Мученики

Вновь прибывшие как всегда походили на разноцветные конфеты: за рыжим шагал блондин, за черноволосым- трое лысых. Игорь и Стас, подобно работорговцам, рентгеновским взглядом просвечивали заключённых, подбирали самых нужных из мясного потока. Такие разбитые, такие униженные, виновные и не очень, они шли в незнакомое место, свесив головы, не ведая, что с ними произойдёт даже в ближайший час, а не то что год.

Как всегда, Игорь и Стас договорились с подмазанным дежурным, зашли в архив и взялись просматривать дела новеньких. Началась рутинная подготовительная работа. Стас, подтянутый тридцатилетний мужчина с чуть опухшим от частых возлияний лицом и немного оттопыренными ушами, первым просматривал все дела и подходящие передавал Игорю, своему ровеснику и другу со школьных лет, кучерявому высокому парню с добрыми глазами и с густой щетиной на волевом подбородке. В первую очередь отсеивались крупные мужики, мокрушники и рецидивисты. С такими можно знатно обломаться в процессе, да и с воли дружки легко достанут и предъявят, хоть ты и надзиратель. Наиболее перспективными клиентами являлись плюгавые мужичонки лет пятидесяти, а если они одинокие, да с небольшой кражей за пазухой, то это самая тютелька в первозданном виде!

- Бодин Сергей Ярославович, пятьдесят один год, хулиганство, срок три года. Бобыль. Посмотри, вроде наш упырёк?

Стас передал дело Бодина Игорю.

- Не, брат, дрищеват слишком. Может быстро сломаться, а то и вовсе угореть.

Стас согласно покивал.

- Вот ещё. Корнаков Юрий Всеволодович, сорок девять лет, экстремизм,  срок два года, ни детей, ни плетей. Этот прям сбитень, знатный щекан, быстро не скурвится!

Игорь всматривался в одутловатое лицо неудачливого экстремиста. Вроде и подходил он по их критериям, но если вспомнить, что у всех активистов куча друзей, всегда готовых помочь адвокатов- неадекватов и падких на жареное журналистов- скандалистов...

Игорь разложил три дела с небольшими фото подходящих арестантов перед собой и в два глаза несфокусированно смотрел сразу на всех.

- А это что за хер такой?

Стас взял дело.

- Демьян Атанасович Рокотов, пятьдесят три года, кража.

- А ну-ка, дай посмотреть?

Игорь листал личное дело Рокотова.

- Интересный типок. Присел за кражу двух тысяч. Полный ржач! Вот же дебил! По- любому его делом тупо показатели повышали. Три с половиной года, ну и артисты эти прокурорские!

Стас нервно задёргался.

- Ну чё, Гарик, наша тема вроде? Близких родственников нет, лошара конченый. Если даже и сгинет, никто не щекотнётся.

- Ого, ты смотри, у него из особых родимое пятно на голове! Ну прям Демьян меченый. Вот только президентом ему уже не стать, судимость имеется!

Надзиратели дружно заржали над грубым приколом.

- Хм, Демьян Атанасович... Атанасович... Нарожают по объявлению! Кто им только имена придумал такие, нарочно так не получится!

После некоторого раздумья Игорь принял решение.

- Ладно, Стас, пусть будет Рокотов.  Завтра посмотрим на него. Ох, чувствую, бедным он у нас будет, этот Демьян.

Тюремщики вышли из дежурки и громко хлопнули дверью, не заметив, как со стены упала иконка...

По донесениям стукачей, Демьян после прибытия ни с кем не общался. В камере его не трогали и относились как к пустому месту. Это выглядело странным, ведь новые арестанты всегда себя чем-то проявляют, то у них припадки, то их изобьют, либо они кого-то в оборот возьмут. А тут ничего, как будто и нет его совсем...

На утренней прогулке Стас подошёл к стоящему поодаль от остальных сидельцев Демьяну. Им оказался  мужчина среднего роста, на вид неопределённого возраста, с жёсткими чёрными волосами и очень цепким взглядом.

- Фамилия?

- Рокотов.

- Статья? Срок?

- Кража, три и шесть.

- Какого хрена здесь прибзднулся? Бегом к остальным! Живо выполнять! - заревел Стас.

Заключённый даже не шелохнулся.

