Глава - 18. Китай 60-х. - 2

                1.            

            Прежде чем более подробно посмотреть на ход так называемой "пролетарской культурной революции", разберёмся ещё раз в социализме и условиях его установления в конкретном обществе.

     Об этом частью уже говорилось, но я вновь и вновь возвращаюсь к этому вопросу, так как он, безусловно является ключевым, и без него правильно понять китайские путанные перипетии невозможно.
       
       Есть, к сожалению, немало людей, представляющих социализм лишь некой справедливой и благоприятной для народа схемой хозяйствования и управления. Если эта схема такая хорошая, то её надо как можно быстрее просто взять и ввести, - считают они.

     Но социализм нельзя просто взять и ввести. Ведь не случайно же марксизм говорит о необходимости соответствия производственных отношений производительным силам, да и способом производства, как мы все помним, называется совокупность производительных сил и соответствующих им производственных отношений. Уже из этого определения ясно, что социалистический способ производства может установиться только на социалистических производительных силах (к которым, как мы все знаем, относятся и трудящиеся данного общества).

     Вот прямо-таки взять и начать управлять и хозяйствовать по-социалистически невозможно. Хозяйствовать по-социалистически - это значит организовать всё хозяйство как одно огромное целое предприятие под управлением единого огромного хозяина. Следовательно, к обеим составляющим производительных сил - к средствам производства и к рабочей силе - предъявляется очень высокое требование. Объект хозяйствования (социалистические средства производства) должен быть таким, чтобы им можно было эффективно управлять как одним целым, а субъект хозяйствования (социалистические трудящиеся) должен быть способным к совместной сплочённой хозяйской активности.

     Следовательно, для перехода из предыдущего строя в последующий производительные силы (и систему средств производства, и качество совокупного массового хозяина) нужно довести до такого уровня, чтобы социалистические производственные отношения были не просто хоть как-то практически возможны, но совершались с необходимой степенью эффективности, устойчиво превышающей эффективность досоциалистического способа хозяйствования.

     Внутри капитализма такое качество производительных сил в готовом виде не складывается. Капиталистический способ хозяйствования не нуждается в таком качестве производительных сил. Система средств производства строится при капитализме не для цельного механизма, а исходя из самостоятельности разрозненных производств, связанных лишь через рынок. Даже в нарабатываемых монополистическим госкапитализмом схемах централизованного управления структура органов управления не сориентирована на охват всего хозяйства целиком и построена на базе тех же рыночных стимулов конкуренции и прибыли. Состояние же буржуазных управленцев (не говоря уже обо всей трудящейся массе) таково, что ни о каком огромном едином сплочённом хозяине не может быть и речи. Приоритет частного интереса, разъединяющий разные управленческие кланы, тенденции явной или скрытой конкуренции, а также неизбежная та или иная испорченность всех слоёв, всех классов, в том числе в значительной степени и низовых трудящихся, делает вопрос о подлинно социалистическом хозяине осуществимым лишь потенциально, лишь в перспективе будущих революционных перековок, но никак не немедленно.

     Вот почему между революционной национализацией средств производства и возможностью действительно социалистического способа хозяйствования даже в капиталистически высокоразвитой стране лежит продолжительный этап перестройки всей системы средств производства и повышения качества трудящейся массы. У стран же, первоначально более отсталых, этот этап ещё более длителен и сложен.

     Дело ещё более усложняется тем, что создать конкретные формы социализма может только сам совокупный хозяин-труженик, то есть тот самый хозяин, которого ещё самого надо создавать.

     А каково оно должно быть в своей конкретике, подлинное социалистическое общество, подлинное социалистическое управление и хозяйствование? Вот если бы знать заранее его конкретный "чертёж"! Но "чертежа" нет. Вот если бы оно сложилось где-нибудь практически, а мы бы посмотрели! Однако его ещё не было нигде.

     Мы должны ясно понимать, что история ещё не показала нам действительное полноценное социалистическое общество. Общества полноценного марксовского социализма история ещё не видела.

     Но может, его можно конкретно представить, исходя из работ классиков марксизма? Нет, классики марксизма могли дать и дали только самые общие теоретические рамки нового строя, но о самой конкретике им не было известно и не могло быть известно. Напротив, они совершенно правильно не раз заявляли, что конкретные формы настоящего социалистического управления может выработать через свою живую практику только сам совокупный хозяйствующий субъект.

     "Да, но что же в таком случае было в СССР, если говорить о великих успехах первой половины его истории? Как можно говорить об отсутствии в истории наглядной модели социализма, имея реальный опыт того СССР?" - спросят те "левые", которые не поднялись выше советских школьных учебников.

     Строй первой половины советской истории действительно дал прекрасные образцы некоторых элементов, некоторых сторон социализма. Но в целом он был составным и не мог ещё быть иным.

     Как уже сказано, во всяком обществе, поставившем себе целью социализм, действительные социалистические производственные отношения будут появляться лишь по мере того, как достигают своего необходимого состояния производительные силы – и система средств производства, и совокупная трудящаяся масса. В той мере, в какой это ещё не достигнуто, производственные отношения не будут действительно социалистическими, даже если они так названы, даже если им и придана такая внешняя форма.

     Очень большая теоретическая ошибка - представлять дело так, что если ещё есть вынужденность сохранять сферу приватного капитализма, то да, социализма ещё в целом нет, но если сфера приватного капитализма устранена и всё взято коммунистическим государством, то вот теперь социализм достигнут. Нет, в рамках этого огосударствлённого хозяйства эффективность социалистических производственных отношений будет лишь в тех сферах, в каких они уже не только опираются на необходимое качество социалистических производительных сил, но и сумели правильным образом освоить их, неформально и естественно срастись с ними. В тех же сферах, где этого ещё нет, эффективность может быть достигнута только вынужденным применением тех производственных отношений, которые соответствуют ещё недостаточно социалистическому качеству системы средств производства и недостаточно социалистическому состоянию трудящейся массы, и значит, подлинно социалистическими не являются,


            Мы все видели, как страны (Куба, Вьетнам, Эфиопия и тому подобное), бывшие первоначально очень отсталыми, но провозгласившие движение к социализму, смогли создать во времена СССР внешнюю форму социалистических производственных отношений. Но как только они остались без внешней экономической поддержки, все пошли сходным путём - путём широкого использования той или иной формы частной инициативы.

