Глава 13. Лишь бы не было войны

    Полковник не появился ни завтра, ни через неделю, ни через две. Томительное ожидание затягивалось подобно петле на шее осуждённого на смерть. Крепло неотвратимое чувство, что вот-вот опору из-под ног выбьют и верёвка сдавит горло, а под весом собственного тела и груза ответственности сломается шея.
   
    - Живей, деревянные! – крикнул первый лейтенант Торжков, выгоняя курсантов на улицу. Юнцы дисциплинированно – молча и быстро – выскользнули из казармы на утреннюю пробежку.
   
    Погода не радовала. Будущее, подаренное человечеству, мрачным не было, однако перепады температуры заставляли большинство людей мучиться от головных болей и прочих симптомов. Ночью градусник буквально дрожал от холода, днём едва не трескался от невыносимой жары. Но сегодня было особенно холодно. Низкие грязно-серые тучи облепили небо и поднялся пронизывающий ветер. О дневном зное оставалось только мечтать – лучше бы он, чем подобие апокалипсиса в монотонном цвете.
   
    Мужчина торопливо спустился со ступеней, шагая следом. Юные курсанты уже были на тренировочной площадке, они выстроились ровной линией плечом к плечу и смотрели строго вперёд. Один из пацанов несколько раз тихо кашлянул в кулак, что не укрылось от идеального слуха Торжкова.
   
    - Хорош остальных заражать, Толлини. – Владимир знал своих подопечных поимённо. За несколько дней после нового назначения взводным в седьмую роту кадетского корпуса он изучил все личные дела и мог с точностью определить кто есть кто: самые здоровые, самые больные, выносливые и не очень, умные и растяпы, смышлёные и глупые.
   
    Предыдущий лейтенант внезапно пропал. Что послужило поводом для исчезновения – никто сказать не мог, даже командир корпуса, который нередко осведомлялся о жизни своих подопечных. Второй лейтенант Колин Жармэ просто написал заявление на увольнительную, вышел за ворота и… больше не вернулся. Замены не было. По крайней мере никто не хотел становиться на его место, не желая сталкиваться с бараньим упрямством командира Гленна.
   
    Мужик он, как многие говорили, противный до мозга костей. Но Владимира это не интересовало. Он подал прошение о назначении на службу и его одобрили. Он решил продолжить работу в корпусе, а новые погоны – этому как никогда способствовали.
   
    Первое столкновение лбами Торжкова и Гленна произошло тем же вечером, после отбоя. Жадный до разговоров капитан Джеймс Гленн был крайне общителен и немного выпивал, однако руки не распускал, держал себя достойно. Не любил умников, но и не жаловал дураков. Но и к такому человеку Вова нашёл подход. Мужчины поладили.
   
    Теперь Владимир спустя неделю довольствовался спокойствием. Он довольно быстро стал правой рукой Гленна. Чему тот обрадовался – не потому что Торжков предстал в его глазах ответственным парнем, а лишь потому, что хотелось переложить часть ответственности на кого-то.
   
    - Какое первое правило любого солдата? – громко спросил лейтенант кадетов, трясущихся от холода. В ответ лишь молчание, которое нисколько не радовало. – Не слышу! – требовательно заявил он, сурово окинув курсантов цепким взглядом.
   
    - Всегда исполнять приказы командира, сэр! – спустя полминуты отозвался щуплый смуглый паренёк.
   
    - Молодец, Франциско. Медаль дам, бумажную. Наверно. Завтра. – отрезал строго военный. – Что так долго? Мозги замёрзли?
   
    - Нет, - отчеканил Франциско.
   
    - Не понял? – вскинул брови мужчина.
   
    - Никак нет, сэр! Не замёрзли! – поправил себя кадет, по-строевому выпрямившись.
   
