Яато

Солнце едва появившись над горизонтом снова спряталось в морозной дымке. За то время, что оно скупо освещало заснеженные равнины, едва можно было успеть развести костёр, вскипятить воды и закинуть в котёл мясо. Приготовилось бы оно  уже после заката.
Яранга была заметена снегом почти доверху с наветренной стороны, и попасть в жилище проще уже было через дымовое отверстие, чем через полог, то же почти заметённый снегом.
Долгой ночью было даже светлее, чем коротким днём, сполохи сияния окрашивали снежные просторы нереальными оттенками. Тени истощённых оленей растягивались чёрными силуэтами по снегу, колеблясь в трепещущем свете сияния. Самым тёмным временем были часы перед рассветом, и после заката, а уж мороз и вовсе в это время становился невыносимым.
Но не столько тьма, холод и голод терзало племя, а безысходность. Так было уже много лет, по крайней мере, сколько Яато помнил, а как говорили ему родители, прошло уже четыре  года с тех пор, как солнце перестало греть землю, а было это через  двенадцать лет с того года, как он появился на свет. Что такое «лет» он  знал и смутно помнил, раньше, говорят старики, было время тьмы, и время света, и вот с их сменой проходил год. Мало кто из сверстников Яато это помнил. Только вечная тьма со сполохами в северном небе, и очень редко, месяц в год, когда показывалась над южным горизонтом полоска того, что старики называли «солнце».
Племя умирало уже давно, но теперь стало ясно, что полное вымирание- вопрос нескольких месяцев. Раньше, говорят, они кочевали, отыскивая землю без снега, где могли кормиться олени, где росли деревья, а то и к берегам моря, по словам стариков, оно было не замёрзшим, и в нём добывали много жирного мяса китов и моржей, в море впадали реки, в которых ловили рыбу с красным мясом…
Всё это осталось лишь в памяти стариков, теперь племя никуда не кочевало, так как везде было одно и то же- снег и холод.
 Давно замёрзло море, во многих хозяйствах ещё сохранились каменные лампы, но жира что бы заправить их уже небыло, реки потерялись под глубокими снегами, стада вымирали от бескормицы. Только то, что люди смогли выкопать из под снега, а именно ягель и карликовые деревья, давало им еще как- то влачить существование, но они уже были обречены.
От многочисленного некогда племени осталось только пятнадцать семей, да сотни полторы оленей.
Вернувшись в ярангу, Яато промёрзший до костей, вошел выхлопав снег и отряхнув намёрзший на капюшон кухлянки иней от дыхания ,он протянул руки к слабенькому огоньку очага, который еле- еле согревал и почти не освещал низкое и тёмное жилище. Есть было нечего, тепла хватало только на то, что бы не замёрзнуть на смерть, и он повалился на шкуры спать измученный непосильной усталостью. Сновидений не было, только черный провал беспамятства, как и в каждую ночь. Внезапно появились вспышки света и голос, который звал его по имени. О чём- то предупреждал, что- то советовал этот голос, но ничего вспомнить проснувшийся в поту Яато не смог, только одна мысль вертелась в его разуме по кругу, по кругу, по кругу…
«Так жить больше нельзя!»
Он сел у потухшего очага. На ощупь собрал костёр и с первой же искры раздул огонь. Пламя вспыхнуло на удивление ярко, осветив всю ярангу, и голос, теперь уже не во сне, а наяву позвал его по имени «Яато…» ничего больше было не разобрать, и за советом он решил отправиться к старшему среди оставшихся стариков.
Стариков с каждым годом становилось всё меньше, ведь видя, как голодают их дети и внуки, они осознавая своё бессилие им помочь, не желая переводить на себя и без того скудные запасы еды сами лишали себя жизни. Собирались вместе в тайне от прочих сородичей и начинали страшный обряд. Тихо, что бы никто не услышал и не остановил, пели священные песни- заклинания, просили духов хорошо принять того, кто сам решил отправиться к ним, а потом накидывали шнурок на шею… Раньше, когда в племени были шаманы, они облегчали момент страшного последнего перехода, давали отвар священных грибов и провожали уходящего в страну предков. Но вот уже давно умер в племени последний шаман, так и не нашедший себе преемника, и люди забыли как это делается, а грибов тем более они не помнили, ведь снег не таял ни летом, ни зимой.
Выйдя на мороз Яато ощутил на себе его кусачие прикосновения, и по тому как можно скорее побежал к яранге Олея. Конечно бегом это шагание по рыхлому снегу, словно цепляющимся за унты сложно было назвать, но одевать лыжи, то есть завязывать многочисленные ремешки было неразумно для столь короткого перехода, ведь мороз моментально сковывал руки, и их потом приходилось мучительно долго отогревать за пазухой. Яаато запыхавшись  добежал до жилища старика. Пар из открытого рта валил столбом, тут же застывая изморозью на меху вокруг лица. Даже не отдышавшись молодой Яаато забрался в ярангу и как можно плотнее прикрыл шкуры, что бы лишний холод не проникал во внутрь.
