Беспокойная фрау Вельзер

1.
Душевного покоя – этого неотъемлемого чувства благополучия полностью лишена фрау Вельзер. Всё в их доме идёт как-то нескладно, наперекосяк. Не как у всех людей. Может и сама она не такая, как все? И здесь, в небольшом курортном городе, куда переехала пять лет назад (как быстро летит время!), где её соседи шести небольших домов на их тупиковой улочке дружат между собой, в тёплое время года собираются в соседнем дворе пообщаться за кружкой пива, послушать музыку, и здесь она оказалась лишней. Через несколько дней после приезда, в субботний вечер пошла знакомиться с соседями. Осталась она недовольна собой. В общем, не вписалась в ровный строй стереотипных обывателей. Так что начинать быть другой на новом месте не получилось. Знакомство ограничилось слабым кивком при встрече.
В первый год, как она поселилась в этом роскошном доме изысканной архитектуры, отделанном кремовым туфом, с горельефами беломраморных ангелов на фронтоне, с венецианскими окнами, украшенными по карнизу гирляндами мраморных листьев, было много хлопот с ремонтом мансарды, с установкой батарей водяного отопления.
Этот дом достался ей по наследству от тётки, бережно сохранившей частицу фон, умершей в столетнем возрасте. Жила она доходами от сдачи внаём шести квартир. Сама занимала весь первый этаж с красивым узорчатым чугунным балконом. Фрау Вельзер заняла тоже весь этаж. Обновила спальню и кухню. Мебель пришлось покупать в рассрочку. Больших денег не было. Много ушло на ремонт. Жильцы оставались, что жили при покойнице. Люди пожилые, обеспеченные. Мансарду, седьмую квартиру, она сдала сама. Русским немцам из Мурманска. Это приличная семья – он инженер, жена преподаватель музыки. Им за семьдесят. Сынок двадцати пяти лет. Тоже инженер. Поздний ребёнок? Да нет. Усыновлённый мальчик в грудничковом возрасте от русских родителей.
Там была какая-то неординарная история. Фрау Лернер открылась ей в тот вечер, когда получала ключи от квартиры, в благодарность за внимание и доброту хозяйки. С языком у этой пары никаких проблем. Но сын с немецким не в ладах. По окончании одних языковых курсов отправлялся на другие… Так что по части учёбы, работы успех пришёл не сразу. Ну, а в личной жизни он значительно преуспел – симпатичный атлет с добрыми голубыми глазами. И этот успех имеет прямое отношение к её, фрау Вельзер, семье.

***
Её отец – барон фон Вельзер – деспот и самодур, бесконечно упрекал мать в низком происхождении. Вернулся с Восточного фронта без ноги и с потерей слуха. Запуганная, безвольная – она часто получала затрещины от злобного супруга. Родители погибли во время крушения поезда. И было-то всего пять жертв. Эрика одна с 17-ти лет. Она хорошо управлялась в цветочном магазине и с выращиванием рассады цветов и овощей на небольшом участке за домом – хозяйством, доставшимся от родителей матери. Барон фон Вельзер кроме титула, знания нескольких иностранных языков и хорошо подобранной библиотеки, на обладание которой претендовала сестра, никак не повлиял на материальную сторону жизни семьи. Любимица отца – Эрика, с раннего детства находясь под его неусыпным оком, могла объясняться на трёх языках, много читала (иностранных авторов в подлиннике), музицировала с отцом в четыре руки, интересовалась живописью. Впоследствии, когда осталась одна, тяготилась обществом ограниченных соседей. Да и они не очень-то её жаловали. За глаза звали «хохназиге». Умная, интеллигентная девушка, занятая хозяйством, была она одинока. Гимназическая подруга – дочь богатого фабриканта старалась ввести её в свой круг. Однако гордая Эрика не хотела слыть парвеню в среде местного бомонда.
Вскоре здесь же, на севере Германии в родительском доме, закружила Эрике голову первая любовь. Предмет её любви – невысокий полный мужчина, что для неё важно – умный и начитанный, но вдвое старше, женатый, обременённый детьми, шофёр цветочного автофургона из Голландии. Вопрос о браке не стоял. Плод их любви – дочь Анна начисто испортила отношения между любовниками.
