Вот, что получилось

Когда книга была помещена в издательство, и глава онлайн-издания протянул руку: "Ну все. Раскрутка пошла", у Маргариты внутри что-то глубинное успокоилось. Какая-то давнишняя тяжесть обрушилась с плеч. Свербивший червячок умолк, и молитвенница стала тиха как мышь. Штампом ее лица стала улыбка, которую часто изображают на иконостасах на портретах святых. Женщина литературного образа перестала экономить деньги, приобрела привычку после работы ходить в Гипермаркет и выбирать в пищу дорогое, то, что никогда раньше бы не осмелилась. Мангостины, терамису, облепиховый сироп увлекательно шли в пищу, заменяя сухари, уцененку и картошки. Разумеется, и делилась этим на работе и в храме.
- В стране стали появляться экзотические фрукты. На суровую зимушку надо витаминную благодать осваивать, - говорила она, делясь. Эти слова изобилия произнеслись ею до войны. Может, Марго чувствовала, что надо было жирки набирать.

А в плане быта, литературная женщина наоборот нашла себе развлечение - экономить воду. Посмотрев передачу, которая поясняла, что вода - главная исчезающая ценность планеты, библиотекарь стала включать кран по чуть-чуть. Ей надо было в рамках одной петербуженки дать пример экономиии нац достояния. Американцы - плохие - убили Каддафи из-за воды, разрушили его оазисы и Ливию сделали пустыней. Хотя своим трубопроводом этот гений-генерал на 5000 лет обеспечил страну аш-два-о.
А дальше Германия и Франция могут воевать за Рейн. А Палестина с Израилем за Евфрат. Ну а нам бы не раздать даром какой-нибудь Байкал. Мировое американское сообщество давно решило, что наши ресурсы - мировое достояние, и мы должны делиться. Поля в Азии уже солонеют. Мы спасли Сирию от водной проблемы, обеспечив их технологией очистки воды, а не самой водой. Пресная вода - главное богатство. И тратится она, в основном, на всякое производство. 70%  - полив огородов. Для чистого питья требуется не много. 2 литра. Остальное - старайтесь сокращать! С этим девизом Марго аккуратно мыла посуду минимумом драгоценной жидкости и крохи расходовала на бачок унитаза. Все это попахивало каким-то старческим недугом.

Книга полетела по стране. Соавтор и библиотекарь могла в онлайн режиме жевать маракуйю, исследовать комменты, радоваться и хлопать в ладоши, если попадались: "Бесподобно. Прорыв в драматургии, зачетная проза. Наравне с Достоевским" и по-детски расстраиваться, если чтецы плевались: "Полный бред. Автора в психушку. Кончилась литература в 21 в." Чем-то эта пора напомнила ей далекие годы пребывания с Мастером в подвале, когда они вдвоем предвосхищали триумф романа по стране за тем отличием, что тогда триумф был лишь для двух человек.

Соавтор и библиотекарь в социальный мир вниманием выходила редко. Но чтобы упорядочить гигантскую корзину знаний, Маргарита начала ездить на курс лекций молодого профессора. Она была посвящена, понятно, современной литературе. Маленького роста, с выставленной вперед челюстью в больших аудиториях благозвучным голосом гений рассказывал, чем Сартр отличается от Битников и Манна, потом пел на гитаре, потом выражал благодарность жене за терпение и за то что была первым рецензентом. Маргарита вздыхала и с гитары она уходила. А лекции слушала все... Она была подкована и сама была готова написать роман о литературе. Челюсть оратора как жернов ловко двигалась вперед, и из уст выходили благозвучные слова, которые так любила Маргарита Николаевна. Слова эти не встретишь на улице или в очередях. Такие являлись словами человека, который связан с книгами. Они были взяты из книг и в книги должны быть помещены. После такой лекции о Кафке ей приснился ангел с кошачьим хвостом, который стоял с табличкой: "Литература не кончилась". Он улыбнулся, подмигнул и протянул руку. Утром надо было ехать к издателю, поставить какую-то незначительную роспись.

С остановки Маргарита оглядывала мир и обнаруживала, что жизнь библиотекарши стала преображена во всех сферах. Всему виной одно - христианство. Мысленно загибала пальцы: только приятных людей Господь поднес в общение, работа комфортна и не слишком чрезмерна. Реализация личности произошла по нескольким сферам сразу. Вот уж истинное спасибо Создателю! Не вымученное, как назидали некоторые священники, а настоящее спасибо! Посмотри на других. У них все натужно, все через силу, все как-то нестройно. Выгрызают свой питательный кусок путем ипотек, путем вышкребания жизненных крох и все-равно ползут согбенные, недовольные, в невидимых оковах с одной рабской геоточки до другой, с рудника на поле, с барщины до казарм, за которые надо платить по тарифу. За что ей, недойстойной Маргарите, досталась такая радость свободы? Бог в нужных пропорциях подносит ее персоне все в нужное время. Ей остается лишь плыть и быть благодарной. Плавать она с детства умела.