    Франциско Толлини был самым старшим в своём взводе. Семнадцатилетний парень показывал отличную выносливость, обладал в меру крепким здоровьем, отличался смекалкой от остальных кадетов. Он подавал заявку на поступление в военную академию трижды и в конце концов начал обучение.
   
    С того момента, как общество начало сближаться, возобновили свою деятельность военные академии. Поначалу существовала лишь одна, поскольку кадров сильно не хватало. Академия – способ получения высшего образования. Переняв на себя полностью стандартные университетские характеристики, академия выполняла функцию высшего образовательного учреждения. Звания по-прежнему давались при выпуске, поскольку академия носила приставку «военная», однако задачи при обучении ставились совершенно иные.
   
    Обучение длилось четыре года, плюс три для получения учёной степени и диплома общемирового единого образца. Получение высшего образования – обязательно, оно происходит заочно, одновременно с этим увеличивается срок нахождения в кадетском корпусе, с трёх, до десяти лет. После окончания основного обучения в академии можно продолжить получение образования, только теперь в области физико-математических, гуманитарных и технических наук.
   
    Увеличение срока пребывания в кадетском корпусе приравнивалось к службе в армии. На четвёртом году обучения статус кадета за солдатом по-прежнему закреплялся, однако воспитательные мероприятия заменялись строевой и боевой подготовкой, полевыми тренировками, стрельбами и учениями, по которым требовалось сдавать итоговый экзамен в виде имитации боевых и разведывательных мероприятий на полигоне с использованием специального оружия.
   
    Вся беда только в том, что попасть в военную академию можно только через кадетские корпусы. Потому, как только появилась возможность, детей стали отправлять в «свободное плавание» уже с десяти-тринадцати лет. Желание родителей сделать для своих детей всё – основной двигатель, который тянет на себе будущее семей. Посещение – всего три раза в год, включая день рождения. Однако очень часто бывали случаи, когда ребёнка отправляли в кадетский корпус в другую страну или на другой материк и свидания становились невозможными. Очередной всплеск эмоций и негодования побудил вышестоящее руководство обратиться к цифровым технологиям. Дети стали видеться с родными десять раз в год, но только онлайн.
   
    Ксавье и Франциско Толлини были одними из таких детей. Их отправили из Европы в Новое Российское Государство, в кадетский корпус «Стрела», где они находились уже четвёртый год.
   
    - Доброе утро, кадеты! – громко оповестил широкоплечий коренастый мужчина в штатской форме. Он следовал впереди, а позади, озираясь по сторонам и сбившись неровным строем, шли недавно прибывшие кадеты. Многим из них ещё не было двенадцати лет.
   
    - Доброе утро, лейтенант Рэйнс! – взвод Торжкова все как один выпрямились и отчеканили приветствие.
   
    Официальным языком по уставу был признан английский. Дети по приезду в корпус должны знать общие фразы, чтобы им было легче не только общаться со взводными, ротными и учителями, но и учить язык в дальнейшем, потому как три с половиной года отчасти они приравнивались к обычным школьникам: для них составлено стандартное расписание, распорядок дня, которому все кадеты безоговорочно обязаны следовать.
   
    «Зелёные» кадеты не были такими дисциплинированными, как более старшие. Воспитателям приходилось туго, взводным – ещё сложнее. Но постепенно жизнь по графику, аккуратность, дисциплина, обучение делали из детей настоящих бойцов: крепких, умных и уверенных в себе.
   
    - Какое второе правило для солдата? – после того, как сослуживец Торжкова поравнялся с ним, спросил он своих кадетов.
   
    - Не совать нос куда не надо! – тут же отозвался всё тот же Франциско Толлини. Остальные снова промолчали.
   
    - Я не понял, вы все немые? – поинтересовался гневно Торжков.
   
    - Никак нет, сэр! – в один голос выкрикнул взвод.
   
