынужден пробовать, а потом ждать будет ли за это наказание или поощрение, развитие или ступор. Это свойственно и олигархам, и руководителям, и скромным работягам. Это относится и к политике, и к воровству, и к преступлениям, и к личной жизни. Поверь моему опыту: я многое видала.
     Он внимательно смотрел в ее лицо, показавшееся серьезным без напускной бравады или превосходства, глаза ее потемнели, излучая запертый внутри жар. Юля отпустила его лицо, и пальцы, прорвавшись к волосяному покрову его груди, вызвали прилив поднимающегося снизу тепла. Она его вела. И он бы уже был готов поддаться Юлиному акту соблазнения и подняться в ее номер, что никак не нарушало намеченной программы дня. Но подпитанные размышлениями ощущение подвоха и ожидание обмана возобладали. Какая же это любовь, - хотел спросить он, - если сегодня ночью будешь ждать вызова клиентов и изображать восторг и удовольствие от общения с Лесниковым или Шматко, а может, с обоими одновременно. Это предубеждение окончательно подавило все его колебания по поводу сделанного ею предложения, и в противовес поднявшемуся было желанию возрастал протест против того, чтобы его бесцеремонно использовали как марионетку.
- Человек всю жизнь ведет себя как ребенок: делая поступки, он проверяет, что ему можно и что нельзя, что доступно и что нет. Если отпор или наказание не приходят, то можно продолжать. Попробуй – и тебе понравится, - выразительно глубокий голос Юлии продолжал борьбу против его настороженности. – Это как в компьютерной игре нужно искать и использовать возможности для перехода на другой уровень. Во всем для любого человека сначала стоит вопрос «что?», а потом «как?» Не нужно переживать события прошлого и остерегаться событий будущего. Пробовать можно только сегодня, только сейчас. Любая ошибка является всего лишь уроком. Во всем должен быть баланс: всего должно быть столько, сколько надо, на сколько у тебя хватит энергии. Если в чем-то ты переходишь границы энергетического баланса, то расходуешь себя больше, чем получаешь, понимаешь? Если же себя сдерживаешь, образуется застой. На физическом уровне это выражается в снижении иммунитета, ухудшении здоровья, партнерских отношений. Это профессиональное заявление!
       Уверенным движением Лунев отвел руку девушки в сторону:
- Игра закончена. У меня нет права ни на одну попытку, - не обращая внимания на ее  уловки, он предложил звонить, если потребуется помощь. В ее глазах застыло непонимание: до сих пор не встречались мужчины, отказывающиеся от такого предложения. Зачем тогда заходил? Все, что он сказал, можно было объяснить по телефону. Она опять пересекла линию его прямого хода и не понимала, что им движет.
- Что-то не так? Ты чего-то боишься? Забудь, что было, текущий момент тебе дает новый шанс, - Слава не ответил, резко поднялся с дивана. Он уже ощущал настолько глубокое отторжение к происходящему, словно все происходящее перед ним он видел в экране телевизора, а рука уже тянулась к переключателю каналов. Хотелось вслед за Бандерасом из рекламы жвачки «Орбит» повторить: «Не усложняй!» Но вместо этого он вдруг даже для самого себя задал неожиданный вопрос:
-  Если уж ты оказалась в Индии с такой деликатной миссией, как ты отнесешься к тому, что я вам с подругой предложу, скажем, ангажемент с поездкой по нескольким городам. Жильем мы вас обеспечим, а клиентуру составят наши монтажники. Ну
может, некоторые горячие индийские парни, - на фоне сообщения Юли о запланированном Лесниковым продолжении собрания акционеров Лунев вспомнил разговор с Талваром  на вылете из Москвы об организации досуга для командированных в Индию специалистов и неожиданный вопрос Чатурведи о русских проститутках, вызвавший оживленную дискуссию в ресторане, и Юля была единственным известным ему профессионалом, с кем можно было обсудить возможность организации такого сервиса, да и сама говорила о своих финансовых затруднениях.
     Девушка продолжительно выжидала, всматриваясь в собеседника, словно переваривала услышанное простодушное предложение Вячеслава в течение минуты, не меньше.
- О-очень славно, Слава! Вот это заявленьице! – Обиделась? Или обдумывала, как она сможет это провернуть при отсутствии паспорта? Или оценивала способность Лунева использовать ее в данных обстоятельствах? Cлава и сам не знал, зачем он это спросил, но с другой стороны, если тема существует, надо же понимать как подступиться к ее решению.
- А-а, я поняла: ты пошел на эту кратковременную встречу с целью потешить свое  самолюбие?! Великодушный совет, как выпутываться из моей ситуации – и предложение использовать меня по назначению... Если бы мне кто-то раньше сказал, что ты можешь так поступить - руку бы дала на отсечение, доказывая обратное. Вот уж действительно - каждый человек нам учитель. Спасибо тебе, что с некоторыми иллюзиями ты помог мне легко и безболезненно раcстаться. Ты совсем не тот, каким я тебя себе выдумала, – Юля резко поднялась с дивана и без остановки продолжала говорить, наступая на собеседника, в ее голосе проступила раздраженная нервозность:
- Извини, но тебе не надо было так реагировать на мой звонок о помощи. Не нужно добавлять свою ложку негатива в этот момент. Бог тебе судья, действуешь наверняка, чтобы наказать и обидеть, что со мной считаться – продажная девка. Тобой руководила, к сожалению, гордыня. Рука не дрогнула, ударил... Наверное, мне было бы тяжело это принять, если бы я давно не выкинула из головы жизненные установки, которые помогают другим управлять мною и только мешают радоваться жизни. – Лунев опешил от услышанного, реакция Юли на его отказ от сексуального контакта и на вопрос, касающийся ее профессиональной деятельности, была настолько резкой, что замеченные ею шторки, прикрывавшие его душу, уж точно должны были распахнуться, чтобы она увидела, что им ничего, кроме желания помочь, не руководило. Она балансировала между раздражением и истерикой, и это больше всего удивляло. При этом она не прерывалась, что дало бы шанс Славе вставить свое объяснение сказанному.
- Я – взрослая девочка,  и кое-что понимаю. И напоследок хочу сказать тебе правду,  не зная, как ты к этому отнесешься. Можешь, досадливо поморщившись, тут же забыть или все же отложить в свою память, чтобы тешить свое самолюбие при случае. Человек в вечной погоне за тем, что называет и считает счастьем, стремится доказать себе и окружающим, что он может добиться признания, славы, богатства, власти и прочих земных благ. Это у него может получаться хорошо или не очень, но он при этом получает уроки жизни. Этих уроков не так уж и много, всего двенадцать, но они охватывают все грани человеческой жизни. Ничего непосильного. Все в нашей жизни происходит так, чтобы мы их усвоили. Плохо учимся - аналогичные ситуации повторяются вновь и вновь, пока до нас не дойдет. Твой урок, с которым ты не справляешься - милосердие. В первую очередь к самому себе - надо слушать тихий голос своей души. Все получается, когда разум идет рука об руку с душой, когда душа поет, а разум удовлетворенно потирает руки.
     Говорить о чем-то, оправдываться – значит, позволить ситуации стать еще более запутанной, все, что ей надо предпринять, он уже объяснил, и Лунев принял решение прервать встречу немедленно, по-индийски выставив вперед ладонь, словно перекрывая поток изливаемых на него слов. Разбирать грань между своевольным капризом и уязвленным профессионализмом девушки по вызову у него времени не было.
     Услышав сухое «пока!», она недоуменно проводила глазами легко удалявшуюся от нее фигуру, проследила, как опять закрутилась дверь-вертушка, на этот раз унося Лунева на выход из гостиницы. «Мне тебя жалко», - хотела она бросить вслед, но не произнесла, понимая, что он не услышит. Юля восприняла его уход как побег от эмоций, и не только из-за страха нового, но и в следствие пережитых потерь. Он не столько боялся разочароваться, сколько избегал сам разочаровать, не соответствовать чьим-то ожиданиям, не хотел обнажать свои слабые стороны. Ну что ж, придется и это пережить...

     В техмашевском офисе к Луневу, едва вернувшемуся  в кабинет и не остывшему от сообщения о подготовке интимного досуга участникам собрания акционеров, влетела возбужденная принесенной ею новостью Илона. Энергия обладания эксклюзивными сведениями из нее так и рвалась.
- Про события в Москве слышали? - без вступления перешла она к тому, что казалось главной новостью дня.
- Я довольствуюсь тем, что до меня доводят официально. Пока ничего не слышал, - спокойным голосом Лунев подчеркнул свою холодность и к Илоне, и к волнующим ее сообщениям. Все, что могло произойти в московском офисе, казалось ему чуждым и не имеющим уже отношения к нему.
- Фадеев уволился! - И тут же с нескрываемым нетерпением девушка изложила всю собранную ею информацию:
- Говорят, что у него произошла ссора со Шматко, которая и подвигла его на уход. Короче, он собрал руководителей подчиненных ему департаментов и отделов и сообщил о своей отставке. Официально заявил , что не разделяет позицию руководства, не понимает постановку текущих и стратегических задач, имеет собственный взгляд на развитие компании, отличный от воззрений Шматко, но не имеет возможности его провести в жизнь. Деталей не представил. Сказал, что заявление уже подписано, поэтому он немедленно уходит в отпуск, после чего появится только для получения расчета. Вячеслав Викторович, как вы думаете, какие подвижки теперь произойдут? - выдала она причину своего волнения - уход пенсионера по возрасту Фадеева открывал долгожданную смену начальников, передвижку штатов и возможность роста для дождавшихся своего дня и прытких в использовании момента. Слава на мгновение испытал даже сочувствие к своему руководителю и солидарность с его действиями. Но лишь на мгновение, до того, как мысленно увязал рассказ Кутейкина в ресторане о расследовании действий службы продаж Техмаша с увольнением ее главы.
- Думаю, что следом уйдет еще несколько приближенных к нему человек, - вспомнив декларации своих коллег на лесниковской даче и понимая, что без Фадеева их артельный сговор немедленно теряет силу, по-прежнему холодно ответил Слава, отвлеченно глядя на стопку новых писем на столе, принесенных ему секретарями. Но информация, принессенная Илоной, его задела, и он задумался насколько далеко зайдут со своими декларациями Батенин и Шелестов. С Лесниковым было все понятно – он уже суетился в другом лагере. Но «момент истины» настал для всех, когда шелуха возвышенных деклараций опадает, и во всей красе открывается расклад подлинных интересов, обнажая меру лицемерия декларантов.
- Вы представляете, сколько перестановок предстоит?! – «бойкая и полезная девушка» уже искала возможности для себя при пугающих, в целом, обстоятельствах. Она почти не сомневалась в появившемся для нее шансе для повышения в должности, когда принципы кадрового отбора заключались в том, что профессионализм — это отнюдь не главное, за что могли работнику предложить его.
- Думаю, что Шматко будет назначать людей, близких к его телу. Если ты находишься в этой зоне, у тебя есть перспектива, - Слава с мрачным сарказмом высказал свое понимание сложившейся в компании ситуации.
     В глазах Илоны сверкнуло удовлетворение, хотя Слава в свои слова вкладывал смысл, который должен был, в лучшем случае, вызвать смущение незамужней женщины. Во всем происходили изменения, от которых он отставал. То, что когда-то осуждалось, в новых условиях оказывалось незаменимым инструментом по достижению цели.
- Вячеслав Викторович, а вы могли бы мне рассказать о том, с кем вы встречались... - неожиданная просьба была изложена наивно и просто с доверчиво распахнутыми глазами, чем вызвала у Лунева легкое замешательство в душе, граничащее с испугом. На лице же нарисовался самый жесткий протест против вмешательсва в его частные дела, и это выражение заставило Илону остановиться. В голове Вячеслава пронеслись воспоминания о последних поездках, встреченных лицах, обстоятельствах и ситуациях. Не оказался ли он составной частью некого сценария по его дискредитации: встреча на рынке с Юлей и Инной в присутствии Кутейкина,  их шумный уход из лавки, привлекший внимание его жены, история про пропажу паспорта и просьба о помощи, откровенные заигрывания жрицы любви в холле гостиницы, и теперь вот осведомленность Илоны о его свидании с Юлей. Неужели за ним следили? И Юля играла с ним, выполняя указание кукловодов? И разыграла почти истерику при расставании, понимая, что не справляется с заданием? Вот уж воистину, не делай добра - не получишь зла. «Не нужно подставляться,» – может, она его этим предупредила? Или Илона по заданию Лесникова пасла его персонально в надежде на перестановки в компании? Неприятный холодок пробежал по спине, и Слава с облегчением вздохнул, вспоминая свою сдержанность пол-часа назад в холле гостиницы "Четыре сезона". Да и в безлюдном зале трудно бы было организовать наблюдение за ними. Откуда тогда Илона знала об этой встрече? Он даже не заметил, что долго и задумчиво смотрел в сиящие наивностью глаза молодой сотрудницы. Кто все это организовал, зачем? Почему его не оставляли в покое, если уже все в отношении него решено, ведь он пока никому не говорил о возможности оспорить в судебном порядке принятое в Москве решение о снятии его с должности, о полагающемся по индийскому законодательству выходном пособии...
- А почему тебя это интересует? – внутренне собравшись, начал он прошупывать возможности для своей обороны или благовидного ухода от поставленного ею вопроса.
- Ну я хотела бы знать, - Илона неспешно подбирала нужные слова, чем только подпитывала растущее в нем раздражение, - кто принимает решения по размещению заказов... – Выложенные напрямую профессиональные амбиции вызвали немедленное облегчение в душе Лунева: ее вопрос совсем не касался его личной жизни.
- Куда ты торопишься? Меня ведь еще не уволили! - в сердцах бросил он, освобождаясь от всего внутреннего напряжения, вызванного илониными  расспросами.
