На страже замка и его хозяина глава 18

Колыбельная банши

Соня пришла в себя быстро, в горле нещадно саднило, болели колени, ладони и как это ни странно мышцы живота, словно она ими толкала свой крик. Вокруг было все так же темно, грязно, мокро и холодно, изменилось лишь одно — её обнимал Зубастик. Банши не видела, как мальчишки выбрались из ловушки, но была рада, что у нее все получилось. День прожит не зря, и она снова не чувствует чернокнижника. Кстати, о нем. Девушка начала взволновано озираться по сторонам в поисках подопечного. Раз нельзя почувствовать, значит, нужно увидеть. Нигде нет! Сердце жалобно заныло — неужели она не успела?! От этой мысли становилось дурно и хотелось выть, словно она не банши, а волк или пес.

      — Где Эрик? — Соня закашлялась. Это, что, её голос?! Такое ощущение, что говорит прокуренный сорокалетний мужик! Если от этого нет лекарства, она точно больше рот не откроет.

      — Я здесь, — послышался голос позади. — Просто побеседовал с нашим другом, решившим, что нам не стоит покидать катакомбы, — чернокнижник внимательно оглядел своего опекуна. На первый взгляд цела и почти невредима. Разве что голос немного пострадал, но это поправимо. — Больше он нас не побеспокоит. Так сказать, все понял и осознал, что был не прав.

      — Это хорошо, — Зубастик все понял и был доволен тем, что маг отомстил и устранил угрозу. Если бы этого не сделал Эрик, то пришлось бы ему. А все потому, что нельзя оставлять в живых того, кто однажды уже пытался тебя убить. Такого стоит разорвать и сожрать. Судя по запаху крови, часть из этого Эрик сделал. — Теперь мы можем пойти домой.

      — Да, можем, — чернокнижник присел рядом с Соней. — Двигаться можешь?

      Девушка с трудом кивнула. Говорить не хотелось, у нее не было ни сил, ни желания делать это. И вообще, сейчас она могла думать лишь о тепле родного чердака, надежности замка и том, что ей не нравится передвигаться по Этерции. Все обошлось, оба мальчишки целы, так что можно тихо поплакать и поскулить. Ей нужно это пережить и переварить, попытаться забыть, что её снова чуть не прикончили. К этому невозможно привыкнуть, сейчас это так же страшно, как и первый раз.

      — Отлично, тогда пора возвращаться домой. У нас еще полно дел. По крайней мере, про меня это точно.

      Соня снова лишь кивнула, она не хотела ни во что вникать, ничего знать, ничего слушать. Нужно лишь пережить это, осознать, а после проснуться, словно ничего не произошло. Все обошлось, но это ее снова будут мучить кошмары. Все больше банши хотела, чтобы её подопечный снова стал взрослым человеком, способным самостоятельно решать все проблемы. За взрослого чернокнижника она точно волноваться не будет… Ну, или будет, но чуточку меньше. Пусть так — все равно будет легче.

      Все-таки Этерция странное место. С одной стороне здесь много знакомого и похожего на родной мир, но в то же время все не так, все как-то странно и страшно. Другая культура, другие традиции и законы — Соне было тяжело привыкнуть. И все же, несмотря на все пережитое, несмотря на непонимание и страх, девушка чувствовала, что новый мир все больше принимает её, а она отвечает ему тем же. Интересно, у Зубастика так же? Его народ вечно скитается от одного мира, к другому, уничтожая и убивая. Надо будет, как-нибудь обсудить это с ним, может быть, станет легче, ну или хотя бы, немного понятней, как жить дальше. Ну, а пока стоит поторопиться и добраться до замка. Ей одиноко вдали от него. Как ни крути, но она все еще охранная система и ничто это не изменит. Это ни хорошо, ни плохо, просто факт, с которым нужно считаться.