    - С этим мы потом разберёмся, - Владимир решил не тянуть больше время, отведённое на утреннюю тренировку, и приступил к объяснению сегодняшнего задания. – Слушай команду, кадеты! Сегодня вы будете тренироваться с младшим взводом. Ответственность для солдата – важнейшее качество. Вы сегодня ответственны за них. Разбиться на пары! – Старшие кадеты не колеблясь выполнили приказ, встав позади младших курсантов. Они не выбирали себе ребят, просто встали точно так же, в прежнем порядке. – За тяговыми тренажерами в южной части мы оставили пару вещей. Ваша задача: как можно быстрее найти их!
   
    - Можно спросить, сэр? – любопытство и говорливость Франциско не знала границ.
   
    - Можно козу на возу, кадет, - издевательски ответил лейтенант Торжков.
   
    - Разрешите спросить?
   
    - Разрешаю.
   
    - Какие характеристики вещей? Что они из себя представляют? Форма, материал, цвет.
   
    - Он у тебя далеко пойдёт, лейтенант, - тихо произнёс Рэйнс. – Смотри какой смышлёный. Молодец. Остальные бы искали до вечера не пойми что, если бы не он.
   
    - Два стандартных контейнера для хранения мелочей. Непрозрачные. Одинаковые. – коротко обозначил взводный характеристики искомого предмета.
   
    Утренние задания для разминки были разными. Обычно – пробежка, зарядка. Но раз в неделю проходили такие тренировки. Они развивали смекалку, способность доверять, умение мыслить нестандартно и прочие навыки, направленные на здравые оправданные действия кадетов в экстремальной ситуации.
   
    Вечером Торжков и Рэйнс запрятали в траве возле забора два непрозрачных контейнера с сюрпризом. От кадетов требовалось найти их.
   
    Поиски заняли не так много времени. Отыскать в заведомо известном месте нужный предмет для тех, кто знает тренировочную площадку вдоль и поперёк – не проблема вовсе. Однако не все способны исполнять приказы чётко. Молодняк совался во все щели, а смекалистые ребята постарше нет-нет да желали отличиться. Один из молодых кадетов выудил контейнер из травы и понёс обратно, старший курсант – намеренно – не сказал ни слова.
   
    - Какое первое правило солдата, кадет? – обратился он к своему курсанту, старшему. Глаза Владимира сверкнули алой яростью. Он повернулся и просверлил взглядом молодого пацана, который стоял перед ним, держа в руках находку с сюрпризом. На лице мужчины заиграли жевалки. Он приподнял голову и терпеливо ждал ответа.
   
    - Всегда исполнять приказы командира, сэр! – отозвался рыжеволосый паренёк из взвода первого лейтенанта. Его голубые глаза подозрительно забегали, юнец понял, что что-то не так. Но было поздно.
   
    - Открывай коробочку, - сказав новобранцу, военный отступил на пару шагов, привычно заложив руки за спину. Он наблюдал за происходящим.
   
    Старший кадет взглянул на взводного. Он понял, что происходит, и отошёл в сторону, понимая, что наверняка там необычный сюрприз. Контейнер таит в себе необычное содержимое, которое проучит «зелёного» пацана раз и навсегда.
   
    Паренёк быстро принялся открывать найденный контейнер. Тугая крышка не поддавалась. Неглубокий сосуд не показывал своего содержимого, однако упорству юнца не было предела. Он прижал ёмкость к себе, надавил пальцами и сбоку потянул крышку на себя.
   
    Рыжеволосый бедняга вскрикнул. В лицо со всей силы брызнули красные чернила. Парень выронил контейнер и принялся убирать засыхающие чернила с лица. Но только больше их размазывал. Ладони и пальцы были в краске, по цвету один в один напоминающей кровь. Густой оттенок поблёскивал на свету.
   
    - Вот скажи мне, мелкий, - обратился Владимир к новобранцу. – Где во фразе «Как можно быстрее найти эти вещи» находятся слова «принести» и «открыть»?
   
    - Нигде.
   
