Не везет мне в смерти

Я могла умереть еще до своего рождения. Если бы мама сделала аборт, то я вообще бы не родилась. Мой папашка не собирался жениться на маме, он просто заделал меня и все, пропал. Мама была молодая и неопытная, она очень боялась гнева своих родителей, которые потом долго громко кричали, узнав о беременности своей дочери.

Они  говорили, что она позорит их на весь город, что нужно тихонько сделать аборт, чтобы никто и ни о чем не узнал. Оказалось, что аборт делать поздно, срок уже был большой. Мама плакала, бабушка ругалась, дед курил и не смотрел на свою дочь, оказавшуюся исчадием ада. Она только что окончила школу и поступила в институт, когда успела? Ведь экзамены были в школе, дома сидела, никуда не ходила, все учила и учила. А теперь только поступила в институт,  и вот сюрприз. Сюрпризом была я.  Тогда решили, что мама и бабушка уедут к тетке в другой город, там я появлюсь в чужом городе в неизвестном роддоме, где меня и оставят.

Сказано – сделано. Уехали, родили, а вот оставить не смогли, привезли домой и, пререрпев стыд, как говорил дед: «Стыд переморгали», стали жить дальше. Почему же они не оставили меня в роддоме? Потом я спрашивала их об этом, но каждый давал мне абсолютно разные ответы. Мама говорила, что не могла оставить меня, потому что родила от человека, которого безумно любила. Бабушка отвечала, что я была такая хорошенькая, что у нее не повернулся язык сказать, что отказывается от меня. А дед вообще отвечал, что свою дочь воспитал неправильно, и жизнь ему дала шанс все исправить на мне, своей внучке.

Вот только одного не могу понять, зачем они мне рассказали о том, что хотели избавиться от меня.  Могли бы и промолчать, а не травмировать мою психику. Хорошо, что хоть сказали об этом, когда мне исполнилось почти восемнадцать, а так бы я вообще сломалась, сообщи мне они об этом раньше.
Вот так все и получилось. Мама есть, бабушка и самый лучший дед, а вот отца у меня нет, и никогда не было. Я спрашивала маму о нем, но она не стала сочинять, что он космонавт или полярник, что он в длительной командировке, не придумала, что  он разведчик, которому  нельзя появляться в нашей семье, так как он выполняет секретное задание. Мама так прямо и сказала, что у него другая семья, поэтому он не знает нас и знать не хочет. А мы не будем вспоминать о нем, даже думать не будем. Мы и не думали, мы просто жили.
В детстве я упала с качелей и рассекла себе голову. Несколько дней я находилась в больнице, у меня было сотрясение мозга, и я какое-то время была без сознания. Когда я пришла в себя, во всяком случае, как мне казалось, что когда я проснулась, то я попросила пить. Я хорошо помню большую комнату, я на какой-то чужой кровати, а в углу на стуле сидела моя мама, а мне так хотелось пить. Вот тогда я и сказала:
- Пить хочу, водички дайте.

А мне ничего не дали. Мама  подскочила ко мне и стала меня целовать и плакать. Потом мне рассказали, что, упав с качелей, я ударилась затылком о железную стойку, потеряла сознание и разбила голову. Или наоборот, сначала разбила, а потом потеряла сознание. Я могла умереть, но не умерла, потому что меня вылечили. Голова болела и кружилась, постоянно  хотелось пить, на затылке была шишка.
Когда я училась в школе, то у меня тоже случилась неприятность. Нам делали прививки, но никто не знал, что у меня аллергия на какой-то медицинский препарат. Стало плохо, у меня сначала сильно забилось сердце, потом стало трудно дышать, а после я ничего не помню. Когда пришла в себя, то увидела испуганный взгляд медсестры и бабушку, которая приехала за мной.

Как ни крути, детство у меня было счастливое, но какое-то неспокойное. Я постоянно попадала в разные ситуации, и понимала, что жизнь моя может оборваться в самый неподходящий момент. А что, разве для смерти может быть подходящий момент? Может только в старости, когда человек уже стар и болен, тогда момент подходящий, хотя и в старости жить хочется. А я могла умереть много раз, но пока жива. Школу я окончила, поступила в институт. Но дедушка, помня о поступке моей матери, он всегда говорил, «твоей непутевой матери», решил меня контролировать. Во-первых, он не стал принимать во внимание, что у меня в школе лучше оценки были по математике и физике, отправил меня в библиотечный институт. Там парней точно нет, поэтому я не повторю «подвиг своей матери».

Я деду говорила, что  про подобный случай уже давно в английской литературе написано. Дед смеялся и спрашивал, что могли англичане написать про наш случай. А я ему цитировала:
У старого Отто три юные дочки,
Они написать не умели ни строчки.
Отец не решался купить им тетрадь,
Чтоб писем любовных не смели писать.
Но младшая деда поздравила с внучкой,
Писать научилась она самоучкой.


