С вами коммунизм не построишь!

В нашем девятом вэ классе было всего лишь две девчонки - казашка и украинка. Пацанов было тридцать. Наши родители были целинниками, авангардом рабочего класса. Они приехали на целину  со всех концов Советского Союза и забрали туда, на целину,  нас с собой.
Наш девятый бэ авангардом не был. В то время все средние школы были политехническими. Это означает, что вместе с аттестатом о среднем образовании мы должны были получить корочки какой-нибудь профессии. Мы выбрали  профессию механизатора широкого профиля. Девятый а выбрал санитарок, их звали горшконосками, там одни девчонки были, деаятый бэ выбрал профессию столяров, их прозвали гроботёсами, на с обзывали трактористами, но мы эту кличку за обзывок не считали. Это был повод для гордости и ощущения тог, что мы в школе всё же лучше всех.

Зерендинская средняя школа располагалась в нескольких приспособленных зданиях. Учителя носились по селу во время перемен от одного школьного здания к другому, пытаясь успеть на следующий урок.  Мы учились вообще не отшибе. Пока нет учителя борзеем. Приходит учитель и укоризненно качает головой: «С вами коммунизм не построишь!»

Эта фраза должна была нас как-то утихомирить и пристыдить. Конечно, звучит она не так досадно, как «с тобой бы я на разведку не пошёл», но всё равно действует.
Учителей обязали приготовить из нас не только механизаторов широкого профиля, но и так нас обтесать, чтоб каждый из нас стал всесторонне и гармонично развитой  личностью. Этого требовала новая программа партии. Мы живём в период перехода к коммунизму. В этот период будут предоставлены все возможности для выполнения такой задачи.

Учителя сильно сомневались в том, что им удасться эту задачу выполнить: «А на переменах вы себя как ведёте?! Это же ужас!»

На уроках мы вели себя не лучше. Классная комната находится в производственном помещении, которое разделили пополам фанерной стеной. За фанерой корпит за столами бухгалтерия местного совхоза. По идее им бы надо платить за вредность. Мы стреляли по этой фанере алюминиевыми пульками. Пульки мы гнули из кусочков алюминиевой проволоки. Резинки для рогатки выдёргивали из старых трусов. Залп по сухой фанере из тридцати орудий звучал оглушительно. Будто бомба взорвалась.

Как реагируют в это время те, кто работают за фанерной стенкой ума не приложу, но наш учитель математики вздрагивал от неожиданости и испуганно приседал. Обернётся и видит, как класс прилежно записывает тему урока в тетрадях. Записали, отрывают взгляд от парты, поднимают головы, в глазах святая невинность и напускная готовность учиться, учиться и ещё раз учиться как завещал великий Ленин.

Девчата этот цирк не поддерживают. Они то краснеют, то бледнеют, стыдятся вдвоём за весь класс и с жалостью смотрят на учителя. Повлиять на нас и хоть как-то нас пристыдить они не могли. Всего две девчонки на весь класс.  Мы их почему-то не считали за девчонок, в которых можно бы было влюбиться и пялились во время общешкольных линеек на красивых горшконосок из 9 «а» класса.

Глянуть на наше поведение со стороны – настоящие балбесы, но это было не совсем так. У большинства парней были очень чёткие представления о нормах морали и о мужской чести. Зимой на перемене я нечаянно разбил стекло в форточке. Форточка второй оконной рамы была уже  без стекла. На улице буран. Дело запахло керосином. Подошёл Володька, успокоил меня, сказал, что ничего страшного не случилось. Он открывает обе форточки, наружную наружу, внутреннюю вовнутрь. Мы с Володькой не то чтобы друзья, но ближе, чем товарищи, я живу недалеко от него и домой из школы мы уходим вместе.

Володька очень здоровый и красивый парень. Однажды так громко захохотал, что на нём лопнул казеиновый ремень. Голова у него - дом советов, собрал из каких-то фиговин радиоприёмник и радиопередатчик. Это для меня что-то такое, недосягаемое, как его красота и сила.

Кроме него в классе были ещё и другие недосягаемые для меня лидеры: у Толика Ткаченко был первый разряд по гимнастике, а у Ширяева по шахматам. Они на целине тоже недавно, приехали из больших городов, ходили там в городские дома пионеров, на кружки и секции, в спортивные школы, в театры юного зрителя; их детство прошло в цивилизации, которая была намного выше зерендинской. Они с собой многое принесли, не только шариковую ручку, которую я увидел впервые.

Звонок на урок, в класс заходит наш классный, садится за учительский стол и готовится преподнести нам азы химии. Порывом ветра в класс заносит кусочек метели, снежинки падают нашему классному на стриженную под Котовского седую голову.

Классный смотрит на Володьку, Володька сидит за первой партой, смотрит на классного, оба общаются телепатически друг с другом. Володька делает вид, что взгляда не понял. «Володька!» - рявкнул классный. Володька делает вид, что наконец-то сообразил в чём дело, срывается с места, несётся пулей к форточке, закрывает наружную форточку на защёлку, несётся обратно к парте, садится на место и изображает полное внимание и сосредоточенность.

Новый порыв ветра валит на седую голову нашего учёного химика целые хлопья снега. У меня сердце сжалось. Всё идёт к тому, что мне придётся раскалываться и извиняться за разбитое стекло в той несчастной форточке.

Химик ещё суровее глянул на Володьку. Тот, не дожидаясь приказа, снова срывается с места, снова несётся пулей к окну, закрывает внутреннюю форточку на защёлку, несётся обратно к парте, садится на место и снова изображает полное внимание и сосредоточенность.

Наш классный записывает тему урока, отмечает отсутствующих и тут вдруг новый порыв ветра уже в третий раз валит на седую голову нашего учёного химика хлопья снега.

Идею этого спектакля весь класс понял с самого начала, но в тот момент все сообразили, что это уж слишком. И смех, и грех.
- Кто дежурный?!» - громко рявкнул наш классный. С задней парты поднимаются двое парней.
- Чтобы после уроков застеклили!

Ну хоть бы один вякнул: «Это не я!» Что меня поразило, ко мне на перемене никто не предъявил никаких претензий, никто меня не гонял за стеклорезом и за стеклом. Все же знали, что я живу на квартире в чужом доме, что в школе этой я без году неделя и ничего всё равно не найду. Всё сделали весело, просто и быстро. Разве не здорово!