    - А вот если это бомба? Взял – умер, понёс – умер, открыл – умер. И не только ты, но и твой сослуживец. К тому же ты выполнил приказ не своего взводного. Интересно, ты и дальше собираешься слушать первого встречного? - Торжков отчитал мальца за то, то он так неосторожно обращался с вещью, содержимое которого было неизвестным. – Кадет, - обратился он к своему подопечному. – Ты почему не предостерёг партнёра? Ты был за него в ответе, а он только что подорвал себя, тебя и меня, твоего взводного. Твоя неосторожность, будь это на самом деле взрывное устройство, стала бы причиной смерти твоего командира и тебя. Выговор! За попустительство. Ты старше его, а значит – главный в паре. И ты в ответе за то, что он, – мужчина указал рукой на едва не плачущего мальца, - только что сотворил.
   
    - Есть, выговор! Сэр! – натворивший дел кадет с достоинством принял наказание. Он знал, что оно отразится в личном деле, лейтенант об этом позаботится. За свои поступки нужно отвечать – парень прекрасно знал это. Раз уж он сам создал такую ситуацию, то он отчитается за неё по полной.
   
    Меж тем нашедший второй контейнер курсант из взвода Торжкова, обозначил находку взмахом рук и голосом. Но не тронул ёмкость и не позволил это сделать своему мелкому помощнику, как бы тот ни старался уговорить.
   
    - Вернуться на исходную, кадеты! – рявкнул Торжков. Все курсанты быстро высыпали на заасфальтированную часть тренировочной площадки и встали в прежнем порядке: мелкие впереди, старшие позади. В центре строя красовалось алое пятно в виде раздосадованного юнца и его старшего партнёра. – Слушай мою команду! В душ, на завтрак и на занятия! Бегом-марш!

    Старшие курсанты вышли вперёд, выстроились в линию и побежали в казарму. Младший взвод, подшучивая над своим товарищем, медленно потянулся за ними. Рейнс немного постоял и посмотрел, как гуськом шагает его молодняк.
   
    - Да уж, - бросил он, потерев пальцами высокий лоб. – Как говорится, урок на всю жизнь.
    
    - Ну, раз уж они здесь, то должны правильно понимать суть вещей, - отозвался Владимир, так же наблюдая за ротозеями. – Лучше пусть он почувствует на лице краску, чем увидит свет в конце тоннеля.
   
    - И то верно, лейтенант, - сухо подтвердил Рейнс. – Пошли, а то жрать хочется. Сейчас всё подчистую из столовки выгребут, как вчера.
   
    Владимир улыбнулся. Он прикрыл глаза и покачал головой. Вместе парни немного посмеялись и направились следом за своими кадетами. Они немного поговорили: о новом назначении Торжкова, каждый поделился своим прошлым, обсудили свою шкодливость по молодости, а после разошлись по разным дорожкам, каждый к своей казарме.
   
    Первый лейтенант быстро поднялся по немногочисленным ступеням. Рывком распахнул дверь и проследовал мимо дневального. Рослый парень отдал честь и больше не шелохнулся.
   
    Владимира мучило ощущение, что капкан медленно закрывается, угрожая впиться стальными зубьями в тело каждого солдата и кадета. Он прогадал с планом полковника, но этот астматик всё же начал действовать, по-своему. За последнюю неделю случилось многое. Первое: прекратились продовольственные поставки в кадетский корпус. Холодильники заполнены до отказа всем, что можно найти в это время в открывающихся магазинах и лавках, однако кормить больше тысячи голодных ртов долго не получится. Скоро провизия закончится. Майор отдал распоряжение капитанам: в добровольном порядке осуществлять закупки самых необходимых продуктов питания для курсантов: хлеб, кашу, мясо. Питьевой воды в корпусе было в избытке. Автономный насос качал её из скважин, пробуренных на границе территории, под давлением она распределялась по трубам в каждую казарму. Об электричестве тоже можно не беспокоиться, собственная станция обеспечивала корпус светом и снабжала энергией котельные по ночам.
   