- Нет, что вы! Я имела в виду, что при следующих за уходом Фадеева подвижках у вас есть шанс получить хорошую должность в Москве, а здесь дела тоже надо передавать, - простодушно пояснила Илона свою позицию и готовность занять должность, в квалификационных требованиях которой ей не хватало такой безделицы, обозначенной поставленным вопросом.
- Когда мне скажут кому передавать дела - я передам, - жестко ответил Лунев, давая понять, что разговор закончен. Илона уже почти выпорхнула из его кабинета радостной птичкой, но вдруг остановилась.
- Вы через моих друзей в бухгалтерии головной конторы просили узнать, кому выписали бонус за Барох, – Девушка выжидательно наклонила голову. Лунев еще не остыл от перенесенных переживаний, вызванных распросами молодой сотрудницы, и качком головы дал понять, что ему это интересно. Ответ на этот вопрос обрисовывал круг его противников в компании, кому его присутствие рядом с финансовыми потоками стало неудобным. В конце концов, ничто не вечно в этом мире, и при уходе этих людей из Техмаша появится шанс у Лунева вернуться обратно. Илона с навыком выпускницы школы актерского мастерства выдержала эффектную паузу, и понизив голос, сообщила:
- В приказе около десяти человек, возглавляет его Шматко. Себе он отписал целый миллион! Не рублей, конечно! – по выражению лица Славы она поняла, что его любопытство полностью вознаграждено: список на премирование напоминает партийный список для выборов – не устраивающих первое лицо в нем не бывает, а первое лицо имеет право даже на то, на что реально нет ни моральных, ни юридических оснований. Вот уж точно «награждение непричастных...» Оценив, что больше вопросов-распросов не последует, Илона поспешила к Кутейкину, уже оценившему ее ум и полезность, поделиться полученной ею новостью о Фадееве.
      Сразу же сознание охватили мысли в отношении оставленной Илоной информации. Был ли уход Фадеева следствием расследования, о котором говорил Кутейкин, или выражением несогласия с таким несправедливым приказом? Ведь директор по продажам, в соответствии с известными действовавшими в Техмаше правилами, должен был изложить в служебной записке роль каждого участника в процессе получения заказа на Барох, и упустить Лунева из вида он не мог... Если бы Фадеев сам оказался в списке премируемых, то наверняка бы дождался начисления премии прежде увольнения. Значит, не он готовил обоснование? Именно это, наверняка, имел в виду Шурик, когда сказал о возне вокруг приказа... Кто тогда? Лесников?! Если попытаться бороться, то на что и на кого можно опереться? Ведь получать премию это совсем не то, что ее выцарапывать – тут нужно у кого-то отнять, и даже попытка заявить о своем праве вызовет негативную реакцию тех, кто попал в списки Шматко. С другой стороны, так ли уж хорошо оказаться с одном списке с непричастными? Стыдно же... Чтоб стыд не грыз душу, нужно либо не знать о соседях по списку, либо с ними иметь некую общность. Вот зачем нужно было организовать выезд Юли в Дели... За принадлежность к такой общности нужно постоянно платить... На этом и строятся неформальные группировки...
     Когда заиграла мелодия мобильного телефона, Лунев, сохранявший негативное впечатление от встречи в гостинице «Четыре сезона», прежде чем подключиться, проверил, есть ли идентификация звонившего на экране. Вызывающий номер не высветился. Уж не Юля это с продолжением своей мелодрамы? Поколебавшись, он все-таки ответил и услышал энергичный голос Талвара:
- Вячеслав, привет! Вы что предприняли с Махешом Чатурведи?
- Нет, мы пока не встречались, - еще не отключившись от владевшей им только что настороженности, неуверенно ответил Лунев.
-Чего ждете?! Вы же видели, они ничего не знают и не понимают в энергетике, самое то, чтобы прийти к ним на работу и возглавить целое направление, - Радж не боялся показаться циничным и доступно объяснял другу имеющиеся возможности. - Скажите, что все можете, все организуете и все зоны закроете, а дальше разворачивайтесь по обстоятельствам.
- Но у них еще нет понимания, нужно ли это им!
- Еще раз повторяю: чего ждете? Придите, возьмите все в свои руки и направляйте их так, как вам надо! Со своей стороны могу сказать, что подумайте как отстроить с Махешем отношения: в индийской компании хозяин или руководитель должен восприниматься как гуру, и даже профессионально превосходя его, вы должны с этим считаться в ваших взаимоотношениях. Чатурведи - прагматик, если вы его заинтересуете, то ваши проблемы отойдут навсегда, и вы сможете построить системную работу.
     Луневу стало неудобно от того, что приятель больше беспокоился о его будущем, чем он сам. Смущенный, себе в оправдание он добавил:
- Но они даже моим резюме не поинтересовались.
- А зачем оно им? Вы себя блестяще показали в неподготовленном разговоре, да и моя рекомендация – это не просто сотрясение воздуха.
     Понимая неловкость своей позиции, русский собеседник поспешил закончить разговор:
- Хорошо, перезвоню Чатурведи и о результатах разговора расскажу.
     Отключившись, Слава ругал себя последними словами за проявленную инертность, ведь не стал бы Талвар его знакомить с Чатурведи ради возможнеости вместе выпить виски. А он просто не увидел предложенного ему шанса получить новую работу! Неужели до сих пор он надеялся на изменение отношений со Шматко? Вот Лесников держал нос по ветру, уловив изменения в соотношениии сил в московском офисе, покинул стан Фадеева, подготовил все бумаги для приказа о премировании и оплатил выезд девушек по вызову для обслуживания молодого босса в Дели. Если бы не верил в успех такой затеи, не стал бы тратиться на организацию их поездки! Обслуживание, включенное однажды в джентльменский набор программы визита босса и великодушно принятое им, станет обязательным пунктом последующих поездок. И в этой схеме Слава не видел своего места. Не мог он приспособиться к ней или предъявить основания для сохранения того места, которое считал своим!
     Для него все это означало крах карьеры. С этим было трудно смириться, но ни опыт, ни интеллектуальный и профессиональный потенциал, ни лоббистские возможности, которыми он больше всего гордился, в глазах новых работодателей Техмаша не являлись базовыми вещами, которые бы вызывали к нему интерес. Преодолеть этот барьер можно, только сменив работодателя, и нужно сосредоточиться на имеющихся на сегодня возможностях. Никаких размышлений, что все это временные неудобства, к которым можно приспособиться и ждать, когда они смягчатся власть держащими. Горько признавать себя простаком, который считал за честь заниматься своим делом и серьезно относился к нему и к себе в нем, а в результате получил заслуженную пощечину за то, что не обращал внимание на изменения, происходившие вокруг. Он оказался не современным, почувствовал себя парией, неадекватным своему окружению. И произошло это из-за его ментальной лени, ведь все разговоры Лесникова с ним об управлении финансовыми потоками были не просто звонками, которые он не улышал, это были предупреждения наступаюшей по всем фронтам системы, существования которой он не захотел признавать, не захотел выполнять приказы активных сообщников и оправдывать их действия. Нельзя же оправдать то, что проделали с тобой, с ударом по самоуважению и достоинству. Нужно решительно искать выход...


Глава 17

     Пракаш, предварительно уточнив по мобильному телефону, нет ли помех намеченному партнерами "кофепитию", появился в техмашевком офисе около четырех вечера. Сопровождавший его шофер внес два чемодана с деньгами и, оставив их у стола Вячеслава, тут же удалился. Пракаш, сохраняя привычное выражение неиссякаемой радости на лице, присел у стола.
- Все проверено. Точно столько, сколько осталось в соответствии с твоей договоренностью с Лалом.
- Я все равно пересчитаю дома, чтобы не было проблем в последующем.
- А они пересчитывают в твоем присутствии? - неожиданно спросил гость.
- Нет, это проделывает помощник Лала в отдельном кабинете. Вручную или с помошью машинки - я этого не знаю. Поэтому для меня важно самому пересчитать, чтобы не возникало никаких сомнений.
- Это неправильно - он должен пересчитывать под твоим контролем во избежание недоразумений, - уточнил Пракаш, для убедительности слегка прихлопнув ладонью по столу.
- Я полагаю, что контроль осуществляет Джайянт, он остается вместе с помощником при пересчете денег, - пояснил Лунев, задумавшись в очередной раз о роли этого парня в его партии с Лалом.
- То есть он выполняет функции твоего помощника. Имей ввиду, если Джайянт или кто другой от министерства предъявит какие-либо претензии на вознаграждение, ты должен решать это сам, - решительно заметил Пракаш, продолжая радостно улыбаться.
- Вот здорово! – раздражение против сказанного и решительный протест против его использования ровно на размер интереса Пракаша без гарантий против каких-либо осложнений в процессе охватили Славу. - Ты меня попросил помочь тебе избежать повышения расходов на политиков, я тебе помог, а теперь выясняется, что возможные накладные расходы я должен покрыть сам?! Тем более, в моей конторе о моем участии в этой операции никто не знает! – вопрос для самого Лунева был риторическим: вместо подготовки к собранию акционеров и к возможной беседе со Шматко он был занят подготовкой передачи взятки высокому политику, из множества текущих событий это было то немногое, что всецело зависело от него, и у него было полное понимание, что и зачем он делает.
- Сейчас, когда все с Лалом согласовано, я могу выйти из тени и отвезти деньги сам. Позвони и скажи, что ты не можешь по какой-либо причине, и я поеду, - опять хлопок ладонью по столу при сохранении выражения любезности на круглом сияющем лице.
- Хорошо, что ты поднимаешь эту тему: а как насчет моего вознаграждения? Я тебе помог сэкономить очень большую сумму денег и, согласно твоей логике, заслуживаю бонуса, - акцент на «тебе» и «твоей» был четко артикулирован.
- Какое вознаграждение? Мы ни о чем таком не договаривались! - застывшая улыбка на лице Пракаша выдавала лихородачный процесс размышлений и поиск наиболее выгодного направления разговора. - Потом ты же знаешь, я все действия выполняю по согласованию с боссом, и в результате моя доля при этом не увеличивается. Мне нечем с тобой поделиться. - Логика Пракаша подтверждала известную истину, что большие деньги остаются там, где их крепко держат и выпускают с большим сожалением.
- Звонить и изменять согласованную с Лалом процедуру я не буду, въезд моей машины на территорию штаб-квартиры партии уже подтвержден, любые изменения могут повлечь отмену встречи сегодня, - Слава был настойчив, так как в его планах закрепленный доверительный контакт с казначеем Национальной партии имел базисное значение, и упустить из рук козырную карту без надобности он не мог.
- Подумаешь, пара телефонных звонков! - пренебрежительно заметил Пракаш в то время, как Слава оценивал возникшую ситуацию. Если техмашевский агент планировал выйти из тени на прямой контакт с Лалом, то он бы не привез чемоданы с деньгами. Значит, он ломает ваньку из-за своей жадности, чтобы отбить любые претензии на увеличение расходов со стороны Джайянта и других участников игры, на личный бонус.
- И согласно твоей практике я должен их сделать с уличного телефона?! – с нескрывемой иронией бросил Лунев. - Мне больше нечем заниматься, как за свой счет помогать тебе снижать расходы! Звони сам Джайянту, входи в игру, объясняй свою роль и вези деньги, куда тебе скажут!
     Растерянность на лице Пракаша стала ненаигранной, а натуральной: такой решительности от Славы он не ожидал.
- Нет-нет, мы менять ничего не будем! Да я уже и деньги привез, - скороговоркой заговорил агент. - Я просто хотел проверить, вся ли сумма доходит до казначея партии или нет.
- Я уже тебе объяснял, что мы с Лалом обсуждали и согласовали график на всю сумму, определенную тобой. Никто больше никаких претензий мне не предъявлял. Пересчет происходит в присутствии Джайянта, если он изымает часть денег для кого-то, то это происходит только с согласия старика.
- Будь осторожен! Если заговорят о каких-то дополнительных суммах, говори то же, что и прежде: у Техмаша нет агента в этой сделке, любое повышение расходов для вас болезненно и обязательно согласуется головной конторой в Москве, - Пракаш  заторопился и суетливо распрощавшись вышел, подтвердив догадку Лунева, что все его метания были только от жадности. Услышав славино заявление о бонусе, он теперь нескоро выйдет с ним на контакт.
     Не успел Вячеслав подумать, что нужно убрать чемоданы с деньгами в туалетную комнату до вечерней переброски домой, как раздались два коротких удара в дверь, и в проеме появился Кутейкин. Он стремительно приблизился к столу и сразу перешел к причине своего визита:
- Вячеслав Викторович, мы обсудили с нашим руководством твой сигнал о поставке лишнего шкафа для Индкоппер. Это чисто технический вопрос. Шкаф предусмотрен спецификацией. Мы подумаем, как в будущем предпринять меры по оптимизации спецификации поставок, но в данном случае вмешиваться не будем.
- А я другого не ожидал. Вот когда есть деньги, выведенные из оборота или потраченные сомнительным образом, тут есть над чем поработать, есть что поделить. А когда нужно официально отозвать часть поставки, обеспечить ее обратную отгрузку, оформить возврат в таможне, проверить функциональное состояние вернувшегося шкафа и включить его в другую поставку, обеспечив компании экономию нескольких десятков тысяч долларов - это слишком муторно, слишком много возни. Такие оптимизация расходов и экономия вам не интересны.
- Я уже сказал, что мы не будем сейчас настаивать на ревизии спецификации поставки.
- Я понял. Спецификацию ревизовать не будете, а вопросы о дополнительной закупке кабелей для обвязки ненужного шкафа мне зададите?!
- Мы понимаем, что если такая покупка нужна, то ее свершать будешь уже не ты, - неожиданно инспектор чувствительно напомнил Луневу о его текущем статусе.