- Здравствуй мудрый Олей!- он протянул ему кусочек мяса и поленце из самых неприкосновенных своих запасов. Приходить за советом и помощью с пустыми руками- это ни куда не годиться, но старик хоть и поглядел жадно на еду и топливо, всё же отказался.
- Здравствуй, здравствуй, молодой Яато. Садись к моему очагу…
- Мудрый Олей, так жить больше нельзя…- он рассказал ему о своём сне и голосе из пламени, старик выслушал его внимательно, и долго молчал.
- То, что мне сказал значит только одно- ты должен стать шаманом. Кто- то из могучих духов видно решил нам помочь, и выбрал тебя для того, что бы спасти наш народ. Жаль, что у нас никто не помнит о прежних шаманах, так что тебе придётся идти искать учителей в другие стойбища людей, если они только ещё где- то остались в нашем мире.
- Да где же я найду людей? Остались ли они вообще на свете?
- Нет другого пути… Тебе придётся отправиться на поиски, ведь если ты не выполнишь волю духа, который заговорил с тобой, то ты умрёшь… Так что иди и собирайся в путь. А по пути зайди к охотникам. Пошли их ко мне, надеюсь мы сможем тебе хоть как- то помочь.
Яато обошел яранги, пришел к себе, застал внутри отца и его тоже отправил к старику Олею, но в отличие от остальных ему он рассказал всё. Это был их первый разговор за несколько дней. Вообще люди племени разговаривали очень мало. Все и так знали, что надо сделать, понимали друг друга с одного взгляда, и если говорили, то всегда только по делу. Новостей же, которыми можно было бы поделиться в этом замёрзшем подзвёздном мире было не так уж и много.
Вернувшись с совета отец вошел, тщательно выхлопал снег с одежды, сел у очага и долго молчал, так, что в яранге повисла страшная тишина. Даже почему- то пропал и свист ветра за шкурами полога и потрескивание углей. Наконец он обратился к сыну:
- Радуйся Яато- и от того были тревожнее его слова, что по имени в стойбище обращались очень редко- тебе выделят четырёх оленей, шкуры, жерди, двое нарт и половину оленьей туши на долгий путь. Сейчас по всем ярангам собирают дрова тебе в дорогу, и когда всё будет готово, ты отправишься в путь.
«Куда?»- вопрос читался в глазах, он не прозвучал в воздухе, но отец его понял и ответил:
- Тебе нужно будет разыскать другие стойбища, других людей, и убедить их помочь всем ,кто ещё остался живой в тундре. Тебе предстоит найти кого- ни будь из шаманов, если они только ещё остались на земле и убедить его научить тебя подниматься в мир духов, и там молить о помощи того духа, что воззвал к тебе.
После долгого молчания он добавил :
- Навряд ли мы с тобой ещё увидимся в среднем мире.
Добавить было нечего, ни отец ни сын не могли выразить словами то, что чувствовали их сердца. Так и сидели они в тишине, лишь изредка подбрасывая дрова в очаг. Первым прямо сидя уснул Яато, а его отец всё сидел у потухшего очага и как мог просил духов уберечь его спящего сына.

- Запрягай двух оленей то в свои сани, то в другие- меняй их в упряжках. Когда увидишь, что кто- то из них уже не сможет идти- забей его, и в свою упряжку запрягай уже одного, другого в во вторые сани, а третий пусть бежит налегке. Когда падёт ещё один, то проедь столько, сколько сможешь, пока не кончится половина мяса, а потом поворачивай. Постарайся найти свои следы и вернуться домой. Пусть если ничего у тебя не выйдет, то хоть перед смертью постарайся увидеть лица родичей, всё равно после смерти в верхнем мире мы будем все вместе на небесных тундрах, где всегда тепло и олени пасутся до самого горизонта. Но всё же попробуй вернуться…
Удачи молодой Яато.
Такие напутствия получил он от обычно немногословных родичей, и махнув им рукавицей на прощание погнал упряжку в ночь, понукая оленей, вторые нарты тянули за ним другие два оленя. В тьме ночи сразу же пропало родное стойбище, как на  зло с неба пропали всегдашние сполохи сияния, а солнце скрылось куда раньше того, как он смог отправиться в путь.
