Родословное древо

               
1
Отречение Николая в марте семнадцатого застало Алексея Геккер-Жеромского  в Италии. Трёхлетняя служба в российском торговом представительстве в Риме окончательно расстроила его семейные отношения с супругой. Имея большой опыт проживания вдали от родины, юрист-дипломат Геккер-Жеромский принял решение порвать со своей супругой и не возвращаться в революционную Россию.
Дерзкая, скандальная жена, виноватая, по его мнению, во всех их семейных распрях, осталась в Петрограде с взрослым сыном, без пяти минут инженером.
Поскольку она имела  капитал от доходного дома  и любила молодого любовника-офицера, примкнувшего к партии кадетов, большой трагедии не произошло в жизни отвергнутой женщины.    
После падения Временного правительства, в преддверии победы партии рабочих и крестьян Владимира Ленина,  Марина Жеромская-Геккер смогла перебраться в Финляндию, естественно – вместе с любовником. Вскоре Финляндия по соглашению с  Советским Союзом была провозглашена самостоятельным государством.
Дмитрий Геккер окончил политехнический институт летом восемнадцатого. Сразу получил назначение на Путиловский завод (вскоре Красный путиловец) сменным инженером. Оставался он в Петрограде-Ленинграде совсем не одиноким. В том же доме, на Невском, проживала его кузина Сысоева Вера.  Была она  моложе, и в то время  только окончила Петершуле. Её отца – практикующего врача-гинеколога раздели донага в зимнюю стужу солдаты революции и пристрелили с воплями: «За длинный барский язык и немецкую национальность». Свидетели боялись вступиться.  Между тем, немкой была его жена, а Сысоев выбился в доктора из простолюдинов.
Мама долгое время горевала об отце и не придавала значения частым встречам молодёжи. Молодые, однако, переступили черту…
- Инцест! Инцест! - кричала наконец опомнившаяся родительница. - Какой брак? Ты ребёнок! Кто позволит? В нормальные времена только Священный Синод вправе одобрить этот брак! И только в том случае, если бы была совершеннолетней. В наше время этот грех никто вам не отмолит! Отец в могиле и ты такое горе приносишь матери. 
Мама возмущалась, увещевала, умоляла. Непослушная своенравная Вера ушла к Дмитрию этажом выше. Стали жить гражданским браком. Матери пришлось смириться.
В 1931 году инженера Кировского завода Дмитрия Алексеевича Геккера арестовали. Приговорили по статье 58-й к 10 годам без права переписки. При обыске изъяли все письма матери, к тому времени умершей в Финляндии, также родословное древо, сохранённое им для потомства.   
После освобождения (отсидел от звонка до звонка) был отправлен на фронт. Грамотный фронтовик получил звание лейтенанта. Отличился в бою. Награждён. Закончил войну в Берлине в звании капитана. Вернулся к своей Верочке уже после войны.
За  годы его отсутствия Вера окончила пединститут. Успешно защитила кандидатскую и занимала должность зам.декана кафедры иностранных языков. В блокаду потеряла от голода мать, сама чудом выжила.
Застал он незамужнюю красивую женщину. Выглядела моложе своих лет. Приезд Алексея для неё был полной неожиданностью. И снова зародилось чувство. Они узаконили свои отношения. Дмитрий устроился инженером на тот же Кировский завод. В том же году у немолодой  Веры родилась девочка Марина. Имя дал отец, в честь своей матери.
Когда дочери исполнилось 10 лет, умер от сердечного приступа глава семьи.
Вера Николаевна вырастила дочь одна.

2.
Вере Николаевне Геккер шестьдесят с большим хвостом. Выглядит на десяток лет моложе. Всё еще заметна её красота: не мешает седина, россыпью покрывшая красивую головку. Она до сих пор декан. Теперь – деканата по работе с иностранными учащимися. Её конёк – немецкий. Читает лекции на кафедре. Чтобы подзаработать, занимается переводами. Её слава отличного переводчика дошла до Москвы, и оттуда приходят заказы, а в последние годы – из ГДР. Её семья – дочь, внук, зять. Одна тянет лямку. Устала. Вот такая судьба… Сильно привязана к внуку. Его и вырастила, и воспитала. И это, когда мать ребёнка рядом! Её дочь – своенравная,  пустая мечтательница, ленивая Марина. Нет в ней ни женственности, ни обаяния. Однако Марина уверена в себе. Верит в своё счастье, поскольку родилась в сорочке. Стоит ей только захотеть и всё сбывается. Покорила же своего Виссариона – человека незаурядного… Она высокая, плоская. Светло-русые редкие пряди палками свисают на плечи. Бледно-серые глаза. Тонкие губы. Закончила с грехом пополам педагогический. Её специальность – учитель французского.   
Замуж вышла сразу по окончании ВУЗа. Мать была против этого брака. Но Марину её мнение не интересует. Они полные антиподы, да и внешне разные. Порой матери кажется: не подкинули ли ей чужую девочку в роддоме?
Муж Марины – свободный художник. Неумытый, неухоженный, с захламлённой бородкой, низкорослый тщедушный малый. Занял небольшую комнату под мастерскую. Ворчит – мало света. Кругом краски, незаконченные полотна, пустые холсты в подрамниках, рамы… Стол завален окурками, недоеденными бутербродами, недопитыми стаканами чая и ещё какого-то питья. На подоконниках муляжи – фрукты, кисти рук, стопы ног и прочие модели в натуральную величину, бутылки разной формы  - необходимые подсобники художника. Пустой тарой – бутылками, завалены все углы комнаты.
Картины идут плохо. Образования специального нет. Художник-самоучка. Потому и картины не выставляются. А он – самородок. Считает, не оценён по достоинству, не понят… Неудачник. Плохо ему. Потому и пьёт понемногу. Это его допинг. Нельзя ему без этого. У них сын – Славик. Скоро пять лет. Красивый мальчик. Бабулин внук. И в садик водит, и кормит, и спать укладывает, и если там, в садике, какой карантин – то и на работу с собой берет. Слушает лекции, принимает с бабулей зачёты.
Марине сыном заниматься некогда. После института скоро родила. Пока с ребёнком до двух лет, время шло… Так и не работала. Всё занималась поиском работы… Вера Николаевна, как говорится, пашет  на всех.

