Примипил

Флавиус Квинт, с вверенной его командованию когортой, исполняет важный приказ Римской Республики. Что ждет всех их в недружелюбных местах? Как повернуться события? Смогут ли они выполнить приказ?



"Война сладка, для неизведавших ее"
Пиндар

1

Студеный ветер из последних сил старался в угоду зиме продлить ее власть над природой. Протяжно завывая от безысходности, он мчался поскорее обдать ледяным дыханием места, которые солнце, каждый день, так старательно, по-немногу, освобождало из цепкой хватки стыни. Перламутровые позёмки змейками проносились через заснеженные просторы не поспевая за вьюговеем.
Стылый воздух был пропитан  свежестью. Легкие командира наполнялись дурманящей чистотой, вызывая едва ощутимое головокружение.
Начинало смеркаться. Морок заполонял всю широту взора, оттесняя дневную лучезарность.
Изо рта вырывался жгучий пар, разогретый раскаленным сердцем.
Доспех поскрипывал от напряжения, сдерживая учащенное дыхание. Волосы цвета вороньего крыла, обуреваемые ветром, выбивались из-под шлема. Иней покрывал бороду. Еще не зарубцевавшийся шрам на правой скуле давал о себе знать.
Лязг холодного металла, ржание и фырканье лошадей, гул и крики доносившиеся откуда-то позади, казалось, не могли помешать внутренней концентрации.
Флавиус Квинт обернулся. Уставшие, изнуренные бесконечными переходами воины располагались на лагерь: расчищали снег, устанавливали колья, палатки, кормили и поили оставшихся лошадей, готовили нехитрую снедь из скудных запасов.
Мерзлая земля не хотела даваться, будто сопротивлялась осквернению себя чужеземцами. Каждую унцию приходилось долбить кирками и ломами.Расчистка снега под лагерь так же далась солдатам нелегко. Большое количество снега некуда было девать, приходилось утрамбовывать. Но опыт, выучка и навыки солдат победили враждебную погоду и покорили этот пятак земли.
Квинт не торопясь пошел в лагерь, ветер так и норовил запутать ноги красным плащом. Он казался отрешенным. Его взгляд бродил по снежным сугробам,  которым не было конца и края. Глазу не за что было зацепиться на этой нескончаемой заснеженной равнине. Ни деревца, ни реки, никаких ориентиров.
Флавиус Квинт был рослым и сильным мужчиной, сорока лет от роду. Овальное лицо с острым большим носом и большим ртом и мощной челюстью которые, казалось, с трудом умещались в шлеме. Впалые щеки были покрыты следами от разных походных болезней. Серые глаза и крупные надбровные дуги придавали лицу грубые черты. Его снаряжение состояло из длинной кольчуги, на которой висели четыре наградные бляхи, образовывая ромб, шлема с большим посеребренным гребнем и узорчатые поножи.  Из оружия был короткий меч — гладиус, овальной формы щит, но меньший, чем у обычного солдата.
Голос Луция Антония — опциона, отдавшего честь, вернул Квинта с размышлений:
— Разрешите отправить контуберний за пополнениями запасов, —  он поправил грязные медные лохмы. За небрежной растительностью на лице скрывался двадцатилетний юноша из обедневшей семьи патрициев. Низкого роста, с ровным как копьё носом, маленьким ртом с ровными зубами.
Центурион нахмурил брови и негромко произнес:
— Что, по-твоему, съестного они смогут найти в этом ледяном чистилище?
— Солдаты видели здесь лис, кабанов и всякую мелкую живность. По снегу напасть на их след не трудно.
Квинт знал, что это нарушение всех основ устава, но куда более серьезная опасность грозила им умереть голодной смертью. Заодно  разведка местности не помешает. Взвесив всё, сказал:
— Проследи и снаряди их всем необходимым. Отправь еще один контуберний на поиски всего, что можно сжечь.
— Будет исполнено.
Квинт, поправив шарф, пошел к своему шатру, который как раз почти установили. Проконтролировав часовых, выслушав доклады младших центурионов и тессерариев и предупредив всех о надвигающемся буране — ушел к себе в шатер. Звучный бас трубы оповестил об отбое.

2

Аппий Флавиус Квинт был примипилом — центурионом пилуса первой когорты. Высокое звание он получил за покорение огнем и мечом, в составе нескольких легионов, почти всей Галлии. Проявив должную храбрость и безжалостность в завоевании, его I когорта X легиона была отмечена самим префектом претория. По приказу консула, армия была оставлена в Галлии, в качестве контингента сил для подавления возможных восстаний среди варваров.
Затем наступило достаточно зыбкое затишье, позволившее римским легионам заняться укреплениями фортов, которые послужили бы опорными пунктами для их переформирований с вновь прибывшими.
Земли были для римлян незнакомые. Поэтому требовалось, для будущих завоеваний, произвести дополнительную разведку. Для этого префект претория Гней Тибериус Сципион решил отправить на восток когорту лучших воинов. В задачу когорты входило: зайти как можно дальше, по возможности не вступая в конфликт с германцами, галлами и еще неизведанными племенами варваров.
Тибериус лично выбирал когорту из своих легионов. Учитывались так же опытность центуриона  возглавляющего когорту и его заслуги перед республикой.
Выбор пал на Флавиуса Квинта —  сорока летнего примипила, происходившего из знатного рода Аппиев. Ему и поручили эту сложную задачу.
Снарядив когорту из тысячи лучших солдат всем необходимым — отправили ее в неизвестность.

3

Квинт проснулся. В палатке было холодно. Догорал свечной огарок. Палатка не трепыхалась, снегопад прекратился. Надолго ли?
Надев наспех пропахшие пОтом вещи, нацепив доспехи и взяв палку из виноградной лозы — инсигнию власти центуриона — вышел. Два стражника, охранявшие покои примипила отдали честь. Квинт взмахом руки приказал оставаться на местах. Он хотел побыть немного один.
Предрассветные потёмки не пускали солнечные лучи. Морозный сумрак нагнетал угрюмое расположение духа.
Весь лагерь погрузился в плотную перину снега. Был заметен первопуток, плутавший между палатками. "Стражники делали обход", — мелькнула первая мысль центуриона.
Обнесенный частоколом лагерь — единственное место, где ненадолго солдат мог почувствовать себя в безопасности и расслабиться. На небольших башенках, располагавшихся в каждом из четырех углов лагеря, стояло по два стражника. Над вратами, которые охраняли три привратника, так же имелось подобие крытой башенки. Смена часовых происходила каждые четыре часа.
До подъема было еще два часа. Весь лагерь был в объятиях крепкого сна — лучшего друга солдата. Было неестественно тихо, никаких посторонних звуков. Квинт пошел к ближайшей башенке. Поднялся, поприветствовал и выслушал доклад об отсутствии ночных происшествий. Солдаты на вид были очень уставшими, еле держались на ногах. Вынужденная мера уменьшения пайка не могла идти на пользу.
Вид с башенки наблюдался такой же обычный, без каких-либо изменений — абсолютная белая гладь.
Похлопав солдат по плечу, Квинт спустился и пошел дальше обходить свои форт.
Блуждая между солдатскими палатками и перебирая про себя замечания, которые он выскажет перед построением, командующий вышел к воротам.
Квинт оцепененел от увиденного: ворота были немного приоткрыты, железный засов полностью отодвинут, два трупа, почти занесенные снегом ночной вьюги, лежали у ворот. Не медля, он побежал командовать подъем. Уже через пять минут лагерь строился.

4

И вот младшие центурионы (опционы), тессерарии (помощники опционов) и солдаты прочищали каждую палатку, каждую унцию пространства в поисках пропавшего привратника Флора Провия. Тела двух других стражников Гая Вита и Клавдиана Тертия захоронили за фортом.
Спустя час Квинту было доложено, что следы третьего не найдены — в лагере его нет, да и за пределами тоже. Весь офицерский состав был собран у командующего:
— Наличие следов за фортом установить трудно — снегопад…
— Понятно, — перебил Квинт своего опциона Луция, — Надо провести разбирательство этого вопиющего случая!
Все потупили взгляд в пол. Голос примипила был тяжел. Стуча пудовым кулаком по столу он продолжал:
— Нас всех могли вырезать как собак! О, Марс! — уселся с грохотом на свой стул Квинт.
Стояло гробовое молчание. Его взгляд обратился к трем опционам.
— Разрешите доложить, — без тени сомнения сказал Кандид Авкт и видя негласное разрешение продолжил:
— Медик обследовал тела и отбросил версию убийства холодным оружием. У обоих горла были разорваны — следовательно, пропавший стражник убить их не мог.
— Тогда кто? Неужто дикий зверь? — скептически спросил командир.
— Не могу знать, но это похоже на правду, — Авкт положил перед примипилом большой острый клык размером со средний палец.
Тридцатилетний опцион из плебейской семьи, выбился благодаря недюжей храбрости. Его высокий рост явно выделялся на фоне остальных. Острые скулы на расширяющемся вверх лице как будто разрезали перед собой пространство. В зеленых глазах читался опыт военной службы. Строгости чертам лица добавляли подвижные брови, от которых шутки делались еще смешнее, а гнев еще страшнее.
Послышались голоса удивления и негодования. Квинт внимательно осмотрел находку:
— И чей он по-вашему, волка или медведя?
— Ни того ни другого.
Снова повисло неловкое молчание, которое было не в пользу офицерского состава. Тишину нарушил стражник шатра, доложивший о найденном солдате.
— Пусть труп для начала осмотрит лекарь.
— Есть!
Поцарапав клыком стол, состоящий из двух скрепленных между собой досок, и сделав несколько вмятин в нем, Квинт, резко встал со стула и произнес:
— Приказываю: провести построение всего личного состава; заниматься расследованием этого происшествия будет Кандид Авкт, отныне количество караульных должно быть увеличено, необходимо усилить ворота так, чтобы один человек открыть их не смог. Есть вопросы? Исполнять.
— Есть, — гаркнули офицеры и поспешили удалиться.
— А ты Лавр останься.
Дождавшись пока все выйдут, Квинт спросил:
— Как ты объяснишь мне всю эту ситуацию? Кто из твоих тессерариев был в эту ночь ответственным за караул?
— Алвиал Манцин был дежурным, он уже задержан. Ждем ваших указаний.
— Ты допрашивал его? — спросил Квинт смотря на него проникающим взглядом.
— Так точно. Он божится, что обходил стражу по расписанию.
— Они все божаться, когда их жизнь висит на волоске. Привести его. Над ним будет суд. А тебя Лавр, я предупреждаю в последний раз.
— Есть.

5

Солнце так и не хотело одарить теплом своих лучей. Стальное небо зависло над простором, заслоняя собой день и ночь, стирая грани между ними. Зимняя стужа леденила до костей. Ландшафт, непреклонный своею простотою, сводил с ума, давая понять, что римский форт лишь затерявшаяся песчинка на огромной равнине. Огромность степи, уменьшение пайка до минимума и отсутствие тепла сокрушенно сказывалось на моральном духе солдат. Дрова и хворост почти закончились.
Солдаты были построены рядом с шатром примипила, на небольшом пространстве. Симметрию ровных рядов портили солдатские палатки, занимавшие столько места, что полностью выстроиться не получалось. По бокам солдаты смещались, образуя разрыв с основным строем. Помимо основной военной формы, одинаковой для рядового состава, были сверху намотаны различные одежды, тряпки. Это уже были не те вылощенные солдаты — гордость Римской республики, гроза и ужас врагов, одни из самых лучших сынов, на которых возлагались большие надежды; сейчас это были уставшие, замерзшие, голодные и холодные люди, перенесшие всю тяжбу этого, казалось, нескончаемого похода, смысл которого уже давно представлялся размытым в солдатском сознании.
Заняв свои места на подобии наспех сделанной сцены, где стоял стол со стульями, командный состав был готов вести судебный процесс.
Квинт начал:
— В связи с ночным происшествием, повлекшим за собой нарушение лагерного распорядка по законам военного времени будет произведет показательный суд, — оглядев всех еще раз продолжил, — привести виновного.
Стражники откуда-то из толпы вывели бледного трясущегося человека в некогда белых исподниках, и поставили его на колени; ноги были босы. Тонкое зашарпанное, местами прохудившееся белье уже не обеспечивало теплом как прежде; обвиненного хватил озноб.
Но он пытался сохранять самообладание.
Начальник охраны (тессерарий — помощник опция Лавра Потита) был средних лет, с проплешиной на голове. Широко поставленные глаза, вытянутое лицо, с большими ртом. Седина почти полностью заменила некогда смолисто черные волосы. Два передних зуба снизу отсутствовали, нижняя губа будучи рассеченной срослась неправильно, от чего он немного кортавил.
Кандид Авкт начал:
— Алвиал Манцин, клянетесь ли вы перед богами Римского народа, что ваши показания будут правдивы?
— Д-да, клянусь.
— Вы обвиняетесь в халатном исполнении своих непосредственных обязанностей, а именно: в нарушении несения караульной службы, в нарушении устава вами и вашими подчиненными, что привело к смерти последних и подвергло опасности всех остальных.
Алвиал слушал, выпрямив голову.
Туго завязанные сзади руки затекли - он их не чувствовал.
— Признаете ли вы свою вину?
— Нет, — прошепелявил подсудимый.
— Тогда скажите, что вы делали этой ночью?
— По уставу, каждые четыре часа обходил по периметру всю стражу. Первый обход я совершил, когда первые караульные были на посту два часа. Второй раз — когда произошла смена караула на другой. Убедившись, что у новой смены не было происшествий — я пошел к себе в палатку, так как оставалось уже четыре часа до подъема. Ночью была очень сильная метель и что -либо разглядеть дальше десяти шагов было сложно.
— Ночной караул дневному должны были сдать Гай, Терий и Флор?
— Так точно.
— То есть, что произошло в промежутке этих четырех часов вы не знаете?
— Нет.
Допрос солдат, бывших на дежурстве, не выявил никаких странностей. Они не слышали никаких звуков. Все как один утверждали, что тессерарий обходы делал.
Квинт сидел наморщившись, но виду не подавал.
Авкт продолжил:
— Напомните мне, где находилась ваша палатка в момент дежурства?
— Н-недалеко от врат..
— Вы должны были услышать звук тяжелого засова и открывающейся двери, при условии, если вы не спали. Вы же не спали?
Алвиал Манцин склонил голову. Его взгляд резко потух.
Не дождавшись ответа, Авкт, посмотрев на примипила, закончил:
— К виновному вопросов больше нет.
Квинт кивнул.
— Именем закона Римской Республики,  Алвиал Манцин, Вы приговариваетесь к смертной казни через отрубание головы.
По строю пошел гул. Палач принес плаху в виде обычного большого пня — не раз пригождавшегося в походе. Покрутил его в снегу, для устойчивости.
— Ваше последнее слово.
— Прошу вас, отдайте мои походные накопления семье.
С этими словами он положил голову на плаху. Закрыл глаза. Трясущееся тело от страха и озноба успокоилось навсегда после страшного удара топором. Голова отлетела в снег, оплавив его брызгами теплой крови.
Повисла гробовая тишина. Пушистые снежинки легко и непринужденно, кружась в воздухе, приземлялись.
— Разойтись, — громовой голос Квинта вывел всех из оцепенения.

