Стриж. Закат легенды

— Яшка, зараза, ты у меня попляшешь, — Орлов ухватился за штурвал, — ох, попляшешь! Я тебя на первый уровень спущу, сваришься заживо!
Он посмотрел на приборы и попробовал подсчитать отклонение в уме, но быстро сбился и плюнув почти слюной на монитор, включил ИИ (искусственный интеллект) — пусть трудится.
— Отклонение от нормы ноль целых двенадцать тысячных, — сообщила та металлическим голосом, — рекомендуется скорректировать курс и включить режим чрезвычайной ситуации.

Вот поэтому он и выключил ее в свое время — слишком уж паниковала система, когда отклонения выходили за пределы нормы. Проще было летать по-старинке, рассчитывая курс вручную, но Орлов физически не успевал выполнять столько задач и пришлось пользоваться компьютером. Заставлял рассчитать себе показатели, выровнять курс, выстроить несколько посадочных траекторий на планеты по пути, чтобы можно было быстро воспользоваться уже наработанным материалом, а не «сиськи мять» перед экранами, как говорил Яшка. Тот, паразит, смылся, наверное, уже в открытый космос, а если нет, то Орлов представил, как отправляет пилота на уровень механиков, прямо к реактору — как в баньку сходить, чтобы не жрал все подряд на станциях. Ему ведь трава ни расти теперь, сидит себе в туалетной комнате, да в терминал новостей пялится. Он обтер краем лацкана выступившие капли пота на шее и принялся тыкать по клавишам, чтобы обойти необходимость чертового чрезвычайного режима. Предположить, что их подобьют сразу на подлете к гиперворотам и пройдут они через них без двух из маневровых, еще на родной станции, он не мог, потому что пираты, да и вообще нечисть, не совались в Лукоморье, а тут здравствуйте, стоят хлопчики на самых подходах и гасят всех, кто под руку попадает. Орлов тогда отпихнул пилота с кресла и успел крикнуть по связи: «Код двенадцать», пока накидывал на себя ремень, чтобы на полной скорости сквозь прицельный обстрел войти в потоковые ворота и исчезнуть с радаров.

— Петр Алексеевич, — старший механик, старый корабельный волк Сизый, вошел в рубку управления и почтительно остановился в нескольких шагах, не нарушая царящего здесь напряженного состязания между искусственным и человеческим интеллектом. — Второй и третий маневровые вышли из строя. Мы даже сесть никуда не сможем.
— Это я вижу, — отозвался Орлов, — думаю я, Женя, думаю.
— Какие приказы будут?
— Найди мне этого засранца и сюда приведи.
— Якова?
— Его, родного, — уныло продолжил Петр, — я ведь эту заразу с корнем выдеру отсюда.
— Понял, — кивнул Сизый.
Стало как-то грустно разом, когда ИИ возвестила о том, что его бой проигран и чрезвычайное положение на корабле не отменить до входа в док станции. Он даже подумал, что выбить сейчас центральный монитор, добраться до главной платы и выдрать ее с корнем было бы единственным верным решением, но сдержался. Только зубом цыкнул, когда над ним загорелась красная лампочка. Надо предупредить всех.
— Персонал борта Стриж, говорит капитан Орлов, — он отвернулся от микрофона и прокашлялся. — На борту объявлена чрезвычайная ситуация, прошу сохранять спокойствие и действовать согласно инструкции с соблюдением субординации. Старшим офицерам, — он глянул в лобовое стекло перед собой, всматриваясь в даль, чтобы постараться проглотить застрявший на этих словах ком в горле, — старшим офицерам приказываю явиться на капитанский мостик. — Немного помолчал и все-таки добавил, — Яков Звягин, немедленно пройдите в рубку управления.
После, удовлетворенно кивнув холодной пустоте по ту сторону стекла, он отключил связь и снова углубился в изучение программ, предлагаемых ИИ.

— Капитан, — Яша осторожно подошел неслышным почти шагом к нему и встал за креслом, — давайте я.
— Яшка, — Орлов оглянулся на него, — засранец!
— Извините, — Яша опустил голову и виновато погладил себя по животу, — несварение.
— Если бы ты… — Орлов не знал, что должен было произойти такого, чтобы он вышвырнул молодое дарование на первой же станции, поэтому осекся и уступил кресло пилота. — Рассчитай до Машки, да смотри не ошибись.
— Нам нужен штурман, — печально вздохнул Яша, умещая свои телеса в кресле и подгоняя его высоту и ширину под себя, — очень нужен.
— Нам не всякий штурман нужен, — веско заметил Орлов, — всякий нам все похерит.
Он прошел на капитанский мостик и со вздохом опустился на свое место, включая экраны на столе.

Штурман им был нужен позарез, как воздух. Раньше, когда летали далеко за Лукоморьем, все расчеты вел Славик, сын Орлова, надежда его и опора. Смышленый мальчик, которого чуть ли не с пеленок воспитывали в трюме корабля, поучали разным хитростям и премудростям космических перелетов. Петр не знал, как еще взрастить достойную смену, и брал его с собой в короткие рейсы, если позволяла ситуация. Теперь, когда Славика не было, Стриж летал на ИИ и кривых расчетах Звягина — молодого пилота, которого командировали на Лукоморье в качестве помощника главного механика, но тот, глянув на совершенно не спортивную изнеженную фигуру своего будущего работника, расхохотался в голос и заявил, что такие кадры только объедать его будут. Яша обиделся и подался на Стриж, только краем уха заслышав о вакансии. Теперь вот два года как пытался справится с двумя ролями и пока это неплохо получалось, но проклятый организм сразу после перегрузок приходил в ужас и пытался очиститься естественным путем. Яша страдал. Он жутко стеснялся собственного недостатка и всячески пытался замять любой разговор о нем, доверившись только капитану. Вскоре, правда, вся команда знала, что пилот несется по коридору к санузлу не в зеркало поглядеться, как только Стриж проходил через ворота или снижал скорость. Таблетки не помогали, сиропы всякие, медосмотры. Доктора на станциях качали головой и удивлялись, как такой слабый организм сумел проникнуть в космическое пространство, затесавшись в межпланетники.

— Петр Алексеевич, — Сизый и Маршал стояли в дверях, оглядывая капитанский мостик, — разрешите войти.
— Разрешаю, — кивнул Орлов, — присаживайтесь. Значит так, — он провел рукой по седым волосам и, не зная, что делать с влагой которую собрал с них, обтер ее о штанину капитанской формы, — мы сейчас на Машку, оттуда на ремонтную номер, — опустив взгляд на монитор, принялся искать нужный номер станции, — номер, значит, — перед глазами все расплывалось и пришлось вначале достать из кармана треснувшие очки, — номер двенадцать, — выдал он наконец под облегченный вздох Маршала, — там груз берем и обратно на Лукоморье.
— Так точно, — кивнул Сизый. — Вы нам еще перед отправкой это рассказывали.
Орлов неуверенно взглянул на него и нахмурился. Он же читает брифинг перед вылетом каждый раз, вот запамятовал.
— Я повторяю, чтобы без эксцессов на двенадцатой, — жестко сказал он, затем с раздражением посмотрел на вертящего в руках кусачки Маршала, — Миша, свяжись с Машкой.
— Уже, — равнодушно пожал плечами Михаил, — как только здесь оказались, я сразу отправил им сигнал.
— Хорошо, — Орлов вглядывался в лица подчиненных, припоминая, что забыл рассказать, но ничего на ум не приходило. — Тогда разойтись!
— Слушаюсь, — вяло ответили Сизый и Маршал и поднялись со своих мест.

«Команда инвалидов» звали их на Лукоморье, поскольку Орлов уже вступил в почтенный для своей профессии возраст, но на заслуженный отдых уходить не спешил, полагая, как и каждый капитан, что без него Стриж просто не вылетит из доков. Только вот сам тип фрегата был некогда гордостью Альянса Независимых Систем, поскольку разрабатывался для военных нужд и использовался в стратегической разведке. В молодости Орлов служил на Титане в должности старшего бортинженера, его списали, пришлось осесть, чтобы промышлять контрабандой и сталкерством на заброшенных станциях в отдаленных системах, тогда он и приобрел готового к списанию из-за сложных поломок систем связи Стрижа. Приобрел и еще два года выхаживал, как больного, заботливо латая и приобретая новые компоненты и запчасти. Кто-то в баре шепнул Орлову, что на Лукоморье для него найдется работенка и Петр не стал медлить. Просто объявил набор в команду на почтовый фрегат и рванул в Лукоморье, прихватив сына в должности штурмана. Была в этом некая романтика, стоять на капитанском мостике со своим чадом, вглядываясь в холодную безжизненную темноту и грезить о великом.