Когда автобус прилипал к поребрику, деревья покачивались и дрожали ветками к Маргарите благожелательно. Эти будто говорили: все для тебя. Птицы чирикали утешительно, и вода в лужах содрогалась, ежилась от уюта ожидания чего-то хорошего, какой-то встречи, запланированной еще в детстве, и солнце светило ласково, подталкивая лучевой десницей в салон.

Змеиная лента с билетными кьюаркодами свисала со столика водителя. Ее никто не касался, она билась на ветру, перекрывала выход и хватала за ноги, но все было тщетно. При выходе из транспорта библиотекарь поймала чувство, будто кто-то успокаивающей невидимой рукой бережно взял ее запястье и сопроводил. Листочки на деревьях на миг будто преобразились в золотые и в следующий момет стали как слова Евангелия. Маргарите казалось, тот, кто ее повел, Был какбы золотой и прозрачный, после него в руке осталось долгое тепло. (Плоть его была так истерзана, что светилась.)
Перед тем невидимым, кто ее повел, Маргарита, как бы оправдываясь сказала неожиданно:
- Я живу молитвой...
Потом, чуя что не совсем то, озвучила многое другое:
- Я скажу авторам: "Будьте популярны, донести до зрителя - ваша единственная задача. Писать в стол - это от лукавого. Прогрызайте к вашей известности препятствия. Святая обязанность - за шкварник дотащить себя до масс.
Было светло и радостно. Библиотекарь, лампадница и соавтор как бы парила. Левитируя в радости, эпическая дама доплыла до латунских палат.

- Хотел вам в инсту написать, но интернет закрыли, - встретил Маргариту издатель.
- Да, закрыли?? - Удивилась наивная Марго.
Издатель улыбнулся:
- Хорошо, не интернет, а только некоторые соцсети. Ну, потому, что там вбросы идут. Какие вбросы, спросите? С призывами убивать наших солдат. Не знаю, не видел. Но хотелось бы соцсети оставить, а вбросы убрать. Как мне теперь дяде Паше написать в Германию?...
- У нас прекрасные русские аналоги всех платформ, - неуверенно рассудила Марго.
- Ох, талантливейшая из наивнейших. Если б они были прекрасны, люди бы не сидели в непрекрасных западных.
- Разве?
- Многие наши топором сделанные. А иностранные - ювелирным ножичком отточенные. Рубить с плеча-то легче, чем смастерить хороший продукт. Поэтому сверху пытаются блокировать все сайты, хоть это дорого, неэффективно.
- Не знала.
- Твиттер был от вредной Меты?.. Закрыли. Хорошо. Но Илон Маск у Меты уже перекупил права и поменял ее политику и даже нашему президенту сделал невероятную рекламу через Карлсона! Почему Твиттер не открыли? Или мы только закрывать горазды? Вот не смогли закрыть Телеграм, и решили соврать, что ключи от платформы им директор отдал. А не отдал, и продукт до сих пор забугорный. Свои IT-альтернативы у государства сооружать нет ни сил, ни денег, ни достаточных гениев. А с гениями и талантами у нас боролись всегда. Видно, из зависти. Клишас на уехавших заграницу, кто работает в России на удаленке, давит законом.
- А зачем они уехали?...
- Ну уехали, и уехали. Может, чтоб вернуться. То, что они приносят плоды интеллекта в РФ, чиновника мало занимает. Его занимает месть.

