Проза... Сборник

Август уходит...
 

На балконе - ночь, в светлом проёме - небо,
Тёмные облака переползают от крыши к крыше,
Окна домов, напротив, исполненные презренья...
К кому? Люди за окнами меня не слышат, слышен
Лишь грохот трамваев, идущих в депо... Спать...

Только ночь остановит их шумное движение, и сон
Остановит мысли людей за стеной... О чём они думают?
В распахнутые окна проникает запах жаренной картошки...
У меня же в квартире лишь запах арбуза - уже целый месяц...
Жара, жарит - сгораю от жары...
Жаровня Августа! Остановись, Император!
Всё равно придётся уходить...

Как одиноко смотрит пустыми глазницами окно напротив...
Неужели, люди забыли, что можно общаться не только
по телефону, а иногда и смотреть в глаза друг другу?
Но хуже всего, когда истребители пролетают над домом,
Чуть только где-то возникает обострение обстановки...
Август...

Один пролетит, за ним - ещё и ещё, по этому звуку отсчитываю
время, пока варится яйцо: один, два... шесть истребителей
И, яйцо сварилось вкрутую... Больше не буду смотреть
на часы - этой меры времени мне хватит на длинную ночь...
Август уходит...



 

Моя дочь - гений!

 Моя дочь – гений. Я это говорю, не потому, что я её мать, я это знаю как свидетель её становления. Каждый гений должен заявить о себе миру. Она и заявила,  ещё в школе: на олимпиадах побеждала по математике и физике. Однажды заняла первое место на Всероссийском уровне. Была первой девочкой, которая заняла первое место по физике.  Потом после неё другие девочки появились, но она была – первая!
  Ну, и что? Поступила в ФИЗТЕХ без экзаменов, потом в РЭШ, закончила два вуза одновременно, вышла замуж, родила сына…
  И всё!  Гениальность закончилась?.. У женщин она, вероятно, проявляется до первых пелёнок ...
 Но, самое интересное, вышла замуж дочь тоже за гения. Он её по степени гениальности переплюнул: школу в четырнадцать лет закончил, потом два вуза, в аспирантуре поучился… Сейчас третье образование получает – духовное!
  Теперь живут два гения в одной квартире. Ребёнок между ними бегает: от одного к другому, от одного к другому… На днях поеду к ним в Москву, внука воспитывать: трудно ему среди гениев жить!



 

Опята...

Спилили дерево - иргу,
Уж разрослась не в меру...
И только птицы её плоды клевали,
И  соседские мальчишки...
Но вот настала осень,
И пень от дерева
Опятами увит,
И поросль молодая вверх стремится...
И жизни...
Меняется лишь форма...



           Фото автора от 27.09.2016

 



