Солнышка

 Едва Павел вошёл во двор своего дома, как погрузился в чёткое ощущение де жа вю: посреди зелени клубничной плантации сидела девчушка с рыжими кудряшками на голове. Подошёл поближе, присел:
Ты кто?
- Малышка взглянула  ясными зелёными глазами и смело ответила:
Леся!, потом протянула руку за крупной ягодой, зажав в кулачке и вырвав вместе с кустиком, протянула ему:-- На!
              А по тропинке уже спешила рыжеволосая женщина в ситцевом сарафане:
Здравствуйте, Павел Егорович!  С приездом! Наши уехали в город, вернуться только завтра.  Пойдемте к нам, накормлю и отдохнёте с дороги. Леся! Ты опять, проказница здесь? - и взяла на руки дочку. - Прямо не знаю, что делать с ней. Чуть зазеваешься — она уже тут. И непонятно, где лазейку нашла. Павел расхохотался:
 А я ещё помню, как такую же озорницу не раз вытаскивал из этой зелени!
 Женщина смутилась:
Когда это было!   - и пошла по тропинке к калитке между дворами. Павел подхватил сумку и отправился следом. Настроение сразу улучшилось: он, наконец, дома.
                Издавна соседи жили почти одной семьёй, начиная с дедов и прадедов. Уже и дома новые построены, и поколения сменились, а распрей между ними никогда не было. И сейчас Павел спокойно пошёл в дом к Ковалёвым, немного удивляясь, что   ничего не изменилось за время его отсутствия. Но как поразила его  эта женщина — Варя-Варенька, знакомая с раннего детства, но уже повзрослевшая и весьма привлекательная.
                Умывшись с дороги, прошёл в большую комнату, где уже как по-волшебству накрыт стол с закуской и рубиновой наливочкой в графине. И следом — шипящая с пылу-жару яишенка со свининкой. Напротив на высоком креслице восседает чисто умытая Леся и, игнорируя наличие ложки,  вытаскивает из каши ягоды, запихивает в рот и облизывает каждый пальчик.
                - Угощайтесь, Павел Егорович! Давно ждали вас!
-Варюша, с чего это так официально? Вместе же выросли, ты для меня как сестра!
 - Засмущалась, зарделась:
 Да так давно тебя не было , Павлик! Пока как-то и непривычно!
 Вдруг Леся громко проговорила:
Папа!
Леся! - с укоризной - Это дядя Паша, не папа!
 - Малышка махнула рукой и повторила:
Папа!
     Отчего-то Павлу стало радостно и приятно. Он смотрел на озорницу и невольно вспоминал далёкое детство. Он считал себя уже совсем взрослым, когда у дяди Матвея  и тети Глаши родилась дочка. Он не разделял восторга взрослых по поводу рождения девчонки, вот если бы мальчишка. Тогда только удивлённо рассматривал новорожденную — такая кроха, ну —  просто куклёнок. И ручки малюсенькие, и ножки крючком, и плакса. Но больше всего поражали глаза девчонки: такие большие и зелёные, как ягоды крыжовника. Позже он и сам привык к малышке, даже охотно помогал тете Глаше — посидеть рядышком, последить, или покачать коляску, если проснётся и заплачет.
                Однажды, возвратившись с рыбалки, чуть не задохнулся от возмущения: эта рыжая сидела посреди зарослей клубники и рвала ягоды! Закричать не успел- со всех сторон бежали взрослые. Поднялся шум, женщины размахивали руками, ахали-охали, но отец вдруг прикрикнул:
Цыц! Ишь раскудахтались, или ягодок ребёнку пожалели? Девочка знакомиться с природой. И уже догадалась, что клубника с кустика — слаще, чем из тарелки.
Так грязная-же!
Ну и что, всё равно вкуснее!
  А малышка протянула отцу ручку с раздавленной клубникой. Тот подхватил её на руки, поднял высоко на вытянутых руках и с невыразимой нежностью произнёс странные слова:
 Ах ты ж моя солнышка!
  Павел  тогда даже слегка приревновал отца к чужой девчонке, но потом и сам к ней привык, считал себя как бы братом.  Для неё он был защитником , хотя и Варя была не промах и спуску никому не давала.
               
