Михайловская дева. Отрывок 2

- Какая нынче жаркая погода. Я плохо переношу зной. Спасаюсь лишь утренними прогулками и вечерними купаниями, - легко пожаловалась она и снова улыбнулась милой и кроткой улыбкой.

 Она прошла чуть вперед. Сквозь тоненькую ткань розового платья и нижнюю батистовую юбку отчетливо проступали контуры ее роскошных ягодиц. При каждом движении они упруго покачивались. Токая талия переходила в узкую спину. Широкий ворот обнажал начало нежной спины. Махневу до ужаса захотелось прикоснуться к ее светлой коже. Даже на расстоянии нескольких шагов от дамы веяло каким-то тонким ванильным ароматом.

Что это за запах? От него кружится голова, и хочется ее обнять. Вдвоем они оказались в березовой роще. На поляне летали бабочки и стрекозы, шумели толстые шмели. Елена Николаевна вдруг оступилась и ойкнула. Владимир протянул ей руку. Ее маленькая ладонь оказалась удивительно нежной, чуть влажной от жары. Она хотела в смущении одернуть руку, но Владимир вдруг быстрым движением поднес ее к своим губам и поцеловал.

Женщина снова вспыхнула.

- Елена Николаевна, вы позволите мне предложить-таки вам свою крепкую ладонь? Возьмите меня под руку. Здесь лес, и множество коряг и пеньков. Не ровен час вы снова оступитесь.

- Бог с вами! – возразила она. – Я отлично знаю эту дорогу и прошла бы по ней даже с закрытыми глазами. Все дело в том, что я сегодня надела новые туфельки. А они мне немного жмут.

 Она подняла край длинной юбки и показала носок беленькой узкой туфли. Юбка взметнулась чуть выше, обнажив тонкие щиколотки и начало стройных икр.

- Давайте тогда я вас возьму на руки и донесу до усадьбы? – предложил Владимир.

- Нет, что вы. Благодарю. Тут недалеко. Я дойду сама, – она посмотрела на него так смущенно и вместе с тем нежно, что сердце Владимира сделало в груди кульбит.

 Он смотрел на родные его сердцу березки, елочки, траву и полевые цветы.
«А может, эта дверь, которая открылась вот так, по ошибке, и есть вход в другую жизнь? И я, погостив у этого милого семейства, возьму пару гнедых и укачу в Нижегородскую губернию?»

 От этой перспективы у него закружилась голова. Легкие наполнились свежим лесным воздухом. Он поднял голову вверх – синее небо лучилось от солнца, настоящего солнца.

- Как тут у вас хорошо-то! – воскликнул Владимир.

- Да! У нас чудные места, - подтвердила с улыбкой хозяйка. – Я знала, что вам понравится. А направо,  полверсты вперед, у нас разросся большущий малинник. Отец Ивана когда-то к дикой малине подсадил кусты садовой. И теперь вся ягода там превкуснейшая. Мои девушки ходят за ягодами, а я варю варенье. И земляники у нас видимо невидимо. И цветов.

- Краше всех цветов в вашей усадьбе - ее хозяйка, - отвесил Владимир комплимент своей обворожительной спутнице.

 Наконец, они подошли к небольшой возвышенности, на которой стоял старинный двухэтажный каменный дом, крашеный голубой краской, с мансардой и четырьмя колоннами.  Окна дома были распахнуты. Лишь светлые занавески почти не шевелились от летнего зноя.

- Пойдемте на веранду. Я прикажу подать туда обед. Вы, верно, проголодались?

- Я? – Владимир стал припоминать, когда он ел в последний раз.

« Похоже, я ужинал вместе с Екатериной, перед ее страшными метаморфозами. Но, черт знает, сколько времени прошло с тех пор. Мне кажется, я слишком долго спал».

 Он оставил свои рассуждения на потом, тем паче, что желудок хозяина подтвердил своим урчанием то, что пренебрегать обедом совсем не стоит.

Обстановка на веранде выглядела довольно уютной. Белая скатерть покрывала округлый стол. На столе возвышалась фарфоровая ваза садовыми ромашками. Вокруг стола располагались уютные стулья, плетенные из лозы, с мягкими подушками на месте сидений. Здесь, под сенью высокой крыши, в тиши зеленых лип, было прохладно и чертовски уютно.

«Господи, как тут хорошо! Я бы тут жил», - подумал Владимир с умилением.

 Расторопная горничная подала им несколько холодных закусок, мясной пирог, заливное из рыбы, свекольник со сметаной, горячие шаньги с творогом, туесок меда, тарелку с клубникой и бутылку вина.