О вреде курения. Рассказ полковника

   Молодым лейтенантом вскоре после окончания военного училища служил я недалеко от посёлка  Белогорск  Кемеровской  области  в  должности  замполита роты.  Вызывает однажды меня командир роты, капитан Никулин,  и говорит, так мол и так, Евгений, надо бы тебе съездить В Красноярск, за денежным довольствием на роту, больше некому. А надо добавить, что рота тогда  ещё  только-только была сформирована, ещё не все штатные должности были заняты, а денежное довольствие раз в месяц выдают, и пропустить эту дату никак нельзя. C лёгким сердцем собрался я и отправился в путь-дорогу, гордый от того,  что  мне доверили столь ответственное дело. Да и Красноярск посетить лишний раз не помешает, я только что отслужил там  три  месяца, и город мне нравился необыкновенно… У меня с собой был небольшой фибровый чемоданчик коричневого цвета с одним стандартным замочком, ключ от которого покоился в боковом кармане кителя, в этот чемоданчик-то и предполагалось сложить всё месячное денежное довольствие на без малого сто человек. Дорога мне предстояла неблизкая: сначала на автобусе по предгорью Кузнецкого Алатау до Ужура, затем поездом часов шесть от Ужура до Красноярска… Прибыв в финотдел части,  я аккуратно по ведомости получил все деньги, пересчитал, завернул тугие пачки в газету «Правда», потом ещё раз в почтовую пергаментную бумагу, обвязал пакет бечевкой, сложил в чемоданчик и… отправился с ним гулять по Красноярску.
   До поезда оставалось немало времени, я прошёлся по магазинам,  постепенно  заполняя «авоську» разного рода «дефицитом» - всё-таки в Красноярске тогда снабжение было получше, чем в посёлке Белогорск. Таким образом,  к поезду я подошёл уже с двумя местами ручной клади – битком набитой «авоськой» и чемоданчиком с денежным довольствием целой роты. Ночь в поезде прошла спокойно, и в шесть утра я уже был на площади перед автобусным вокзалом города Ужур. Стоял июнь месяц, только что прошла гроза с ливнем, посереди площади разлилась огромная лужа, как раз рядом с остановкой автобуса… До посадки оставалось минут десять, я поставил свою поклажу рядом с этой лужей и закурил. Хорошо! Солнце поднялось, соловьи трелями разливаются, еду домой… Подошел автобус, марки «ГАЗ», с вытянутым «носом» и одной входной дверью, люди пошли на посадку, зашёл в автобус и я. Расположился один на переднем сидении, доехал в полудрёме почти до Белогорска… вдруг, кто-то будто ткнул меня под бок: «А где чемоданчик, товарищ лейтенант?»
  Мать честнАя!!!  Я – туда, я - сюда, даже по автобусу прошёлся – нет чемодана! Авоська на месте, чемодана – нет! Уже и в Белогорск приехали, выхожу  –  мысли  в «раздрае», зубы дробь отбивают, пот ручьями льёт… Но себе я сказал тогда: как бы ни повернулась судьба, всё равно жить буду, застрелиться-то проще всего…
  Пришёл к командиру, он сразу разобрался, что к чему… Дал мне машину, выделил сопровождающего - старшину сверхсрочной службы, поехали обратно «на всех парах» по рытвинам и колдобинам предгорья хребта Алатау.  Сто километров за два часа по грунтовой дороге отмахали… Вот, наконец, и Ужур. Приехали на остановку автобуса.
Лужа на месте, чемодана не видно… Пригляделся,  вижу,  посереди лужи из грязи бугорок какой- то торчит.  Я, как был, в ботинках, в форменных брюках полез в лужу, добрался до этого «бугорка», разгрёб грязь, и, - о, чудо! – мой чемоданчик! Изрядно покорёжен, но закрыт на замок! Просунул руку внутрь, вроде всё на месте, только вода из чемодана ручьём льётся! Видимо, наш автобус, разворачиваясь, задел его задним колесом и загнал в грязь подальше. Это спасло и меня, и «денежное довольствие» целой роты. Как доехали до части, не помню – от радости в голове будто помутилось. Потом два дня отмывали,  сушили  банкноты, даже гладили их утюгом. Через два дня всем выдали «получку». Самое интересное то, что никакого взыскания я не получил, кроме устного выговора от капитана Никулина. А капитан тот  дослужился до генерала, живёт сейчас в Нижнем Новгороде.



 

Леночка с Мариночкой

У нас две дочери, взрослые уже, замужем обе, но молодые и, конечно,красавицы обе, Елена и Марина. Поехали мы с мужем как-то на дачу. По дороге зашли на местный, на окраине города, рыночек - прикупить саженцы, удобрения и прочие радости для дачников. Смотрю, на китайском развале среди прочего плавки мужские продают, настоящие, не трусы семейные,  и выглядят вполне прилично,  а тут мы как раз в отпуск собрались, подойдут для пляжа, думаю. Муж выбрал одни,  уже готов деньги платить, я смотрю, надпись спереди какая-то странная: "Хочу Леночку!" "Нет, - говорю, - "Это нам не подходит, инцест, прям, какой-то!" Муж буркнул: "Сама выбирай!" - и отошёл к саженцам. Я, конечно, долго рылась в стопке плавок, наконец, выбрала, серенькие такие, рисуночек спереди неброский, вполне подойдут, думаю. День на даче прошёл замечательно: солнце, весна, посевная; к вечеру возвратились домой. Решила я посмотреть, что же мы всё-таки купили на рынке. Надела очки, рассматриваю рисуночек на плавках... О, mamma mia! На плавках, спереди, вместо рисуночка красовалась надпись: "Хочу Мариночку!"
 И как только эти китайцы узнали имена наших дочерей?!!


 

Мыльные пузыри

Так медленно они падают... -
Мыльные пузыри, что выпускают дети
из волшебной трубочки счастья...
Дети ловят их,  бегают, смеются от восторга...