- А на сколько времени это задержит сдачу объекта заказчику? Или ваш интерес опять будет только в области понесенных расходов, предотвращать лишние не входит в ваши компетенцию?
- Наши обязанности сформулированы нашим руководством. Если у тебя есть предложения по их изменению, ты можешь предложить их на рассмотрение руководства в письменном виде, - твердо и в то же время примирительным тоном ответил Кутейкин.
     Лунев осознал правоту Батенина, когда тот на неплановом совете директоров в Москве сказал, что если в Техмаше начнут писать регламенты и инструкции, то не останется времени для должного исполнения проекта. "Регламент – теоретически штука хорошая. Но я боюсь, что кроме времени, отнятого на его подготовку и согласование, после введения регламента у нас получится хуже и геморройнее, чем до его введения." Раньше Слава не сталкивался с паразитирующими службами в компании, но полученный опыт общения с двумя работниками департамента собственной безопасности показал, что оптимизация структуры компании может идти только от руководителя, и наличие руководителя, мало заинтересованного в развитии компании, создает прекрасную питательную среду для развития паразитов, развития ими бурной деятельности.
- Ты куда-то собрался уезжать? - Кутейкин резко сменил тему разговора и глазами указал на чемоданы, оставленные в проходе у стола.
- Да, я собираюсь отвозить взятку, - напрямую ответил Слава, ощутив даже облегчение от того, что сказал вслух бывшему офицеру полиции, а теперь работнику отдела собственной безопасности большой корпорации о своей вовлеченности в противозаконную деятельность.
- Ну и шуточки у тебя, Вячеслав Викторович! - реакция Кутейкина строилась на недоверии полученной информации. - Я бы с двумя чемоданами денег просто сбежал, что и тебе советую сделать. – Своими словами он подтвердил истину, что почти каждый россиянин тайно в душе лелеет надежду однажды спереть столько, что хватит на всю жизнь, не исключая бывших полицейских и работников службы безопасности, предопределяя терпимое отношение к воровству.
- Наверное, поэтому вам их не доверяют?! – теперь укол сделал Слава.
- Нет, серьезно, в ближайшие время ты из офиса никуда не уезжаешь? – Кутейкин пропустил мимо ушей колкое замечание Лунева и добивался ответа на поставленный им вопрос.
- Нет, можешь считать, что готовлюсь к собранию акционеров.
- Вот и хорошо. У нас появилось несколько вопросов к тебе, и мы бы хотели их задать, - осталось не понятно, «хорошо» относилось к тому, что он не уезжает, или к тому, что понимает значение предстояшего собрания для него.
- Задавайте сейчас, если вас ничего не смущает.
- Хорошо, я поднимусь в финансовый отдел за записями и вернусь. - Кутейкин вышел, а Лунев убрал чемоданы с деньгами в персональный туалет подальше от посторонних глаз посетителей его кабинета.

     Инспектор вернулся в сопровождении своего сурового и молчаливого компаньона и жизнерадостной Илоны. Девушке казалось, что она участвует в чем-то очень важном для ожидаемых ею перестановок в компании. Лунев , приветствуя, кивнул головой вошедшим, и после присаживания на стулья, Кутейкин, заглядывая в блокнот, с видом человека, получившего слово на производственном собрании, начал задавать законспектированные им вопросы:
- Необходимо получить несколько разъяснений от вас в отношении некоторых платежей. К примеру, в прошлом году в июне вы себе начислили более двадцати тысяч долларов. За что?
- А Манодж вам не смог объяснить, за что он мне выплатил такие большие деньги? – резонно возразил Лунев, отметив про себя неожиданный переход Кутейкина к официальному обращению к нему, словно пять минут назад не было демонстративного тыканья. Дистанцируется? Или декларирует конец ранее провозглашенной «демократии»?
- Нам бы хотелось услышать ваше объяснение.
- А потом на противоречиях между моим устным объяснением и данными в сделанной проводке строить версию о непровомерности расходов? – усмехнулся Слава.
- Мы здесь не для обсуждения принципов нашей работы. Либо отвечайте на наши вопросы, либо мы зафиксируем, что вы отвечать отказываетесь.
- Опираясь только на память, полагаю, что это выплата задолженности передо мной, поскольку в отсутствие денег у компании несколько раз я ездил в командировки за свой счет, один раз выписывал чек в пользу Техмаш-Индия для выплаты зарплаты...
- То есть давали взаймы?
- Просто оказывал помощь.
- Какими документами этот займ был оформлен?
- Формально никакими. У компании не было денег на выплату зарплаты, я выписал чек для снятия денег с личного счета и отдал Маноджу.
- А разве не совет директоров компании принимает решения о заимствовании?
- Для его проведения у нас не было времени, и беспроцентное заимствование не должно быть предметом рассмотрения совета директоров: сколько пришло, столько и ушло.
- А сколько пришло?
- Минутку, сейчас открою файл для точного ответа, - совершив несколько действий с клавиатурой компьютера Лунев нашел необходимую проводку: Шесть с половиной лаков.
- И столько же ушло?
- Выплата мне была сделана единым чеком, покрывающим несколько статей задолженности, но – после очередного манипулирования с компьютером он сделал точный ответ: семнадцатого июня прошлого года мне было возвращено шесть с половиной лаков.
- Без начисления процентов?
- Я уже назвал вам сумму, никаких процентов не было добавлено.
- А вы все расходы заносите в компьютер? – недоверчиво спросил молчаливый копаньон Кутейкина.
- Все расходы заносит в компьютер Манодж, а я лишь контролирую платежи, используя подготовленную им таблицу, - ответив, в уме Лунев тут же оценил, что поставленный инспектором вопрос мог нести совсем другой смысл, исходя от человека, ищущего недочеты, строящего подозрения, версии и рассматривающего доказательства.
      Казалось, что Кутейкин удовлетворился полученными разъяснениями, и посмотрев в записи, спросил, почему расходование средств на прием, сделанный Техмаш-Индия в апреле текущего года по случаю подписания контракта на проект Барох, и на закупку огромного количества подарков в октябре прошлого года не было рассмотрено советом директоров компании и не получило соответствующего одобрения?
- Это обычные текущие расходы, почему их нужно рассматривать на совете директоров?
- А разве они не должны финансироваться из прибыли?
- Можете проверить наши балансовые отчеты – в Индии такие расходы зачисляются в оперативные расходы...
- Зачем такое количество подарков?
- Это всегда происходит в праздник Дивали – индийский новый год. В России тоже нужным людям делают подарки по случаю нового года и восьмого марта!
- Но их финансируют из прибыли.
- Если не прячут под липовые счета. В Индии такие расходы принимаются в виде оперативных, и потому не требуют решения совета директоров.
      Кутейкин опять молча посмотрел свои записи и продолжил:
- Переданные вами бюджеты проектов сняли множество вопросов по доходам-расходам, но остается получить разъяснение, почему очень часто процентное значение авансов, выплаченных субпоставщикам, превышает процентное значение аванса, полученного от Энергетической корпорации: так есть авансы в двадцать процентов, а одному поставшику – даже тридцать, а вы получили только десять.
- Ваш вопрос касается того, за счет чего мы выплаченные авансы финансируем, или почему мы соглашаемся на более высокую долю аванса в общей сумме контракта с субпоставщиком?
- Последнее.
- А чем регламентировало какое-либо ограничение? По результатам переговоров со всеми претендентами мы выбираем наиболее экономически выгодное, и величина запрошенного аванса имеет значение, но не является решающим фактором.
- Но с таким подходом вы через какое-то время можете оказаться в финансовой яме, с недостатком оборотных средств для финансирования текущей деятельности.
- В переданных вам бюджетах проектов имеются такие финансовые ямы? – в свою очередь спросил Ленев. - Это как раз является одним из факторов при подготовке кэш-флоу, и вы имеете документальное подтверждение, что при нормальном течении событий по проекту мы можем обойтись без заемных средств, тем более следуюший после аванса платеж в десять процентов от Энергетической корпорации идет за сдачу проектных документов, а с субподрядчиками такого платежа не предусмотрено.
      Снова показалось, что Кутейкин удовлетворился ответами и, пролистнув страницы записной книжки, вдруг резко спросил:
- Что у вас за бизнес-проект с компанией Вирландия?
- Бизнес-проект? – удивленно переспросил Лунев, идентифицировав с прозвучавшим названием компании туристическое агенство Вира, старика с лицом Ханумана. – Это ваша сыщицкая привычка из домыслов строить версию?
- Вам придется все-таки объяснить, почему авиабилеты и размещение в гостиницах вы оплачивает не напрямую операторам, а комиссионеру в лице Вирландии. При чем иногда суммы разовых платежей доходят до значительных величин свыше пятнадцати тысяч долларов, а суммарно за год – более ста тысяч.
- Опять же все объяснения вы могли получить у Маноджа. Во времена, когда у нас плохо было с текущим финансированием при задержке платежей более чем на месяц все агенства отказались с нами работать, авиакомпаниям нужно платить сразу при покупке билета, и только старик Вир кредитовал нас на длительные сроки, поэтому суммарный платежи за несколько месяцев могли быть весьма существенными – платили мы, когда получали большие деньги, а его компания стала основным поставщиком такого рода услуг.
- Если все фирмы с вами отказались работать, то отчего же такое благоволение со стороны Вирландии?
- Ну уж не скажите же вы, что он виноват в том, что делает кому-то добрые дела? И не назначите же нас виновными в том, что мы пользовались услугами того, кто не требовал с нас немедленной оплаты?
- И никакой интерес не платили за задержку оплаты?
- Вы же ведете проверку! Неужели не нашли ни одной оплаты в пользу Вирландии с начислением процента за задержку?
- А чего это вы вопросами отвечаете на мои вопросы?
- Я понимаю, что вам, проверяющим Техмаш-Индия, доставляет особое удовольствие сначала конструировать загадку, недоговоренность, намек, а потом разгадывать ее. Поэтому своими вопросами я вам подыгрываю. Иначе какая же это радость, если все вам Манодж объяснит? – Слава уже не скрывал своего сарказма.
- И сколько вы им платите сверх тарифов авиакомпаний?
- Нисколько. Только стоимость, указанную в билете.
- А как мы это можем проверить?
- Если не можете проверить, должны верить.
- А Вирландии какой навар от яиц получается?
- Попытайтесь проверить и эту компанию – может, сочтут за честь!
- Ну серьезно, без приколов, сколько Вирландия может получать как комиссионер от авиакомпаний? – миролюбивым тоном спросил Кутейкин.
- Я чужие деньги не считаю.
И Лунев, и Кутейкин понимали, что такой, как говорят в теннисе, длинный розыгрыш мог продолжаться очень долго. Но для инспектора это была любимая «фишка», применяемая им во всех проверках: все понимали, что комиссии авиакомпаний и гостиничных сетей агентам продаж, таким как Вирландия, являются тайной соглашения между комиссионерами, и можно заподозрить дележ комиссии с ответственным работником крупного получателя услуг, но доказать, что-либо было практически не возможно.
- Тем не менее, в отчете я отмечу, что вы не пытались получить с агента скидку за покупаемые через него билеты!
- Я уже сказал, что в чужом кармане меня подсчет денег не занимает.
- Но это может считаться недостатком в вашей работе.
- У того, кто работает, всегда можно найти недостатки, а уж считать недостатком отсутствие договоренности об откате – под этим я готов подписаться, - философски ответил Лунев, понимая, что без этого работа инспекторов тоже теряет смысл. Кутейкин тоже оценил, что проверяемый не собирается в усмерть биться против продвигаемой им в отчет «фишки», ничего серьезного против него не обнаружено, и потому закончил собеседование. Расставание было выдержано в нейтральных тонах, без выражения како-либо теплоты или наоборот, холодности.
      По окончанию рабочего времени Лунев, забрав ключи у шофера, сам загрузил в машину чемоданы с деньгами и направил ее к своей резиденции.
     Выпроводив из дома обрадовавшуюся сокращению рабочего времени служанку, Слава с женой приступили к пересчету привезенных денег. Лунев извлек из одного чемодана все содержимое и разделил пачки, скрепленные иногда скрепками, иногда резинкой,  по номиналу купюр. На первом этапе пересчета нужно было убедиться, что все пачки имеют по сто листов одного номинала, а уж на втором - уточнить общую величину содержимого чемодана. У Лены пересчитывать купюры в пачках получалось быстрее, чем у мужа -  в этом она была явно ловчее. Новые банкноты с идущими подряд номерами с трудом отделялись одна от другой, иногда провоцируя ошибку в подсчете, из-за чего приходилось перепроверять, был ли результат неправильным из-за погрешности проверяющего или из-за недостатка купюр в пачке. Уже изрядно устав от однообразной и тупой работы, через четверть часа они справились с первым чемоданом. Пракаш был прав - никаких проблем в содержимом пачек Лена со Славой не обнаружили.
- Пока ты укладываешь все обратно в чемодан, я приготовлю чай, - Лена отправилась на кухню. - Уж слишком это муторно.