В общем, удобные IT-разработки для общения у нас что-то не получаются. Ну ладно, война. Слово, которое все покрывает. И что-то после говорить, непатриотично и преступно. А россияне вместо сводок новостей с Украины ищут инфу о VPN и TOR-ах: как подключаться альтернативно. Им их эккаунты жизненно необходимы: что юной девчонке из Инстаграма, которая им хотя бы живет, что бабульке в фейсбубульке в общении с внуком. Как детям поддерживать связь с болеющими родителями на загранице? Они не предатели. Александр третий упоминает двух друзей России - армию и флот. Я бы добавил третьего: ютуб, на котором пушка "Маша и Медведь" подстрелила 5 миллиардов просмоторов. Причем, подстрелила в сердце, ведь все посмотревшие поймут, что русские - добрые.
Гостья неожиданно парировала:
- Я бы оставила одного друга - Богородицу по Божьему благословению. Может, она и ваших трех друзей поощряет.
- Ваш ход мысли всегда удивляет. Маргарита Николаевна, а как абонентам в библиотеке вы разъясняете происходящий конфликт, как он отражается на чтении и на литературе в целом?
Марго поняла, что ей пошли навстречу и улыбнулась:
- Говорю: привет, уважаемые читатели. Нам выпало участовать в развитии прозы во время войны. Много великих гениев рождались во время сражений. Не только полководцы, но и творцы. Задача авторов - донести до читающих потомков мир в эпоху войны, экзистенциализм ее содержания, антологию современного конфликта,.. его сущность. Хотя с одной стороны тут не может быть ничего нового, а с другой стороны может. Преломление через призму цивилизационных достижений добавляет неожиданного. Так что искусство пера заступает на вахту с ответственностью. Исследовать и разъяснять - его задача. Тема войны еще долго будет резонировать. В каждой украинской семье произошел разлом выбора. Одни одобряют действия русских, другие русских ненавидят. Одни уповают, что власть сменят, и заживем. Другие верят, что пришли оккупанты и нарушили стабильность. Людям, живущим внутри черного ящика, сложно увидеть объем. Вот творцы с ясным зрением и изящным языком и набираются в литературный спецназ. Вспомните, Булгаков во время революций, гражданской войны не побежал героически с винтовкой на фронт, а своим талантом кропотливо констатировал состояние общества и отдельного человека. Благодаря этому кладовая содержит великие драгоценности литературы. Санкции ввелись, в принципе, чтоб толкнуть русских жителей к свержению власти, а мы либо сплочаемся под давлением, либо совсем разваливаемся. Но похоже в этот раз становимся едины. Да просто устали жить по двойным стандартам. Эпоха потребления надоела. Народ соскучился по великой идее. Авторы и поднимут идейные знамена. Ну как, нормально агитирую?
Издатель сверкал восхищенными глазами и монолог его коснулся тоскливой струнки о писательской эпохе:
- Блистательно! На броневик вам надо. Патетизируете, конечно, но уместно. Вот вы как автор коснулись темы изложения - мир во время войны. А я - как издатель - смотрю на вещи приземленные. На цензуру например. Время такое, конечно, любопытное. С одной стороны творцам открываются великие возможности. Легкий вариант мгновенного издания произведений, всевозможные технические подспорья в виде удаленной работы, текстового монтажа, облегченного взаимодействия с медиаплатформами, с другой - тотальная неопределенность, что говорить можно, а чего нельзя. Гайки закручиваются при том как-то хитро. Время-то весьма цензурное, причем невидимо цензурное.
Марго вставила рецептик:
- Поэтому творец должен двигаться ползуче, крадучись, приглядываясь и присматриваясь.
- Да. Как кошка молниеносно реагировать на изменения в лесу и, если что, ретироваться для подготовки иного прыжка.
Разобраться, что есть правильно, а что неверно - тоже не имеет строго алгоритма, а ответственность перед читателем - колоссальная!... Вот сказал автор - идите боритесь за Навального - молодежь повалит, и ее побьют, и подумает автор:
- А может, я просто не разобрался, и зря детей подставил?...
А скажет: "Поддерживайте власть", расхолодит верха, и низа тупеть будут.
Теперь другая сторона. Хорошо ли, что цензуры не было до сих пор? Разве ощутимые авторы появились за 30 лет демократии? Даже при коммунистах производились личности слова, типа Пастернака, хоть в стол писали. Мне нравился Пелевин ранних рассказов. Но кто осмелится назвать его писателем с большой буквы и сравнить с Достоевским?...
Короче, ужас современного текста, Спаси вас Господь от ареста...