                День промелькнул незаметно. И на речку сбегали, и клубничное варенье варили, и со смаком пили чай с пеночкой, и огороды наполивали.  Вечером сидели на крылечке и пересказывали важные события. У него на руках и  заснула Леся. Он сам отнёс  и уложил её в кроватку, испытывая незнакомое доныне чувство  блаженства. С таким же чувством обнял и крепко прижал к себе Варю, на поцелуй она ответила, но вывернулась.
Варюша, я же не женат!
И я не замужем, но это дела не меняет! Спокойной ночи!
                Павел отправился спать на сеновал, размышляя, а почему это не меняет дела? Долго не спал, вспоминая те дни, когда как-то странно изменились его отношения с Варей.  Когда вернулся домой на побывку, она его поразила: была голенастой девчонкой с рыжими косичками, а превратилась в девушку с длинной косой и с точёной фигуркой. Гуляли бурно, пили и  громко пели. Он вышел на крылечко покурить, и она присела рядышком. Рассказывал смешные истории, а Варя заливалась смехом, забавно откидывая голову и открывая нежную шейку. Он впился жарким поцелуем в девичьи губы, рука, не встретив сопротивления, скользнула под подол, выше — по горячей ножке...
Павлик! Хватит курить! Пойдём — Матвей тост придумал! - мать выглянула вовремя. Вари и след простыл, а он сидел с дико бьющимся сердцем:
Вот чёрт! Она ж совсем ещё малолетка! И как сестра!   Сестра?   Тот сладкий миг запомнился надолго своей внезапно нахлынувшей страсти..
                Через несколько лет он приехал домой — уже с молодой женой, и опять Варя его озадачила. Совсем взрослая, студентка.  Стала ещё краше — глаз не отвести. Похоже так и было, потому что вечером Карина устроила скандал. Чтобы не беспокоить родителей, ругались на речке.
С чего это ты пялишься на другую, когда жена рядом? - -       Чудачка, она же как сестра мне!
Сестра — говоришь? На сестёр так не смотрят. Ты же смотрел как кот на сметану, я не слепая!
  Но всё закончилось диким сексом прямо там на речке, хорошо было поздно, и навряд ли кто видел это буйство.
                Ах, Карина — Карина, вернее Керри, как она требовала себя называть. На той вечеринке он выпил много и плохо соображал. Танцевал с девушкой, точнее — топтались на месте, крепко обнявшись. В какой-то момент она потянула его за руку, а он покорно поплёлся за ней. В спальне толкнула на широченную кровать и набросилась сверху. Утром в полном смущении обнаружил себя в постели с Кариной. Дальше всё решала только она. Свадьба — как она хотела, жить — где она хотела, работать — где она велела.  Как его удивляла и покоряла разнузданность секса, поражали невообразимые фантазии и умения ещё совсем молодой женщины.  Павел был полностью в её власти, хотя знал, что она ему часто изменяла — просто так, по внезапно вспыхнувшему желанию: неважно с кем и где именно, - и дико ревновал, а она в ответ или смеялась, или пожимала плечами: подумаешь, какая беда. Ей так захотелось, удержаться не могла. С тем же успехом она покоряла всех, кто с ней соприкасался. Мужчины сходили с ума, готовы были на всё. Пересудов было много, а ей без разницы. И Керри продолжала жить, как хотела, и никто не указ.    Он и сам не единожды пытался переспать с другими, но ни одна не могла доставить столько удовольствия. Эта зависимость бесила его, он возненавидел Карину, готов был придушить её... Но однажды жена потребовала развод и легко его получила, вышла замуж за американского миллиардера и исчезла из его жизни.
                Он запил, забросив всё. Как сумел остановиться, и сам не понял. Потому и поспешил в родное гнездо, хотя и не ведал — а что дальше.

                С этой мыслью и заснул, спал без сновидений, проснулся поздно, но с удивительным ощущением спокойствия и счастья. Он — дома!!!
                Вышел из сарая на солнышко … и радостно рассмеялся: из кустов сирени, растущих на стыке двух участков вылезла Леся и уверенно зашагала к вожделенной грядке. Павел присел перед ней и улыбнулся:
Привет!
 Малышка протянула руку и, погладив его по щеке, четко проговорила:
Папа!
 Он аж зажмурился:
Что ты сказала?
 - Та упрямо повторила:
Папа!
 Взял её на руки и прижал к себе, а Леся обхватила за шею и ткнулась носом в щёку — поцеловала. Как же приятны эти прикосновения!  Сердце дрогнуло и наполнилось  неведомым доселе чувством.   Павел поднял высоко на вытянутых руках рыжую кроху и с нежностью проговорил: «Ах ты ж моя солнышка!»