3.
- Мама, ну как, договорилась?
- Да, дочка, поговорила и рекомендовала. Завтра же утром Мария Васильевна представит тебя проректору. Будем надеяться, что на этот раз повезёт.
- Пойду, конечно, но не знаю, может снова никакого результата.
- Марина! Твоя задача понравиться проректору. Так вот, сними, пожалуйста, с себя эти штаны. Надень что-нибудь поприличнее. Умойся. Приведи в порядок голову. Тебе следует чаще её мыть. Волос жирный, потому висят, как сосульки. И не мешало бы сделать маникюр.
Марине не терпелось возразить. И когда мать на секунду остановилась, на повышенных нотах стала протестовать:
- Мама, прекрати диктовать! Можно подумать, что я не умываюсь! Сама знаю, в чём мне идти и как себя вести. Мне уже 27, а ты со мной, как со Славиком. Сейчас все передовые девушки и молодые женщины в брюках. И это у меня фирменные дорогие джинсы. Надо понимать!
- Хорошо, надевай, что хочешь. Можешь пойти и с трауром под ногтями. Твоё дело. Но работа по тебе давно плачет. И по твоему бородатому супругу тоже.
- Не трогай, ради Бога, Виссариона! Дай ему проявить себя. Он художник от Бога. Но эти чиновники-иноверцы не дают ему ходу. Ничего не получается с выставкой. Стоит ему только выставиться, всё пойдёт…
- Виссарион! Ну и имечко ему дали родичи!.
- Он горд своим именем и родителями! Виссарион Никейский был великим Византийским просветителем, впоследствии стал кардиналом. Не говорю уже о Белинском. Родители моего мужа тоже, слава Богу, были людьми
высокопоставленными.
- Как я понимаю, знаешь ты о родителях со слов своего мужа. О них спорить не буду. Но из их сына толку, видно, не будет. Сопьётся он.
- Пожалуйста, мама, не паникуй. Выпивает он, на моей памяти, года четыре и не спился. А каковы полотна? Если бы ты понимала абстрактную живопись!  Кстати, твоя слабость тоже заметна. Вечно при нём бахвалишься своим дворянским происхождением. Считаю это неприличным.
- Дворянство касается и тебя. К сожалению, никакого аристократизма в тебе  не проявилось.
- Возможно, ошибаюсь... дворянское звание передаётся по мужской линии? Так?
- Ты права. Но и я, и ты – женщины дворянского происхождения. Наши предки – потомственные дворяне. Однако, ни твой муж, ни наш Славик не могли бы значится дворянами в табеле о рангах. В наше время эта тема никого не интересует, и, думаю, никогда  в Советском государстве тенденция к возврату в прошлое не возникнет.
- Да, мама, если память мне не изменяет, это ты подпортила дворянство.
- Твой дедушка, а мой отец был хорошим доктором. Бабушка – дворянка из старинного дворянского рода обрусевших немцев. Так же, как и твой дед по папиной линии. Они брат и сестра. Все мы православные. Вторая твоя бабка – полька, из шляхетских дворян. И фамилию дед взял польскую – жены. Было это в 14-м году во время войны с немцами. Но его отцовская фамилия с ним так и осталась.
-  В общем, ничего я не извлекла из твоего и папиного дворянства. Шубы из него не сошьёшь.
- Обидно, что, так называемое «родословное древо» увидеть тебе не пришлось. А очень интересно. Забрали при обыске, когда папу посадили.
Ладно, поговорили – и будет. Не стоит обо всём этом распространяться…
- Ты это себе скажи. Пойду в парикмахерскую. Постригусь. Волнуюсь, что завтра меня ждёт. Только бы устроиться. Да, мама, давно хотела тебя спросить, а не помешала тебе немецкая фамилия? В войну с немецкими фашистами такая фамилия не приветствовалась, как я понимаю.
- Во время войны я не была официальной женой твоего отца и носила фамилию своего папы – Сысоева. А немецкая фамилия мешала твоему папе, потому, видно, ни за что десять лет отдал тюрьмам и лагерям.
- Мама, ты мне всё так доходчиво объясняешь, уже в который раз? Хорошо бы эту историческую справку записать, чтобы не стал наш Славик «Иваном, не помнящим своего родства»…
- Выйду окончательно на заслуженный отдых, тогда и напишу. Ну, иди, постригись. Тебе, наверно, пойдёт короткая стрижка.
- Ну, нет, только подровняюсь.
    
4.
На следующее утро Вера  Николаевна со Славочкой заторопилась в детсадик и на работу. Марина встала вслед за матерью. Наспех привела себя в порядок. Позавтракала. Натянула джинсы, накинула куртку и закрыла за собой двери. Виссарион ещё спал. Он всегда вставал поздно и ложился, соответственно, заполночь. Повторял, что «сова» он, и основной закон своего организма нарушать не в состоянии.
Марина на троллейбусе доехала до метро. Вскоре она открывала двери той комнаты, где должна была решиться её судьба. Понимала, работать ей необходимо, и виновата перед матерью, что все эти годы после института сидели у неё на шее всей семьёй. Конечно, Виссарион ещё себя покажет. Его талант будет, наконец, замечен и оценён. Правда, ждут они этого признания без малого шесть лет. Но если взять больших художников, то не все они сразу были признаны. Ван Гог, например, начал свой путь художника только к тридцати годам. А взять Гогена, так тот бедствовал и нищенствовал, чтобы заниматься только живописью, которая была никому не нужна. Тоже ничего не заканчивал. Она уверена в таланте Висы. Знакомые художники захвалили его, может и не в меру… Но, незаурядность в написании полотен, свойственная только его кисти, говорит сама за себя… Эти её мысли о муже занимали, пока ждала Марию Васильевну – секретаря проректора. Что и говорить, она часто  строила планы своей дальнейшей жизни после признания талантливого мужа.
Мысли её прервала симпатичная женщина средних лет, стремительно шагнувшая в распахнутую дверь деканата.
- Здравствуй, здравствуй, Мариночка! Я ждала тебя на часок пораньше…
- Как же, мы договаривались в одиннадцать…
- Разве? Ну хорошо, хорошо. Сейчас доложу о тебе проректору. Обязательно надо ему понравиться.
- Как смогу…
- Сможешь. Сможешь – обнадёжила её Мария Васильевна и скрылась за дверью  кабинета проректора.
Через минуту выглянула и пригласила войти.
За большим письменным столом сидел маленький пожилой человек. Он поднялся, протянул руку, предложил сесть напротив.
- Вы – Марина? Ничего, что я вас буду называть по имени? - и, не дождавшись ответа, сразу продолжал: - Знаете французский?
- Да. Она открыла сумочку и протянула свой диплом.
- Значит, учитель французского… Как мне известно, нигде после института не работали, так?
- Да, не пришлось. Сразу родила сына. Пока был маленький, находилась с ним дома…
- А в школу устраиваться не пробовали?
- Школ с французским не так уж много. Пробовала, но вакансий не было.
- Сколько сейчас сыну?
- Пять лет. Он полностью на попечении бабушки.
- Она на пенсии?
- Работает. Декан в педагогическом. Как сын подрос, взяла над ним опеку…
- Мы с женой тоже взяли опеку. У нас их двое… Ну-с…хорошо. Возьмём вас на работу в качестве инспектора. Оклад, думаю, не меньше чем в школе у учителя иностранного без стажа на 18 часов в неделю. Это вас устраивает?
- Устраивает. Спасибо. А что входит в мои обязанности? Справлюсь ли? Я же этой работы не знаю…
- Справитесь вполне. Всё расскажет вам Мария Васильевна. Если нет больше вопросов, пишите заявление, я завизирую и в кадры. С понедельника ждём вас в деканате.

***
Марина спешила домой, окрылённая своей долгожданной удачей. Поиски работы  в течение нескольких лет были безрезультатны. Окончательно ей нигде не отказывали, но тянули время, и она сама отставала от хитрых кадровиков. На этот раз она почти уверена, что в понедельник  её не ждёт всегдашнее разочарование. Было и такое – всё хорошо, а в день выхода на работу – сюрприз… Оказывается,  несогласованность с бухгалтерией, не выбили ставку. Она уверена, чёрная полоса позади. Теперь дождаться  Висиного успеха и тогда они заживут! Непонятны его полотна современной публике. Это тебе не Запад. Но «Черный квадрат» Малевича оценён по достоинству. Слыхала, этих «Чёрных квадратов» аж четыре. Два у его родной сестры, один в запасниках Русского музея, или Третьяковки? А где четвёртый? 
Заходит к Висе некто Левакин. Он поклонник творчества Виссариона. На него вся надежда. Пустит он Виссариона в открытое плавание. А пока изредка находит и покупателя. Вырученных денег хватает только на краски и на прочую атрибутику. Марина заметила, покупатели эти тоже странные типы. Но, в положении мужа, любой ценитель абстрактной живописи – очередная ступень к признанию и успеху. Марина была уверена в успехе мужа. Они выберутся из этой рутины повседневной нужды. Они ещё будут счастливы и богаты.

***
Познакомились они незадолго перед Марининым окончанием института на выставке студенческих работ в Академии художеств. Вису представил ей сокурсник. Рекомендовал как художника с большим будущим. Земляка великого Шагала. Виса – тогда без бороды, с красивой модной причёской, аккуратно, со вкусом одет, производил хорошее впечатление. Приехал из своего Витебска поступать в Академию . Однако не мог быть допущен к экзаменам, поскольку не имел аттестата зрелости, и картины, им представленные, не вызвали особого интереса.
Влюблённости со стороны Марины не было. Но, его наружность, настойчивые ухаживания, уверения сокурсника и его подруги – студентки Академии художеств, в таланте Висы, сделали своё дело. Уже через месяц, законный муж Виссарион Олегович  Всесвятский поселился в их квартире, занял небольшую изолированную комнату под мастерскую, где и ночевали молодые.
Шесть лет они вместе. Но, ничего похожего на успех. К сожалению, муж пристрастился к спиртному. Марина всё ему прощала – и безденежье, и его роль в семье пассивного наблюдателя, и равнодушие к сыну, и тягу к спиртному. Она не переставала надеяться на его успех и на их дальнейшую счастливую жизнь. Его настроение вялого безразличия, тоски, она объясняла только непризнанием его редкого таланта.