Он держал на появляющееся над тундрой на час в сутки солнце. Сколько раз оно показывалось до того, как пал первый олень он даже не сосчитал, и так хватало забот, тяжело было одному и править упряжкой и выбирать направление и ставить походную крохотную ярангу когда он от усталости уже чуть не засыпал в нартах. Отогнав оленей подальше и выдав им двойную порцию ягеля накопанного ещё возле стойбища он освежевал тушу и еле смог свернуть моментально смёрзшуюся шкуру. Пока потроха были тёплыми он съел почти половину печени, а грубо разделанную тушу погрузил во вторые нарты. Запряг оленей как советовали старики. И продолжил путь дальше, даже не став ставить ярангу и отдыхать. Постепенно местность стала изменяться, ровная тундра пошла волнами как море до того, как замёрзло. Потом эти волны становились всё выше и круче, и наконец стали появляться участки неукрытого снегом камня. Это было удивительно для Яато, никогда не видевшего земли, которую не приходилось бы мучительно долго откапывать. Потом этих камней становилось всё больше, они заслоняли собой небо и сияние, но Яато не знал, что камни эти называются «горы». Теперь дорогу приходилось отыскивать  среди ущелий, многократно упираясь в глухие теснины поворачивать и начинать всё сначала. Однажды он увидел что- то тёмное, и не похожее на скалу, он подъехал к этому непойми- что, и с изумлением понял, что это дерево. Невысокая сосна вся перекорежена северными ветрами показалась ему чудом света. В вершинах гор ветер уже не завывал, а рычал как полярный медведь, нарты чуть не сдувало с гребня в глубокие пропасти, от полозьев целые лавины снега обрушивались вниз, вздымая клубы снежной пыли. Плотная двухслойная одежда сшитая из оленьих шкур защищавшая его от холода дома здесь продувалась по всем швам, и едва попался подходящий пологий, как ему показалось склон, он направил  нарты под уклон. Сначала было всё хорошо, но потом сани понеслись всё быстрее и быстрее, тормоз- полка, которую отжимали от нарт не помог, снег нёсся с той же скоростью, что и нарты, они уже обогнали оленей, ушедших в рыхлый снег по брюхо. Животные натужно ревели от страха, все ремни упряжки перепутались. И когда нарты налетели на оленей, Яато вылетел из саней и покатился кубарем под уклон.
Ему почти повезло. Когда снег, сошедший почти со всего склона остановился, он оказался на поверхности, нарты, оторвавшиеся от упряжек то же были свободны от снега, лёгкие санки укатились намного дальше, чем Яато, а вот из трёх оленей один сломал обе передние ноги и жалобно и сипло дышал, уткнувшись носом в снег. Пришлось добивать его на глазах двух других, сердце Яато болезненно сжималось от этого, но и бросить животное погибать вот так он не мог. Разделывать он его не стал, было свыше его сил заняться этим на глазах у двух других оленей. Закончив это скорбное дело, он распутал обрывки ремней и повёл оленей к нартам. Идти было очень тяжело, рыхлый снег, в котором вязли ноги, делал мучительным каждый шаг. Наконец закончив, смертельно уставший Яато продолжил свой путь. Теперь его нарты тянул один олень, а другой тащил вторые, на которые он сложил то немногое, что смог отыскать в снегу из своего скарба. Местность была по прежнему холмистой, но таких крутых склонов уже почти не было, да и Яато, наученный горьким опытом старательно их избегал. На очередном холме он вновь увидел солнце. Оно как будто бы стало чуть больше, то есть его горбушка над горизонтом стала выше, чем он привык видеть.  Это его обрадовало, он хотел бы ехать быстрее, но не мог из за страха заморить своих последних оленей.
Однажды он заметил, что его тяговой олень всё хуже слушается хорея и трижды перевязанных вожжей. Его почему- то всё больше и больше тянул влево, и наконец Яато решил, что надо дать волю животному, ведь оно и так верно служило ему. Можно и позволить тому немного посвоевольничать. Упряжка пошла вверх по склону, вторые нарты шли прямо за ним, и внезапно на чётком абрисе хребта, который казался ещё темнее на фоне зелёно- фиолетовых сполохов в небе появилось движение! Один за другим по хребту прошли два оленя! Они тут же скрылись за гребнем, но теперь и Яато подгонял хореем своё животное, нужно было посмотреть, что там твориться. Вскоре помимо скрипа снега под полозьями, свиста ветра и шумного дыхания уставших оленей, звуков привычных ему на столько, что он давно перестал их замечать,  появился странный шум, что- то вроде неритмичного шепота. Он перевалил гребень и резко осадил упряжку.

 Было от чего!
В долине паслись олени. Такого огромного стада он не мог себе и представить, сотни и сотни быков, важенок и оленят паслись на дне и склонах долины, пар от их дыхания высоко поднимался над низиной, и даже на такой высоте можно было услышать стук друг об друга их рогов и дыхание, учуять запах. Яато стоял завороженный небывалым зрелищем с трудом сдерживая своих животных, он не заметил то, что стадо было не бесхозным, с разных сторон к нему направились сразу трое нарт.