— Петр Алексеевич, — подал голос Яша, — мы можем выдвигаться на Машку сейчас.
— Тогда вперед, — Орлов пристегнул ремень и нащупал капсулы в кармане на случай перегрузок.
Старческий организм теперь любил подшутить над ним внезапным приступом обострения какой-либо из десятка имеющихся болезней. Он на всякий случай закинул одну капсулу под язык и осторожно оперся головой о подголовник кресла, прикрыв глаза. Просто переждать противный набор скорости и такое же торможение. Стриж не летал плавно — все резко и внезапно. Яша тоже закинул капсулу и ухватился за штурвал, переключая рычаги на панели управления.
— Петр Алексеевич, — позвал он, — а мы надолго на Машку?
— Нет, а что такое? На свиданку опаздываешь? — проворчал Орлов.
— Нет, у меня встреча назначена на Лукоморье просто.
Петр напрягся. Неужто малой решил сбежать?
— Что за встреча? — подозрительно повел носом он.
— С потенциальным штурманом, — выдохнул Яша и шумно засопел, готовясь к перегрузкам.

К докам подошли вплотную, тесня собой корветы и мелкие фрегаты.
— Борт 7854, — раздалось из динамика, — борт 7854, вызывает станция Мария.
— Станция Мария, — голос Маршала прорвался через помехи и заполнил собой всю рубку управления, — говорит борт 7854.
— Стыковка запрещена, борт 7854, — диспетчер словно дрова рубила — говорила надрывно, чеканя каждое слово, — стыковка запрещена. У вас есть двенадцать часов, чтобы покинуть систему Медведи. Повторяю…
— Это что еще за фокусы? — Орлов даже в кресле приподнялся, но тут же сел, отстегивая ремень, — Миша!
— Петя, — Маршал по внутренней связи уже связался только с ним, — она выслала приказ о нашей депортации. Допрыгались.
— Что мы, блохи что ли? — буркнул Орлов, — соедини меня с Леоном, я сам договорюсь.
— Петя, — Маршал говорил все тише, — Леон уже год как перевелся в девятую, ты же помнишь, мы его сами транспортировали.
Фрагменты стали всплывать в памяти, подкидывая образы несвязные, но до боли знакомые.
— Каков приказ, капитан? — громче каркнул Михаил в микрофон и замолчал.
— Да чтоб вас черти дрючили, — проворчал Орлов, отчаянно скребя ногтями затылок, — давай сразу на двенадцатую.
— Слушаюсь, — отозвался Яша и углубился в выяснение отношений с ИИ, которая настаивала на принудительной стыковке с несговорчивой станцией из-за чрезвычайности положения.

Из четырех маневровых в целости остались только два, реактор работает в половину мощности, а единственная станция, где можно купить нужные запчасти, вдруг стала подчиняться законникам. Собственно, власть меняется и, скорее всего, новый начальник не собирается иметь дело с нелегалами в системе. Поэтому сейчас возле входа в док столько знакомых уже кораблей теснятся на якорях в ожидании решения своей судьбы или в поисках других торговых площадок.

Мария или Машка, как ее звали меж собой, была оплотом для торговли рудами, добывающими с лун поблизости. Когда-то начальником ее был старый знакомый Орлова Леонов Константин, который и привел станцию к процветанию как рассадник контрабанды и незаконной торговли. Обитатели станции и ее гости очень любили добродушного и мягкого Леона, который разрешал стыковаться с Машкой всем мало-мальски приличным кораблям. Он не особо вникал в их нужды, заботясь только о пухлости собственного кошелька, да росте показателей на рынках сбыта, потому как считал, что всякое, что работает самостоятельно, лучше не трогать. В этом был смысл, пока он находился под протекцией Лукоморья, а затем, когда система стала больше напоминать притон и наполнилась беглыми заключенными, пиратами и прочим отребьем, в дело вмешалась Центральная система. Там ужаснулись положением дел на одной из основных рудных жил сектора и быстро сняли Леонова с поста начальника станции, прикрывая собственное ротозейство, отправили его подальше, чтобы не отсвечивал, и назначили новым руководителем серьезного и решительного Назарова. Тот быстро навел порядок на станции, пригрозив отстрелом неугодных прямо на подлетах. Привычный ритм был нарушен, рынок загибался.

— Двенадцатая, — шептал Маршал в микрофон, — двенадцатая, — он даже инстинктивно кнопку жал сильнее, чтобы улучшить канал связи, наверное, — говорит Стриж.
— Двенадцатая слушает, — раздался наконец уставший мужской голос, — Миха, ты?
— Я, Санек, — он еще сильнее прижался губами к микрофону, — там на Машке уже новый режим ввели.
— Знаю, — лениво ответил тот же голос, — не сегодня завтра ждем в гости высокое начальство.
— Надо успеть проскочить.
— Успеете, че уж там, — Александр, видимо, чихнул, потому что от этого звука Михаил чуть наушники не сорвал с себя, — я вас жду.
«Ждет он», — проворчал тихо Маршал и тяжело вздохнул — не успеют.
Он отправил запрос на нужные запчасти по коммутатору, а когда получил отрицательный ответ, то кулаком по столу ударил, настолько было обидно.

Проблема была в том, что рынок находился на Машке. Леон пришел к власти в системе и сразу разграничил обязанности и права подопечных станций логично и жестко: на добывающих и ремонтных станциях торговые отношения запрещены. Весь импорт оседал на Машке, прибывая на остальные только по мере надобности и по специальным обоснованным и согласованным запросам. Два маневровых, которые Орлов планировал приобрести там, теперь придется ждать довольно долго, пока Александр Егоров, являясь начальником двенадцатой и старшим механиком в одном лице, закажет их и заменит. Маршал понимал, что столкновения с неприятным Назаровым, лично проверяющим подчиненных, не избежать. На планету не приземлиться — ИИ не позволит, штурмана грамотного нет, чтобы рассчитал вылет из системы без помех. Все это складывалось теперь в голове офицера связи в печальную картину проблем и неприятностей, куда они угодили благодаря случайному артобстрелу у гиперворот. А все потому, думал он, что Либерман, властитель всея системы Лукоморье, не придавал особого значения мелким паразитам «рыбачившим» на подступах к его дому. Пусть себе живут, никому не мешают. Бардак, как любил говаривать Орлов, протягивая обязательно «р» для пущего эффекта, царивший в секторе, полностью был заслугой Либермана. Законники залетные оставались здесь надолго, хватаясь за голову в попытках разгрести не сформированные отчеты, вникнуть в придуманные цифры и ужаснуться дисциплине и субординации на станциях. Лукоморье гнило, как и всякая межнациональная станция с хитрожопым руководителем, схватившим только золотую жилу, остальное пустив на самотек. Так, собственно, он в свое время и запустил Машку, доверив ее Леонову. Центральная система поначалу закрывала глаза на подобное, затем решительно взялась за воспитание подопечных.

— Миша, — в радиорубку вошел Сизый, — там у Юрека снова хомяк взорвался, вся стена в ошметках.
— Да сколько можно?! — вздохнул Маршал, — этот зоофил меня уже достал, честное слово.
— Я долго ржал, как он с удивлением рассматривал останки, — хохотнул Сизый, — вот бы его на опыты сдать, чтоб не мучал бедную живность.
— Самое интересное, что он так и продолжит скупать на станциях ее и везти с собой, — заметил Михаил, — что там с маневровыми?
— Да ничего, залатали, как смогли, — Сизый присел на стул и покрутился, — только толку от этого. Надо новые ставить, я еще на Лукоморье просил заказать.
— Повезло, что подбили, а то от Орлова не дождешься.
— Дождешься, — покачал головой механик, — но когда поздно будет, ему ж не понять, что Стриж надо обновлять, а то поставил эту железяку в мозги и думает, что она и проблемы решит, и штурмана заменит…
— Штурман нужен, — согласился Маршал, — позарез.

Стриж был фрегатом класса перехватчик, легким и маневренным, предназначенным преодолевать целые системы вспышкой, без обязательного торможения. Он проходил в потоковые гиперворота на огромной скорости, и потому одними из важнейших должностей на корабле были штурман и связист. Только на Стриже обязанности штурмана разделили меж собой капитан, пилот и ИИ, а связист хоть и был в лице Маршала, но уже почтенный возраст, да и усталость общая заставляли его работать иной раз спустя рукава, не заботясь об обязательном сканировании даже знакомых систем. Так они и попали под обстрел. Орлов ничего не высказал Маршалу, даже не отчитал за промах.

На Стриже служили шесть человек, включая самого капитана Орлова, пилота Звягина, механика Сизого, связиста Маршала, бортмеханика и повара в одном лице Юрека и молодого и перспективного пенсионера на подхвате Заянчковского. Разношерстная команда будто вросла в Стриж и теперь не представлялся корабль уже без какого-либо члена экипажа. Ранее, седьмым был Орлов младший, но когда его не стало, фрегат будто утратил один из компонентов, стал летать медленнее, что ли. Из молодых остался только Яшка, который по показателям здоровья сильно уступал даже медлительному и неповоротливому Зайцу. Однако, в этом была своя прелесть команды Стрижа, которая каждый раз удостаивалась пристального внимания в доках, покидая фрегат и отправляясь в увольнительную. Субординация, о которой твердил Орлов, была только в чрезвычайных ситуациях, когда офицеры доверяли твердой и жесткой руке командира, в остальное время, они его ласково звали Петя и снисходительно относились к забывчивости и заносчивости.