     В "левом" движении нашлись, конечно, клоуны, которые осуждающе обзывают это "позорным отходом от социализма к капитализму". Но это никакой не отход. То, что объективно не могло ещё быть подлинно социалистическим, существовало у них в той же форме, что и уже возможное социалистическое, но по содержанию всё же являлось встроенным госкапиталистическим механизмом под политическим главенством правящей компартии.

     Так было и в СССР первой половины его истории. Составной строй, двигаясь к полному социализму, уже мог отказаться от приватного капитализма, но частью ещё вынужденно сохранял элементы госкапиталистического механизма под главенством общей социалистической политической линии.

     В менее же развитых странах даже и госкапиталистические производственные отношения часто были, объективно говоря, забеганием вперёд, если учитывать действительный уровень их производительных сил. Они могли иметь эффективность этой огосударствлённой формы хозяйствования лишь благодаря мощной внешнеэкономической поддержке.

     Вот почему утрата этой поддержки поставила их перед фактом действительного уровня их производительных сил и показала, что задача обеспечения экономической эффективности требует приведения производственных отношений в реальное соответствие производительным силам. Таким образом, и большее расширение госкапиталистических форм, и допущение приватных форм хозяйствования в этих странах явилось вполне объяснимым и закономерным действием.



            Почему это длинное рассуждение необходимо нам перед разбором бурных китайских событий 60-х? Потому, что в части "левой" среды существует устойчивое, упорное, безапелляционное представление о "пролетарской культурной революции" как о революционном прорыве к настоящему социализму. Исходя из сказанного, эта версия вызывает сомнения, во всяком случае в такой громкой, уверенной формулировке. Трудно представить, что такая страна, как Китай, уже имела к 60-м годам объективные условия для этого. Очевидно, за этим мнением стоят именно те, о которых было сказано в самом начале текста, - люди, представляющие введение социализма как чисто политический акт, без всякого учёта политэкономической базы.

     Если такое мнение о сути и задачах "культурной революции" присутствовало и у тех, кто её проводил, то это означает либо разгул мелкобуржуазного левачества, либо какой-то политический манёвр руководителей этой кампании, всё правильно понимавших, но посчитавших нужным в политических целях преподнести это именно так.

                2.

            Будет очень полезным начать конкретный разбор "пролетарской культурной революции" с интереснейшего документа – с дневниковых записей Энвера Ходжи, честно пытавшегося понять суть происходившего в Китае. Вот отдельные выдержки из его размышлений:
   
      - "Эта культурная революция в Китае, по-моему, началась не так, как должна была начать её серьёзная партия, стоящая на твёрдой почве... Китайская пропаганда изобразила её как революцию, начатую снизу, революционными массами, как революцию, вспыхнувшую стихийно. Но на самом деле она была, конечно, организована. Кем? Ответить сразу трудно... К этой революции призвал не ЦК КПК, не он руководил ею. Почему это так произошло? В этом и заключается загадка...

           Преобладало руководство, неконтролируемое или же слабо контролируемое даже самим Мао Цзэ-дуном. Волей-неволей был отстранён и сам Мао, который превратился просто в символ...

           Идёт раздувание масс посредством культа Мао. Труды Мао надо читать, их надо изучать, но судя по тому, как делается всё это в Китае, я думаю, что здесь шумов девять, а дело одно. Боюсь, как бы эта шумиха не прикрывала какое-либо бесшумное дело...

          В китайской линии имеются странные противоречия. Имеются положительные, хорошие стороны, но имеются и порочные, зачастую антимарксистские явления. Отклонения в области культуры, против которых вспыхнула культурная революция (не просто культурные отклонения, они прежде всего – идеологические и политические отклонения), являются реальной действительностью...

          Мы следим за выступлениями студентов. Однако эти выступления не решают совокупности проблемы, они поверхностны. Их выступления могут производить впечатление, но решением столь великой задачи может руководить как следует только организованная мысль партии...

          Бросается в глаза неправильное явление: инициативу и знамя несут школьники и студенты. Не только нигде не видно молодёжной коммунистической организации, но - что ещё более серьёзно - не чувствуется даже участие рабочего класса. Как будто боятся его. Это странно. Он не включается в битву, не говоря уже о крестьянстве. Мыслима ли пролетарская культурная революция без участия рабочего класса и крестьянства? Ни в коем случае...

          Весьма странно то обстоятельство, что рабочий класс и крестьянство выступают в роли наблюдателя в этой революции, не принимают в ней участия. Антибуржуазную и антиревизионистскую преграду может сделать неприступным только пролетарский железобетон, и если нужна "железная метла", чтобы подмести гниль, то такой метлы без железа, то есть без рабочего класса, быть не может...

          Единственное конкретное дело, которым занимаются хунвэйбины, это то, что они защищают Мао Цзэ-дуна и возносят его до небес. Это наводит на мысль, что в Центральном Комитете имели место конфликты и столкновения. Но между кем и почему? Ничего не известно...

          Судя по тому, как проходит эта культурная революция, мы ещё точно не понимаем, к чему она приведёт. К тому же массы не высказываются в подлинном смысле слова. Высказывается лишь определённая категория людей, незначительная часть масс, самая экзальтированная, но в то же время и самая незрелая и самая неподходящая для той серьёзной работы, которая должна быть проведена...