6

Наступили третьи сутки с момента постройки форта.
Погода немного разогрелась, но пасмурность никуда не собиралась уходить. Легкий снежок прекратился. День уныло тянулся в серо-белой гамме красок.
К примипилу пришел Луций. У шатра уже стояла небольшая очередь на прием к командующему.
Два солдата и лекарь отдали честь.
Лекарь Приск Эбурн, небольшой щупленький мужчина тридцати пяти лет, с треугольным лицом, широколобый и почти лысый, с маленьким ртом и узким носом; его большие бегающие глаза не лишены были проницательного взгляда являющего собой ум. Он был укутан в плащ, из-под которого можно было разглядеть кольчугу и не один слой всевозможного тряпья. На голове было подобие шапки.  На ногах были сапоги.
— Приветствую тебя Приск, — Луций улыбнулся, — что у тебя нового?
— Вот жду, чтобы отчитаться.
Луций отвел лекаря немного в сторону:
— Что случилось с третьим стражником?
— Мне приказано не разглашать информацию.
Зная исполнительность Приска Луций не стал на него давить и перекинувшись с ним еще парой безобидных фраз, вошел в шатер.
Квинт как обычно сидел за столом и заполнял походные документы. Выслушав приветствие Луция, не поднимая головы спросил:
— Есть какие-нибудь вести про контубернии?
— Так точно, есть.
Квинт посмотрел исподлобья. Луций продолжал:
— Не все вернулись благополучно. Нашли-таки немного дров и пищи. Рассказывают удивительные вещи.
Квинт и Луций немедленно пошли к вернувшимся. Вокруг этих двадцати солдат собрался почти весь лагерь, послушать о произошедшем. Весь лагерь наполнялся удивленными причитаниями. Стоял шум и гам. По приходу Квинта все замолчали и вытянулись в приветствии.
— Приветствую Вас солдаты. Ну, рассказывайте, что видели в этих варварских землях? — сказал примипил.
Докладывали два декана (командиры контуберний) Гай Веркт и Октавиан Коинт:
«Мы шли на север, пока нас не застала вечерняя вьюга. Разбив палатки и переждав до утра, двинулись дальше. Идти было тяжело, глубокие сугробы мешали продвигаться. Все было однообразным, никаких изменений в рельефе не было. Так мы шли до первых потемок. И тут вдали мы увидели небольшой холм, на котором явственно что-то виднелось, какое-то строение. Мы пошли туда. Там были люди. Увидев нас с расстояния тридцати шагов, они начали кричать, размахивать руками. Их лица были уродливыми, обросшими, а головы большими и круглыми. Носы были очень широкими. Лохмы волос свисали до плеч все перепутанные и грязные. Их одежда — шкуры. Они были крепкие по телосложению, небольшого роста. Оружие их — кривые копья с каменным наконечником. Когда мы поднялись на холм, то они уже убегали вдаль, изредко оборачиваясь. Это место, по всей видимости, было их святилищем. На верху возвышения была небольшая площадка, утыканная деревянными столбами с изображениями животных. Посередине был алтарь из обточенного куска камня, на котором лежал их собрат, привязанный по рукам и ногам. Его живот был распорот. Рядом с алтарем была заточенная кость в форме ножа для заклания и снедь из кусков мяса. Мы решили на этом месте расположиться, близилась ночь.  Подкрепились тем, что нашли здесь. Труп стащили подальше вниз. Утром решили выдвигаться в ту сторону, куда убежали варвары. Сменился караул и по прошествии двух часов, солдаты услышали шорохи у подножия.  По тревоге мы заняли круговую оборону. Все произошло молниеносно. Вмиг сражение закипело. Они пытались стаскивать наших вниз, кидали камни, копья. Нам удалось отбить их атаку. Забрезжил рассвет. Дикари ушли, оставив убитых. Весь холм был усеян трупами. Мы насчитали  девятнадцать человек убитыми у них, и двоих у нас. Еще десять наших были ранены незначительно. Мы нашли одного раненного дикаря. Взяли его в плен. Наших захоронили подальше от холма. Идолы из их святилища мы выкорчевали на дрова. С этого возвышения виднелись у самого горизонта горы — то место, откуда пришли варвары. До гор от холма примерно полдня пути. Обратно по пути нам попались кабаны — четверых удалось поймать».

Квинт поблагодарил солдат контуберний за отвагу. Распорядился накормить всех солдат лагеря. Медику и его помощникам было велено осмотреть раненых и ушибленных. Казначею было велено записать посмертные награды и по прибытии домой отдать семьям. После этого он пошел с опционами смотреть на гостя.
Варвара посадили в крытую обозную телегу. Связанный по конечностям он лежал с кляпом во рту.
— Какой от него дурной запах, даже от пленных галлов так не пахло —привыкшему ко всему примипилу бросался в нос едкий душок.
— Право, он не похож ни на одного из племен, которые я когда-либо видел, — поморщившись сказал Лавр Потит. Луций с нескрываемым презрением уткнул нос в рукав.
Все пришли к выводу, что это доселе невиданное племя людей.
— Пусть и этого дикаря осмотрит медик. Через два часа всем явиться на военный совет.
— Есть!
Все временно разошлись по своим делам.

7

После собрания Квинт, сидя в своем шатре и доедая кабаньи ребрышки, слышал как солдаты тянули знакомые мотивы. Корницены наигрывали звонкие мелодии. Ему сразу это напомнило дом, родные берега лазурного Средиземного моря, теплый бриз, ласкающий слух своим мудрым шепотом, рассказывающим о далеких временах Трои и Великого Энея. Как сильно не хватало вина. Как давно хмельной напиток не ударял в голову. Как давно вкус походной снеди не перебивался домашней пищей. Как давно не любовался он красивым лицом той молодой девушки, искоса смотревший на него и о чем-то смеявшейся с подружкой. Как далек был дом.

Все мысли о гражданской жизни рассеились вспомнившимися словами из присяги: " ... клянусь исполнять все приказы Римской Республики и защищать римский народ от врагов ..."
Квинт чувствовал сердцем и разумом, что этот рубеж станет последним. Он потерял в этом походе больше трети личного состава. Сохранить жизнь оставшимся  или хотя бы уменьшить потери к минимуму — первостепенная задача. Встал остро вопрос провизии. Воины не продержаться и пары дней, если их не кормить. Обсудив накануне с офицерами план действий, было решено — навестить дикарей. А пленный должен был помочь им в этом; привести сквозь каменную гряду к их стоянке. Интересы Рима — превыше всего.
Флавиус Квинт окончательно решил покорить племя. Отобранные ресурсы в таком суровом краю мира сулили выживание.
От мыслей командующего отвлек лекарь, просивший стражников пропустить его.
— Пусть войдет.
Медик отдал честь и продолжил:
— Господин примипил, у солдат, получивших ранения начался сильный жар. Не похоже на простуду, скорее всего оружие дикарей было отравлено.
Квинт сцепил руки в замок и после недолгого молчания сказал:
— У них есть шансы? Что-то можно сделать?
— К сожалению, нет. Будем ждать..
— Позаботься о них, Приск.
— Так точно, обязательно. Я к Вам и еще по одному вопросу. Присев на стул он продолжил вполголоса:
— У меня есть подозрения, что стражников не мог убить обычный зверь как волк или медведь.
— Тогда что?
— Какое-то большое, сильное и достаточно умное существо. Мы до конца не знаем кто здесь обитает.
Квинт вопрошающе взглянул на Приска и перевел хмурый взгляд в стол, ничего не ответив, лишь потерел виски, давая понять, что он устал.
Как только ушел медик, Квинт, снял с себя, ставшую тяжелой за день, кольчугу и рухнул на койку. И даже путанные и тревожные мысли не смогли побороть усталость. Он заснул.

8

Наступили четвертые сутки. Солдаты с раннего утра были заняты подготовкой к походу. Добиралось необходимое снаряжение. Чистилось и приводилось в порядок оружие. Командование, обсудив тонкости предстоящего дела, занималось проверкой и контролем. Встал остро вопрос провизии. Было решено забить на мясо три четверти оставшихся лошадей. Кормить их было уже нечем. Этого количества должно было хватить на переход до логова дикарей, дальнейший прокорм планировался за счет отобранной еды и охоты.
В лагере примипил решил оставить гарнизон численностью в 2 манипулы, командирами которых являлись Кандид Авкт и Лавр Потит. Квинт не хотел лишаться подвижности в гористой местности, да и считал свою кампанию быстрой.
"Лучшие сыны Рима собрались на этом краю Земли, закаленные в битвах с куда более лучшими армиями, не для того чтобы считаться с дикарями; даже учитывать их военной единицей — кощунство", — горячо говорил Квинт опционам.
Опционы затронули проблему топлива, должное отсутствие которого приводит к обморожению солдат. Все что принесли контубернии уже закончилось, обогреваться было нечем.  Помощники примипила предложили начать демонтировать с деревянных стен лагеря все, без чего защита лагеря не пострадает, а так же ставший ненужным некоторый инвентарь.
После недолгих раздумий Квинт дал добро. И тут же пустили в расход трибуну, верхние перекрытия дозорных башен, ставшие не нужными обозы. Даже часть чехлов от щитов пустили на обогрев — борьба за жизнь оказалась сильнее армейского устава. Оставили не тронутыми фурки.
Квинт понимал, что выдвигаться надо как можно скорее, иначе армия окончательно потеряет остатки боеспособности.
"Выступаем на рассвете", — звучали слова командира для некоторых солдат как приговор.
Квинт с помощниками посетил больных. В палатке лекаря было немного теплее, чем снаружи.  Неприятный запах ударил в нос. Еле слышные стенания солдат наполнили болью помещение. В плохо освещаемом помещении сидел лекарь с помощником, делая примочки.
— Как их самочувствие? — спросил Квинт.
Медик подошел к офицерам:
— Хуже с каждым часом. Они бредят. Их раны загноились и нарывают. Они почти все ослепли. До завтра врядли доживут.
— Значит это все от яда? — спросил Луций.
— Да, так точно. Достаточно лишь небольшой царапины. Мы ничего не можем сделать.
— Будем надеяться, — сочувствующе произнес Квинт.
Выйдя из шатра, примипил отдал приказ Луцию Антонию проверить солдат к завтрашнему походу. Кандиду Авкту и Лавру Потиту было поручено оставаться в лагере для сохранения тыла в безопасности. Для них предполагалось делать вылазки за провизией, до того как закончится последние запасы и начнется голод, а также попытаться найти любой материал для обогрева. Приказ звучал просто — выжить, до прихода армии. Главным назначался Кандид Авкт.
9

На пятые сутки утренний морок уже не был таким мрачным и гнетущим. Хорошо подкрепившимся солдатам сразу стало теплее, появились силы, впервые мелькнула улыбка на небритых лицах.
У солдат же гарнизона паек был выдан небольшой. Многие из них хотели пойти в поход только ради увеличенного пайка, и их не пугала опасность и неизвестность; постоянное чувство голода обтачивало силы солдата, ломало волю. Все мысли были заняты пропитанием. Они завидовали этим счастливым лицам. Семя несправедливости было посеяно в то утро.
По сигналу корницена четыреста пятдесят солдат выстроились в колонну. Примипил сказал вдохновляющую речь о важности похода, о величии римского солдата, о мести за умерших товарищей. Поставленный голос командира не мог не внушить нужную ноту. После речи, колонна двинулась к первому пункту назначения —  холму. Рядом с Квинтом, во главе колонны, шел декан — Гай Веркт. Другой декан — Октавиан Коинт умер в числе остальных раненных солдат еще ночью.
Первый сигнифер, шел вначале колонны и нес штандарт в виде копья, на котором висело полотнище червонного цвета с изображением волка, пришнурованное к перекладине. На полотне были прикреплены железные бляхи — знак отличия когорты в завоевании Галлии. На его голову была надета голова пантеры. Поговаривали, что он лично убил ее в одной из Африканских кампаний. Помимо него впереди каждой манипулы шел свой сигнифер, штандарты которых немного отличались изображениями животных.
Солдаты были одеты в теплые шерстяные туники, шарфы, теплые исподники. Но все равно эти вещи не могли спасти от ледяного ветра. Поэтому помимо уставной одежды солдаты внутрь надевали всякое тряпье.
У каждого в правой руке был щит, левой рукой каждый держал фурку, к которой был привязан целый комплект бытового снаряжения.
Солдаты растянулись в длинную и тонкую колонну, что в условиях военного времени было недопустимо,  но другого выбора у Квинта не было. Силы солдат в этом случае экономились. Первые ряды, которые протаптывали в сугробах дорогу, менялись на другие. Двигалась колонна не быстро, но это возмещалось небольшими остановками по пять — десять минут.
Звук лязгающего металла и хруст снега под кованными сапогами разносился на большое расстояние. Тяжелой солдатской поступью колонна неумолимо продвигалась к поставленной цели.
К вечеру вдали завиднелся холм. Там же решено было переждать ночь.

10

Заснеженный холм, четко выделявшийся на равнине, был достаточно высок, чтобы как следует оглядеться и был похож на курган —  могильник какого-нибудь древнего великого вождя или царя, правившего здесь тысячи лет назад.
На возвышенности виднелись следы недавней стычки: припорошенные трупы дикарей, лежащих по склону бугорками, остатки разрушенного святилища и могилы двух павших римских воинов.
Воины располагались на ночлег. Многие получили обморожение. Но даже щедро разведенные костры не могли до конца исправить ситуацию. Часть солдат уже не могла сражаться. Помощники лекаря делали все, что могли. На холме ветер был намного сильнее чем внизу, поэтому все солдаты разбили палатки у подножия, а караульные несли дозор наверху. Время смены стражи Квинт приказал уменьшить до двух часов.
Дикарь же, увидев знакомый холм, начал прыгать и дергаться, но пара пинков стражников быстро его успокоила. Его, закованного в шею и с завязанными руками, посадили на короткую цепь на вершине, обвязав цепь вокруг алтарного камня.
За ночь никаких происшествий не было, но многие солдаты слышали странный трубный звук, доносившийся с глубины равнины. В этих незнакомых местах, где все было враждебно, казалось, будто вся природа направлена на умерщвление римского солдата. Будто тысячи дикарей собираются под звуки трубы, и готовят тысячи стрел и дротиков. Среди солдат уже ползли подобного рода слухи.