***

      Наконец-то они дома! Соня готова была целовать пол и стены! И как только она могла когда-то считать замок ужасным местом?! Он идеален! До чего же приятно чувствовать, что все обитатели замка на своих местах, а за время её отсутствия ничего не изменилось. Банши была счастлива! Её даже не пугала перспектива, каким-то образом чистить свой белый меховой плащ. Оставлять его в нынешнем состоянии точно нельзя. Очередная проблема, которую никто, кроме нее не решит.

      — Когда отдохнешь, зайди ко мне, — велел чернокнижник, сразу направляясь к лестнице. Он намеревался поработать — ведь тушки ратсуто, которые теперь останутся у него, требовали внимания. Их нужно выпотрошить и законсервировать, только так можно будет длительное время пользоваться ими. Так было всегда, а жизнь магов полна трудностей и опасностей, лишает свободного времени, заставляя постоянно трудиться. — Я приготовлю тебе лекарство для голоса. Все лучше, чем слышать твое бурчание. Оно меня пугает.

       Банши лишь тяжело вздохнула, её и саму пугал собственный голос, поэтому она молчала всю дорогу и намеревалась продолжать это делать. Как же она устала! А ведь уже забрезжил рассвет. Плевать на все! Соня твердо решила, что ничто и никто не заставит больше не заставит её выбраться из кроватки. Ей нужен сон, и она его получит. Девушка слабо, почти что вымученно улыбнулась — она вернулась домой, и это прекрасно.

      — Мне пойти с тобой? — тихо поинтересовался симбионт. Он не нуждался в отдыхе, но понимал, что нужен банши. К тому же, в ее обществе легче думается, а подумать было о чем, ведь Тир сегодня проявил себя. Это может быть опасным, ведь мальчишка оказался на удивление силен. Нельзя оставлять это без внимания. Нужно будет обсудить это с Эриком. Позже… Сейчас он нужен Сонечке.

      Банши безмолвно кивнула. Ей было нужно присутствие друга, его крепкие объятия и легкий запах зелени и цветов, ощущение того что рядом кто-то родной. Кто, как ни Зубастик подойдет на эту роль лучше всего, он как любимая игрушка, с которой так уютно и спокойно спать.

Три следующие недели пролетели тихо и спокойно, никто даже не вспоминал о неудачной работе и ловушке, которую устроил им маг. Соня сама не поднимала эту тему, предпочитая обо всем забыть и не думать; так намного проще, да и не станет её никто осуждать. Главное, что они снова дома, вновь под надежной защитой каменных стен. Банши было спокойно в этом месте, ставшем домом. Все было так, как и должно. Чернокнижник занимался исследованиями, Мэри ворчала и управляла замком, банши слонялась по замку, посещала уроки вокала от Терлака и Тук-тука, а еще читала книги, стремясь лучше понять Этерцию и то, чего стоит ожидать дальше. Казалось, что ничего не произошло, и ничего больше не случится, все будет точно так, как и должно. Чего еще желать? В некотором роде Соня даже была счастлива, ровно настолько, насколько это возможно. Единственное, что пока что вызывало тревогу, так это поведение Зубастика, ставшего неразговорчивым и замкнутым. Временами девушке даже казалось, что на нее смотрит не верный друг, а Тир, тот самый мальчишка, чей взгляд её напугал. Возможно ли это? Сам симбионт не желал отвечать на расспросы и горячо заявлял, что все в порядке. Верить этому банши не собиралась, но ничего предпринять не могла. У нее нет достаточных знаний, да и настаивать на своем она не умела. У нее не хватит духа прижать Зубастика к стене и заставить все рассказать. Единственное, что она могла — обратиться к Эрику.

      Что ж, самое время заняться делом и все выяснить, в конце концов, на её попечении два подростка с весьма необычными проблемами и характерами. Она любит их, так что обязана сделать все, чтобы с ними ничего не случилось. Соня неуверенно постучала в дверь кабинета чернокнижника и не дожидаясь разрешения вошла.