          По-моему, эта помпа, эта шумиха, эти полномочия, которыми облачены хунвэйбины, и эти эпитеты, которые приклеены им, долго сохраняться не могут, - в противном случае дело было бы поставлено под большой вопрос. Быть может, я ошибаюсь, но даже если и ошибаюсь, то это потому, что ЦК КПК не информировал и не информирует нас о подлинных постановлениях...

          Наше заключение о том, что в руководстве КПК существуют острые противоречия и конфликт, для нас не подлежит никакому сомнению. Доказательство тому то, что происходящее идёт не партийным и не государственным путём. Происходящее наводит на мысль о том, что ещё не найдено правильное решение, что ещё не достигнуто единство мнения и действия...

          Вот уже больше года, как китайская печать выдвигает армию больше, чем это необходимо. Армия приводится в качестве образца для всех,.. и для партии. Эта тенденция стала отмечаться всё более и более. Мао оказался в таком положении, что, должно быть, потерял веру в руководящих партийных работников и полагает, что эту чистку должна взять в свои руки армия под его руководством...

          На чьей стороне стоит фактически Чжоу Энь-лай. Это – опять-таки вопрос...

          Теперь ещё яснее видно, что китайская армия играет решающую роль в этом пути...

          Мы настаиваем на своём мнении относительно роста культа личности Мао, но надо иметь в виду цель, причину того, почему это делается. Может быть, это нужно и положительно. Но с другой стороны, если это правда, что Линь Бяо написал статью, в которой он ставит Мао выше Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, а марксизм-ленинизм считает устаревшим, мы целиком и полностью против этого...

          Вероятно, культурная революция  -  это большая метла для чистки отбросов и врагов. Если так, мы должны активизировать свою пропаганду в защиту Китая и правильных целей культурной революции. Мы должны пропагандировать в этом свете основные цели китайской культурной революции и преподносить её всюду в качестве примера борьбы за разгром стоящих у власти ревизионистских клик...

          Мао оказался в меньшинстве, вот почему при этой ситуации он опёрся на армию... Однако революция ещё не в силах везде осилить контрреволюцию...

          Думаю, что культурная революция была начата без ясных перспектив, не был намечен путь, по которому она пойдёт, не были предусмотрены неожиданности. Этой революцией руководят некоторые кадры и коммунисты с Мао во главе, но не как партия. Партия, по имеющимся данным, не была в руках у Мао...

          Революция – это самая серьёзная вещь, какая лишь может быть, и она не терпит ни стихийности, ни отсутствия железной дисциплины, ни колебаний в принципах, ни анархии, ни беспорядка. Но все эти чуждые явления мы находим в китайской культурной революции. Они не только не устранены, но судя по тому, как идут дела, они будут продолжаться долгое время, нанося ущерб делу революции и социализма в Китае...

          Культурная революция началась вне партии. Ревизионистской группе, опиравшейся на большинство партийных и государственных аппаратов, была противопоставлена культурная революция. С поднятием хунвэйбинов и благодаря армии были достигнуты успехи в разоблачении, но ещё не в разгроме ревизионистской оппозиции...

          Полагаю, что игнорирование партии, отсутствие борьбы и дебатов внутри её, которые должны были происходить одновременно с культурной революцией, есть крупная принципиальная ошибка, которая повлечёт за собой много вреда и доставит много хлопот. В первую очередь и прежде всего надо было бороться с ревизионистской фракцией внутри партии и осилить её. Этому делу надо было содействовать поднятием масс с рабочим классом во главе. Китайские товарищи много говорят о классовой борьбе в партии, но на деле партию они не очищают изнутри, а окружают её извне неорганизованными людьми. Может быть, китайские товарищи работают над созданием новой партии? Однако рабочего класса и крестьянства нигде не видно в этих опытах...

          Встаёт, например, вопрос: что делал Мао прошлые 18 лет, почему он давал партии ослабляться? почему он отдал её в руки ревизионистов, которые подточили её изнутри?..

          Звучат утверждения, что красный томик цитат Мао Цзэ-дуна есть "верх марксистско-ленинской науки и философии, есть ключ революций, ключ побед". Они говорят: "Возьми его, прочти, выучи наизусть, выйди на улицу и делай революцию". Не умаляя ценность дела Мао и правильности его цитат, мы должны сказать, что подобные утверждения – просто ребячество...

          Китай замкнулся в себе. Даже его ближайшие друзья, какими являемся мы, ничего не знают о том, что происходит в Китае, как там идут дела, как идёт культурная революция, ведётся ли работа по организации партии или нет, как развивается экономика. Ничего, абсолютно ничего не передают.
     Китайская печать и информационное агентство Синьхуа также ничего не говорят о событиях в стране, а наполнены цитатами и одними и теми же темами, которыми вот уже два года они вертят и так, и сяк. Но и они написаны с таким "совершенством", что из них ничего не поймёшь, ничего не узнаешь...

          Как идёт культурная революция, что происходит в стране, что думает Китай о мировых проблемах? Толком мы ничего не знаем. И с нашим послом в Пекине не поддерживают никаких официальных связей. Остаётся лишь узнавать что-либо из каких-нибудь дацзыбао или из каких-то хунвэйбиновских газет, изобилующих сплетнями и противоречивыми взглядами, - сегодня так, а завтра этак.
     Происходит всё это в такое время, когда нам следует быть в курсе многих вещей, ибо мы хотим добра Китаю, мы тесно связаны с ним, хотим помогать друг другу опытом в соответствии с марксизмом-ленинизмом.
     Навряд ли можно понять что-нибудь из сообщений агентства Синьхуа, которое ведёт пропаганду, полную призывов, фразёрства, аллегорий, "поэзии", шума, из чего никак нельзя вывести суть проблем..."