Когда он обратил на них внимание, то быдло уже слишком поздно, на своих заморенных оленях он не смог бы уйти от погони, и растерявшись, ведь он не ожидал вообще где- либо встретить людей, он позволил себя окружить. Чужие олени злобно косились на него, а люди не вступая в разговоры стащили его с нарт и повалили на снег. Руки оказались моментально связанны кожаными ремнями, а потом его подняли, отобрали всё, что могло походить на оружие, связали ещё и ноги, не обращая внимания на его попытки объясниться, толкнули на чужие нарты, один из пленителей уселся впереди, стукнул хореем по спине среднего оленя, в упряжку запряжены были аж трое, и повёз Яато куда- то прочь от долины с стадом. Его нарты и олени остались у двух других каюров.

Ехали долго, от невозможности пошевелиться было холодно, потом больно, потом тепло, и он провалился в сон. Разбудили его, когда полубесчувственного выгружали из саней. Он смутно запомнил множество людей, огромное стойбище, незнакомую одежду, а потом он оказался в большой яранге, где жарко, как никогда не бывало в его родном стойбище, горел огонь, и в тепле он окончательно провалился в сон без сновидений.
Через какое- то время он проснулся, было тепло, но темно, огонь уже прогорел, он вновь отключился, потом ещё раз и ещё, но окончательно он проснулся от того, что его разбудили незнакомые хозяева чужого стойбища. Вновь ярко горело пламя, очень болели отошедшие от холода руки и ноги, кожа на лице шелушилась от укусов мороза, слезись глаза от долгого сна, но теперь он хотя бы мог понять, что происходит, и попытаться поговорить с хозяевами.
Они говорили на своём языке, странно растягивая слога, но резче и чётче проговаривая согласные, многие слова были и вовсе незнакомыми, но  разговор тянулся примерно так:
- Отвечай, кто ты. Откуда, что здесь забыл!?
- Я Яато, из далёкого стойбища. Я искал людей по велению духа, что бы шаманы научили меня как попасть в верхний мир и постараться уговорить небесных духов помочь людям. Всем людям, которые только остались в мире…
- Дальнее стойбище на севере?
- Да, я пересёк большие камни, а до того долго ехал по тундре… Загнал двух оленей…
- Северное стойбище… - повернулся к своим чужак- А скажи Яато, много ли в твоём стойбище яранг, сколько оленей?
Яато до сих пор не почувствовал опасности обрадованный тем что нашел людей он не мог представить, что они ему не помогут. Он честно всё рассказал, и чужаки в полголоса о чём- то заспорили. Наконец тот, кто с ним разговаривал произнёс:
- Через два дня отправишься с нами, покажешь дорогу к своим ярангам.
- Зачем? Я ведь пришел к вам. К вам, что бы учиться быть шаманом…
- Глупец. В наши тяжелые времена должно заботиться только о себе, своём роде и своём племени. Отведёшь нас к своему стойбищу, и останешься жив, даже останутся те, на кого ты укажешь. Будете жить и служить в наших ярангах- будете сыты и одеты.
- Но разве так можно?
- Так нужно. Так нужно, что бы жил наш род. Слабые умрут, а мы останемся жить не смотря ни на что.
Хозяева все разом поднялись и вышли, а Яато ошеломлённый пониманием, что натворил остался в яранге. Он не мог не то, что спать, а и просто лежать на шкурах. Он долго сидел у огня, и наконец решив, что надо как можно скорее бежать огляделся в поисках своей кухлянки. Её небыло, хозяева  не связали его, но и без одежды он был как связанный, так как выйдя на мороз без кухлянки не смог бы уйти из стойбища. Хитры оказались хозяева. Всё же он подкинув в очаг дров и набросив на плечи шкуры со спального места вышел на улицу, хорошо хоть ему оставили пимы. Вокруг кипела жизнь чужого стойбища. Яранги стояли очень тесно, над каждой поднимался дым, мужчины в странной одежде, поверх кухлянок глухо бренчали расщепленные кости привязанные так, что заходили одна на другую, с копьями деловито бродили между жилищами, кто- то чинил нарты, кто- то гнал оленей, где-то укладывали на сани вещи, у многих за спиной были как бы крылья из жердей и кожи- такие шиты защищали война от стрел, достаточно было только присев повернуться к стрелам спиной. Особо искусные могли отбивать и копья, проворно поворачиваясь и пригибаясь. Копья держали обеими руками.
 
Происходили сборы войска, которое он, Яато, через два дня поведёт на разорение родного стойбища.