- Я, по-правде сказать, не знала, в какой день вы приедете. А потому пирог с белорыбицей прикажу испечь прямо при вас, дорогой мой.

- Спасибо, премного благодарен, - отвечал Владимир, приступая к трапезе. – Позвольте, я поухаживаю за вами, Елена Николаевна, в отсутствие хозяина сего великолепного и гостеприимного дома.

- Да, я даже буду этому рада, - оживилась хозяйка. – Разлейте вина.
 Владимир даже не заметил, что красавица причесалась перед обедом и припудрила маленький носик.

 Они выпили по бокалу токайского вина. Елена Николаевна тут же чуточку захмелела. В отличие от Владимира, она ела мало – лишь откусывала небольшие кусочки от каждого блюда.

 Владимир же, наоборот, неплохо пообедал и откинулся в кресле.

- Елена Николаевна,  вы позволите полюбопытствовать?

- Да? Я вся во внимании.

- У вас есть дети?

- Нет еще, - смущенно произнесла она. – Мы живем с мужем вот уже пять лет, но господь так и не послал нам детей.

Она чуточку погрустнела.

- Раньше тут жили родители мужа и его сестра. Но сестра вышла замуж, а родители умерли. Теперь лишь мы с Ваней здесь хозяйствуем. Приказчик у нас неплохой. Бывают и гости наездами. У меня пять племянников. Так что, скучать не приходится.

- Еще раз благодарю вас, Елена Николаевна, за гостеприимство.

- Ой, да что вы, - улыбнулась она. – Накормить-то я вас накормила… Да, вот же, право, совсем не знаю, чем развлекать вас далее.

- А покажите-ка мне сад, - предложил Владимир. – Или нет, пойдемте лучше к реке. Хочу посмотреть на вашу купальню.

- А пойдемте! – она решительно встала. – Вода сейчас как парное молоко. Купаться – одно удовольствие. Там, возле купальни, у нас построен небольшой флигелек на две половины. В нем есть банные халаты, новые купальные костюмы, полотенца, гребни. Все приготовлено на случай приезда гостей. Вы там сможете переодеться и искупаться на мужской половине.

- Отлично.Идем!

 Не прошло и десяти минут, как  Владимир Иванович Махнев и Елена Николаевна Грабова, миновав небольшую рощу и луг, спускались по деревянным ступенькам, ведущим с холма к реке.

 Они весело и непринужденно болтали о всяких глупостях. Елена Николаевна мило кокетничала, чуть опьяненная вином. Владимир вел себя как гусар. Он перепрыгивал через ступени, становился на одно колено, подавал барышне руку и шутил без остановки. В ход пошли чьи-то стихи. Часть из них имела двусмысленный характер. Часть звучала откровенно пошло. Но Елена Николаевна отчего-то не останавливала его, а все громче хохотала, явно поощряя кавалера на все более смелые подвиги. Уже дважды он поддержал ее за талию. И один раз пробежал пару пролетов, взяв на руки. А когда поставил даму на землю, она смотрела на него таким взглядом, что он поцеловал ее тонкое голубоватое запястье долгим и выразительным поцелуем.
 
- Вот и купальня, - чуть запыхавшись, пролепетала она.

 Черные бровки обметало розовыми пятнами, пышная грудь вздымалась от сбитого дыхания, русые пряди выбились из высокой прически.

- Владимир Иванович, вы пройдите на мужскую половину флигеля. Там есть шкаф. В нем полотенца и купальные костюмы. Они новые. Примерьте тот, что вам более по нраву, а я пойду на женскую. Встретимся возле воды.

Рядом с речным флигелем, возле входа на мужскую половину, стояла гипсовая статуя Нептуна с трезубцем. Скульптура была смешная и немного непропорциональная. Корпулентный торс морского царя едва держался на коротких кряжистых ногах, похожих на ножки табурета. Всклоченная борода торчала в сторону. Удивительным казалось то, что у размазанной, небрежно слепленной фигуры, было очень живое лицо. Особенно выразительно смотрелись глаза. Владимир даже поежился от неприятного ощущения. Ему показалось, что голова скульптуры повернулась в его сторону.

«Должно быть, мне сильно напекло голову», - подумал он и усмехнулся.

