Заколдованные серёжки

ЗАКОЛДОВАННЫЕ  СЕРЁЖКИ 
И ВЕРИТЬ ЛИ В ПРИМЕТЫ
 
Когда я служил в ГСВГ мне встретилась чудесная девушка родом из Сибири с именем Александра. Александра в переводе с греческого  языка означает надёжная и мужественная защитница. Такой она и была. Все её знали как сильную и цельную личность с обостренным чувством справедливости, как настоящую защитницу для тех, кого она считала нужным опекать. Ей были свойственны трудолюбие и упорство, умение приспосабливаться и выходить из трудных ситуаций с наименьшими потерями.  Её главной чертой характера являлась - кристальная честность. Она умела дружить, с ней легко и приятно было общаться. Наши с  ней близкие друзья называли её Сашей или Сашенькой. Так  стал называть её и я*).

Как мы с ней познакомились  и полюбили друг друга – это отдельная история. Я служил в Коттбусе, а Саша работала переводчицей немецкого языка в городе Галле.
В Советском консульстве в Галле мы и зарегистрировали наши брачные отношения, в Галле сыграли и свадьбу. Вскоре после женитьбы я был переведён по службе в маленький и уютный городок Наумбург,  куда переехала и Саша. Мне выделили комнату в большом доме, там мы и свили своё семейное гнёздышко.

И в Калуге, где проживали мои близкие родственники, и в Таганроге, где проживали близкие родственники Саши, с нетерпением ждали нашего приезда: в Калуге, чтобы познакомиться с невесткой, в Таганроге, чтобы познакомиться с зятем.

Очередной отпуск мне и Саше был предоставлен в августе, и мы, нагруженные подарками, отправились в дорогу – сначала в Калугу, затем – в Таганрог.

На Калужском вокзале нас встречала моя мама, сестра Эла и брат Виталик. А моя бабушка Клавдия Сергеевна, которую я называл бабой Клашей, встречала нас дома у накрытого праздничного стола. Я сразу заметил, что моя мама очень довольна невесткой. Она радовалась, что я женился не на какой-нибудь расфуфыренной фифе, чего она всегда боялась, а на скромной девушке из простой семьи.
Саша тоже была довольна оказанным ей приемом. Надо сразу отметить, что за всю нашу совместную жизнь никакого антагонизма или какой-то неприязни между Сашей и моей мамой, как впрочем, между мною и мамой Саши, что нередко случается, никогда не было.

После раздачи привезенных из ГДР подарков сели за праздничный стол. Бабушка Клаша еще что-то готовила на кухне, и, несмотря на её протесты, Саша сразу же бросилась ей помогать – она была не из тех, кто будет сидеть, сложа руки, когда другие в делах.
Большой сбор родных и знакомых в честь нашего приезда состоится на другой день.

Я был рад, как моя мама и вся наша родня приняли Сашу, а приняли её как близкого и родного человека. Я был рад и тому, что Саше понравилось у нас. Особой симпатией с первых же дней она прониклась к бабе Клаше. Еще Саша была очарована чаепитием из самовара и тем ритуалом, которым оно сопровождалось. Позже она будет частенько вспоминать бабу Клашу: как она, сидя на высоком табурете во главе стола руководила процессом чаепития**).

Дома было всё приготовлено к нашему приезду. Мама раздобыла где-то старинную ширму и отгородила ею предназначенную для нас кровать, и получился уютный интимный уголок. Кровать поставили в южной, солнечной комнате, которую мама называла залой.

Не обошлось и без приятного сюрприза. Оказалось, что баба Клаша приберегла для невестки свадебный подарок – старинной работы серёжки из белого золота, каждая с семью маленькими бриллиантиками,  выложенными  в виде крестика.
Вручая подарок, баба Клаша сказала, что серёжки с крестиком  защищают их хозяйку и придают ей жизненных сил.

Происхождение серёжек было по-своему интересным. Бабе Клаше они достались от её матери Елизаветы Адамовны. Отец бабы Клаши, мой прадед Сергей Алексеевич Гречишников,  в 1860-70-годах служил унтер-офицером в 107 Троицком пехотном полку, дислоцировавшемся  в городе Вильно. Во время службы, он и познакомился со своей будущей женой полькой по национальности.  По окончании службы прадед привез жену в Калугу. В Калуге у  них родилось три дочери. Бабушка Клаша была средней и почему-то серёжки достались именно ей,  а не старшей или младшей дочери.