От отчаяния, ведь он не мог ничего сделать, вернувшись в ярангу не обращая внимания на укусы мороза, Яато рухнул лицом вниз на шкуры,
Через два дня, как и говорил хозяин стойбища Эрминчен ему отдали кухлянку, вытолкали на мороз, снег между ярангами был вытоптан до той степени, что на нём можно было поскользнуться, за границей стойбища уже были запряжены около пятидесяти нарт, его усадили в одни из первых, каюром был незнакомый чужак, и когда войны расселись по саням Эрминчен махнул рукой, и войско скорым ходом тронулось на север. Сначала шли по следам тех нарт, что привезли его в стойбище, добравшись до долины, где уже небыло оленей они остановились на ночёвку. Яато всё думал как сбежать от этих ужасных людей, но понимал что здесь, вблизи их жилищ он не сможет скрыться, да и чужие олени не стали бы его слушаться, а без упряжки один в горах он погиб бы на вторые- третьи сутки. Оставалось ждать чуда…
Чудом оказалось то, что его не связывали, не охраняли, хозяева то же прекрасно понимали, что деваться ему некуда, и даже кормили вполне сытно-  берегли проводника.
И вот они уже пробирались среди горных ущелий, так же ревел ветер, так же из под полозьев обрушивались снега. И Яато придумал как удрать. Он знаками объяснил своему каюру поравняться с нартами Эрминченя и крикнул тому следовать за ними. Упряжки растянулись в цепочку, ведущими оказались сани Яато, и на одном из гребней он навалившись на каюра резко дёрнул левую вожжу. Средний олень поворотил налево столкнувшись со вторым, потянув за собой третьего, копыта их перепутались. Вся упряжка пала на снег и медленно стала валиться со склона увлекая за собой нарты и вскоре весь снежный склон обрушился вниз, таща на себе ещё несколько упряжек. В снежном буруне всё перемешалось, но когда лавина остановилась Яато вновь повезло, он снова оказался на поверхности, а вот некоторых врагов погребло под тяжестью снежной массы. Оглядевшись он увидел оленей в оборванных вожжах, он попытался схватить ближайшего, но тот, ошалевший от падения прянул в сторону. В таком состоянии он не послушался бы и хозяина, не говоря уже о чужаке. Времени ловить другого небыло, враги уже очухались, и Яато бросился бежать в надежде, что каюры долго провозятся с ловлей оленей и починкой нарт и упряжек, а он сможет скрыться в темноте. Что делать дальше он не думал, главное, что пришло ему в голову « Теперь они не найдут моего стойбища!»
Ему несказанно повезло в том, что враги потеряли его следы на снегу- началась пурга, и их мгновенно замело, но вот куда же деваться одинокому человеку без ничего среди заснеженных гор?
Он брёл по глубоким снегам до полного изнеможения, и наконец рухнул у заветренной стороны одиноко стоящей скалы, вырыв небольшое углубление в снегу, и повалился спать не надеясь проснуться. Проснуться ему удалось- его замело снегом, и стало теплее, но он знал, что нужно шевелиться, и он побрёл дальше сам не зная куда…
Так прошло два дня, и он был готов отправляться к предкам, надеясь только на то, что смерть от голода и мороза будет лёгкой, как увидел чёрное пятнышко, что двигалось ему на встречу. Бежать было некуда- упряжка догонит пешего, прятаться некуда, и он просто сел на снег, готовый дождаться удара копья.
Кто ещё кроме враждебных людей Эрминчена мог здесь быть?
В нартах оказался молодой охотник, он не носил костяных доспехов, в отличие от воинов,, он осадил упряжку, кстати в ней был впряжен только один олень, и стал поднимать Яато и затаскивать его на нарты. Так же молча, правда не обыскивая и не связывая его он усадил Яато на свои нарты, сел сам, и развернув упряжку погнал отяжелевшие сани обратно по своим следам. Говорить небыло ни сил, ни возможности- ветер был встречный, и если даже снять капюшон, то ветер всё равно уносил слова далеко за спину.
Так что оставалось только молча ехать в неизвестность.
Наконец молодой каюр обернулся, и толкнув задремавшего Яато и махнул рукой вперёд. Там чернели холмики яранг, над некоторыми поднимались редкие дымки.
Это стойбище было не в пример меньше и малолюднее, но встретившие их люди намного дружелюбнее, среди мужчин были и женщины и дети. Яато помогли подняться бережно проводили в маленькую и уютную ярангу к огню. Принесли поесть, но Яато лишь разжевал кусок мяса, но в тепле сразу же заснул прямо с куском  в зубах.
Разбудили его снова трое стариков, он поднялся, за шкурами яранги слышны были разговоры и скрип снега под ногами, всем было интересно взглянуть на пришельца, но в тесном жилище и вчетвером было тесно.