А пузыри крутятся,  выставляя напоказ свои
идеально круглые формы, переливаются
на солнце цветами радуги, раздуваясь от гордости,
величаво опускаются на землю
и там взрываются маленькой каплей влаги,
оставляя мокрый след на песке,  маленький
штрих, намёк на былую красоту, - но и он
высыхает под  лучами солнца...

Можно постараться и выдуть самый большой пузырь...
Он будет медленно плыть по ветру,
Он будет самый красивый и важный,
и покажется Вам на миг,
что внутри него спрятаны все сокровища мира,
но, всё равно, он опустится в свой срок на землю
или натолкнётся на преграду , и - нет его...

Так и жизнь наша...
И только дети радостно гоняются за радужными обманщиками
и счастливы...





Интуиция. Чистая правда!

   Нечто странное иногда происходит со мной, и это не поддаётся никаким логическим объяснениям. Вот, например, сегодня муж часа полтора искал газету, где он записал номер телефона. Всё перерыл, найти не может. Пришлось мне подключиться. Подошла к столу, перебрала несколько штук газет, открыла одну, и вот он – вожделенный номер! Правда, газета была с другим названием, не с тем, которое искал муж - он перепутал немного. Но факт – налицо, я нашла этот номер за тридцать секунд.
 Этот мой фокус давно известен всем моим домашним. Когда моя младшая дочь была в нежном возрасте, она не переносила, если терялась какая-нибудь вещь: игрушка, карандаш, или любимые носочки, например. Тогда начинался неумолкаемый ор на весь дом. Если в этот момент я оказывалась рядом, ор вскоре прекращался, так как я быстро отыскивала пропажу.  Но это только цветочки…
  Когда мой нынешний муж ещё не был моим мужем, у нас был, ну, очень крутой роман! Мы друг друга на расстоянии чувствовали. Я  до сих пор не знаю, кто в этом "виноват" больше - он или я. Но постоянно происходило следующее.
 Еду я в автобусе, думаю: "Что-то давно мне Женька не звонил...", - выхожу из автобуса – он стоит на остановке! Или, наоборот, стою на остановке, жду автобуса, ни о чём таком не думаю... Останавливается автобус, он выходит прямо на меня... И так не раз, и не два – много раз! Будто сила какая-то нас притягивала друг к другу! Что это - случайность? Тогда ещё мобильных телефонов не было, и я так думаю: возникала какая-то телепатическая связь между нами...
 Или, однажды нагадали мне перед самым Старым Новым Годом: скоро выйду замуж!   Гадание было самое примитивное: блюдце с водой, на нём разложены по краям: хлеб, соль, земля, обручальное кольцо. Лодочка со свечой. Раскручивали воду, опускали лодочку на воду, к какому берегу она пристанет, то и будет. Моя лодка приплыла прямиком к обручальному кольцу и остановилась, как вкопанная. Я посмеялась – у меня даже намёка никакого на это тогда не было… Но мечтала я освободиться от распределения в Узбекистане, куда сама же себя и загнала - романтики захотелось…
  И вот лечу я через несколько дней из Перми в Ташкент и думаю: "Cейчас  выйду в аэропорту, встречу кого-нибудь и выйду замуж.  Не могу больше видеть этот Узбекистан! Здесь советской власти нет! Сидит на углу узбек в тюбетейке, седовласый уже, продаёт сигареты "Opal" по 50 коп., а они стоили тогда 35 коп., и в магазинах их днём с огнём не сыщешь… Или тушёнку перепродаёт, и хоть бы что!  Все его уважают, все здороваются, милиционеры руку пожимают… Никакой советской власти!"
   Прилетели в Ташкент. Пересадку нужно делать на рейс до Андижана. А аэропорт – битком набит людьми, не протолкнуться. Нелётная погода, рейсы отменяют. К кассе не подобраться. Вижу, один товарищ возвышается над другими и к кассе близко стоит... Кричу ему (а в зале шум стоит, не докричаться):
"Закомпостируйте, пожалуйста, билет до Андижана!"
Паспорт ему передала,  билет…
   Закомпостировал… До Андижана уже вместе поездом добирались, потому что все рейсы отменили. Всю ночь проболтали. Тут же он мне и предложение сделал. Через пять дней расписались – в Узбекистане ведь не было советской власти!  Я-то знала, что это - замужество, то бишь, – ненадолго. Интуиция подсказывала. Но от распределения я всё-таки освободилась!