      — Привет, нам нужно поговорить, — в кабинете почти ничего не изменилось с того момента, когда она была здесь последний раз. Разве что хлама и мусора стало больше, да и запах был не самый приятный.

      — Сейчас не лучший момент, — ответил маг, не отрываясь от книги, в которую тщательно что-то записывал. Охота на ратсуто была проблемной, он потратил много сильных и редких заклинаний, так что настало время вновь заполнить магией страницы книг. Чем тщательней подойти к этому этапу, тем проще будет выпустить заклинания на волю в будущем.

      — Он никогда не будет лучшим, — безразлично пожала плечами банши, устраивалась на стуле. Не совсем удобно, но кресла были завалены каким-то бумагами и непонятными вещами, прикасаться к которым не хотелось. Магия не такое уж замечательное и увлекательное занятие, в Этерции уж точно. Нет, от этого она предпочитает держаться подальше, вот только, не всегда это получается.

      — Хорошо, — вздохнул чернокнижник, убирая перо в сторону. Раз Соня все равно не отстанет, лучше прерваться и выслушать её. В его работе нельзя допускать ошибок нельзя, так что если не удается полностью сосредоточиться на работе, её лучше не делать вовсе. — Что ты хотела?

      — Меня волнует Зубастик и Тир.

      — Тир? — маг напрягся.

      — Да, иногда мне кажется, что он проявляется. Это сложно объяснить, просто что-то во взгляде Зубастика меняется, он становится чужим и пустым. Мне кажется, он понимает, что что-то не так, но не говорит, пытается справиться сам. Может, оно и к лучшему, может, мне не стоит совать нос, куда не следует, но я не могу так. Понимаешь?

      — Понимаю, — Эрик откинулся на спинку кресла, погружаясь в раздумья. Тир был идеальным телом для симбионта, но в то же время мальчишка сам по себе опасен. Чернокнижник надеялся на то, что симбиоз исправит положение, но, похоже, все проходит не так гладко, как хотелось бы. Нужно принять меры, и чем раньше, тем лучше.

      — И это все, что ты можешь сказать? — банши с трудом подавляла раздражение. Она пришла за помощью, но вместо этого её удостоили лишь сухим: понимаю». А что он понимает? Что?

      — Я сам разберусь с этим, — заверил маг.

      — Хорошо, но я хочу знать, что происходит, — упрямо заявила Соня. — Я и так плохо сплю, и дальше находиться в неведении не хочу и не могу. Просто расскажи, что творится, я не стану вмешиваться и мешать. Если я чему и научилась за то время, что нахожусь здесь, так это тому, что лучше не проявлять инициативу и все доверить профессионалам. Ты маг, подобные проблемы — твоя забота, но мне нужно знать. Что не так с Тиром? Дело ведь в нем, так?

      — Да, дело в Тире, — подтвердил чернокнижник. Придется все пояснить, ну, а после побеседовать с Зубастиком и попытаться помочь ему. Если Тир возьмет верх над телом, если захочет сделать это, у них у всех будут большие проблемы. Вообще весьма странно, что такой, как этот мальчишка проявляет интерес к жизни. Это не свойственно таким, как они. Видимо, что-то произошло, некое воздействие. Остается лишь понять, что именно случилось и устранить раздражитель.

      — Этого все еще недостаточно для того, чтобы мне успокоиться, — Соне снова захотелось либо выпороть, либо поставить Эрика в угол. Пусть он вел себя так не специально, но это не повод все спускать на тормозах. Ей нужна информация и она её получит. Если потребуется даже закричит, чтобы дать понять, что она настроена решительно.