Яато ждал, и наконец заговорили двое из старейшин. Поняв , что они перебивают друг друга оба замолчали, переглянулись, и продолжил уже один.
- Приветствую тебя в нашем стойбище. Мы долго тебя искали, и вот наконец нашли. Будь нашим гостем.
- Вы меня искали? Вы что, меня ждали?
- Нет, но наш шаман сказал, что должен прибыть человек с севера. И мы отправили несколько каюров тебя встречать.
- Но как же шаман то обо мне узнал?
- Меня попросил об этом один из наших духов- покровителей- ответил молчавший до этого старик.
- Но… Это тот дух. что говорит из пламени?
- Я не знаю о ком ты говоришь, меня просил наш друг и помощник дух одинокой горы Олонхо. А его попросил об этом могучий шаман далёкого племени с которым они встречались на луне в прошлое полнолуние.
- Шаман просил духа!?
- Нюк очень сильный шаман, он может не только просить духов, но и даже приказывать некоторым из них. Он победил в верхнем мире страшного духа пятнистой болезни, и теперь его род никогда не болеет! Он может беседовать с духами на луне и на солнце! Он единственный, кто смог уберечь свое стойбище от воинственных тэнгов!
- Это те, кто живут за горами?
- Да. А ты откуда их знаешь?- с подозрением спросил заговоривший первым старик.
Яато рассказал о своём плене у Эрминчена.
- Это племя решило, что выжить должны только они, и теперь ведомые своим хозяином стойбища и шаманом нападают на соседние рода, угоняют оленей, крадут женщин, и позабыли древние законы тундры и гор.
- Как же тек можно!? Неужели они…
- Они просто хотят жить, вот и ведут себя так…
- К тому же- подхватил шаман- Их ведёт дух рода Арейэ, он обезумел от того, что род его потомков может погибнуть, вот и внушает людям ярость и мысли только о себе и родичах. Его тоже можно понять…
- А почему же я не видел женщин в их стойбище, раз они их крадут?
- Они теперь живут как в старые времена. Основное стойбище, где живут одни женщины и дети, которым охотники привозят мясо и топливо. И несколько стойбищ, где живут только мужчины, только на пару месяцев они наведываются в основное стойбище для того что бы любить женщин и забирать с собой тех мальчишек, кто достиг возраста, что бы стать охотником.
- Так что же мне теперь делать?
- Отоспишься и отъешься у нас, а потом мы дадим тебе упряжку и провожатых, поедешь к нашим соседям. Потом дальше и дальше, через стойбища к тому, кто велел тебя отыскать, к могучему Нюку.

Так и произошло, во всех стойбищах его встречали приветливо, предупреждённые местными шаманами, которым через духов передал свою волю Нюк.
Нюк встретил Яато выехав к нему на встречу на своих нартах за пол перехода от селения. Нюк оказался не стариком, а могучим парнем раза в полтора старше Яато, развернув упряжку он поехал впереди, а Яато с очередным каюром погнали оленей по его следам.
Стойбище оказалось даже меньше родного стойбища Яато, его сразу же повели в ярангу вместе с каюром, но внутрь не пустили, Нюк взял его за ворот капюшона и потащил к себе, даже не дав отведать угощения, как было во всех стойбищах, что встречались ему по пути.
- Слушай молодой Яато, что я тебе скажу. Один из могучих духов верхнего мира явился ко мне и сказал, что выбрал тебя для того, что бы помочь всем людям. Не знаю почему тебя, а не меня, но противиться самому Йоуле я не могу. Он не из верховных духов вроде тех, кто повелевает холодом, светом, морем или ветром, но он очень переживает за нас, людей. Так что ты должен сам отправиться  к нему в верхний мир. Времени на то, что бы ты стал настоящим шаманом уже нет, так что я сам подниму тебя, но сопровождать не смогу. Придётся тебе одному искать там пути… Готов ты на это, Яато?
Что мог ответить  Яато, проделавший столь долгий и трудный путь…

Нюк назначил ему семидневный пост, запретив есть мясо, он кормил Яато только отварами из неизвестно откуда взявшихся трав и корней, часто уложив его посреди яранги выплясывал с бубном вокруг, а по ночам сидел у тлеющего очага и монотонно постукивал по тугой коже бубна ногтями, издавая неритмичные звуки. Изредка он рассказывал о духах, верхнем мире и труде шамана.
 Например он поведал о духах снега и пурги, о Великом Солнце, о духах болезней, о покровителях родов, стойбищ и даже отдельных людей.
