Утро 22 июня 1941 года

В ночь с 21 на 22 июня я дежурил на складе НКО №195 по Будёновскому проспекту города Ростов-на-Дону. Когда я вышел с проходной и взглянул на небо, красным заревом загорелся восток там, где должно было всходить солнце. Это зарево тронуло моё сердце, предвещая что-то недоброе, зловещее. Быть может, я почувствовал, что на западных границах нашей Родины уже обагрили своей кровью, русскую землю, солдаты, в жестокой и смертельной схватке с коварным врагом - германским фашизмом.
Так для меня началась война.

Возвратившись на проходную, я услышал, что звонит телефон, поднял трубку и поинтересовался: «Откуда звонят?» Поступил ответ: «Звонят со штаба военного гарнизона. Боевая тревога».
На складе НКО №195 у проходной, в ящике с сургучной печатью десятки лет хранились два пакета, и вскрыть их разрешалось только в случае начала войны, по особому распоряжению командира гарнизона. Этот ящик берегли как зеницу ока, дежурные сдавали и принимали его только под роспись, но все мы знали, что на одном пакете было написано «Боевая тревога», а на другом «Химическая тревога». Мне необходимо было вскрыть ящик, с надписью «Боевая тревога».
Вскрывать пакет было тревожно, как будто оттого, что я его вскрою, начнётся война.
На самом деле война уже шла, гремела фашистская машина, и наши пограничные войска, с трудом сдерживая натиск врага, яростно отстаивали каждый клочок Советской земли.
Вскрыв пакет, я сразу же принял меры по вызову командного состава в расположение воинской части, и только потом осознал, что закончилось мирное время. К пакгаузам подогнали эшелоны для погрузки, и железнодорожники сообщили, что немецкие самолёты уже бомбят наши западные окраины.

В 6 часов утра был собран весь личный состав склада, подавляющим большинством состоящий из вольнонаёмных граждан города. При появлении на складе рабочих, сразу же вспыхнул стихийный митинг. Старые вояки плакали, вспоминая тяжёлые годы Гражданской войны, молодёжь, выступая на митинге, давала клятву отстоять родную землю.
Начались первые суровые будни Отечественной войны, утихли песни и музыка в Андреевской роще, которая находилась рядом со складом НКО №195. Горькая печаль поселилась в сердце оттого, что так неожиданно закончилась мирная жизнь.
В это время я завершал срочную службу, и готовил подарки родственникам, жене и сыну, которых не видел без малого три года. Суровая реальность отбрасывала меня от этой встречи на долгие годы. А может быть навсегда?
Невыносимо горько было всё это осознавать.
Не зная, что нас ждёт впереди, мысленно я стал готовиться к тяжёлым испытаниям моральных и физических сил.

Через два месяца после начала войны всех военнослужащих срочной службы направили в запасную стрелковую бригаду на должности старшин рот и батальонов, а заменили нас новым составом, который прибыл по мобилизации первой необходимости.
Бригада, в которую нас направили, базировалась неподалёку от населённого пункта Белая Калитва. Мне было приказано поселиться в землянке, которую солдаты оборудовали для командного состава. Вернее это были не совсем солдаты, а простой гражданский люд, подавляющее большинство из которых прибыло из близлежащих казачьих станиц и хуторов Ростовской области. Для их расквартирования были выделены колхозные овощесушилки. Приближались холода, негде было обогреться, в сушилках донимали сквозняки и ночные заморозки, а все мобилизованные были одеты в своё гражданское обличие, кто во что горазд. Оружие делали из досок, как ребятишки на играх. Чтобы ночью во время сна не давила земля под бока, каждый новобранец, идя с тактических занятий, должен был нарвать охапку травы для своей постели. Люди начали простывать, практически все кашляли, а собралось здесь уже около 30 тысяч человек.

