Рано поутру

Виктор Матюк

Рано поутру

Рано поутру покинул ночной повеса приятную и страстную нору,
 Ему невмоготу оставаться самому на промозглом северном ветру!
Сердце – не гранит, душа едва скрипит, в старую дверь сквозит,
Свист ветра исчезает за окном, а потом форточкой стуча, старик рубит с плеча,
 Но, как всегда, не в его силе и мощи есть особая нужда!
Баба тоже ушла, не убрав остатки пищи со стола,
Ночь бессонной была, пот до утра струился с покатого лба!
Предавшись ночной мышиной возне, до утра грех творил, как во сне,
Женщина – не королева красоты, но далека от мирской суеты, какая барыня не будь,
Всё равно её ебут! В этом вся истина и суть, открыв настежь рот, смеётся лукавый народ!
Рано поутру я новую жизнь с тревогой начну, нос завистникам утру,
А вечером вновь нырну в знакомую с давнишних пор нору!
Искать новых любовниц лень, облокотившись о плетень,
Они ищут причину уйти на бюллетень, это коробит мужчину,
Не любить баб нельзя, их слова наподобие шила и гвоздя,
Или острого бандитского ножа! Мы бы лучше жили,
Если бы на чужие деньги водку пили и меньше грешили,
А презрев лень и негу, грешник приготовился к побегу по белому снегу,
Такого мужичонку не сыскать, он привык без устали всю ночь пахать,
Пока баба не начнёт на всю округу рыдать! Помутится рассудок,
Расслабится желудок в любое время суток и что тогда?
Жизнь без цели, могу выразиться яснее, так живут дуралеи!
Усевшись в глубокое кресло, думаю о муках крестных,
Окровавленный локоть, никак не утихомирит похоть,
Вместе с первыми лучами и радугой под облаками,
Распрощавшись с розовыми снами,  уходишь от женщины в белой пижаме!
Вообще люблю ходить наедине в старомодном и чёрном плаще,
Бог землю намедни влагой насытил, а наш покровитель, он же Спаситель
Тёмной ночью грешное тело согрел, была бы цель, а способ достижения
Придёт на ум через краткое мгновение! Эх, дороги, пыль да туман, везде ложь и обман,
Ковыль да бурьян, не моргнув глазом, свихнулся в сторону воспоминаний разум,
Мысль связана с экстазом, от него горячо во рту, когда припоминаешь минуту,
Когда весь род мужской стоял перед бабами с протянутой рукой,
Они связаны одной судьбой, рано поутру мужик уйдут домой от соперницы шальной!
Знать не можешь, где и когда свои грехи подытожишь! Любил всю ночь одну, пустил её ко дну,
Теперь не пойму: кто её склонил к греху, почему её сам  Спаситель невиданной страстью насытил?
Партнеров меняя, новых пленяя, она может полюбить даже отпетого негодяя!
Рано поутру как в перину упал в картофельную ботву, поимел бывшую балерину,
Её фотографии когда-то красовались на витрине, душу обуяла фанаберия или гордыня!
Едино, чего не хватало – боевого запала, вобравши коготки, женщина сама сняла колготки
После стакана палёной водки, никто не знает доли своей, может к утру ты запоёшь как соловей,
А возможно проведёшь ночь тревожно, загадывать сложно наперёд
И вот ты должен себе признаться, что трудно с молодостью равняться, интересы разняться
И каждый должен своим делом тайно заниматься холодными ночами,
Когда гаснут восковые свечи в старинном монастырском храме!
 Привет жене и маме! Не надо думать о стыдобе и сраме, как о глубокой яме,
Куда мы попадаем сами по прихоти своей, тащим подруг и друзей,
В компании близких людей время бежит намного быстрей!
В любовной сфере не хватит ни мощи, ни сил, ни веры в себя,
 Во бля, кажись, сирень уже отцвела, белый пух теряют тополя!
Им рукоплещет матушка-земля, ты не глядя, подходишь к женщине сзади,
Берёшь её за грудь и в добрый путь стремглав отправляешься,
Бог весть, чем занимаешься, ведь из широких штанин торчит важный господин,
Он орёт как кретин, что его стыд давно сведен к нулю,
И он должен до конца допить горькую чашу свою!