«Однажды- говорил он- на нас хотели напасть тэнги, но наш покровитель предупредил меня. Сам он не мог справиться с их обезумевшим духом, и я поднялся в верхний мир. Самих тэнгов, что уже мчались на своих нартах к нашему стойбищу я не увидел. Но как и у всех живых людей заметны были их внешние очень размытые, как бы одежды, то, что связывает живущего с миром духов, только после смерти человек появляется там таким, каким был на земле, так вот, я заметил их, духов их оленей и двух духов покровителей, а главного с ними не было. Я попросил духа пурги, там он выглядит как огромный извивающийся кит, и он прополз по духам тэнгов. В нашем мире они попали в чудовищную пургу, заблудились и потерялись на просторах тундр, и немногих смогли вывести духи охранители к родным ярангам. Любое действие в верхнем мире непременно отразиться и здесь, но только опытный шаман может сказать как именно.»

Наконец истекли семь дней, и Яато с разрисованным лицом вместе с Нюком сидел у костра, Нюк бил в бубен, что- то невнятно завывая на тайном языке, от очага стлался мягкий дым каких- то трав, неизвестно откуда взявшихся, и Яато начал чувствовать себя очень странно, как после долгой голодовки, но его тянуло не в сон, а куда- то ещё. Контуры предметов расплывались, но за то становилось светлее и ярче, из яранги исчезла тьма, потом сама яранга растворилась в мягком свете, которого никогда Яато прежде не видел, исчез Нюк, а потом и он сам.
Потом Нюк позвал его по имени, по прежнему невидимый он взял его за руку, которую Яато чувствовал, но не видел, и они двинулись как будто бы вверх. По прежнему ничего не видя Яато ощущал как волнами сменяются тепло и холод, свет и полумрак, но когда всё закончилось он увидел, что они вдвоём стоят посреди бесконечной тундры, свободной от снега, но не зелёной, а пепельносерой, вместо неба вышине медленно тянулись разноцветные облака, они переплетались, но не смешивались. У горизонта происходило какое- то движение, и не смотря на огромные расстояния он смог во всех подробностях, так, что он смог разглядеть каждый шов, увидеть, как великан в красной кухлянке с копьём и щитом из шкур сражается с какими- то чудовищами, не имеющими определённой формы. То показывалась рука, то нога, то рог, но определить что противостоит богатырю он не смог.
- Этот человек в красной кухлянке- сказал Нюк, Яато обернулся и чуть не отскочил в ужасе, его проводник стал вдвое выше ростом, и как бы источал силу, от него можно было греться, как от костра, а совсем вблизи и обжечься- основатель всех людских родов, что живут в тундрах. Он сражается с духами трёх самых страшных болезней, что могут придти к нам с юга. Он недолюбливает шаманов, так что к нему не суйся. Хоть ты и не шаман, но он не станет разбираться. Теперь я тебя оставлю, вон уже летит Йоулле, говори теперь с ним.
Нюк словно растаял в пространстве, а сверху плавно спустился дух, что заговорил из пламени с Яато. Дух имел две ноги, дюжину рук, расположенных по кругу, как ожерелье, человеческое лицо и пару тонких, как у молодых важенок рогов. Было отчего испугаться, но Яато почему- то сразу поверил, что перед ним друг.
- Ну наконец вот и ты, Яато!- Йоуле мягко обнял его всеми своими руками,- долго же ты ко мне добирался! Полетели, по пути я расскажу тебе всё.- они без малейшего усилия поднялись над призрачной тундрой и заскользили к горизонту, в сторону противоположную битве родомысла народов.
- Вашему миру настанет конец, если не одолеть могучего Хийси,   это он решил заморозить всех людей на свете, вот и сделал так, что Великое Солнце не может больше забираться на север, что бы согревать тундры. Что и как он сделал я не знаю, он живёт как и я в этом мире, а Солнце в другом, куда нам нет дороги. Только ваши шаманы могут там побывать, но ты не шаман, а солнце всё равно никого не слушает, как говорил мне Нюк. Он его умолял повернуть свои нарты к северу, но Солнцу всё равно, что происходит в тундрах, как правило оно своей упряжкой, так и правит…
-Но почему же тогда здесь я а не Нюк?
- По тому что, Нюк нужен мне среди людей. Такого шамана, как он ещё не бывало. Там, на земле он сможет объединить и примерить племена, если только здесь мы сможем побороть Хийси. Он слишком важен. Если он погибнет в битве с Хийси,то заменить его будет уже некем.
- А я?
- Прости… Но от тебя в нижнем мире не многое зависит… Тяжело так говорить, но если ты потерпишь неудачу, то я найду кого- ни будь ещё…
- Ясно…-только и смог ответить Яато.

Долгими были их скитания по просторам верхнего мира, многое рассказал и показал ему Йоуле, многому научил, и вот на огромном туманном холме он стоял напротив ледяного великана Хийси, что бы попытаться одолеть его и вернуть тепло людям.