На деда стихи произвели совсем иное впечатление, он рассердился и стал кричать, что если я повторю поступок своей «непутевой» матери, то он убьет меня собственноручно, что второй раз он подобного позора не переживет. Пока я училась в школе, меня не пускали на дискотеку, только школьные вечера, после которых дедуля и бабуля сами забирали меня. Никакой самостоятельности мне не представляли. Вот и теперь.

Каждое утро дед отвозил меня в институт, а после занятий ждал у крыльца. Подруги завидовали, я ж не толкалась в метро, не мерзла зимой на остановках, но я понимала, что такая забота – это результат их неусыпного  контроля. Они не давали мне никакой возможности познакомиться с кем-нибудь из парней. А парней вокруг было много, их взоры так и сверлили мою спину. А что, я девушка видная,  высокая, стройная,  волосы пусть не очень густые, но достаточно роскошные  песочно-пепельного цвета чуть ниже плеч. Но познакомиться со мной у них не было никакой возможности, рядом всегда был дед.

Высокий и статный мужчина, военный пенсионер. Некоторые не знали, кто это, думали, что это мой престарелый любовник, так сказать «папик». Хотя если уж быть более честной, то не «папик», а «дедик».
Никакой личной жизни у меня не было, и быть не могло. Со мной ходили родственники в театр и музеи, мы ездили на море, иногда на дачу к друзьям деда, а вот одну меня никуда не пускали, а ведь мне уже двадцать один. Я говорила, что так я никогда замуж не выйду, что останусь старой девой, что сбегу из дома от их присмотра. Но на мои слова не было никакой реакции. Я просила, чтобы мама поговорила со своими родителями и объяснила им, что я уже выросла, но маме было не до меня. Она окончила институт, потом аспирантуру и сделала головокружительную карьеру. Мама была финансовым директором на крупном предприятии.

На работу уходила рано, возвращалась поздно. Замуж она так и не вышла, хотя мама моя очень интересная женщина. Невысокого роста, но такая стройная, ее фигурка словно точеная. Глаза у мамы умные, а еще и очки в позолоченной оправе придавали ей вообще серьезный вид. Я совсем не похожа на маму. Я как-то ее спросила:
- Мама, я, наверное, на своего отца похожа.
- Нет, на его мать, он мне как-то показывал фотографию, ты  - это   копия его мама.
- Давай его найдем и расскажем обо мне.  Ведь я уже  взрослая, алименты мне не нужны. Пусть знает, что у него есть дочь.
- У него есть дети, он знает об этом. А про тебя он знал, что ты должна была появиться, но ничем не хотел мне помочь, зачем сейчас отправляться в свое прошлое.
- Он был женат?
- Был. Но на момент нашего знакомства он ушел из семьи. Я наивно подумала, что раз они не живут вместе, то он женится на мне.
- А он? Почему не женился на тебе?
- Не знаю, он вернулся в свою семью. Я не знаю причину его ухода и не знаю цели  возвращения.


Мама замолчала и как-то стала более пристально смотреть в свою книгу. А я заметила, что она не переворачивает страницы, значит, только делает вид, что читает, а сама думает о нем. Вот бы хоть посмотреть на этого странного мужчину, который не захотел жениться на моей маме, оставил ее одну в такой ответственный момент. А впрочем, не одну, ведь была я.
Мама не хотела заступаться за меня перед своими родителями и говорить, что я уже взрослая и имею право на собственную личную жизнь. Тогда я решила устроить «бунт на корабле».
- Я мамина, у нее буду спрашивать, можно ли мне куда ходить или нет.
- Тем более, пока мать замуж не выйдет, ты и не просись на улицу. – Дед был категоричен.

А мама замуж все не выходила и даже  не собиралась. Я и не знаю, есть у нее кто, или она все страдает по моему папашке? А что о нем вспоминать? Они встречались еще в прошлом веке, а сейчас уже двадцать первый век на дворе. А может у нее и есть кто-то, но она просто не говорит нам, зная, что тотчас начнутся разговоры и проверки «кандидата в мужья». Как-то я увидела, что мой дед смотрит в ее телефоне смс сообщения. Деду  сразу сказала, что офицер, даже бывший не должен заглядывать в чужой телефон. Дед говорит, что бывших офицеров не бывает. Офицер,  он и в отставке офицер, а это не подглядывание, а разведка.
- Что-то я не припомню, чтобы ты в разведке служил. Ведь по погонам и значкам ты летчик?
- Разведка во всех родах войск необходима. Без нее никак ни в армии, ни в мирной жизни.

Я сказала маме, что нужно бы поставить пароль на телефон, но она отмахнулась от меня, заявив, что это ей совершенно ни к чему. Может дед и прав, что моя мама «замужем за работой».