     Слава столбиками уложил пачки денег в чемодан, завершая подсчет. Получилось три крора, то есть тридцать миллионов рупий. Значит, второй чемодан должен содержать столько же. Все вместе это составляло полтора миллиона долларов. Вспомнился Кутейкин, предложивший сбежать с двумя чемоданами денег. А может, он прав? В текущий момент все обязательства Вячеслава по доставке взятки старику-казначею держались только на его слове. При этом он оставался без работы, уже не сильно надеялся найти новую и не исключал неприятных разборок с группировкой Шматко из-за надуманных обвинений против него. И это была бы более чем хорошая компенсация за обход с премией и неприятности при потере работы. В эти мгновения Славе хотелось сдаться порыву, проиграть соблазну, не удержаться от искушения, запутаться в своей ситуации и не искать выхода, не искать себе оправдания. Он даже пересчитал в уме, на сколько времени им с Леной хватит этих денег при текущем уровне расходов. Вышло, что до своих восьмидесяти лет можно жить, как будто имея зарплату руководителя средних размеров компании. Можно сделать отличный дауншифтинг, практически ни в чем себе не отказывая! До того момента, когда его начнут искать, в распоряжении имелась только ночь. Достаточно, чтобы сбежать, исчезнуть, начать новую жизнь. Он понимал это абсолютно ясно. Обычно, когда совершаются какие-то неожиданные поступки, они идут изнутри, от впечатлений и событий, происходивших какое-то время, волнений и размышлений, томивших разум. Слава с удивлением обнаружил, что он с легкостью рассматривает возможность сбежать с деньгами Пракаша, предназначенными для Лала. Когда вокруг идет игра без правил, почему он должен придерживаться их, возложенных на себя самим собой? Его исчезновение заденет только Пракаша, старик Лал найдет способ обеспечить и финансирование партии, и содержание ее функционеров. Захочет ли агент искать исчезнувшие деньги и требовать их возврата? До каких пределов дойдет его возмущение осуществленным по отношению к нему обманом? На сколько серьезно меняется самовосприятие, когда осознаешь после резкого понижения общественного статуса и депрессивного самокопания, что есть возможность поступить так, что это не с тобой расстались как с отработанным материалом, а именно ты разворачиваешь свою жизнь в новом направлении. Такой разворот придает сил, поднимает потенциал и самооценку.
Славину задумчивость прервала жена, позвавшая выпить чаю.
- Что с тобой? Ты как-то изменился, - спросила она, едва взглянув на вошедшего на кухню мужа.
- Да вот задумался, может, не отвозить деньги, а оставить себе…- Слава попытался подать сказанное в качестве шутки, но получилось совсем по-другому, серьезно.
- И думать об этом глупо. Хочешь проверить власть больших денег? На сколько часов, дней, недель вперед ты рассмотрел последствия? Сколько времени ты проживешь, если они не дойдут до адресата в условленное время? - Лена с укоризной покачала головой. Слава попытался представить Пракаша в момент, как он узнает о недоставке денег по назначению, и у него никак не получалось в своем воображении придать этому образу какое-нибудь соответствующее ситуации выражение – все время всплывало радостное лицо техмашевского агента. У старика Лала возникали только временные трудности, через министра и председателя Энергетической корпорации он все равно добьется выплаты этих денег. Значит, вопрос вернется к Пракашу, а уж второй-то раз выплачивать одну и ту же сумму он не будет.
- Понимаешь, может получиться, что никогда больше такого количества наличных денег мы не будем иметь в наших руках…
      Лена с тревогой взглянула на бледное лицо Славы:
- Никогда не думала, что у тебя может быть такая реакция. Давай я тебе дам какой-нибудь транквилизатор, - Многие женщины любые проблемы готовы решать с помощью таблеток, и Лена относилась к их числу. Упоминание о лекарствах вернуло Славу к прагматичному взгляду на вещи. Только что державшая его в оцепенении мысль самому показалась глупой.
- Ну давай хотя бы сфотографируем на память…
- Нет, Зачем оставлять какие-то следы? Мало ли чего, - последовал осторожный и одновременно твердый ответ здравомыслящего человека. С тревогой Лена несколько раз взглянула на своего мужа, старавшегося казаться невозмутимым. Чай допили молча.
     Пересчет содержимого второго чемодана также не привел к обнаружению какой-либо недостачи. Поставив два чемодана рядом, Слава взглянул на свои руки – подушечки пальцев были покрыты черным налетом, грязью от банкнот, хотя большинство из них были абсолютно новыми. Он с улыбкой показал открытые ладони жене, она повторила то же движение, и оба супруга синхронно рассмеялись – Ленины руки имели те же следы от подготовки к передаче взятки.
- Вот видишь, следы всегда остаются! – подвел ироничный итог Лунев.
- Ты в порядке? Сопровождать тебя не надо? - на всякий случай проявила озабоченность Лена.
- Не бойся - не сбегу! - с натужным смешком ответил Слава. И про себя добавил: «Даже с большими деньгами от себя не сбежать…» А на лице его застыла грустная улыбка сконфуженного человека, знающего, чт намерение его было плохим, и все равно жалеющего ускользающую возможность.


Глава 18

     Штаб-квартира Национальной партии находилась в Чанакъяпури, фешенебельном районе Нью-Дели, где размешались многочисленные посольства, представительства международных и национальных организаций, а также официальные резиденции высокопоставленных чиновников и богатых индийцев. Район был спроектирован англичанами в начале двадцатого века с регулярной планировкой широких проспектов, называемых на хинди Марг, при этом большинство улиц носило имена либо знаменитых царей и императоров, либо выдающихся деятелей новой Индии: Ашок-Марг, Туглак-Марг, Баласубраманиан-Марг, Тимурти-Марг. Резиденции были огромными, скорее, их можно назвать усадьбами  с невысокими домами и просторными садами. Купить такой участок мог исключительно богатый человек, но, к сожалению многочисленных новых богатых индийцев, в продаже участки в Чанакъяпури появлялись чрезвычайно редко. Более того, министр или руководитель палаты парламента, поселившийся в официально предоставленной резиденции, не мог оставаться в ней по истечению срока своих полномочий, не мог завладеть ею в результате приватизации. Любой новострой подчинялся строгим высотным предписаниям, над районом возвышались только несколько дорогих гостиниц категории "пять звезд". На пересечении широких проспектов-маргов были организованы кольцевые развязки, которые Лунев называл за внешнее сходство ватрушками: по наружному кольцу в одном направлении двигались автомобили, выбирая необходимый водителям выезд, а в центральном круге размещались фонтаны, монументы, красиво орнаментированные тропической растительностью. Учитывая высокий статус размещенных в районе офисов и резиденций, район был насыщен круглосуточной охраной: возле каждого посольства или офиса были организованы посты Национальной службы безопасности, а возле частных резиденций блистали живописной формой собственные секьюрити.
     Дорога от съемной квартиры Луневых в Шантиникетане до штаб-квартиры Национальной партии была отменная: выехав на Шантипат, в позднее вечернее время можно было разогнаться до приличной скорости и поддерживать ее вплоть до первой ватрушки в Чанакъяпури, что позволяли мигающие желтыми глазами светофоры, хорошо спроектированные двухуровневые развязки, высокие решетки между двумя направлениями движения и небольшое количество автомобилей. Единственно что требовалось - это быть внимательным, чтобы избежать столкновения с бродячей коровой, перелезающим через решетку пешеходом или неожиданно выскакивающим велосипедистом. Ну с этой особенностью дорожного движения в Дели Слава всегда считался и умело уходил от коллизий, в которых он, как и всякий иностранец, в местных условиях не имел шанса быть оправданным, не в смысле быть приговоренным к отбытию наказания, а быть вынужденным откупиться, даже при отсутствии какой-либо вины. В Индии иностранцы – для того, чтобы нести расходы за потерю внимания ко всему, что тебя окружает в любое время суток.
     В дневное время ему бы пришлось идти в плотном потоке автомобилей, мотоколясок и небольших грузовичков. Делийские водители, в большинстве своем, либо не знали правил дорожного движения, либо не считали нужным соблюдать их, используя любую возможность для ускоренного продвижения к цели своей поездки. Можно было бы дополнить "Свод правил дорожного движения" такими разделами: "Поворот/Разворот из третьего ряда", "Особенность пересечения перекрестка на красный свет светофора", "Свободное использование полосности на дороге" и тому подобное, чтобы отразить технические приемы вождения в делийском мегаполисе. Все эти особенности сводились к одному: преимущество имел тот, у кого дальше выступал нос автомобиля. Дорожная полиция, появляясь на перекрестках для обеспечения безостановочного движения государственных и политических деятелей, редко обращала внимание на явные нарушения в зоне их действия, но была эффективна в выполнении своей задачи: движение перекрывалось максимум на две-три минуты. Если же водитель своими неординарными действиями добивался, что его замечала полиция, то штраф он получал по почте, и блюстители порядка считали, что выпиской квитанции они побуждали автолюбителей и шоферов заглядывать в "Свод правил" для уточнения, за какие нарушения их настигла кара.  Тяжелые грузовики заходили в город только после десяти вечера, но на улицах, выбранных Луневым для движения, не было ни складов, ни предприятий, поэтому они не могли быть помехой в его движении к месту встречи со стариком Лалом.
     Отъехав от дома, Слава обратил внимание на большой черный внедорожник, который синхронно с ним включил фары и двинулся следом за ним. Такие дорогие машины в Дели  встречались не часто, и в своем районе ранее Лунев такой не замечал, именно поэтому и отметил ее своим вниманием. Словно иголка с ниткой они друг за другом вместе выехали на Шантипат, и внедорожник, подхватив ускорение славиной хонды, пристроился сзади так, что в зеркало заднего обзора Лунев увидел мерседовский трилистник и затемненные стекла.  Лунев добавил газа, но мерседес не отстал и сохранил дистанцию. Тревога появилась, когда на первой ватрушке в Чанакъяпури, Слава сбросив скорость, прошел полкруга по центральной полосе и не показывая поворота налево резко вывел хонду на широкую часть Шантипат, в конце которого виднелся подсвеченный прожекторами купол президентского дворца Раштрапати Баван, и попутчик или преследователь повторил тоже самое, включая нарушение правил. Случайность? В мозгу стремительно пронеслись все возможные версии. Cлава почувствовал, как вспотели его руки, и в животе образовалась сосущая пустота. Хорошо писателям, сочиняющим детективы, и сценаристам, пишущим канву для захватываюших зрителя погонь, использовать такие ситуации для обострения повествовательного сюжета! Куда сложнее впечатления и чувства человека, оказавшегося в такой ситуации впервые: непонятно, кто тебя преследует, какие у него цели, имеет ли он оружие... Если бы это были бандиты, засекшие манипуляции Лунева с чемоданами, то они не стали бы затягивать нападение и давно бы без проволочек овладели деньгами. Оставались варианты сопровождения теми, кого интересовал весь маршрут перевозки и передачи взятки. Это могли быть люди Пракаша, целью которого было отследить событие до конца и доложить председателю Энергетической корпорации, что его задание выполнено. Мог и Джайянт проявить инициативу организовать операцию прикрытия, чтобы показать Луневу свою силу и умение обеспечить безопасность такого рискованного мероприятия. Но мерседес - это для него круто! Ревизоры из Москвы, определив смысл передачи чемоданов, случайными свидетелями которой они стали, могли получить указание своего руководства проследить до конца, что все это значит, а автомобиль получили у подельника Шматко по ресторанному бизнесу. Мелькнула даже мысль о служанке, которая могла понять, почему ее отправили из дома раньше положенного времени при появлении Славы с двумя чемоданами. Тут только Лунев осознал опасность того, как много людей оказалось рядом с ним при передаче ему чемоданов, и теперь не исключал возможности, что его преследователями были журналисты, получившие наводку на подготовку передачи взятки и готовящие шокирующий материал о коррупции в политических кругах, или офицеры Национального бюро расследований, ведущие дело Энергостроя и проверяющие другие российские организации на осуществление аналогичных действий. Хотя в последнем случае машина была бы менее заметной. Такого бесславного и скандального завершения своей службы в Техмаше, как выступить героем журналистского расследования коррупционных связей, нужно было избежать во что бы то ни стало. Это напоминало навязчивый ночной кошмар, когда несмотря ни на какие хитрости ты не можешь оторваться от неизвестных преследователей, ты не знаешь их целей, но страх и ужас сковывает все члены. Тревога липко вошла в сознание и тело, и Лунев больше внимания уделял тому, что происходило сзади его автомобиля, чем всматривался вперед. После половины намеченного Славой маршрута внедорожник упорно шел следом, повторяя все девиации движения, предпринятые луневской хондой.
     Окончательно Слава пришел к заключению, что его реально преследовали, когда он, сделав три четверти круга по ватрушке, свернул с просторной Шантипат на тунелеподобную из-за сросшихся крон деревьев Малча-Марг, и мерседес последовал за ним. Нужно было срочно предпринять что-то, чтобы освободиться от хвоста! Решение пришло немедленно.
     Поравнявшись у посольства Великобритании с охранным постом, выложенным из мешков с песком, Слава резко сбросил скорость и, подав влево, с визгом остановил свою машину, прижавшись прямо к укреплению. Преследователь вынужденно затормозил и медленно проехал мимо по свободной полосе. Через тонированные стекла не было видно ни шофера, ни пассажиров, ни их лиц, удивленных действиями Лунева. Слава проводил взглядом проехавший вдоль британского посольства мерседес до поворота к гостинице "Ашок". Затаившись за придорожным кустарником, преследователи могли ждать именно у этой ватрушки, или на следущей, объехав огромную территорию гостиницы, если Лунев последует по обозначенному им маршруту. Из-за бруствера высунулось испуганно-заспанное лицо охранника в небрежно застегнутой форме. Слава опустил водительское стекло. В машину пахнуло теплым влажным муссонным воздухом.
- Здесь нельзя останавливаться! - нервно и требовательно сказал солдат, грозно сдвинув брови и всматриваясь в странного белого водителя, повернувшему к нему голову и не отпускавшего руля автомобиля. - Проезжайте!
- Мне нужно в гостиницу "Мория-Шератон", - сознательно соврал Слава, - Подскажите, как проехать?