Маршал страдал любовью к собственной персоне и конструкторским умом, находя время для создания из мелких списанных деталей различного рода простых механизмов. Его инженерная мысль не дремала почти никогда, потому что в карманах любого из элементов гардероба можно было обнаружить склад мелких запчастей и инструментов. Он все время был в поисках нужной и не брезговал мелким воровством у механика Сизого прямо из-под носа.

Сизый был старожилом Стрижа, летал с Орловым с самого первого рейса. Он знал корабль наизусть, потому что большинство деталей и механизмов собрал вручную. У него в подчинении были Юрек и Заянчковский, которыми даже командовать стыдно было. Один из них, Заяц, был старше Сизого на добрый десяток лет, а второй, Юрек, большую часть времени торчал в кухне и творил из имеющихся припасов шедевры кулинарного искусства, которыми давилась потом вся команда. Однажды даже умудрился отравить крепкого желудком и нервами Маршала и тот долго злился и находился в голодной забастовке.

Юрек был кадром, который они подобрали на одной из брошенных исследовательских станций, где он когда-то трудился в службе безопасности, но душа его мечтала творить на кухне какого-нибудь ресторана крупной станции поваром. Из возможных вакансий он выбрал кухонного работника и механика, которые принялся осваивать на страх и совесть офицерского состава Стрижа.

— Внимание, — Орлов нахмурился, — приготовиться к стыковке.
Стыковка прошла удачно. Диспетчер тепло приветствовала давних друзей на двенадцатой, а встречать их вышел сам старший механик и глава станции Александр Федорович Егоров. Он долго тряс руку Орлова, заглядывал ему в глаза и рассказывал, как рад, что услугу ему окажет именно Стриж. Задание было простым и понятным: отвезти груз на шестую вспомогательную в системе Лукоморье. Только груз был довольно хрупкий и, естественно, незаконный, потому все транспортники, покачав головой отказались. Егоров отвел их к себе в каморку, которую обжил когда-то, будучи еще в должности простого механика. Здесь он ел, спал и отсюда руководил. Офисное помещение, выделенное для управления и оборудованное довольно современной техникой, вызывало в нем дрожь и страх от обилия коммутаторов и средств связи. Туда он отправил своего старпома Адама, чтобы не вникать самому в приказы начальства, но фактически властью на двенадцатой был он.

— Нам бы два маневровых класса перехватчик модели KG-32 и дозаправку.
— Какой разговор, — улыбнулся Егоров, — сделаем в лучшем виде, но после.
— После? — Орлов удивленно посмотрел на него, — Саша, мы как полетим?
— Вам бы из системы вылететь, а там, когда до шестой доберетесь, будет вам ремонт за мой счет.
— Саша, — Орлов сдивнул брови и покачал головой, — так дела не решаются. Я не лечу битый и без двигателей. Мне это даже бортовой компьютер не позволит.
— Петь, — Егоров приобнял его за плечи, — у нас тут такое творится, что не позавидуешь. Завтра Назаров со своими собаками прибудет, шерстить все начнет. Если он увидит это, — он округлил глаза и еле заметно кивнул в сторону транспортных дронов, — то меня снимут! Да какой! Снимут — мягко отделаюсь.
— Мне без разницы, хоть убьют, — жестко заметил Орлов, пытаясь вынырнуть из вынужденных объятий, — ты мне зубы не заговаривай. Что он там увидит? Что вы цветочки выращиваете? И что?
— Петя, — Егоров развернул его лицом к себе, — ты понимаешь, что эти цветочки — приговор для каждого из нас. Если не расстреляют, то пожизненно.
— Дядь Саш, — отозвался Яша, который крутился около и слушал весь разговор, — расстреляют? Вы в каком веке? Сейчас даже дезертиры максимум пожизненное получают.
— Иди-ка, малец, — рявкнул Егоров, — пока не всыпал тебе. — Он вновь повернулся к Орлову, — Петя, это очень важно.
— Я понимаю, — кивнул Орлов, — но без маневровых не полечу.
— И где прикажешь мне тебя прятать?
— Я не знаю, Саша, — покачал головой несговорчивый капитан, — не знаю, но без маневровых я в Лукоморье не сунусь — нечисть там у ворот стоит. На Машку теперь путь заказан, — он вздохнул и запустил пятерню в седину на голове.
— Это был вопрос времени, ты же понимаешь, — заметил Александр, — не сейчас, так в другой раз Назаров бы добрался, а тут просто звезды сошлись, как говорится.
Орлов согласно кивнул и тяжело опустился на единственный диванчик в помещении, служивший Егорову здесь и зоной отдыха, и кроватью. Они еще поговорили о трудностях поиска хорошего персонала на борт, о зарвавшейся молодежи, которую жизнь совершенно не учит, повспоминали былое, даже выпили бы, да нечего. Егоров завязал уже лет пять как и старался не искушать судьбу и не лишаться теплого места начальника станции.
— Завтра буду этих хлыщей принимать, — заметил он меж делом, — надо как-то с выгодной стороны показать станцию. Я когда на первое собрание системы прибыл, просто очумел от пафоса, что они там развели. Назаров только на крыльях не летает — святой человек, станцию на ноги поставит, нас воспитывать собрался, — хохотнул Егоров, — меня! Представляешь? Сопля какая-то недоросшая будет меня воспитывать! Петь, сколько мы всего пережили…
Дальше последовала тирада воспоминаний, переплетенных с вымыслом, отделить теперь который от реальных событий можно было только под микроскопом, а Орлов все сидел и кивал. Он думал, как лучше избежать ненужной встречи с Назаровым, да проскользнуть мимо его свиты неузнанным и незамеченным. Ему, может, это удалось бы, но вот Стрижу вряд ли. Сейчас после того, как их изгнали из системы, ориентировки на перехватчик высланы по всем станциям. Возможно, сам Егоров еще не додумался, чем грозит укрытие опасного и незаконного корабля, но пока приютил и ремонт обещал, и на том спасибо.

— Яша, — Петр Алексеевич вышел из кабинета начальника двенадцатой и обратил внимание, что его команда не спешила покидать док, устроившись на низеньких скамейках в углу амбара и о чем-то переговариваясь между собой. — Расскажи, что там за штурмана ты нашел.
— Просто бывший товарищ по учебке, — пожал плечами Звягин, — сослали на Лукоморье, работать там не желает, поэтому я …
— За спиной капитана, — заметил Орлов строго.
Яша запоздало смутился и опустил голову:
— Я не справляюсь, — тихо ответил он.
— Вот молодежь, — гаркнул Маршал, — а как мы в восьмую без пилота летали? А как садились на тринадцатую самостоятельно и вслепую? А он не справляется!
— Тихо, — Орлов толкнул Яшу в плечо с просьбой подвинуться и присел на край скамьи, — разгалделись. Посмотрим, что за кадр ты приведешь, — примирительно сказал он.

Через час к ним подошел Егоров и объявил, что правдами и неправдами заказал маневровые и доставят их через сутки. Он уже распорядился об отбуксировке Стрижа в дальний ангар, использовавшийся для хранения запчастей и комплектующих, а самих гостей пригласил в единственную имеющуюся на станции ночлежку, именуемую «Гостиница У Малхаза». Сам хозяин Малхаз уже давно почил с миром, и заведением управлял его старший сын Гия, грезивший о собственном отеле на крупной станции. Он радушно встретил команду Стрижа, определил их в две комнаты, и долго потом сидели они с Сизым в буфете, переговариваясь о чем-то и выпивая неприятное на вид пойло, контрабандой завезенное сюда. Сизый жаловался на судьбу, захмелев сразу, а Гия расспрашивал о полетах, космических аномалиях, черных дырах и прочем, что довелось увидеть механику на борту Стрижа.

Утром, проснувшись в жутком похмелье, Сизый долго раскачивался, чтобы привести себя в норму, ворчал на всех и требовал шестидневной рабочей недели, как у трудяг на станциях. Орлов только плюнул в ответ и алкашом обозвал, отворачиваясь и морщась от недовольства. Яшка пришел под утро, где он шастал всю ночь не было известно, может, пропадал в здешнем сортире, а, может, и связался с какой из барышень столовских — уточнять он не пожелал, объясняя, что в увольнительной имеет право позволить себе отдых. Назаров должен был прибыть ровно в двенадцать по системному времени, а значит нужно прятаться.

Игра в прятки не была любимым занятием Орлова. Он предпочитал в случае опасности смываться в безвоздушную даль, не оставляя шанса преследователям догнать. Тактика на поле боя у него была всегда одна — беги и останешься целым. Сейчас он был вынужден смириться, что Стриж не на ходу и бежать, собственно, не на чем и, скрипя зубами, согласиться переждать в ангаре там же.