 

Беглец

                Рассказ Евгения Ивановича Рыбникова
Был я уже в чине подполковника тогда. Служил в Красноярске начальником отделения пропаганды и агитации политотдела дивизии. Однажды направили меня с группой товарищей в командировку в рабочий посёлок  Решёты , там располагалась бригада – войсковая часть, которая была в составе нашей дивизии. Я остался в штабе бригады, остальные рассредоточились по батальонам, расположенным в разных местах Нижне-Ингашского района Красноярского края. Дня через два поcле начала моей  работы  в штабе, утром прозвучал звонок от командира одного из подразделений, расположенном в полутора километрах от штаба: минувшей ночью из подразделения ушёл боец с оружием - автоматом Калашникова, самовольно покинув свой пост в карауле, прихватив при этом не только свои патроны, но и патроны своих товарищей, в общей сложности,  у него набралось четыре магазина патронов для автомата Калашникова, то есть сто двадцать штук патронов!  Командир подразделения, понятно, сразу не сообщил в штаб о ЧП, а попытался справиться своими силами: поднял своё подразделение, и солдаты ночью прочёсывали близлежащие леса, но пока безрезультатно… «Штабные» быстренько подхватились, вооружились дополнительно автоматами и поехали на место происшествия, с ними поехал, вооружившись, и я – как никак, я – их начальник, да  ещё  из  политотдела, мне и карты в руки!
               
