Принадлежит ли земля народу?

эссе

Исторически Америка набирала силу так, что не на бумаге, а по факту отдала землю людям, которые приступили к её освоению, обработке и извлечению благ. Переселенец, движимый на Запад континента, встретив незанятую землю, мог её вспахать, засеять или огородить под выпас скота. С этого момента занятая им земля становилась его собственностью без каких-либо ограничений, включая недра. Будь в недрах под его участком нефть или иные минералы, они тоже становились его собственностью, которую он мог закрепить за собой путем регистрации и платить налог. Это совсем не то, что сделал Ленин, внешне перехвативший лозунг эсеров земля – крестьянам, заводы и фабрики – рабочим. С той разницей, что эсеры отдавали землю крестьянам путем социализации через местное самоуправление, а Ленин её национализировал, оставлял за собой под властью большевиков. Крестьянин, купивший себе тяжким трудом кусок земли, лишался права на этот кусок, как и рабочий, своим трудом выкупивший мастерскую, терял право на эту мастерскую. Отбиралось то, что человек приобрел своим трудом, и отдавалось тем, кто не приложил усилий. Ранее крестьянин, работая на земле помещика, мог уйти от него на лучшие условия. Также и рабочий мог оставить хозяина и уйти туда, где лучше. Ленин оставил рабочих и крестьян без выбора, закрепостил их своею властью. Перед работником предстал лишь один крупный помещик и фабрикант – государство. Работники попали в бесправное положение, которое властью большевиков неизменно ухудшалось. Упала зарплата до уровня, едва дававшего им кусок хлеба, пока не привела к вымиранию городов. Крестьяне получили жесткую продразверстку, отчуждавшую продукт их труда силой, пока не увидели себя в колхозном рабстве.

Производить зерно стало опасно, и крестьянин стал засевать самую узкую полоску, лишь на прокорм семьи и весенний сев. Наркомпрод при случае забирал силой и это последнее, вызывая голод и мор. В 1921 – 1922 годах голод в Поволжье от Удмуртии до Каспия и в смежных регионах, умерло свыше 5 млн крестьян. Не стало хлеба, нечем кормить армию, выросшую до 5,5 млн, и её распустили. Взять с крестьян нечего, отменили продразверстку. Как приманить их к труду? Обещали не грабить, и небольшой натуральный налог. А как вернуть к жизни обезлюдившие города? На 1 января 1917 в рабочем Петрограде 2,3 млн жителей, а в Москве 1,85 млн. Через 3 года власти большевиков в 1920-м в Петрограде лишь 0,74 млн, а в Москве 1,12 млн. В Питере втрое, в Москве вдвое меньше жителей. Таял рабочий класс, кому якобы служили большевики. /Исторические материалы. Сайт istmat .info, гл.2 Население/.

Ленинцы объявили НЭП – новую экономическую политику. Чего в ней больше? Мудрости Ленина, разрушившего хозяйство страны, или его капитуляции перед крестьянством, которое отказалось сеять в условиях его диктатуры? Не обманул ли Ленин рабочих и крестьян, лишив их выбора и права иметь хоть что-то? Тень его диктатуры временами  омрачает и наши дни. Аграрий на землях, отведенных под сельское хозяйство, не вправе открыть на этой земле предприятие для переработки своей сельхозпродукции. Отставив работу, он, возможно, добьётся этого права, но время уходит.

Исторически государство оберегало территории и границы расселения своего народа, и отдавало своим землепашцам богатые южные приграничные земли и поначалу защищало их от набегов со стороны. Со временем сами эти землепашцы превратились в охрану и защиту южных границ своего отечества. Станичники, осевшие на окраинных землях, засевали поля, сколько осилят, а их молодежь, играя и резвясь на конях, присматривала за границей. Нет ли опасного движения с приграничных гор, кто и как едет? Если ехали, устрашая оружием, станица объявляла сполох и тоже бралась за оружие, набеги горцев встречали отпор, и они везли обратно своих убитых и раненых братков. Другое дело, если горцы ехали с миром, скажем, молодой горец заприметил девушку казачку и с дружками поспешал свататься. Тут гостей ждал дружеский прием и праздник, песни и пляски. Горцы же, заприметив, как богато бытует русское казачество, стали садится на землю рядом и перенимать их строй жизни. Отмеряли себе поля, вспахивали и засевали черноземы и становились таким же казаками, как русские соседи. Судьба русского казачества и оседлых горцев становилась общей. В чеченских событиях российского безвременья 1990-х оседлая часть чеченцев не видела своей судьбы отдельно от русского народа.