Справилась Эрика и с любовью, и с ранним материнством. С годами Анна стала копией своего отца. Ничто в её облике и манерах не напоминало о дворянском происхождении. И, слава Богу, соседи признавали за «за свою».
Дочери было 24, когда Эрика переехала окончательно сюда. Тогда Анна и наделала глупостей. Без материнского согласия вышла замуж за совсем молодого парня – неуча и бездельника. Приехал из Гамбурга. Единственный сын. Отец адвокат, мать социальный работник, а с сыном справиться не смогли. Так и не получил никакой специальности. Его ранняя женитьба на не в меру толстой девице старше себя, привела к полному разрыву с родителями.
Закончился этот брак разводом. А дальше, неуплаченные налоги. Угроза потери недвижимости,… если бы не своевременное вмешательство фрау Вельзер… Новое увлечение дочери странным субъектом. Наконец, мимолётная связь и рождение ребёнка.

2.
Ей редко звонили. Даже в 50-летний юбилей телефон молчал. Она несколько раз снимала трубку, надеялась на неполадки в аппарате. Длинный гудок резал ухо, напоминал об одиночестве, о равнодушии дочери, заставлял задуматься о своей так быстро пробежавшей, ничем не примечательной жизни… И в тот раз, когда неожиданно раздалась телефонная трель, подумала – это Анна и, естественно, с плохими новостями. Хорошие новости обходили фрау Вельзер стороной.
– Мама, – услышала она знакомый голос дочери. – Знаешь, Ханс возвращается. Тебе придётся взять Матиаса к себе. Так что на днях я его привезу.
– Как это, возвращается? После четырёхлетнего молчания! Он знает, что у тебя сын? У вас же развод! Вспомни, чего это тебе стоило!
– Мама, а что я здесь одна? Вольдемар и не думает жениться, хоть и обещал… Мальчик Вельзер твой внук. Так что ты должна мне помочь.
– Да я с самого начала знала и предупреждала тебя, – продолжала возмущаться фрау Вельзер. – Но ты не послушалась матери, всё надеялась… Он же русский… Не в их правилах держать слово… В их правилах обещать… И тебе необходимо было родить…
– Что ты говоришь, мама, ты же знаешь прекрасно, как всё получилось. У нас с Хансом два года не было детей. И с теми двумя я не беременела. Я и не ждала и не думала… Ты что, не любишь своего внука? Ты должна радоваться, что он есть, такой прелестный мальчик. Его папа живёт с родителями или куда подался? Всё учится?
– Здесь он. Никуда не подался этот лентяй. Но собирается ехать куда-то на производство, якобы на практику.
– Да, мама, не везёт мне с мужчинами. Но одной мне тоже плохо. Ханс будет помогать в магазине и на огороде. Дал слово. Просит прощения… И про сына знает. Это, говорит, не помеха. Но я сама не хочу. У тебя ему будет лучше. Да и отец рядом… Ну что, согласна?
– Что мне сказать? Сижу без особого дела, хотя весь день чем-то заполнен. Не успеваешь оглянуться, и месяц пробежал. Только весной и осенью работа в саду. Конечно, согласна. Мальчика жаль. Вези. Смотри, не простуди в дороге. Видишь, то дождь, то снег… На нашем юге тоже холодно. Ты на машине? Лучше, я думаю, поездом.
– Спасибо, мамочка. Наверно поеду поездом. Когда вернусь. Тогда и Хансу позволю приехать. Он ждёт моего ответа.
Фрау Вельзер задумалась… Да, она окончательно перешла в разряд бабушек. И совсем скоро её поглотят заботы о внуке, и теперь состарится она очень быстро, и ролью бабушки закончится её земная юдоль… Ребёнку нет ещё и двух. Как она справится? Тоже нужны силы. Но она знает, как ей поступить. Эти русские не посторонние люди. Так что не только ей воспитывать этого несчастного ребёнка. Да, несчастного, если отец мальчика как бы ни при чём, а матери ребёнок мешает.