******
Рано утром Квинт забрался на самый верх холма и осмотрелся. Вдали, ближе к горизонту, виднелась горная гряда, чернеющая на фоне белого снега.
Придержав плащ рукой, он обратил внимание на алтарь, под которым сидел дикарь и лишь устало и полусонно смотрел по сторонам. У дикаря было разбито лицо: кровяные подтеки, опухший глаз, борода и лохмы окончательно спутались в запекшейся крови. Обойдя алтарь Квинт заметил высеченные изображения на камне. Там была сцена поедания огромного волка людей, которые убегали от него врассыпную. Ухмыльнувшись фантазии древнего мастера и еще немного потоптавшись, Квинт спустился вниз.
— Подготовиться, мы выступаем, — был отдан приказ Луцию и тессерариям.
Раннее утро не торопилось прощаться с темным одеялом ночи, словно нежась с ним до последнего. Погода была тихая, словно затаившийся зверь, ожидающий развязки событий.
Снова ровная колонна превозмогая трудности шла к неведомой цели. Обмороженные солдаты шли сзади, укутанные в дополнительные одежды.
Но они, видя стойкость командира, идущего в первом ряду, находили в себе силы не быть хуже него.
Первый сигнифер Палий Маргарет, огромных размеров мужчина, шел уверенно и бодро, высоко вздымая штандарт — опора и честь любого солдата. Все взгляды солдат во время любого боя или похода ищут знамя и ориентируются на него.

******

При завоевании Галлии был случай, чуть не поставивший исход сражения под угрозу поражения легиона. Галлы напирали со всех сторон, пытаясь загнать римлян в кольцо, силы были не равны. Когорта Квинта была на переднем рубеже. Надо было вырываться из окружения.
Палий, по приказу Квинта, бросил штандарт в гущу врагов. Рискнув всем,  Квинт, впоследствии, получил строжайший выговор, но затем высокую оценку своим действиям. Ярость солдат в тот момент превзошла все ожидания.   — Вернуть штандарт! — прозвучал приказ командира.
Масса солдат ринулась на галлов, оттеснив их и прорвав кольцо. Ценой огромных усилий римляне выиграли сражение и вернули знамя. В разгаре боя Квинт получил сильное рассечение скулы топором, которое, впоследствии, так до конца и не заживало.
День близился к завершению. Наступал медленно, но неминуемо, вечер.
Колонна шла по следам авангарда, отправленного пару часов назад, проверить безопасные проходы вглубь гор.
Основные войска ожидали у подножия большой гряды. Она тянулась на всем протяжении взора, от горизонта до горизонта. Неровности переходили в холмы; холмы переходили в нагорье, а нагорье в огромные горы, пик которых не был виден за облаками.
Проходы сужались. Петляя между снежными холмогорами, колонна растягивалась в змейку, лишая преимущества римских построений перед возможным набегом дикарей. От авангарда, во главе с Гаем Верктом, еще не было вестей.
— Не растягиваться! — звучал приказ командира.
Луций лично был отправлен в самый конец, чтобы подстегнуть отстающих.
Окончательно все подтянулись, когда армия остановилась.
От дикаря не было никакой пользы, когда его жестами пытались спросить где его сородичи, он не отвечал ничего. Сильные удары разозленных охранников лишь заставляли его скулить и падать от боли.
Далее колонна минула предгорья, следом высились величественные горы.
Квинт приказал расположиться на лагерь. Небольшое плоскогорье быстро ощетинилось палатками. Были отправлены солдаты для разведывания местности.
Количество выбывающих здоровых воинов стремительно увеличивалось. Обмороженные пальцы рук, ног и переохлаждение — были основными врагами.
Конечности обмороженных имели черноватый оттенок. Медики были бессильны в подобной ситуации, все пострадавшие остались без своевременной ампутации.
«Нужно как можно быстрее найти варваров», — крутилась одна и та же мысль в голове у Квинта.
Через два часа пришли разведчики и доложили о том, что вокруг нет никаких признаков жизни, что дальше склоны гор становятся лишь круче, а проходы уже.
Начинало смеркаться, авангарда, во главе со Стратором Руфом, все не было. Задул сильный ветер, принося с собой мириады снежинок. Расположенный на плоскогорье лагерь, будто остров, вокруг которого метель, подгоняемая ветром, наметала снежное море и образовывала непроходимые глубокие сугробы.
Сдувая снег с верхних ярусов гор, вьюговей заполнял подножие предгорья, засыпая все проложенные недавно тропы.
В палатку к Квинту зашел Луций. Разломав снежную корку с щетины он сел на щит, предварительно подогнув подол своего шерстяного одеяния. Голубые глаза подчеркнутые белым контуром из замерзших ресниц четко выделялись на фоне покрасневшего лица. Растопив теплом рук снег с лица, он начал разговор:
— Дрова заканчиваются, хорошо если хватит на эту ночь.
Послышалось недовольное хмыканье.
— Нам надо как можно скорее найти варварское логово, — грея руки над небольшим костром сказал Квинт, — Лишь в этом наше спасение.
Костер отбрасывал на трепыхающейся палатке различные неведомые рисунки, освещая мерклым светом утомленные лица. Слышался рев ветра. В палатке пахло дымом и жаренной кониной. Луций подбросил горстку щепок в костер:
— Может быть варвары живут высоко в горах?
— Подъем в горы будет очень тяжелым, тогда мы окончательно потеряем всю армию.
— Отправим разведку..
— Предлагаешь еще пару дней сидеть на месте? Продвигаясь дальше у нас есть призрачный, но шанс, что мы найдем таки их логово. А будем сидеть — нас всех тут заметет, — прорычал Квинт.
Оба замолчали. Каждый думал о своем, глядя в загадочное пламя, будто в палантир, который являл образы дома и давно минувшие события. Потрескивание костра успокаивало, перенося мысли в далекое путешествие по образам и грезам.
Спустя некоторое время, Луций привстал чтобы размять затекшие ноги. Квинт не отрываясь от языков пламени сказал:
— Кажется я знаю как нам поступить, — радостная ухмылка пробежала по его лицу обнажая большие зубы.

11

В день ухода примипила ничего примечательного не произошло. Солдаты продолжали сдирать со стен все больше и больше "ненужных", по их мнению, досок, палок, перекрытий. После строгого запрета Авктом на самовольную разборку стен, солдаты поубавили свой пыл. О хорошем обогреве теперь можно было забыть.
Лавр Потит не выходил никуда из своей палатки, лишь Клавдий Метелл — его  тессерарий, два раза посетил своего начальника.

******

Наступило утро. Трескучий мороз все так же властвовал над равниной. Вокруг все покрылось инеем.  Авкт поднял солдат на построение ни свет ни заря. Рядом топтался сонный Лавр, позевывая и изредка вздрагивая от холода. Три тессерария переминаясь стояли рядом и ждали указаний.
Авкт не теряя времени начал раздавать работу солдатам. Своей манипуле он приказал расчищать снег снаружи форта. Метель намела столько снега, что снаружи можно было буквально перевалиться и оказаться внутри крепости не прилагая усилий. Лавру он приказал снарядить две три группы на охоту. Требовалось ловить любую дичь, что летает и хоть как-то движется.
Лавр Потит был человеком беспринципным и своеобразным, но исполнительным и смелым. Высказывал мысли о ситуации или человеке прямо, без обиняков, что многим не нравилось. Квинт оценивал его качества, но часто не доверял ему ответственные задания из-за непостоянного характера.
Лавр был средних лет  мужчина, крупного телосложения и высокого роста. У него были смуглая кожа, каштановые волосы и карие глаза. Неподвижное каменное лицо, с застывшим выражением абсолютной невозмутимости. Широкие глаза с легким прищуром добавляли его образу хитрую нотку. Нос  его был сломанный и кривой. На массивной челюсти выступал мощный подбородок. Покатый лоб упирался в выступающие надбровные дуги. Отросшая борода лишь добавляла ему колорита.
Работа закипела. Откапывать форт от снега солдаты принялись щитами. Откидывали снег подальше, стараясь  распределить объем равномерно, без горок.
Лавр разделил свою манипулу на четыре части так, что в каждой из них стало по 20 человек. Сам он лично возглавил одну из групп.
К исходу дня манипула Авкта довершила очистку. Обессилевшие солдаты с нетерпением ждали успешной охоты сослуживцев. К вечеру пришли три группы с весьма скудной добычей. Вестей от последней группы все не было. Были пойманы пять лис, два кабана и несколько грызунов.  Оголодавшие солдаты быстро принялись освежевывать добычу.
Тут же мясо жарили на костре, а из потрошков варили похлебку.
Спустя недолгое время, после скромного ужина дозорные вдали увидели черную точку. Это был солдат из группы Лавра Потита.
Запыхашийся, он, жадно глотая холодный воздух, еще не отдышавшись просипел:
— П-просим, п—подкрепления..
— Что случилось?— спросил вышедший сквозь толпу Авкт.
— Т-там, нашли, мы.. , — солдата сковал спазм рвоты.
— Дайте ему отдышаться, напоите его.
После минутного передыха солдат продолжил:
— Мы прознали как добыть много мяса!
Слышавшие разговор солдаты загудели.
— Отставить! — прикрикнул Авкт толпе,— Продолжай.
Гонец откашлялся и жадно запив воды продолжил:
«Искали мы любую дичь, которую словить можно, но не попадалось нам ничего. В один момент мы уже думали идти обратно в лагерь, но услышали странный гул, как будто кто-то трубил в трубу. Звук был слабый, но доносился он из-за бугра. Там где мы находились, было много холмов небольших. Так вот, забравшись на один из таких, мы увидели стадо животных доселе невиданных. Они похожи на слонов, но размерами будут поболе; на них много шерсти, как на не стриженых баранах. Их было штук девять. Опцион отправил меня за подкреплением, чтобы помочь их словить».
Повисло недолгое молчание. Солдаты, обрадованные и воодушевившиеся этой новостью, что смогут нормально поесть мяса пускай неизвестного, но от этого не менее вкусного, на их взгляд.
Авкт, расспросив про примерное место нахождения группы и уточнив некоторые моменты дал согласие на вылазку. Снарядив группу в половину от своей манипулы, всем необходимым, возглавил которую тессерарий Кутоний Агеласт — опытный воин и верный помощник Авкта.
Прибыв на место, группы Лавра не оказалось. Мороз подстегивал принимать решения быстрее. Проводник повел группу дальше по следам, четко выделявшимся на сугробах. Спустя полчаса Лавр и его группа были найдены. Они все так же шли вдалеке от животных, чтобы не упустить из виду.
Кутония эти волосатые слоны не удивили, напротив он был даже немного разочарован. Тессерарий представлял себе истинных громадин размерами как два, а то и три африканских слона.
— Приветствую тебя, Кутоний, а вот и наша добыча, — Лавр указал на пасущееся стадо, — предлагаю их окружить для начала совместными силами и, загнав в кольцо, убить всех. Когда мы еще встретим этих гигантов? Может быть они одни в этой ледяной пустыне! Клянусь, это дар Юпитера нам.
Из замотанного в войлок лица Кутония Агеласта, выделялись большие зеленые глаза с замерзшими ресницами. Оттянув ткань, он отдал честь старшему по званию.
Живо оценив ситуацию, Кутоний предложил свой вариант:
— Предлагаю их окружить не полностью, но так, чтобы оставался разрыв в кольце, — прочертив на снегу полумесяц, он внимательно посмотрел на Лавра, — это даст нам возможность направить их в сторону лагеря; таскать столько мяса из такой дали в такой холод...
— Ты собрался бежать такое расстояние наравне с ними? Для них любой из сугробов перешагнуть, что для нас щелнуть пальцами.
— Подведя поближе к лагерю нам поможет и гарнизон. У солдат нет столько сил противостоять такой мощи — мы понесем потери.
— А столько сил бежать у тебя есть? — недобро посмотрел на Кутония Лавр.
— В любом случае...
— Выполнять!
Сжав скулы Кутоний процедил:
— Есть.