                Далее Ходжа высказывает очень интересное предположение:

          - "Китайские ревизионисты, по всей видимости, думали, что позиции, которые им удалось захватить, не могли быть вновь вырваны у них Мао Цзэ-дуном, у которого, кроме армии, не было действительной силы ни в партии, ни в государстве. Они были уверены, что Мао не бросит армию на борьбу против партии, против государства и против масс, которые в значительной мере были под влиянием ревизионистов. Китайские ревизионисты недооценили великий авторитет Мао и не предвидели контрудара, который он нанесёт.
     Мао же, зная свои слабые позиции в партии и в государственном управлении, имея в качестве надёжного резерва армию и опираясь на авторитет и великую любовь, которую народ питал к нему, поднял на культурную революцию массы сырой молодёжи. Этого китайские ревизионисты не предвидели.
     Армии предписывалось продемонстрировать своё мощное присутствие в решающие моменты. И это своё присутствие армия продемонстрировала, когда ей понадобилось гасить схватки некоторых хунвэйбинов с рабочими. Эта деятельность армии давала понять рабочему классу, что армия на стороне рабочего класса. Это побуждало рабочий класс и крестьянство быть начеку, бороться с хаосом. Это также помогало рабочим и крестьянам осознавать необходимость того, чтобы и они развивали культурную революцию, но не методами хунвэйбинов, у которых на первый план выступало показное, что, впрочем, было необходимо в силу той роли, которую они были призваны сыграть в культурной революции.
     Хунвэйбины, по мнению Мао, были предназначены лишь для политического и идеологического разоблачения ревизионистов и предателей.
     Этот тактический контрудар застал ревизионистов врасплох. Они полагали, что Мао либо спасует, либо прибегнет к классическим методам борьбы за власть, и думали, что они подавили бы эти методы обычными легальными формами партии, которая была под их контролем. Однако когда Мао развернул культурную революцию, они пришли в замешательство и не смогли сразу найти форм защиты. Китайским ревизионистам был нанесён удар стихией хунвэйбинов, так как стал парализован сам партийный и государственный аппарат, где они имели прочные позиции и откуда они могли действовать.
     С крайностями, к которым прибегали хунвэйбины, Мао мирился, считая их меньшим злом.
     Сейчас китайские товарищи заявляют, что культурная революция вступила в этап консолидации, взятия власти. Этот этап, конечно, не может быть быстро завершён, ибо захват власти вновь, чистка государственной власти и её аппарата будет длительным процессом. Китайские товарищи объявили о реорганизации партии и общественных организаций, и это особенно важно. Реорганизация партии является решающим вопросом, и от этого зависит победа или поражение Китая. Всё дело в том, на каких основах будет построена партия, будут ли учтены основные марксистско-ленинские принципы её строительства. Надеюсь, что партия будет освобождена от чуждых мелкобуржуазных и буржуазных воззрений, от всего вредного, сектантского, оппортунистического, ревизионистского.
     Компартии Китая предстоит колоссальная работа ибо она довольно пострадала от левых и правых фракций и снова может пострадать, если все ситуации, через которые прошли партия и страна, не будут подвергнуты серьёзному марксистско-ленинскому анализу..." -


                Затем Ходжа пишет следующее:

          - "Всё больше и больше принимает невиданные размеры то, что мы называем культом Мао. Зачем Мао позволяет раздувание этого культа? Быть может, переживаемые Китаем критические моменты и то, что компартия не только была в состоянии разброда, но и находилась в руках ревизионистов, вынудили Мао мириться с превознесением его имени с целью мобилизовать энергию масс? Не знаю, насколько можно этим оправдывать усиленное раздувание культа Мао. Как бы то ни было, в раздутом культе нет ничего марксистского..." -


                Переходя к событиям начала 70-х, Ходжа пишет:

          - "Заметны подземные проявления принципиальных противоречий, которые могут существовать внутри Китая и КПК, проявления жестокой борьбы между группами, которые не только не ликвидированы в Китае, но и развиваются и обостряются...

            Сама культурная революция представляет большую политическо-теоретическую проблему, подлежащую изучению...

            Я думаю, что под сенью идей Мао Цзэ-дуна идёт ожесточённая схватка между сильными группами, которые то скрываются, то всплывают на поверхность, то наносят удары, то подвергаются ударам. Идёт борьба за власть, за упрочение позиций. Каждая из этих групп старается возможно выше поднять имя Мао и одновременно с большим мастерством продолжать своё дело, расставлять своих людей, занять ключевые позиции..." -



                Далее Ходжа с тревогой отмечает некоторые изменения внешнеполитической линии Китая, появившиеся на рубеже 60-х и 70-х, и именует эти изменения проявлением ревизионизма:

          - "Нельзя не заметить, что КПК не доверяет вновь создавшимся в мире марксистско-ленинским партиям и группам. КПК не желает афишироваться вместе с ними, она боится этого, и это соответствует её новой, колеблющейся, ревизионистской линии...

            Мы безусловно осуждаем намечаемую встречу с президентом США Никсоном. Но Китай настойчиво ведёт дело в этом направлении. Даже если внутри китайского руководства были препоны касательно этой встречи, они уже устранены – осуждены как "левацкие взгляды"...

            Это факт, что они придерживаются в этом вопросе ревизионистской линии, даже проводят курс на примирение и контакты с ревизионистскими партиями. Итак, приспосабливаясь к "политической" обстановке, они начинают сидеть на двух стульях...

            Конечно, этот поворот будет нюансированным, "аргументированным". Думаю, что это – проявление неконсолидированности партии, в которой всё ещё действуют многие течения...

            Если китайское руководство пойдёт ещё дальше в этом направлении, и для международного коммунистического движения, и для нашей партии борьба станет ещё более тяжёлой и трудной. Однако мы будем гордо стоять в борьбе за защиту марксистско-ленинских принципов, против кого бы то ни было, даже против всех, если это понадобится...