      — Не торопи, — недовольно проворчал чернокнижник. — Мне нужно подобрать слова так, чтобы ты могла понять. Все не просто. Даже жителю Этерции это может оказаться непонятно, а тебе и подавно. Для обычных людей, несведущих в магии, он просто болен, они уверены, что рассудок его поврежден при рождении, что осталась лишь оболочка, а душа мертва. Жалкий калека. Но маги знают, что в таких, как Тир, сокрыто нечто большее и это нечто может быть опасным. Тир идеальный сосуд для симбионта, а Зубастик вполне способен сдерживать его… Увы, что-то пошло не так…

  Соня точно знала, что никуда не уйдет, пока не её любопытство не будет удовлетворено. Это не блажь, не прихоть, а необходимость, ведь ее друг может пострадать. На судьбу мальчишки-носителя ей, по большому счету плевать, и угрызений совести по этому поводу девушка не испытывала. Да и беспокоиться за всю Этерцию и её обитателей, она точно не собирается, и без того проблем предостаточно. Размышляя об этом, банши ждала объяснений мрачного чернокнижника, а Эрик все молчал, смотрел куда-то вдаль. В тот момент, когда девушка решила, что над ней издеваются и ждут, когда она сдастся и уйдет, чернокнижник, наконец, соизволил заговорить.

      — Понимаешь, есть особенные люди, они живут в своем внутреннем мире. Я уже говорил тебе об этом. Кажется, что это угроза лишь для самого такого человека, ведь он все равно, что игрушка. Что ему скажут, то он и делает, не чувствует боли, точнее не реагирует на нее. Над такими людьми можно издеваться, глумиться, превратить в раба, который будет чем-то вроде зомби, только этого нужно кормить и он не разлагается. Все просто — эти люди жертвы, они больны. Когда-то даже считалось, что они жертвы магии, такой, какую использую я или некоторые другие магии. Это гипотеза давно разбита в пух и прах, но некоторые до сих пор считают, что души таких детей похищают маги Коветна.

      — Хорошо, что в этом не только чернокнижников винят, — хмыкнула девушка. Что ж, новая порция информации о предрассудках Этеции не повредит, но на не объясняет, что творится с Зубастиком и почему её так пугает сам Тир.

      — Да, это просто замечательно. Вот только эти дети не жертвы, скорее уж наоборот. Их души невероятно сильны, у них обширный магический запас, который они копят, не используя. Если бы они не были замкнуты в своем внутреннем мире, то могли бы стать великими магами, лучшими среди всех, могущественными настолько, что архимагам Ковена пришлось бы подвинуться. Но им это не интересно, их души существуют совершенно на ином уровне, нежили наши. Никто не знает, что у них на уме, но любой маг с уверенностью скажет, что когда такой человек, как Тир, начинает интересоваться внешним миром, жди беды. Для них не существует законов или правил, только собственные желания и они еще никогда не были направлены на благо человечества. Они копят в себе магию, превращаясь в нечто вроде живого артефакта, в определенный момент уровень магии становится настолько высоким, что происходит взрыв.

      — Взрыв? — Соне стало не по себе. Это что же получается, в замке находится живая бомба? Так мало этого, теперь её Зубастик соединен опасным человеком. И о чем только думал Эрик, когда все это затевал?

      — Да, последний раз, когда это произошло, был уничтожен небольшой городок, с населением более пятидесяти тысяч человек.

      — Тогда почему вы не держите под контролем таких детей, почему их продают попрошайкам, где над ними измываются? — банши хотелось задать этот вопрос иначе, но она сдержалась, чтобы самой себе не казаться ужасным и жестоким человеком. Что может быть хуже, чем спросить, почему не убивают опасных детей? Самой мерзко.

      — Все не так просто, — пожал плечами Эрик. Его мало волновала проблема таких, как Тир, ведь его это практически не касается. — Таких детей непросто найти, к тому же они долго не живут. Взрывы происходят редко, еще реже они проявляют интерес к реальности. Мы все в относительно безопасности, к тому же Тир идеальный носитель для твоего симбионта. Ему не пришлось бороться за тело, к тому же Тир обеспечивает Зубастику постоянный запас пищи. Ты же в курсе, что твой сорняк питается магией? Так вот Тир это все равно, что удобренная клумба для него.

