Три попытки

Судья смотрел на нее маленькими злыми глазками, почти полностью скрытыми под жирными складками кожи, свисающими со лба, рот его открывался и закрывался с мягкими шлепками из-за слишком длинных и полных губ, и при каждом слове с них срывались жемчужные брызги слюны:
 
– Прошу встать, суд идет! – голос судьи прокатился по комнате влажной ударной волной, захотелось откашляться.

Она встала на ватные ноги, вполне справедливо ощущая нереальность происходящего. Где это она? В чем ее обвиняют? И главное – что это, черт возьми, за твари? Сам зал напоминал Колизей: круглое помещение, правда, без окон, ряды трибун, восходящие к потолку и до отказа забитые самыми разнообразными существами. Были тут и гуманоиды, и червеобразные, и даже нечто вроде медуз. И все смотрели на нее с осуждением и, как ей показалось, с отвращением.

– Прошу сесть. Слово для изложения сути обвинения предоставляется председателю системы Альфа Центавра и Солнечной системы, члену палаты представителей Млечного Пути Оааргу Тхибилону, – судья оторвал от нее свой пристальный взгляд и перевел его на высокого гуманоида с фиолетовой кожей, сидевшего по правую руку от него. Тот встал:
 
– Ваша честь, уже несколько тысяч лет я наблюдаю за человеческой расой. И эта раса меня очень беспокоит. Люди не умеют уживаться с соседями ни по планете, ни по Солнечной системе, они представляют опасность для цивилизованного мира. Человечество проживает на прекрасной планете с комфортным климатом и необходимыми ресурсами, но совершенно по-варварски обращается со всем этим богатством: их планета на грани уничтожения из-за невежественного обращения. Человечество обвиняется в нарушении двести тринадцатой статьи Кодекса Миров о защите планет и их спутников. Но это еще не все обвинения. Жители планеты Марс неоднократно жаловались на вмешательство людей в их жизнь путем высадки на планете роботов, из-за чего жителям пришлось спуститься под землю, дабы не быть обнаруженными. Вы знаете, Ваша честь, что марсиане предпочитают тихую жизнь без контакта с внешним миром. Таким образом, человечество нарушило двадцать первую статью Кодекса Миров об уважении прав разумных существ.

Гуманоид сел и отпил из стакана, стоящего у него на столе. Судья, чем-то похожий на огромную жабу, удовлетворенно кивнул.
 
– Исходя из данных, полученных Оааргом, судом было принято решение уничтожить человеческую цивилизацию до того, как она нанесет непоправимый ущерб галактике. Грета Штольц, вы выступаете в качестве представителя обвиняемой стороны. Обвинения вам ясны?
 
Она машинально кивнула. Что за бред тут происходит? Эти существа что, инопланетяне? Похоже на то, и все они ополчились на человечество. М-да, видимо, люди совсем им надоели, раз они столько представителей собрали.
«Погодите-ка… а как я здесь оказалась?..»

– Что вы можете сказать в оправдание вашей расы? – Взгляд судьи снова впился в нее мелкими иголочками. Не отдавая себе отчета в том, что говорит, она начала сбивчиво тараторить:
 
– Ну, у нас много различных технологий, мы умные. А еще у нас есть вкусная еда, книги и котики…

– Довольно! – судья с омерзением искривил свой огромный рот. – Поскольку обвиняемая не может предоставить сколь-нибудь весомые факты, которые могут заставить суд изменить решение, приговор приводится в действие!
И он стукнул по столу своей жирной рукой-щупальцем вместо молоточка. Все встали, только она осталась сидеть. Как это так, ей даже договорить не дали! И теперь человечество ждет уничтожение, она не справилась со своей миссией…
Судья открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вместо речи из него донеслось птичье пение. Она вытаращилась на него, смутно осознавая, что мелодия эта ей знакома. Конечно! Это же…

… будильник. Хрипло застонав, Грета высунула из-под одеяла руку и стала шарить по тумбочке в поисках мобильного. Отключив наконец телефон, она медленно сползла с кровати и поплелась в ванную. Сцепления с реальностью пока не произошло, девушка все еще пребывала в своем странном сне, припоминая все больше его подробностей. Помнила она влажный блеск кожи судьи под холодным светом ламп, множество злых глаз, направленных на нее со всех сторон, и свои глупые аргументы.
«О боги, это же надо такой бред сморозить! Котики… Весомый аргумент, хе-хе. Приснится же такое!»
 