***
- Ну, и как прошёл первый день? Что входит в твои обязанности? – встретила дочь вопросами Вера Николаевна.
- Я очень довольна. Мария Васильевна приятная женщина. Перезнакомила с сотрудниками. Там пять женщин. Я – самая молодая. Есть ещё декан – симпатичный мужчина, постарше меня и два зама. И ещё есть, как бы зам.декана. Бывает в институте два раза в неделю. Он, как я поняла, занимается вербовкой иностранцев. Приехал из Германии. Там был тоже не поймёшь кем…
- Ну что дочка, кончила свою информацию? Во всех институтах одна и та же  кадровая структура в деканатах по работе с иностранцами. В нашем институте то же самое, как в зеркальном отражении. Думаю, не стоит мужа посвящать в лишние подробности о своих сослуживцах, да и о работе, в дальнейшем…
- А что такого я сказала? Меня сама Мария Васильевна обо всё этом информировала. Я, правда, буду заниматься вопросами зачётов, экзаменов, вести личные дела студентов младших курсов и с тем типом наверно не столкнусь. Говорят, он милый человек. Умница. Знает в совершенстве немецкий. Читал им стихи Гёте по памяти и свои сочиняет на немецком.
- Ну и прекрасно. Давай, дочка, поговорим на другую тему. Ты только не возникай, как теперь принято говорить. Вот что, к твоему мужу повадился какой-то тип. Сидит часами. Выставляют из комнаты Славика. Двери закрывают. И чем они там занимаются, о чём говорят? Мне некогда прислушиваться – занята на кухне, да и не в моих правилах подслушивать. Но ты, пожалуйста, разберись.
- А где это я бываю, что не столкнулась с этим,  как ты называешь, типом?
- Было это уже не раз и не два. Ты уходила по поводу работы, ходила к подруге…
- Мама, я хожу к Ире только для примерки. Ты же знаешь, она шьёт мне две вещи. Портниха она отличная. Берёт недорого. Старается всё сделать идеально, потому много примерок. Притом, приходится ждать. У неё куча заказчиков.
- Не знаю, как теперь, но раньше считалась портниха хорошей та, что делала одну примерку. Вот так-то… и дальше, хочу тебя просить – приберись, наконец, в комнате супруга. Я туда заглянула и задохнулась. Оттуда несёт водкой, махоркой и грязью. И его тоже следует привести в порядок, если сам не в состоянии. Первый год он был даже симпатичен. А что теперь? И ты, как-то опустилась. Не снимаешь с себя эти, пускай модные, штаны…
- Мама, ну что ты всё ищешь повод поссориться? Тебе бы только указывать и конфликтовать. Сегодня у меня хорошее настроение, хотела с тобой поделиться,  всё, слава Богу, налаживается. А что ты? Нет, чтобы поздравить дочь, порадоваться вместе, выискиваешь какие-то факты, компрометирующие моего мужа. Бесконечно тычешь моими штанами. Лезешь в нашу жизнь. А нам нравится так выглядеть! У Виссариона нет денег одеваться, и нет времени задумываться о своей внешности, которая не устраивает его пожилую тёщу. А он и не разрешает мне делать уборку в его мастерской! Когда найдёт нужным, тогда и уберёт. Тип, который ходит, возможно, позирует. Об этом ты не подумала? Всё!  Хватит! Наговорились.
- Не нужны твоему мужу модели. Всё он рисует из головы и самому не понятно – что. Только ты одна и понимаешь, и надеешься, что станешь женой знаменитости. Оставь эти мысли. Не заблуждайся. Ты поглупела, живя с ним. Это хорошо, что так называемая мастерская – наша третья комната – находится в конце квартиры и имеет свой коридор и выход на чёрный ход. Так что, я могу и не касаться этой его берлоги. Но, тебе-то не стыдно, на кого похож твой бородатый непризнанный гений и как ты можешь находиться в этой вонючей норе? Я тоже не хочу больше с тобой разговаривать! С меня довольно!
Последние слова матери заглушил хлопок двери комнаты Виссариона, куда стремительно, поджав губы, ринулась разобиженная дочь.

5.
Марина четыре месяца работает в деканате. Во сто крат работа легче учителя французского в средней школе. Пока её французский не очень-то пригодился. Студенты уже освоили русский. Подготовительный прошли они все. Иногда она может перекинуться парой слов  со студентами из африканских стран, бывших французских колоний. В хороших отношениях она и с сослуживцами. Но дома непорядок. Виса стал какой-то странный. Перестал интересоваться ею, как женщиной. Со слов матери, часто бывает в обществе того типа по имени Анатолий. Уходит с ним куда-то. Сыном вообще не занимается. Марина пробовала выяснить – в чём тут дело, но муж раздражался, грубил. После просил прощения, будто забывал, о чём спрашивала Марина. Она старалась не обострять отношений. Надежда на хорошее будущее не покидала её. Ежедневно конфликтовала с матерью. Считала виновницей всех её жизненных неурядиц. С первого дня их брака отношения матери с мужем не складывались. По прошествии последних лет и вовсе обострились. Со дня на день Марина ждала взрыва и скандала. Провоцировала эту ситуацию, по её мнению, только мать. Правда, без матери она и не мыслила своей жизни. Понимала, что везёт мать на себе, как говорится, большой воз. Но, диктаторство матери её возмущало.
В комнате, где муж, как она считает, творит, убрала, всё привела  в относительный порядок. Не препятствовала, когда он уходил с новым другом по поводу продажи последней большой картины. Картина готова давно, но покупателей не находилось. Что там изображено, несведущему понять невозможно. Над таким полотном следует долго думать, и сюжет раскроется обязательно. Так считает Виссарион. Марина много думала и поняла «Купальщиц на пляже». Виса доволен. Отметил прозрение её художественного чутья. Приблизительно, но она у цели.
Завтра приезжает его тётушка из Витебска. Поедет встречать на вокзал. Сказал, что она единственный близкий человек из той жизни, в Витебске. Почему-то пять лет ни он не ездил навестить её в свой Витебск, ни тётя не приезжала… Мама  недовольна непредвиденным визитом. Однако приготовила хороший обед, купила торт. Завтра понедельник и ей этим заниматься некогда. Марина тоже на работе. Так что Виса будет хозяйничать без них.