Рано поутру следы ночного греха со своего лица сотру,
Всех утешил до одной, а потом ушёл домой мужчина знатный, с виду – приятный,
Когда же в доме гаснет свет, его страсть будоражит тот предмет, что находится в штанах,
Труден каждый шаг, особенно на первых порах! Желаемое за незримым пределом,
Голова покрыта цветом белым, она седа, но это не беда, от неё не осталось и следа,
Взгляд ослепили груди белые, словно абрикосы спелые, груди круглые и времена смутные ,
Меняется суть, взор тревожит красивая грудь! Ещё далеко до рассвета, весну сменило лето,
После жары адской я, как человек штатский, ближе к утру, покинув влажную нору,
Был похож на труп, потным стал лоб и круп, хотя ещё совсем не стар и сам хожу на базар,
Держу страсть в своей деснице, а молодые девицы находятся в опале,
 У них нервы из дамасской стали! Туман стал гуще, сумрак темней  и намного плотней,
Чем сутолока среди разухабистых идей в головах досужих людей!
Баб кавалькада прошла рядом, закончились пляски до упаду, изменилась их точка зрения,
Наверное, грешницы пришли к заключению, что столпотворение людское – ни что иное,
Как сумрак, тьма и мрак в бесовских очах, когда грех совершается впопыхах!
Грехи сложены в котомку, раздался крик громкий маленького ребёнка,
Я же понятия не имею, рассвет стал чуточку темнее, уже неделю как я при деле,
 Обозначены цели, но удача отвернулась от неудачника незрячего и что? Проходит всё,
Пройдёт и это, чувство достоинства задето, на небе – безлунье, слова молоденькой колдуньи
Застыли в голове после ночного разгула, один раз блеснули и вновь утонули в мутной воде,
Нет суматохи, нет переполоха, никого не кусают блохи, только те, кто всю ночь спали,
От жизни отстали! Слух ничего не говоря, они ушли молча со двора! Ура, господа, наша взяла!
Пошли сгребать сено в кучи, пусть не пугают нас свинцовые тучи!
До их прихода начала оживать природа, божью благодать принято без слов принимать,
Так оно и есть, слово гражданина, как жесть или кирпич, купюры надо стричь
И не терять время зря, унылая пора на смену благодатному времени года пришла,
Дожди и грозы двигаются по ступенькам, бабы требуют деньги по старым долгам
И не дают покоя мужикам! Пусть он – зануда и хам, но не пацан,
Периодически ходит в православный храм и молится усердно там,
 А по вечерам обследует то правую грудь, то левую, обе груди белые, как выпавший снег,
 Время тут же ускоряет собственный бег, времени на раздумья нет, вот-вот погаснет на небе свет!
Всё знает про меня ближайшая родня, когда тебе далеко за пятьдесят, о тебе всякое говорят,
Всему виной зависть и людская корысть, брысь под лавку, ложись рядом с подзаборной шавкой!
Рано поутру легко смахну с правой щеки предательскую слезу, она мне ни к чему,
От жизни прежней, злобной и нежной, не осталось ничего, проходит всё,
А дальше что? Поменяется расцветка бытия, быть может, чище станет душа моя,
Но каждая брошенная наспех фраза потом напомнит о себе три или четыре раза!
Оставив в прихожей мечту, уснул к утру, только днём вспомнил про доброту,
Вчерашний грех шёл следом за радужным сном, дело пахло магарычом!
Рано поутру слёзы скорби рукавом утру, изменю позу, укроюсь дырявой рогожей,
Пусть улицы от дождя раскисли, рассредоточились мысли, тучи над головой повисли,
Закончилась эпоха гласности, в жизнь меньше вторгаются частности,
Но не дремлют органы безопасности, они знают все имена предводителей тех,
Кто кричал: «Один – за всех и все – за одного!»  Они построили новые бараки,
Куда отправят злодеев после свальной драки! За скудными солнечными лучами
Виден блеск куполов в златоглавом храме, туда ходят неучи, профессора и конченные хамы,
Живёшь, как платяная вошь и заведомо не знаешь, во имя чего чистые страницы мараешь!
Бытия издержки, как проходные пешки, временно на виду,
Я же рано поутру мну грязными сапогами опавшую листву!
Маленький и лысоватый затейник влез в чужой муравейник
И свободным людям, называть их поименно не будем, попытался надеть железный ошейник,
Но опять не получается никак, он питает толпу и  в грудь и в зад, ему плевать, что люди говорят!
Эта ****ь пытается людей вдохновлять на славянскую рать, но с кем воевать? Как не знать?!
Великая Русь никак не избавится от имперских уз, кандалов и пут,
Ей подавай великий Советский Союз! Напрасен Сизифов труд,
Борис назначил лакея своего крупным генералом, но как его исправить
И на путь истины направить? Он привык быть лизоблюдом, таким и дальше будет,
Господь его осудит, но когда всё это будет? С него не будет,
Пусть народ отсталый на стороне ищет для себя доброго малого,
Он как лист опалый бьётся головой о чёрные скалы, но воз и ныне там,
Приходится бежать по рытвинам и горбылям, оставив стыд и срам,
По примятой траве, слюна скатывается по нижней губе, ты же тащишь на себе пороки те,
О которых забываешь в суете мирской, они бегут следом за тобой по дороге столбовой!