Холодный душ разорвал покрывало сна, окутывающее Грету, а чашка крепкого кофе без сахара порывом ветра унесла прочь его лоскутки. И девушка больше не думала ни о суде, ни об инопланетянах, ни о судьбе человечества.

Вечером, придя домой из кафе, в котором работала официанткой, она включила телевизор, дабы не слышать звенящей тишины пустой квартиры. Даже кошки у нее не было, и никто не ждал ее, уставшую и голодную, с ненавистной работы. Весь день она раскланивалась перед людьми, натягивая на себя приторную улыбку, а вечером готова была выть от тоски и одиночества. Какая ирония!..

В новостях говорили о внезапной эпидемии в Африке, в результате которой погибло несколько сотен человек. Самое поразительное, что еще вчера никаких признаков эпидемии не было, и врачи в растерянности: смертоносный вирус еще не известен науке. Грета переключила на другой канал, а через несколько минут уже и забыла о страшной новости, ведь в ее жизни и так хватало поводов для беспокойства. Холодный ужин, горячий душ, немного вышивки – ее единственного увлечения – и вечер кончился, трусливо сбежал под свирепым напором матушки-ночи. Девушка забилась под одеяло, как мышка в свою норку, и быстро заснула, выбросив из головы все лишнее. Пожалуй, многие мечтали овладеть этим умением.

…Звук шагов гулко отдавался в узком темном коридоре, освещенном лишь крошечными светильниками под самым потолком. Руки сдавливали тяжелые наручники из холодного синего металла. Ее вели двое стражей – гуманоид и какое-то существо, похожее на гидру, кожа которого мягко фосфоресцировала, давая дополнительное освещение. Гуманоид распахнул перед ней двери, и яркий холодный свет на миг ослепил девушку. Она снова оказалась в том самом зале суда.

– Прошу встать, суд идет! – все тот же влажный гортанный голос судьи пронесся по залу, отскакивая от стен, словно резиновый мячик. Все встали, несколько секунд в зале царила тишина.
 
– Прошу сесть. Слово для изложения сути обвинения предоставляется председателю системы Альфа Центавра и Солнечной системы, члену палаты представителей Млечного Пути Оааргу Тхибилону.
 
Тот самый фиолетовый инопланетянин встал и начал речь:
– Ваша честь, уже несколько тысяч лет я наблюдаю за человеческой расой. И эта раса меня очень беспокоит…
 
«Где-то я это уже слышала».
 
Сюжет повторялся, события разворачивались точно так же, как и во сне прошлой ночью. Те же жесты, те же слова, те же колкие брезгливые взгляды. Стоп, но разве такое возможно? Должно измениться хоть что-то, хоть самая мелочь. Но все было по-прежнему, словно она вернулась на сутки назад и переживает события прошлого. Не изменилась даже игра бликов на коже судьи.
 
– …Обвинения вам ясны? – вынырнув из раздумий, она кивнула. Так же, как и вчера.
«Вчера они приняли решение уничтожить человечество, но сегодня я должна их убедить!»
 
Дождавшись разрешения оспорить приговор, она заговорила:
 
– Мы способны на чистые чувства, мы можем любить. У человечества есть Любовь, а не это ли главный критерий оценки духовности? Пока человек жив – он любит, а пока он любит – он способен на добрые деяния. Дайте людям шанс измениться, дайте время осознать и исправить свои ошибки. Поверьте, мы этого достойны.
 
– Любовь ни в коей мере не является достойным аргументом, поскольку есть не что иное, как первобытные животные инстинкты размножения или самосохранения, в зависимости от возраста индивида. И давать шанс человечеству – очень опасный шаг, который может повлечь за собой уничтожение всей галактики. Люди непредсказуемы и хитры, они вполне на такое способны.
– Но ведь…
 
– Довольно! Приговор приводится в действие!
 