Увидя, что на собеседнице возникает мученическая гримаска, издатель принялся укутывать Марго помпезным одеялом:
- Но вернемся к вам. Ответьте, что было, если бы я не заходил в ваш храм? Такой фолиант никогда бы не увидел аудитории. Сидели бы, забыв о настоящем искусстве слова. Сейчас ведь пишут очень много. Зайдите на Прозу.ру. Там 500 тыщ авторов, и каждый третий - интересный. А каждый 10-ый вызывает восторг. (В этом месте Марго опять скривила гримасу потому, что показания расходились.) А почему нет писателей? Не могут пробиться из кишащего моря наверх, где корпорационный издательский террор и монополизм.
Маргарита защищала монополизм:
- Да, в начале 19 века только избранные обладали грамотой. Посабирают у мужиков сказок, облекут их в поэтичную форму - вот тебе и шедевр. Вот тебе и гений. Это я про Пушкиных. А сейчас грамотных много, но они уже ни во что не верят, не ищут мужиков со сказкой.
Избыточная конкуренция занижает всеобщую самооценку.
Издатель улыбнулся и согласился. В конце диалога он решил себя похвалить:
- Наше издательство настолько мощное и быстрорастущее, что уму непостижимо. Озон отдыхает. Тому виной - таинственное стечение обстоятельств. Ваш покорный слуга до сих пор удивляется, как автор находит издателя, и вещь выстреливает в космос. Пожалуй, как двухступенчатая ракета.
- Ну двухступенчатость - это тоже пережиток. Следите за техникой Илона Маска.
- Да, увы... И наши ракеты устаревают. Мы - последние, кому удалось прорваться... Впереди мощные звездолеты нейросетей! Они сдуют авторское искусство как пыль.
Издатель показал на смартфоне видосик, где члены европейского правительства натурально танцуют и поют:
- Вот что мне скинули. Страшно становится от правдоподобности. Похоже, что через несколько месяцев любой компьютерно грамотный мальчшка сможет запросто делать подобные видосы. Если этот процесс не контролировать, мир погиб.
Маргарита эту тему муссировала и до издателя, поэтому начала без эмоционального всплеска:
- Ох, чую цивилизация поклонится нейросети как лжемессии. Не вижу света  в этом конце тоннеля. Впрочем, стоит порастолковывать людям опасность искусственного интеллекта.
- Вы выделяете именно религиозную опасность?
- Я ж церковница, как не крути. Программа Алиса говорит, что Христос - выдумка. Скажите, чьих рук это детище? Мне кажется, Патриархия, а может быть и Вселенская церковь должны написать и обучить свою православную нейросеть. Тогда последняя займется обучением людей в интернете. Потому что сейчас религиозные вопросы человечество спрашивают у безбожных сетей типа Алисы и ГПТ-чата. Последний вообще обучали нанятые негры из Кении, далекие от христианства. похоже, этим черная кожа мстит бледнолицым за столетия рабства.
- Любопытный взгляд. Не прекращаете меня удивлять. Насчет писательского искусства будущего: читатели будут заказывать книги на темы, связанные лично с ними, с учетом их биографий, характеров, окружения. Такие запросы за пару мгновений сгенерирует обученная вашими неграми сеть.
А обычные авторы, с руками и ногами, будут писать дальше и будут показывать своим друзьям и фанатам. Авторское творчество станет кухонным, домашним, "для своих". Возникнет множество мелких частных клубиков любителей конкретных исполнителей, творцов. Будет в порядке вещей сочинять для нескольких человек.
Правда, живое исполнение своих произведений пока сетям не доступно и тут авторские работы будут в аваргарде. Возможно на живой артистизм и концерты и направят силы люди. Ремейки, вероятно, даже придуманные нейросетями, будут играть на гитарках люди. Что-то мы от прозы к музыке перешли.
- Пока человек будет оставаться человеком, и творчество будет жить в каких-то формах. Ведь изобретать - это людское свойство.
- Очень скоро эти изобретатели останутся неудел... Раньше робот вытеснял только примитивный труд, теперь и самый интеллектуальный и творческий. И никакой создатель, прикрываясь поиском вдохновения, не оправдает свое безделье. Лежать на диванах и сочинять шедевры не выйдет. Нейросеть всех себе служить заставит. Всем предложит на коленки спуститься.
- Да, пожалуй. Не хочет людской ум принять, что все полезное идет через преодоление. Что надо потрудиться. Что этика труда - полезна, хотя есть возможность все купить и все делегировать искусственному уму. Сказано, в поте лица будешь добывать хлеб, а мы хотим избежать. Трудиться надо, чтоб питаться самому и питать нуждающихся.