12

Задул ветер, перенося со снежных дюн сонмы снежинок, так и норовивших попасть в глаза. День близился к завершению, небо начинало менять свою палитру в темные оттенки. Нужно было торопиться.
Не прошло и часа, как по сугробам обошла животных группа Кутония, сделав немалый круг, предварительно оставив у Лавра часть солдат, чтобы сравняться в численности. Несмотря на сложности и жгучий холод дело казалось стоящим, поэтому солдаты, превозмогая боль, терпели, дожидаясь приказа пойти в атаку. Каждый из них думал лишь об одном — наесться до болей в животе.    
Тем временем снег, заботливо наметаемый буранами, ложился в спиралевидные узоры в тех местах, где образовывалась заверть — место встречи странствующих ветров. На протяжении многих веков все они излагали свои изречения потомкам и записывали на огромном снежном полотне. Древние предания, дувших здесь ветров-праотцов береглись как назидание для будущих поколений.
Ровная гладь, ласкаемая позёмками, нехотя поддавалась солдатскому сапогу; нетронутая на протяжении многих веков — сейчас осквернялась.
Ветер заметно усиливался. Беспомощным солдатам, которым негде было укрыться от его порывов в бескрайней равнине, оставалось лишь надеяться на скорое возвращение под спасительные стены форта.
Прикрипленные к сапогам шнурками, тряпками и лоскутками кожи доски, разных размеров и форм, сломанные с повозок и фортовых перекрытий служили нехитрым приспособлением, позволявшим не проваливаться в снег. Ходить без них было невозможно, хотя даже и с ними солдаты проваливались в снег почти по колено.
Лавр Потит, даже своим острым зрением уже еле различал темные крапинки солдат Кутония. Тем временем животные сбились в кучу, закрыв собой трех детенышей.
— Не к добру это, — промелькнула мысль у Лавра.
Снег, поднимаемый с сугробов и гонимый с глубины бескрайней равнины все более ухудшал видимость.
Группа Кутония, дошла до ранее обозначенных позиций, обойдя гигантов и остановившись на противоположной стороне от группы Лавра.
Каждая из групп видела размытые фигуры животных, но друг друга разглядеть не получалось. Подождав несколько минут, Лавр отдал приказ к атаке.
Труба издала густой звук. Кутоний, расположив строй полумесяцем повел солдат в наступление, попутно напоминая им:
— Бейте их в глаза, режьте им жилы, не подпускайте близко к себе, — из чернильно-синих спекшихся губ доносились еле слышные слова.
Видимость стремительно ухудшалась с каждой секундой, ориентироваться можно было лишь на темные пятна.
Спустя несколько минут группа Лавра стала различимой. Взяв таки животных в неравномерное кольцо, с криками и отчаянными воплями солдаты бросились убивать, спотыкаясь и падая, проваливаясь в снег.
Услышав шум, гиганты оживились. Развернувшись мордами к неприятелю и издавая рёв, махины устремились на защиту своих детенышей. Грозно размахивая по сторонам огромными бивнями, они делали рывки, имитируя атаку, надеясь напугать римлян. Схватки было не избежать.
Солдаты подошли на расстояние броска копья. Самый большой слон, по всей видимости, вожак, бросился в сторону Лавра как таран, вздыбая снег за собой не замечая сугробов.
— Копья! — заорал Лавр, успев в последний момент отпрыгнуть.
Залп пилумов на время ошеломил слона. За вожаком последовали остальные, топча все на своем пути. Второй залп копий последовал уже со стороны солдат Кутония.
Большинство копий не причинило никакого вреда, а некоторые сдуло в сторону ветром, лишь три из них попали в цель. Два копья торчали на спине одного из животного, но он, издав пронзительный рев, побежал дальше. Одно из копий поразило слоненка. Он упал издавая жалобный вопль и звал на помощь. Солдаты подбежали к нему и пытались отогнать разъяренную самку, защищавшую своего детеныша.
В это же время в рядах Лавра творилась полная неразбериха. Слоны, влекомые страхом топтали и метали попадавшихся им на пути солдат. Крики и вопли заглушались снежной бурей. Все ряды смешались и было непонятно кто где находился.
Слоны прорвали окружение и ринулись прочь.
Зажатая в кольцо самка с детенышем издала обреченный рев. Ее со всех сторон кололи солдаты, нанося болезненные раны.
Ее зов был услышан вожаком. Остальное стадо убежало, скрывшись в   клубах бурана.
Многие солдаты лежали в снегу не в силах подняться. Кому-то не повезло быть растоптанным или придавленным. Буря подхватывала стоны и крики солдат полностью или частично утоптанных под снег. Помочь им не было возможности.
— Колите сильнее, цельтесь в ноги! — в пылу охоты орал Кутоний, кидая копье самке в бок.
Но не успел Лавр с оставшимися солдатами прийти в себя, как вдруг показалось большое, с размытыми очертаниями, темное пятно.
Вожак мчался во весь опор на помощь к самке.
Один из солдат попал копьем вожаку в хобот, пробив его насквозь. Разсвирепев еще больше, слон ударил смельчака бивнем в голову, хрустнули позвонки.
Крики Лавра и солдат об опасности не были услышаны группой Кутония. Солдат захватил первобытный азарт.
Первые два бойца, оказавшиеся спиной к гиганту упали без чувств, отброшенные на несколько шагов, сильным ударом.
Самка поначалу метнулась в сторону вожака, пробивавшего путь к отступлению, но детеныш не мог подняться. Он лежал и издавал жалобные звуки. Увидев, что детеныш не идет с ней, самка осталась защищать его.
Солдаты не медлили. Оправившись от неожиданного столкновения, группа Лавра, замкнула кольцо. Буран то и дело слепил, давая возможность лишь урывками открывать глаза.
Кутоний, обойдя самку сзади, пока ее отвлекали, вонзил ей в ногу копье. Она завопила и присела. Копье было зажато изгибом ноги. Но не успел тессерарий вытащить оружие, как был сбит сильным ударом.
Бой продолжался. Самка наконец упала и повалилась на бок тяжело дыша. Вожака то и дело кололи с разных сторон, переманивая внимание и сбивая его с концентрации для нанесения ответного удара.
Лавр подобрал два пилума. Первый бросок был мимо. Выждав, когда животное повернется к нему мордой — кинул второе. Копье поразило вожака в открытый рот. Слон рванул наказать обидчика, но подкосившись и пошатнувшись упал в паре шагов от опциона.
Но радости было пока не место. Буря усилилась настолько, что ничего не было видно на расстоянии пары шагов.
— Все сюда! — раздался голос Лавра, — Живее!
Солдаты подтягивались, но медленнее чем было нужно. Обессиленные волокли раненных, проваливаясь в снег по пояс и не в силах выбраться, звали на помощь.
— Кутоний! Куто-о-ний! — но ответа не последовало.
Нужно было срочно найти укрытие. Лавр, не мешкая, приказал распарывать животы гигантам.
— Там мы переждем бурю! Разделиться! Половина со мной, пойдем к другому слону! — сильный вой ветра нарушал разборчивость слов.
Подойдя к самке, солдаты начали вспарывать живот. Густая длинная шерть не поддавалась острию гладиусов.
— Быстрее! — потарапливал Лавр срывая голос, — Иначе мы все здесь умрем! Куто-о-ний!
Кровь напором вытекла на снег, окропив солдат. Многих схватил спазм рвоты и омерзения.
Один из солдат отказался лезть в утробу:
— Я не могу, это выше моих сил, — истеричный приступ помутил рассудок.
Началось роптание.
Лавр, угрожая расправой повторил свой приказ. Никто из солдат не шелохнулся.
Сильный удар мечом в горло повалил насмерть ближайшего из них. Предсмертная агония бойца подействовала отрезвляюще.
— Быстро в утробу! Иначе я всех вас здесь убью за невыполнение приказа! —  пышел злобой опцион.
Пока солдаты залезали в брюхо, Лавр увидел невдалеке пытающего выбраться из под снега Кутония. Он подбежал к нему:
— Давай быстрее руку, надо переждать бурю.
— Я не могу, у меня двигается только правая рука.
Лавр потянул его за руку.
Дикая боль пронзила тело Кутония:
— А-а-а, во имя Юпитера лучше убей меня!
Но Лавр не сдавался, он попытался его поднять. Кутоний снова застонал.
Времени для раздумий не было, тело от холода уже теряло чувствительность. Сделав взмах гладиусом, Лавр вмиг воткнул его в горло. Кутоний засипел. Алая кровь заструилась по шее, обжигая клинок. Почти не видя ничего вокруг, он поспешил в утробу.

13

После ухода Кутония из лагеря, Авкт, с присущей ему ответственностью, пошел по лагерским делам, блюдя порядок. Солдаты тем временем разожгли костер. Вскоре вкусный запах наваристого бульона разнесся по форту. Всем уже не терпелось отведать кабанятины.
— Обед будет готов через час, — разносилась из уст в уста самая главная новость дня.
Авкт прогуливаясь по лагерю, пришел к вратам, на которых дежурило четыре дозорных, в связи с недавним происшествием, по приказу примипила.
Он не спеша поднялся наверх, в струнку вытянувшиеся солдаты поприветствовали своего командира.
Убедившись, что ничего подозрительного не произошло, Авкт осмотрел ворота. Засов плотно сидел в своих пазах, все были под надежной защитой. Опцион задумался, постояв пару минут ушел.
Среди солдат прошла новость, что трех трупов, закопанных рядом с фортом, при расчистке застенного периметра от снега, не оказалось.
После обеда весь лагерь искал недавно павших товарищей. На месте захоронения их отыскать не смогли, в округе тоже.
— Странно это все, — медик покачал головой, — Не к добру.
Авкт промолчал, различные мысли об этой ситуации будоражили его голову:
— Сами уйти трупы..хм, тогда кто мог их утащить и зачем? Только если какой-нибудь зверь промышлял ночью? Но почему тогда караульные ничего не заметили необычного?
Ненадолго обыденность затмила сторониие мысли. Все были заняты своими обычными солдатскими делами. Авкт поручил своему помощнику Констанцию Исту заниматься охраной лагеря вместе с  тессерарием Лавра Потита —  Клавдием Метеллом. Меньше ста человек на, достаточно большой, лагерь было маловато для бдительной его охраны и тем более возможной обороны, но увеличивать число караульных не стали. Ближе к вечеру погода сильно испортилась, надвигалась буря; за те шесть суток все уже, в некоторой степени, безысходно свыклись к такой изменчивой погоде.
Без труда подготовившись к буре, довольные и более менее подкрепившиеся солдаты ушли в свои не обогреваемые палатки. Чувство холода было много слабее, чем чувство сытости — лучшего друга солдата, особенно впервые за долгое время.
Только стражники бдили за ночным порядком, но видимость была такая, что если бы враг, собрав свои армии, подошел вплотную, его бы не заметили.
Еще один день близился к завершению.
Авкт лежа на постели думал про возвращение группы. Плохие мысли лезли в голову: а что если они не вернуться? Где они пережидают бурю? Что их задержало?
Но усталость взяла свое, Авкт провалился в царство Орфея.

14

Рано утром буря прекратилась. Под снегом остались свидетельства вчерашней схватки, лишь туши гигантов выделялись в виде припорошенных горок.
Чтобы поместиться всем, пришлось почти полностью выпотрошить самку.
За ночь туша, в котором сидел Лавр с солдатами, окоченела.
В край обессиленные и голодные, они попытались утолить голод, съев сырую плоть. Некоторые из них к утру мучились сильнейшими болями в животе. Лавр и сам попробовал кусочек, но жесткое и волокнистое мясо было противно на вкус, тем более скверный запах и само осознание места, где он находился, далеко не способствовали аппетиту.
Выбравшись наружу, Лавр с солдатами пошли вытаскивать товарищей. Буря за ночь намела столько снега, что труп детеныша скрылся из виду.
Нужно было скорее спешить в лагерь, взяв добычи по максимуму.
— Рубите столько, сколько сможете унести, — делая зарез на отвердевшем трофее сказал Лавр, пытаясь снять плотную шкуру двумя руками.
Ближе к полудню работа была закончена. Распаренные от работы солдаты насаживали на оставшиеся копья большие куски, чтобы было удобнее их нести, закинув на плечо. Другие же, сняв одежды с погибших товарищей, накидали нарубку в связанные между собой плащи, образовав большой брезент, и, завязав его концами, потащили волоком, все это походило на большой кулек.
Через несколько часов сложного пути, к середине дня, вдали, наконец-то, показался лагерь, серой точкой выделявшийся на белом тканом одеяле.
Солдаты гарнизона, завидев приближающихся сослуживцев, оповестили всех. Через полчаса уже все были в лагере. Сухо поблагодарив солдат за службу и что-то пробубнив про величие Римской Республики, Лавр, пошел к себе в палатку, попутно захватив Клавдия Метелла, своего помощника.
Авкт, подойдя попозже, не застал Лавра. Но не подав вида расспросил солдат о событиях, тут же распорядившись обогреть и накормить вновь пришедших. Гарнизонцы весьма оценили трофеи сослуживцев. Поднялось одобрительное гуканье. Каждый спешил посмотреть на заветное мясо. Измученные голодом они начали незамедлительное приготовление.
Раненных и обмороженных отвели к медику. Рассчитывать в выздоровлении приходилось лишь на богов.
Лавр пришел к Авкту через полчаса.
— Нам надо забрать остатки добычи, пока есть возможность.
—Отправимся туда утром, — сухо ответил Авкт, обуреваемый все назревавшими проблемами, его взгляд наполнялся переживаниями, но выражение лица оставалось каменным.
Повисло молчание.
— Знаешь, Лавр, у нас снова нашли наутро мертвыми привратников. На этот раз уже четверых..
Замолчав, Авкт начал стучать пальцами по столу наблюдая за реакцией собеседника, но не найдя там ровным счетом никакой эмоции продолжил:
— Снова никто ничего не видел и не слышал.
Доносился  шум и движение извне.
Авкт продолжил:
— А на утро мы нашли под вратами следы, оставленные каким-то крупным животным, ведущие вглубь равнины. Рядом лежали растерзанные трупы всех четверых солдат. Ворота были при этом закрытыми. Быть может только это всех нас ночью и спасло от смерти.
У Лавра на лице не отразилось ни одной эмоции. Его уставшей взгляд говорил сам за себя.
— Таких крупных хищников здесь быть не может, самое большое что я видел — это лису.
— Значит, появился какой-то зверь. Мне думается, первый раз привратников убил тоже он.
— Горы, куда ушел наш примипил, кишма кишат всевозможным зверьем, а у нас тут что? Раз врата не были открыты, как этот зверь мог убить их, не спрыгни солдаты сами за стену? Так что это все россказни. А то почему они это сделали — другой вопрос.
— Слабые следы рано утром были, но уже к вашему приходу ветер их замел.
Лавр не стал развивать тему далее. Он мечтал лишь об одном — поесть и выспаться.
— Обед наверное готов, пойду посмотрю. Лавр вышел.
Авкт скрежетнул зубами, но не остановил опциона.
Выйдя на улицу Лавр направился к скоплению солдат. Образовалась небольшая потасовка. Он застал солдат за спором. Тессерарии не разрешали сдирать со стен материал, по приказу Авкта. Клавдий подошел к Лавру и они вдвоем протиснулись к центру.
— Ты хочешь чтобы мы все здесь сдохли от голода?! — один из солдат жарко возражал тессерарию Авкта, Констанцию Исту. Он был уже пожилым, по меркам солдат,  но с молодецкой хваткой и силой. Опытный служака, ответственный, но немного туповатый он все всегда решал через силу и насилие. За это солдаты дали ему прозвище «пес».
— Да я тебя сейчас высеку за такие слова! Взять его! — два личных стражника попытались схватить бунтаря, но остальные солдаты не позволили этого сделать. Образовалась давка.
— Отставить! Я сказал отставить! — до хрипоты заорал Лавр, — Что происходит?!
Толпа замерла в ожидании, а затем и вовсе расступилась. На крики пришел Авкт.
— Это я приказал Констанцию не допустить дальнейшего разбора нашего оплота. Завтра мы пойдем и еще раз обыщем окрестности, — громкий поставленный голос заставил всех подчиниться, — Как вы знаете из последних событий — мы оказались не одни. Даже в этой холодной пустыне водятся хищные звери. Сделаем хоть небольшую брешь в стене и нашей защите конец.
В разговор вступил Лавр:
— Эта добыча досталось нам огромным трудом..
Воцарилась тишина. Сотни глаз были устремлены на Авкта.
— Законы устава строги! Его нарушение грозит смертью любому!
Лавр подошел близко к Авкту и процедил:
— Да пойми ты, на этом краю мира законы Рима уже не действуют! Здесь надо выживать, а не блюсти! Нам нужны дрова. Ты посмотри на солдат. Это была их последняя надежда выжить. Не нам лишать их этого права.
Жуткий голод все более затмевал здравый рассудок. Римский закон все более и более, с каждым днем, оттеснялся на задворках сознания, уступая место животному выживанию. Авкт понимал что солдаты не сегодня, так завтра ослабеют настолько, что дальнейшее сопротивление возможному противнику, пускай и за стенами, будет немыслимо. Но более всего он опасался бунта.
Авкт дал добро. Солдаты возрадовались. Быстро разделись на группы. Мигом принялись за работу, даже не обратив внимание на уходящего под стражей товарища, от безысходности посмевшего возразить Римскому закону.
Авкт приказал казнить смутьяна.
Выкорченных кольев из мерзлой земли, не хватило в полной мере. Но это было лучше, чем ничего. Все бросились разжигать единственный костер, прикрывая его от потухания щитами. Не прожаренные куски мяса — следствие спешки и толкотни возникшей после дележки и ограниченного времени. Мясо без специй и соли было пресным и пахло специфически, но это не могло остановить солдат. После впервые по-настоящему сытной трапезы выход в караул считался сущим наказанием. Усталость дала о себе знать. Пришедшие с охоты солдаты были на ночь освобождены от нарядов по охране. Лавр, придя в свою палатку рухнул на лежак и крепко уснул. Снаружи доносились звуки — гарнизон достраивал снежную насыпь заместо участка выкорчеванного частокола; но сейчас эти звуки его лишь убаюкивали, внушая собой какую-никакую защиту.