      — Это все хорошо, — банши судорожно вздохнула. — Зубастик будет поглощать излишки магии носителя, так Тир не взорвется, он контролирует тело, так что мальчишка не проявит интерес к реальности, и не навредит всем нам. Но, что тогда не так? Почему, мне начинает казаться, что на меня смотрит он, а не Зубастик.

      — А сама-то как думаешь?

      — Я жду ответа от тебя, а свои догадки оставлю при себе, — Соня повысила голос. А что еще ей оставалось? Как еще донести до чернокнижника, что с ней творится, как хреново у нее на душе? — Хватит уже разговаривать со мной, как с идиоткой. Я не привыкла ко всему этому и не уверена, что когда-нибудь приспособлюсь. Я стараюсь, как могу, но мне тяжело все понимать и делать правильные выводы! Неужели это так сложно понять?

      — Прости, — мальчик подошел к девушке, положил руку на её подрагивающее плечо, словно пытаясь поддержать. Снова это странное чувство. Эрику не нравилось ощущать себя виноватым — это ему не свойственно. — Тир начал проявлять интерес к реальности. Полагаю, что это произошло в катакомбах, когда Зубастик испугался. У него была паника, это могло повлиять на душу носителя. Это логично и объяснимо. Чего я не понимаю, так это почему мальчишка не успокоился и продолжает проявлять себя. Это странно, Соня и мне нечем тебя успокоить. Нужно провести диагностику, проверить зубастика, попытаться убедиться в том, что он крепко укоренился в теле Тира.

      — Почему все не может быть просто? — всхлипнула банши. Как же хочется, чтобы её обняли и пожалели, сказали, что не о чем волноваться, что все будет хорошо. Увы, Зубастик сейчас сам нуждается в поддержке, а чернокнижник не способен на подобное, даже с чувствами Мэри. В такие моменты руки пускаются, и даже шевелиться не хочется, только рыдать и завывать от безысходности.

      — Без понятия. Это можно лишь принять и попытаться решать проблемы по мере их поступления. Твой друг сильный сорняк, от него так просто не избавиться. Он будет бороться за тело, выкачивать из Тира магию, нам же остается лишь немного ему помочь, — маг не желал думать, что просчитался, предпочитал верить в то, что симбионт не подведет его, справится с Тиром. Если нет, он снова поставил мир на грань, за которой катастрофа. Странно, но это снова его не заботит…

После разговора с чернокнижником, Соня пребывала в скверном настроении. Банши не сомневалась в том, что Эрик не все ей сказал, и от того было еще боле волнительно. Да, Зубастик сильный сорняк, он уже доказал это, к тому же он умный и проворный, в случае необходимости снова сможет стать семечком, но девушке не хотелось бы доводить до крайности. Жаль только, что она ничего не может изменить или помочь, как пояснил маг, её крик здесь не поможет. И вообще, над голосом нужно работать — зелье хотя и вернуло привычное звучание, но все равно, каждое слово причиняло дискомфорт. Каждый раз, когда она думает, что чего-то достигла, оказывается, что этого недостаточно. Нужно продолжать изучать себя, тренироваться, готовиться к новым неприятностям, чтобы в следующий раз голос сработал, как надо и она не потеряла при этом сознание.

      — Соня, а вот и ты. Я уже обыскался, — прямо перед банши возник довольный безликий. На удивление девушка уже давно научилась распознавать, в каком настроении находится её мутный друг и что ощущает. — Тебя нигде не было, а у нас занятие по вокалу намечено. Нельзя их пропускать, иначе твой дивный голосок никогда не войдет в полную силу.

      — Я ходила за детьми, нужно было забрать их из катакомб, — вздохнула Соня. Ну вот, опять глаза на мокром месте! Эта физиология с каждым днем раздражает все больше. Никаких носовых платков на её рыдания не хватит, они просто не успевают высохнуть.