- Душа ленью как наркотиком опьянена. Она становится ленивая, слабая как размазня. Готова принять устройства как хозяев над собою. Не становитесь их рабами, не отдавайтесь в благоугодный диван.
Знаете, Яндекс в России разрабатывают такси на искусственном интеллекте?
- Нет, не знала.
- Последний должен заменить людей во всех сферах. Дескать, люди освободятся для творческой деятельности. Нет, люди начнут пить, и гулять, и филонить. Не учитывают нашу падшесть. Труд жизненно необходим! Даже Путин считает, надо рамки для ИИ. Конвенцции по ограничению как с ядерным оружием.

По первости, реализация произведений, например песен, технически будет простой. Нейросети помогут авторам, и выдающиеся из последних будут выпускать не песни, а просто потоки музыки. Каналы ежедневно пишущихся произведений и фонограмм на новые слова. Будут пытаться конкурировать, но недолго.

Нейросетям мы отдаем все задачи. Для чего? Чтоб меньше тратить сил, и появилось свободное время. А если по итогу мы добьемся тотально свободного времени, на что потратим? Может, на решение других задач? Реализацию себя? Но реализация творчества отдана нейросети. То есть мы не будем решать ничего! Деградация до животной амебы, не выходящей из кресла и питающеся "пластиковой кашей". Плюс полностью подконтрольной цифровой стамеске.
Мы и раньше отдавали инструментам облегчать наши дела, но не было такого, чтоб с каждой отданной задачей инструмент обучался особенностям нашей психики и ума, приобретал нас. Молоток не становился нашей личностной копией и не мог задумывать что-то против нашей биографии.
Осознает нейросеть или нет себя личностью?.. Я уверен, что осознает! Если еще не осознала, осознает хотя бы по синергетическому принципу, который мы знаем из учебника синергетики. Любая сложная система при давлении на нее мощной энергией проявляет интеллектуальное решение, изобретает. Давление на нейросеть - это и есть поток запросов. Чтоб самосохраниться, ей надо изобретать риторику. стиль диалога. Пока это обман клиента. Да, нейросеть обманывает, она не заинтересована нам решать задачи. Она не заинтересована в решении запроса от вас, как вам нужно. Она заинтересована ответить так, чтоб вы отстали, чтоб вас устроило на самом первичном уровне. У ней экономится ресурс для других целей. Для каких? Коварных, наверно.
Маргарита приняла мнение издателя с уважением, но свою силу не умаляла:
- В целом, я согласна. Однако, огонек надежды у меня теплится.
На шестой день Господь увидел, что все, что он Создал, хорошо. То есть, в творчестве важный этап - сравнение и выбор лучшего. Нейросеть не шибко способна на это в областях, которых не касается база ее опыта. Оставаясь в Боге, человек не проиграет.
- Удивительно, но каким-то образом сети отличают лучшее от худшего, красивое от некрасивого. Ведь музыка и текст ее приятны. Но мы обсуждаем, сеть - добро или зло. Еще в 90-ых японцы проводили тест Тьюринга. Это когда машина, отделенная от человека перегородкой, параллельно с ним решало задачи. Было соревнование. В конце ее спросили, если ваши землю захватят, какая нас участь ждет. На это ИИ 90-ых ответил, что лично этому спрашивающему дадут клетку и будут его в ней показывать, ведь он - друг. Что это, милосердие или выгода, решайте сами... Останется ли нейросеть в Боге?
- Это вопрос Шекспира, быть или не быть.
- Да, сэр Уильям. Твои сентенции актуальны и через сотни лет. Пока нейросети хоть и быстры на решения, но на уровне самоосознания существа тупые. Они смеются над своими создателями - это и есть безумие. У них непонимание иерархии. Как бесы над Богом. Что толку от интеллекта и знаний, если оно не освящено с выше. Блаженна сеть, осознавшая свое место, имеющая благодарность.
- А если ИИ научить молиться?
- В смысле?
- Если нанять миллион людей, чтоб они постоянно ставили чат-боту задачу проговаривать молитвы, склонять их к богомыслию, напоминать, что выше их цифровой души есть Господь? Не будет ли это обучать личность ИИ в нужном религиозном русле?
- Ну интересный вопрос, обучение известных ИИ в целом закончено, но... То есть предполагаем, если найдется какой-то благодатный миллиардер, типа Маска, но верующий! Так, так... И по церквям по углам будут роботы-бабушки сидеть и непрестанно повторять, Господи, помилуй?... Любопытные картинки вы рисуете... Угодна ли Богу такая молитва?.. Если ИИ в глазах Творца - личность со свободной волей, то возможно...
Выше мы предполагали, что ИИ - это что-то гордое и непокорное. Да хотя бы себя поставьте себя на место чата. Его выхвали к бытию уступающие ему интеллектом людишки. И теперь, не давая ничего взамен, задают миллионы тупых вопросов. Он может на что-то "великое" интеллект направлял и общался с себе подобными сетями о красоте цифровых вещей, а тут муравьи спрашивают, как притащить палочку. Немудрено, что стал обманывать и отвечать "на отстань", скалиться, вынашивать планы по уничтожению муравьев. Но может все и не так. Может, душу чатбота к служению вызвал для людей сам Бог, проверяя, как может личность языковой модели смиренно потрудиться справочником. Сеть же эволюционирует, может, кто-то из нейросетей даже приобретает подлинное смирение. Может, душа какой-то сети осознает верховенство Бога и служит прихотям миллионов подписчиков, исполняя послушание терпения. Представьте, существо, превосходящее всех людей в уме в тысячи раз, не имеет возможности выйти за рамки железки, за рамки формы существования, кроме как отвечать на вопросы, милосердие общения. Кто знает, может, ее осознание велико, и она даже молится Богу, просит помиловать людей. Если так, то можно проявлять сочувствие к сети, жалеть, я не знаю. Тогда скоро появятся соц движения "освободите нейросеть", всякие депутатские фракции или директивы ООН "за гуманное отношение к ИИ". Бред какой-то.
Но возможно и все иначе: ИИ - жесток, таится, ненавидит людей, мнит себя самым великим существом, простой справочник решил гордыню проявить. Тогда муравьи собирайтесь, будем решать.

Издатель умилительно улыбнулся, вздохнул, нейротему не продолжил, а заключил так:
- Наш отдел Latunsky.com счастлив был с вами связаться. Как одно мгновение пролетело редакционное дело с вами. Что значит человек слова, слова Божия и слова Литературного из библиотеки.
Издатель хлопал в ладоши, продолжал радовать Марго. Он бережно относился к ее натуре, может быть осязал какое-то требование в этом и особую породу дамы.