Серёжки, несомненно,  были  дороги бабе Клаше, прежде всего, как память о матери. Баба Клаша сохранила их  в смутное и голодное время гражданской войны,  сохранила в голод 30-х годов,  когда все свои золотые украшения она снесла в  Торгсин в обмен на продукты, сохранила и  в тяжёлые годы Великой Отечественной войны.  Сама  их  почему-то не носила, берегла, но для кого? Не подарила дочери – моей маме, не подарила и первой невестке - жене сына Николая. Неужели берегла  для моей будущей супруги? Так или иначе, но когда я, её любимый внук, женился, решила, наконец-то, с серёжками  расстаться и подарить их новой невестке.  Таким дорогим и неожиданным подарком Саша была растрогана до слёз, она обняла и расцеловала бабушку и еще долго её благодарила. Серёжки были тут же вставлены в уши. В ушах у Саши они смотрелись  очень красиво.

Таганрогская родня высоко оценила полученной Сашей свадебный подарок. Особенно понравились серёжки Сашиной сестре Клавдии. Её очень интересовало, сколько они могут стоить и, чтобы выяснить это, предлагала сходить к ювелиру, но Саша не согласилась.

Что серёжки  старинные, у нас не было никаких сомнений, но  всё же хотелось узнать, когда, примерно, они были изготовлены и насколько они ценные.  По возвращении из отпуска, я показал серёжки немецкому ювелиру. Он долго рассматривал их в лупу, заглядывал в какие-то книги, а потом   сказал, что  ничего подобного  в своей ювелирной практике не встречал, серёжки, определённо,  очень старой работы,  и по его прикидкам, изготовлены  в начале XIX века, а, возможно,  еще и раньше  - в XVIII веке;  о  старине серёжек свидетельствует как имеющееся на них редкое клеймо, так и  необычное художественное оформление,  а еще старый, давно не применяемый, способ огранки бриллиантов.  Серёжки антикварные, заключил он, и могут стоить очень дорого.

Судьба серёжек оказалась печальной. Вскоре  по возвращении из отпуска мы  решили съездить в Веймар, где служил друг нашей семьи  Женя Песков, в честь которого Саша назвала Евгением нашего первенца***). В поезде Саша вдруг решила снять серёжки –  ей вдруг пришло в голову, что в серёжках  в виде крестика она смотрится по-мещански, и Женя, мнением которого она очень дорожила, к её внешнему виду отнесётся критически и поднимет её на смех. Серёжки были спрятаны в сумочку, а когда мы вернулись назад в Наумбург, в сумочке оказалась только одна серёжка, вторая - что за колдовство! - исчезла бесследно.

Все мы иногда что-нибудь теряем. Утраченная вещь бывает очень дорога нашему сердцу, особенно если ее преподнесли в подарок или с ней связаны дорогие воспоминания.  Вот и для Саши потеря серёжки явилась настоящей трагедией. Больше всего огорчило её не потеря серёжки как драгоценности, а потеря памятной и полюбившейся вещи – свадебного подарка от бабы Клаши.

Уже не помню, как мы объясняли потерю серёжки бабе Клаше и моей маме,  когда на следующий год приехали в отпуск в Калугу. А когда из Калуги  мы приехали  в Таганрог, сестра Саши  Клавдия сразу заметила отсутствие серёжек  в ушах у Саши,  и, конечно,  поинтересовалась, почему она их не носит. Саша поведала всю историю потери одной серёжки. И Клавдия,  верившая в приметы,  стала запугивать Сашу, что потеря серёжки сулит замужней женщине развод,  разлучается парное украшение – разлучается пара.  И стала убеждать Сашу срочно купить новые серёжки, якобы это  позволит избежать беды.
 
На другой день мы отправились в ювелирный магазин, и там я купил Саше  очень красивые золотые серёжки, так что домой в Наумбург она вернулась с новыми серьгами в ушах. Носила она их постоянно и из ушей не снимала.  Но одна серёжка, как и в первом случае, не понятным образом бесследно исчезла. Как и где Сашу угораздило её потерять,  объяснить она не могла. Снова вмешалась нечистая сила?!..