***
Марина торопилась домой. Ушла с работы пораньше. Гостья приехала утром, и Марине не терпелось увидеть единственную родственницу мужа. Созвониться не получилось… Сойдя с троллейбуса, почти бегом, скорее к дому. На лестнице
темно. Пока осмотрелась, поднялась на площадку…У окна стоит женщина. Видно ждёт кого-то. Поднялась ещё на один марш. Та за ней следом. На звонок Марины никто не откликнулся. Женщина подошла вплотную.
- А я к вам. Жду с утра. Никто не открывает. Вы Марина?
- Господи, вы тётя Висы? Почему он вас не встретил?
Марина открыла ключом двери, впустила гостью.
- Ради Бога, извините. Я тут ни при чём. А где же ваши вещи?
- Да ничего. Вещей-то моих одна сумочка. Я к вам ненадолго… Думала погостить с  недельку… Что-то с моим племянником случилось? Как он? Ой, непутёвый!  Что и говорить. Не пожилось ему в Витебске. Думал в большом городе устроить свою жизнь и, дескать, картины его тут нужны кому-то… Обещал встретить меня. Но, как говорят, язык до Киева доведёт. Сама добралась.
Да вы раздевайтесь. Сейчас будем обедать. Не пойму, куда это муж запропастился.  Там  туалет, ванна. Приведите себя в порядок, а я накрою на стол. Ещё успеем поговорить.
Марина была озадачена. Как это не встретить родного человека. Что же случилось?  Правда, последнее время бывали случаи его отлучки из дома до поздней ночи. Возвращался  хмурый. Объяснений избегал. Она не настаивала. Но сейчас ситуация другая. И ещё, её что-то настораживало в излияниях тёти. Она ждала услышать о муже что-то нехорошее. И не хотела  это услышать.
Но поняла, не уймётся тётя Оля. Выскажется обязательно.
Скоро она вышла из ванны посвежевшая, причёсана по-старушечьи с кичкой на затылке. Вся в морщинках. Однако, глаза молодые. Старухой не выглядела.
- Я обтёрлась вашим полотенцем, ничего?
- Конечно. Только дам вам чистое. Это будет ваше полотенце. Странно, что нет мужа до сих пор. Скоро придёт из института мама со Славиком.
Обед их подходил к концу, когда пришла бабушка с внуком.
Тётя Оля засуетилась. Порылась в своей сумке, достала какую-то игрушку и коробочку ирисок. Подала Славе. Тот взял. Поблагодарил. С интересом стал рассматривать заводной маленький танк. Понравилось. Начал заводить. Бабушка Оля залюбовалась мальчиком.
- Точно Васенька в этом возрасте!
- А почему Васенька? – удивилась Марина
- Он для меня Вася. Это родители выдумали такое имя. Больно учёные были. Всё по горам путешествовали. Так и сгинули под снегом. Васеньке всего четыре годика было. Он же и в детдоме находился, когда постарше стал. А маленький был со мной. Потом уж и не могла справиться, с характером он, не слушал. Спутался с плохими мальчишками. Курить начал. Да и не то, что все курят, а что-то похуже.
- Наркотики? – не выдержала Вера Николаевна.
- Да, да, точно, наркотики. И уколы начал себе делать сам. Лечили его. Вроде вылечили. А ещё раньше что-то нюхал, какой-то дурман.
Лицо Веры Николаевны мрачнело. Марина тоже призадумалась.
- Я так думаю, вылечили его. Он наверно и работу нашёл, и семья, слава Богу, хорошая. Вон, сынок какой чудный. А картины он с детства рисовал. Учитель рисования хвалил. Говорил, учиться  рисованию надо обязательно. А он и десяти классов не имеет.
- Да, хорошего мало, – буркнула вконец расстроенная Вера Николаевна.
Марина поджала губы, в скорбном молчании.

***   
Тётю Олю Марина проводила через неделю. Виса так и не появился. Заявили в милицию. Пока безрезультатно. Они и не знали координат его друга Левакина. Прошло десять дней. Марина возвращается с работы в надежде застать мужа дома. Ключи от квартиры у него есть. Но напрасно надеется. Она всерьёз обеспокоена. Славик о папе и не вспоминает. Вера Николаевна грешным делом, про себя радуется. Нет и не было у Марины настоящего мужа, а у Славика отца. Так что пускай Марина живёт для сына. Материальная сторона жизни улучшилась с поступлением дочери на работу. Кормить и обхаживать такого никчемного мужичонку – дело последнее. Те редкие деньги, вырученные от продажи его так называемых картин, в семейный бюджет не входят. Не повезло Марине с замужеством. Ей всего 27, может, ещё встретит хорошего человека и будет счастлива. С этим же типом, если появится, дочери следует разводиться. Славика поднимут сами. Только, куда он денется? Назад в Витебск точно не поедет. Тогда, что дальше?

6.
Прошло полгода. Марина ждёт. Она согласна с матерью – Виссарион жив, но здоров ли? Понимала, что обойдётся без мужа. Любви там близко не было ни с его, ни с её стороны. Она надеялась стать богатой женой знаменитости. Мама, как всегда, права.  Теперь в доме спокойно. Всё идёт своим чередом. Бабушка занимается внуком. Марина уходит на работу рано. Возвращается, когда мама со Славиком давно уже дома.
Сегодня часа два проболтала с  вновь прибывшим стажёром из Франции – Мишелем Леженом. Утром в деканате кроме неё никого не было. Зашёл молодой человек. Спросил на ломанном русском – туда ли попал. Парень высокий, смуглый, темноволосый. Красивый.
Сначала час проговорили в деканате. После ещё и в коридоре постояли. Он охотно рассказывал о себе. Был рад поговорить на своём родном языке. Она, в свою очередь, тренироваться на французском. Не забыла. Довольно бегло болтала. Приехал на шесть месяцев на кафедру физ.металлургии. Окончил политехнический, где прошёл курс русского. Слабовато с русским. Просил помочь. Марина рада такому знакомству. Договорились встречаться и тренировать друг друга. С работы вернулась в отличном настроении. С порога объявила матери о полезном знакомстве.
- Мама, как дела? Ничего?
- Вера Николаевна поняла, что значит это «ничего».
- Всё тихо. Ты знаешь, не пойму, как это столько времени милиции ничего не известно об этом типе Левакине. Видно, не был он прописан в Ленинграде. К сожалению, никто из академических художников не знает о нём ничего. Об Анатолии и вовсе глухо. Виссарион же объявлен во всесоюзный розыск. Захватил с собой паспорт. Найдётся, никуда не денется, к сожалению... И ещё,  узнали они, что твой муженёк известный в Витебске наркоман. Также у них имеется материал на Всесвятского Виссариона по поводу тунеядства. Но дело закрыто, поскольку от него узнали, что он свободный художник. Никаких документов,  членства Союза художников, предъявить не мог. Поверили на слово.
- Откуда у тебя такие сведения?
- По пути зашла в милицию к розыскнику. И он мне обо всём рассказал.
- Мама, послушай, что я тебе скажу. Сегодня я досыта наговорилась с французом из Парижа. Естественно, на французском. Никогда не был в России. Приехал к нам на стажировку. Попросился именно в Ленинград, поскольку считает наш город одним из красивейших и прочее, прочее... В общем, я буду его опекать. Ну, как?
- Сколько ему лет?
- Мама, пойми меня правильно. Не рассматриваю его я, как потенциального кавалера. Или, того хуже, любовника. Он молод и мне не пара. Вообще-то, он маменькин сынок, а такой тип мужчин меня никогда не интересовал.
- Да, в твоём Висе ты нашла то, что тебя интересовало!
- Снова ты за своё. Кажется, ты давно его уже не видишь и не слышишь. Собираешь какие-то компроматы в милиции. Отстань ты от него!
- Ну, так сколько ему лет?
- Мишелю 22 года. Разница большая. Он совсем юн, а я уже давно мать.
- 22 и уже окончил институт? Немного рановато… На Западе учатся  дольше, чем у нас.
- Пошёл рано в школу. Был успевающим учеником. Мало ли что. А тебе не всё равно?
- Да, мне действительно всё равно. Влюбляться в него тебе не советую. Ничего хорошего из этого не получится. Только с работы полетишь…
- Ты шутишь! Какая тут может быть любовь? Просто я довольна возможностью поговорить на французском и, конечно, походя, буду тренировать его по-русски.
- Ну, хорошо. Тренируй, тренируй. Только не забывай, что у тебя есть сын, и малость времени следует уделить и ему.

7.
Уже месяц Мишель в Ленинграде. Всё свободное время Марина и Мишель неразлучны. Он уже несколько раз побывал у Марины в гостях. Познакомился с Верой Николаевной. Со Славиком  даже подружился. Мальчик сразу потянулся к Мишелю.  Он с  удовольствием разговаривал на русском, учил Славу французскому, играл с ним в игрушки. Марина суетилась. Старалась вкусно накормить гостя. В первую очередь национальными русскими блюдами. В магазине «Дары природы» покупала медвежатину и приготавливала с брусникой. Где-то вычитала, что таким блюдом увлекались русские князья. Готовила гречу с салом, луком; горох со свининой, кислые щи; пекла блины и подавала с икрой; пироги с луком, яйцом, капустой. Мишель с удовольствием вкушал эти непривычные для него блюда, непрерывно хвалил русскую кухню и, конечно же, умелую хозяйку.
Вера Николаевна во время этих визитов с тревогой ждала сюрприза от пропавшего зятя. Однако была довольна, что Марина понемногу приходит в себя после исчезновения  Виссариона.  О Славике и говорить нечего. Ждёт с нетерпением прихода Мишеля. Называет его по имени и с порога бросается на шею. Правда, денег на такие трапезы уходило немало, так что приходилось отказывать себе в намеченных необходимых покупках.