Российская власть иной раз не знала, что делать с землей, пугалась её приращения и начинала её разбрасывать и дарить. 11(22) январе 1758 русская армия заняла Кёнигсберг и земли Восточной Пруссии, омытые кровью русских солдат в семилетней войне. Народ этих земель увидел в российском подданстве удобный случай уйти от бесконечных войн и поборов прусского короля Фридриха II-го, стоивших им 2/3 доходов, и с легкостью присягнул на верность русской императрице Елизавете Петровне. Он уже лицезрел её на новых монетах Elisabeth rex Prussiae. Озабоченный научным продвижением немецкий логик и философ Иммануил Кант 14 декабря 1758, вступая в российское подданство, писал “самодержице всех россиян”: “Освободился пост ординарного профессора логики и метафизики Кенигсбергской академии” и просил “милостиво определить” его на этот пост. Не ведал молодой Кант коварного непостоянства! Взбалмошный император Петр III, сменив Елизавету Петровну, вернул кумиру своих воздыханий королю Пруссии Фридриху II, потерянные им восточные земли, что после не раз служили плацдармом Германии в войнах против России.

Прекрасно, когда президент дарит щенков, и плохо, когда 15 сентября 2010 другой президент своею властью взял у своих граждан и поднес Норвегии 90000 кв. км акватории, 60% рыбных промыслов российских рыбаков в Баренцевом море и 250 млн тонн углеводородов на шельфе, оцениваемых в 30 млрд Евро. Могла ли Государственная дума остановить эту сделку? Оказалось, нет, не могла! 25 марта 2011 Госдума ратифицировала эту сделку 311 голосами тех, кто не ведал пользы в этих водах, против 57 тех, кто сознавал потери своих промысловиков. Узнав о готовившейся сделке, потрясенные потерями, своими и своего отечества, мурманские рыбаки, поехали в Москву защищать свой промысловый интерес, но встретили там твердую опеку интересов Норвегии и ноль внимания к своим согражданам и благам Родины. О чем это говорит? – Не о том ли, что Россия не передала права на контролируемые ею земли и акватории своим согражданам, как это всегда делали США. Как случилось, что мурманские рыбаки, исстари освоившие северные акватории и извлекавшие из неё блага для себя и своего отечества, вдруг потеряли эти блага? – Не от того ли, что места традиционной хозяйственной деятельности Россия не закрепила за их пользователями и хозяйственниками. Распорядителем её вод, земель и недр оказался чиновник, не питавший добра к своему народу, вознёсшийся духом на многообещающее обращение иностранца. Росчерком пера он отнял у своего народа блага, исстари ему принадлежащие. Ушла бы из-под контроля российского бизнеса акватория, где он имел свой интерес, уже отданная ему под освоение? – Пожалуй, нет. Чиновник часто чужд к интересам народа, ему ближе то, что ублажает его самолюбие и само готово свалиться ему в карман. Почему правительство не заручилось оценкой этой акватории профильными ведомствами? Ради чего наложило на это дело гриф секретности? Секретность от кого? От народа? Чтоб не знал, как его грабят? /slovoidelo.ru Как Россия отдала Норвегии…/

Ранее соглашением 1 июня 1990 страна Советов подарила США 46300 кв. км акватории Берингова моря. Михаил Горбачев избегал брать на себя ответственность и на подписание документа толкнул главу МИД Эдуарда Шеварднадзе. В разгар афишируемой Горбачевым гласности эта акватория без огласки тихо ушла из страны, её украли, как и все другое у ротозея Горбачева вплоть до страны. Первыми о том узнали дальневосточные рыбаки, когда отправились на свои привычные ежегодные промыслы в Беринговом море, и на пути их остановил береговой флот США. Так они узнали, что их промыслы уже не принадлежали их отечеству, отныне это чужие воды. Простые же граждане страны Советов узнали об этом, когда в их меню разом исчезла тресковая рыбка минтай, очень даже вкусная белковая пища, и дешевая по её обилию в той акватории. Её добывали по 200 тысяч тонн ежегодно. Россия с этой акватории за годы 1991-2002 по оценке Счетной палаты недополучила 1,6 – 1,9 млн тонн рыбы стоимостью примерно в 2 млрд $ США. Еще большую ценность имели углеводороды на том шельфе. Правительство США отдало их запасы частным кампаниям под разработку 200 млрд кубометров газа и 200 млн тонн нефти. /slovoidelo.ru: Как Горбачев отдал США…/ Частные компании США, наделенные правом собственности, никогда не допустят, чтоб чиновник росчерком пера передал их права под контроль чужого правительства. Кто вселил в чиновника такую силу и власть? – За последние 100 лет разве лишь Ленин и его ЧК. Кто оспорит?