    Второе беспокоило Владимира больше всего. Не так давно на медицинское обследование забрали четыре взвода курсантов. Стандартное прохождение планового медосмотра – главное правило работы корпуса. Медицинский центр составлял графики обследований кадетов. Никто не забирал мальчиков и девочек по отдельности. Собирали большую группу из трёх-семи взводов и увозили на фургонах в медучреждение для прохождения полного медобследования. Но оно длилось четыре дня… А покинувшие корпус кадеты задерживались уже на два.
   
    Торжков не сомневался в командире корпуса. Кто бы что не говорил о нём, этот человек никогда бы не позволил похищать своих детей. Он заботился о них, хотя и не проявлял особой мягкости ни к кому из курсантов, даже к ротным относился с пренебрежением, однако ни одного из них в обиду не дал. Владимир согревал себя уверенностью, что майор уже подал запрос в медицинский центр и со дня на день ему должны были ответить.
   
    Но лейтенант подозревал, что ответ медиков будет не радостным и даже чересчур печальным.
   
    Молодой человек остановился напротив душевых и замер, привалившись к стене. Он наблюдал, как один за другим выходят полураздетые курсанты с полотенцами. В каждом взгляде Вова видел уверенность в этих стенах, в каждом голосе слышал воодушевлённость или недовольство, но не было там отчаяния или страха. В каждой походке различал точность, а в осанке и поведении – дисциплину. Некоторые ребята были медлительными, однако никто не ленился, каждый со своей скоростью выполнял поручение.
   
    И этих детей полковник собирается уничтожить? Это будущее он хочет задушить в зачатке? Больше некому восстанавливать мир, больше некому вести слабых и обездоленных к свету. И Айронс это прекрасно знает, но всё равно действует исключительно в своих интересах. Ему нет дело до того, что у ребят и девчонок есть надежды, мечты, планы на жизнь. Ему важно лишь количество и результат.
   
    Дверь в окутанное паром помещение распахнулась так, что едва ручкой не проделала дыру в стене. Внутрь ворвался ошалелый дежурный по роте и едва не поскользнулся на мокром полу. Ноги разъехались в стороны, парень чуть не сел на шпагат. Он повалился назад, одной рукой нащупывая опору, а другой держал берет на голове. 
   
    - Трево..! Тревога! – истерично проверещал он, а когда сумел сохранить равновесие, крикнул снова. – Боевая тревога! Тревога!
   
    Перебивая его крик, который, раздирая глотку, вырвался изо рта и принялся отскакивать от кафельных стен, по всему зданию быстро разносился визг предупреждающих сирен.
   
    Лейтенант напрягся. За его спиной из душевых кабинок один за другим выглянули только что зашедшие в них пацаны.
   
    Владимир среагировал молниеносно. Он отринул панику, повернулся к кадетам и проорал во всё горло:
   
    - Боевая тревога! Десять секунд на сборы! Это не учения! Живее, опилки деревянные!
   
    Курсанты мгновенно принялись исполнять приказ лейтенанта. Все забыли о повседневных делах. Боевая тревога означала одно: на промедление нет времени. Учения – это одно, можно где-то пофилонить, но взводный прямо сказал – это НЕ УЧЕНИЯ.
   
    Одни забыли, как дышать, вторые промчались мимо своих вещей, обернувшись полотенцами, третьи толкались на кафельном полу, стремясь как можно быстрее выскочить из помещения, четвёртые голыми и намыленными неслись к вешалкам в спальном помещении и срывали с крючков кадетскую форму – всех толкал вперёд дикий ужас.
   
    Когда весь взвод вылетел стрелами из душевой, Торжков и дежурный по роте быстро пошли следом. Парень тут же накинулся на вестника плохих новостей, взяв того за шкирку и развернув лицом к себе.
   