            Явно либерально-оппортунистическую политику стала проводить в последнее время группа Чжоу Энь-лая...

            Говорят, что культурная революция ликвидировала группу Лю Шао-ци, но говорят также, что в ходе этой революции "были допущены грубые ошибки сектантского толка"...

            Мао говорил в ходе культурной революции: "Ещё неизвестно, кто возьмёт верх – мы или они"...

            Китайские товарищи, насколько мы знаем, всё же не подвергли глубокому анализу враждебную деятельность группы Лю Шао-ци с целью раскрытия корней и источников этой деятельности. Против неё говорили в печати и пропаганде, но всё это оставалось только пропагандой...

            Культурная революция была необходимой, но были ли ясны руководившие ею директивы? И да, и нет. Нам кажется, что директивы возникали из странной стихийности, что вызвало искажения правого и левого толка...

            На деле у руля правления КПК стояли различные группы различных тенденций..." -



                Большое недоумение вызвал у Ходжи факт осуждения Линь Бяо и его сторонников как потаённых врагов маоцзэдуновской линии:

          - "О том, в чём конкретно заключаются политические и идеологические противоречия между Линь Бяо и Мао Цзэ-дуном, они ничего не говорят своей партии, не говоря уже о нас... Я думаю, что тут суть кроется именно в политических вопросах, что это – главное. Прежде всего, видимо, имелись противоречия относительно внешнеполитической линии, имели место споры, возражения...

            Чжоу сетует на ультралевых, причинивших вред везде. По его словам, ультралевые утверждают, что на первый план надо ставить политику, тогда как по его мнению, на первый план надо ставить промышленность... Утверждается, что в ходе культурной революции в руководстве возникла и другая, ещё более опасная враждебная группа, которая стояла во главе культурной революции...

            Китай уже не стоит на прежних боевых и революционных позициях против империализма и особенно американского империализма... Китай делает странные скачки и переживает странные моменты...

            По их словам, главным корнем ультралевых был Линь Бяо. По их словам, он поднимал знамя председателя Мао против председателя Мао. В ходе культурной революции он выбрал левообразную линию, через культурную революцию замышлял захват власти, был типичным двурушником. Когда председатель Мао развернул культурную революцию, он понёс знамя председателя Мао, но фактически работал на себя. Председатель Мао не одобрял оценок и похвал в свой адрес со стороны Линь Бяо. Все те похвалы со стороны Линь Бяо, которые превозносили Мао до небес, были антимарксистскими, ибо они ставили его над марксизмом-ленинизмом. Линь Бяо сколотил в армии верную себе группу. Участником этой группы был и Чэнь Бо-да. Культурная революция затянулась, мол, из-за подрывной деятельности Линь Бяо. Но сейчас ультралевое течение уже разоблачено окончательно...

            Китайский посол сказал, что скоро они установят отношения с Западной Германией и добавил, что они постараются приобрести у Японии и Германии последние достижения техники, ибо китайская промышленность сильно отстаёт. Он вполголоса упомянул, что они так же будут поступать и с американскими капиталистами..." -

                3.

            Чем трудна тема Китая 60-х? Тем, что одновременно, вроде бы, есть множество источников информации, и в то же время можно сказать, что информация крайне скудна.

   Мы имеем достаточно объёмные тексты хрущёвско-брежневского времени. Но за ними явно встаёт огромное искажение в угоду той "марксистско-немарксистской" идеологии, которая была господствующей в позднем СССР.

     Мы имеем очень-очень бодрые и радикально-возвышенные тексты проводников культурной революции того времени, слово в слово повторяемые теми "левыми" сегодняшнего дня, которые называют себя маоистами. Но при чтении этих красивых призывных фраз возникает много вопросов, на которые эти тексты ответов не дают.

     Мы видели в предыдущей записи, что даже такой, казалось бы, идеологически родственный маоистской позиции политик высокого ранга как Энвер Ходжа не смог в то время понять достаточно ясно смысл содержания и формы китайской культурной революции.

            Нет ничего проще, чем, начитавшись позднесоветской критики, просто повторять её установки, думая, что ты прав.

            Нет ничего проще, чем, увлёкшись радикальной формой всяческих "левых", просто повторять известные фразы о "революционном ударе низовых масс по ревизионистам и бюрократам", думая, что ты стоишь на самом передовом рубеже новаторского марксизма.

            Но лучше всё же не допускать ту ошибку, которую, к сожалению, допускают многие, не считать, что информация даёт ответы на вопросы. Многие делают просто, - они рвутся к всевозможной информации, проглатывают её, запоминают и потом начинают повторять то, что в ней понравилось, в качестве будто бы обретённой истины.

     Но информация - не источник ответов. Роль информации другая. Информация даёт нам возможность правильно сформулировать задачу и максимально полно понять её условия. Вот для чего она нужна. Ответ же получается только из самостоятельного решения этой задачи, из долгой самостоятельной работы над вопросами, возникшими благодаря информации.

     Таким образом, использовать информацию нужно, но принимать её за непосредственную "дверь в истину" неправильно. Она дверь не в истину, а в ту долгую и мучительную работу, которая в конце концов когда-то, может быть, и закончится правильным решением той задачи, которая сформулировалась на основе накопления самых разнообразных информаций.
               
                - - - -

            Антикитайская пропаганда хрущёвско-брежневского времени обозначала маоизм как "враждебное марксизму-ленинизму мелкобуржуазное, националистическое течение", представляющее собой в теоретическом отношении "конгломерат волюнтаристских, вульгарно-материалистических идей, сложившихся под большим влиянием анархизма и троцкизма".