 В сухом помещении флигеля Владимир довольно быстро обнаружил высокий платяной шкаф. Действительно, там висели три мужских купальных костюма. Один был белого цвета, другой, полосатый, с длинными штанами, а третий отливал синевой и походил на костюм моряка. Он был самым тонким из всех. Шерстяная ткань почти просвечивала насквозь. Его и выбрал наш смелый герой. Свои брюки и рубашку с курткой он снял и повесил на спинку стула. Снял и сапоги. Босые ступни с наслаждением ощутили теплоту нагретых половиц. Когда он надел купальный костюм и подошел к большому зеркалу, то обнаружил, что синяя ткань красиво обтянула его широкие плечи. На талии костюм зауживался пояском и переходил в обтягивающие штаны, доходящие до колена. И, о боги, этот костюм совсем не скрывал контуры его детородного органа. Чем долее Махнев смотрел на самого себя, тем скорее осознавал то, что его красавец разрастался прямо на глазах. Шерсть слегка щекотала натянутую плоть, отчего та делалась почти каменной.

«Ну, и как я выйду к даме в таком паскудном виде? Хорош гусь! Она же в обморок упадет при виде эдакой дубины. Плавать он собрался. Ну-ну!» - Владимир усмехнулся.

 Он шагнул на деревянный настил влажных сеней и решительно вышел на улицу.
Купальня семейства Грабовых  очень походила на его собственную, в родном и таком далеком Махневе. Деревянные ступени полого спускались к воде. Раскидистые, пышные ветлы обрамляли берег по обеим сторонам купальни. Пахло горячим песком, рачками и цветущим ракитником. Над водой золотистыми стрелками парили стрекозы. Рядом со спуском высились гнутые чугунные перила. Возле них, наклонившись к воде, стояла Елена Николаевна Грабова.

 Сначала необходимо сказать несколько слов о наряде его новой знакомой. Ткань купального костюма этой дамы походила на тончайший батист оттенка светлого льна la russe, отороченный  миленьким белым кружевом. Купальный костюм состоял из коротенькой кофточки, расходящейся ниже талии небольшими фалдами и пышных панталончиков, которые в силу спелости форм хозяйки, вовсе не топорщились, а плотно облегали осиную талию и очень круглый и спелый зад.

 Владимир буквально онемел при виде такой потрясающей фигуры. Давно он не видел подобных  крутых изгибов. Женщина почувствовала, что на нее смотрят, и резко обернулась. Вместе с ее движением колыхнулись тугие груди, вольно чувствующие себя под тканью столь смелого костюма. Она лишь на секунду посмотрела на Владимира, коротко усмехнулась и, сбежав по ступенькам, быстро кинулась вводу. Сильные ноги замолотили по тугой глади реки.

Владимир зашел в воду следом и с наслаждением поплыл.

«Господи, как хорошо! Мне даже не верится, что я снова очутился в божьем мире… Неизвестно, сколько продлится моя прогулка, но она потрясающая! А вдруг, это – свобода? Окончательная свобода?»

 В воде он быстро догнал Елену Николаевну. Та, перебирая  на глубине ногами, смотрела на него с улыбкой. Мокрые ресницы слиплись, вода стекала по нежной шее прямо на груди, всплывшие словно поплавки. Ткань и без того смелого костюма намокла и чуть сползла с покатых плеч, ослабив кружевной ворот вплоть до острых красноватых сосков. Елена Николаевна наклонилась вперед, укрываясь от пытливого взгляда Махнева, и снова поплыла.

 Вволю накупавшись, они оба поспешили к берегу. Женщина вышла первая. Мокрый костюм, оказавшийся после воды и вовсе прозрачным, обнажил тело Елены Николаевны. Сквозь ткань просвечивала темная ложбинка, рассекающая ее крупные и упругие ягодицы. Владимир в два прыжка догнал купальщицу и обнял ее сзади. Она схватила с перил полотенце и попыталась им прикрыться. Владимир ловко повернул женщину к себе. Два пушистых конца оказались в сильных руках. Он завел полотенце за талию, приблизив им стройную фигуру красавицы. Их глаза встретились. Губы Елены Николаевны приоткрылись, дыхание участилось. Владимир прильнул к ним жадным поцелуем. Скользнул языком по жемчужным зубам. Рука с силой притянула затылок. Пальцы почувствовали, как мягкая ракушка заколотых волос ослабла и распалась. Густые русые пряди тяжелым спудом обрушились вплоть до выпуклых ягодиц. Владимир намотал волосы на кулак и, удерживая трепещущую Елену Николаевну, принялся обсыпать ее более страстными поцелуями. Другая, свободная рука, с болью сжала холодную от воды грудь. К покатому плечу женщины приклеился тонкий стебелек речной водоросли. Он поцеловал плечо, захватив губами стебель.