***
Первая половина стажировки Мишеля подходила к концу. Ежедневно заходил он в деканат по делу, больше без дела. Поскольку в круг обязанностей Марины не входило кураторство стажёров и аспирантов, сотрудникам бросались в глаза слишком большое участие Марины в судьбе француза и с его стороны серьёзная к ней привязанность. В общем-то, Марина ни от кого и не скрывала, что в свободное время ходят они в театр, филармонию, по музеям. Свои встречи вне деканата объясняла исключительно интересом Мишеля к более глубокому изучению русского языка.
Но назревала буря. В деканате не привыкли к такой тёплой дружбе сотрудников с иностранными гражданами, да ещё и из капстран. Такая дружба именовалась как «неделовые отношения» и порицалась парткомом. Мария Васильевна не раз предупреждала Марину о недопустимости таких отношений. Марина же всё отшучивалась, не придавала значения этим, довольно мягким предупреждениям.
Вскоре Марина была вызвана к проректору, который в грубой форме указал на недостойное её поведение, как сотрудника деканата, выраженное в дружбе со стажёром капиталистического государства. Категорически рекомендовал прекратить неделовые отношения с французом. В противном случае, ей не место в деканате и им с ней придётся расстаться.
Подавленная Марина вышла из кабинета проректора. Она понимала, что ей грозит в случае непослушания и как это может отразиться на её будущей карьере учителя французского языка. Не сидеть же ей всю жизнь в этом деканате и оставаться чиновником самого низкого ранга…
- Мария Васильевна, – обратилась она со слезами на глазах, к своей покровительнице, – ну кто бы мог подумать, что наша с Мишелем дружба вызовет такой резко негативный резонанс? Кто же этот доброжелатель? Хотела бы я знать. Поверьте, Мария Васильевна, у меня с Мишелем нет  других отношений, кроме искренней дружбы. Что же теперь делать? Посоветуйте!
Мария Васильевна  встала из-за стола, обняла Марину и потащила её в нишу тёмного коридора. Там она иногда выкуривала свою сигаретку.
- Знаешь, девочка, ты сама должна определиться. Разобраться в себе. Тогда и будешь вести себя, как тебе подсказывает твой неглупый ум. Как у тебя с мужем? До сих пор ничего? И сколько уже прошло?
- Восемь месяцев.
- Это уже срок. И тётушка о нём тоже ничего не знает? Что же это может быть? Странно…
- Да, всё глухо. Ничего предположить не могу. Мама говорит, что здесь замешан  какой-то интерес того нового знакомого Анатолия. И какой? Разве, что сидит где-то и пишет ему картины, а тот переправляет их за границу. Там такой товар имеет большой спрос. А если Виссарион не жив? Наркотики  довели? И такое бывает. Да и отвыкла я от него. Мама была права. Напрасно связалась с ним. Но, своего Славика очень люблю. Слава Богу, что он у меня есть.
- Ну да ладно, мы не милиция. В этом вопросе мы профаны, а предполагать никому не заказано. Факты нужны, а их нет. Давай вернёмся к твоему вопросу. Ты подумай, что я тебе сказала. Потом и поговорим. Тебе же следует в дальнейшем прекратить афишировать, пускай даже невинные, ваши дружеские отношения. И не ищи своих доброжелателей в кавычках. Скорее всего – это Силин. Это его работа. Подумай, что тебе важнее – отнюдь не длительная дружба с французом – сколько ему осталось до конца?
- Три месяца.
-  Три месяца – это и много и мало. Или  твоя работа в деканате, твой сын и, наконец, твоё благополучие. Так что, думай и решай. А сейчас разойдёмся, и марш на рабочее место. Не вешай носа. Что написано на кольце мудрого царя Соломона? Вот и я тебе говорю – всё проходит.

***
На следующий день вечером Марина и Мишель гуляли по набережной
Васильевского острова от университета до Академии художеств и дальше до
Горного. Решали вопрос об их дальнейшей дружбе. Свежий ветер с Невы раздувал Маринины длинные пряди, они вились вокруг шеи, закрывали глаза, и Мишель останавливался, приглаживал непослушные волосы, слегка прижимал к себе её голову. Марина воспринимала этот его жест, как своеобразную ласку, была довольна. Она вела разговор на французском, Мишель отвечал ей на довольно приличном русском.  Виновницей его успеха была, конечно, Марина. Она понимала: учить языку должен носитель этого языка. Видно, Мишеля учили русскому либо французы, либо потомки русских. Чувствовался несовременный оттенок в его лексике и интонации. Ей же с французским повезло. Все пять лет обучения несколько преподавателей из Франции дали им хороший французский.
Они долго гуляли. Он всё не соглашался с аргументами по поводу невозможности их частых встреч в дальнейшем. Не мог взять в толк, по какой причине им нельзя встречаться. Тут неожиданно он сделал ей официальное предложение стать его женой. Она  поняла, что он погорячился, и не следует эту фразу принимать всерьёз. Но, тем не менее, пояснила, что не может она, советская женщина, стать женой человека из капиталистической страны. Эти доводы окончательно вывели из себя уравновешенного Мишеля. Он, аргументируя нелепость таких запретов в наше цивилизованное время, перешёл на повышенные ноты, так, что стали оборачиваться прохожие. Марина, в свою очередь, была озадачена его предложением – видимо он боится эти три месяца остаться без её опеки и потому вынужден пойти на такой шаг, как предложение, а там, уедет спокойно в свою Францию. Его инфантилизм говорил в пользу этого варианта. Или он к ней действительно неравнодушен? Никогда Мишель не пытался  обнять, поцеловать… правда, были моменты незаметной ласки – пожатие пальцев, прикосновения, тёплый глубокий взгляд… Но эти незаметные жесты не могли говорить о возникших серьёзных чувствах. А что она сама? Она привыкла, он ей нравился, но не более того.
Мишель настоял на своём, не спрашивая на то её согласия. Он поедет в Москву в посольство, где работает его родственник, обо всё узнает, как им быть, как устроить их бракосочетание. Расстались они затемно. Марина проводила его до метро.

***
Взволнованная  спешила она  домой, поделиться  удивительными новостями с матерью.
- Мама, ты не сердись, что я так поздно Я гуляла с Мишелем здесь, на набережной, и проводила его до метро, – начала Марина с порога.
- Ты даже не интересуешься состоянием сына, а у него, как тебе известно, накануне была температура. Совсем ты от рук отбилась. Теперь увлечена этим французом, который тебя только заслоняет от внешнего мира. Ты же знаешь, что он скоро уедет в свою страну, а тебе здесь жить и работать.
- Мама, дай слово сказать.
- Никаких твоих слов слушать не хочу. Понимаю, что ты играешь с огнём. И из-за твоего хорошего француза тебя могут выгнать с работы с плохой записью в трудовой!  Этого ты добиваешься?
- Ну почему я не могу с тобой спокойно говорить? Ты же не  выслушала меня, а уже за своё, начинаешь мне читать мораль.
- Что ты мне можешь сказать такого, чтобы изменило моё мнение по поводу твоего вызывающего поведения? Ты думаешь, тебя в деканате будут терпеть, как исключение? Ты прекрасно знаешь – неделовые отношения с иностранцами приводят к негативным последствиям. И у нас в институте были такие прецеденты. Мне всё это хорошо знакомо!
Вера Николаевна на миг остановила поток своих нравоучений. Марина воспользовалась этой короткой паузой.
- Мама,  Мишель мне сделал официальное предложение стать его женой! Поняла? Что ты на это скажешь?
Вера Николаевна даже как-то растерялась и сразу не могла сообразить – что это ей говорит дочь, какую несуразицу несёт…
- Как это, предложение? Ну, во-первых, у вас разница в возрасте не в твою пользу. Сколько ему лет? Он же совсем мальчик…
- Через месяц ему 23 года.
- А тебе через месяц 28.
- Велика разница  - пять лет.
- Ты не учитываешь пятилетнего ребёнка плюс мужа, скажем откровенно – наркомана. О какой женитьбе может идти  речь в такой ситуации. И вообще, мне смешно обсуждать предложение этого мальчика, зная наперёд чем вся эта канитель кончится.
- Тебе известно, что нас с Виссарионом разведут?
- Я уже не говорю о наивности и необоснованности этого предложении. Если он всерьёз, в чём я сомневаюсь, то он  не справится с противостоянием  нашей политики. Также не сможет шагу сделать в этом направлении без согласия родителей. Думаю, они нормальные, неглупые буржуа, чтобы не дать согласия на этот, со всех точек зрения ненужный ему, брак.
- Почему ты так решила? Я знаю язык, смогу там как-то применить себя.
- Знаешь язык? Ты забыла, что замужем? Кто тебе даст развод, если твой благоверный - в жирных  кавычках – в розыске? Говорят, ждать не меньше года, пока тебя признают свободной от этого негодяя! А по поводу языка – во Франции все без исключения  говорят на французском. Марина, послушай мать, я тебе желаю счастья. Отступись ты от этой мысли, не усложняй себе жизни.
- Ты не учла, я знаю и русский, и не все французы знают два языка… Славик давно  спит? Как он сегодня?
- Наконец, услышала я слово матери! Спит и температура нормальная. Сегодня у меня свободный день. Так что он сидел дома. Скучал. Спрашивал, когда придёт мама и вспоминал твоего мальчика – Мишеля. Ему бы с детками в детсадике  играть. Сам ребёнок.
Ничего не ответила дочь на выступления матери. Решила молчать. Время покажет, что ей делать дальше и как реагировать на предложение Мишеля.