15

Заутро буря прекратилась. Вылезти из палаток оказалось непросто. Снег был почти в высоту входа. Наскоро позавтракав, солдаты построились. За ночь количество обмороженных только увеличилось. Единственным спасением для них было держаться, терпя страшные боли и лишения.
Вокруг небольшого плоскогорья, на котором расположился лагерь, образовались огромные сугробы, глубиной с человеческий рост. Пройти которые просто так было невозможно.
Даже с дощечками, привязанными к сапогам, солдаты проваливались в рыхлый снег, но выход нашли быстро.
Снег утрамбовывался щитами—скутумами. Но уплотненный снег все равно не дал нужного результата — ходить по нему было трудно. Тогда решено было при прессовке оставлять щиты, что служило бы своеобразным мостиком. Проделав дорогу до другого горного склона, армия начала переправляться, что заняло много времени.
Квинт пересчитал здоровых бойцов. Из строя они выбывали с катастрофической скоростью.
Было принято решение продвигаться дальше, по горным кручам. Квинт все меньше, с каждой секундой надеялся на успех кампании, но виду не показывал.
Поднявшись первыми на горный выступ чтобы осмотреться, Квинт и Луций заприметили одного из солдат авангарда, не вернувшегося накануне. Он бежал, еле волоча ноги и постоянно оглядываясь. Их разделяла большая впадина с  обрывистыми склонами, обойти которую можно было только вдоль горы, что по поверхностным прикидкам занимало немалое время.
Красный плащ и гребень на голове были четко различимы на темно-белом фоне.
Квинт заорал, приложив ладони ко рту:
— Эээй, мы зде-е-есь! — замахав руками прислушался, - Эээй!
Но солдат будто не слышал и продолжал бежать.
Приглядевшись, как следует, Луций узнал его, это был его тессерарий — Стратор Руф, отправленный во главе авангарда.
— У него что-то случилось! Ему надо помочь! — с этими словами Луций бросился на выручку.
Квинт заорал вдогонку, но Луций его уже не слышал. Он бежал вдоль горы, не упуская из виду Стратора.
— Держись, беги сюда! — голос Луция отдавался быстро изчезаемым эхом.
Вдали, на фоне подножия горы, показалось пятно, вытекавшее из горных складок, словно вода из сосуда. Оно росло. Луций не сразу понял что это, он смотрел только на тессерария. Проход был узок и местами  полностью заметен снегом, так что приходилось расчищать его ногой дабы нащупать твердую поверхность.
Вдруг перед Луцием выросла большая  куча снега, не припорошенного,  а упавшего сверху и утрамбованного под собственной тяжестью. Из-за массивного схода проход был закрыт и одному человеку его было не убрать. Через нее опцион перебраться не решился. Ее наклон, да и снежная зыбкость сводила шансы к нулю. В бессильной злобе Луций пнул кучу.
— Стратор! Стратор!
Но он не слышал. Он убегал. Теперь маленькие точки были различимы, это были люди, похожие на пленного дикаря. Они галдели и кричали, размахивая копьями. Расстояние неумолимо сокращалось, еще немного и они достигнут цели.
Стратор стоял над обрывом и постоянно оборачивался, спешно ища путь к отступлению. Наконец он услышал голос своего опциона.
Его взгляд был испуган, а на лице был отображен страх.
— Страаатор! Беги сюда, в обход! — размахивал руками Луций, и как бы в подсказку смахнул порцию снега в обрыв.
Стратор не долго думая побежал вдоль обрыва к самой узкой его части, туда, где когда-то благодаря сильному камнепаду, вызванному обильными дождями, образовался проход.
Он представлял собой неровный переход из застрявших глыб и камней. Огромный кусок монолита застрявший между краями обрыва выступал неровным своим концом над краем, ближнем к стороне Луция. Другие камни не упали в пропасть благодаря образовавшемуся карману. Они почти полностью заполнили его сформировали шаткое сложение, на котором располагался небольшой сугроб постоянно выметаемый ветром.
Стратор прыгнул на камни подобно кошке. Дикари уже были в десяти шагах от него. Камни лежали не складно, образовывая неровные выступы и впадины, скрытые под снегом. Луций наблюдал как ноги Стратора скользили по снегу, пару раз он даже чуть не сорвался. Дикари продолжали упорно преследовать.
Тем временем солдаты подошли на помощь. Слышались приказы Квинта и оклики солдат, но Луций все это вопринимал в отдалении. Он был бессильным участником действа.
Дикарей кажется, забавляло преследовать свою жертву. Расхрабрившись и громко улюлюкая, они ринулись за Стратором, который бежал, почти не глядя под ноги, постоянно оборачаваясь. Некоторые кидали ему вдогонку копья, которые отскакивали щелчком от камней.
Солдаты, оттеснив Луция, принялись расчищать снежную кучу в проходе, преграждавшую путь.
Квинт отдал приказ лучникам целиться в преследователей. Метким выстрелам мешал ветер, но даже это ненадолго помогло отсечь варваров от Стратора, тем самым выиграв для него время. Снежная куча стремительно уменьшалась, проход вот-вот будет свободен.
Множество дикарей заполонили противоположную сторону ущелья.
Их лучники тоже пытались подстрелить  жертву, но стрелы летели мимо.
По численности дикарей было раза в два больше римлян, но это нисколько не страшило Квинта. Тем более искать долго дикарей не пришлось, они сами шли в руки. Четкие и громкие приказы раскатисто звучали в кажущейся общей суматохе.
Но даже римские стрелы не смогли унять прыти варваров, обуянных жаждой мести к чужеземцам.
Одно из копий ранило Стратора в левую ногу. Этого вполне хватило, чтобы нарушить равновесие. Стратор упал.
В этот момент Луций с солдатами разгребли проход и ринулись на помощь, но расстояние и узость прохода затормаживали момент возмездия. Сам переход был не ровным. Местами покатый, он переходил в ровную плоскость.
Попытавшегося встать Стратора закололи копьями. Пронзительный крик отголоском отдался в горах.
Лучники залпом перебили половину из набросившихся на их товарища варваров.
Услышав шум надвигающейся опасности, варвары ринулись к выступающему камню. Его выступ со стороны прохода, откуда бежали римские солдаты, был высотою в человеческий рост, что уже, само по себе, было серьезным препятствием.
В узком и скользком проходе едва помещались пять солдат с щитами. Некоторые из варваров успели спрыгнуть с камня, но их сразу же прижали к выступу и закололи.
Стрелы были на исходе, поэтому Квинт приказал вести только прицельную стрельбу. Атака римлян захлебнулась. Закрывшись сверху щитами от камней, копий и стрел, солдаты встали у выступа на небольшом расстоянии.
В это время варвары начали переносить камни и ставить на выступ, тем самым увеличивая высоту шаткой конструкции, которая служила дополнительным щитом для дикарей.
Так продолжалось некоторое время. Римляне пробовали достать пилумами, но мешала высота. Лезть на выступ никто не решался, так же как и спускаться с него. Наступило подобие затишья. Квинт понимал, что идти на штурм не получиться, погибнет много солдат. Положение сложилось не в пользу римлян. Узкая тропка, выступ и численность дикарей уравнивали силы, сведя преимущество манипулярного порядка к минимуму.
Командующий приказал временно отступить.
— Охранять проход, готовиться к штурму. Офицеры, все ко мне, — приказал Квинт, пристально вглядываясь на мельтешащие вдали фигуры.
Других путей обхода не было. Разведчики не нашли никаких потайных троп, но сейчас на поиски не было времени. Квинт раздумывал, каким образом можно захватить этот выступ, хитростью или силой, или и тем и другим вместе взятым?
Марк Катон, помощник Луция, предложил раздобыть камень и поставить его к выступу, но такой, чтобы солдатам было легче забраться и атаковать.
Луций же предлагал под покровом ночи  забраться на выступ, перебить тех, кто будет там находиться, опрокинуть хлипкую конструкцию, которая послужит, дополнительно, своего рода, небольшой подставкой и развивать наступление уже с выступа вниз.
В первом случае, Квинт не согласился с планом, ибо он был трудноосуществим и только на поиски могли уйти многие часы, не говоря уже про его доставку.
К предложению Луция у Квинта тоже было много вопросов: зачем ждать ночи, ведь за это время противник может подтянуть силы и вообще укрепить свою позицию, чем они на данный момент и занимались? Как добраться не слышно к ним по снегу, а тем более смочь залезть невидимыми?
Остальные мнения деканов были слишком разношерстными, но многие согласились с предложениями Луция и Марка. Только Корнут Авундий, один из деканов, предложил смелую мысль, а именно, показать варварам, что их собрат в плену и посмотреть на их реакцию, а если что и убить его:
— Пускай видят, как мы ему отрубим голову, это будет местью за наш авангард.
Квинт выслушав всех, решил совместить несколько предложений офицеров.
Солдаты вывели вперед, поближе к выступу, на безопасном расстоянии, дикаря.
Он кое-как передвигал обмороженными ногами. Его руки, затекшие с самого момента похода, ничего не чувствовали, имея иссиня-пепельный оттенок — туга была римская вязь.
На затекшем лице был открыт один глаз. Смирившийся было со своею судьбою, варвар, увидя своих соплеменников, ожил на секунду, быстро сбросив промилькнувшую радость перемешанную с отчаянием.
Тишину нарушил голос Корнута Авундия.
— Э-э-й! Отродье! — с этими словами он потряс за кандалы пленника.
Все взгляды были пристально направлены на вал из камней, который успели наскоро воздвигнуть варвары.
Никто не откликался. Корнут снова потряс пленника. Полученные раны и ушибы дали о себе знать, варвар застонал застонал.
Выглянули пару голов, затем еще и еще. Встав в полный рост и, кажется, не беспокоившись за свои жизни, они что-то обсуждали.
Их беседу прервал крик Корнута:
— Эй, дикари, — он поставил пленного на колени, — узнали своего? Они затихли.
Корнут обернулся на Квинта, который стоял поодаль, в первом ряду, вместе с Луцием. Получив согласие, солдаты помогли декану развязать руки дикарю. Затекшие руки не слушались, но сильным и грубым рывком солдаты оттянули его левую руку в сторону.
Корнут обнажил меч.
Квинт всегда в подобных ситуациях придерживался правила "око за око". Военный опыт научил его всегда, при удобной возможности явственно показать суровость римских интересов, которые он представлял. Совершить над врагом жестокость — залог победы. Бесчувствие —  яд для морального духа противника.
Через пару секунд варвар корчился от дикой боли, истошно крича. Солдаты впятером держали его, ибо руку с первого удара отсечь не удалось. Кровь хлынула на снег. Вопль отчаяния сотряс горы. Но палачи были непреклонны.
Отрубленную руку закинули через выступ в стан к варварам.
Негодование и гнев захлестнули варваров. Эхом отдававшийся шум усиливался и звучал устрашающе и со всех сторон, будто римская армия была в окружении.
Гам резко смолк. На каменной преграде возвысилась фигура.
Большая густая борода, собранная в  отдельные пучки, развевалась на ветру.  Шкуры и одежды резко выделялись на общем фоне из войска варваров. Человек держал резное копье, на котором, у наконечника, висели привязанные лоскутки и веревки.
Квинт в нем сразу прознал вождя дикарей.
Отодвинув Корнута, он подошел поближе для переговоров. Знаками Квинт показал, чтобы Вождь сдался, за это он обещал сохранить всем жизнь, иначе же всех ждет участь подобная пленнику. Квинт припнул стонавшего дикаря.
Вождь начал грозно кричать, размахивать руками. Указав пальцем на Квинта он ткнул палец себе на промежность, чем вызвал неудержимый смех среди своих соратников.
Квинт сплюнув отвернулся:
— Между нами стоит выбор: замерзнуть здесь в этом неизвестном краю мира или прославить Рим и разнести славу римского оружия. Ваша слава не померкнет в веках, ваши потомки из уст в уста будут передавать ваши подвиги. По приходу домой вас наградят как героев —поистине щедро, что вам уже более не придется идти в походы, ибо хватит до конца ваших дней, я даю вам слово! Сами великие боги сейчас пристально следят за нами и помогут нам. Боги благоволят храбрым! — войко одобрительно зашумело, стуча оружием о щиты.
Квинт немного выждав и выставив перед собой щит, произнес:
— Храбрые сыны Рима! В бой! Так возьмем же штурмом этот выступ, пленников не брать! — Квинт, вскинув щит, бросился с этими словами на штурм. Полетели стрелы, копья, камни. Разгорелся бой.