                Рассказ Руслана  Кайсарова.
Родом я из Татарской АССР, из посёлка Нижние Вязовые Зелёнодольского  района. Посёлок наш расположен на правом, высоком берегу Куйбышевского водохранилища. Красота там – неописуемая! Особенно весной: выйдешь на берег – ширь необъятная, противоположного берега почти не видно, голову дурманит черёмуховый аромат… Была у меня и заветная скамейка на берегу, где мы встречались с Татьяной. Татьяна – это девушка  моя,  мы учились с ней в одном классе,  первая любовь и всё такое…  Вы знаете… После школы хотели пожениться, но родители с обеих сторон упёрлись: мол,  рано  ещё, учиться надо, а потом – замуж, - это ей говорили, а мне говорили другое, мол , русская она, а ты татарин, не пара вы! А она – девчонка красивая была и отчаянная, решила: «Вот отслужишь в армии, уедем в Куйбышев, и поженимся, никого не спросим!» В Куйбышеве она в институт поступила, в педагогический… С тем я в армию и отбыл, провожала она меня – плакала, на два года расставались, всё-таки! Службу я проходил в Красноярском крае, располагалась наша часть возле посёлка Решёты. Служил нормально,  командир хороший был, справедливый. Письма от Татьяны  получал,  как положено: «Люблю, целую, жду!» Прослужил я так месяцев восемь, вдруг приходит письмо от моего одноклассника Вовки Чепурных. Я удивился, мы и не дружили особо, с чего бы ему письма мне писать? Читаю письмо,  а там такая гадость про Таньку написана,  что и пересказывать тошно! Ну, понимаете, изменяет, гуляет… и всё в этом духе.  Я ни одному слову не поверил, но мысль эта, как заноза, в душу мою вошла, и гложет, и гложет…  Я ни о чём больше думать не могу – домой надо,  во всём разобраться… Пошёл к командиру взвода, в отпуск проситься по семейным обстоятельствам, он – ни в какую, мол, не положено… А тут ещё одно письмо приходит от Вовки, мол, Танька твоя замуж собралась за Толика какого-то…  Тут у меня крышу совсем снесло… Пошёл прямо к командиру роты: «Отпустите в отпуск, вопрос жизни и смерти!» Он только посмеялся надо мной: «Другую найдёшь! Все они, бабы, одинаковы!» У меня от  этих слов ещё горше на душе стало,  впору застрелиться,  но всё вышло иначе…
                Рассказ   Евгения Ивановича Рыбникова
Приехали  на  место,  подумали, встали в оцепление, впереди кинологи с собаками, собаки след взяли и вели нас по направлению к железнодорожной станции … На пути к станции стояло заброшенное строение, то ли дом, то ли сарай… Кто-то из бойцов  заметил там какое- то движение,  сразу прозвучал приказ оцепить дом,  командир батальона прокричал в рупор: «Руслан, выходи! Брось оружие!» В ответ услышали: «Не подходите, мне терять нечего, буду стрелять,  а потом сам застрелюсь!»  Так переговаривались ещё с полчаса,  разные слова звучали, включая  и нецензурные… А как ещё с ним говорить, психологов тогда в армии не было! Мне эта церемония изрядно надоела, говорю: «Пойду сейчас я, с ним поговорю!»  А я уже знал, что парень-то он хороший, из многодетной семьи опять же, да и опыт у меня тогда уже был большой, солдаты меня уважали, без ложной скромности говорю.  Подхожу поближе к дому,автомат кладу на траву, достаю пистолет, демонстративно разряжаю, тоже бросаю его, чтобы Руслан видел, иду по направлению к дому, медленно,  и говорю: «Руслан, вот я, твой начальник, иду к тебе совершенно безоружный, ты, конечно, можешь начать стрельбу и убить меня, но, подумай, пока ничего ещё не случилось,  всё можно исправить! Подумай об отце своём и о матери, как они будут без тебя? А братья твои младшие? Кто с ними пойдёт на рыбалку, с кого пример брать будут,  что в школе им ребята скажут? Что их брат дезертир был? Какими они вырастут с такой славой? Пока ты ни разу не выстрелил,  всё можно исправить! Подумай,  я всю ответственность беру на себя: ничего тебе не будет,  отсидишь на гауптвахте, и всё! И проблему твою решим,   я помогу тебе!»  Смотрю, дверь открывается,выходит из избушки солдатик, отдаёт мне автомат, я его по плечу похлопал,  идём рядом по направлению к командиру роты.  Всё! Посадили солдата в машину, увезли… А если бы я не нашёл нужных слов, если бы Руслан их не услышал? Не сидел бы я здесь и не вёл бы с Вами беседы, да и Руслан вряд ли бы остался в живых… а если бы и жив остался, жизнь его была бы исковеркана навсегда…
                Рассказ Руслана Кайсарова
Ночью я в карауле стоял, мысль о Таньке не давала мне покоя, и я решил сбежать и ехать домой. Я не думал о том,   что меня поймают,не думал и о том, что со мной будет потом,  одна лишь только мысль терзала меня: не может быть, чтобы Татьяна меня предала, не такая она, не может, не может, не может… Лихорадочно собрал патроны , схватил автомат и побежал по направлению к станции. Сначала я думал сесть в первую попавшуюся электричку, и уехать подальше от части… Но, придя на станцию,  узнал, что электричек до утра не будет, и я решил отсидеться  пока в заброшенной избушке недалеко от станции. Пришёл туда,  устроился на голой кровати с панцирной сеткой, которая каким- то чудом там сохранилась, и уснул… Проснулся я от лая собак… Посмотрел в щель: вся рота наготове выстроилась с автоматами, там и свои, и чужие,  офицеров много, собаки…  Кричат мне в рупор: « Сдавайся!!!» Что я, фриц какой-то, что ли… Шпион?! «Не сдамся», - отвечаю, - «Стрелять буду,  а последний патрон – мой!»  Я решил: « Пропадать, так с музыкой!»  Я уже и не слушал больше, что они кричали, присоединил магазин с патронами к автомату, загнал патрон в патронник, -  кто подойдёт , буду стрелять! Смотрю,  офицерик  какой-то небольшого роста отделился от толпы,  идёт в направлении моего убежища…
Я его сразу на прицел взял, прицелился в фуражку,  думаю фургон для начала снесу, а потом… Что в голове моей тогда происходило, до сих пор не знаю… Как в тумане всё… А офицер всё идёт и  идёт, говорит что-то,  я не слышу… Нажал я всё-таки на курок – осечка! Ничего не произошло! Вот в тот момент я и поверил в Бога!  Кто меня остановил  бы, кроме него! Разрядил я автомат, поставил на предохранитель, и вышел… Офицер тот ко мне подбегает: «Молодец», - говорит, - « Всё правильно сделал, тебе ничего не будет, я беру это на себя!» А я смотреть ему в глаза не могу – ведь я его чуть не убил!
 Потом  всё случилось так, как мне и обещал этот офицер – подполковник Рыбников. Отсидел я на гауптвахте положенные семь суток, потом вернулся в роту, уголовное дело возбуждать не стали, учитывая моё душевное состояние и то,  что всё закончилось без жертв. Подполковник своё слово сдержал, и через две недели меня отпустили в отпуск по семейным обстоятельствам.
   Приехал я в свои Нижние Вязовые, а на автовокзале меня Татьяна встречает  - ей из части звонили, подполковник этот, - вызывали на переговорную станцию, объяснили ситуацию.  С письмами от Чепурных оказалась полная туфта, он на Таньку со школы виды имел, а теперь решил нас с ней разлучить… Получил от меня пару пинков под зад, на том и разошлись… А с Татьяной мы в этот отпуск поженились, расписались через три дня, в ЗАГСе учли  моё положение солдата срочной службы.
                Эпилог. Рассказывает Евгений Иванович Рыбников.
Когда я подходил к избушке, я явственно слышал  щелчок, подумал, что это мог быть выстрел, но раз потом ничего не случилось, забыл об этом…  Иногда, когда я вспоминаю этот случай, мне приходит в голову мысль, что это был выстрел в мою сторону, но... как говорится: «Всё хорошо, что хорошо кончается!»