— Петр Алексеевич, — осторожно обратился к нему Яша, — а как мы мимо нечисти пролетим обратно? Думаете, Либерман уже выслал эсминцев?
— Либерман, Либерман, — проговорил задумчиво Орлов, — дался тебе этот Либерман, ничего ему не надо, если только они на Лукоморье сунутся, вот там… Хотя, что ты волнуешься? Прорвемся! Нам новые маневровые везут, — он обернулся на Стрижа, нос которого был спрятан под огромным куском грубой ткани, — с ними наша птичка взлетит.
— Птичку бы, — протянул Юрек, — она должна выдержать перегрузки. Петр Алексеевич, — он заинтересованно глянул на капитана, — где бы птичку взять?
— Зоофил, — прорычал Сизый, — нехрен тебе птичку, изверг! Ты сколько хомячков уже угробил?!
— Не могу я без живности, — вздохнул кулинар с инженерным уклоном, — грустно без животины.
— Живодер, — обозвал его Орлов, — больше никаких зверей, кроме тебя, на борту!
Юрек только вздохнул и отвернулся.

Он грустил по тем временам, когда мальчишкой еще ходил под парусом с дедом на шестой жилой планете в системе Лебеди. Там он родился, там осталась его семья, а он, на кой-то черт подался в межпланетники и гнил теперь заживо в металлической коробке среди бескрайнего космоса в компании неодухотворенных личностей, не готовых принимать шедевры его поварского гения. Он с упорством барана тратил свою долю комиссионных на покупку растений, домашних зверюшек, книг и предметов сомнительного, но искусства, расставлял это богатство в каюте под недовольное бурчание Зайца и каждый раз после гиперворот и сверхскоростей вываливался из капсулы гиперсна, с тоской наблюдая, за увядшими листьями и разорванной живностью. Сизый несколько раз лично выносил выговор любителю природы, но тот все равно продолжал мучить несчастных питомцев, невзирая на последствия.

— Снова через гиперворота, да еще и на сверхскорости, — вздохнул Яша, чувствуя, как желудок заранее начинает готовиться отторгать всякую пищу перед полетом.
— Не волнуйся, — хлопнул его по плечу Маршал, — на Лукоморье новый препарат завезли, может, поможет…
— Может, не поможет, — протянул пилот, — мне вообще ничего не помогает. Хрупкий организм слишком, как сказал доктор Браум, — он с дрожью вспомнил медобследование, которое проходил перед началом полета на Лукоморье и сжался весь, — особенность.
— Молодежь нынче, конечно, мало что борзая, так еще и хлипкая, — заметил Заяц, — вот бы в наше время я услышал от кого-нибудь, что летать не может из-за…
— Владимир Яковлевич, — Орлов строго посмотрел на него, — я бы попросил.
— Ладно, старика слушать не желаете раз.
Они просидели еще около часа, пока в ангар запыхавшись не ворвался Адам, помощник Егорова. Он, путаясь и очень коверкая слова, объяснил, что Назаров желает начать осмотр станции с нижних уровней и что им нужно убираться как можно скорее, но вот куда. Этот вопрос поставил в тупик и его самого и всю команду Стрижа.

— Он’и не дол’шны был’и с’юта ити! — причатал Адам, прыгая вокруг корабля и стараясь ухватиться за край полотна, прикрывающего фрегат, — мы дол’шны быт осторошны.
Ему не удалось дотянуться до импровизированного чехла и он обреченно опустил руки, оглядываясь на изумленную команду, наблюдающую за этими плясками.
— Щто вы смотрите? — воскликнул он, — Назаров уше здес!
— Да понял я, что здесь, — Орлов поднялся со скамьи, — что нам делать прикажешь? Буксировать Стриж в другой ангар? Не успеем, а вот достал бы нам форму механиков, может, мы бы и притворились здешним персоналом. Соображать надо!
— Тощно! — Адам радостно закивал, соглашаясь с идеей Петра и метнулся обратно, еле умудрившись просочиться в узкую дверную щель.
Орлов обернулся к команде.
— Ну что, голубчики, придется рядится теперь, да в актеры записываться, как там бишь было? Ряженый, да крашенный, все равно заглушки выдадут, — он хохотнул и принялся расстегивать комбинезон, под которым обнаружилось белье еще дореволюционных, кажется, времен.
Яшка даже глаз отвести не мог, до того был в шоке от представившегося зрелища. Видеть капитана неглиже не каждый день можно, потому он пристально разглядывал чуть обвисший живот, дряблые волосатые ноги и думал, что его постигнет та же участь лет через тридцать, особенно таких полетов.
— Вот, — Адам кинул им шесть комплектов формы механиков, — ветите себ’а как рабощий.
— Понял, не дурак, — кивнул Орлов, — топай отсюда.

Видимо, механиков Егорову конвоировали прямо с завода, потому что все комплекты были одного размера — на шкаф. Подошло все только Сизому, который с гордостью прошелся мимо, поправляя заклепки и ремни и демонстрируя подтянутую широкоплечую фигуру. На Яшке комплект не застегнулся в районе пуза, а Заяц утонул почти в нем, пришлось закатывать штаны и рукава. Сложнее вышло с высоким, как жердь Юреком. Штаны были ему коротки, что худые волосатые ножки-щепки смешно выглядывали из-под ткани. Маршал кряхтя втянул живот и все же уместился в предлагаемой форме, стараясь не ударить в грязь лицом, но видно было, что долго он не продержится. Орлову одежда оказалась великовата, но по длине подошла. С ботинками пришлось повозиться. Решили не испытывать старческие ступни и остались в своих. Команда Стрижа была готова дурить головы важным персонам с Машки без зазрения совести и профессионально.

— Ангар для хранения комплектующих кораблей и дронов, — громко произнес Егоров входя в помещения и оглядывая его пристально.
Когда заметил Орлова, то округлил глаза и тут же повернулся к нему спиной, загораживая от процессии, следовавшей за ним по пятам.
— Комплектующих, говорите, — прищурился высокий чернявый молодой мужчина и чуть посторонившись прошел несколько шагов вперед, прислушиваясь, — целый ангар! Я заметил, что у вас дроны простаивают в прилетных доках, а тут целое помещение используется как свалка.
— Отчего ж свалка-то, — обиделся Егоров, — вполне пригодные запчасти хранятся здесь.
— Как целый корабль? — подала голос сухая женщина в возрасте и поправила очки, — хороши запчасти и комплектующие.
— Есть акт списания? — тут же повернулся Назаров.
— Был, — кивнул Александр Федорович, — в кабинете.
— Очень хорошо, у механиков… — он повернулся к команде Стрижа и осмотрел их, — а это кто?
— Это как раз механики запасного ангара, — ответил Егоров, — заняты на разборе и досмотре складируемых запчастей.
— Интересно, — Назаров прошел ближе к команде «механиков» и остановился пристально их разглядывая, — что ж вы форму им не подогнали?
— Не им’еем срес’в, — быстро отозвался откуда-то с конца процессии Адам,
Орлов сидел, отвернувшись от гостей, и изучал свои ботинки. Он понимал, что Назаров, стоявший перед ним, не может их узнать, а вот Костик Алексеев, его заместитель по добыче — запросто. Только Костику было не интересно и он что-то изучал на ручном коммутаторе и не обращал на происходящее внимания. Он, наверное, уже мыслями в Восьмой системе, где должен был приступить к выполнению обязанностей начальника добывающей станции, а здесь тихо дорабатывал оставшиеся до перевода считанные дни. Теперь на проверку вот вытащил его новый начальник, который ему не нравился, да и доверия особого не вызывал.
— Непорядок, — покачал головой Назаров. — Зиночка, — он обернулся к маленькой худенькой девчушке, которая вела протокол осмотра станции, и строго посмотрел на нее, — зафиксируйте нарушения.
— Позвольте, Ильшат Рамилевич, — встрял Егоров, — мы исправим все сегодня же!
— Когда исправите, тогда и посмотрим, — жестко отрезал Назаров, — вас почему, скажите, носом ткнуть вначале нужно?
— Исправимся.
— Придется, — он прошел дальше по ангару и остановился прямо перед Стрижем, — взять вас на прицел. — С удивлением поднял глаза на огромный выпирающий нос корабля и вытянул руку в его направлении, — акт принесите на списание этого.
— Пройдемте в кабинет, — согласно закивал Егоров, — там и бумаги все посмотрите.
— Я не повторяю приказы дважды, Александр Федорович, — Назаров нахмурился, — не заставляйте думать, что с возрастом у вас со слухом, как мы выяснили ранее, стала ухудшаться и память. Я вам несколько раз повторял, что все документы должны быть предоставлены во время обхода.
Егоров сжал кулаки, но возражать не посмел, только зло глянул на строгого начальника и опустил голову.
— Адам, — крикнул он, — тащи папки с актами и отчетами.
— Актами на списание, Александр Федорович, — уточнил Назаров ласковым голосом.
— Да, — согласно кивнул Егоров, — теми самыми.
Орлов стиснул зубы и хотел уже было повернуться, чтобы глянуть на этого бюрократа, но Сизый, который все это время стоял перед ним неподвижно вдруг в сердцах плюнул, а пол и прошел к Назарову.
— А чего вам не нравится, начальник? — проговорил он с запалом, вскинув подбородок.
Ильшат Рамилевич, оказавшийся перед великаном лицом к груди, стушевался немного и отступил назад.
— В чем дело?
— В том, что вы работать мешаете! Мы готовимся к разбору этого фрегата, а вы тут ходите, смотрите, — он сложил руки на груди и сурово глянул прямо в глаза начальнику Машки, — пришли помогать — помогайте, а нет — валите по добру, по здорову.
Егоров от этого представления даже воздухом подавился и испуганно глянул на Назарова.
— Александр Федорович, — неуверенно сказал тот, — вы бы поработали с персоналом, подучили вежливости и субординации.
— Это кто здесь персонал? — Сизый сделал еще шаг к нему.
— Вы персон… Александр Федорович!
— Дикий народ — механики, — хохотнул Костик, который оторвался-таки от изучения своего коммутатора и теперь с любопытством рассматривал ряженую команду Стрижа.
Их он узнал сразу и теперь, старательно давя в себе смех, наблюдал за реакцией ненавистного начальника Машки.
— Ильшат Рамилевич, — выдал он наконец, когда Назаров уже бледнел и готовился бежать подальше от сурового механика, давившего не только массой, но и скудностью интеллекта, — идем в основной ангар, я видел там нарушение норм пожарной безопасности…
— Да, — согласился Ильшат, — идем, но акты я попрошу предоставить.
— За работу, — рявкнул Егоров, чувствуя, как сердце отпускает скрутивший его страх.
Процессия повернулась к выходу, только Костик задержался, пристально глядя в спину Назарову, который только возле самой двери позволил себе пренебрежительно хмыкнуть, прежде чем скрыться из вида неприветливых механиков запасного ангара. Егоров семенил следом и тоже остановился у самого выхода, чтобы повернуться к команде Стрижа и пригрозить кулаком.