Обе уцелевшие серёжки лежали без дела, и я надумал на день рождения Саши сделать ей сюрприз. Втайне от неё снес серёжки к ювелиру,  и он изготовил из них два оригинальных кольца-перстня: одно с бриллиантами, второе с камнем александрит. Подарку Саша была удивлена и обрадована. Кольца с камнями Саша носила попеременно - то одно, то другое  в зависимости от обстоятельств и своего наряда, но позже – только то, которое с бриллиантами.

В отличие от женщин, помешанных на золоте, Саша совершенно не имела тяги к золотым украшениям, наверное, по этой причине ей с ними  и не везло. Лет через двадцать, когда мы вернёмся в Союз, и после смены нескольких мест моей службы будем жить на Украине, кольцо с бриллиантами  будет тоже утрачено. Случилось это во время стирки белья. Перед стиркой Саша не сняла с руки кольцо, а когда стирку закончила, кольца на руке  не оказалось, – очевидно, во время стирки оно соскользнуло с пальца и вместе с мыльной водой попало в канализацию.

Считается, что потерять кольцо - плохая примета. Исправить положение можно восполнением утраты.  У нас с Сашей не было обручальных колец, в те времена их редко кто носил.  Но мода на них вернулась, и я решил взамен потерянного кольца подарить Саше обручальное.  Золотые вещи были тогда в большом дефиците, но мне удалось кольцо купить. Подарил его Саше тоже на её день рождения.

Но недолго она его носила. Она его не теряла, произошла  иная, несравнимая потеря, трагичная и горькая: в наш дом незвано пришла костлявая с косой. После продолжительной и тяжелой болезни Саши не стало. Случилось это 1 июля 1983 года.

У смерти стерегущие глаза,
И свой особый, пряно-тленный запах,
Незваная, как в ясный день гроза,
Она придет с косой в костлявых лапах.

Ей слава и богатство нипочем,
Неведомы ей жалость и отсрочка,
Безжалостным, циничным палачом,
Взмахнув косой, она поставит точку.

Потерять самого родного и близкого человека – это не потерять серёжку или кольцо. Это тяжелые переживания, это боль, это стресс.

Чтобы  хотя немного прийти в себя после всего пережитого,  я  вместе со своей мамой, жившей у нас уже более двух месяцев, уехал в свою родную Калугу. Там я получил известие, что 28 августа у сына Игоря и его жены Лены родился сын, мой первый внук, назвали его Александром. Узнав об этом, сестра моего отца тётка Варя утешительно мне сказала: «Бог взял, Бог дал. Вот и успокойся».  И я действительно немного успокоился.

После развала СССР наступили очень тяжелые 90-е годы, названные лихими. В 1995 году сын Игорь вместе с Еленой и двенадцатилетним Сашей в поисках лучшей жизни уехали в далёкую Аргентину, в её столицу Буэнос-Айрес. Не буду описывать, как они там маялись, какие трудности перенесли, но, в конце концов, обжились и обустроились. Игорь нашел хорошо оплачиваемую работа,  обеспечивавшую нормальную безбедную жизнь. Была куплена квартира и все необходимые для житья вещи. Всё это очень радовало, но самая большая радость ждала меня впереди.

11 октября 1999 года у Игоря и Лены родилась дочка, моя внучка, которую нарекли по-аргентинскому обычаю двойным именем Ксения-Алексия. Вот тогда-то у меня и мелькнула мысль, что с рождением внучки будет, кому подарить бабушкино кольцо с александритом. И кольцо я внучке подарил, но это уже другая история, описанная мною в очерке «Крестины Ксении-Алексии» (сборник «Буэнос-Айрес – Париж Южной Америки»).

А Сашино обручальное кольцо теперь ношу я. Ношу как дорогую память о ней.

На фотоснимке бабушка Саша, она в ожидании рождения нашего первенца. В ушах у неё серёжки, купленные в Таганроге.
                Наумбург-Заале, ГДР.  Зима 1955-56 г.г.