***
Пробыл он в Москве один день и приехал расстроенный. Родственник огорчил его. Сказал, что вопрос следует решать в русском ОВИРе, а там на такие браки смотрят крайне отрицательно. С его стороны также требуется согласие родителей. Тут же, из посольства он позвонил родителям. После разговора с ними, он и вовсе сник. Мать  даже не пожелала и говорить на эту тему. Что касается отца, ссылаясь на решение матери, он не счел нужным  вести бессмысленные разговоры. Они ещё не знали, что Марина старше и имеет пятилетнего сына.
Мишель сделал для себя вывод, что как-то надо решать вопрос помимо родителей, однако, не знал как...
С Мариной встретились внизу в метро и там, сидя на скамейке, среди шума, гама, беготни массы пассажиров, решали свой неразрешимый вопрос. При встрече он поцеловал Марину в щёку, как она расценила, братским поцелуем. Сказал, что за день соскучился очень. Расстались через пару часов и договорились о завтрашней встрече у дома Марины. Прощаясь, Мишель снова прикоснулся губами к Марининой щеке.
Люди её судят – подумала она, а сегодня  в первый раз он позволил себе пару раз поцеловать её в щёку. Тем не менее, Марина поняла, что значила для Мишеля она  в этом большом городе, среди  чужих людей, говорящих на чужом языке. Выходит, она использовала его беспомощность, его явный инфантилизм
Нет, нет, она не собирается посыпать себе голову пеплом, каяться. Мишель ей нравится, а если и выйдет за него, полюбит и будет верной женой.

***
- Как решается ваш с Мишелем вопрос, Марина? – Мария Васильевна встретила её на следующее утро, открывая дверь деканата.
Они  смогли поговорить без посторонних какое-то время.
- Что сказать? Его родители  против. Без их согласия по законам их страны, жениться он не может. Да и мама на это смотрит, как на несерьёзную авантюру.
- Как это, по их законам нельзя жениться на женщине из другой страны без согласия родителей? Он совершеннолетний, ты тоже… Нет такого закона, тем более, в цивилизованной Европе. Да и у нас закона такого нет. Это органы ОВИР совершают беззаконие. Так что, или он тебя обманывает, или его обманывают в их посольстве.
- Не знаю, Мария Васильевна, так он мне сказал. Да и родители против.
- Это другое дело. Наверно, сын не хочет идти против воли родителей. И думаю, между вами большой любви нет. Он здесь за тебя держится, как за соломинку.
Молод он и не настолько влюблён, чтобы пойти на серьёзное обострение с родичами. Наверно, богаты и лишат наследства.
- Да, богаты. Живут в собственном большом доме в предместье Парижа.
- Ну, это ещё не такое большое богатство. Думаю, есть у его отца какое-то дело. Я знаю, он окончил лицей, потом Национальный политехнический институт. Этот мальчик из богатой семьи… Эти учебные заведения элитарные.
Знаешь, Мариша, если ты готова изменить свою жизнь, то оставь этот вопрос решать ему. Как решит, так и будет. Только не уверена, хватит ли у него на это
сил и настойчивости, а главное – желания. Тебе же рекомендую не крутиться тут с ним в деканате и не вызывать косых взглядов, даже наших сотрудниц, не говоря о проректоре. Не давай повода для принятия им по твоему делу нежелательного для тебя решения. Твой француз спокойно уедет домой и забудет, а ты испортишь себе трудовую. Это тебе ни к чему. Так я думаю.
А предупреждаю тебя почему? На этой неделе зачастит Мишель в деканат. Ему следует  подбивать итоги за первую половину стажировки, оформлять кой-какие  документы, и прочее. Ты в это время не должна отвлекаться от своих прямых обязанностей. Поняла?
- Всё поняла Мария Васильевна. Спасибо за участие.
- Вот и хорошо… Закончили беседу… Мы уже не одни…

8.
Прошло три напряжённых месяца для Марины и Мишеля. Виссарион так и не нашёлся ни живой, ни мёртвый. После решения суда, Марина, наконец, получила развод.
К большому удивлению Веры Николаевны, всех знакомых и подруг, также деканатских сотрудников,  Марина и Мишель, по-тихому зарегистрировали брак в районном ЗАГСе.
Стажировка подошла к концу, но их не оставляла надежда продлить на месяц регистрацию пребывания  Мишеля в Ленинграде в связи с женитьбой. Молодой муж перебрался из общежития к жене. Вера Николаевна, как всегда, беспокоится, как бы ненароком не объявился Виссарион. Правда, он выписан и не может претендовать на жильё.
Мишель за эти полгода хорошо овладел русским и со стажировкой порядок.
Руководитель хвалит. Знания достаточны для самостоятельной руководящей работы в области цветной металлургии. Такая запись  в сопроводительной записке за подписью зав.кафедрой электропирометаллургии цветных металлов.
Марина щеголяет в своих новых платьях. Мишель восхищён красотами белых ночей. Они по-прежнему много гуляют. Объездили восхитительные окрестности города – загородные дворцы царствовавшей семьи. Слушают музыку в филармонии.  Всё прекрасно. Но, согласия  родителей на брак Мишель так и не получил. Он не теряет надежды: в Париже, они сменят гнев на милость.

***
Последнюю неделю Марина работает в деканате. Проректор кардинально изменил к ней отношение. В общении с ней звучат подобострастные нотки. Силин имел с ней конфиденциальную беседу. Его предложение, ничем не обязывающее, как он утверждал, Марине пришлось принять, дабы иметь шанс на положительное решение своего вопроса в ОВИРе. Просила только не вовлекать в эти дела Мишеля. Силин обещал.
Документы на выезд Марины и Славика на постоянное место жительства во Францию в городском отделе виз и регистраций на Желябова.
Результатов ждать месяц. Вера Николаевна на скорое решение этого щепетильного вопроса не надеялась. Из опыта знала, иногда положительное решение о воссоединении семей приходилось ждать годами.
Марина, помня заверения Силина, спокойна. Мишель нервничает из-за бойкота родителей. Им уже известен факт женитьбы на женщине пятью годами старше. Родственник из посольства ввёл в курс. О ребёнке пока не знают. На его звонки, на том конце провода, трубка снимается, но, как только он обнаруживает себя, режут ухо короткие гудки. Стал он задумчив, молчалив. Достигнутое не дорого. Марина  думает – раскаивается он, что сгоряча потащил её в ЗАГС. Но, старается не касаться этого наболевшего вопроса.
Вера  Николаевна удивляется, как это такой мягкий  юноша, только ушедший из-под родительского крыла, показал себя настойчивым, сильным мужчиной.
Факт женитьбы без согласования с родителями во французском посольстве пришлось признать.
Вера Николаевна, втянутая в водоворот серьёзных жизненных событий, выбитая из привычной колеи, сильно сдала – похудела, постарела, тяжёлые мысли ввергли в бессонницу. Права ли дочь, что рвётся из своей страны. Что будет, если не выпустят Славика? А если возвратиться Виссарион?! Да, он выписан. Да, он не Маринин муж. Но он же отец. Плохой, но отец. А вернётся, не выпустят Славика? Закон на стороне отца, а не бабушки. И что тогда? Славика будет воспитывать этот ублюдок Виссарион. Грех так о покойнике, но она, почему-то уверена – жив он. Марину же ничего не беспокоит. Она как будто и не замечает подавленности Мишеля. И не предвидит и не ждёт каких-то нежелательных событий. А как падут ей на голову эти события, как же выдержит она, как справится?