    - Какого хера ты творишь?! Рация небе на х**, солдат?! – прокричал он ему в лицо.
   
    Дежурный по роте вздрогнул и затрясся от испуга. С лейтенантом шутки плохи.
   
    - Ваша рация, сэр, она не работает, я пытался, сэр. А внутренняя связь пашет с перебоями со вчерашнего вечера, магнитный резонанс, сэр! Бури, сэр! – выпалил он на одном дыхании, выпустив весь воздух из лёгких, едва не забыв сделать вдох.
   
    - Бегом на плац, дежурный! – рявкнул Торжков так грозно, что дежурному по роте показалось, будто перед ним стоит сам Дьявол и вот-вот разорвёт его пополам, обе части вышвырнув на улицу.
   
    Паренёк рванул по коридору. На повороте его занесло, и он упал. В попытке подняться в движении солдат перебирал от страха руками и ногами, на четвереньках двигаясь к выходу. Он сумел отчасти восстановить равновесие, подался вперёд и побежал. До слуха Владимира донёсся отборный мат и громкий стук ботинок, а после звук распахнувшейся, словно от ураганного ветра, двери.
   
    Владимир времени не терял, он на бегу вытащил неисправный наушник и рванул на улицу, догнав на большой скорости несущегося стремглав дежурного и своих кадетов. Бегал Вова отменно. Он словно использовал своё тело в два раза продуктивнее, чем остальные люди. Ноги сами несли его вперёд.
   
    Все отделения построились на плацу. Лейтенанты и капитаны сохраняли суровые выражения лиц, сдерживали внутри себя тот страх, что процарапывал себе путь наружу. Они в любой ситуации должны быть примерами для кадетов и солдат. Младшие курсанты застёгивали форму на ходу, кто как умел, старшие и более опытные держались уверенно, хотя им было ещё страшнее, чем салагам.
   
    Все ротные отчитались взволнованному не на шутку майору о построении курсантских рот. Одним из первых это сделал капитан Ремезов, стараясь говорить уверенно и громко. Он, как никто другой понимал, почему объявлена тревога и какие будут действия. С момента распространения компромата прошло две недели. Полковник начал действовать, причем сурово и решительно. От него уже отказались его хозяева. Иван видел. Вечером он смотрел интернет-трансляцию, в которой было показано, как толпа журналистов, подсовывая к самому лицу Айронса объективы камер, окружает его, выходящего из здания военного совета. Он был крайне недоволен тем, что происходит. Кричал и кидался на работников СМИ, его охрана расталкивала людей, расчищая дорогу к бронированному электромобилю.
   
    И вот… началось.
   
    - Вынужден сообщить неприятные известия, - майор начал говорить громко. Голос у командира корпуса поставленный, очень грубый и очень сильный. Но всё равно он не мог перекричать усиливающийся ветер, потому взял в руку рупор и начал короткое и ёмкое послание. – Вы все знаете, что наш кадетский корпус «Стрела» самый лучший во всей стране. Над ним нависла угроза, от которой избавиться невозможно. Но мы постараемся, потому что по-другому и быть не может. Впереди самые трудные дни, от каждого потребуется максимальная отдача. Слушай приказ, капитаны! Контролировать передвижения личных составов по территории корпуса! За ворота выход запретить! Всех экзаменуемых курсантов в срочном порядке вернуть с полигонов, учебных площадок и академии! Вооружить личные составы и кадетов! Старшим курсантам – автоматическое оружие и по два боевых магазина! Младшим курсантам – пистолеты и по три боевые обоймы. Боевой караул утроить! Расставить лейтенантов и снайперов на все двенадцать сторожевых башен по периметру кадетского корпуса! Медицинский корпус, учебный, спальный – охранять посменно, выдать медработникам оружие и приставить охрану к каждому в виде одного вооружённого лейтенанта! Лейтенанты и преподаватели! Провести инструктаж по использованию боевого оружия, выставить караульных на каждом этаже своей казармы! Дежурить днем и ночью посменно! К младшим и новоприбывшим взводам приставить охрану в числе двух курсантов-выпускников на каждый взвод! Медработники! Медицинский корпус перевести в состояние полевого госпиталя! При запросе сотрудников медицинского центра запрещать увозить детей за территорию кадетского корпуса! Лягте костьми, но ни в коем случае не позволяйте им забирать детей! Всем личным составам! При попытке проникновения врага на территорию корпуса – стрелять на поражение! Всем всё ясно?!
   