Она поднялась к своим русским жильцам. Фрау Лернер встретила хозяйку с улыбкой.
– Заходите, фрау Вельзер. Как там наш мальчик поживает? Ваша Анна на нас в обиде, не хочет разговаривать.
– Вы ни в чём не виноваты. Всё дело в Вольдемаре. Как же некрасиво он поступил…
– Ругаем его, стыдим, но с него, как с гуся вода – такая у нас поговорка. И слушать не хочет. Говорит, сама она виновата. Ничего он ей не обещал. Но сына признаёт. Начнёт зарабатывать, платить на мальчика будет. Сами знаете, живёт на пособие. У нас тоже пенсия невелика. А сколько времени ушло на подтверждение диплома. Хорошо, что учился в Ленинграде, в известном институте, а если бы в Мурманске, то никакого подтверждения не было бы. А сколько занимался на языковых курсах, а сколько написано так называемых бевербунгов с предложением своей персоны? Это надо было всё пережить. Только неделю назад, слава Богу, начал работать на хорошем производстве. Взяли на должность инженера. И тоже были вопросы. Почему в России не работал по специальности. Не знают здесь тяжёлой обстановки, что сложилась у нас в начале девяностых…
– Ну, хорошо, – прервала бесконечный поток её информации фрау Везер. – Анна на днях привезёт ребёнка. Мальчик будет жить здесь… И я рассчитываю на вашу посильную помощь, фрау Лернер.
– Прекрасно. Надеюсь, жить он будет в вашей квартире? А почему Анна не хочет сама справляться со своими прямыми обязанностями? Ребёнку никто не заменит мать. Я бы даже сказала, не в её это интересах. Мальчик со временем отвыкнет от неё и вовсе не признает матери…
– Да потому, – снова резко перебила её  фрау Вельзер, – да потому, что возвращается её муж из Гамбурга, и будут жить одной семьёй, как и прежде, а чужой ребёнок как-то не соотносится с его понятием о семье. Вот такие новости. Так что нам всем придётся потрудиться. Слава Богу, родной внук…

 3.
Прошло три года. Фрау Вельзер по-прежнему неспокойна. Но это беспокойство радикально преобразилось. С ней произошло нечто, что не вписывается в рамки обычных жизненных коллизий, что влечёт за собой кучу проблем и лавину переживаний. Вместе с тем, она никогда не была так счастлива…
Это случилось в тот год, когда Анна привезла ребёнка. Бесспорно, Матиасу с ними гораздо лучше, чем со своей толстой неповоротливой матерью. Мальчику скоро пять. Его умственное развитие опережает возраст. Он хорошо читает. Шутя, манипулирует четырьмя действиями арифметики. Говорит на двух языках (заслуга фрау Вельзер), понимает русский, играет на пианино (заслуга фрау Лернер). Пробует сочинять и это премило получается. Маленький Моцарт, да и только… Ко всему, он очень хорош собой. Как те ангелочки на фронтоне. Папа
Вольдемар сильно привязан к мальчику. Поскольку ребёнок больше находился на попечении фрау Вельзер, Вольдемар часто заходил к ней. Производство его в другом городе и там же снимает квартиру. Но чаще ночует у родителей, хотя на дорогу уходит порядочное время. И раньше, и теперь необходима языковая практика. Русскоговорящие родители здесь ему не помощники. Так что общение с фрау Вельзер всегда очень кстати. Выглядела она гораздо моложе своего возраста. Светлый волос с короткой стрижкой. Хорошо сложена. Со вкусом одета.
Она не была пуританкой, но её весьма редкие увлечения остались далеко в молодости.
В тот вечер Вольдемар зашёл к ней в спальню, когда Матиас уже заснул в соседней комнате. …Она выдержала его необузданную страсть и не сопротивлялась. Находилась в полуобморочном состоянии. Короткие мысли цеплялись одна с другой – между ними 18 лет… Он отец ребёнка её дочери… Порядочность… Честь…Долг… И всем этим пренебречь. Её переполнял восторг бытия. Она купалась в физическом наслаждении… Лёгкое головокружение пьянило…

4.