Взяв в руки диплом, я отправилась  искать работу. Библиотекари – это самые неприметные люди. Тихо и пусто и в душе и на рабочем месте. Может быть, в ленинскую библиотеку кто-то и ходит, а в нашей детской библиотеке  ни детей, ни подростков не было. Сейчас подрастающее поколение читать не хотят, а если и читают, то в телефоне или в электронной книжке. Мы устраивали различные мероприятия для школьников города, но стало ясно, что библиотеку будут закрывать. Что делать? Если бы у меня был муж, то можно б было и вообще не работать, он бы меня содержал, но мужа я пока не нашла, да и неизвестно когда встречу.

Дед решил меня познакомить с внуком своего боевого товарища. Мы как-то поехали к ним на дачу. Бабушка сразу сказала, что ничего хорошего из этого не получится, но дед принял решение и отменять его не собирался. Парень мне не понравился. Маленький, ниже меня почти на голову, полноват и не очень-то красив. Но он только что окончил военное училище и считал, что если он теперь лейтенант, то любая девушка будет рада выйти за него замуж. Он спросил меня, чем я занимаюсь. Я честно ответила, что пока работаю в библиотеке, но хожу на литературные курсы, и некоторые мои рассказы уже печатают в глянцевых журналах. Я сказала полуправду. На курсы я хожу, рассказы печатают, но помещают их в тех изданиях, сотрудники которых  у нас ведут занятия.
- А теперь  куда служить отправляют?
Он назвал место.
- Так далеко! Не жалко из дома уезжать?
- Нет, что ты. Это ж романтика. А ты поехала бы со мной?

Я даже не стала расспрашивать его, в качестве кого он меня приглашает, а как-то очень быстро и резко сказала: «Нет». Сказала и сама испугалась своей категоричности. Стала оправдываться.
- Я не могу оставить своих родных. Мы привыкли все вместе.
- Жаль, я бы взял тебя с собой. Ты подумай над моим предложением. Дай свой номер телефона, я тебе позвоню.

Я продиктовала. Он набрал цифры на своем аппарате и перезвонил мне.
- Запиши, что это я. И позвони, когда надумаешь. Но поторопись, а то желающих много.

Хотелось сказать: «Так в чем же дело»? Но я промолчала, хотя точно знала, что не позвоню. Всю обратную дорогу домой я думала о том, какая же я невезучая. Уже двадцать три, а я все одна. И парня нет, да и целовалась то всего несколько раз. И что во мне не так? Ведь должно же мне повезти. Никто не верит, что я одна. Я и сама не верю в это. Почему же мне не везет в любви? Как там в песне поется: «Не везет мне в смерти, повезет в любви».

Мы уже подъехали к нашему дому, вышли из машины и пошли к подъезду. Дед и бабушка чуть впереди, я шла следом.
- Ой,  -  я не увидела кожуру от банана, поскользнулась на ней и упала. Падение было невысоким, но неудачным. Нога оказалась подвернутой в неестественном положении и сильно болела. Оказалось, что я сломала ногу. Вот тебе и все везения и в любви, и в смерти. Вызвали скорую,   увезли меня в больницу, где мне поставили диагноз – перелом.

На какое-то время я выпала из-под контроля моих родственников. Когда был наложен гипс, и прошла первая и острая боль, то я  стала присматриваться к докторам. Один из них молодой и веселый явно тоже заинтересовался мной. Как мне показалось, он чаще остальных заходил в мою палату, рассматривал ногу, разговаривал со мной не только о здоровье, но и на отвлеченные темы, рассказывал о себе.

Что уж тут скрывать, мне он понравился. Наши встречи становились все чаще, а руки соприкасались при встречах. Вот меня выписали домой, но он пообещал, что приедет и посмотрит «как   дела у его любимой пациентки». Приехал, посмотрел, потом сидели на кухне и пили чай. Стал заходить чаще. Деду мой доктор явно понравился, поэтому он не был против наших прогулок вдвоем по вечернему городу. А вот  мама, когда стала их знакомить, побледнела, услышав его фамилию. А что особенного, Смирнов, так Смирнов, ничего особенного в его фамилии нет. А мама долго расспрашивала его, откуда он, как имя его родителей, чем они занимаются. Я сначала не понимала ее любопытства, а потом догадалась и вытащила ее в соседнюю комнату.
- Ты думаешь, что это мой брат? Фамилия моего  папашки Смирнов?
- Да. Именно. Но, похоже, что они  просто однофамильцы. Твой приехал в город из райцентра, да и у родителей совсем другие имена и возраст.
- Мама, может  разве так случиться, что  мы с тобой обе полюбили Смирновых?
- Только разных Смирновых. А в жизни, выходит, бывает все.
Я засмеялась.
- Как же мне повезло, что это совсем другой Смирнов.