И снова этот мерзкий шлепок щупальцем по столу, снова недоумение и обида. Только будильник в этот раз не разорвал оковы липкого сна, и ей пришлось досматривать его до конца. Судья встал:
 
– Уничтожение человечества продолжится путем стихийных бедствий. Заседание окончено!
 
Те же стражи подхватили ее под руки – щупальце стража-гидры было горячим и пульсировало – и повели назад по темному коридору. Только светильники на этот раз не горели, мрак, словно туман, окутал девушку и поглотил все звуки из зала суда. Она не слышала ни шагов, ни эха, ни собственного дыхания. Ощущение цепких рук стражников исчезло, и холод разлился по тому месту на предплечье, где ее держал страж-гидра. Мрак окутывал ее все плотнее, заползал в нос и рот, просачивался сквозь глазные яблоки и заполнял ее изнутри, словно чернильницу. Дышать стало невыносимо, вместо крика из груди вырывались лишь хрипы. Паника сдавила горло, девушка бросилась бежать, но внезапно пол оборвался, и она полетела вниз, в голодную черную бездну, которая сначала тихо хихикала, а потом зловеще рассмеялась голосом судьи…

Грета проснулась задыхающаяся, вся в поту и с дрожью во всем теле. На часах было три пополуночи. Она больше не спала, а обдумывала свой сон за чашкой бодрящего зеленого чая.
 
Во всех фильмах, если надо было кого-то убедить, взывали к любви, и всегда это работало: злодеи образумливались. Получается, фильмы врут? Святая наивность, конечно же врут! Она никогда никого не любила, даже родителей. Выросшая в детском доме, она умела почти все, только не любить. Слова судьи вверх дном перевернули все ее представления об этом чувстве. Но, в таком случае, заслуживает ли человечество спасения? Стоит ли оно того, чтобы его спасать?
 
Грета сидела в своей маленькой кухоньке, пила чай, встречала рассвет и думала о том, что никогда еще мир не казался ей таким уродливым и вывернутым наизнанку.

День с самого утра обещал быть пасмурным, а к полудню зарядил сильнейший ливень. Улицы превратились в сточные канавы, лужи пузырились, как кипящее масло. Но девушка ничего этого не замечала. Она продолжала обслуживать клиентов, улыбалась им все той же сладкой улыбкой, но из головы у нее не выходил странный сон. В новостях говорили о том, что эпидемия в Африке усиливается, что в Калифорнии аномальная засуха, а в Японии произошло сильно землетрясение.
 
«Уничтожение человечества продолжится путем стихийных бедствий…»
Эти слова отдавались в голове, как звон церковного колокола. Неужели это не совпадение? Если так, то во всех этих катастрофах виновата она, и человечество действительно на грани уничтожения.

Вечером она шла домой, не обходя лужи, ненавидя себя за свою наивность. Туфли промокли насквозь, как и ветровка, с волос капало, но она ни на что не обращала внимания. Она села на лавочку в парке, забыв про дождь, и расплакалась.
 
«Миу», – услышала она сквозь стук капель. Подняла голову, прислушалась.
 
«Миу», – звук повторился. Она встала. Подошла к урне, рядом с которой стояла картонная коробка.
 
«Миу, ма-а-а-а», – она раскрыла коробку. Крошечный белый котенок, всего нескольких недель от роду. Кто мог оставить его здесь, в такую погоду? Грета засунула малыша за пазуху и поспешила домой.
 
Дома она вымыла котенка, обтерла мягким полотенцем и налила в мисочку теплого молока. Но малыш еще не умел пить сам, пришлось кормить его из пипетки. Прижимая маленький белый комочек к груди, проливая молоко на футболку, Грета ощущала тепло, разливающееся по телу, и робкие лучики счастья начали проглядываться сквозь тучи тревоги и вины. Возможно, люди действительно не заслуживают спасения, но всем им хочется жить ради таких вот моментов.
 
Если ей две ночи подряд снился один и тот же сон, значит, он может присниться ей и еще раз. Словно кто-то свыше дает ей несколько попыток, чтобы все исправить. Только вот обычно дается лишь три попытки, а достойного аргумента она так и не придумала. И если этой ночью снова облажается, то последствия могут стать фатальными.
 