***
Мария Васильевна симпатизировала Марине. Верила она во всё хорошее. Не обременяла Марину, не в пример её матери, мрачными мыслями и предположениями. Учила, как впоследствии избавиться от « чар « Силина.
 Мария Васильевна не ждала осложнений и была уверена, что мальчика тоже здесь не задержат и отпустят их во Францию, причём, в скором времени. Жена полковника, отставника КГБ, она имела основания быть уверенной.
- Ты, Мариша, Мишеля успокой. Не нравится, дорогая, мне его настроение. Приходит в деканат. Улыбается зубами, а глаза грустные. Молчит.
- Это всё его родители. Такие злые люди. Особенно мать. Видно любит её и считается с ней. Но, поставлены они перед фактом. Брак заключён. Он уже не мальчик. Хороший специалист. Может обеспечить себя и семью… - посетовала Марина.
- Да, видно он дорожит мнением родителей.
- Мария Васильевна, если дорожит, то зачем женился?
- Ты хоть с ним говоришь? Тебе же обидно видеть его после женитьбы таким
грустным?
- Ну и говорю. Молчит. Мама тоже, как в воду опущенная. Не радуется за дочь. Всё пугает.
Марина лукавила. Не выясняла она с Мишелем вопроса о его настроении. Не хотела и думать, чтобы он решился на отъезд один.
- Маме я ничего не говорила. Не хочу расстраивать, – продолжала Марина, глядя в пол.
- Что не говорила?– насторожилась Мария Васильевна.
- Не говорила, что я беременна. Уже четвёртый месяц пошёл. Мишель, конечно, знает…
- А где же это вы устраивались? Твоя мама мне говорила, что на ночь его никогда не оставляла. Отправляла в общежитие… Всё боялась возвращения твоего мужа.
- Ну, скажу, на это ночь не обязательна. Мама вообще-то человек жёсткий.
Поздно вечером уходили вместе. Я его провожала. А ей наплевать, как дочка будет добираться назад.
- Ну что ты говоришь, наплевать. Она же за вас беспокоится. Не хочет ненужных осложнений. Ну, и где вы устраивались?
- Мы сблизились только после того, когда сделал мне предложение. Наша Элла сдала ему комнату за дёшево.
- Смотрите, какие находчивые… и всё в секрете… Рожать будешь во Франции французского гражданина. Писать-то хоть будешь? А то уедешь, и поминай, как звали…
- Вы мне самый близкий человек  после мамы. Так что, писать и помнить буду всегда…

***
Наконец, из ОВИРа пришло приглашение для получения документов, но только на Марину. В выезде за рубеж на постоянное жительство её сыну Святославу Всесвятскому, шести лет – отказано.
Ждали они это решение больше месяца. Мишелю продлили регистрацию на два месяца, так что у них было время в запасе, чтобы бороться за права матери.
Дело их решалось в суде. Мария Васильевна взяла на себя роль общественного защитника. Её речь, по поводу абсурда отказа матери распоряжаться судьбой своего ребёнка, была доходчивой, умной, логичной.
Судьёй была высказана несуразная мысль по поводу возможного возвращения отца мальчика и естественного права  родителя заниматься содержанием и воспитанием своего сына. На эту неумную аргументацию против вывоза ребёнка за рубеж реакцией присутствующих в зале был дружный смех.
После объявления перерыва, во время которого Марину приводили в чувство нашатырём, судья объявила о решении в пользу Всесвятской-Лежен Марины Дмитриевны.

***
Очень скоро Мишель, Марина и Славик выехали во Францию. Провожающие радовались за молодых. Желали счастья и успехов. Одна Вера Николаевна обливалась слезами, обнимала дочь, прижимала к сердцу дорогого внука.
Участие Силина дало свои всходы…

9.
Аккуратно распечатала Мария Васильевна долгожданное письмо от Марины.
Письмо объёмное в длинном западном конверте, сложенное втройне и к её удивлению  вначале конверта её, Марии Васильевны  фамилия, имя. Завершается надпись страной. «А у нас то, всё наоборот», - удивляется Мария Васильевна. Села поближе к свету. Стала читать.
«Дорогая Мария Васильевна, – писала Марина, – уже полгода, как мы покинули Ленинград, а кажется, прошли годы… Простите, ради Бога, что не писала всё это время. Маме иногда звонила. Хорошего ничего не было, о плохом не писала, не хотела расстраивать…
Начну всё по порядку. Прилетели мы в Париж и сразу на такси поехали к родителям Мишеля. Я была, как вы знаете, беременна на шестом месяце. Вышли из машины, подошли к калитке. Мишель звонил. Прежде чем калитка открылась, поговорил с матерью через домофон. Я не слышала, о чём она ему говорила, но по тону поняла – ругает его. А дальше, Мишель зашёл, а нас оставил, где стояли, как нищих родственников. Сказал, что через пять минут выйдет. Я, конечно, не возражала. Только разревелась, как дура, и Славика  напугала. Мишель быстро вышел из дому. Сказал, родители нас видеть не хотят и нам следует уезжать восвояси. На его слова, что я в положении, мать разразилась истерической  руганью. Ушёл он не прощаясь. Отец молча стоял в стороне.
В этот же день мы сняли крохотную мансардную квартиру в рабочем районе Парижа. Окна выходят на крышу. Потолки косые. Туалет на лестнице этажом ниже. Кухня – крошка, с газовой плитой. В общем, дешёвая  меблирашка. Только, что в Париже. И в течение месяца Мишель гонялся в поисках работы. Сидели без денег и не очень-то сытые. Знала бы мама… Посоветовали поехать в Бельгию, где развита металлургическая промышленность. Взял у приятелей денег взаймы. Но, не поехал. Потому, как не хотел меня оставлять до родов одну, стал искать любую работу в Париже. Стал работать почасовиком, по черному. Развозил по домам брикеты угля. Очень похудел. Я выглядела как ведьма – страшная, худая, с большим животом. Славик стал бледненький и тощенький. Вот вам и капиталистический рай. Если бы не ребёнок, который должен был родиться, я бы уехала со Славиком в Ленинград и благословляла бы небо, что я наконец дома. Мишель и не подозревал, что меня одолевают такие крамольные мысли.
В семь месяцев у меня начались схватки. Мишель был дома и увёз меня на такси в больницу. Очень скоро я родила мальчика. Но у моего недоношенного
ребёночка обнаружили опухоль мозга и прожил мой крошка ровно неделю.
И лежит наш Филиппушка на скромном Парижском  кладбище.
И после нашей этой трагедии, после звонка Мишеля, мать не среагировала и не позволила нам приехать.
Вскоре Мишель уехал в Бельгию по поводу работы. Обещали помочь его друзья. Но, назад приехал ни с чем. Очень опечаленный, растерянный. Я была в отчаянии от безысходности нашего положения.
Жили мы в кредит. Долги были большие. Поняла, что связали мы его, как говорится, по рукам и ногам. Чтобы мне поехать домой нужны были деньги, да и с чего начать не имела представления. В наше посольство обратиться не решалась.
Через пару дней Мишель снова уехал  в Антверпен, также по поводу работы. Я же заподозрила, что ездит он к родителям и там от нас отдыхает. Раскаивается в своей поспешной женитьбе. Два дня его не было дома и я в отчаянии решилась на страшный грех. Теперь, когда всё позади, я молю Бога о прощении за мои безрассудные действия.
Мишеля не было дома уже второй день. Вечером я уложила Славика и, когда мой мальчик уснул, открыла газ и прилегла рядом.
В полузабытьи я услышала шум и треск. Вернулся Мишель и выломал входную дверь.
Вот так печально началась моя жизнь в Париже.
Письмо получилось длинное. Буду отправлять в два приёма».