    - ТАК ТОЧНО, СЭР! – хор голосов выдал оглушительное подтверждение, эхом разнёсшееся ветром по всей территории.
   
    - Выполнять! – рявкнул срывающимся голосом майор.
   
    Один за другим курсантские роты сорвались с плаца и потоком принялись разбегаться по своим казармам. Дневальные и дежурные по ротам спешно открывали склады и выдавали оружие курсантам. Младшим – пистолет с тремя боевыми обоймами, старшим и находящимся на выпуске – автомат с двумя боевыми магазинами. Молодняк смотрел на оружие, им едва хватало силы, чтобы удержать комплект в руках.
   
    Ворота моментально закрыли и пустили ток по забору, во избежание проникновения малого числа противника окольными путями. Все приготовления: инструктажи, размещение караульных и охраны заняло не так много времени. Кадетский корпус старался работать слаженно, хотя все равно возникали заминки, но солдаты и курсанты справились за час с лишним.
   
    Владимир, сразу же после всех приготовлений направился в медицинский корпус. Он подавлял своё волнение, но ноги несли его все быстрее к заветной двери. Он ворвался в здание ураганом, протиснулся через плотные ряды носящихся медсестер и влетел в кабинет Светланы.
   
    - Света! – позвал он женщину, которая, поставив ногу на стул застёгивала набедренную кобуру с оружием.
   
    Медик уверенно и сосредоточено выполняла действия. Она быстро пристегнула ремень сначала на поясе, а потом на два ремешка на бедре затянула на среднюю длину, чтобы они не перетягивали бедро.
   
    - Вова! - Женщина тут же подняла голову, опустила ногу на пол и бросилась к своему любимому. – Я думала, что ты не придёшь. – Она обняла его и прижалась так крепко, что отцепить её, казалось, не смогла бы ни одна техника.
   
    - Как я мог не прийти? – натужно улыбнулся он и заключил блондинку в ответные объятия. Молодой человек поцеловал женщину в белокурую макушку и обнадеживающе погладил по спине. – Ты во мне сомневаешься? – шутливо спросил он, вынудив врача отпрянут от него и грозно посмотреть невероятно красивыми голубыми глазами.
   
    - Никогда так не говори, - процедила она нравоучительно. – Я никогда в тебе не сомневалась. – Она немного помедлила, наслаждаясь тёплыми надёжными объятиями своего мужчины, а потом всё-таки отпрянула дальше, устанавливая дистанцию. – Я сомневаюсь в себе, - процедила она сквозь зубы и отвернулась к окну, сложив руки на груди и тяжко вздохнув.
   
    Несколько тихих шагов, и мужские ладони легли на хрупкие женские плечи. Владимир наклонился ближе к Светлане и, прильнув гладковыбритой щекой к светлому виску, тихо сказал:
   
    - Не кори себя. Никто не мог знать, что полковник решится на такое. Никто не мог даже предположить, что он на такое способен.
   
    - Но я всё равно виновата, Вов, - она повернулась к парню и с болью и виной посмотрела на него. – Сегодня пришёл ответ из медицинского центра. Они за два шесть раз перерыли картотеки и электронные базы – у них не было детей вообще! Их не привозили!
   
    - Что? Как такое возможно?
   