     Однако этот набор ругательных эпитетов не может отменить того факта, что когда новые хозяева КПСС вопиющим образом исказили все главные положения марксистско-ленинской теории и практики, именно компартия Китая громко и грамотно разоблачила эти искажения с позиций правильного марксизма.

            Хрущёвско-брежневская пропаганда заявляла, что "в своей разнузданной злобе маоизм посмел бросить самые грязные обвинения родине Ленина и Октябрьской революции, первой стране социализма", "искусственно раздул и создал надуманные "непримиримые разногласия" с КПСС для оправдания своей раскольнической линии", "пустил в ход нелепую клевету о якобы реставрации капитализма в СССР". Главный вред маоизма, - по их словам, - состоит в том, что "противопоставляя себя международному коммунистическому движению и научному коммунизму, он вносит раскол в мировое революционное движение".

     Но как мы знаем, дальнейший ход истории подтвердил прогнозы антиревизионистской критики и тем самым показал, что эта критика была совсем не "надуманной" и не "клеветнической".

     Таким образом, это именно антикитайская хрущёвско-брежневская пропаганда показала себя демагогической, лживой и абсолютно далёкой от правильного марксистского анализа. Как же можно хоть в самой малой степени доверять оценкам культурной революции, сделанным этой пропагандой?

            "Китайская культурная революция, - говорят они, - это ничего более как заурядная борьба за личную власть, как способ расправы с реальными или предполагаемыми противниками маоцзэдуновского авантюризма". "Культурная революция, - по их словам, - это лишь жестокий разгул беззакония и насилия, замешанного на запредельном культе личности Мао и на антимарксистских идеалах "казарменного коммунизма". "Маоизм отрицает объективные закономерности строительства социализма и коммунизма и стремится, в конечном счёте, лишь к националистической, великоханьской милитаризации экономики и всей жизни общества для достижения своих гегемонистских целей в мире".

     Но даже самое первоначальное знакомство с китайской культурной революцией, с её лозунгами, документами, с самим её ходом сразу показывает непредубеждённому исследователю, что, может быть, она и небезупречна, может быть, и заслуживает критического подхода (но только - серьёзного, а не огульного), но что, во всяком случае, она не соответствует той злобной карикатуре, которую провозглашали советские ревизионисты.
               
                * * *
 
            Как известно, люди, называющие себя маоистами, дают свою собственную, победно-революционную, картину этой кампании.

     "Правильная политическая линия, - говорят они, - ставит во главу угла классовую борьбу".

     Не нравится это выражение. Почему "во главу угла"? Почему не сказать просто: "Классовая борьба - один из важных элементов правильной политической линии"? Правильная политическая линия содержит и другие важные элементы, каждый из которых должен быть на своём месте. Классовая борьба тоже должна быть на своём месте и проводиться правильно, грамотно, сообразно с обстановкой. С чем связано такое подчёркнутое выпячивание, очень характерное для "левачества"?
               
                * * *

             "Социалистический базис в Китае создан, - говорят они далее, - но социалистическая революция на этом не заканчивается, так как теперь надо совершать следующий её этап - переделать надстройку, то есть провести социалистическую революцию в надстройке".

     В связи с этим опять возникает вопрос. Правильно ли так разделять базисные отношения и надстройку? По-моему, при всём известном различии места базиса и надстройки, они, тем не менее, связаны воедино.

     Разве мы можем сказать: "Вот, мы вырастили яблоню. Теперь перед нами стоит следующая задача - добиться, чтобы на ней росли именно яблоки, а не сливы, груши или ещё что-то иное"?

     Разве тот факт, что на этом дереве пока ещё растут не совсем яблоки, не означает, что мы пока ещё вырастили не совсем яблоню?

     Как можно утверждать, что созданы социалистические производственные отношения, но надстройка при этом не социалистическая? Могут ли созданные производственные отношения (даже если внешне, по форме они вроде бы социалистические) работать действительно по-социалистически, если все прочие отношения в обществе несоциалистичны?

     Следовательно, правильно было бы сказать иначе: революция продолжается до тех пор, пока не создадутся полноценные производственные отношения нового строя, а таковыми они станут лишь при соответственном изменении всех отношений в обществе, в том числе и надстроечных. Вот такая формулировка устроила бы вполне.

     Состояние же реального китайского общества того времени было ещё такое, что установленные законодательным путём новые производственные отношения ещё не могли работать как действительно социалистические. Где-то в давнишних текстах я употреблял такой пример. Нарисуем на картонке термометр и повесим её за окном, - будет ли этот "термометр" показывать температуру?

     Для установления действительно социалистического базиса мало сколотить его "картонную" схему согласно марксистским книжкам. Надо ещё, чтобы общество было таким, чтобы эта схема реально работала по-социалистически.

     Итак, китайским товарищам надо было признать, что социалистический базис ещё не создан и что причина этого объективна: сохранение пока общей отсталости китайского общества. Однако они выразились по-другому, продемонстрировав какую-то подозрительную политическую поспешность, опять-таки пахнущую "леваческим" упрощенчеством и торопливостью.

             Да, они прямо говорили: нам мешает старая идеология, старая культура и старое сознание, сохраняющее ещё что-то даже феодальное, и значит, такое мировоззрение должно быть решительно преобразовано.

     Настораживает слово "решительно". Можно ли это сделать быстро, с помощью какой-то радикальной кампании? Нет, конечно. В этом есть даже риск утратить связь с большинством народа, вызвать его скрытое неприятие. Это делается небыстро, постепенно и самое главное - с опорой на новую практику жизни, год за годом всё более входящую в обиход.


                (Подобные "торопыги" неизбежно присутствуют в каждой революции и на всех её ступенях. Мелкобуржуазная психология - это такая вещь, за которой нужен очень внимательный пролетарский надзор.

     В нашей советской истории тоже были проявления подобных поспешных "преобразований мировоззрения". К счастью, руководители нашей революции вовремя замечали и пресекали эти "инициативы".