Котенок поел и теперь спал, свернувшись калачиком у девушки на коленях. Громкое мурлыканье вибрацией отдавалось в ее теле. «А ведь люди, – думала она, – такие же котята. Беспомощные, потерявшиеся, вынужденные сами искать способ выжить, пока их не найдет и не подберет кто-нибудь побольше и поумнее».
 
Перед сном она еще раз накормила котенка. Спать хотелось необычайно, но она боялась засыпать: не хотела ошибиться и на этот раз. Наконец, собравшись с силами, она улеглась и, как всегда, мгновенно заснула.

– Исходя из данных, полученных Оааргом, судом было принято решение уничтожить человеческую цивилизацию до того, как она нанесет непоправимый ущерб галактике. Грета Штольц, вы выступаете в качестве представителя обвиняемой стороны. Обвинения вам ясны?
 
– Да, – на этот раз она решила не кивать. Отсутствие хоть какого-нибудь разнообразия немного пугало ее.
 
– Что вы можете сказать в оправдание вашей расы? – взгляд судьи был холоден и брезглив, как всегда. «Похоже на старое кино, которое пересматриваешь уже не первый раз».
 
– Ваша честь, вы считаете человечество менее развитой и разумной расой, чем любую другую из здесь представленных?
Видимо, он не ожидал вопроса и немного растерялся. Но после секундного колебания голос его прозвучал так же четко, как и всегда:
 
– Разумеется, достаточно проследить за его поведением хотя бы сутки, чтобы это понять.
 
– И я согласна с вами. Вы все гораздо более развиты, чем мы. Мы дети, а вы – взрослые. Наша цивилизация возникла относительно недавно, в отличие от вас, и мы еще не успели вырасти. Но как взрослые могут обижать детей? Не кажется ли вам, Ваша честь, что это как-то неэтично?
 
В зале воцарилось молчание, холодные и злые взгляды, направленные на девушку, потухли: все существа, сидевшие на трибунах, отвели глаза. Судья несколько раз моргнул, потер щупальцем подбородок и переглянулся с Оааргом. Тот ответил ему сомневающимся взглядом. Тогда судья с влажным чавканьем мотнул головой и спросил:
– Что ты пытаешься предложить нам, человек? – Уже на «ты», неплохо.
 
– Дайте нам время, чтобы вырасти. Да, дети всегда балуются, но таким образом они познают внешний мир и самих себя. Помогите нам как взрослые, направьте нашу энергию в нужное русло, и наша цивилизация станет равной вам.
 
Судья думал довольно долго, представители начали перешептываться между собой. Наконец, спустя пару минут, он ответил:
 
– Да будет так. Мы дадим человечеству шанс исправиться, поможем ему эволюционировать. Я отменяю приговор! – и снова шлепок щупальцем по столу. На глазах Греты навернулись слезы. Она смогла найти правильный ответ, смогла помочь человечеству! Она…

Но тут проснулся котенок и запищал, требуя еды. Девушка подскочила на кровати, счастливая и уверенная в себе. Покормив малыша, она поняла, что так и не дала ему имени, но думала над этим недолго. «Кид, – подумала она. – Я назову его Кид, в честь всех людей на этой планете».

На следующий день в новостях сообщали о нормализации погодных условий. Жара в Америке спала, кончилась эпидемия, а пострадавшая от землетрясения Япония не фиксирует даже малейших признаков сейсмической активности. Девушка была так счастлива, что все коллеги спрашивали, не завела ли она себе любовника. Впервые улыбка посетителям была не натянутая, а более чем искренняя. И только к вечеру запоздалая мысль пронзила сознание Греты, словно удар электрошокера: она так и не смогла найти человеческого достоинства, которое способно было убедить судью. От этой мысли стало немного грустно. Но теперь у человечества есть немного времени для того, чтобы все осознать и исправиться. А у нее теперь есть немного времени на любовь, которой ей так не хватало.
 
И Грета поспешила домой, где ее ждало маленькое человеческое счастье.