Круг интересов Горбачева прояснила скандальная история с подарком президента Южной Кореи Ро Дэ У в 100 млн $ США. Чек на эту сумму обнаружили по делу ГКЧП в сейфе Горбачева. Раиса Максимовна и Михаил Горбачев признали в них половину дара президента Южной Кореи Ро Де У. Эту взятку по случаю её огласки Горбачев передал в детский фонд, как и Раиса Максимовна свои 100 тысяч без той части, что успела потратить.

В то время, как отец Михаила Горбачева, Сергей Андреевич, был на фронте, его сын Михаил в родном селе Привольное попал в зону действия немецких войск. Он избегал говорить о немецкой оккупации, а вот его мать Мария Пантелеевна простодушно вспоминала: “Миша без устали носил немцам воду в баню, ощипывал им кур”.
/Зенькович Н. А.: Михаил Горбачев, стр. 16/. Ощипав кур своих, Миша в перешел на соседских, чего немцы, чтившие частную собственность, не одобрили. По жалобе соседей полицай калмык выпорол Мишу нагайкой. С детства Миша служил своим и чужим, не вникая, где его Родина и где её недруг. Мог ли такой человек не услужить врагам отечества? Государство как-никак – защитная оболочка народа. Как отбирал народ первых лиц страны, способных его защитить? На этот вопрос ответил сам Михаил Горбачев тем, что довёл свою страну до крушения. Не хотел я хулить соотечественников, а вот пришлось.

Россия и Канада в 1920-х годах свои арктические воды ограничили меридианами, идущим от граничных точек на берегах континенте к Северному полюсу. Такое деление арктических вод Россия предложила и сопредельным Дании, Норвегии, США, не все приняли. Воды южных стран в архипелагах делят срединные точки. Участки, к которым Норвегия проявляла интерес, могли бы и далее остаться в совместном пользовании, и Россия переняла бы от Норвегии её ценный опыт работы в арктических водах. Не сохранив своим промысловикам их давних прав на земли и акватории, Россия не имеет оценщиков природных благ. Чиновники же всегда соглашались с тем, что им галантно предлагалось со стороны. В 1990 Россия согласилась с предложением США спрямить граничную линию акваторий вдоль Камчатки, и отказалась себе во вред от границ по срединным точкам. На другой акватории Норвегия в 2010 предложили наоборот границу метить по срединным точкам, и Россия согласилась снова себе во вред. Россия не видит, в чем ей польза и в чем вред, и не спешит передать принадлежащие ей воды и территории их потенциальным пользователям. Оценить то и другое ей могли бы помочь расчетные группы пользователей, а пока их нет, чиновник легко покупается на не разглашаемый счет, реализуемый в будущем. Будь расчетные группы, с этим было бы труднее. Теряя ресурсы отданных акваторий и земель, народ беднеет в настоящем и будущем.

Хрущев отдал российский Крым под управление Украины, и теперь мы пожинаем осложнения от этого его подарка. Слабость России в том, что её народ всё ещё живет в революционных путах Ленина и не волен свободно работать на своей земле, считая её неотъемлемой и вкладывая в неё капитал. Когда правоотношения постоянно меняются, никто не уверен, что будет завтра. Завтра всё может быть иначе, и о праве говорить не приходится. Непременный атрибут права – это, когда оно постоянно и надолго. Без этого атрибута нет права, есть бесправие. Мы видим, как трудно нашему президенту убеждать иностранных инвесторов в постоянстве российского права. Почему? Потому как жизнь дала примеры обратного.