- Это - туда! - Солдат небрежно махнул в обратную сторону, сохраняя жесткую требовательность на лице. Включив указатель правого поворота, Лунев лихо развернулся через две сплошные линии, разделявшие пустынный в ночное время проспект. Вдавив педаль газа, он через несколько секунд оказался на только что пройденной ватрушке, по которой ему предстояло снова совершить три четверти оборота с полным обзором, что происходит сзади, и засечь, продолжается ли преследование. Совершив этот маневр, Слава понял, что от хвоста он отделался, и почувствовал облегчение. Потеряв из виду луневскую хонду, преследователи могли ждать его либо где-то на ранее обозначенном машруте, либо у штаб-квартиры Национальной партии. Слава решил изменить маршрут и выехать к цели поездки на Бабур Марг с обратной стороны: вероятность, что преследователи будут разъезжать в поисках его машины и смогут найти ее в густой решетке пересекающихся улиц при наличии десятка возможных путей объезда, была ничтожна мала.
     Спокойно совершив задуманный объезд и через несколько минут вывернув на Бабур Марг, Слава сбросил скорость. Вот и сюприз! Улица была перегорожена полицейскими тележками-кордонами, между которыми была оставлена узкая слаломная дорожка для движения с малой скоростью. У обочины стоял джип с мигалками, и несколько вооруженных карабинами полицейских грозно всматривались в медленно проезжающие машины, образовавшие короткую змейку. Офицер с озабоченным лицом останавливал каждый автомобиль, требовал опустить стекла и бесцеремонно освещал фонариком лица водителей и пассажиров, в багажники он не заглядывал. Это означало, что у него имелась некая ориентировка на преступников или тех,  кто интересовал полицию по другим поводам, и Лунев почувствовал уверенность в себе, так как его фотопортрет не должен был попасть в полицейские сводки. При этом он испытал чрезвычайное облегчение от сжимавшей его тревоги: штаб-квартира Национальной партии располагалась как раз в квартале, взятым под контроль службой порядка, и преследователи, если такие были и ожидали его появления у ворот партийной штабквартиры, не смогли бы предпринять в таких условиях ничего криминального. Поравнявшись с полицейским, Слава послушно опустил стекло с водительской стороны и в тот момент, когда офицер ослепил его лучом фонаря, равнодушным голосом спросил:
- Что случилось?
- Проезжайте! - приказал полицейский, скользнув лучом по пустой кабине, не обращая внимания на заданный вопрос.
     Лунев радостно добавил газу и практически сразу увидел, что перед воротами штаб-квартиры Национальной партии царила большая суета: на уличной парковке мотороллер негде было приткнуть, не то что автомобиль, скученно толклись люди, среди которых даже в сумеречном свете выделялись телеоператоры с камерами, водруженными на плечи и возвышавшимися над толпой, сканируюшим движением выискивавшие интересные сцены, за их спинами с микрофонами и диктофонами суетились репортеры. Слава перед глазами прокрутил возможный телесюжет: представитель российской компании загружает два чемодана в свой автомобиль, едет в штаб-квартиру Национальной партии, заезжает на территорию, спустя какое-то время выезжает обратно и при возвращении домой забирает их из багажника; вывод - содержимое было передано, а дальше можно терзать героя любыми вопросами, либо однозначно неблагоприятно трактовать его отказ от контакта с прессой. Лунев нервно на мобильнике набрал номер Джайянта.
- Привет! Тут перед штаб-квартирой много народу...- выложил он приставленному опекуну свою озабоченность.
- Привет! Я уже договорился со старым джентльменом - подъезжай к воротам, тебя сразу впустят, - быстро проговорил Джайянт и сразу отключился.
     Такая договоренность не снимала остроты ситуации от неизбежного контакта с прессой. Но с другой стороны, не возвращаться же с деньгами домой? Слава медленно по мере освобождения пространства подъехал к воротам, с подозрением всматриваясь в действия телеоператоров. Казалось, его машина не привлекала их внимания. Охранник, слегка наклонившись, медленно посмотрел на номер автомобиля и подошел с водительской стороны.
- Вы к кому? - вопрос был абсолютно неуместен, а ответ на него в случае аудизаписи мог вызвать сумасшедшей силы скандал.
- У вас должно быть распоряжение впустить меня на территорию, - уклончиво ответил Лунев, и охранник на хинди начал переговоры со своими коллегами с помощью переговорного устройства. Сзади ослепительно вспыхнул софит. Лунев немедленно вжал голову в плечи и в воображении представил телевизионную картинку: перед штаб-квартирой Национальной партии толпа народу, рассеченная автомобилем, который трогается в направленние отъезжающих в сторону ворот и - наезд камеры - крупным планом номер его машины. Но когда он взглянул в зеркало заднего вида, то увидел, что под светом софита журналисты наседали на пожилого индийца в национальной одежде, который вышедши из остановившейся легковушки и продвигаясь вперед тем не менее отвечал что-то на задаваемые репортерами вопросы. Среди активно вопрошавших старика Лунев узнал журналистку, приходившую к нему в офис сразу после обыска в Энергострое. При выезде из штаб-квартиры нужно быть осторожным, чтобы избежать ненужного контакта со знающей его в лицо настойчивой корреспонденткой.
     Сразу за воротами в свете фар показался Джайянт, который деловито сел к Славе в машину, коротко поздоровался  и сухо сказал:
- Как прежде, к заднему крыльцу.
- Что у вас сегодня происходит? Столько народу, журналисты...
- Президент партии здесь сегодня принимает, - с гордым осознанием сопричастности ответил Джайянт.
     Объезжая во дворе внутреннюю ватрушку с цветочной клумбой посередине, Слава заметил черный мерседес-внедорожник у центрального подъезда штаб-квартиры. Один в один, как его преследователь от Шанти-Никетана до Малча-Марг. Из него вышел лощеного вида человек, принял яркий сверток от своего водителя и с достоинством направился в здание.
- Не знаешь, кто это?
- Какой-нибудь бизнесмен. Сегодня их здесь будет много.
- Прием по какому-то поводу?
- Тридцать лет назад мадам начала партийную деятельность, - тоном свидетеля, посвященного в таинство происходящего, ответил Джайянт.
     Лунев облегченно вздохнул, ему стало радостно от такой простой развязки  терзавшим его тревогам и переживаниям: похоже никакого преследования не было, а случайно совпали маршрут и манеры вождения автомобилей, что упав на бьющие по нервам события в техмашевском офисе и вокруг него заставило его втянуть от страха голову и опасливо озираться.
     У заднего крыльца бессловесный слуга забрал чемоданы с деньгами, и Лунев с Джайянтом вслед за ним вошли в комнату помощника господина Лала. После формального приветствия Слава был препровожден в кабинет казначея партии. Старый функционер сидел в своем кресле с накинутым махровым полотенцем, как будто не сходил с места с момента их последней встречи. Он оторвался от просмотра своей корреспонденции, и увидев русского гостя, встал и протянул навстречу обе руки, словно хотел обнять его. Несмотря на очень позднее время во всем его облике не было и намека на усталость. Ладони сомкнулись вокруг протянутой навстречу славиной руки и качнули ее пару раз:
- Рад вас видеть ранее оговоренного графика. Мы это высоко оценили.
     Слава поздоровался и опустился на затянутый чехлом стул, указанный хозяином.
- Мы смогли не только опередить график, но и сгенерировать всю оставшуюся сумму.
     Старик посмотрел на Славу лучащимся взором:
- Это просто замечательно. Вы мне сильно помогли.
     Как обычно неслышно из боковой двери вошел слуга с подносом и поставил перед Луневым блюдце с самосой - зажаренным в хлопковом или рапсовом масле пирожком с острой овощной начинкой и чашку с чаем. То же он выставил перед хозяином кабинета. Славу поразило, что здесь запомнили его предпочтения - ему не предлагали воду и принесли сваренный на молоке чай.
- Сколько сахара? - как и прошлый раз ,спросил Лал Лунева.
- Одну ложку, пожалуйста.
     Слуга исполнил указание хозяина на хинди, высыпал в чашку одну ложку сахара  и ловко закрутил ею воронку с весело блестящими масляными каплями. Все то же, обойдя стол, он повторил при обслуживании хозяина кабинета, который, разломив свою самосу, окунул один кусок в томатный соус и глазами пригласил гостя сделать тоже самое. Присоединяясь к трапезе, Слава заметил, что самоса была еще теплая, и представил, как где-то на заднем дворе штаб-квартиры Национальной партии в большом чане на газовой горелке в кипящем масле жарились только что слепленные пирожки. Такую же картину можно было часто увидеть на улицах и рынках Дели и любого другого индийского города.
- У вас сегодня много народу, - стобы заполнить паузу, сказал Лунев.
- Праздники скрашивают жизнь, и их удобно использовать для того, чтобы сделать незаметно очень важную работу.
     В ответе старика читалось, что встреча специально была назначена на время, когда приход иностранного визитера мог остаться незамеченным или потеряться на фоне других гостей, чье мнение по тем или иным вопросам волновало журналистскую общественность, и чьи узнаваемые фотографии не сходили со страниц светской хроники. Перец чили, с душой добавленный в начинку самосы, охватил огнем язык, губы и внутреннюю полость рта. Слава прихлебнул чая, чтобы ослабить ощущение пожара во рту.
- Вы уже привычны к индийской пище? - старик не собирался возвращаться к просмотру корреспонденции и задал вопрос, который у индийцев при обращении к иностранцам всегда звучал не перед приглашением к трапезе, а после подачи национальной еды.
- Я уже шесть лет в Индии, конечно, привык, - в ответе Лунева правда заключалась в том, что он знал об эффекте, производимым острыми приправами и перцами, но не испытавал от этого никакого удовольствия. Согласно индийским Ведам, вся пища делилась на три категории: пища невежества, пища страсти и пища благости. К первой категории относилось все, вышедшее за крайнее состояние: слишком острая, пережаренная, слишком горячая. Страсть определяли пряности. А вот пища благости - это когда всего в меру. А меру определяло ничто иное, как собственный вкус и привычка. Слава был глубоко убежден, что индийцы, в силу жизненных обстоятельств проведшие более шести месяцев вдали от родной страны и лишенные поставок привычных компонентов, находили благость в европейской кухне и не имели особого удовольствия от неизбежного контакта с родной пищей. Самый яркий пример был Радж Талвар, который, как заметил Лунев, ни в ресторанах, ни дома не ел ничего острого.
- Ну тогда, вам, вероятно, приходилось пробовать южноиндийские блюда, в которых гарам-масала играет более заметную роль, чем в блюдах Северной Индии?
- Да, приходилось, - Слава просто подтвердил сделанное Лалом предположение. Он понял, что старый казначей взял тайм-аут от привычной работы, и ему необходимо вежливо-заинтересованно поддерживать беседу.
- Вы побывали во многих штатах?
- Да, по делам или в туристических целях я посетил девятнадцать штатов, - Слава неоднократно отвечал на подобные вопросы, поэтому четко помнил однажды высчитанную величину, потому что не посещенными оставались небольшие союзные территории, на которых в энергетике мало что происходило.
- Наша партия сейчас стоит во главе шестнадцати из двадцати трех штатов. Если у вас есть какие-то интересы в них, вы скажите, мы сделаем соответствующие распоряжения.
- В нашей отрасли в последнее время Бюро расследований сделало несколько громких действий в поисках коррупционных связей. Похоже, они приглашают журналистов для освещения этих скандалов, - ответил Лунев, намекая прежде всего на ситуацию с Энергостроем. - В таких условиях очень трудно и опасно устанавливать новые контакты.
- Бюро расследований возглавляет наш человек, и он никогда не сделает то, что вредит партии, - с достоинством пояснил старик. И это одновременно означало, что Техмашу ничего не угрожало, а Энергострой освободится от своих проблем, как только достигнет соглашения о финансовых обязательствах с руководством Национальной партии.
     В комнату снова вошел слуга с подносом. Теперь он принес индийский десерт - гаджар халава, сладкую пареную морковную нарезку с орехами, поставил по блюдцу перед каждым из собеседников и позднее положил рядом чайные ложки. Халава была горячая - прямо из котла, как он любил. Слава понял, что оказавшись в штаб-квартире Национальной партии во время приема, он получил возможность быть угощенным и убедился, что набор угощений был прост и общедоступен. Никаких изысков. Все, как у простого народа.
- Еще чаю? - старый джентльмен заметил, что славина чашка уже опустела.
- С удовольствием.
      Слуга, получив распоряжение на хинди, забрал пустую посуду и вышел.
- Сегодня у нас последняя встреча. Мы выполнили свои обязательства, - для закрытия возникающей паузы в беседе уточнил Лунев.
- Это безусловно. Но я буду рад видеть вас для обсуждения условий следующих сделок. Мы думаем, вы в нашей стране надолго, и нам будет что обсуждать.
- Пока государственные корпорации не объявили торгов, которые могли бы быть нам интересны.
- К вам высокий уровень доверия, теперь вам открыта дорога к министру, обсудите с ним планы и выберете над чем работать.
- Хорошо, я это сделаю.
- Ну а после этого я жду вас для завершающей беседы по выбранному объекту.
     Старый казначей дал понять, что его интересует только финансовая сторона вопроса, а наименования проектов и всякие технические вопросы должны обсуждаться с другими. Неслышно вошедший помощник подал записку господину Лалу. После сделанной дома проверки Слава не имел ни малейшей тревоги о ее содержании. Старый казначей взял записку двумя руками, подержал ее какое-то время под своим внимательным взглядом, заглянул в свои пометки на календаре, согласно экономной национальной системе подсчета, красивым движением большого пальца коснулся суставов указательного и среднего, показывая, что у него все под контролем, и наконец, поднял теплом светящиеся глаза на своего визитера:
- Спасибо. Все точно.
     Вот и вся бухгалтерия! Слава оглянулся на заднюю дверь: как и прошлый раз в проеме стоял Джайянт. Не отрывая от партийного ветерана глаз, он сделал подтверждающее движение головой, словно до сих пор сомневался в правильности осуществленного в его присутствии пересчета. В это же время слуга расставил чашки с чаем на столе.