 




Пристанище одиночества

  Слышал ли ты музыку осеннего леса, когда ,  раздвигая ветви, медленно идёшь по шуршащим под ногами опавшим листьям?
Сломается вдруг сучок с тихим треском;пролетит полусонная оса с легким жужжанием, и, наткнувшись неожиданно на препятствие отскочит, развернётся и полетит себе куда-то, собирая остатки яств, что разбросал для неё сентябрь; вскрикнет неожиданно птица где-то на болоте и эхом ей ответят несколько далёких хриплых голосов;  плеснёт одинокая рыба в пруду, погружаясь в прохладные тёмные глубины, и прозвучит неожиданно резкий клич чайки, пикирующей в водное чрево за добычей. Вот все звуки cтихли; слышен только шорох одиноких падающих листьев, то тут, то там, срывающихся с веток...
     Видел ли ты, как медленно опускаются на водную гладь листья берёзы под дуновением слабого ветра?  Они  летят, покачиваясь  в воздушном потоке, как  маленькие лодочки в колышащихся волнах океана, иногда переворачиваясь вокруг тоненького своего стебелька, и тогда кажется,  что это запоздалый мотылёк присоединился к их печальному хороводу;  потом они замирают на водной глади, и только слабое течение и мелкая рябь нарушают их покой.
    Знаешь ли ты,  как одиноки оголённые ветви деревьев,  сбросившие свою ещё недавно такую роскошную,  расцвеченную яркими красками, листву? Вся она, ещё дышащая и живая,  лежит у подножия деревьев, но некоторые листки уже высохли,   превратились в лёгкие шуршащие стручки,  которые изменчивый ветер гоняет туда-сюда,  пока не прибьётся лист в укромный уголок, под сучок или корягу,  там и закончится его недолгая жизнь.  Лес теперь затих в ожидании чего-то; смолкли голоса птиц,  холодные ветры раскачивают верхушки деревьев, и лишь иногда сорвётся с ветки припозднившийся лист...
  Чего он ждёт, осенний лес, пристанище одиночества?..




 

Пёс и Вселенная...

Я живу в чёрном-чёрном квадрате.
Там находится моя Вселенная.
Временами я выхожу оттуда,
И тихонько сижу у входа в чёрный квадрат...
Тогда я общаюсь с детьми и с Хозяином,
Обедаю, если покормят,
Потом  долго смотрю Хозяину в глаза...
Я знаю, скоро нам придётся расстаться...
И снова вползаю к себе в свой чёрный квадрат...
Впрочем, Художник нарисовал неправильно...
Надо было просто нарисовать чёрную дыру,
Тогда гораздо удобнее было бы в неё влезать...
Зачем нужно было ему Солнце превращать в квадрат?
Солнце - это тоже чёрная дыра, только наоборот...
В последнее время я выхожу из квадрата всё реже...
Мне  лень:  общаться, смотреть на Хозяина,
И даже кость, брошенная мне с хозяйского стола
уже не радует...
Я чувствую, как меня затягивает чёрная дыра,
которая  притаилась в чёрном квадрате...
Она затягивает меня всё сильнее и сильнее,
и я чувствую, как Вселенная меня поглощает...
Не подходите близко к моей будке! Это опасно!




 

Сороки...