Мучительно сложно обращаться к небу с мольбою, не скрою, что с толпою немытой,
Голой и небритой, сердце разбитое не находит единения, оно просит у бога прощения!
Всему – своё время, небо называет собственную цену, тяжкое бремя видит ангел-хранитель
Среди множества мелких литер! Стоит ли так грубо рисковать, тяжелее всего уезжать,
 Но куда? Проказница – судьба открывает новые веси и города, как ностальгию лечить?
С кем бы лясы в ночи поточить, рот открыт нараспашку, темень тебя раздавит как букашку,
Но ты смотришь  на берег турецкий и прежняя страна тебе уже не нужна!
Крах системы советской руководителей и их заместителей озадачил,
Но цель жития не переиначил, было же время золотое, когда бабы не давали мне покоя,
Нынче сплю со своей женою, матерными словами распутных баб уже давно не крою!
Слава героям! Героям слава! Женская орда в тень ушла, не убрав крохи хлеба со стола,
Она прилично оделась, ей высокой любви захотелось, руки-ноги отдохнули,
С проторённой колеи свернули, но поскользнулись на половине пути,
 Дальше не проехать, не пройти! В каких бы ты не был широтах, лесах, топях или болотах,
Никогда не открывай широко рта, дабы избежать укуса гнуса или болотного комара!
Небо вновь порозовело, вчерашний день исчез бесследно, валит с ног усталость,
Отдохнуть бы самую малость и тогда тебя покинут немало болячек, ты же пожилой человек,
И велик твой грех, он – один на всех! Руки свело, вспотело высокое чело, а время шло к закату,
В голове смешались числа и даты, президенты и кандидаты на высокие посты,
Хлебной крошки не было с утра во рту, на каждом шагу встречаю золоту Орду,
Если бы она была в цвету, тогда бы те бабы, что на передок с малолетства слабы,
 Легко бы преодолевали овраги и ухабы, а так нет дороги назад, надо скрытно идти среди ивняка
Ориентируясь на серую белизну столетнего ледника! Трудно на чужой земле жить наедине
И ходить, спотыкаясь во тьме, как по мне, то лучше оставаться при своём уме и жить на Калыме,
Чем доказывать всем, что именно ты в жизнь воплощаешь давнишние свои мечты,
Пусть любовь твоя последняя была глупая и вредная, бестолковая и бедная,
Но страсть неповторимая, юная и стройная, как во поле берёза одинокая,
Без единого порока, хотя при взгляде издалека, грубая плешь даже на молодой красотке видна!
Значит, много выпито водки, хриплый голос доносится из лужёной глотки, 
Нет высокой любви нигде, только боль в правом локте напоминает о себе всякий час,
Природный инстинкт бесславно беспокоит нас, а половая связь уже не раз и не два раза
Налетала на нас словно бесшабашная гроза, дабы не вспоминались годы далекие,
Пусть бабы одинокие, отвернувшись боком, не моргнув оком, юные и нежные
Проходят как зимы снежные мимо избы той, что притягивала к себе женщин сказочной красотой!
Был отвергаем, но какими? Бог с ними, всегда надо оставаться святыми или делать вид,
 Что путь к общению до конца ещё не закрыт! Пусть милашка спит одна,
С ней мы целовались до утра, она была тогда вдрызг пьяна, целовались бы ещё,
 Но разболелось влагалище её! Такую женщину сграбастаешь двумя руками,
И увидишь сквозь густую бахрому яркий свет и непроглядную тьму!
Рано поутру пришлось затушить едва тлеющую свечу, её мерцание мне ни к чему,
И потому пусть лучше студёный ветер трепещет длинную бахрому, всё идёт к тому,
 Что иное время пришло, надоело всякий раз падать в придорожную грязь окровавленным лицом,
Оказавшись в бренной жизни за бортом! Взвизгнув и вспрыснув, в пределах своего ума и смысла,
 Вновь попытался не упасть со старого стула, когда сквозняком хилую спину внезапно продуло!
Вся округа уснула непробудным сном, дребезжит за окном багровый рассвет,
Гаснет лунный свет за бугром, а подле тебя только мёрзлая земля и почти раскисшая тропа!