     Словно прочитав в глазах Лунева сомнение, закончился ли прием, господин Лал сделал рукой плавное приглашающее движение и сказал:
- Вы - наш друг. С друзьями мы время проводим с удовольствием.
     Чаепитие продолжилось и сопровождалось такой же незатруднительной  малосодержательной беседой, как и до того: вопрос-ответ, несложное предложение с одной стороны – ни к чему не обязывающее подтверждение или согласие с другой. Старик выказывал Луневу свое расположение, Слава это понимал и старался поддерживать разговор, осознав, что для будущих встреч с партийным казначеем, если они когда-либо состоятся, придется готовиться и уделить больше внимания вопросам партийной и политической жизни, чтобы быть для хозяина кабинета не отягощением к передаваемым деньгам, а интересным собеседником. Если делать ставку на долгие отношения со стариком, то уж точно нужно постараться не производить впечатление умственного убожества и примитивизма, нужно соответствовать.
- Если ваше руководство пересмотрит свои обязательства в сторону увеличения, мы это будем приветствовать. - Под лукавым прищуром глаз великого индийского гуманиста, с портрета сквозь круглые очки взиравшего на все, что происходило в кабинете, и, между прочим, включившего в свой список смертных грехов богатство без работы; удовольствие без совести; политику без принципов; коммерцию без морали, старый казначей подвел беседу к завершению. Сколько тысяч изображений Мохатмы Ганди мелькнуло перед взором Лунева во время пересчета денег дома?! И под его же взором операция успешно завершена.- Кроме того, это может быть рассмотрено как аванс на будущее.
- Сейчас для нас это затруднительно. Но я передам моему руководству вашу просьбу.
      Старик медленно поднялся из своего кресла и протянул гостю обе руки.
- Спасибо. Надеюсь, вскоре увидимся.
     Аудиенция закончилась. Интерес сторон друг к другу затвержден и открывал новые возможности в сотрудничестве. Только вот кому в Техмаше эти перспективы интересны? Кто в других организациях увидит в ишущем работу русском выход на самые верхи местной иерархии и доверительные отношения с ними?
     Слава в сопровождении Джайянта прошел через заднюю комнату к своей машине и хотел уже прощаться с ним, как тот сказал:
- Я выеду вместе с тобой с территории штаб-квартиры.
       Хонда послушно завелась и двинулась в обход здания к закрытым воротам. Пока охранники открывали их, Джайянт спросил:
- Ты заметил, какое отношение старый джентльмен сегодня демонстрировал тебе?
- Полная противоположность тому, что было до этого.
- Тебе доверяют, - даже в интонации, примененной Джайянтом при произнесении этой фразы, чувстовались симпатия и нескрываемое уважение.
     Слава спокойно вывел машину за ворота и медленно проехал мимо до сих пор толпящихся у входа репортеров и операторов. Высокой и стройной журналистки из «Пауэр ревю» среди них уже не было. Лунев начал обдумывать варианты, как бы избавиться от общества Джайянта, который, похоже, вознамерился пригласить его куда-нибудь в бар или что-нибудь в этом роде. Когда они свернули на проезжую часть улицы, навязчивый пассажир неожиданно попросил остановиться.
- Мы должны как-нибудь встретиться, есть о чем поговорить. Но сейчас мы расстанемся. Это - тебе. - Прослушав произнесенную Джайянтом скороговорку, Лунев только после этого обратил внимание на тяжелый полиэтиленовый пакет, который был в руках у его попутчика, а теперь предлагался ему.
- Что это?
- Деньги.
- Ты взял часть из денег, которые я привез Лалу?
- Старый джентльмен сам распорядился, чтобы я это тебе передал. Ведь это же бизнес: когда что-то у кого-то забираешь, верни ему что-нибудь взамен. И тогда есть шанс, что все стороны будут довольны друг другом. - Джайянт поставил пакет между сидениями автомобиля.
- Я не должен брать их. Это неправильно, - поведение Лунева определялось ставкой на связь со старым партийным функционером в будущем, и не хотелось быть в его глазах примитивным сребролюбцем.
- Ты проделал много работы, и она должна быть оплачена.
- Это нелояльно по отношению к моему работодателю, -  упрямо настаивал Слава, хотя по отношению к Шматко, Фадееву и Лесникову он и не хотел сохранять никакую лояльность.
- Ты когда-нибудь сажал цветы? Чтобы они украшали нашу жизнь, надо проделать много черной работы, при этом пачкаются руки, и грязь остается под ногтями. Это тоже самое: связь со старым джентльменом открывает тебе много возможностей - это цветы, а обеспечивает это грязная работа, которую ты проделал. Твои руки не могут быть чистыми. Возьми. Старый джентльмен просил, чтобы ты это сделал - так ему будет спокойней, и доверие к тебе закрепится.
     Можно было картинно отвергнуть сделанное предложение или далее сопротивляться ему, но Слава понял, что он принял участие в игре, у которой сложились определенные правила и принципы, отклонение от которых мгновенно разрушит все его шансы на связь в будущем. Круговая порука и взаимное спокойствие. Мораль была понятной: либо играй, либо не влезай в игру. А для него сделанная ставка в этой игре обещала занятость и материальное благополучие в будущем. Лунев тут же вспомнил свой разговор с Чандрой, эти деньги можно использовать для передачи в уставной капитал новой компании. С другой стороны, кто знал, как долго он будет без работы, и в его ситуации лишними деньги быть не могли. В конце концов, из многих игровых правил, озвученных ему в последний промежуток времени, эта игра ему была наиболее понятна и преемлема. И по отношению к работодателю совесть его была свободной. Пусть эти деньги будут ему компенсацией за невыплаченную Техмашем премию за Барох.
- Я понял, что у меня нет других шансов. Передай старому джентльмену спасибо за заботу.
- Мне сегодня ему надо еще кое в чем помочь, поэтому я сейчас тебя покину, но давай договоримся о встрече в течение недели, есть тема для обсуждения. Среда подходит?
      Слава торопливо согласился, и Джайянт молча пожав руку Луневу, тут же выскользнул из машины.
     Неожиданный ход старика Лала совместно с Джайянтом в момент,  когда Славе приходилось круто менять свою жизнь, ему показался справедливым, и в душе не обнаружилось угрызения или сомнения. Он с большой долей растерянности смотрел на пакет с деньгами, не понимая, то ли испытывает облегчение и радость от того, что так закончилось выполнение грязной работы, то ли тревогу от неопределенности и недосказанности.


Глава 19

      При возврате домой Слава чувствовал усталость после долгого насыщенного и нервного дня и испытывал самодовольное удовлетворение, удерживая тяжелый пакет от раскачивания во время ходьбы. Прикрыв за собой дверь, он понял, что его ждал сюрприз – на журнальном столе перед телевизором стояли бутылка итальянского вина из посольского магазина, две рюмки, тарелка с фруктами и длинная, как дудка заклинателя змей, свеча. За всю совместную жизнь с Леной она ни разу не приготовила даже подобие интимного ужина, поэтому увидев все это, Слава осознал, что его ждет трудный разговор в столь позднее время. После его отъезда к Лалу жена провела в приготовлениях к запланированной ею беседе и демонстрировала готовность.
- Представляешь, я даже на всей этой операции со взятками заработал, - с наивной радостью похвастался Лунев и протянул жене пакет с деньгами, пытаясь овладеть ситуацией. Она молча приняла его и без проявления каких бы то ни было эмоций положила на тумбочку, не демонстрируя никакого любопытства по отношение к его содержимому, хотя Славе самому было очень интересно узнать, сколько ему отделили от щедрот старика Лала, да и Лена, поучаствовав в пересчете купюр, могла бы оценить величину «заработка».
- Ну когда все это закончилось, ты стал поспокойнее и можешь поговорить с женой? – Лена не скрывала серьезности своих намерений. – Открой вино.
      И пока Слава возился с бутылочной пробкой, Лена обозначила свою озабоченность:
- Радости мало, когда я вижу тебя каждый день растрепанного, растроенного и взъерошенного. Тебе кто-то постоянно причиняет боль, или ты сам все происходящее воспринимаешь таким образом и хочешь спасти что-то, для тебя имеющее ценность, от разрушительных действий. Но кто будет спасать твою семью? Ты же не один, а после возврата из Москвы не находишь даже времени и желания объяснить свои намерения.
     Ее слова задели его, потому что в них была большая доля правды, язвящей интонацией, с которой они были признесены. Слава выжидательно наполнил рюмки и по молчанию жены понял, что надо что-то отвечать, хотя усталось давила, и разговаривать не хотелось. Тем более теребить за больное.
- Мои намерения определяются развитием неблагоприятных для меня обстоятельств...
- Ты четко можешь сформулировать? – с нескрываемым нетерпением спросила она.
- Готовлюсь к увольнению, - рубанул Слава.
- Ты ведешь себя как рефлексирующая дама бальзаковского возраста, которая из-за недостатка к ней внимания ставит сама себе какой-нибудь ужасный диагноз и всем рассказывает, проверяя эффект на публике. С чего ты взял, что тебя уволят? Ну отобрали одну из двух должностей, так это соответствует структуре, принятой в компании. Все равно ты получал одну зарплату, работая на двух должностях, поэтому это изменение только облегчит тебе жизнь и уменьшит ответственность.
- Это пересказ услышанного тобой в ресторане от Василия? – среагировал Вячеслав, снова испытав укол ревности при произнесении имени московского визитера и воспоминании о подсмотренной сцене с прикуриванием в ресторане, когда его жена потянулась всем телом к гостю.
- Тебя обидели, а с сужением круга выполняемой работы появилось достаточно времени для оценки сладости быть жертвой заговора? Не нужно спорить и отстаивать свою точку зрения, по причине твоей смертельной обиды тебе все должны, а ты не должен никому. А обо мне ты подумал? Я ведь не виновата в неблагоприятных для тебя обстоятельствах.
      Никак Слава не мог уловить и понять настроение своей жены. Он буквально физически ощущал раздражение, исходящее от Лены. Чего она злится? Что он должен продемонстрировать ей, чтобы загасить этот неприятный настрой?
- Ты ведешь себя как эгоист. У тебя есть проблема, но ты ничего не делаешь для ее решения, а хочешь решить ее за мой счет. Ты меня хоть о чем-то спросил? - Лена казалась вполне спокойной, но глаза были напряженными, да и пальцы, крутившие без конца бокал с вином, выдавали волнение.
- Ты с полной отдачей работе чувствуешь себя прекрасно и думаешь, я ем на серебре и сплю на лебяжьем пуху, иногда покупаю индийские побрякушки, жизнь у меня в шоколаде, и даже не поинтересуешься моим мнением. Я при тебе бесправная рабыня, должна ублажать тебя и делать, что скажешь.
     Это означало, что в семье созрел бунт, стало невыносимо больно. Этого еще не хватало! Что за дурь: рабыня, ублажать, за мой счет?  Чего она взбрыкнула? Что ее не устраивает в отлаженном годами семейном раскладе? Страшно осознавать, что то, что казалось единым целым, раскалывается прямо на глазах. Только тот, кто сам увлечен работой или делом, кто этому посвящает все свое время, не считаясь ни со временем суток, ни с выходными и праздниками, сможет принять такое же отношение к работе у другого и уважать его. Всем только что произнесенным Лена показала, что они жили вместе, но она не разделяла его погруженность в свое дело, но терпела, как нечто устоявшееся и соответствующее ее концепции сосуществования. А теперь ее терпению пришел конец, что она обозначила в затеянном ей разговоре.
- Нам из далекого зарубежья не видно, что происходит в головной компании, лишь по донесшимся отголоскам событий, как по раскатам грома, мы можем судить о силе происходящих там явлений. Благословенные времена, когда правила игры были более-менее прозрачными , и решения были обоснованными и почти справедливыми, давно отошли. Для нас это был момент с получением премии за Хрипат. После этого со сменой руководства в Москве правила изменились, распределение сменилось присвоением и оттиранием от полагающегося по старым правилам тех, кто не вошел в обойму нового руководителя. Об этом тебе рассказал в ресторане Василий, ты слушала это с вниманием. Одновременно с этим изменением возрасли аппетиты у приближенных к кормушке, поэтому преуспевает тот, кто гнется под руководителя, в том числе организовывая для него ожидаемые им услуги. При этом между приближенными идет постоянное борьба за удержание завоеванных позиций, все жестче разборки, осуществляемые с помощью службы безопасности, именно  для этого прислали в Дели Василия, чтобы отсечь меня от участия в ожидаемом распиле финансовых потоков на территории Индии. В игре и материальное, и моральное: где хотят отобрать и поделить, там одновременно – оскорбить и унизить.
- Это ты мне рассказываешь, чтобы объяснить как тебя обидели? Как тебе трудно? Используешь всю выгодность быть обиженным, ожидая сочувствия? Тебе это нравится...- недовольство переполняло каждое ее слово.
- Как хорошо Василий объяснил в ресторане, чтобы быть востребованным, нужно демонстрировать личную преданность руководителю, искать внеслужебные интересы, если с ним не имеешь совместной работы ранее, университетской или дворовой дружбы. Я устарел для таких современных структур. Чтобы в них удержаться, продвигаться и быть успешным, нужно заботиться о развлекательной программе для прибывающих сюда боссов, вплоть до организации развлечений на интимном фронте. Считается,что за счет этого укрепляется доверие, и это ключевой функциональный момент.
- Тебя уже просили это сделать? Ты мне изменил? – глаза Лены остеклянели. – Ты знаком с этими вертлявыми девками, встреченными на рынке? Ты трахался с ними? То-то они свалили сразу, как только мы вошли в лавку! – Слава удивился, как быстро его жена увязала услышанное от него с его личной жизнью и врезавшимся в ее память малозначащим событием на рынке.