***
Через несколько дней пришло продолжение. На этот раз писала Марина без вступления.
«Итак, продолжаю. Надеюсь, первое моё письмо, полное отчаяния и раскаяния, Вы получили. Так что, повторяться не буду. Скажу сразу. С родителями мужа я не знакома и, естественно, не переступала порога их дома.
Во время своего второго отсутствия Мишель ездил снова  в Бельгию и вовсе не отсиживался у своих родителей, в чём я была абсолютно уверенна. Страшно подумать, каким ударом для мамы и ни в чём не повинного Мишеля, не говоря о моём мальчике, которому жить да жить был бы  мой безумный поступок. Какое чудо, что муж решил вернуться в этот день, хотя договор о работе не был окончательно завершён.
Мишель тогда  звонил и стучал. Интуиция  побудила его к решительным  действиям. Он нашёл нас в бессознательном состоянии. Растормошил меня и Славика, раскрыл настежь окна, сел рядом на кровати и разрыдался. Заревела и я. После сильной рвоты сын лежал в кровати с полузакрытыми глазами. Мы его тормошили, чтобы не заснул. Мишель подхватил его на руки, меня взял за руку и мы вышли на воздух. Я еле передвигала ноги. Зашли в соседний сквер и сидели там на лавке молча до рассвета. Слава спал у Мишеля на руках.
Теперь о хорошем. Слава Богу, наши мытарства позади. Полугодовые поиски работы увенчались успехом. Мы в Бельгии. Живём в городе Льеж, недалеко от Антверпена. Сняли в пригороде красивый небольшой особнячок с гаражом. Мишель успешно прошёл испытательный срок и работает инженером на металлургическом комбинате. Добирается до работы на своей машине (купили в кредит). Рассчитались с долгами и всё у нас хорошо.
Пока я дома. Хочу попытаться устроиться в институт преподавателем русского.
Обещали помочь…
Антверпен красивый город. Конечно, его старая часть – фламандская. Живя в Париже без малого полгода города так и не видела. Вспоминая Париж, хочу плакать.
И ещё такая новость. Может это совпадение, но возможно хозяин этого комбината  папин сводный брат по отцу. Здесь знают о нём все подробности. Якобы,  фамилия немецкая – моего папы, владеет русским и живёт в Италии. Вторая жена итальянка. Моложе его. Детей не было. Богач. Вот такие новости. Мама знает. Почему-то не верит».

***
Мария Васильевна отложила письмо. Решила перечитать сразу два. Позвонила Вере Николаевне. Рассказала об этих двух письмах. Маринина мама была в курсе. Спросила, нет ли вестей о бывшем зяте.
- Нет, и слышать о нём не хочу. Хотя, по-человечески жаль этого несчастного. За дочь рада. Но очень скучаю. Одна я осталась. Ушла с работы. Свободное время мне ни к чему. Взяла учеников. Буду заниматься частными уроками.
- Марина не думает приехать в гости?
- Пока не собирается.
Они тепло попрощались. Договорились о встрече с приездом Марины.

10.
Марина, как вихрь, влетела в деканат. Приехала из Бельгии после двухгодового отсутствия. Покидала по всем столам жвачки. Только мелькали её белые штаны туда – сюда. Выглядела, на взгляд сотрудников, отлично. Светлые пряди разметались по салатному пиджаку. Заглянула к проректору. Мария Васильевна ждала, когда, Марина, наконец, выйдет из кабинета. Так и не дождалась. Когда появилась необходимость в срочной подписи проректора, она решительно постучала. Вошла. Перед глазами такая картина – Марина сидит нога за ногу на столе перед пожилым проректором и курит  длиннющую в мундштуке сигарету. Беседа идёт оживлённая. Бумага наспех была подписана. Мария Васильевна молча вышла.
«Да, как всё изменилось, – подумалось ей. - Меньше чем за два года. Когда же Марина могла себе позволить такой фамильярный  вальяж? Вот, что такое успех!  Унижение, низкопоклонство, чувство зависимости от сильных мира сего, а в этом случае – подобострастность перед успешной личностью – эти  черты нашего униженного властями человека не выжечь калёным железом. Напрочь мы лишены чувства собственного достоинства.
- Как же ты, Мариночка, позволила себе такую позу на столе проректора? Что, сидеть было больше не на чем? – спросила Мария Васильевна, когда та, наконец, вышла.
- А так получилось. Я теперь ни его подчинённая. Надо понимать. Подарила ему кое-что. Ну, сигареты и жвачку, конечно. Хватит ему надолго.
- Спасибо тебе за отрез. Красивый кримплен. Сошью сама.
- Рада, что угодила. Я ведь вам так обязана Мария Васильевна!
- Ничего ты мне не обязана. Почему Славика не привезла?
- А боюсь. Серьёзно боюсь. А если не выпустят?  А если папа объявится? Пускай к нам бабушка приезжает в гости. Осенью ему в школу. Он во всю говорит по-французски и русский не забывает. Хочет к бабушке в Ленинград, но мы ему всё объяснили. Он и не настаивает. Оставила его на Мишеля. Они друг друга обожают. Рожать я, конечно, не буду. Так что, Славик – наш единственный ребёнок. Да, я фотокарточки вам не показала.
Марина вытащила из сумочки маленький альбомчик.
- Да…благодать-то какая! Тебе, Мариша, и в хорошем сне не снилась такая жизнь, – рассматривая карточки, не смогла смолчать Мария Васильевна.
- Мишель-то растолстел, возмужал… Родители-то смирились?
- Не смирились. Мишеля я раскормила. Уже и не рад. Славик подрос. Ему восемь. Пойдёт сразу в следующий класс, минуя начальный.
Сотрудники разошлись, а они всё  не могли наговориться.

***
Полночь. Мать с дочерью в постелях. Сна нет.  Беседе нет конца.
- Как это тебе, дочка, удалось избавиться от опеки Силина?
- И не спрашивай. Это стечение обстоятельств. Осталась бы во Франции, было бы, наверно, иначе. А пока след потерян, а там, по истечении времени и вовсе забудут. Потому и на работу пока не иду. Сижу дома. Видишь, как мужа раскормила? Как он со мной ухожен, такого с матерью родной не было и в помине. Он сам говорит. У него брат младший есть. Инвалид в кресле. Мать его очень жалеет, потому часто о старшем забывала.
-  О брате первый раз слышу. Я про Силина. Мария Васильевна сказала, что пошёл на повышение.
- Мама, не бери в голову и забудь об этом человеке. Он хороший, добрый и вовсе не похож на людей этой профессии.
- Конечно, от него зависело решение суда. Умное выступление Марии Васильевны  было к месту и так получилось, что именно её продуманная речь растрогала судью и присутствующих. У меня такое мнение, что сговорились они с Марией Васильевной, чтобы положительное решение принималось согласно доводам общественности. Её муж тоже бывший высокий чин в Госбезопасности. Так что, она и Силин хорошо понимали друг друга. А что касается тебя, то тоже долго бы пришлось добиваться разрешения на воссоединение семьи…
- Наверно ты, мама, права. Хочу тебе напомнить, ты всё смеялась над моей верой в счастье.
- Это про сорочку? Хорошо. Я рада за тебя и за твою уверенность. Ты скажи, как ладишь с мужем. С ним-то счастлива?
- Мамочка, я верная жена. Любим мы друг друга, любим. Всё хорошо.
- А почему не хочешь больше родить?
- Боимся мы, мама, боимся. А вдруг такое же повторится со вторым? Пока Мишель не настаивает. Ты бы знала, как он привязан к Славику!
Почему ты, мама, не хочешь узнать, не родня ли этот Геккер? Всё совпадает… Наверно, это папин младший брат, я так понимаю… а может папин племянник…
- Меня, девочка, этот вопрос как-то не занимает… Пора уже спать. Светает. Завтра наговоримся. Спать, спать.
В окне показались косые лучи утреннего солнца. Наступало ясное летнее утро…