16

Ночь была спокойной. Лютый мороз мгновенно заковал в объятия снежный вал. Лагерь погрузился в сон. Дозорные не одну ночь уже наблюдали, как светится небосвод разными зеленоватыми тонами, весело мерцая. Россыпи далеких звезд будто жемчужины в бездонном океане, ждали своих ныряльщиков. Луна лениво делилась своим светом. Можно лишь было едва увидеть очертания предметов.
Сверху на ледяном валу оставили небольшую канавку, по которой,  дозорные несли службу. Внешняя сторона была скользкой, но лед был не толстый сверху, в отличии от его подножия.
В дозор на вал, в эту ночь, были поставлены два молодых бойца.
Походив час по стене и не зная чем себя занять, они придумали игру. До конца караула было еще достаточно времени, и, чтобы согреться, они начали громко обсуждать, как бы они доблестно рубили врагов попади они у них на пути. Другие дозорные из числа старших доступно предупредили их вести себя тише.
Прошло немного времени и сытость, молодость и озорство пересилили, и не смотря на холод и угрозу, которую они, как и многие другие солдаты, считали мнимой принялись в шутку выяснять отношения. Слово за слово, толчок за толчком, и вот они, обуянные увлечением, начали борьбу. Внимание их притупилось и в один из моментов, сцепившись оба скатились с вала, словно с горки, в сугроб.
— И как нам теперь быть? — отряхая снег с одежды, стараясь не брянчать железом, спросил Сикст.
— Если узнают, нам не сдобровать, — отвечал Сатурн, смотря на вал.
Постояв в непонятках пару минут, они наконец решили как можно скорее подниматься обратно, до обхода других караульных. Но попытки оказались тщетными. Забраться не получалось.
— Нам остается только идти к воротам, — вздохнул Сатурн.
— Придется больше половины жалованья отдавать Магну, чтобы не проболтался, — сокрушался Сикст.
— Пошли уже, только тихо..
Пройдя шагов двадцать, они услышали скрежещейся звук, доносившийся откуда-то поблизости. Обернувшись, они встали как вкопанные. По ледяному накату вала ползло нечто черное и большое, преодолевая скользкую поверхность так, словно ее и не было. Солдаты не шевелились, боясь привлечь внимание. Они присмотрелись и увидели красные глаза, словно раскаленные угли прорезавшиеся сквозь темноту. Нечто чернее ночи походило на волка — символа их когорты, красовавшегося на штандарте. Недюжинных размеров волк на удивление быстро, в два счета, преодолел высоту и скрылся из виду.
Солдаты стояли в оцепенении. Оба, без слов одновременно помчались к вратам.
Уже подбегая они закричали что было сил:
— Тревога! Тревога! Там..там опасность. Ма-а-гн! Труби!
— А ну стоять! Вы кто такие? А ну назовите пароль! — раздалось сверху.
— «Багровый кипарис»! Труби тревогу!
— Что происходит? Вы кто? — солдаты узнали по голосу с хрипотцой Магна.
— Сикст и Сатурн..
Глава стражи перебил:
— Как вы здесь оказались?!
— Сейчас нет времени, нам всем грозит опасность! Кто-то залез через вал к нам в лагерь! Труби тревогу иначе будет поздно!
Магн выругался.
— С чего это мне вам верить? Эй, Прокул, будь ты не ладен, возьми с  собой Ливерия и сходите посмотреть что там происходит, а если что труби. А вы стойте здесь, покуда не разрешиться это все.
Минуты длились долго. Сикст и Сатурн молчали, изредка переглядываясь.
— Эй вы двое! Вы же знаете что вас ждет? — ядовито сказал Магн, негромко рассмеявшись.
Но не успели ответить солдаты, как ночную тишину прорезал раскатистый звук трубы и резко оборвался.
— Что же это такое! Брут, Дентат! За мной! Бегом!
— Впусти нас! — заорал Сатурн
Магн только махнул рукой и изчез из виду.
Весь лагерь проснулся. Все забегали и стали искать источник звука. Был найден труп Прокула, недалеко от вала, в луже крови, с прокусанной шеей. Там же обнаружились кровавые следы зверя.
Авкт с Лавром приказали прочесать лагерь. Следы вели через вал. На самом валу нашли именной нож Ливерия. Разглядеть что-либо в темноте было невозможно, следы вели в неизвестность.
Вдруг из недр ночной равнины прозвучал хлипкий и тонкий трубный звук, похожий на писк комара. Авкт запретил идти на поиски ночью.
Сразу стали выяснять события случившегося. Авкт приказал жестко разобраться в этом деле. Допросу были  подвергнуты все караульные. Выявились двое отсутствовавших.
Начинало еле светать. Ветер стих. На поиски беглецов отправили два контуберния. Благо следы вереницей тянулись от стен за горизонт. Лавр пошел по следам, с почти пятью контуберниями, что составляло примерно половину от его манипулы, за волчьими следами.
Лавр заметил, что отметины зверя четкие, следов волока Ливерия не было.
— На такое даже самый большой медведь или лев не способны! — заметил он про себя.
Следы плутали, поворачивая то направо, то налево, иногда делая круг вокруг уже пройденных участков.
Казалось, что это блуждание нескончаемо, но по прошествии часа, вдали, Лавр и солдаты увидели трупы. Там же в дали виднелись какие-то люди, их было не различить. Лавр приказал быть наготове, неизвестные люди шли прямиком на них.
Это была группа его тессерария Клавдия Метелла, ушедшая на поимку беглецов. Все следы вели в одно место — к трем трупам. Сослуживцы не сразу узнали в них Ливерия, Сатурна и Сикста.
У сослуживцев были обглоданы лица.
— Зверь обхитрил нас, — с горечью произнес Клавдий.
—Что бы это ни было, но эта тварь ответит сполна! Нечего таращиться, закапывайте трупы и идем обратно! — вырвал всех из ступора Лавр.
Констанций тем временем осматривал вал. Ему сразу бросились в глаза отметины, оставленные во льду, каждое из них было глубоким, словно от удара киркой. «С такими когтями и размерами наши стены твари не преграда».
Среди солдат поползли разного рода слухи, которые пересказывались и приукрашивались, обрастая все новыми подробностями, вселяя ужас и панику.
Пресечь Авкту это не представлялось возможным. Но он пытался не терять внешней стойкости. Не подавал виду, что ситуация складывается не в их пользу, иначе бы ему пришлось признать бессилие перед этими обстоятельствами голода, холода и опасности.
Зачем они потревожили это гиблое место? Что сейчас будет? Сколько это все еще продлиться? На эти вопросы ответов не было. Авкт видел и читал в лицах изнуренных солдат все эти вопросы, всю ненависть скопившуюся за последнее время, теперь уже лично к нему, как к главному. Квинт далеко, его авторитет и ораторские способности сейчас бы не помешали, но его сейчас нет, да и неизвестно когда он прийдет, да и прийдет ли вообще?
Солдат сейчас мало волновала опасность быть задранными заживо, мешало притупленное чувство страха из-за нарастающего голода. Вот и сейчас Констант доложил о волнениях в гарнизоне:
— Требуют жрать.
— Собирай солдат на сходку, - нервно произнес Авкт.
— Есть, — выдавил из себя Констанций. Он был очень придирчив к солдатам и бестактен, но отличался преданностью. Небольшой рост компенсировался силой и хитростью. Угрюмые черты лица и подозрительность делали из него хорошим помощником, но не более. Поэтому его часто переводили из части в часть.
Все собрались у палатки Авкта.
— Говорить по одному, — сипло сказал Констанций, откашлявшись.
Заговорил солдат стоящий в первом ряду, ближе к Авкту:
— Господин центурион, мясо то у нас есть, а дров нет.
— Вас, как и меня, не может не беспокоить проблема с дровами, — Солдаты внимательно слушали, — На данный момент у нас их просто не осталось..
— Давайте жечь стены! — послышались голоса сзади.
Авкт продолжил:
— Стены — наша единственная надежда, тронем ее — умрем под лапами зверя!
— А так мы умрем от голода! — не унимались недовольные голоса.
— Тииихоо! — сипло заорал Констанций, разразившись приступом кашля.
На время гул среди солдат прекратился. Настало недолгое молчание.
— Нам строго приказано примипилом ждать его возвращения и, по надобности, добывать себе еду и горючий материал самостоятельно, делая вылазки. Они должны уже скоро прийти с запасами. Как вы знаете минувшей ночью, да и не только минувшей, было уже совершено третье нападения зверем на наш лагерь. Он забрался не откуда-то, а именно через вал. Не убери мы часть стены накануне, жертв возможно удалось бы избежать, — все громче и громче произносил речь Авкт.
Комом накопившиеся проблемы, накипевшие и нерешенные, Авкт выплескивал на понурых солдат, опускающих взгляды при встрече с пылким взором командира.
— Констанций, приказываю: тронувших стену — убивать на месте! — Авкт ушел к себе в палатку под полное молчание обозленных солдат.
Солдаты разошлись, а Констанций с частью солдат, из числа охраны, пошли бдить дежурство у стен.
Лавр с группой пришел через несколько часов. Наступал вечер. Начиналась метель. Первым делом Лавр с Клавдием рассказали Авкту все, как было на самом деле.
— Следы сошлись в одну петлю — закончил Лавр.
— Да что же это за существо свалилось на наши головы? — скулы Авкта напряглись, — как нам его изничтожить?
Он пожал плечами.
— Надо придумать ловушку, завлечь его нашими запасами мяса. Неспроста он повадился к нам. Он голоден.
— Надо тогда обдумать все, он может явиться уже этой ночью, следы его плутают вокруг да около лагеря, — сказал Клавдий.
— Что ты предлагаешь?
— Надо специально сделать для него уязвимость в стенах, чтобы он прошел к нам беспрепятственно, а уже потом мы его окружим и убьем.
— В этом нет никакой нужды, он без малейшего усердия взобрался на скользкий вал. Вот на счет приманки надо бы подумать, — заключил Авкт.
— Замороженое мясо не подойдет, — добавил Лавр, — раз он вкусил теплую плоть, то другим приманивать его не имеет смысла.
Все замолчали.
— Я, — опасливо произнес Клавдий, но затем, окончательно решился и смело добавил: — Буду приманкой.
Обсудив детали плана с Авктом, Лавр и Клавдий вышли из палатки. Солдаты, казалось, бесцельно бродили по форту. И это те, у кого еще оставались хоть какие-то силы. Другие были в палатках.
Они представляли собой жалкое зрелище. Обмороженные, голодные и без сил, они уныло сидели в насквозь промерзших палатках тщетно пытаясь согреть руки, уши и нос растиранием.
Покрасневшая, местами сползающая и шелушащаяся кожа их лиц, запекшиеся синие губы — были общим бедствием. Бессильно поприветствовав своего командира, солдаты попытались встать, но Лавр их остановил.
И в какую бы палатку они не заходили, зрелище только повторялось.
Лавр приказал Клавдию узнать все, что произошло в их отсутствие, а сам пошел к лекарю. Снаружи, казалось, что палатка лопнет, от переизбытка раненых. Мест для размещения не хватало. Раненые лежали почти на всем пространстве, лишь узкая тропинка вела к небольшому углу, в котором сидел сам лекарь с двумя помощниками.
Со слов лекаря Лавр узнал, что обмороженных становится с каждым днем все больше, и что такими темпами от части армии останется лишь горстка,  в лучшем случае.
Из палатки почти все время доносились душераздирающие крики - это медики отрезали очередную конечность, очередному замерзшему солдату.
Холод и голод методично совершали свою работу, выкашивая до трети, а иногда и больше личного состава крупных частей.
И Авкт, и Лавр понимали, чем грозит подобное положение дел.
Лавр выскочил из шатра и быстрым шагом пошел к Авкту, встретил по пути Клавдия, который кратко доложил о состоянии дел.
  — Срочно собери нашу манипулу, только без шума, пусть будут наготове, — прошептал Лавр. А сам зашел в шатер к опциону.
  Изнутри шатер освещался тусклой догорающей свечой. Ее света хватало лишь на стол.
  — Что, уже подготовили всё к ночной поимке?
  — Авкт, нам надо срочно накормить людей! - глядя прямо в глаза, громко сказал Лавр, всматриваясь в густо заросшее бородой лицо.
  Послышался мощный удар по столу.
  — Думаешь, я не знаю об этом?! - гневно выпалил Авкт.
  — Тогда зачем ты ввел запрет? - брызнул слюной Лавр, раздраженно скривив рот.
  Авкт обошел стол, не отрывая взгляда:
  — Мы не знаем с чем столкнулись, и сколько это все продлиться тоже, это не просто волк — это злое порождение богов, нам в наказание, — он присел на стол, — нам не надо было тревожить здешние места своим присутствием..
— Я не знаю, надо было или нет, но это приказ Рима, обсуждать его сейчас не имеет смысла, ровно, как и его смысл. Я лишь знаю одно: не обогреем людей - умрем.
 Скулы Авкта не находили себе место, а лицо начинало краснеть.
  — Пошел вон отсюда! - никакой реакции не последовало.
  Они лишь сверлили друг друга насквозь взглядом. Лавр молча ушел.
Авкта трясло от гнева и злости. Переплетение разных проблем давили, психологически съедая его изнутри.
Клавдий понял по выражению лица Лавра, что переговоры провалились.
  — Собери как можно больше солдат.  Ждите мой приказ.
  — Так точно.
С этими словами они растворились в ночи.
Авкт объявил о подготовке ловушки для ночного визитера. Работа закипела. Наверху должен был дежурить один Клавдий и привлекать внимание из недр ночи тускло горящим факелом. Солдаты же сделали специальные углубления и притаились.  Клавдий занял позицию, предварительно надев дополнительные доспехи.