Каждую субботу после обеда сюда на подводах съезжались жёны, дети и старики. За сушилкой растянулась огромная балка, там они останавливались на ночлег. Наутро в воскресенье, всё это сборище было похоже не на войсковое формирование, а на ярмарку огромных размеров, куда съезжалось более 1000 подвод разного сословия. Сюда приезжали на лошадях, верблюдах, волах, мулах, коровах, частично на автомобилях, а из близлежащих хуторов и станиц шли пешком. Всю субботнюю ночь и воскресный день балка гудела как пчелиный рой. Командование не в силах было предотвратить это безобразие, так как родственники и мобилизованные, возможно, виделись в последний раз. И только в понедельник утром всё становилось на свои места, и в сушилку возвращались мобилизованные казаки.
Моё положение обстояло чуть лучше, так как в землянке было тепло, и спал я на нарах, но развелось невыносимо огромное количество мышей. Уснуть спокойно не было никакой возможности, в сушилках из-за холода, а в землянке из-за нашествия мышей. Мыши по спящим людям ходили пешком, кусая за уши и пальцы.
В одну из ночей, я решил пожертвовать сном и проверить, сколько же их здесь развелось? Когда все уснули, я взял кусочек хлеба, лёг на нары с протянутой рукой и затих. Через пару минут на ладони появилось около пяти особей. В мгновение, сжав пальцы, в руке осталось 2-3 мыши, быстро бросив их в посылочный ящик, я снова повторил те же действия. Утром в ящике оказалось 74 мыши. Такое невыносимое положение никого не устраивало и солдаты один за другим начали писать рапорты об отправке на фронт.
Так как фашисты продвигались вглубь нашей страны, бригаде срочно было приказано покинуть сушилки Белой Калитвы и уйти подальше в тыл.

Утром 21 сентября 1941 года весь личный состав запасной стрелковой бригады начал отход на восток. Нам предстояло совершить 500-километровый марш и прибыть в город Дубовку, Сталинградской области.
Опасаясь бомбёжек, шли мы ускоренным маршем, в основном по ночам, примерно по 50 километров в сутки. Большинство красноармейцев были одеты и обуты плохо, многие, уже пожилые люди уставали, поэтому колонна растягивалась на десятки километров. Оружия не было совсем, за исключением пистолетов у командиров. Появись в пути хоть незначительный немецкий десант, мог создать для нас огромные проблемы. Маршрут пролегал по глухим деревням, население нас встречало враждебно, а проживали там, в основном староверы, которые не давали даже попить воды.

В первых числах октября, вечером, перед заходом солнца, мы прибыли в город Дубовку. В нашем формировании не было ни батальонов, ни рот, ни взводов, поэтому разместили нас по командам, в школах и клубах, где были приготовлены двойные нары, сделанные заботливыми руками плотников.
На этих нарах и разместились горе солдаты, ибо по-другому эту толпу гражданских людей, назвать было трудно.
Условия существования в школах были терпимее, чем в сушилках, тепло и уютно, а помещения освещались электричеством, но, если в Белой Калитве донимали холод и мыши, то в Дубовке, на смену всем этим напастям пришли вши. До такой степени развелось паразитов, что нельзя было представить границ их свирепости над человеческим телом. Приходя с занятий, бойцы раздевались догола, и по всем казармам начиналась очередная борьба с паразитами.
Я никогда не поверил бы, что вши могут довести человека до истерики и слёз, если бы своими глазами не увидел всего этого ужаса. Как кадровый старшина, я имел возможность часто менять бельё, но не делал этого из простых соображений, что на чистое бельё вши ползли, как пчёлы на мёд. После их укусов тело не чувствовало боли, только горело огнём.

В Дубовке мы начали готовить маршевые роты для отправки на фронт, подбирали по 100 лучших солдат, строем вели их в баню, предварительно сжигая всю одежду, а после бани они надевали новенькое обмундирование, и в казарму больше не возвращались.
Я тоже написал рапорт об отправке на фронт с маршевой ротой, куда многие наши товарищи уже ушли на пополнение. Руководство свой отказ мотивировало тем, что меня, кадрового старшину, зачислили в штат запасной стрелковой бригады на постоянной основе, и я должен готовить маршевые роты для пополнения действующей армии на фронте.
Мне казалось, что лучше погибнуть на войне, чем отдавать себя на съедение вшам в тылу.               

В одно прекрасное утро, когда я получал завтрак для солдат, в казарму вошёл незнакомый майор и громко объявил: «Кто из старшин срочной службы желает пойти на курсы усовершенствования командного состава (КУКС), записывайтесь». Я подошёл и записался первым.
Несмотря на то, с каким упорством мой непосредственный командир не хотел отпускать, ему заявили, что Красной Армии как воздух нужны командные кадры, а сержантский состав можно подготовить из новобранцев. Я воспрянул духом, так как претензии моего командира были отклонены, и меня откомандировали учиться в школу КУКС.

05.04.1986 г.


Если понравилась глава, можно прочитать всё произведение по адресу: "Воспоминания о войне" Лысенко Михаил Яковлевич http://www.proza.ru/2018/05/31/1649               

Фотография взята из интернета...