Твоё лицо в тени, ты – ни-ни, то есть далёк от интриг,
Наконец, старый мужик истину мира постиг! Хотя на нет сходя,
Мог бы превратиться в дикаря, однако он выполз из тьмы и мрака ползком,
Невзирая на темень за открытым настежь окном! Вдруг звук летящего снаряда
Раздаётся совсем рядом, всплеск земли, вставшей на дыбы, не ускользает от взгляда,
Если бы не стоящее в полуметре старинное кресло, мне бы было тесно в этом мире,
Жалкие вампиры на раз-два-три – четыре создадут существенную помеху для глупого смеха,
Но не заглушат жуткое эхо! Страшный рокот укротит и страсть и похоть,
Человек же не робот и потому нет дела никому к сгорбленной спине
И свету потухшему в окне! Оставшись вновь наедине, странные слова шепчу самому себе,
Они о роке и судьбе, об опалённом крыле, всё, что было, кануло в Лету, некого призвать к ответу,
Только запах свежескошенной люцерны, как бы дар небес бесценный,
 Напоминает о ночной удаче, тем паче, что старя ива под окнами вот-вот заплачет,
Вся улица давно уже судачит о том, что старый деревянный дом, стоящий за бугром,
Словно в яме, он не виден даже под горящими фонарями! Ива легко гнётся,
Откуда у этой бестии такая мощь берётся? Она никогда не сдаётся,
Море крови прольётся и всё равно, она заглядывает в закрытое наглухо окно!
Бог весть, чем всё это обернётся, жизнь стремительно по обочине несётся,
Былое назад никогда не вернётся! Как бы хотелось, чтобы жизнь переоделась
И выглядела, как бумага писчая, только черкни по ней спичкой и заживо сгоришь,
Но своим поступком ты никого не удивишь! Серость окрест, туман пришёл из далёких мест,
Жизнь сделала природный жест перстом, чтобы потом не грянул гром внезапно,
Ведь нет пути обратного назад! Вот так иначе – никак! Среди зноя и пыли мы свои пути исходили,
Туфли - на босую ногу, лишь ночью возвращались в собственную берлогу, чтобы бить тревогу,
Забыты великие дела, молодость и юность прошла, не затронув даже чела!
Мысли мчались по курганам горбатым и речным перекатам,
С врагами поквитались, женщина была и красива и горяча,
 Быстро погасла в бревенчатом доме восковая свеча,
Пламя недолго пламенело, пламя в очаге едва полыхало,
Только жалкая тень старого грача, едва ли не крича,
Пронеслась над картофельной ботвою, пришлось старику в суть любви окунуться с головою!
Придётся идти старой тропою, и заниматься неприкрытым разбоем с чужой женою,
Ох, ты бля, здесь прапрадедовская земля, был бы разоблачительно неистов,
Стал бы конформистом, а не пролетел бы со свистом над молодой связисткой во тьме ночной,
В тот миг закатилась мужская звезда, в этот миг молодая женщина в чужой дом налегке вошла!
Его года – его богатство! Пришло время сдаваться бабе той, что давно уже не блещет красотой,
Бог ты мой, тому, кто холост, не страшен сексуальный голод! Был бы молод, иной расклад,
Нынче приходится действовать наугад в отношении разухабистых баб,
Слава богу, не слаб на передок, для рот закрыт на замок! Грехам потерян счёт,
Под мерною ходьбою скрывается то, что одним словом называется: инстинкт,
Он словно тончайший винт в паху, так и склоняет к греху,
Кажись, я в окружение не тех людей попал, не к той толпе пристал,
Небось, ещё не пропал в душе бойцовский запал! Я так и знал, я так и знал,
 Что не напрасно мучился и тосковал, живу один среди чужих, ветер страсти ещё не затих,
Теперь на просторах мирских вместо урагана жует легкий бриз без волн крутых и брызг!
Народ из подсобки кричал, что я небось одичал, когда подноготную жизни сполна узнал!
Стоят на улице старые дома, ты же сходишь с ума, пока ты строишь из себя знатока,
Полнокровная река повседневного бытия уносит его основы далеко, 
И никто не скажет слова супротив, важен лейтмотив, но нам звезда экрана,
 Дочь политика Фраермана круглые сутки вещает, что постылая жизнь душу развращает!
По - иному не бывает! В почёте здесь чекисты, воры и атеисты, миром правят брюнеты,
Они говорят, что у блондинов мозгов нету, кто им ответит? Тишина в городском саду,
Людское стадо ведут на поводу, и нанизывают людские грехи на тонкую тесьму, почему?