    - Я не могу поверить в это. Никто не может поверить в то, что медицинский центр просто так увозит детей в неизвестном направлении. – с тяжёлым грузом на душе проговорила она. – Номера фургонов мы сообщили, на камерах наблюдения запечатлены лица сопровождающих – это сотрудники центра, но куда они увезли детей – никто не может сказать!
   
    - Разбирательство они начали? – ошарашенно поинтересовался Торжков.
   
    - Да, но всем и так понятно, что военный медицинский центр будет отрицать свою причастность к этому кошмарному инциденту. Они уволят всех задним числом и отправят своих сотрудников на электрический стул одного за другим. Лишь бы не лишиться прибыли.
   
    - Майор не даст никого в обиду, - заверил Владимир. – Он больше не позволит никому покинуть корпус. И не позволит никому войти на его территорию, пока полковнику не оторвут голову и не покажут её по всем каналам. – Мужчина и сам был не прочь лично поучаствовать в этом. Похищать детей – самое страшное что можно сотворить с ними. Если они живы, то всё еще можно постараться вернуть на круги своя. Но если они все мертвы? Харви Айронс отыграется за свою отставку. Наверняка лично прибудет в корпус, чтобы пристрелить всех причастных к его отстранению.
   
    На это и был расчёт. Вот только никто не ожидал, что он начнёт уничтожение ненавистного корпуса с ни в чём не повинных его обитателей – курсантов.
   
    - Мне нужно идти, Света. – Владимир не хотел это говорить, он заставил себя произнести подобные слова, потому что долг обязывал временно проститься и отправиться в свою казарму. - Я не могу надолго оставлять детей. Приказ есть приказ.
   
    - Да, иди, конечно, - «Анечка» постаралась улыбнуться как можно искренне, но получилось у неё что-то вроде печальной гримасы, казалось, что сейчас женщина заплачет. – Будь осторожен! - громко сказала она вслед Владимиру.
   
    Тот обернулся в проходе и посмотрел на взволнованного врача. Он обнадёживающе улыбнулся и произнёс уверенно:
   
    - А когда было иначе?

Продолжение тут: http://www.proza.ru/2018/08/22/1282 


Рецензии
Добрый вечер, Мария.))
Был приятно удивлен, насколько серьезно Вы относитесь к отзывам читателей. Предыдущая глава действительно оказалась не просто частично поправлена, а кардинально переработана. Также и в новой главе заметен серьезный подход и изучение структуры армейских подразделений. Теперь вполне понятны и принцип деятельности военно-образовательных учреждений и взаимоотношения, как между кадетами, так и среди офицеров.
Так что, думаю, тапки и плетку отложим до следующего раза. )))
С улыбкой, Гай

Гай Северин   16.08.2018 20:03     Заявить о нарушении
Добрый вечер, Гай))

Я несколько раз писала в ответах, что для меня грамотные, качественные отзывы читателей - это звонок, означающий активные действия. Если есть ляп, я его исправляю, если что-то пропускаю - дополняю, если кажется, что что-то не так, я меняю)))
Вы указываете грамотно на недостатки, это мне очень нравится. Как тут не дорожить мнением такого читателя?))) Таких надо беречь и прислушиваться к ним, к тому же не в моих правилах отмахиваться от собственного романа, потому что если я хочу сделать его лучше и качественнее, то я буду до поседения сидеть и редактировать свою писанину, буду до посинения изучать все аспекты деятельности военных. )))

Еще раз спасибо за то, что грамотно указываете на недостатки, этим вы меня подстёгиваете на самосовершенствование.))

с искренней благодарностью, Мария))

Мария Новик   16.08.2018 20:17   Заявить о нарушении
Добрый вечер, Гай))

Прода готова, плетка и тапки на прежнем месте))

с улыбкой, Мария))

Мария Новик   22.08.2018 17:17   Заявить о нарушении