     Так, например, в первые годы революции в среднеазиатских регионах со стороны местных коммунистов (большей частью из русских) были случаи насильственного срывания паранджи с женщин, что оборачивалось лишь ростом сочувствия басмачеству. Это было быстро пресечено и виновных сурово покарали.

     После Отечественной войны местные коммунистические власти в Прибалтике тоже решили побыстрей "переделать мировоззрение общества" и в результате вызвали невольное отторжение местной интеллигенции. Группа известных литовских писателей обратилась через их голову в Москву. "События слишком стремительны для нас, - писали они. - Одни из нас пока оглушены, ошеломлены, опустошены, измучены, другие - со своими старыми привычками не успели определиться и понять советские порядки. Как от всего этого сразу избавиться и включиться в восстановительную работу? Не все такие гибкие, чтобы, как флюгер, поворачиваться с каждой переменой ветра. Терпение и время требуется каждому совестливому человеку, тем более писателю. Он прежде сего должен переделать самого себя, перенять новую идеологию, приобрести новые привычки, чтобы суметь и другим затем помочь переориентироваться. Но это никого не волновало. Кто не успел, тому дали по башке и оттолкнули, как какого-то прокажённого..."

     Реакция Москвы на это письмо была правильной. Местным коммунистическим руководителям было строго указано на необходимость изменить стиль идеологической работы и даже не обошлось без кадровых перестановок.

     Или взять такой вопиющий пример из антирелигиозной борьбы 20-х годов. Группа крайне решительно настроенных комсомольцев вошла в церковь во время службы и начала выкрикивать антирелигиозные частушки с прямой нецензурщиной. Затем один из них подошёл к большому изображению Христа в полный рост, расстегнул штаны и прилюдно помочился на него. После чего вызывающе обратился к попу: "Ну, почему же ваш бог меня не наказывает?" На это поп грустно ответил: "Бог тебя уже раньше наказал, - ещё при твоём рождении".

     Совершенно правильно в это же время в резолюции Пленума ЦК указывалось: "Категорически подтвердить необходимость особо осторожного подхода к вопросам антирелигиозной пропаганды и безусловно запретить меры административного воздействия, в большинстве случаев достигающие только обратных результатов".

     Повторяю, - без чересчур радикального мелкобуржуазного мусора не обходится ни одна революция. Но речь идёт о том, в каком отношении к этим настроениям находится официальная политическая линия. Вот почему к методам "решительного преобразования старого сознания" в китайской культурной революции надо будет присмотреться получше.
               
                * * *

            Далее нужно сказать о тезисе, являющимся, пожалуй, самым главным в событиях того времени: тезисе о так называемых "кап-путистах", - то есть "облечённых властью и идущих по капиталистическому пути". Ни в коем случае не отрицаю важность этого тезиса в социалистической революции, но некоторые вопросы здесь тоже возникают.

     О каких именно "кап-путистах" идёт речь? Какой именно капиталистический путь имеется в виду?

     Тот, для кого капиталистическое и социалистическое - это как чёрное и белое, а между ними - мгновенная резкая черта, тот, для кого революционность отличается от эволюционности тем же, чем немедленность отличается от постепенности, тот, для кого всякая капиталистичность, независимо ни от чего, есть абсолютное зло, - тот, конечно, удивится такому вопросу. Раз революция социалистическая, а кое-кто тяготеет к несоциалистическому, он враг. Всё - и точка. О чём тут ещё спрашивать?

     Нет, не так. Революция отличается от эволюции не немедленностью. Всякая революция так же имеет свою постепенность, свои "ступеньки", как и эволюция. Разница лишь в том, что эволюция идёт в пределах одного качественного состояния, в пределах одной сущности, и борьба противоположностей зажата внутри этой одной сущности и подчинена её условиям, а революция - это переход от одной сущности к другой с превращением прежней внутренней борьбы в открытую внешнюю борьбу между двумя сущностями.

     "Значит, всё-таки есть открытая внешняя борьба между социалистичностью и капиталистичностью?" - спросят эти любители упрощать. Да, конечно. Но не путём мгновенного "проглатывания", а так сказать, путём "откусывания", кусок за куском, - по мере освоения новым строем очередной отвоёванной части старой жизни.

     Социалистичность находится в борьбе с капиталистичностью, но не устраняет всю её разом (и не может, и не должна пытаться), а вытесняет этап за этапом. Да, на каждом этапе идёт борьба, но борьба, соответствующая именно этому этапу, не замахиваясь на задачи этапов последующих.

     А эта этапность зависит от степени готовности общества к новому строю. И в зависимости от роста этой готовности революция шаг за шагом продвигается всё дальше и дальше. И, следовательно, на всех промежуточных этапах определённая капиталистичность, в тех или иных формах (часто очень своеобразных), всё ещё сохраняется и вынужденно допускается.

     Вот почему так поставлен вопрос. О каких "кап-путистах", о каком капиталистическом пути идёт речь?

     Если речь идёт о той капиталистичности, устранение которой уже назрело на данном этапе, - это одно. Если же это - радикальное замахивание на капиталистичность всякую, не считаясь с условиями текущего этапа, текущего уровня развития общества, - то это совсем другое.


            Постараемся поподробней вникнуть в расшифровку общего ярлыка "кап-путисты". В текстах тех лет видим три наиболее упоминаемые обвинения по теме "кап-путизма". Первое - обвинение верхушки в бюрократизме, переходящем в "царствование" над низами и в торможение их революционной инициативы. Второе - угроза формирования внутри КПК единого блока ревизионистов "хрущёвского типа", могущего привести к тому же пагубному результату, что и в СССР. И третье - осуждение политиков, которые так или иначе держались за допущение частного сектора или за использование капиталистических методов или стимулов внутри огосударствлённого хозяйства.