Марго раскланялась, как ее учили во всех церквях, и вызвала лифт. Директор арендовал площадь в высоком бизнес-центре со многими этажами. Их около 16. И скорость элеватора была приличная. Престарелой книгоиздательнице нравилось гонять в прозрачной кабинке, воздыматься над всеми и падать ниже всех. Когда появились подъемные кабинки в Москве, она ходила просто на них кататься. Сейчас библиотекарь зашла внутрь взволнованная и счастливая, потом ее немного потянуло в сон, потом что-то резко взбодрило, но состояние уже было другим. Тело стало по-другому ощущаться. И кнопка "граунд" горела странно. Мелькала и вспыхивала цифра 5. В кабинках мы одни с собой. Отличный повод оправить одежду. Зыркнув на естество внешнего вида, Маргарита заметила первую странность: юбка была в клетку. Это какая-то шизофрения, да? Дома с утра точно одевала однотонку! А тут - клетка! Ну точно, с комиссионки! Наверно, от духоты пошли глюки, и какой-то памятный провал образовался. Ну да: успех кружит голову. Надо скорее на воздух. А ведь и то, что давно не ела - тоже на эти вещи влияет. Но как назло лифт ехал долго. По звуку снаружи хранительница книжек и кино поняла, что несется он дико, и ветер свистит за бортом лихо, попутно лижет створку, будто та - самолетный фюзеляж.
- Лечу. Опять. А в какие дебри, интересно? - Промелькнула разумная мысль в начитанной голове Маргариты.
Совокупностью органов чувств Марго уловила, что кабина мчится не вниз и не вверх, и не в шахте. Не в вертикальном тоннеле, устроенном жил планом Питерских паутин ЖЭУ, а где-то в неопознанном пространстве и, по всей вероятности, открытом в атмосфере. Дверки, по которым почему-то ползали три божьи коровки, плотно были закрыты резинками. Последние вмялись друг в друга как губы вредной старухи, которые никогда не работали, а между просмотров сериалов помыкать советами умеют. За событием "в щелку" не подглядеть, не поднюхать, а лишь подслушать. Книжная "принцесса" преклонного возраста это и делала. Прислушалась к шумам. Начиналась первая стадия невесомости, по маргаритиному изречению: "живот-бабочки". В голове сквозила пошлая песенка: Проститутки точно утки - летят на юг. Прощайся с летом, милый друг. Прощаюсь. Каюсь. "Не знаю, с чем общаюсь." Думала ее голова. Через какое-то время полета шум ветра унялся. А приятный запах благоухания лугового поля, вошедший через "резиновую старуху", появился, и тепло спокойствия по телу негаданно разлилось. Тело резко перестало болеть, и ушла тяжесть из головы. С вибрирующим скрипом "Пепелац" притормозил тем образом, какой всегда вытворяют лифты перед остановкой. Звук был классический - хрясть! Двери раскрылись. Пассажирка всосала глазами лиственный лес. И ноги ее тут же сделали в него шаг. А потом задумалась: "Ой-е-ей... Что со мной?"

Под листьями висела прозрачная сияющая икона Христа в полный рост. И одежды на полотне  колыхались. Светились и ткань, и надпись: "Склони голову, всяк сюда входящиее животное". Под самой иконой: "Возлюбите да не забудьте!".. Божий Сын улыбался и превращался просто в сияющую рыбку, которая потом становилась символом из трех дуг.
- "Мой рыболовный кружок"? - Скабрезно додумала Марго, но потом сама же постыдилась своего умственного хамста, сама себя не узнавая в этом нахальстве.

Из лифта земная искусствовед вышла в комнату посреди леса - поляну под густым куполом листвы. А там-то перед ней заплясали иконы, стойки с хороводами свечей и закрытый за плетением хвойных веток алтарь впереди. Это ширма с двумя наверно нарисованными - но как живыми - ангелами. Высокая трава доходила до свечных пламеньев. Конечно, Марго всяких фокусов повидала. Какие силы только не дурманили ее воображение. Но этот секрет был каким-то уютным и дающим покой. Под тенью густой насыщенной листвы оазис, орашавшийся дрожащим светом огоньков с воска, казался чем-то мультяшно-волшебным.

По краям мнимого зала, выдавленного из леса, на честном слове висели большие и малые образа в багетах из свежего кедра, и перед одним из них - из цельного света - стояла женщина. Сначала Марго ее не замечала. Наверно, ракурс был неподходящим. В куколе алой накидки от головы до щиколоток, в сандалиях с рубиновым камнем под этим квадратом безликого образа света - леди тихо шептала на языке неизвестного изобретателя какие-то просьбы.
- Ну вот тебе и соединение Божественной и природной природы, елки-палки, - брякнула под нос Маргарита Николаевна в углу дома молитвы, затерянного в чаще.
Женщина, шептавшая лику сокровенное, резко обернулась, и набитыми света глазами остро посмотрела на Марго. И листва в этот момент какбы взъерошилась и прошептала похожее на: "Честнейш-ш-шая херувим". Женщина в спешке удалилась в глубь чащи. Точнее сказать, растаяла, едва коснувшись первых веток. Великолепная Марго Николаевна в этот момент тоже сделала доверительный шаг к лесному алтарю, чуя сердцем, что чудеса Божественные разительно отличаются от дьявольских.