Тут и русский язык подводит. По договору компания продаёт квартиру, а стоит внимательно посмотреть, какая же это квартира. Нет пола, нет воды и канализации, нет электричества. Нельзя же сырую коробку под квартиру называть квартирой. Тем не менее, в договоре она квартира, и это не где-нибудь на периферии, это в Москве. Право абсолютизирует понятия, без чего нельзя. Когда понятия плывут, нет права. Вот, скажем, имеет ли право каждый работник на ежегодный оплачиваемый отпуск за отработанное время? Почти все ответят, да, есть такое право? А вот и нет – скажет оппозиционер и докажет свою правоту. Оплачиваемый отпуск за рабочее время у нас не абсолютен. Такое у нас право, что-то декларируется, и тут же оговорки его подрезают так, что и права-то нет, оно исчезает. Когда оплачиваемый отпуск работник берет перед своим увольнением, дать ему его или не дать, решает работодатель. Не дать, значит, сэкономить свои средства, и он отпуска не даёт. Работодатель просит, чтобы ради дела работник свой очередной отпуск не брал, а накапливал их, а при увольнении отпуска не даёт. Деньги за время отпусков работодатель оплатит, но сократит работнику трудовой стаж и оплату труда за это сокращенное время оставит себе.

Кто-то нашел для себя собственное дело, ему нужна земля, имея начальный капитал, он хочет испытать себя в новом деле. Получится ли у него, он еще не знает, а государство опережает и требует от него регистрации и больших денег за право начать. Слабость России в том, что власть не готова отдать землю народу – тем людям, которые по факту приступили бы к извлечению из неё благ для себя и отечества. На Дальнем Востоке и отчасти в других местах, где мало людей, президент даёт по гектару, а в прочих регионах бывшие поля заросли лесом. Народу нужно, чтоб земля производила, и удержание её пустующей показывает неумение власти использовать её как капитал. Земля, стоящая втуне, замороженные стройки, бездействующие заводы и фабрики – большой укор всем живущим и взывает к поиску тех, кто всё это задействует. Лишь свободная конкуренция определит истинную цену земли, завода и оборудования по их полезной отдаче людям. Объявляя априори завышенную цену земли, чиновники исключают эти блага из оборота, оставляя втуне. Повод к такому завышению даёт дорогостоящая муниципальная власть, рассеянная по пустующей земле и взимающая с неё немалую плату на своё содержание. Казалось бы, местной власти не должно быть там, где её роль призрачна. Но те, кто претендует на власть, находят такие места, где можно стричь купоны, не шевеля пальцем.

Ныне находчивых людей больше привлекает не бизнес, беспокойный и стеснённый путами, сколько стать частью государства – чиновником на высоком довольствии, с пенсией до 75% от его прошлой зарплаты, с массой доплат и россыпью других льгот. Краткий срок госслужбы вознаградит лучше, чем другая работа в течение жизни. В итоге множатся чиновники и оттягивают людей от продуктивного труда.

Каждую весну в России горят леса по невниманию человека, иной раз вместе с селами. Только почему они не горят рядом в Финляндии? Следуя доктрине Маркса и Ленина, страна пошла путём накопления общенародной собственности. Где та общенародная собственность сейчас? Её не стало. В безвременье 1990-х некому было её защитить! Её разворовали. Маркс и Ленин не думали о самозащите общей собственности. До поры до времени её защищали солдаты, а когда убрали солдат, она провалилась. А вот леса России ещё до конца не разворованы, и отчасти остались в государственной собственности. Ныне власть оберегает их как никогда. Если в лесу у порога дома лежал валежник, его нельзя было взять для своей печи, он принадлежал государству. Лишь за деньги путем оформления бумаг с чиновником, у кого не всегда есть ценник и кто ещё не освоил процедуру выписки валежника. На всё это хозяин дома плюнет и уедет в город, чтобы не возвращаться. Лес захламляется и горит, а у государства не хватает сил, чтоб пожары тушить. Горит не только лес, горят склады и товарные базы. Ленин лишь приманил лозунгом, не отдал крестьянам землю, а заводы и фабрики рабочим, он всё это национализировал, отдал под власть своей партии. В мире, где не было хитросплетений большевиков, крестьяне получали землю от местного самоуправления. В Финляндии земля принадлежит народу, как её недра и леса. В Финляндии близ мест поселения леса закреплены за семьями, и они её оберегают, чистят, сдают надежным арендаторам, и леса не горят. Конечно, от эксцессов не застрахован тот, у кого всегда царил порядок. Бесшабашная городская молодёжь своевольно метнулась в лес на пикник и принесла пожар, которого никто не ждал. Вот только есть разница между беспорядком и порядком с вторжением в него эксцессов.

Владимир Пантель (VladimirPantel@gmail.com)