Шщяр 138

                КУХНЫКХНА.
                Нечитаемая Книга Сощщярий.

                Сошщярие 2.

                Сотворение сыра

(продолжение)

...Однако, как ни лез из шкуры вон Туморгай, разглядеть боле ничего не пришлось.

Капля то появлялась, то исчезала. Он усиленно начал думать в сторону белого шара, пытаясь дотянуться мыслями до той капли, — раньше он пробовал и палкой, и хвостом... — но ничего нового не ощутил, потому и решил, что некто, живущий на шаре, его вовсе не слышит. И все усердней он перебирал струны, и все тише и проникновенней пел, убаюкивая зреющего под водой Мужика... И однажды, зачерпнув солидную унцию вдохновения, он распелся так, что внутрях струмента затеялась какая-то жизнь. Глядь, глядь! — из гусельного отверстьица начали показываться легкие бестелесые существа, наподобие призрачных девушек, — то были ноты, обращенные в посланцев. Звали сих вуллы. И, выходя из гуслей, они мигом выпархивали наружу, а затем быстро и бесшумно воспаряли вверх, устремясь к самой луне. Туморгай в это время познавал катарсис по всем статьям — слеп, глух, нем— и ничто извне его не колышет..

Луна на это как будто б смолчала. Но затем сверху начали приходить странные послания. Напевшийся досыта бард спал себе, умостив голову на струнах, ритмично поикивая с интервалом в унцию времени, и слыхом не слыхивал, как обсыпало его не то пухом тополиным, не то хнегом, а так, — ароматным золотистым крошевом с головы до пят. И сыпалось это еще с часа два, и сыпалось от Луны.

Когда он проснулся, то первым делом втянул носом новый, дюже хмельной запах, разлитый кругом и, не открывая глаз, невольно облизнул какую-то крошку со рта. И сразу же глаза навыкат — сыр!

И Туморгай, оказавшийся вдруг голоден, не в силах боле терпеть рассыпанной пред ним красоты, приял ее мигом внутрь, утерся усом и восхвалил щедрость надвисящего шара.

После сего мышонок стал как-то меняться внутрях: обрел толику некоторой прозрачности и в уме прибавил — по каждому поводу он теперь мог вывести резюме научного свойства. И недаром, — ибо сполна вкусил от плода Лкувэдукслева, и мудрость ста одиннадцати проклюнулась в ём...

В тот лихокостный тюленябрь многое еще валилось с Луны, — то камушек, то веское слово в серебре... Так, однажды скользнуло в воду что-то белое, навроде морской раковицы или большого изогнутого рога с раструбом в основании. Туморгай зырк в Океан — раковица знай себе лежит основанием рога вверх, лунный свет источает, а из раструба ё, как на экране телевизио, выглядывает сама лунна поверхность со всеми ее кратерами, то одним боком, то другим, а то и темной стороной, отсель неприметной. Острием же рог был закреплен к деревянной коробочке с затейливой ручкой-вертихвосткой сбоку. Наверху сей коробочки был закреплен некий круг с осью вращения, и когда проплывающий мимо тритон удумывал вдруг поиграть с ручкой-вертихвосткой, круг начинал вращаться. При том доносились смутные звуки, приглушенные толщей вод.

И девятеро Атлантов, кои также Стражи Всепорядка, приметили сей аппарат и занесли в скрижали свои, как новое диво, и даже присвоили звание — граммофон с трубой.

***
С того самого момента завел себе Туморгай по вечерам глядеть сквозь прозрачну воду в раструб чудесной раковицы и время от времени восполняться залетным крошевом лунного сыру — благо за оным дело не застаивалось. И все прозрачней он делался с того режиму, и все более умудрялся — до того, что складывал уже веские слова и разные свои мудромысли штабелями, развел картотеку и подумывал ужо о выращивании летательной кареты со звезды на звезду, с тем, чтоб закончательна стоянка — на белом шаре...

Вся это друмидроль прервалась в один момент срочным уведомлением. Тем самым, кое, пришед струящейся спиралью, как счищаемая одним неотрывным движением яблочна кожурка, длинная-длинная, выползающая прямиком из кратера далекой Луны. Кожурка та спускалась, посверкивая и шурша, и была вся улеплена звездочками в хитром порядке. И унюхал Туморгай, что это телетайпна лента, и засел расшифровывать. И сопоставив знаки, проверив ленту на вкус, на средине тюленября он разобрал, наконец-таки, что к чему. Телетайпна лента сия поведывала о том, что некий Лунный Разум из ста одиннадцати в одном, обосновавшийся в Кратере Возврата, с давних пор уже ведет наблюдение за Океаном и берегом; о непреходящей значимости Драгоценнейшего Мужика№13, выход которого подзадержался, а оттого подзадержалось и обновление Луны, каким-то образом зависящее от телодвижений оного. Ну и всеконечно, о его, Туморгаевой, роли в достойном приеме океанского выходца. Также этот Разум сокрушался о неумеренном потреблении бардом крошева лунной премудрости, кое предназначалось в основном для Мужика, чтобы тот дошел-таки до берега. А ему, Туморгаю, надлежало вовремя подкармливать сей агрегат неистовства...

Мыш так и застыл на месте. Хотел еще раз глянуть, удостовериться, ан нет, — лента со звездами счезла, зато внутрях его бурлит благодать — сытно! Тут он взглянул ненароком в раковицу на дне океанском, там же — лунны кратеры, краса, ни следочка, ни возгласа, и все как будто знакомо сидящему на Пне. Взмахнул он в сердцах хвостом и прослезился от защемившей нюх ностальжи к оставленной далеко позади... Луне. Ибо это был уже не вполне Туморгай, не вполне мышонок, может быть даже и не бард вовсе, а тот, на кого некогда возложили свои чаяния сто одиннадцать не дошедших, но сотворивших...




(далее - Шщяр 144 http://www.proza.ru/2018/08/19/1005)

(предыдущие шщяры - Шщяр 3, Шщяр 132, "вместо пролога", Шщяр 133, Шщяр 549, Шщяр 26, "Песнь Возврата", Шщяр 135, Шщяр 550 http://www.proza.ru/2018/08/16/1179)
(все примечания - в главе «Словесариум 2»

(начало сошщярия 1 - http://www.proza.ru/2009/09/30/549
начало сошщярия 2 - http://www.proza.ru/2018/08/03/1022
начало сошщярия 3 - http://www.proza.ru/2018/08/27/885)