— Интересно, — потянул Алексеев, — что ж вы в шуты гороховые подались. Сказано — вылететь из Машки, а вы тут все еще сидите.
— Маневровые ждем, — пожал плечами Петр Алексеевич.
— Как там на Лукоморье? — Костик присел рядом на скамейку рядом и вытянул ноги, — что нового у Либермана?
— Ничего. Жив-здоров был, когда мы улетали, как всегда в системе нечисть.
— Нечисть? — Костик заметно напрягся, — а что не отстреливает?
— Было бы у меня чем, я бы сам отстрелял, — проворчал Орлов, — а ему похрен.
— Ты когда-то говорил, что тебе нужен штурман, — вдруг сказал Алексеев, — до сих пор?
— А как же!
— Есть у меня на примете один неглупый мужик, который рад был бы послужить на благо контрабандистов, хулиганов и жулья.
— Выбирай выражение, — Сизый подошел ближе, — Константин Евгеньевич, а не то я выпорю тебя — сидеть не сможешь.
— Пап, — Костик сморщился и затем улыбнулся вдруг, — я скучал.
Родственники обнялись, а остальная часть команды, с любопытством наблюдавшая за ними, с облегчением вздохнула.
— Думал, сдашь старика своего, — признался Сизый, выпуская сына из объятий.
— С чего это вдруг, — Костя отстранился и протянул руку Орлову, — здравствуй, дядь Петь.
— Здравствуй, здравствуй, — Орлов притянул к себе мужчину и долго тряс ему руку, оглядывая со всех сторон.
Далее каждый посчитал своим святым долгом немного потискать несчастного Алексеева, который улыбался им и был таким родным в этот самый момент. Когда с прелюдией было покончено, Костик снова обратился к Орлову.
— Штурман хороший, правда. Он ждет в приемке.
— Верю, но нужно побеседовать лично, — согласился Орлов, — нам не всякий подойдет.

Штурман был так себе, если честно, Королев Дмитрий Анатольевич, тридцати двух лет отроду, летал исключительно на военных эсминцах в должности старшего артиллериста, управлял боевыми дронами и совершенно не выносил запах алкоголя ни в каком виде. Орлов оглядывал подтянутую фигуру перед собой и думал, что только военной шавки не хватало для полного набора. Сам Королев тянулся верхушкой головы ввысь, как учил устав, плотно сомкнув пятки и прижав руки по бокам — палец к пальцу. Он не знал ни Стрижа, ни его команды.

Алексеев не любил распространяться о своем родителе, специально даже фамилию матери взял, чтоб не мешала вынужденная слава строить карьеру на бюрократическом поприще. Сизый очень злился поначалу, потому что мечтал, как и Орлов, вырастить себе смену, торжественно вручить код от помещения с реактором и уйти на пенсию где-нибудь на жилой планете, чтобы воспитывать внуков или любиться с молоденькими девицами. Но когда отпрыск решительно топнул ногой и в характерном для самого Евгения тоне заявил, что не желает следовать по стопам отца, все это потеряло смысл. Остался лишь Стриж.

— Дмитрий Анатольевич, — Орлов поправил очки и опустил взгляд на бумаги перед собой, — скажи мне, как давно ты себя штурманом почувствовал?

Собеседование проводили в Стриже, закрывшись в капитанской каюте. Также там присутствовал, помимо опрашиваемого и самого Орлова, Маршалл, пока Сизый с сыном не могли наглядеться друг на друга снаружи, а остальные члены команды решили сразиться не на жизнь, а на смерть, в древнее домино, выкопанное в одном из баров на Лукоморье и выкупленное в качестве платы за бутыль контрабандного пойла. Долго они искали правила этой странной игры, а когда нашли-таки, то оторваться было невозможно.

— Я посещал в военной академии курсы штурманов, как дополнительные занятия, имею математический склад ума…
— Что? — Орлов прищурился.
— Математический склад ума, — растерянно повторил Королев. — Готов вникать в поставленные задачи, быстро обучаем, также могу работать в режиме чрезвычайной важности, опасном положении и стрессе.
— Опасное положение… — Маршал хитро глянул на Орлова, — это в твоем понимании как?
— Под обстрелом, в преследовании… — неуверенно ответил Королев.
— Миша, — Орлов снял очки и потер глаза, — как думаешь, что для нас с тобой чрезвычайное положение?
— Когда Яшка не за штурвалом, — отозвался Маршал, — а у Юрека хомяки взрываются.
Королев округлил глаза и разом расслабился, позволяя себе выдохнуть и опустить плечи.
— Мне из Машки бежать нужно, — тихо проговорил он, — Костя обещал, что поможет.
— Костя обещал — Костя и поможет, — веско заметил Орлов, — а тебя, молодой человек, почему в бега потянуло? Дезертир?
— Так точно.
Маршал вздохнул, он понимал, что сейчас Орлов не бросит в беде беженца системы и протянет руку помощи, пусть потом и будет разгребать все, что натворит этот птенец в должности штурмана. Учить с нуля человека, который умел только управлять боевыми дронами, премудростям навигации перехватчика смысла не было, но глядя, как капитан с сочувствием смотрит на кандидата, Маршал догадался — будет еще одно звено, такое же беспомощное, как тот же Юрек и такое же зеленое, как Звягин.

— Добро пожаловать на Стриж, — громко сказал Орлов, поднимаясь с кресла. — Найди снаружи штурмана Звягина, он все расскажет и покажет.

Назаров улетел только через сутки, насмотревшись вдоволь на обилие нарушений и вопиющих случаев несоблюдения норм безопасности и субординации. Раздраженный и злой, он обещал вернуться через год и отправить Егорова на пенсию или под трибунал. Тот только рукой махнул и устало улыбнулся, когда последний член делегации скрылся за дверьми пассажирского эсминца.
— Ну вот, — Орлов подошел к нему сзади и положил руку на плечо, — пришло и твое время, Саша. Молодым — дорогу.
— Я бы двенадцатую лучше Косте доверил, — протянул Егоров, — а теперь пришлют какого-нибудь тупоголового, а мне обучай.
— Главное, что не нашел нас, — веско заметил Орлов, — да и груз твой тоже.
— Маневровые пришли, — Егоров повернулся к нему, — послезавтра можешь вылетать.