- Слава богу, не просили, и ни с кем я не спал. Но ты правильно оценила, что эти девицы оказались в Дели для оказания сексуслуг Лесникову и Шматко. Меня в эту компанию не пригласили.
- А откуда ты тогда все это знаешь? – неприятным нервным голосом спросила жена, выпив залпом бокал вина до дна.
- Налить еще? – услужливо спросил Слава, и Лена подтверждающе качнула головой, не сводя с него выжидательного взгляда.
- Одна из них потеряла паспорт, мне позвонил Лесников и попросил помочь, - ровным голосом пояснил муж, подливая жене вина. - Когда я ей объяснял порядок действий по получению справки в консульстве для возврата в Россию, она мне рассказала о цели своего приезда в Дели.
     Лена в раздумьи продолжала крутить бокал за ножку, и когда мысль выкристаллизовалась, медленно произнесла:
- Откуда такая доверительность к впервые увиденному человеку, чтобы рассказывать о своем роде занятий – таком роде занятий - и своих клиентах?
- По-моему, мы все относимся с доверием к тем, кто к нам приходит на помощь. Ты же тоже доверилась Василию только потому, что он в своих рассуждениях выдавал рецепты для решения наших проблем в то время, как выкачивал из тебя нужную себе информацию.
- Я ему ничего такого не сказала. И если сказала, он мне в ответ не поделился своими планами по организации интимного досуга, а эта незнакомая девица вот так с ходу тебе все рассказала.
- Она всего лишь ответила на вопрос, что она делает в Дели, и как долго здесь собирается оставаться, и понимая, что я мог получить эту информацию от Лесникова, который попросил помочь ей разобраться, что нужно делать при утере паспорта, честно все выложила.
- При подаче заявления в консульский отдел она пояснила, что делает в Дели? –Лена не скрывала своего сарказма.
- В консульский отдел она позвонит и пойдет сама, я ей только дал номер телефона и объяснил, что ей может понадобиться при этом, - спокойным голосом уточнил Слава.
- Из-за того, что тебя не пригласили поучаствовать в групповухе совместно с генеральным директором, ты решил готовиться к увольнению?- Долгий разговор не давал Лене четкого ответа, и она еще раз спросила в дополнение к ранее сказанному.
- Это в числе других факторов подтверждает, что мне нужно готовиться к увольнению. Куда более серьезным является невключение меня в список премируемых за контракт по Бароху, - Слава ожидал, что данный факт должен погасить желание Лены покопаться в обстоятельствах его знакомства с подмосковными подругами, и не ошибся.
- Тебе не дают премию за Барох? – чуть не взвизгнув спросила жена очень высоким голосом. – Почему? Ты не можешь потребовать? Позвони Фадееву...
- Бесполезно: он вчера уволился.
- Лесникову? – Лена не сильно разбиралась в иерархии должностных лиц Техмаша и называла имена тех, кто по ее мнению, находясь в близких отношениях с руководителем, мог воздействовать на принятие решения в пользу Лунева. Из сообщения об увольнение Фадеева она восприняла только простой факт: был человек – нет человека, без оценки воздействия этого события на окружение и обстановку в компании.
- Полагаю, что он – один из тех, кто способствовал моему невключению в список премируемых, - с акцентированием произнес Слава.
- Странно: как премию дать, так кукиш с маслом, а как попросить помочь нанятой им проститутке – так ты обязан!
- Вот такой он сукин сын – делает только то, что ему выгодно, и пытается всех использовать.
- Какие еще есть варианты? – быстро спросила жена.
- Ищу работу здесь в Индии, - Слава понимал, что, задавая вопрос, Лена имела в виду поиски лоббиста в отстаивании его права на премию, но решил использовать другой смысл заданного вопроса.
 - Значит, мне не нужно собирать вещи и готовиться к отъезду? – уточнила Лена с заметным облегчением.
- Ты высоко ценишь комфортное настоящее и опасаешься неясного будущего. Но это неизбежно, настоящее станет прошлым, и будущее – настоящим. Я не могу сказать, будем ли мы уезжать отсюда, но в ряду моих приоритетов – найти работу в Индии.
 - А почему бы тебе не отбросить все обиды и не попытаться переговорить со Шматко? Он же должен быть вменяемым, если добрался до должности генерального директора такой большой компании. Все, что происходит с тобой лично, ты воспринимаешь очень остро и ожидаешь похожей реакции от всех. А люди стремятся к комфорту, и им удобнее побыстрей забыть о неприятном, если оно их постоянно не касается. Через год после твоего ухода, а может, и раньше никто не вспомнит, что при тебе все было прекрасно организовано, выигрывались тендеры, подписывались контракты, и в исполнении не было серьезных проблем. Тем более в Индии: из-за многолюдности здесь проще относятся к переменам.
- При подборе персонала этот генеральный директор руководствуется тем, что Василий назвал комфортностью в управлении, что означает, что окружение должно участвовать в обеспечении устойчивости нахождения его у власти и всяких попутных радостей. Мне такой формат не подходит. Мне нравится персонально отвечать за свои слова и за свои действия, самому делать выбор, мне любой диктат отвратителен. Я должен высказать и защитить свое мнение, а не угадывать желания руководителя. Я не хочу, чтобы какая-либо недоговоренность и невысказанность использовались как аргумент для понуждения меня к действиям, которые я не желаю выполнять. Если мне не оставляют шансов для определения своей позиции – это не моя игра. Я хочу себя уважать и не позволю, чтобы мной распоряжались как шлюхой. И групповуха мне не интересна и не прельщает участием в ней высокого должностного лица и использованием меня  в роли все той же приглашенной шлюхи. Я хочу себя уважать, а потому буду сам выбирать, что мне делать и с кем.
- А что нельзя остаться с работой и не делать того, что ты говоришь? –осторожно спросила Лена без злости.
- Продолжая работать в этой конторе, я буду, словно привязанный к столбу, нарезать круги вокруг него в поисках своего места. Веревка наматывается, степень свободы становится все меньше, но при этом уменьшается и возможность обзора. И при этом делать вид, что все хорошо, прикидываться, обманывать всех и себя. Меня не уважают профессионально, не уважают как личность – а я должен изображать с белозубой улыбкой, что все окей. Сплошь искусственные отношения...
- А может, стоит просто потерпеть, сколько сможешь? – Ему не хотелось поступать так, как просила Лена, не из самолюбия или духа противоречия. Так поступить – значит заставить себя страдать.
- Терпеть имеет смысл только тогда, когда ты понимаешь границы терпения и цель. Терпение означает бездействие для сохранения того, что имеешь. А я уже ничего не имею: ни премии за Барох, вместо меня завтра директором индийской компании станет нужный Шматко человек, а представителем Техмаша в Индии – Илона. Остается только уходить, - Слава опорожнил бутылку, раделив остаток вина с женой. - Для работы в этой системе знание и опыт как таковые не обеспечивают устойчивость и безопасность. Нужен могучий союзник, с мощной личной привязкой. У меня его нет. Без этой связи, оставаясь в системе, работник годится сыграть роль разменной монеты при первой необходимости для руководителя, и пока он завоевывает для организации, а значит для ее шефа, репутацию у заказчиков, не очень разбирающихся, сколько должен стоить киловатт установленной мощности оборудования, но очень чувствительных к выстраиванию теневых финансовых схем, кто-то другой зарабатывает любовь шефа, и в решающий момент она перевешивает.
     Взгляд у нее был настороженный. Хотела поговорить о простых вещах и, получив много неожиданной информации, сама запуталась. В подобных ситуациях проще все спустить на тормозах. Достаточно было любого ее жеста, достаточно было обозначить шаг к нему или просто выглядеть беспомощной, и ему пришлось бы что-то предпринять, чтобы натянутось исчезла, чтобы наметившийся раскол забылся.
- И тебе не все равно – продержись, пока платят деньги, - она упрямо повторила свое предложение, пренебрегая обозначенным им личным дискомфортом работы в непреемлемых условиях. – Не торопись рвать, если Шматко не обозначит, что он тебя сбрасывает.
    Слава встал, отошел от стола, наблюдая за ее напряженной позой, испытывая при этом горькую печаль от того, что она не хотела считаться с его чувствами и настроением. Не хотел он переходить в пассивное ожидание, а потом жалеть об упущенных возможностях и и обвинять в своих бедах жизненные обстоятельства.
- Не мучь ни меня, ни себя. Чтобы не произошло в будущем с моей работой, ни в каком раскладе не предполагается серьезных перемен для тебя, - он решил остановить разговор, не желая, чтобы выявившияся разногласия с женой, горькой занозой засевшие в душе, переросли в глубокий конфликт, и обозначил доверие как зону для успокоения и поиска компромисса, как ключевой для них двоих поведенческий момент.
    Лена молча собрала со стола посуду и отправилась с ней к кухонной мойке с ощущением потерпевшей поражение. Разговор не получился. Пакет с деньгами остался нетронутым.
- И какие варианты в Индии у тебя есть? – донесся с кухни ее голос. С вариантами пока ничего ясного не было. Но надо было что-то отвечать.
- С трудоустройством есть только намеки, - начал неуверенно Слава, и в это время  зажурчала струя из крана, что означало, что жена решила не оставлять до утра мытье для служанки и делает это сама, не торопясь. – Есть вариант заняться предпринимательством.
- Ты кому там что-то говоришь? – нервно отозвалась Лена. – Я все равно ничего не слышу из-за шума воды.
«Если бы хотела услышать, то не ушла бы на кухню и не включила бы воду», - хотел он возразить, но понял, что это путь к углубления раскола. Постояв в нерешительности в зале, Слава вошел на кухню. Услышав его шаги, Лена заметно напряглась.
- Уйди, - сказала она тихим сиплым голосом. – Оставь меня на время одну.
      Слава погладил ее легким движением по спине, и она никак не отозвалась. Но и не отстранилась.
- Мне мучительно видеть, что ты страдаешь, - заставил он себя сказать. – Я ничего не делал и не собираюсь ничего делать такого, чтобы вызывало твою такую реакцию.
- Все это одни слова, - все также тихо поизнесла Лена, не отрывась от мытья посуды и оценивая искренность его слов.
- Я думал, что мы и дальше сможем так жить, как жили, и ты не почувствуешь никаких изменений, - сказал Слава в согбенную над мойкой спину жены. – Я дорожу тем, как у нас все сложилось, и докажу это.
- Ты меня не уважаешь, - медленно деревянным голосом произнесла она.
- Неправда, у тебя нет никаких оснований...
- Не будем об этом, - оборвала мужа Лена, закрыв кран воды, и повернувшись к нему лицом. – Если ты пришел звать меня в постель, то знай, что я не пойду. Я не хочу быть под тобой резиновой куклой, да и тебе мало интереса с моим желейным состоянием. Я себя ненавижу за то, что запуталась и не могу сформулировать более точно. Мне нужно побыть одной, чтобы понять что происходит - заявила она решительно неприступным тоном. – А у тебя завтра – собрание акционеров, тебе нужно быть в форме.
     Слава глубоко был поражен: его жена впервые в их совместной жизни заговорила о своих интимных ощущениях, но при этом отвергла любую возможность диалога. Главное в демонстрации настроения, решил он про себя, и линия поведения должна быть такой чтобы не усложнять ситуацию и не ухудшать свое положение. И хотя в душе все было охвачено горьким ощущением семейного разлома, всю совместную жизнь они шли в намеченном им направлении, он принял ее предложение, как временную меру. Молча поцеловал жену в щеку, ощутив при этом ее холодную реакцию, и вышел с кухни.
     Спустя какое-то время Лена перекуривала за тем же журнальным столом и , в раздумьях оглядев зал, заметила на тумбочке нетронутый пакет с деньгами и поняла, что его нельзя оставлять в том же положении до утреннего прихода служанки, и тихо переместила в платяной шкаф, подальше от любопытных глаз. Слуг все считают живой тенью, но они зачастую видят и знают то, что для чужого внимания совершенно не предназначено.


Глава 20

     Защитный прибрежный вал из бетонных призм разбивал накатывавшие морские волны и не пропускал воду на берег во время приливов и штормов, которые нередко бывают в Пондичерри, особенно осенью. Призмы не были уложены и подогнаны одна к другой, а свалены свободно, образуя широкие расщелины, из которых вылетали воробьи, выглядывали крысы, ящерицы и прочая живность, приспособившаяся к условиям, созданным человеком. В Пондичери, как и во всей юго-восточной Индии, климат считался жарким и очень жарким в течение всего года. Именно поэтому сложилась традиция массовых прогулок вдоль берега под освежающим бризом после захода солнца, а в любом месте, где собирались люди, процветала торговля съестными продуктами и прочей мелочью, которая однозначно способствовала развитию популяции живых существ в защитном валу Пондичери.