Мы оставляли хлеб раскрошенный на столике в саду,
Когда обратно в город шумный с дачи возвращались...
И думали: " Ну, кто же воспользуется нашим угощением?
Иль белка из лесу, или хомячок и прочие грызущие зверушки"...
Для птиц, мы думали, куски крупны немного...
Вернувшись, мы заставали стол пустым...
Но вот, однажды, муж выложил там хлеб, когда на даче были...
Вдруг, слышим, скрип  и шелест,
Будто флюгер жестяной на крыше вертится по ветру,
И шорох слышен средь ветвей рябины...
Глядим: четыре крупных птицы на стол спустились,
Схватили по куску и улетели, и в клюве каждая кусок несла...
Красивы оперением своим раскрашенным и длинными хвостами...
То были лишь сороки , но нам казались они жар-птицами...
Сияли перья в свете лучей склонённых солнца...
И гроздьями своими рябина ветки раскачивала ветру в такт...






 

Учительница

Учительнице в школе в день 8 марта мы подарили ложечек набор,
Сложившись классом, мелочь собирая по карманам...
О том забыли все, умчавшись скоро по дорогам жизни...
Но вот вернулись, тридцать лет прошло...
За стол накрытый дорогих гостей она радушно посадила,
И к каждой чашке чайной ложка из того набора была положена...
И помнила она стихи, что мы писали ей...

 



Туда, где нет времени...

 Небо вытянутым бездонным куполом накрывает равнину. Мокрый асфальт рассекает горизонт, сливаясь с облаками.
 Автомобили скользят наперегонки, превращаются в самом конце асфальта в маленьких муравьёв, спешащих в бесконечность, - туда, где нет времени.
 Влажный ветер раскачивает деревья по сторонам дороги, дыхание реки растворяется в соснах - ощущение, что рядом море.
 Поворот направо - кладбищенская стена, гранит и мрамор вздыбленными траурными колоннами. Горы пакетов с землёй - высади цветы - напоминание о живых.
 Фотографию выбрали, где ей восемнадцать - вся жизнь впереди... Три года прошло...
Долго едем по асфальту: небо, заросли травы и кресты. Eй тут хорошо - всегда рядом небо...
 Ветер гуляет между могилами, больше никого нет. Дочь плачет: она любила бабушку... я выплакала раньше... Вокруг какая-то высокая трава - не вырвать...
Ничего... надо выложить плиткой площадку... Дополню заказ...  Едем обратно...
Внезапно налетел ветер...
Ну, что ему не гулялось за поворотом?! Cтучит в стекло разным сором,
листьями...  Небо - пугающе чёрное.
Молния высветила полнеба. Хлынул ливень, вылизал машину дочиста, пылинки не оставил; едва успевают работать дворники.
  Через пять минут из клочка синевы выглянуло солнце.Едем по лужам, обдавая водой встречные автомобили. Нас тоже обливают. Cолнечные блики в летящих брызгах.
 По пути заезжаем в "Ашан", покупаю внукам игрушки: две куклы, лего, мыльные пузыри...
 То, из чего складывается жизнь...



 

Самый счастливый человек на Земле...

 Самый счастливый человек на Земле живет в Тропарево-Никулино, в одном из шестнадцатиэтажных домов спального района Москвы...
 Когда раздаются ее легкие шаги за дверью, в его глазах, сосредоточенных и вдумчивых, вспыхивают радостные искорки, он торопится открыть ей дверь и обнять ее...
   Он готов стать кем угодно: кошкой, которая мяукает и ласкается к ее ногам - лишь бы она обратила на него свое великодушное внимание; клоуном, над шутками которого все смеются, чтобы всегда видеть ее милую улыбку, обращенную к нему...
 Иногда они ложатся рядом на кровать и смотрят вместе фильмы. Он счастлив от того лишь только, что она - рядом. Но потом она начинает за что-то на него сердиться и гневно кричит. Он даже не понимает, за что, но все равно счастлив от того, что она сейчас с ним.
 Он хочет только одного - чтобы она была всегда с ним рядом: каждый час, каждую минуту, каждую секунду. Он ждет ее весь день и весь вечер, и когда она входит в дом - нет на всем белом свете более счастливого существа...
 Он радостно кричит:
 "Мама, смотри, у меня червяк! Он здесь, в коробочке!"
 "Ты мой дорогой!" - говорит она.
 "Да, я дорого стою - сто... километров!"