- Здесь поинтереснее, чем там, - странно ответил Рокотов.

Стас выхватил резиновую дубинку и провёл ею стандартную двоечку печень- лицо.

Демьян сплюнул кровь из разбитого носа, посмотрел на Стаса тяжёлым взглядом и поплёлся к основной толпе.

- Не понравился он мне. Дерзкий, сука. И глаза такие, не как у всех. На волчьи походят.

 Игорь уставился в одну точку за окном,   но резко вернулся в реальность после слов Стаса.

- Ну так, будем работать, он у нас живо из волчары в просящего котофея обернётся, - с плотоядной улыбкой ответил Игорь. - Завтра, в ночную.

Загубленных душ на счету друзей было немного. Но и не мало. Заниматься этим начали давно, года три как. Сначала они участвовали в групповых пытках заключённых, когда несколько надзирателей выбивали признания из одного человека, в роли подай- принеси- живо оформляй протокол. Сразу понравилось. Позже втянулись, всё чаще сами просили подключить их к допросам. Несколько случаев закончились висяками, приходилось задействовать ресурсы, договариваться с нужными людьми, приплачивать и делать обратные услуги. Со временем такой впрыск адреналина требовался чаще и чаще, их хобби превратилось  в наваждение, а остальная жизнь незаметно скатывалась на обочину. Не сказать, что им мерещились кровавые мужики в глазах, они никогда не вскакивали ночью в кошмарах от совершённых злодеяний. Напротив, они боялись того, что, возможно, больше никогда не смогут зайти в допросную камеру и остаться наедине с жертвой. Угрызений совести не чувствовали вовсе, а вечерами, как и все, приходили с работы домой и спокойно обнимали любимых женщин и детей, подумывали о смене авто и строительстве загородного домика. А во всей этой ситуации Стас и Гарик считали себя настоящими мужчинами, истинными былинными воинами, избавляющимися от людской нечисти. Такое выигрышное сравнение позволяло им постоянно обманываться и ловко скрывать истинные желания от самих себя.

На следующий день, перед вечерним отбоем, за арестантом Рокотовым пришли. Его отвели в комнату допросов , просторное помещение со звукоизоляцией. Там уже восседали Стас и Игорь.

- Поаккуратнее тут, - оскалил кривые зубы "подогретый" дежурный. И уже в голос заржал:
- Помните о правах заключённого!

Когда дежурный выходил и  закрывал за собою дверь, Игорю на секунду показалось, что в жаркую комнату невесть как проник сгусток морозного воздуха, но тут же он стряхнул с себя эту блажь.

Заключённый сидел на стуле, внимательно разглядывая надзирателей.

- Статья? - строго спросил Стас.

- Сто пятьдесят восьмая Вашего кодекса, - Демьян смотрел на них поочерёдно, не боясь и не мигая.

- А ты знаешь, чертила, что тебе ещё трёху могут добавить из нашего кодекса за отказ повиноваться штатному сотруднику?

Лицо Стаса начинало багроветь, вены вздулись и напряглись фиолетовыми канатами.

- Подчинюсь любому решению справедливого суда. - ответил Рокотов.

Стас яростно засопел, подошёл к узнику и зашипел прямо в ухо:

- Я тебе язык, мразь, в жопу засуну.

Рокотов подмигнул рассвирипевшему надзирателю:

- Был бы язык, а жопа- она повсюду.

- Смотрю, ты у нас шутник нехилый, - Игорь потихоньку заводился. - Сделаем мы из тебя клоуна, настоящего. Только не белого. И не рыжего. Станешь ты у нас клоуном кроваво- красным.

- Уже, - глухо проговорил заключённый.

В какое-то мгновение Игорю показалось, что радужка правого глаза Демьяна стала бордово- красной. У тюремщика защемило под грудиной, захотелось бросить всё и бежать, бежать, пока не оставят силы. Но секундное помутнение так же быстро закончилось, и он крикнул приятелю:

-  Эй, мистер Блонд, начнём с "привидения"!

Стас достал из сейфа простынь и накинул её на Рокотова. Друзья достали дубинки и начали разноритмично бить жертву по болезненным местам.
Так как из-под простыни не издалось ни звука, били долго, с остервенением, будто пытались выбить хоть один стон или всхлип. Результат равнялся бублику с дыркой. После снятия простыни Демьян молчал, глядя исподлобья и чуть заметно улыбаясь, несмотря на множество гематом по всему телу.