17

После безуспешного штурма выступа атака римлян начала захлебываться. Квинту прилетел камень размером с крупный кулак в шлем, от которого он упал с выступа. Поддержавшие воины понесли командира в тыл. Луций взял командование на себя и в числе первых, прикрываемых огнем дротиков и стрел, полез на штурм.
Шаткую конструкцию из камней варвары опрокинули. Нескольких солдат придавило, а пара солдат сорвалась с обрыва. Луцию удалось зацепиться. Упавшие камни образовали некое подобие лестницы, неравномерной и неустойчивой. Римляне ринулись по камням на штурм выступа. Завязалось кровопролитное сражение. Вой, визг и брань стелились по ущелью. Вымотанным и голодным солдатам противостоять не знавшим тактики боя дикарям, но подвижным и юрким, было сложно. Меч и щит тяготили и без того обессиленные руки.
— Не давайте выродкам себя ранить! Их оружие отравлено! – в пылу битвы орал Луций.
 Римляне начали потихоньку теснить варваров вниз. Плотный ряд из щитов как таран надвигался на разрозненные кучки. Римляне разили навзничь. Безжалостно.
Квинт пробрался в первые ряды. Солдаты приободрились присутствию командира. Римляне окончательно вытеснили дикарей с выступа. Теперь бой приобрел совершенно другой поворот. Плоскогорье позволило римлянам построиться в манипулярным порядком. Все попытки варваров были тщетны. Большие щиты хорошо прикрывали римлян. Периодические залпы пилумов с задних рядов точно попадали в незащищенную цель. Один из которых ранил вождя в плечо. Вождя тут же подхватили и поспешно понесли с места битвы.
Варвары, видя что их вождь ранен, дрогнули и побежали в хаотичном порядке к пещерам.
— За ними, - прозвучал приказ Квинта.
Войны принялись догонять и закалывать убегающих. Вождь не мог быстро бежать. Его несли двое соплеменников. Квинт догнал их и с лету вонзил  мечь правому дикарю. Сталь с хрустом вошла в плоть. Дикарь слева отпустил вождя, что тот упал, а сам принялся обороняться. Удар в щит. Секунда. Квинт сбоку из-под щита вонзил мечь в пах. Дикарь заверещал от жуткой боли. В тот же миг Луций снес ему голову. 
Воины катком давили отступающих.
  — Отставить преследование! — спохватился Квинт окинув взглядом место битвы.
  Мельтешение и стенание.
Варваров полегло заметно больше, на глаз определил Луций.
  На плато сугробы были меньше. Каменисто-ледяная пустошь и ни одного деревца.
Солдаты подтягивались к Квинту, посматривая на горные складки.
  Чтобы развить успех наступления, нужно было как можно скорее его продолжить. И командование это понимало, но множество раненых бросить не пристало.
Пока часть солдат закалывала раненных дикарей и сбрасывала в обрыв, другая часть занималась скорым погребением павших товарищей. Но камень не поддавался ломам и киркам. Тогда они нашли невдалеке углубление, куда были аккуратно сложены в ряд трупы. Простившись, закопали. Тем временем Квинт обсуждал дальнейшие действия. Было решено идти по следам дикарей.
Закончив наспех дела, остатки войска двинулись за варварами, внимательно вглядываясь в следы на снегу. Они вели к горе, где сужались в большую разщелину, со все сужающимся входом, вдали переходившим в пещеру, куда пройти могли только два воина и то плотно прижавшись друг к другу.
Расщелина была крытой. В ней не ощущалось дуновение ветров, а значит и бурю им можно будет переждать здесь. Квинт приказал оставаться раненным и медикам. Боесбособные солдаты пошли вглубь. Квинт был в третьем ряду с Луцием. Все шли осмотрительно.   Через пару футов уже зиял вход в пещеру. Ее вход был в половину человеческого роста, но достаточно широк. Первые ряды затоптались, неизвестность пугала, и тогда Квинт первым нырнул в пещеру, держа мечь и щит наизготове. За ним последовали остальные.
Воздух был спертым, пахло подвальной сыростью.
Всех охватило удивление. Внутри пещера оказалась огромной. Множество свободного пространства играло с эхом. Сумрачные лучи падали тонкими лучами с каменного свода, озаряя небольшими кружками поверхность пещеры. Сталактиты и сталагмиты покрывали ее всю, украшая красивыми разноцветными минералами разных размеров. Небольшой ручеек сочился прямо из стенки и, проходя по выточенному желобку, скрывался из виду в полу. В пещере было тепло, испарения небольшими клубами пара поднимались наверх и выходили сквозь отверстия в своде. Кто-то из солдат тронул небольшую лужицу. Она была теплой.
  — Нашим зодчим бы понравилась сия баня, - раздался голос позади Квинта.
  — Это все природное, они на такое не способны - поправил его Луций.
  Квинт перебил:
  — Мы идем до конца, будьте начеку, это их логово, поэтому не теряйте бдительности, мы не знаем что это за место. Построиться в две шеренги! За мной!
  Толпа быстро приобрела стройность. Солдаты зашагали вглубь. Луций отправил Корнута Авундия и нескольких солдат за ранеными. Их следовало привести к горячим источникам.
Солдаты медленно продвигались вперед. Темнота обволакивала всех с каждым шагом. Факелы освещали лишь малую толику пространства, оставляя смолянисто-черную дымку после себя, разукрашивая потолок пещеры в проходе.
Под ногами хрустели кости животных и мелкие камешки.
   Вскоре строй нарушился и превратился в одношеренговый марш. Пещере петляла и не было ей конца и края. Минув еще один поворот, они наткнулись на свой авангард, точнее то, что от него осталось.
 Головы были разбросаны. Предсмертный ужас отпечатался у них на лице. Одним только богам известно чего они нетерпелись перед незавидной смертью.
Из глубины послышался отчетливый шорох.
  — Приготовиться, оружие наизготове! - шепотом сказал Квинт и дал понять солдатам чтобы ступали бесшумно. В пещере стоял гул от передвижения масс, но уже намного тише прежнего.
  Шорох усиливался. Играющие блики факела явили на миг человеческую фигуру. Факел погас. Некто убежал.
Квинт понял, что это дикари и что их логово должно быть уже близко. Он повел армию в сторону шума.
Спустя время в пещере стало так же тихо.
Пещера разветвлялась на два тоннеля природного образования, каждый из которых был разного размера.
  — Луций, оставайся здесь, займи оборону, они могут побежать с другого выхода, пропускать их нельзя. Если понадобится подкрепление я дам знать. Выполнять!
  Квинт забрал больше половины солдат. Солдаты Луция принялись оборудовать пещеру что поменьше, камнями, выстраивая заградительную стену.
Вскоре с правового тоннеля уже доносились затухающие звуки, и через небольшое время они стали почти не слышимыми.
Луций видел, что солдаты нервничают. Их пугает огромность пещеры и ее глубина и неизвестность.
Квинту с солдатами не долго пришлось блуждать по залам. Тоннели постоянно разветвлялись, петляя в разные стороны под разными наклонами. Ресурс факелов уменьшался молниеносно. Смола заканчивалась. Всё в пещере, начиная от стоянки Луция, было однообразным. «Долго плутать здесь не получится, их там нет»,- подумал Квинт, ибо их тоннель заканчивался тупиком. Но собрались было они повернуть обратно, как вдруг с тыла напали варвары.
Римские солдаты всполошились от неожиданности и потеряли геометрию строя. Паника охватила всех. Квинт оказался прижатым к тупику тоннеля; сквозь гвалт и ор приказы Квинта были не слышны, протиснуться сквозь все сжимающуюся массу было невозможно. Варвары теснили, набегая из всех двух разветвлений, тем самым отрезав все пути к отступлению. Зал освещался факелами плохо; половину от имевшихся солдаты побросали. Поэтому разглядеть, что творилось на другом конце войска, не представлялось возможным. Солдаты, которые были ближе к Квинту, контроль сохраняли, но их было явное меньшинство, по отношению к остальным. Давка возрастала.
  — Держать строй! Держать ряды! - орал Квинт, но теснота, духота и мрак были другого мнения.
Вскоре удалось взять контроль в свои руки. Стремительно редеющие ряды солдат, немного прийдя в себя, услышали и вспомнили все, чему их учили. Щиты сомкнуты, копья наперевес. Квинт пробился в первый ряд и окончательно восстановил ситуацию.
Один из солдат в пылу битвы закричал:
  — Они замуровывают нас!
  Один из двух тонненей варвары начинали баррикадировать и заставлять проход камнями.
Квинт копьем убил варвара в сердце
  — Пилумами! Залп!
 К проходу удалось протиснуться ценой больших усилий. Погасло сразу несколько факелов. Один продолжал гореть в середине, но его пламя было слабо.
Армия осталась почти в темноте.
Снова хаос сковал римлян, но уже никто не осмелился покинуть своих рядов. Все еще плотнее сомкнули ряды, чтобы не потерять, но чувствовать плечи своих рядом стоящих товарищей. Варвары были без света и чувствовали себя привольно. Они как кошки видели в темноте, за многие поколения приспособились к таким сумеречным условиям. И только римский щит-скутум — верная опора и боевой друг спасал жизнь солдата вновь. Пользуясь ситуацией, варвары кидали в римлян камни, копья с великой силой, а стрелы, посвистывая, правили ходом битвы.
Предприняв отчаянную попытку выбраться из западни, римлянам удалось отбросить варваров за пределы зала пещеры. Но дикари, так же молниеносно отступили, как и пришли — невесть куда в недра горы.
Квинт вытер пот со лба, убрав прядь волос:
  — Берите раненных, мы идем назад. Быстрее! Они могут еще вернуться!
   Факелы разожгли, снова темень временно отступила.
Скорость колонны вместе с раненными резко упала, но, как рассуждал Квинт, их безопасность в единстве. За помощью идти смысла не было - варвары знают эти места лучше, есть большая вероятность, что они могут отрезать пути обхода. И лишь доспехи и оружие римских мастеров - надежны, однако силы солдат были на исходе. Чем был ниже уровень пещеры, тем возрастала температура. Там, где находились сейчас римляне, было так же жарко, как летом. Пот градом скатывался под доспехами, вызывая чесотку давно немытых тел. Вши и клопы в жаре активизировались настолько, что ползали по телу, а зуд от их укусов становился почти невыносимым. Ситуация с каждой секундой все осложнялась.

У Луция с солдатами ничего не происходило. Он отправил пару солдат наверх, чтобы узнать, как обстоят дела с раненными. По прошествии получаса солдаты поведали о том, что все раненные, даже незначительно, в неутешительном состоянии.
— Их раны загноились и у них лихорадка.
Луций вспомнил, что Гай Веркт и Октавиан Коинт умерли от небольших ранений уже после боя с варварами.
  — Замотайте открытые участки тела всем, чем только можно, их оружия отравлено ядом, любое соприкосновение с кожей грозит гибелью.
  Так прошел час. Солдаты заскучали, никаких вестей не было ни от кого. Чувство голода не покидало ни на секунду. Тяжелая усталость накатывалась на гарнизон. Теплота пещеры размаривала постепенно и не торопясь. 
Половина солдат легла спать. Луцию тоже хотелось прилечь, но понимая серьезность дела, он не позволил себе даже присесть, бесцельной ходьбой разгоняя сон.
Еще через час послышались звуки из тоннелей.
Солдаты Луция в спешном порядке разбудили спящих и изготовились к встрече с неприятелем. Когда варвары увидели впереди римлян, то на миг остановились. Увидеть их заслон они не ожидали. Прорвать оборону Луция варварам не удалось с наскока, и, подобно пуганному зверю варвары заметались и побежали обратно; преследовать римляне их не стали. Но в глубине пещер их снова встретил Квинт, наголову разгромив остатки дикарского войска, оставшиеся же в живых юркнули в неизведанные тоннели.
      Эта пиррова победа далась римлянам очень тяжело. Раненных лишь прибавилось многократно, численность боеспособных солдат была катастрофически мала, Квинт насчитал примерно сто бойцов.
Остальные были ранены и обморожены, убиты, обессилены настолько, что меч в их руках можно было бы выбить всего лишь дуновением ветра.
  Квинт не решился догонять дикарей сразу. Было принято решение идти наверх, к своим.
В пещере время текло необычно. Определить день или ночь было невозможно. Лишь тусклый свет факелов бледно освещал трудный путь.
 Квинт вел солдат, примерно вспоминая путь, но все вокруг было до неприличия однотипно, да так, что один тоннель почти ничем не отличался от другого.
   Через час Квинт обратился к солдатам:
  — Кто-нибудь из вас помнит дорогу? - слышались звуки кашля и тяжелого дыхания, — Кто-нибудь знает как идти?
  В ответ была тишина. Всех охватило отчаяние. Голод сковывал волю и разум. Бессилие охватило всех.
Перед ними зияли три черных круга тоннелей. Какой из них приведет к выходу — неизвестно.
  — Один из них должен нас вывести к развязке из еще двух тоннелей, это я помню, а затем уже один из них приведет нас на поверхность, - рассуждал Квинт с деканами.
  Один из них, еле выдавил из себя:
  — Мы должны проверить каждый из них, без этого наши шансы плачевны.
  Другой, хлопая клопов по телу, молвил:
  — Тогда в разделении наше спасение.
  — А что будет с теми кто не найдет выход? — спросил декан Гай Веркт.
  В ответ было молчание, глаза устремились на Квинта:
  — Тот кто найдет выход приведет помощь и за остальными..
  — Но..
 — У нас нет другого выхода, — перебил деканов Квинт.
  Разделившись на три группы они пошли в разные тоннели, на благоприятный исход из них мало кто надеялся.

18

Наступило полнолуние. Лагерь затих. Все притаились в ожидании. Клавдий разгуливал по валу, махал факелом для привлечения внимания. Прошло полчаса. Солдаты, сидевшие в засаде, быстро окоченели.
В противоположном конце лагеря в палатке Лавра, не зажигая света, сидела небольшая группа солдат.
  — Все в сборе? Хорошо.
  — Какой план господин опцион?
  — Нам перво-наперво надо устранить Авкта. Он уже не видит в упор сложившегося положения в лагере, — послышалось одобрительное бормотание, — Затем Констанция Иста и преторианцев. Сколько собралось человек?
  — Чуть больше трети от общего числа, без раненых.
  — Маловато, но я думаю, к нам перейдут другие.
  — Пуденций, Анкир, вы берете часть солдат и нападаете на Константа, с флангов. Он бдит на дежурстве, так что осторожно. Я пойду с частью солдат на Авкта. Клавдий отвлекает остальных.
  — Господин опцион, шатер Авкта усилен преторианцами.
  — Тогда делим солдат пополам. Зажённый мной факел — сигнал к атаке. Все, за дело!
  Все вышли из палатки по одному и, не привлекая внимания, пошли к своим частям. Подождав для верности минут пять, Лавр хотел было зажечь факел, но в стороне где находился шатер Авкта послышались крики и мельтешение.
  — Я же сказал этим псам ждать сигнала! Зажечь факел!
  Спустя секунды Лавр с верными себе солдатами крадучись пошел к Авкту. Но никто не ожидал увидеть подобного.
Преторианцы дрались между собой. Лавр отчетливо различил фигуру Констанция.
  — В атаку! — закричал Лавр и гул голосов солдат раскатисто разнесся над равниной.
Зрение привыкало к ночи, но не настолько, чтобы видеть подобно кошке. Луна освещала, но лишь изредка, спеша скрыться за облаками.
Солдаты окончательно смешались, не отличая своих и чужих. Каждый был сам за себя. Никаких знаков отличий не было, а значит, каждый был врагом. Остальные солдаты сидевшие в засаде и бывшие на дозоре спешно покинули позиции и слились в общее безумии, так же не различая никого.
Лишь аммуниция и оружие блестели как светлячки под лунным светом, как снующие звездочки.
Приск Эбурн спешно закрылся у себя в шатре вместе с раненными и  помощниками. Но это было ненадолго. В шатер начали ломиться со всех сторон, вскоре он сложился как карточный домик. Озверевшие солдаты, давно не выплескивавшие агрессии рубили всех подряд и друг друга, жадно восполняя свои потребности в крови. Никакие приказы, ничего не могло остановить их.
Клавдий хотел идти на помощь своему опциону, но зловещий рык донесся снаружи. Он обернулся. Два красных глаза и оскал пасти делали это существо, похожее на волка — сущим ночным кошмаром.
Клавдий упал, уклоняясь от черной лапы волка. Он начал кататься по ледяному настилу вала, выставив вперед копье и факел.
Опцион закричал, срывая голос:
  — На помощь!
  Но никто не слышал его в пылу братоубийства.
Волк не спеша подходил к испуганному Клавдию, который размахивал копьем дрожащими руками. Клавдий взял себя в руки и встал на ноги. Волк обходил его и справа и слева. Секунды длились долго. Клавдий хотел уже скатиться по валу к своим и только сделал шаг в сторону, как волк мигом, вцепился в шею. Брызги крови, булькающий хрип. Клавдий достал кинжал и нанес два удара в морду волку. Волк взвизгнул, но сдавил шею еще сильнее до хруста. Тело обмякло.
Теперь темноту разрезал всего один красный глаз.
Пронзительно завыв на луну, волк взял свой трофей и удалился в ночь.
Бойня шла на спад. Сражались еще отдельные очаги. Основное действие вокруг шатра Авкта прекратилось. Шатер был сломан, повсюду лежали тела раненных и убитых. Ночной холод не ощущался, наоборот все были распаренные и возбужденные битвой.
   К Лавру подошел запыхавшийся Пуденций. Это был сухощавый небольшого роста солдат, но юркий и шустрый. Его редкая бородка росла как попало. Длинный нос трудно было не заметить даже в темноте, а картавую речь отличить на фоне остальных.
  — Господин опцион, какие будут дальнейшие пгиказания?
  — Кто остался из наших?
  — Анкиг погиб, да и только пгимегно человек тгидцать остались в живых.
  — Добивайте раненных. Нам обуза не нужна. Найдите мне Кандида Авкта и Констанция Иста, Клавдия я поищу сам.
  — Есть!
Лагерь обезлюдел. Крики и стоны раненых поочередно затихали.
Лавр поднялся на вал. Клавдия не было. На том месте, где он последний раз стоял, весь снег и лед были в крови и в следах борьбы.
Лавр понял, что волк не выдумка и что он утащил тессерария. Смачно сплюнув  и выругавшись, его внимание отвлек Пуденций:
  — Мы нашли Авкта, зажали его в угол, он сопготивляется.
  — Прекрасно.
Авкт услышав шумы снаружи шатра, выбежал на улицу. Его охрана сражалась с вверенными преторианцами Констанция. Он сразу понял, что это измена и, схватившись за оружие, побежал в гущу схватки. Констанций рвался к Авкту.
Констанций накануне подговорил верных ему людей на мятеж, ибо считал, что опцион потерял силу власти и что Квинт сгинул с армией в горах.
Но не успели они перекреститься мечами, как восстал весь лагерь. Авкт, как и все, потерял ориентир, но Констанция он сразил. В гуще сражения его сбили с ног, он упал и на него посыпались остальные тела. Разгребая кучу тел, солдаты наткнулись на Авкта и попытались взять живьем, но он, подобрав меч, начал защищаться. Потом его, обессиленного зажали в углу.
Пришел Лавр, солдаты немного расступились:
  — Непобедимый Авкт..
  — Так значит это ты предтеча всего этого?! — Авкт скривил рот, — но я не удивлен.
  — Ты довел наш гарнизон до небоеспособного состояния! И ты удивлен, что это все произошло? Лишь жалею, что мы не провернули это раньше.
  Авкт пышел злобой:
  — Я вызываю тебя на поединок, шелудивый пес!
  Лавр посмеялся в ответ, упиваясь вновь приобретенной властью.
Авкт не унимался:
  — Ты небось утаил от них как тебя, грязного илота мальчишку, подобрал Квинт в Спарте. Как он спас тебя из лап местного спартиата, глумившегося над тобой..
  — Молчи крыса! Ты ничего не знаешь об этом!
  — И такого человека вы поставили над собой?
  Солдаты замешкались.
  — Схватить его! — но никто не шелохнулся, тогла Лавр в ярости заорал басом, — Быстроо!
  Ближайшие воины вышли из оцепенении и попытались схватить Авкта, но тот был намерен сражаться до конца. Образовалась потасовка в которой Авкта обезоружили и свалили в снег.
  — Все, теперь держите его.
  Автку сняли шлем. Но он не наклонялся. После сильных ударов по голове Авкт застонал, кровь из носа и ран сочилась алой струйкой.
  — Квинт отомстит вам, вы не уйдете от возмездия римского зако..а—а..
  Сильный удар мечем отсек голову враз.
Лавр вытер меч от крови:
  — Вынести трупы наружу! Разбирайте форт на огонь, сегодня мы наедимся вволю.
  Но не пронеслось радостного солдатского восклицания, как ожидал Лавр.