     Что можно сказать по этим трём пунктам? Имеют ли они отношение к "капиталистичности пути", и если да, то как обстоит дело с объективной необходимостью разгрома этого на том этапе?

     В целом, опасности указаны верно. Хоть бюрократизация не рождает, как мы знаем, капиталистическую ориентацию непосредственно, но является средой, благоприятной для обуржуазивания и через посредство этого может привести к отходу от революционного курса. Пагубное влияние ревизионизма "хрущёвского типа" на революционное движение тоже хорошо известно. Остающиеся же ещё приватный сектор и госкапиталистические элементы в государственном хозяйстве, естественно, тоже стремятся заполучить политическое главенство в обществе. Всё, вроде бы, так.

     Но в доступных документах тех лет есть только общее провозглашение этого. Дескать, вот политические отрицательности буржуазного толка - надо их искоренять. И всё. Как просто!

     А оно-то ведь не просто.


               1. Искоренение бюрократизма наскоком (или рядом наскоков) - это пустой радикалистский миф. Бороться надо, вскрывать и чистить надо. Но главное содержание работы здесь - это, во-первых, поставить этот неизбежный бюрократизм в подчинение революционной диктатуре в качестве её слуги, и во-вторых, окружить его тем видом демократии, который соответствует данной революционной диктатуре (пролетарской или народно-демократической).

     Мао и те из приближенных к нему, кто достаточно квалифицирован, не производят впечатления людей, которые этого не понимают. Не имели ли все эти "удары по бюрократизму" какую-то другую политическую цель?


               2. Борьба против разрастания и оформления в сильный блок ревизионизма "хрущёвского типа" была важна в то время чрезвычайно. Это бесспорно. Но в доступных документах тех лет этот ревизионизм рассматривается лишь с точки зрения общетеоретической, в плоскости "капитализм - социализм", без конкретики применительно к реальным задачам того Китая.

     Вероятно, тем нашим "левым" соотечественникам, которые называют себя российскими маоистами, будет трудно понять эту мысль. Дело тут вот в чём. Когда хрущёвские ревизионисты выдвигали идеи, замаскированные в будто бы социалистическую форму, но на самом деле имеющие буржуазность в содержании, они имели целью переход от социалистического пути к устраивающему их типу капитализма. Китай же того времени двигался от очень низкого уровня развития к социализму и, следовательно, на этом пути не мог не проходить через необходимые промежуточные ступени. Это означает, что нечто, формально общее, у этих двух движений могло иметь место. Именно формально, так как содержание, конечно, было различным и даже противоположным. Одно дело - проходить эту ступень, двигаясь снизу к будущему полноценному социализму, совсем другое - проходить ту же ступень, двигаясь от социализма вспять.

     Другими словами, в китайской партии вполне могли звучать идеи, формально похожие на новации хрущёвского ревизионизма, но являющиеся, в отличие от СССР, как раз уместными для этой ступени развития Китая.

     Это направление в партии надо было не спутать с "хрущевизмом", а умело отделить от тех, кто действительно плёлся за хрущёвским ревизионизмом в нарушение всех марксистских установок.


               3. Тесно к этому примыкает и вопрос о "кап-путизме" сторонников капиталистических методов и стимулов внутри огосударствлённого хозяйства.

     Хозяйство должно работать и работать эффективно. Если уровень развития общества позволяет обеспечивать нужную эффективность чисто социалистическими методами, если эта эффективность достигает на практике степени, даже превышающей эффективность капиталистических методов, то нет вопросов, - безусловно, капиталистические методы должны быть полностью вытеснены социалистическими.

     Но если уровень развития общества ещё не таков, то переход исключительно к социалистическим методам снизит эффективность, - возникнет ситуация, когда капиталистический механизм уже отброшен, а социалистический ещё не работает в надлежащем качестве.

     Вот почему движение к новому хозяйственному механизму должно идти от старого механизма постепенно, по мере созревания необходимых условий для его более высокого качества.

     Понятно, что легче огульно громить всех, кто хоть как-то затрагивает тему товарно-денежных стимулов, хозрасчёта, оптового рынка и вспомогательной роли частного предпринимательства, чем разобраться - что здесь действительно тянет назад, а что, наоборот, является необходимой временной мерой, помогающей на этом этапе двигаться вперёд.


            Итак, как уже сказано, в вопросе о "кап-путизме" настораживает какая-то огульность подхода, вроде бы и красиво звучащая, но слишком упрощённо и прямолинейно представляющая борьбу социалистического и капиталистического.
               
                * * *

            И наконец, последняя, очень часто звучащая, мысль приверженцев китайской культурной революции. "Это ни что иное, - говорят они, - как самоосвобождение энергии масс, как революционное движение самих масс, это - высшая форма демократии: непосредственное участие масс".

     Нет, я не выражаю несогласие и не замахиваюсь критикой. Но как я уже сказал, чтение этих документов невольно порождает вопросы, на которые в самих документах, к сожалению, ответов нет.

     В данном случае, например, не может не возникнуть вопрос: о каких массах идёт речь?

     Ясно, что "масса" - понятие общее. Говоря о конкретном революционном действии, о конкретной кампании в ходе революции на той или иной ступени её развития, мы должны конкретно определять общественные движущие силы этого действия с учётом классового состава общества.

     Очень хотелось бы понять, "энергия" каких именно классов получила здесь "самоосвобождение" и какие именно настроения "массы" проявились в её "непосредственном участии", учитывая общеизвестный факт огромной мелкобуржуазности того китайского общества. Общее слово "массы", без классовой конкретизации, не делает эти фразы достаточно информативными. Даже если это слово громко сочетать с таким же общим словом - "революция". Этого мало, нужна ясная классовая конкретика, увязанная с конкретикой действительных задач этой культурной революции.


   (mvm88mvm@mail.ru)