Стас рассвирепел.

- Ты у меня, падла, во всех кражах по своему району признаешься! И по другим, если станет нужно, тоже. Пятёру получишь плюсом. Вот тогда точно заголосишь, как петух на зорьке!

Арестант сморкнул носом, упоительно зевнул и произнёс:

- К вашим услугам, господа.

Игорь находился в растерянности. Он прекрасно знал о разных болевых порогах у людей, но никогда не сталкивался с таким высоким. Это походило на какую-то небывальщину. Но главное, им нужна обычная жертва: скулящая, плачущая, обещающая во всём признаться и отдать своим временным повелителям всё своё достоинство и человечность. Чтобы она валялась в тюремной пыли и лизала сапоги непреклонным хозяевам.  А уж они то решат судьбу этого ничтожества. Для этого они со Стасом приходили в допросную. Для этого нарушали закон. Ради сладких мгновений осознания высшей власти, ради возможности вершить судьбы.

- Откуда такое имя?- неожиданно задал вопрос Гарик.

- Родился, а тут и Демьян прицепился.- арестант откровенно издевался над мучителями.

- Ну, паскуда, скоро ты дошутишься, зубами плеваться начнёшь. Отца как звали?

- Атанас.

Вступился Станислав.

- Это как Анастас Микоян? Зачётная колбаска!

- Для кого колбаса, а для кого отец родной. А моего величали Атанасом. Впрочем, может, это паспортистка ошиблась, говорят, при жизни она очень любила анаграммы.

Игорь слушал этот токающий, бессвязный бред Рокотова и понимал, что именно сейчас есть последний шанс уйти, соскочить и навсегда забыть этого непонятного, внушающего  страх человека. Перед глазами вдруг предстала его нежная и прекрасная Юля- подруга, с которой они недавно начали встречаться, затем сынок Владик, первенец, в котором он души не чаял, и наконец мама. Когда- нибудь он их всех потеряет, тех, кого так обожает и за кого намертво вгрызается в жизнь. Но сейчас... Нужно сломать его, этого мужика, несмотря ни на что. Немного подумав, Игорь сказал другу:

- Начинай колоть его.

Стас стал вешать на Демьяна нераскрытые кражи. Игоря почему- то совсем не удивило, что тот начал сознаваться в каждой из них. Выходит, этому типу посрать на зону, на срок, на надзирателей, на побои. Он снова их обвёл, не дал шанса возвыситься, держал дистанцию, не лебезил и не прогибался. 

"Мясники здесь нужны, а не переговорщики", - подумал Игорь.

- Ну чё, Гарик, давай тогда "Попугая" или "Парашют"?

- Какой нахуй попугай?! Этот мудак боли совсем не чувствует! Тащи противогаз!

Началась пытка "слоником". Если только это можно было назвать пыткой. Дело в том, что, нахлобучив на голову арестанта противогаз и зажимая пальцами шланг, Игорь и Стас надеялись, что терпила сломается, замолит о пощаде. Но нет, отсутствие кислорода Демьян молча терпел, а после стаскивания противогаза, как ни в чём не бывало,  восстанавливал ровное  дыхание.

- Ой, братцы, отпустите, силушек более нет моих, за что же вы меня так неволите, душегубы окаянныя! - внезапно запричитал Демьян, заставив остолбенеть надзирателей. Но тут же залился адским безудержным смехом, добавившим друзьям седых волосков в   шевелюры.

Спустя несколько секунд Игорь, окончательно озверев, выхватил нож и вонзил его в руку Рокотова чуть ниже плеча.

- Ай-ай-ай, милостивый сударь. Тело человеческое и так бренно, а вы ещё и ускоряете этот необратимый процесс. - в голосе Демьяна появились нотки угрозы и раздражения.

Игорь подставил нож к кадыку заключённого и прорычал сквозь зубы:

- Я из твоего адамова яблока сейчас эппл сделаю! ****ый шакал, я тебя выпотрошу и набью твоим же говном. Колись, кто  ты есть такой!?

- А вот тут в самую точку, поздравляю! - Рокотов зло сверлил глазами своего мучителя.