Груз находился в прозрачных контейнерах из высокопрочного стекла. Это были маленькие росточки, зачатки еще некоего растения. Орлов с интересом разглядывал их и давался диву — он знал, что производят из этого и теперь мог воочию наблюдать, как выглядят самые опасные, как их обозвали в Центральной системе, природные убийцы человека. Это был чистой воды наркотик. В свое время Егорову привез несколько семян какой-то пират, оставив на попечительство. Того пирата убили или посадили, уже не важно, но семена проросли на привозной почве, которую любопытный начальник двенадцатой заказал спустя время. Планета, на которой были найдены чудеса природного чувства юмора, была разработана и уничтожена впоследствии, а растения остались. Теперь вот Егоров, выращивавший у себя незаконную флору, суетился и пытался сбагрить это богатство куда подальше. Разместили груз вплотную к помещению с реактором, хоть и защищенному жаропрочной стеной, но все-таки греющему весь корабль.
— Петя, — Егоров с жалостью смотрел на собственный огород и вздыхал, — как только на шестую прилетишь, сразу рапортуй, я жду.
— Не волнуйся, начальник, — Орлов протянул ему руку, — сделаем в лучшем виде. Будет у тебя там сад-огород. Все будет, Саша, потерпи немного.
Егоров улыбнулся и отпустил капитана Стрижа.

— Капитан, — Маршал настороженно вслушивался в шумы в динамике, — я поймал волну нечисти, они у ворот.
— Да что б их! — Орлов стукнул по подлокотнику и тут же принялся трясти руку, от боли, — Женя, давай на полную! — рявкнул он по громкой связи и тут же принялся стучать пальцами по монитору — рассчитать курс до шестой на сверхскоростной.

Когда ИИ с неудовольствием явным (он-то заметил) сообщила, что подобные перегрузки крайне вредны для здоровья членов экипажа, а Яша с замиранием сердца всмотрелся в цифры на общем экране и понял, что этот полет проведет в капсуле, Орлов с удовольствием притянул к себе отброшенный в сторону микрофон и четко проговорил:
— Внимание, приготовиться к перегрузкам, всему персоналу немедленно пройти к своим капсулам! — помолчал немного и, улыбнувшись, добавил, — сейчас вылетит птичка!
Радостный от собственной шутки, он поднялся с капитанского кресла, чтобы проследовать к первому из имеющихся на мостике резервуару.
— Яшка, — позвал он, — до старта две минуты.
— Иду, — пилот тяжело вздохнул и заглотил сразу две капсулы криосна и от перегрузок, потом также прошел к своему месту и печально посмотрел на капитана, — мне уже заранее плохо.
— Межплатнетники гордились бы тобой, засранец, — весело отозвался Орлов, — залезай, я тебя закрою.

Когда команда была в своих капсулах и уже погрузилась в криосон, Стриж встал в разгон, а система оповестила о мобилизации всех компонентов корабля и критическом нагревании реактора, то прилетело запоздалое сообщение, которое будет прочитано только после торможения, когда Маршал освободится из своего резервуара.
— Борт 7854, борт 7854, вызывает двенадцатая ремонтная, борт 7854! Отмените вылет, немедленно! — диспетчер понимала, наблюдая в монитор за разгорающимися соплами, что ее никто не слышит уже, но над ней стоял в напряжении сам Егоров.
Тот не дождался ответа и, вырвав из рук девушки микрофон, закричал в надежде быть услышанным:
— Миша! Миша! Лукоморье под обстрелом, немедленно вернитесь в док! Вы слышите меня? Лукоморье захвачено, повторяю: вернитесь в док!
Стриж только фонарями мигнул, предупреждающими, что готов к отлету и рванул в сторону ворот, обратясь в точку, исчез в пространстве. Егоров тяжело вздохнул и проговорил:
— Соедини с Марченко, если он там.

2.
Гиперворота не успели закрыть, как через них молнией пронесся Стриж, игнорируя предупреждающие сигналы военных эсминцев, вызванных с Центральной на подмогу. Пространство вдруг потемнело и ничего больше не произошло. Заметить перехватчик визуально было невозможно — только специальными радарными устройствами, которые и засекли его, возвещая обе стороны о появлении наглого фрегата на поле боя. Капитан одного из военных «белых» эсминцев, Исаев, с удивлением смотрел в монитор, откуда мигнула точка, возвещающая о прибытии постороннего, а затем тут же пропала.
— Кто там, черт бы вас драл? — рявкнул он, тяжело опуская оба кулака на приборную панель.
— Перехватчик, — доложили из радиорубки, — невоенный.
— Номер борта? Фамилия капитана?
— Выясняем.
— Живее, — он нахмурился и посмотрел в лобовое — они стояли стеной перед Лукоморьем, готовые выдвинуться в бой по приказу.
— Борт номер 4567 7854, — раздалось из динамика, — Орлов.
— Петя, — Исаев сжал кулаки, — какого хрена?

Орлов и Яша вышли из гиперсна за час до пробуждения остальных членов экипажа, согласно протоколу. Яша вывалился на пол, распластавшись по нему слабой и безвольной массой, старательно глотая воздух через рот и подолгу задерживая его внутри, чтобы насытиться. Орлов не хотел подавать вида, что ему дурно от текущего состояния, и, быстро накинув мундир на плечи, прошел в рубку управления, чтобы оценить обстановку. Обстановка была пугающая. На месте некогда шестой станции висела в пространстве груда обломков успевших обрасти ледяной шубой. Повсюду можно было заметить корпуса и составляющие кораблей разного тоннажа, человеческие тела, застывшие в миг агонии. Тошнота подступила к самому горлу капитана и сдавила его рвотным рефлексом. Нужно быть сильным и не расклеиваться.

— Яша, — тихо позвал Орлов, — запускай двигатели, надо сваливать отсюда.
— Слушаюсь, — крякнул в пол пилот и ползком двинулся к своему рабочему месту.
Орлов на капитанском мостике уже включил режим аварийного продления гиперсна и, шустро обойдя протокол защиты, сработавший тут же, вывел реактор на максимальную нагрузку — сгорят цветочки Егорова, наверное сейчас, да и все сгорит, если остаться тут. Он с замиранием сердца следил за мониторами и радарами, пытаясь оценить обстановку на поле боя, когда их заметили. Нечисть дала первый залп по зарвавшемуся фрегату и Орлов закричал:
— Живо в капсулу, пилот! — он подскочил на месте, срывая с себя ремни безопасности, которые успел накинуть и в два прыжка настиг Звягина, вырывая его из кресла, — бегом!
Яша, не понимающий, что от него требуется прямо сейчас, чувствующий первые позывы организма не к самому прекрасному, тупо уставился на капитана.
— Пилот, — продолжал кричать ему в лицо Орлов, — вернуться в капсулу! Немедленно! Мы взяты в прицел!
Когда первый снаряд достиг цели, Звягин уже был в капсуле и погружался в сон. Орлов успел выбрать из предложенных мест назначения, край системы и тоже заспешил к своему резервуару, но не успел и отлетел к стене, больно ударяясь головой о металлическую обшивку. Перед глазами все потемнело и сознание покинуло тело. Щиты, которые он так не желал устанавливать когда-то в целях экономии, спасли Стриж. Именно эти модули первыми получили питание и включили режим экстренной подкачки, чтобы снаряды не сбили фрегат при разгоне.

— Орлов! — Маршал бил его по щекам, пытаясь привести в чувства, — капитан! Давай, ну же!
— Медотсек готов, — проговорил Сизый за спиной, — говорил же, держать все включенным, так нет, питание жрет сильно. Понесли его.

Петр Алексеевич открыл глаза, но не увидел ровным счетом ничего — белое полотно застилало все вокруг. Какие-то голоса, шумы доносились до него, продираясь сквозь дебри подсознания, но не желали быть осознанными. Он попробовал пошевелить конечностями, но это не принесло никаких результатов — тело не чувствовалось вообще. Будто выключили его и осталась душа, которую сейчас терзали и тащили куда-то. Демоны, наверное. Как отец ему рассказывал в детстве сказки о далеких звездах, где не ступала нога человека, не разрушала все, что есть на пути, как они остались непокоренными и от того прекрасными. Захотелось кричать что есть мочи, чтобы отпустили уже проклятые супостаты, которые несли его в ад.
— Петя, — где-то сверху послышался знакомый до боли голос, — Петя, ты меня слышишь?
«Нет, — подумал Орлов, — я уже ничего не хочу слышать.»