     Слава с Леной, остановившись в гостинице, снятой для них Чандрой в благодарность за участие Лунева в организованной им презентации новой схемы по обеспечению запчастями в энергоуправлении штата Тамилнаду, выспались до звона в ушах, и потратив день на ознакомление с огромным количеством храмов, для вечернего времяпровождения, как все, выбрались на улицу-дорогу вдоль берега Бенгальского залива. Участие Лунева в первом мероприятии Чандры по реализации идеи развития бизнеса на запчастях для российского энергетического оборудования было настолько необременительным, что тут же забылось, как только они с женой прибыли в Пондичери. Все шло по плану, задуманному индийским предпринимателем, с поддержкой Калинченко в России и Лунева в Индии, и от Славы ничего не требовалось, кроме физического присутствия на мероприятии. Окончательно он склонился к этой работе после собрания акционеров Техмаш-Индия, прошедшего в полном соответствии с заготовленным в Москве планом, лишь однажды испытавшем легкое отклонение, когда Мурали, бывший миноритарным акционером компании, спросил, зачем менять генерального директора, к которому нет претензий, и который показал, что знает, что и как нужно делать, и при этом добился успехов, а Шматко под вежливые улыбки присутствующих ответил, что для Лунева у него есть другие задачи, но так и не нашел времени для беседы с ним на переходе от официальной дневной программы поездки к вечерней и ночной. Слава не искал встречи с ним, но обрадовался, когда получил приглашение на совместный ужин. Это мероприятие было абсолютно непримечательным, за исключением момента в начале, когда при ознакомлении с картой меню Шматко сказал, что в Москве в ресторане сейчас принято заказывать только основное блюдо – ну как же, с ресторанной статистикой он был хорошо знаком, и Славе уже было известно о такой привязанности своего бывшего руководителя. На следуюший день после собрания он, еще как генеральный представитель Техмаша в Индии, написал заявление об отпуске, который с легкостью получил. Никто не попытался обременять его передачей дел Шамле в индийской компании или Илоне в представительстве – у составителей техмашевского сюжета в Индии роли для Лунева не предусматривалось. А в отпуске он мог заниматься любыми бизнесами, которые могли стать для него материальной базой после завершения контракта с Техмашем. Пока все дела с Чандрой были оформлены только протоколом о намерениях и опирались на взаимное доверие. Молодой бизнесмен показал себя блестящим организатором, который предусмотрел все не только для презентации, но и для времяпровождения супруги Лунева. За время, пока они были разделены со Славой, ей организовали поход на шелковую фабрику, где после непродолжительной экскурсии и объяснения технологического процесса превращения гусеницы шелкопряда в кокон, вытягивания нити из него, прядения и ткачества, попытались подарить яркий южноиндийский сари, но после объяснений русской гостьи, что она не носит национальную одежду, Лена тут же оказалась в шоу-руме небольшой ювелирной компании, откуда вышла с красивыми сережками добротного европейского дизайна. Они ей так полюбились, что она с ними не расставалась с момента приезда в Пондичери.
      Во время их прогулки вдоль берега моря часто подходили индийцы со своими фотоаппаратами и просили сфотографироваться вместе с ними. С шутками о том, что счастливые русские лица будут украшать альбомы не менее счастливых индийских семей, Луневы соглашались. Они подчинялись просьбам встать в соответствии с пожеланиями постановщиков кадров. Одна молодая женщина попросила Лену взять ее бэби на руки и сфотографироваться с ним вдвоем. Это было странно осознавать, почему мать отдавала свое дитя в чужие руки, но просьба была настолько искрення и настойчива, что Лена сыграла роль белой мадонны с темнокожим младенцем. В конце концов, разобраться в хитросплетениях индуистских и дравидских верований не так просто, но во время посещения храмов они обратили внимание, что большинство положительных богов изображалось с белыми лицами, и служители  совершали с ними обряды с колокольцами, водой, огнем и фруктами, завершая постановкой красной точки на лбу и посыпанием пепла-прасада на голову и шею посетителей. По завершению обряда, смысл которого Луневы для себя свели к попытке служителей культа подзаработать на наивности и любопытстве белых туристов, Слава давал пандитам деньги, и они их обычно с благодарностями принимали. Но в одном мрачном храме с широкими прокопченными каменными колоннами брамин с седой бородой до пояса наотрез отказался брать рупии и попросил какую-нибудь денежку из страны гостей, чтобы оставить память об их визите. Слава, извинившись, долго искал рубли и протянул священослужителю тысячерублевую банкноту, меньших купюр в кошельке не затерялось. Брамин с почтением принял ее двумя руками, красивым жестом поднес ко лбу, потом опустил ко рту, сделав движение губами, словно дунул на нее и, ловко опуская руки с одновременным поворотом ладоней к посетителям, с ненавязчивой двусмысленной улыбкой показал, что банкнота исчезла. Проницательные глаза служителя культа смотрели на случайных посетителей насмешливо и ласково одновременно.
- Ты на распутье, в сомнениях, много думаешь – дерзай и ничего не бойся, - неожиданно покровительствующим тоном сказал брамин, выставив руки вперед ладонями кверху. И хотя такой совет-предсказание мог быть действенным для любого случайного визитера храма, Слава искренне поверил словам брамина. Это так соответствовало образу Индии, где все зыбко, ненадежно и ...вечно.
     Держась за руки и оглядываясь по сторонам, Луневы шли вдоль прибрежного вала, вдыхали влажный воздух с запахом морской соли и прелых водорослей  и вдруг услышали то, что может раздаваться во дворе российского городка, но не на берегу Бенгальского залива в Пондичерри:
- Кис-кис-кис...
     Слава с Леной переглянулись и начали высматривать, откуда под темным яркозвездным куполом южноиндийской ночи доносились такие знакомые призывы. За время проживания в Индии Луневы никогда не видели, чтобы местное население подкармливало котов. Среди шумных торговцев кокосов и чипсов, полицейских в униформе и кепи, гуляющих матрон в сари, крикливых детей в шортах у самого края защитного вала стояла старая европейского вида женщина, одетая в темную юбку и светлую блузку, с прической, сохранившей воздействие бигудей, и выкладывала на растеленную газетку принесенную для кошек еду, ровно так, как бы это делала русская бабулька в московском, самарском или урюпинском дворе.
- Кис-кис...
     Луневы подошли ближе. Сомнений не было: южное индийское солнце оставило на старом лице пигментные пятна, но не изменило славянские черты.
- Здравствуйте...
     Изумление застыло на лице пожилой европейки, оторванной от ее занятия неожиданным приветствием.
- Здравствуйте... Вы говорите по-русски? - Она распрямилась, упершись руками в бедра.  В ее речи слышался даже не акцент, а какая-то неуверенность, словно она подбирала такие простые слова.
- Да, мы русские.
- А я каждый вечер прихожу подкармливать кошек. Индийцы держат их в небрежении, обижают. Иногда забираю домой подлечить, - Медленно выговаривая объяснение своим действиям, она по-старчески долго всматривалась в лица случайных собеседников, словно прощупывала слабеющую память и хотела рассмотреть что-то давно забытое, пока коты с аппетитом уминали принесенную снедь, а один, выражая благодарность своей благодетельнице, нежно потирался о ее голые ноги в легких босоножках.
- Как странно... Я не говорила по-русски с кончины мамы. Уже восемнадцать лет минуло...
- Вы здесь живете? – Лена не скрывала своего удивления.
- Я живу в Пондичерри... Котя, хватит ластиться, ешь, а то у меня ничего больше нету, - старушка обратилась к трущемуся о ноги коту и рукой подвинула его к кругу длиннохвостых едоков, сомкнувших головы над разложенным кормом. Она выпрямилась и снова долгим прищуренным взглядом прошла по лицам Луневых, которые хотели спросить, как она здесь оказалась, но испытывали стеснение, что своим неуместным любопытством они могут разворошить множество воспоминаний. Словно прочтя по лицам неозвученный вопрос, старая жительница Пондичерри медленно произнесла:
- Меня мама вынесла на руках из Петрограда в восемнадцатом году в Финляндию. Потом мы перебрались во Францию. Мама много работала, чтобы меня поднять. Я закончила гимназию, получила профессию, вышла замуж за француза. Вместе с ним мы перебрались в Пондичерри, здесь хорошо платили. Изначально инородная среда увлекла в свой водоворот, и чем дольше мы здесь находились, тем глубже укреплялись. Родившись русской, я - не русская, француженка по паспорту не являюсь носителем гальского духа. Здесь в Пондичерри много таких, затянутых человеческим вихрем и  оказавшихся между религий и культур. На первых порах новые ощущения и свежие впечатления увлекают, а потом человек с изумлением открывает, что он отстал от того, к чему был привычен, и самое главное, не имеет намерения к этому воротиться. При присоединении Пондичерри к Индии нам было предоставлено право вернуться во Францию или остаться здесь, сохранив французское подданство. Когда муж умер, я осталась в Понди, а по-русски не разговаривала со смерти мамы. - Просто изложила случайным собеседникам свою жизнь старая женщина. Луневы молчали, удивленные не столько неожиданной откровенностью старой русской из Пондичерри, сколько осознанием почти невероятного факта: перед собой они видели живой осколок Российской империи, оторванный революционным лихолетьем от родной земли и занесенный непредсказуемыми течениями бурной жизни на юго-восточное побережье Индии. Потрясение равное тому, какое они испытали бы, увидев зеленоголового инопланетянина. Удивляла сохраненная приверженность русской культуре, не имевшая для ее носителя никакого утилитарного смысла. Поражала память девяностолетней женщины, которая после долгого перерыва вернула в обращение хорошую родную речь, непрерываемую остановками, междометиями или вставками иноземных слов.
- Вы здесь живете одна? - уточнила Лена.
- Из семьи - одна. Дети живут во Франции. А так нас здесь целое сообщество из колониального прошлого Пондичерри: французы, англичане, другие европейцы. - Пояснила собеседница, вяло махнув рукой в сторону желто-белых домов европейского квартала с гнутыми решетками на окнах в слабом освещении ночных фонарей.
- Вам не трудно?
- Материально не трудно: на французскую пенсию здесь можно жить. А в остальном... - Женщина глубоко вздохнула, и остановив взгляд на лице Славы, закончила свою мысль: Главное - уметь держать равновесие внутри себя в постоянно меняющихся обстоятельствах, и тогда ты всегда наплаву. Все хорошо. Если в душе ты настроен на правильные вещи, то это всегда помогает.
     Луневы не решались расспрашивать старую женщину больше, и установилось неловкое молчание. Старушка перевела взгляд на присоединившегося к компании кота пепельного окраса и обратилась к нему, как к старому знакомому:
- А ты, серый, почти опоздал. - Непонятно было, в своем обращении она использовала придуманную ею кличку или просто подчеркнула кошачью масть. - Будешь голодным до завтра. - Наклонившись, старая женщина подвинула газету-подстилку и ловким движением переместила серого едока к остаткам корма. Она вернулась к привычному занятию и, казалось, забыла о стоявших рядом соплеменниках, заговорив с котами по-русски. Только теперь Луневым стало понятно, почему после, казалось бы, долгого перерыва она не испытывала проблем с русской речью: после смерти матери старушка не слышала ее от людей, но превратив в собеседников котов и кошек, сама поддерживала свою память.
- Спасибо, что поздоровались. Желаю вам хорошего отдыха, - распрямившись и снова медленно пройдя взором по лицам незнакомцев, старая женщина словно дала понять, что более она не хочет ворошить прошлое и рассказывать про себя случайным слушателям. - Как странно: я не чаяла снова говорить по-русски. Пусть ваша дорожка будет легкой!
     Луневы простились со старой русской с французским паспортом из южноиндийского Пондичерри и вернулись в шумную толпу медленно бредущих туристов, важно прогуливавшихся индийцев и навязчивых торговцев снедью и дешевыми сувенирами. А она долго в застывшей позе смотрела им вслед, словно одиноко перебирала в памяти то, что ей было ценно и не подлежало огласке.

     Когда приятное ничегонеделание было встревожено мелодией нового мобильного телефона, Лунев впервые за последний период радостно откликнулся на звонок. С одной стороны, это означало конец непродолжительному дауншифтингу, с другой – перемены в жизни, которые начались у Славы как гром среди ясного неба,  по его воле и доброй подсказке завершили свое развитие.
- Привет, партнер! - голос Джайанта был свеж, и даже по телефону передавалась его воодушевление. - Поздравляю с подписанием нашими китайскими друзьями агентского соглашения. - При заимствовании русским языком иностранных слов часто с изменением ударения теряется изначальный смысл заимствованного слова. Так "партне-е-ер" с ударением на последнем слоге означает статус: человек, зачисленный в чем-то совместно с другим, и так как к нам слово пришло из французского, то и несет оттенок легковесности, склонности к переменчивости. А в английском языке ударение падает на первый слог «па-а-артнер» и тем самым при произнесении слышится действие: запряженный в одно дело и ответственный за свою часть в нем, и то, и другое - надолго. Да, теперь Джайант и Вячеслав – деловые партнеры, в подтверждение чего у него тоже есть визитная карточка, в которой господин Лунев обозначен директором и совладельцем компании с адресом в Бомбее.
- Завтра тебе придется перебраться в Ченнаи для участия совместно с китайскими гостями в конференции «Новые горизонты энергетики», а потом – во встрече с местным энергоуправлением для презентации китайской компании в качестве возможного инвестора и поставщика оборудования для нового проекта в Тамилнаду. Будет выглядеть просто потрясающе, если ты сделаешь доклад о технических параметрах и характеристиках китайского оборудования, особенно в сравнении с оборудованием, проданным тобою для Хрипата и Бароха - мощность, к.п.д., и прочее, ну ты лучше знаешь. Я узнал, что от Энергетической корпорации в конференции принимает участие технический директор, вы же знаете друг друга, нужно, чтобы ты встретился с ним на глазах у китайцев. Покажи им, что у вас дружеские отношения. Старый джентльмен подтвердил, что в стратегические отрасли, находящиеся под контролем государства, мы китайцев пустить не можем, пока они не дадут нам знак о своей готовности сделать аналогичный шаг со своей стороны, но с местными энергоуправлениями и частными компаниями - ничего кроме конкурентных преимуществ и взаимного интереса в зачет не идет. Нам есть где с тобой развернуться!
    Лена радостно-выжидательно наблюдала как на лице супруга, долго выслушивавшего по телефону своего собеседника, возращается деловая сосредоточенность, вытесняя остатки растерянности и расслабленности. И хотя он думал о том, как осуществить подготовку к конференции в коротко отпущенное время и как избежать восприятия себя смешным человеком, одновременно связанным с агентской деятельностью для китайской компании и с торговлей запчастями для российского оборудования, Лена все восприняла по-своему. Без стереотипов не проживешь, и именно таким ей виделся ее муж в повседневной деятельности. Жизнь продолжалась, обещая выход на долгожданную и заслуженную стабильность.