- Эй, Стас, тащи машинку, пора яичницу поджарить из его причиндалов!

Игорь в это время живо стягивал исподнее с жертвы.

Неожиданно арестант занервничал.

- Слушай в эту сторону, насекомое, - зловеще проговорил Рокотов. - Убери руки от моего паха. Не туда ты лезешь и не в то время.

Самодельная машинка являлась гордостью сотрудников колонии и служила орудием для пыток и состояла из оголённых проводов и панели с кнопкой пуска. Стас включил её в розетку и опустился на колени, чтобы обмотать проводами гениталии арестанта. Совершенно неожиданно Демьян зарычал подобно могучему зверю, вскочил со стула, став заметно выше и шире своих размеров, затрясся, как действующий вулкан, невидимым усилием разорвал цепи браслетов на руках, словно это были хрупкие ниточки, и вцепился зубами в голень Стаса. Он, подобно акуле,  кусками вырывал мышцы и сухожилия до кости и поедал плоть потерявшего сознания человека. Игорь стекал по стене, забыв и о тревожной кнопке, и о табельном оружии. В то время, как Рокотов страшно и быстро вскрывал голыми руками грудь Стаса и отделял сердце от спутавшихся сосудов, Игорь думал только о том странном имени. Игорь силился разложить его в правильном порядке, в то время как монстр из реальности препарировал череп Стаса, вытаскивая глазные яблоки и выдернув его язык. И вот, когда он переломил таз Стаса и разделил его, друга Игоря, на две части, он догадался. Понял, что так терзало его весь вечер, в тот момент, когда щемящий страх при помощи памяти преобразовался в мысль.

- Атанас. Атанас. - чуть слышно проговорил Игорь.

Существо повернулось и с интересом посмотрело на человека пылающими очами. Всё его лицо покрылось кровью Стаса, на голове болтался кусок селезёнки.

- Умная букашка! Неужели догадался?- он утробно захохотал, кидая в себя лёгкое Стаса. - Как мило, что ты даже боишься правильно его произнести.

Игорь молчал, потрясённый и опустошённый

Монстр сжал сердце Стаса, брызнула кровь.

- А твой друг не ел жирного, как я посмотрю! Диетическое сердце, без прослоек! - с этими словами он проглотил его.

Затем оторвал голову Стаса и, немыслимым образом расширив окровавленную пасть, проглотил и её.

- Requiescat in pace! - и снова раздался страшный хохот, содрогающий стены допросной камеры.

Игорь потерял дар речи и просто мычал словно телок. Сознание, давно привыкшее к мучениям и пыткам других людей, не выдержало сверхъестественной казни товарища, сжалось и полностью расслабилось. Игорь сошёл с ума. Он смотрел на монстра по- новому, по- мушиному, хаотично крутя головой и глазами. Тот поманил его пальцем. Игорь послушно пошёл к своему хозяину, но через несколько шагов поскользнулся на густой крови Стаса и со всего размаха грохнулся в красную лужу.

Существо подняло Игоря, подтянуло вверх и могучими руками начало лепить его в комок. С жутким хрустом ломались руки и ноги, выворачивались суставы и хлестала кровь. Игорь не чувствовал боли, скорее, он сам стал болью как она есть. Когда оно доделало своё дело, Игорь походил на жуткого карлика с большой головой и торчащими костями.

- Раб, тебе выпало счастье увидеть меня! Даже  болтуну Кроули так не повезло. Ты всегда принадлежал мне! Повторяй, насекомое: Атанас! Ты мой отец!

И Игорь,  обливаясь слезами боли и страданий, повторил, слово в слово:

- Мэмм...ммэ... эммэ!

Монстр, вполне довольный услышанным, злорадно хохотнул, а затем снова неестественно раскрыл свою жуткую пасть и поглотил обезображенного человека...

На пульте сидел дежурный и с зевотой пялился в квадраты камер. Только одну из них отключили часа три назад, снова эти садисты там уединились. Что ж, начальники не появлялись, да и платили эти уроды неплохо. И тут вдруг пустая камера включилась и показала картинку из допросной...

Дежурный сломя голову бросился в камеру, открыл дверь запасным ключом и увидел только размазанную по полу кровь и  нижнюю половину человека с обглоданной ногой и засунутым в ягодицы языком.