Три года они живут в тайном грехе. Природа сыграла с ней злую шутку? Или молодая кровь любовника распалила её затухающий женский костёр? Совсем скоро она снова станет матерью. По прошествии стольких лет… Гинеколог – пожилой добрый человек, пожурил её за непредусмотрительность, пожелал благополучного освобождения от бремени и последующих сил и здоровья матери и младенцу. Бросил несколько комплиментов о её красоте и моложавости, подбодрил словами утешения, ссылаясь на многократные примеры своей долгой практики по поводу позднего материнства. Не преминул сослаться на Евангелие о рождении Иоанна Крестителя от престарелых родителей…
Видно, так Богу было угодно. Она не детоубийца. Этот дорогой ей человек подвёл её дочь, подвёл и её. Никому она не откроется. Ей не пережить прилюдного суда, законного укора дочери. И если их тайна секрет Полишинеля, она согласна. Только не объявлять о своём падении вслух. Ей страшно. Но она счастлива. Вольдемар остаётся преданным другом, пылким любовником. Надолго ли?

5.
Солнечное воскресное утро. Сегодня её очередь сопровождать ребёнка на прогулку. Между нею и стариками Лернер соблюдается строгая очерёдность. Уже несколько лет фрау Лернер с ней более чем сдержана. Тема их общения ограничивается проблемами внука. Дипломатичный герр Лернер как-то смягчает напряжение – юмором, русско-немецкими шутками, поговорками.
– Эрика! Папа ждёт! Собирайся! Мы сегодня едем на Рейн кормить лебедей, – скороговоркой выпалил Матиас, стремительно вбегая в комнату.
– Что, уже бабушка Ирма тебя отпустила? Ты же имеешь задолженность по музыке.
– Ты что, забыла? Сегодня воскресенье. Бабушка Ирма на этот день освобождает меня от уроков.
– А что ты не выучил в прошлый раз?
– Это потом. Собирайся! Папа ждёт!
Когда они втроём ездили на прогулку или за покупками, наверно окружающие видели в них семейную пару с ребёнком. В какое же положение поставила она себя… А как снисходительно раскланиваются с ней жильцы… Она потеряла своё лицо, свою независимость хозяйки дома… Несколько гудков машины, и Эрика забыла мучившие её сомнения. Через пару минут она была уже готова. Сейчас она сядет с ним рядом. Будет ощущать биение его сердца, запах его тела. Она поймает его искоса брошенный любящий взгляд. Он коснётся её ноги выше колена, погладит тугой живот. Её плоть трепетно откликнется на его призывную лёгкую ласку. До сих пор она не может разобраться – кто из них двоих испытывает большее любовное нетерпение. Оба они растворились в сильном чувстве, с годами нарастающем, вопреки её теперешнему положению…
Так всё и произошло – Матиас забрался на заднее сидение. Она – рядом с Вольдемаром. Почему рядом? Так удобнее исполнять роль штурмана. Вольдемар пристегнул ремнём сына. Потом её. Мягким движением сильной руки, касаясь её ног, на мгновенье утопил любящий взгляд в зелени её грустных глаз и, получив ответный призыв, пристегнулся сам. Он вырулил на дорогу. Слегка коснулся её живота, и добрая улыбка осветила его лицо.
Маленький Матиас был в восторге от предстоящей поездки, связанной с кормлением лебедей. Мальчик очень любил всякую живность, и папа обещал купить щенка чи-хуа этой весной. А пока…лебеди. Довольно увесистый мешочек с кормом лежит рядом на сидении. Матиас в нетерпении смотрит на дорогу в ожидании радостных событий.
Эрика страдала. За дочь, которая по своей вине обойдена любовью сына (Матиас с матерью был предельно холоден). Страдала, обвиняя себя в непростительном грехе – присвоении ею счастья дочери быть любимой (так она предпочитала думать). Страдала по причине своего пребывания во лжи и неопределённости.
Вольдемар настоятельно просил дать ему право, право отца будущего ребёнка всё поставить на свои места, обнародовать их обоюдные чувства, тем самым открыть путь к официальному оформлению их отношений. Она протестовала.
Категорически протестовала... Пока…