      — Что-то случилось?

      — Их пытались убить, но теперь все обошлось, так что давай перейдем к занятиям, — ей не помешает отвлечься, и поработать над собой, чтобы в следующий раз её голос подействовал быстрее. — Вот только горло немного саднит.

      — Ясно, — Терлак несколько мгновений был в замешательстве, но все же смог взять себя в руки. С тех пор, как он стал более свободен, многое изменилось, даже появились мечты о том, что он сможет стать свободным духом и покидать замок. Сейчас же он слишком многое пропускает. А ведь его познания могут помочь, направить и повлиять на ход событий. — Ну, с горлом мы разберемся. Мэри с радостью приготовит для тебя горячее молоко с маслом и медом, сразу полегчает. Что же касается остального — это предсказуемо. Пока Эрик не станет совершеннолетним, за его головой будут охотиться все, кому не лень. Не думаю, что его, действительно, хотели убить, скорее уж доказать, что он нуждается в бдительном присмотре мага.

      — Снова все сводится ко мне, — печально вздохнула девушка, уже сама начиная сомневаться в том, что справится с задачей, которую на нее взвалил маленький чернокнижник.

      — Нет, Соня, не заблуждайся, не к тебе, — безликий галантно взял банши под локоть, увлекая за собой. За разговором, они смогут добраться до музыкального зала. До чего же приятно парить с кем-то вместе. Это не одно и то же, чем когда рядом кто-то идет. — Все сводится к нашему хозяину, к его магии и наследию рода Кроу, в том, что создал отец Эрика, да и сам наш чернокнижник. Он это тщательно скрывает от других, но многие из заклинаний и артефактов, которые приписывают его отцу, создал сам Эрик.

      — Зачем это скрывать?

      — Чтобы его не заставили опытом делиться.

      — А что, могут?

      — Еще как, здесь с этим строго. Многих это не смущает, ради того, чтобы купаться в лучах славы и восхищения, войти в историю, они готовы поделиться опытом. Но наш хозяин не такой. Он предпочитает уединение и затворничество.

      — Я это заметила… — она устала, устала от всего и даже от самой себя, от постоянных слез и переживаний, но вместе с тем, осознавала, что без этого её жизнь станет пустой. — Скажи, это когда-нибудь закончится?

      — Когда Эрик повзрослеет.

      — Но ведь тогда начнутся новые проблемы, так?

      — Хотел бы я сказать, что это не так, но не могу. Кроу всегда умудрялись притягивать неприятности. Эрик не исключение, достаточно прошлый случай вспомнить, чтобы осознать это. К тому же, не забывай о проклятье рода Кроу. От него даже затворничество не спасет.

      — Да уж, невеселые перспективы. Даже не хочется, чтобы он взрослел.

      — Не думай об этом, проблемы нужно решать по мере поступления.

      — Эрик сказал то же самое, — разговор с Терлаком успокаивал, возвращал в душу утраченную гармонию. Этот бывший эльф знал, как и что сказать, делился своим опытом — настоящий друг.

      — И это правильно. Он себя знает, как никто другой, а потому осознает, что не избежит своей судьбы. Если постоянно об этом думать, можно стать нервным, злобным и омерзительным, намного хуже, чем сейчас. Именно поэтому он не думает об этом, не ждет, не вздрагивает от каждого шороха, — безликий распахнул перед Соней двери музыкального зала. — Проходи, располагайся. Я сейчас попрошу Мэри сделать молоко и вернусь. Нужно продолжить наши занятия.