19

Луций ждал до вечера, но ничего так и не изменилось. Варвары больше не появлялись. Солдаты наловили множество мышей, крыс; благо в таких теплых условиях их было в избытке.
Смола для факелов почти иссякла. И солдаты поднялись наверх пещеры, свет луны призрачно освещал огромный зал. Солдаты так привыкли к исходящему теплу пещеры, что поснимали лишнюю поддоспешную одежду. Впервые за долгое время солдаты поднабрались сил.
С тех пор минуло уже три дня и Луций, так и не дождавшись никаких вестей от Квинта, планировал идти вглубь пещеры за своим командиром.
Но этому помешала из ряда вон выходящая ситуация. Дозорные будучи на чеку нашли замерзших и вкрай обессиливших гарнизонцев лагеря числом в пять человек.
Еще немного и их постигла бы страшная участь быть промерзшими насквозь в этой неизвестной ойкумене.
Они потеряли голос и какую либо искру во взгляде.
Их отогревали и кормили два дня, пока Приск Эбурн, бывший в числе беглецов, не рассказал о неблагоприятных событиях постигших лагерь. Выслушав его, Луций и деканы крепко задумались над дальнейшим планом действий. Одно было понятно точно, силы их были невелики и разделяться было нельзя. Вопрос стоял неоднозначный: пойти в поход за Квинтом и с подмогой пойти на захват лагеря, или же сразу идти на лагерь не дожидаясь командира?
Так же Приск поведал о том, что ночью они видели красный глаз. Он постоянно сопровождал их по ночам, взирая на них с горных круч, как будто для него не было преград. А в последнюю ночь, когда на жалкую группку потерявшихся напала смертельная усталось и они заснули, поутру обнаружили окровавленные следы вокруг стоянки. Одного из них растерзал тот призрак ночи.
  — Это он, это он и был.. и тогда и сейчас, — причитал Приск с опухшим лицом.
Ему было трудно говорить, опухал язык. Спешно убегая, Приск и горстка солдат, оставшаяся верными Квинту, не успела захватить даже самого необходимого. В частности Приск все четыре дня ходил без шапки, укрываясь лишь продуваемым ветрами плащом с капюшоном.
  Луций решил идти на Лавра, нужно было в первую очередь покарать изменника.
К походу готовились серьезно. Были срублены все чахлые деревца, которые росли на склоне, так же было выловлено всё, что движется. Менять столь теплое место на жгучий холод никому не хотелось, но другого выбора не было.
На утро Луций выступил.
Морозы стояли небывало суровые. Снегопадов и бурь к их счастью не было. Через три дня остатки армии пришли к холму, там и разбили лагерь.
До него было полдня пути, поэтому Луций решил идти ночью, чтобы рано утром застать Лавра врасплох.
Прошла неделя с тех пор как произошел бунт в форте. И Луций рассчитывал на внезапность. Благодаря снятой одежде с погибших товарищей солдатам удалось избежать серьезных обморожений.
В лагере же, после мятежа солдаты неконтролируемо принялись жечь стены форта для обогрева. Наевшись вдоволь жаренной слонятины, гарнизонцы лишили себя большей части стены в первый же день. Но радость от победы была недолгой, на следующую ночь они узрели своего настоящего противника, о котором предупреждал Авкт. Лавр, шаткая власть которого и держалась на вседозволенности солдатам, уже не мог повлиять на ситуацию. Остатки гарнизона забились в еще не разобранные части форта, только лишь бы черная смерть не тронула их.
Теперь-то Лавр понял, с какой опасностью они столкнулись. Другой проблемой были не прекращающие дуть ветра. Лишившись укрытия, прятаться было больше негде. Остатки стен начали переоборудовать и делать из них лагерь меньшего размера. Лавр так же запретил жечь стены под страхом смерти. Солдаты были недовольны, но понимали своё патовое положение. Волк нападал молниеносно и появлялся ниоткуда и так же уходил, предугадать его появление было невозможно. Он пожирал солдат. Паника в рядах возрастала, перерастая в открытое недовольство Лавром. Каждый впитывал ужас страха к этому призраку ночи. Каждая клеточка чувствовала и вибрировала при приближении существа.
Соорудив из остатков форта нехитрое помещение, в виде домика, солдаты заперлись в нем и наружу больше не выходили. Окончательно отрезанные от мира, они каждый день платили кровью. Сначала принесли в жертву волку слабых, затем после жестокой поножовщины, определился остальной порядок. Лавр и Пуденций остались последними. Оставшись вдвоем, каждый из них понимал, что настанет и их очередь. Но кто будет первым? Каждому хотелось пожить подольше. Лавр после нешуточной борьбы убил Пуденция. Так опцион остался последним.
Луций выступил рано утром. Совершив марш-бросок, солдаты распыленные и разгоряченные движением, готовы были встретить врага во всеоружии, но лишь заметенные снегом руины лагеря предстали перед их взором.
Луций и солдаты аккуратно пробирались по вымершему лагерю. Отдаленно похожее на домик строение было единственным, напоминанием о стоянке римлян. Откопав его от снега, они обнаружили полуживого Лавра. Его жалкий вид вызывал отвращение. Он как собака забился в угол, думая что зверь пришел за ним. Он плакал и скулил.
  — Поднимайся жалкий кусок дерьма! — гневно закричал Луций вглядываясь в щель, — сломать!
  Дверь оказалась крепкой и солдатам пришлось немного повозиться с ней. Засов с треском разлетелся и солдаты вошли внутрь
Лавр лежал и обессиленно повернул голову, на выражении лица которого отпечатался ужас.
  — Луций! Это ты?
  — Вставай изменник, ты будешь предан суду!
  — Существо! Оно придет уже скоро! Оно убьет всех нас! — голов Лавра дрожал.
  — Мятежник! Вывести эту сволочь на улицу!
  Солдаты подняли обмякшего опциона. От него пахло нечистотами.
  — Обгадившийся трус!
  — Прости меня Луций!
  — Ты уничтожил гарнизон, ты убил своего командира! Тебе нет прощения! Раздеть его!
  Его нагого вывели на снег и привязали к столбу. Его ноги мучительно обжигались стынью. Луций бил Лавра плеткой, что было сил. Вся спина опциона была в ошметках.
  — Убей меня Луций!
  — Нет, тебе не будет легкой смерти. Я знаю, чего ты боишься, да, именно его.
  — Луций пощади! Убей меня сам! — голос Лавра сбивался и переходил на визг.
  Лавра заточили в домик, но дверь оставили открытой.
Луций принял решение уходить с этих проклятых мест, дабы попытаться спасти хотя бы оставшуюся горстку.
  — Мы идем домой..
Квинт, тем временем, с остатками бойцов, исследовал тоннель за тоннелями, которым не было конца. Тоннели разветвлялись на множество других направлений. Римляне делали засечки на стенах, помечали путь, чтобы не потеряться. Влажный воздух и все увеличивавшаяся температура, по мере углубления, создавали трудные условия для дыхания. Многие солдаты кашляли и задыхались на ходу, отчего продвижение сильно замедлилось. Многих, из-за постоянного головокружения, рвало. Хотелось вздохнуть чистым прохладным воздухом. Пот застилал глаза, вся одежда насквозь промокла. Донимали вши, из-за чего некоторые зачесывали кожу до мяса. Ресурс факела уменьшался быстро, запасов смолы оставалось мало. После суток скитания у некоторых не выдерживало сердце. Умирали в страшных болях, жадно хватая воздух как рыбы на суше, но ничего поделать было нельзя, группа двигалась дальше.
Из еды редко попадались крысы. Из питья были лишь капельки на пещере, которые слизывали прямо с камня, либо собирали в шлемы. Вскоре счет времени потерялся вовсе. Всем казалось, что они уже тут находятся целую вечность, еле-еле передвигая ногами и телом. Из-за большой влажности, факел горел очень тускло. Вскоре он потух. Кромешная тьма. Группа остановилась.
Они оказались заточены и заживо похоронены на большой глубине.
Все солдаты покорно смирились со своим концом. Но как бы Квинт не призывал бороться до конца, его призыв не возымел ничего, кроме тяжелых хрипов. И тогда ему ничего не оставалось делать, он на ощупь отправился один в неизвестность. И вряд ли он рассчитывал на спасение, но он не сдавался. Примипил шел медленно, выверяя каждый шаг, постукивая огарком факела у себя под ногами. Ноги были ватные и слабые, он шел вдоль тоннеля, облокачиваясь рукой о стену.
Квинт видел в кромешной тьме красное круглое свечение, где то в дали. Оно резко появлялось и так же резко исчезало. Квинт не знал что это, но это было единственным ориентиром для него. Страшный рык пронесся по пещерному своду. Квинт вздрогнул. Красный глаз несся во весь опор на него. Он выставил меч перед собой. Сильный толчок сбил Квинта с ног. Неприятный хруст отдался в руку, но Квинт упал и ударился головой, сознание покинуло его изможденное тело.
Группа Луция шла назад, по знакомым местам. Равнинный пейзаж был однообразен, но чутье их не подводило. На их пути не было ничего интересного и нового, лишь ровная белая гладь вокруг. Снегопады, холод и мороз не могли остановить воодушевленных солдат. Даже обмороженные, они из последних сил верили в мечту — прийти домой героями, обнять родных. Каждый из них мечтал посмотреть в глаза жене по приходу, и взять на руки детей и удивиться как они выросли за два года отсутствия. Их грела мысль о награде за проявленные заслуги перед Римом, о всеобщем почитании. Ведь за свою разведывательную миссию они накопили очень много информации о землях по ту сторону границ Римской республики.
Минула неделя, конца и края снежной пустыне не было. За это время пришлось похоронить две трети солдат. Выжившие же были в ужасном состоянии. Сердца их наполнились поражением и неизбежностью неотвратимого. Они бесцельно шли вперед день за днем. Никто из них не питал больше никаких надежд.
  — Не может быть! Этого не может быть! — простывшим голосом просипел Луций.
  Стояла брань, солдаты не верили своим глазам — впереди был их разрушенный лагерь, заметенный доверху, лишь ледяные валы резко выделялись буграми.
Квинт периодически приходил в себя, у него сильно кружилась голова и было плохое самочувствие. При попытке встать — рвало. Он лежал пластом, почти не шевелясь. Нащупав рукой небольшую струйку родника, он жадно припал к нему. Так он пролежал пару дней, пока ему не полегчало. Квинт помнил, откуда пришел красный глаз. В ту сторону он и отправился. Через время он наткнулся на узкий лаз. С трудом протиснувшись в него, примипил полез, корни растений мешались, стоял запах земли и подпола. Температура постепенно понижалась. Квинт выбрался наружу. Воздух ошпарил лицо обжигающим холодом. Квинт не мог надышаться. То время, проведенное им в пещере, сделало вместо сильного командира — слабого, полуслепого и больного человека.
У него выпали многие зубы и волосы, кожа побледнела, глаза помутнели. Но, не смотря на это, он выбрался наружу спустя дни скитаний в подземелье. Беспросветная ледяная пустыня все так же простиралась до горизонта.
Квинт припал к снегу, его лохмы трепыхало на ветру, изо рта еле-еле шел пар. Квинт лежал и уже ничего не чувствовал. Он представлял себе, как пришел домой после многих месяцев скитаний на лазурный берег Средиземного моря. Аккуратно сняв и сложив триумфальное одеяние на песок, он с разбегу нырнул. Игривые волны слегка покачивали тело.
На берегу он заприметил ту девушку. Она была в белой тунике. Ее босые ноги оставляли на песке миниатюрные следы. В ее взгляде читалась радость, а ее застенчивая улыбка пряталась за прядями длинных каштановых волос. Она остановилась. Волны зарывали ее ноги в песок, пеной окутывая ее длинную тунику.
  — Здравствуй, Флавиус Квинт, наконец я тебя дождалась, — в ее выражении лица читалась нескрываемая радость.
Он вышел из воды, капельки моря как жемчужены блестели на мускулистом теле, покрытым шрамами, под жарким солнцем. Квинт посмотрел в ее глаза и ничего не ответив, улыбнулся. Взял ее за руки и крепко обнял, уткнувшись носом в ее волосы, шумно вдохнув ее запах.
Она обняла в ответ. Они простояли так около минуты и пошли  держась за руку, не спеша, через весь пляж, о чем-то оживленно беседуя..



СЛОВАРЬ

Центурион - сотник

Опцион – помощник центуриона, как правило, им являлся младший центурион

Контуберний – отряд из 8-10 человек в римской армии

Тессерарий – должность помощника центуриона, выполнял функции начальника охраны
Примипил – фактически являлся помощником командира легиона, занимая положение после легата и шести военных трибунов имел право участия в военном совете, как впрочем и другие центурионы первой когорты

Префект претория - одно из высших должностных лиц в Римской империи. Эта должность поначалу предполагала только пост командира преторианской гвардии, но постепенно префекты претория расширили свои правовые и административные полномочия, становясь ближайшими помощниками императоров

Фурка – походной шест к которому крепился вещмешок, пилум и т.д.

Корницен – трубач

Сигнифер - младший офицер в древнеримской армии, нёсший эмблему когорты, манипула и центурии — сигнум

Илот - в древней Спарте земледельцы, находящиеся на промежуточном положении между крепостными и рабами

05.08.2018