— Ушли? — спросил Маршал, когда капитана погрузили в медотсек и задраили капсулу.
— Ушли, — кивнул Яша, выглядывающий из-за плеча механика, — я вывел Стрижа на орбиту Р- 12,там и останемся пока что. С нами связался Исаев, капитан «белого» эсминца, они пытаются отбить Лукоморье, — пилот вздохнул, — и еще получили сообщение от двенадцатой из Марии, он…
Сизый все смотрел сквозь стекло на бледное лицо командира и хотел выть от беспомощности. Никогда еще Стриж не оставался без «головы», а теперь и вовсе не полетит — заартачится. Маршал заступил на капитанский мостик в должности помощника капитана, его временного заместителя.
— Штурман Королев прибыл под ваше командование, — звонко оповестил о своем присутствии Дима, — какие будут приказы, капитан?
— Под начало Сизого дуй, — вяло помахал рукой Маршал, изучая информацию, предоставленную ИИ. — Женя, — сказал он в микрофон, — доложи о неисправностях.
Сизый спустя несколько минут стоял запыхавшийся позади него.
— В общем, нас щиты спасли, поэтому есть только мелкие поломки, один из кислородных баллонов отключен от питания, восстанавливаем, от перегрузок радары накрылись.
— Это плохо, — Маршал покрутил в руках маленькие кусачки и щелкнул ими, — значит так, старший механик Сизый Евгений, — он обернулся к нему, — устранить по мере возможности и доступных средств неисправности, затем прибыть сюда для получения дальнейших распоряжений.
— Важный, да? — проворчал Сизый, но ушел, не возразив ни слова.
Маршал думал. Он понимал, что вернуться к гиперворотам — самоубийство, а оставаться здесь — топлива не хватит, поэтому нужен был план незамедлительно, поскольку долго так крутиться на орбите планеты они не смогут. Беда была в том, что Лукоморье, как он понял из сообщений Егорова и Исаева, находится в осаде и пробиться туда не представляется возможности. Спустя несколько минут на капитанский мостик вновь пожаловал Королев.
— Старший механик отправил меня к вам, — тихо сообщил он, — учиться.
— Нашел время, — Маршал посмотрел на новоявленного ученика и, вздохнув, указал на свободное кресло штурмана около себя, которое когда-то занимал сын Орлова, — присаживайся и рассчитай мне касательную по Двенге и отклонения при этом, максимальные и норму, соответственно. Исполнять!
— Слушаюсь, — Дима нахмурился и тут же кинулся к расчетам, подключая специальные мониторы и шурша распечатками системных карт и схем.
Маршал вглядывался в моргающие красным предупреждающим светом мониторы и размышлял. Стоило бы сейчас покинуть Лукоморье, но к воротам их не пустят. Попытаться пристыковаться к четвертой ближайшей станции тоже есть резон, но если в системе объявлено чрезвычайное положение, станции закрыты и приведены в боевую готовность. Они были на краю системы, вокруг только космический мусор, но была еще одна небольшая планета, правда, необитаемая, да и не разрабатываемая, где можно было бы переждать осаду Лукоморья. Решение это пришло внезапно в голову командира.
— Что там с расчетами, и.о. штурмана? — спросил он, выводя системные карты на главный экран.
— Мы могли бы долететь до четвертой станции почти без потерь — топлива хватит впритык, но нас не пустят, — задумчиво протянул Королев.
— Без тебя знаю, — проворчал Маршал, — что еще? Можем сесть на Р-12?
Он ткнул пальцем на крохотную точку на картах и увеличил изображение.
— Планета — сплошной ледник, — сказал Звягин неуверенно, — думаете…
— Пилот, — рявкнул Маршал, — я разговариваю со штурманом! Будь добр вернуться к своим обязанностям!
Подобный всплеск никого не удивил — уж больно спокойно исполняющий обязанности капитана принял произошедшее ранее. Михаил крепился, старался быть сильнее, чем есть, показать себя только с лучшей стороны, скрывая эмоции, слабости глубоко внутри. Сейчас же лучше было бы выплеснуть все заранее, пока они не начали аварийную посадку, чтобы без происшествий обошлось.
— Прошу прощения, — буркнул Звягин, отворачиваясь, — разрешите покинуть пост ненадолго?
— Бегом, — смягчился Маршал, — чтоб через пять минут здесь был.

Пока Яша торопился, они кое-как рассчитали показатели для приземления на планете и Маршал возвестил о принятом решении по радио. Попробовал еще связаться с ближайшей станцией, но в эфире воцарилась тишина и никто не хотел отзываться.
— Сколько можно, пилот? — Маршал, нахмурившись, встретил краснеющего Яшу в дверях. — Я уже хотел идти за тобой.
— Извините, — тот опустил глаза в пол, — несварение.
— За пульт и по расчетам на Р-12, — приказал Маршал и вернулся в капитанское кресло.
Было оно жестким, неудобным и неуютным совершенно. Особенно тяготила мысль, что Орлов в медотсеке лежит полуживой, а они тут вальяжно по кораблю разгуливают. Но помочь пока они ничем не могли своему командиру.

Когда все разместились в капсулах и, помолясь, погрузились в криосон, Маршалу в голову пришла мысль, что нет у них на борту столько воды и кислорода, чтобы ждать на планете мирного времени. Стало жутко. Вспомнились рассказы о межпланетниках, которые гибли не слишком героической смертью на необитаемых, как эта двенадцатая, планетах, заброшенных станциях, в открытом космосе без топлива. «Глупости, — отогнал от себя неприятные мысли Маршал, — мы-то другие!»

Стриж тяжело сел на неровный ледяной наст. Тишина, царившая в округе, была нарушена противным металлическим лязгом и треском от разрушающегося покрова под весом корабля. Маршал тяжело откинулся на спинку кресла и вздохнул. Сколько им здесь сидеть, и правильным ли было решение приземляться на необитаемую планету в полной эфирной тишине, чтобы переждать войну в системе. Кто их здесь найдет, кому они вообще нужны? ИИ сообщила о том, что посадка прошла согласно плану, затем вывела показатели на экран, что запасов продовольствия на борту должно хватить на сто двадцать суток для шести человек и на сто девяносто для пяти по системному времяисчислению, если затянуть пояса потуже. От этого желудок предательски припомнил, что пищу видел только на последней станции, а это было давненько. Запасы воды были на вес золота, хотя планета и представляла собой сплошной кусок льда, Маршал не был уверен, что имеющегося простейшего оборудования по анализу жидкостей им хватит, чтобы принять его, как пищевой. Проблемой был кислород. Один из баллонов был поврежден и отключен от питания, но три остальных были вроде бы в порядке. Опасно было бы ремонтировать его на борту — разорвет Стирж к чертям.

— Яша, — позвал Миша Звягина, который обливался потом в кресле пилота, — сходи в медотсек и проверь Орлова.
— Слушаюсь, — крякнул тот и пыхтя принялся выпутываться из ремней безопасности.

Через полтора часа все собрались в кают-компании. Маршал держал речь перед командой. Говорил о предстоящих трудностях, пытался воодушевить, подбодрить, но получалось это плохо. Экипаж заметно приуныл. Михаил не знал, как внушить людям надежду, которую всегда умел дать Орлов. Лежит ведь медицинской капсуле и в ус не дует, зараза, а ему теперь расхлебывать.

— Миша, — Сизый прервал затянувшуюся паузу и оглядел присутствующих, — скажи честно, есть ли шанс выбраться?
— Зачем нужно было сажать Стрижа здесь? — вставил Заяц, — могли до четвертой планеты долететь. Она жилая хотя бы.
— Нам хватило бы ровно до планеты, а на посадку не осталось бы топлива. И вообще, Владимир Яковлевич, — Маршал глянул на него грозно, — я здесь исполняющий обязанности капитана.
— Будем сидеть и ждать? — протянул Юрек, — скукота.
— Присмотри за цветочками пока что, вот тебе развлечение, — пожал плечами Сизый, — да продумай наш рацион, чтобы хватило…
— Извините, — подал голос Королев, который сидел все это время в задумчивости и не отрываясь буравил взглядом стол, — мы могли бы проскочить… нам топлива как раз до ворот хватит. Варпнемся туда, проскочим, дальше в Лебеди, скажем, раз Машка закрыта и там нас подберут.
— Парнишка дело говорит, — кивнул Заянчковский, — можно попробовать, чем сгнить здесь заживо.
— Значит, господа хорошие, — Маршала начинали выводить из себя сомнения команды в его авторитете и решениях. Был бы на его месте Орлов — никто даже не пикнул бы, а тут приходилось говорить прямо и жестко. — Вы слушаете меня и подчиняетесь мне. Я здесь власть. Если у кого-то есть возражения, он оставляет их до момента, пока мы не войдем в док станции, если кто-то против моего командования — милости прошу наружу, если кто-то будет препятствовать моим приказам — карцер у нас у реактора — можно обогреть старческие кости.
«Перегнул, ” — промелькнуло в голове.
Все притихли.
— Вот так, — он примирительно кивнул куда-то в дверной проем и продолжил, — Стриж доверен мне в командование лично Петром Алексеевичем, в авторитете которого вы, надеюсь, не сомневаетесь. Поэтому прошу проявить уважение и подчиняться моим приказам. Всем все ясно?
— Да, — вяло отозвался Заяц и махнул рукой. Он отвернулся и буркнул так, чтобы его слышал только сидевший рядом Яша, — сдохнем здесь.