Лающая собака бросается в драку из-за угла, так было вчера и так же случилось сегодня,
На всё воля господняя! От внезапной перемены ветра треснула толстая ветка осины,
Послышался скул подзаборной псины, собаки всей оравой набросились на кушак дырявый
И выплеснули злость свою на богом забытую дыру, в которой до сих пор живу, и этот край люблю!
Они все вместе обитают в одном месте, невдалеке расположен литературный пансион,
Среди непризнанных имён дремлет всесильная Муза, бывшие члены союза загораю кверху пузом,
Обсуждают картаво, нагло и лукаво поведение своего невзрачного кентавра! Он с лысой головою
 И холёной рукою  следит за каждой строкою, выходящей из-под пера,
Нипочём ему ни холод, ни жара, мешает мыслить гнус и мошкара!
Погублена честь, на первом месте – месть всем и вся, с шумом и гамом поднимаются якоря,
Не на что несмотря, приходится отказываться от лакомого куска,
И вот дерзкие и мерзкие слова от лёгкого порыва ветра срываются с языка!
Будущность темна, в пучину злобы погружена православная страна, суть бытия совсем не та,
 Что была в былые времена! Богатых не беспокоит ничто, только неземное «до» напоминает,
Что есть дно, на котором многим людям жить суждено!
Счастья рядом нет, в городе гастролировал балет, но денег нет купить билет,
Живем за шторой, жизнь за которой темна, лишь иногда в полумраке падает узкий луч света,
На исходе лето, тень прошлого затмила всё это, день потерян до конца, не осталось и следа
От былого лукавства, только будущее царство пытается затмить повседневное мытарство!
Ноет темя, медленно течёт время, прея за столом, сидим вдвоём, кушаем и пьём,
Грехи оставлены на потом! Пуст дом, холодно в нём, жизненное жало
Свои клыки не раз в мягкое место вонзало, лиха беда начало, так судьба сказала!
Промчался грузовой автомобиль, он поднял пыль, не осталось сил кричать ему вдогонку,
Что рвётся там, где тонко! Лесное эхо проносится звонко и давит на ушные перепонки,
Я же расставшись с тьмой, налегке вернулся домой с дырявой сумой! Слегка уснул,
То есть прикорнул на пять минут, вновь приснилась жуть!
Отойдя ото сна, увидел свет, брызнувший из окна, насторожила тишина,
Истина сведена к нулю, хотя я уже давно не сплю и на жизнь смотрю через половую щель,
 Не жизнь, ап канитель! Была цель, нынче нет её, прошлое ушло в забытьё!
Проснувшись с утра, вспомнил господние слова, как не сойти с ума? Под окном шумит листва,
Всплывает новая канва мирского бытия, да, грешен я, но тот, кто всеведущ, вездесущ и всемогущ
Следит за мной из райских кущ, пусть улетучится тоска и грусть, я же знаю, что под небесами,
Как и в божьем храме: закроешь глаза  - вокруг пустота, ни травинки, ни куста, ни деревца,
Только виноградная лоза, но её трогать руками грешникам нельзя! Гремит гроза,
А холодная роса возвращает мысли подлеца к утехам былым! Он когда-то был молодым,
И не стремился стать святым, время прошло, из тела выпало греховное звено,
И чело стало белее, чем полотно! Читатель может возмутиться, как такое могло случиться,
Что один из умных людей решил оставить шлюх и ****ей? Скажу безоговорочн6о и прямо,
Никто из нас не без изъяна, на тропе греха скользко, и чем грехов больше,
Тем дольше до рая добираться, надоело по чужим кроватям скитаться,
Вот выйду к перекрёстку, зажму чувства в горстку, отойду от забав и утешений,
И без сожалений окунусь в мир иных решений! Безлюдно на пустыре,
Пустая бутылка на столе, рядом лежат недописанные книги, дабы избежать новой интриги,
Вытягиваю руки по швам, дабы выбросить из головы прошлогодний хлам!
Будильник звенит, не проспишь и никого своими страстями ты не удивишь!
Не те ****и, кто хлеба ради дают старому дяде и спереди с сзади! Пусть бог их простит,
И умерит их аппетит, ведь сердце - не гранит!
Бабы за деньги сосущие и бесплатно не дающие- ****и сущие!
Мать их ети, как себя от всех соблазнов уберечь! Как себя предостеречь?
Стоящее копьё вот-вот пронзит сердце своё и что тогда? Он твёрд как орех,
Оторвался от земли на зависть мужиков всех, бабы же смотрят в  упор на приличный прибор,
Но отводят глаза, им мешают небеса, поражает из голубизна! Вышел мужик из доверия,
Пусть без него продолжается дневная феерия!

Г. Ржищев
14 августа 2018 г.
15:18