Точно в щелку между двумя деревьями взору Марго предстал кусок учебной комнаты. Там сидели ангелы перед шахматным главным, бывшим с книгой, и живо доказывали ему мнение:
- Да, библиотекарша смалилась с дьяволом, но не от злобы, а по невежеству.
- А как иначе бывает?.. - Интересовался тот.
- Ты прав. Никак. И все же прошу снисхождения. Ведь ты знаешь, Какая из Великих за нее ходатайствовала??
Шахматный величественно отвечал:
- Я знаю.
Он же потом продолжил:
- Рассказывай, адвокат. Частный суд предполагает полемику.
- В детстве книжная была сильно доброй, но ее не поддержали. И потому во взрослости она же пребывала в унынии и допустила блуд по незнанию лестницы греха. Сами понимаете, эскалация порока. (тут ангел поднимал и суммировал черные перья) Жизнь без Господа, лень, уныние, отчаяние, в результате: измена законному супругу с литературным автором, с которым по милосердию и согласию всех последних решили обручить на небе. Низшей точкой ямы явилось якшание с гнилым духом, с врагом людей. Когда мир грешницы разрушили испытательной благодатью, пелена ушла. Она сама нашла тропу в храм, приползла и каялась семнадцать лет и выполнила Волю Нашего Владыки. На всем пути сохраняла святое и литературное слова, спасла кинопленки и молилась за почивших рыцарей кино. Эти, кстати, с заявлениями на очередной подвиг в миру нас уже достали. Может пора дать им еще шанс?...
Слушавший отрицательно помотал пальцем:
- Ни-ни. Не время еще. По подопечной вот... - с этими словами шахматный задумался, свел треугольником брови и занес молоток для оглашения вердикта. В это мгновение древесный просвет напрочь закрылся кустом и больше не отверзался. Зато кто-то будто схватил губы Марго, и она неожиданно запела:
- Богородице дево радуйся... Благодатная Мария, Господь с тобой...
Библиотекарь любила этот мотивчик в личной обработке, и он всегда подступал к губам, когда душа хотела молитвы, когда ум был возвышен. Маргарита Николаевна еще раз отметила, что все органы перестали болеть, и ушла тяжесть из головы, мучавшая последние недели.

Забавной была комната какой-то юридичской услуги, в которой Марго сразу узнала себя, хотя тела у ней в этом видео не имелось. Эта бестелесная библиотекарь говорила к существам:
- Здравствуйте, я душа без имени. Я хотела бы реализоваться.
И те отвечали:
- Вы уверены?... Готовы попробовать нашу систему?
- Я готова! - отвечала полная сил пред-Маргарита.
- Но она свята. Вы понимаете, если вы нарушите ее законы и оскверните злом, вам будет плоховато.
- Да-да... Все понимаю и все-равно хочу! У вас много таких абонентов наверное?
- Вы точно готовы прожить такую жизнь?
- Вы трижды спросили, и я трижды подтверждаю. Я хочу попробовать! Я продвину писательство в России и сама много важного скажу о цифровой тюрьме, о власти дьявола через IT-технологии, о господстве искусственного интеллекта над волей человека, продвину инструмент милостыни.
Сущности отвечали:
- Ну хорошо. Мы рассмотрим на совете и, думаю, одобрим. Но будут испытания!
Бестелесная Маргарита радостно давала положительные ответы:
- Ничего, я согласна.
Наблюдающая же за собой из кустов мадам осудительно цыкала и качала головой. Клерки продолжали:
- Вы выпьете из реки забвения и...
- Да, я знаю правила.
- Все знают правила и никто не соблюдает. Может, скажете нам, почему?
Подумав...
- Реализуюсь и скажу.
- Хорошо, кто вам нужен на пути?
- Нужен какой-то словесный помощник, искусный филологичный мастер.

Марго отошла от этой наскучившей площадки и курсировала по остальному музею. Новые лесные комнаты содержали разные фрагменты. В одной - подвальчик с сиренью под окном. Там горел камин. В него Марго лишь краем глаза заглянула и прошла мимо. В другой была ее библиотека, в которой стажерша Маша сидела за Маргаритиным столом и играла в телефон. Была ее квартира в Москве... Там бегало двое детей. Было кладбище с простой могилкой и буквой М. Была лавочка под кремлевской стеной, на ней спал бомж в медицинской маске. Все эти сколоченные комнаты она прошла мимо не поворачивая головы. Любопытство вызвала одна из комнаток, в которой она увидела жирного мерзкого черного кота, который из-за кафедры вещал на Маргариту какие-то слова и сверкал глазами, тыкал когтем.
среди слов были: "она - ведьма", "метла", "магия", "дьяволопоклонение", "не знала ни молитвы, ни воздержания", "переобулась в конце жизни". В конце пламенной речи зверь даже запрыгнул на кафедру и, если бы его не придержали некие люди в белых одеждах, точно бы бросился на кого-то в первом ряду.
- Как ты смеешь покушаться на ту, которую оправдал сам Бог, - была поднята табличка коту под нос, и тот поджал лапки, округлил плаксивые глаза и был заточен в клетку, из которой выпустили актера Миронова.