Хийси, весь из льда, со снежной бородой и длинными волосами из вьюги держал огромный щит, а в другой руке не копьё или нож, а дубину, по виду она напоминала человеческую кость из ноги, но в разы больше. У Яато было лишь копьё, что раздобыл ему один из друзей Йоуле дух- мастер Варгэ. Хийси взревев бросился огромными шажищами на Яато, тот отбежал назад, метнул копьё. Промах! Ему удалось уклониться от палицы, от снежного вихря, подобрать оружие, снова метнуть, вновь мимо! Хийси молотил дубиной по земле, Яато еле успевал уклониться, и хоть в этом мире и не знали усталости, но долго продолжаться так не могло, Яато приготовился к смерти, хотя на что она будет похожа в этом мире он не  знал.
Внезапно под ними дрогнула земля, на ногах не удержался ни один из поединщиков, они оба пали напуганные грохотом, даже небо потемнело, долго это продолжалось или нет они не знали, но когда всё кончилось, оба они решили разойтись на этот раз, испуганные, они уже и позабыли, что свело их на этом холме.
Яато встретил на обратном пути радостный Йоуле:
- Как я рад, что ты жив! А где Хийси?
- Ушел.
- Всё равно! Мы победили!
- Как же это? Я ведь его не одолел…
- Ваша битва разбудила Ииму, духа земли! Он единственный, кто их великих духов живёт в нашем мире. Он вечно спит, а от ваших ударов он заворочался во сне, да так и уснул снова на другом боку!
- И что?
- Как что!? Это ведь дух всей земли! В нижнем мире вся земля повернулась по новому, теперь ваши тундры попадают под лучи солнца! Холодам конец! Люди будут жить под солнцем! Мы справились!
Все духи верхнего мира благодарили Яато, все были радостны, даже небо стало светлее, изменились и тундры, множество маленьких духов, разноцветных как цветы теперь порхали над серой землёй. Это и были духи цветов, они только что родились, и от их молодой радости у всех духов настало веселье. Даже Хийси и то забыл о своём желании погубить людей… настала весна после долгой тяжелой зимы.
И лишь об одном жалел Яато, что не видит он, что происходит в его прежнем мире, и он спросил Йоуле, как же ему вернуться.
- Ты что!? Не вздумай! Ты сейчас дух, один из нас. А стоит тебе вернуться, то тебе придётся придти к нам уже через врата смерти, и кто знает, в какой из девяти миров ты попадёшь… Мы можем больше никогда не увидеться!
- И всё равно, я хочу увидеть свою родину хоть напоследок.
- Ну что же…- грустно ответил Йоуле- будь по твоему… Прощай!
Мир потух в глазах, настала тьма, а потом ужасно мучительное пробуждение. Яато еле разлепил глаза. Он лежал в яранге Нюка, полог был откинут, и было нестерпимо ярко. Он отвык от такого света в верхнем мире, где не знали солнца, а его глаза, которые не открывались столь долго и вовсе ослепил этот свет. Он попытался приподняться, но не смог, на костях почти не осталось мяса, сил пошевелиться не было вообще.
Всё же он смог доползти до полога, его глазам предстали зеленеющие тундры, голубое небо и солнце в вышине «Значит, оно круглое!!!» Он захотел закричать от радости, но сил хватило только набрать воздуха в грудь…
Так его и нашел Нюк. На пороге яранги лежал тот, кто спас всех людей в тундрах. Нюк всё сразу понял.
Все люди, все, кто наслаждался солнцем, теплом и сытостью узнали о подвиге молодого Яато из далёкого северного стойбища. Еще многие поколения передавали сказки о том, кто был похоронен на помосте, поближе к небу, на одинокой горе, и каждый каюр проезжая мимо оставлял кусочки мяса, резные игрушки из кости морского зверя, цветные камушки у подножья одинокой горы, где Нюк похоронил своего друга Яато.


Пояснения:

Яато- персонаж сказки.
кухлянка- верхняя одежда народов крайнего севера- рубаха из оленьей шкуры.
священыё грибы- мухоморы.
каюр- погонщик оленьей упряжки.
нарты- деревянные сани.
хорей- деревянная длинная палка- средство управления упряжкой.
Эрминчен(Чукотск.)- силач, хозяин, злодей(в зависимости от контекста).
Тэнги(Чукотск.)- враги.
Варгэ(Чукотск.)- добрый дух.
Хийси(Карельск.)- злой дух.(чукотское- Келе)

Сцена битвы демиурга с тремя духами- предвосхищение контакта чукоч с русскими, которые принесли страшные болезни- грипп, туберкулёз и оспа.

В рассказе описаны события прихода народов на крайний север после окончания малого ледникового периода, связанного с прецессией Земной оси. Считается, что именно в это время(XIV- XVI в.в.) чукчи пришли на свои современные территории.