Первые пятнадцать суток Маршал потратил на то, чтобы утвердить свой авторитет на борту Стрижа. Ему всюду мерещилась измена. По сути, это был вполне обоснованный страх паники. Он не готов был принять управление кораблем в чрезвычайной ситуации, когда законный капитан почивает в медотсеке, а он, несчастный, вынужден ловить на себе недовольные взгляды, вслушиваться в шепот за спиной. Смуту сеял, как он догадался, Заяц, который вдруг расправил плечи и почувствовал себя самым бывалым среди недоросших до него юцов. Можно было бы отправить его в криосон, если бы представился случай, сослать к реактору, но Маршал решил лично сломать гордого старика, подчинив его своей воле. Чувствовалось, правда, что все это не по-настоящему, неуютное и вообще никому не нужное. Да и тратить драгоценный кислород на раздувание спора, чтобы доказать свою правоту, было бы недальновидно. Это все Миша прекрасно понимал, но поделать ничего не мог.

— Командир, — Сизый осторожно ступая по металлическому покрытию вошел в радиорубку, — надо поговорить.
— О чем? — вздохнул Маршал, — если ты скажешь, что Заяц прав, я тебя высажу на первой станции.
— Нет, — механик замялся чуть, слегка тряхнул головой, словно прогоняя от себя что-то и решительно сказал: — Орлов долго не протянет.
— Что?
— Я был у него, видел все. Я знаю, как начинается болезнь Адамсона. У него все сходится.
— Что ты несешь? — Маршал нахмурился.
— Его либо сейчас на станцию надо, либо мозг умрет, пока мы здесь отдыхаем. Миш, — Сизый чуть склонил голову, — варпнемся к воротам и оттуда в Лебеди?
— И ты туда же? — взревел не своим голосом Маршал, — вы все против меня?
— Почему? — испуганно замахал руками механик, — я такого…
— Ну нет, — Маршал вскочил с кресла, скинул попутно мелкие детальки какого-то механизма со стола и толкнул Сизого в грудь обеими руками, — как вы смеете подвергать сомнению приказы командира? Да как ты смеешь? Орлов сам назначил меня исполнять обязанности в случае его отсутствия! Я стараюсь придумать хоть что-нибудь, а вы предлагаете лететь туда суицидником на авось! Ты хоть понимаешь, что говоришь?
— Миш, — Сизый выставил руки перед собой, — я согласен с тобой, но сколько мы здесь просидим? Еще месяц? Два? Или дольше? Ты об этом думал? Яшка вон с горшка не слазит, Юрек с цветами обнимается, никого слушать не желает, Заяц… А что он? Я его понимаю, он сдохнуть здесь не хочет.
— Думаешь, я хочу?
Тут металлический голос ИИ возвестил об обнаружении помех:
— Гов…т.стая. .ко, .те-е-е, — трещал динамик, а Маршал старался настроить его, но тщетно. Голос тонул в скрежете и шумах, отчего было невозможно разобрать ни слова.
Сизый вытянулся в струну перед столом и замер, забыв даже как дышать, настолько его взволновал сигнал.
— Говорит борт 7854 Стриж, капитан Маршал, говорит борт… — Михаил прижался губами к микрофону, — помехи, повторяю, код шесть-ноль-ноль-два, помехи. Передайте свои координаты. Мы на планете Р-12 системы Лукоморье…
Только заикающийся и еле различимый голос собеседника не менял интонации, не спешил понять его. Как заведенная шарманка вторя одно и тоже. Сизый сник сразу, как понял, что их не слышат.

Спустя час таких переговоров, Маршал взмок совершенно и почти язык натер повторять одно и тоже, пока на экране не мигнуло оповещение о координатах, откуда передавалось сообщение. Четвертая вспомогательная станция, ближайшая сейчас к ним. Вылетать нужно было немедленно, пока они совсем не вросли в ледяную поверхность планеты, став ее историей.

— Готовься к взлету, — прошептал Маршал механику, — попробуем.

Яркий пылающий жаром взрыв из сопл сорвал ледяные наросты с двух из них, но задние вросли, кажется на несколько метров вглубь. Планета буквально затягивала в себя, не давая шанса фрегату выбраться из ледяного плена.
— Капитан, — Яша обернулся к Маршалу, — какой приказ?
— Продолжай, — холодно отозвался тот.
Был он бледен, лицо покрытое испариной, будто вылепленная глиняная маска, не выражало ни единой эмоции. Выбраться бы, там уже и паниковать можно. Стриж, как птица в клетке бился о поверхность двенадцатой планеты в системе Лукоморье.
— Полный ход, — процедил сквозь зубы Маршал, — через час до выхода с орбиты. — Он прокашлялся и потянул микрофон к себе, — говорит командир борта Стриж, в связи с чрезвычайным положением, корабль покинет планету немедленно, прошу всех пройти к своим капсулам и приготовиться ко входу в криосон.
— Капитан, — Яша вгляделся в лобовое стекло, покрытое ледяным наростом, — у нас не хватит…
— Молчать!

В каютах готовилась ко сну команда. Заянчковский осматривал себя в зеркало, отмечая, что сильно исхудал за время, проведенное на планете. Ему сейчас бы вернуть молодость, он был бы решительнее и давно заставил несговорчивого Маршала покинуть эту могилу. Юрек, который вытащил выжившие цветы к себе в каюту, любовно осматривал их, отмечая, что из-за холода многие листья свернулись и пожухли. Он осторожно опрыскал водой и протер каждый лоскутом ткани. Исполняющий обязанности капитана не выделил суточную норму на полив, так что пришлось отдавать свою. Королев впервые в жизни своей чувствовал, как по щеке катится скупая слеза. Доверился другу и оказался здесь. Сизый последний раз проверил системы подачи кислорода в медкапсулу и, прежде чем задраить ее, осторожно провел рукой по холодному лбу Орлова.

Стриж вылетел с двенадцатой планеты в шесть часов пополудни по системному времяисчислению. Маршал, перед тем как направить корабль на четвертую и отправиться в собственный резервуар, глянул в мониторы — показатели стабильны, кислорода должно хватить.

***


На орбите станции долго «висели» в ожидании подтверждения. Когда же шлюзовые двери приветливо распахнулись навстречу фрегату, Маршал не верил в свое счастье: и Орлова подлатают и снова к звездам, но уже командовать он не будет. Хрен с ними, с неблагодарными. Он их вытащил, спас, что ж теперь — обидятся.

— Ну наконец-то, — приветствовал их начальник станции Шлейфман Леонид Давыдович, — я уж и не чаял. — Он протянул руку было Маршалу, попутно осматривая за ним бледную и вымотанную команду Стрижа, и тут сердце дрогнуло, — а где капитан? Где Петя?
— В медотсеке, — кивнул Миша.
— Сейчас выгрузим, — тут же затараторил Шлейфман, — сейчас, мои хорошие. Да если б я знал, что вы так скоро прилетите. Я ж, дурак, думал, что вас Сашка задержал. А потом нечисть эта глушит сигналы. Представляете, мы тут как в консервной банке. Я вот говорю, если бы не родимая наша Бета-луна, то сдохли б с голоду, да от жажды. — Он подхватил Маршала под руку и повел прочь из ангара, — вот сейчас мы вас накормим, осмотрим. У нас тут медик хорош. Хорош, падла! Любого на ноги поставит! Представляешь, у меня как-то ногу свело. Вот прям скрутило — встать не могу, сесть не могу — ничего не могу! Говорю, ведите Сондера сюда, паскуду. Он прибежал, долго смотрел. Говорит, без анализа мышечного или черт знает какого, — он по пути помахал рабочим, которые толпились у дронов-механиков, — не будет, говорит, даже делать ничего. Я ему так кулаком хрясь, приказываю то есть — лечи, гад! Ну он и вылечил, что я на следующий день с легкостью в открытый космос. Не вышел, конечно, годы уже не те, а так — вполне. Его сюда сослали….
Высокий худой мужчина в зеленом медицинском комбинезоне вышел в коридор, куда Шлейфман вел команду фрегата. Он принял Маршала под руки и повел дальше, оставив начальника станции смотреть им вслед.
— Отлетал, стало быть, Петенька, — прошептал Шлейфман, когда увидел скорбное лицо своего помощника, спешащего к нему из ангара. — Покойся меж звезд с миром.
Он еще немного постоял в коридоре, не зная куда себя деть от этой новости, затем решительно двинулся в кабинет. Нужно связаться с Егоровым, а то, небось, места себе не находит.

***


— Борт 7854 Стриж, ответьте, — диспетчер всматривалась в экран радара, отмечая траекторию перемещения фрегата, — вы движетесь на станцию. Столкновение неизбежно, снизьте скорость до выхода на орбиту. Ответьте, борт 7854! Станция закрыта, повторяю… Леонид Давыдович? — она обернулась к Шлейфману, — что делать?
— А что тут сделаешь? — он стиснул зубы и отвернулся — перехватывайте.
— Вы видели скорость? Его даже в сеть не поймать.
— Не слепой уж чай, — Шлейфман возвел глаза к потолку, потрогал себя за седую козлиную бородку и решительно сказал, — открыть огонь на поражение.