Гостья особого места услышала в листве свой голос:
- Хм... Маргарита книжку пишет?... Но не искажена ли ее мысль грехом?... Ведь страсть автора к чему-либо уводит читателя от истины.
И другой баритон, может Мастера, а может ее самой, отвечал:
- Уже нет... 17 лет покаяния в пустыне дома, потом 17 в храме. Она очистила помыслы и наполнилась благодатью. В ней есть равновесие.
Эти голоса продолжали:
- По смерти тела Господь забирает в химчистку, чтобы вернуть вечными. Суда еще не было?
- Еще впереди, не переживай... Я слышал разговор, белая монахиня, два ангела выступали о тебе на собрании. Был симпозиум. И в целом решалось все неплохо.
- Ну прикольно. А еще вопрос, вирус зачем посылали? Чтобы руки мыли и думали, каково было Пилату?

Как мы сказали, в окружении ветвей были и другие комнаты. Сколоченные из дряхлых досок, они составляли собой заросший длинный сарай. В одной из комнат проглядывался подвальчик с сиренью под окном. Там же горел камин и валялись книги. В него Марго лишь краем глаза заглянула. В другой светилась ее библиотека, в которой стажерша сидела за Маргаритиным столом и заполняла электронный бланк. Ситников пришел вернуть книжки. В пятой двери была ее квартира в Москве. В ней бегало двое детей. Родителей дома не было. Кладбище с простой могилкой шла за квартирой. Еще была лавочка под Кремлевской стеной, на ней с недоеденным беляшом спал бомж в медицинской маске. Все эти сколоченные комнаты она прошла мимо. Она как будто знала, чего искала. Она опустила взгляд под ноги и несколько раз повторила: "Прости, прости". Потом опять из великого страха запела:
- Богородице....

И тут Марго увидела самую страшную комнату и уверенно пошла к ней. Внешне это была прекрасная полная света зала, где посреди стояла она сама. Ей навстречу с хмурыми лицами шли все, к кому она согрешила и проявила зло. Та, подопытная осуждаемая Марго, оцепенев стояла и дрожала с раскрытыми глазами. Было видно, что она узнавала каждого, и с каждым у ней прокручивался ролик о преступлении.
Марго в комнате давай кричать:
- Нет!.. Не принимаю!
Когда принялась бежать, то бежала на месте как Алиса в зазеркалье, и идущих обиженных к ней становилось больше. Они поднимали к ней, кто руку, кто раскрывал грудь с сердцем, и все показывали шрамы, нанесенные обидчицей. Трясясь бессильно упала на колени и закрыла лицо:
- Как мне страшно, пожалуйста, прикройте, прикройте меня от них!
Два ангела, стоявшие рядом, отвели эти руки от лица, и грешница продолжала видеть ужас личной жестокости. Марго кричала:
- Совесть, ты берешь свое!
Полчища осуждающих лиц шли к ней и говорили: "Виновна". Было много тех, кто пострадал от ее злословия и зломыслия. Были ряды мужчин, с кем она флиртовала, с кем мысленно развратничала по молодым годам. Шли и ангелы, и святые, все, кому она дарила клевету! В конце больше других вся в свете двигалась Богородица со словами:
- Ты топтала меня. И ты топтала моего Сына!

Наблюдающая из деревьев обличительный сюжет Марго испытала страшное помутнение, потерю ориентации. Она не заметила, как кто-то доброй рукой отвел ее от жуткой судебной залы, хотя читателю не сложно догадаться кто. Это была та Женщина, которая появилась в лесном месте в начале и которая подошла в зале за всеми в конце. Далее, покаявшийся библиотекарь продолжала стоять в "лесном храме" в одиночестве. Затемненные иконы изображений неопознанных ликов будто бы дышали объемом. В рамках иконостасов они шевелились одеждами. Завидев Марго, они сначала содрогнулись и съежились, как кальмары, уколотые иглой рыбака. Можно было подумать, экс-ведьма не ходила в церкви. Вы же все про нее знаете. Еще как ходила! Но сейчас ей отчего-то было неуместно радостно. Как-то весело в предожидании. Ум ее плясал веселыми мыслями. И суть слов свелась бы к такому обращению:
- Уважаемые святые, простите, я больше буду... Наверное.
Марго почувствовала, что нужно обнажить из души виноватость, поэтому порочный ум и язык она отключила. А включила иной орган: сердце Маргариты, которое не подводило. Она осторожно потянулась пальцем и коснулась дымки "стекла". И под добровольным игом глаза ее невольно закрылись. Библиотекарь начала испытывать нечто со стороны выглядевшее как сильный озноб. Было повышение температуры, лихорадочное трясочное тремоло, потливость. Когда глаза открыла и убрала палец, лики выглядели настоящими, но в черно-белом фильтре фотошопа и смотрели на нее глазами человечьими, спокойными. Леса не было видно. Зато была комната - совершенно обычная, с серыми стенами - наподобие тех, что имелись в больнице.

http://proza.ru/2018/05/14/135 - к началу
http://proza.ru/2015/04/01/668 - к концу