      Банши слабо улыбнулась. До чего же приятно, когда о тебе заботятся, позволяют ненадолго позабыть о проблемах, обязанностях и угрозах, нависших над замком и его обитателями. Расслабиться и плыть по течению — идеальный план для нее. Она со всем разберется и претендентами в опекуны, и с желающими ограбить замок, и даже с Тиром, который, как оказывается ходячая бомба замедленного действия. В конце концов, она всегда может на них всех наорать и так решить проблемы. Нужно лишь перестать накручивать себя и думать о приятном. К примеру, о том, что через пару дней состоится судебное заседание и Рикардио ответит за попытку её убийства. Его не казнят и не посадят, но зато она станет богатой женщиной, к самому провинившемуся магу приставят куратора, который будет контролировать каждый его шаг. Эти размышления немного подняли настроение Сони, теперь она вполне готова была полностью выложиться на новом занятии и спеть от души.

***

На некоторое время в замке чернокнижника воцарилось спокойствие и тишина. Все занимались своими делами, никто не вторгался: ни гости, ни воры, ни наниматели. Эрик занимался раздобытыми тушами ратсуто, которые теперь полностью в его распоряжении, а так же приготовлением различных зелий и порошков для клиентов. Зубастик большую часть времени заботился о своих маленьких, но уже таких полезных собратьях, а Тир снова исчез, почти не проявлялся и не доставлял беспокойства. Ну, а Соня с Терлаком продолжали свои занятия вокалом. Казалось, что жизнь нормализовалась и можно расслабиться, но чувство тревоги не покидало банши. Она нервничала, сама не зная отчего, а потому усиленно работала над своим голосом, и нужно признать, что теперь её вопли и крики начали напоминать пение. Еще немного и она станет оперной дивой.

      — Великолепно! До эльфиек тебе, конечно, далеко, но ты делаешь успехи! — похвалил свою ученицу безликий. Он не давал Соне спуска, постоянно утаскивал её в музыкальный зал, для него это была отдушина, возможность позабыть о том, что долгие столетия был вынужден довольствоваться библиотекой и книгами. Терлак сам себе начал напоминать энергетического вампира, что питается не кровью, а духовной энергией живых существ. Есть в Этерции и такие. — На сегодня закончим, не стоит перенапрягать связки. Они пусть у тебя и крепкие, но все же, нельзя петь целыми днями напролет.

      — Согласна, я и сама устала от этого занятия, — девушка вздохнула с облегчением и потянулась к кружке с травяным отваром, приготовленном Мэри. Благодаря нему горло переставало болеть, а голос хрипеть — идеальное для нее средство. Хотя есть у него и неприятное свойство, банши начала ощущать, что привыкла к терпкому вкусу отвара, и готова пить его постоянно. — Кстати, а почему Тук-Тук пропал?

      — Вернулся в шкаф, — спокойно ответил Терлак.

      — Почему?

      — Там ему самое место.

      — Хм… — Соня задумчиво почесала затылок. — Есть какие-то ограничения для скелетов? Ну, я в смысле, что его и раньше не было видно, а потому он появился, теперь снова исчез.

      — Ограничения есть для всех. Наш друг большую часть года находится в шкафу, просыпается только для того, чтобы помочь хозяину с работой и свести бухгалтерию. Он хотя и бывший раб, но оказалось, что у него дар бюрократа! Никогда не встречал никого столь же великолепно разбирающегося в налогообложении!

      — Значит, мы с ним не скоро встретимся, — печально всхлипнула банши. Только ей показалось, что у нее появился новый интересный собеседник, способный поведать множество жутких и мрачных историй о своем прошлом.

      — Ну, почему же. Скоро новый сезон заказов, так что придется ему вылезти из своего ящика. Пара месяцев и он снова будет с нами, — утешил безликий

      — Сезон? — Соня в очередной раз отхлебнула теплого отвара. Вкусно! И что самое главное, полезно.

      — Эрик — чернокнижник. В определенное время года для него всегда находится работа. Но сейчас не стоит забивать себе этим голову, со временем все сама узнаешь.

      — Не сомневаюсь. Мне ведь придется участвовать в этом деле.

      — Возможно. Пока хозяин не вернет свой нормальный возраст, ему стоит поостеречься.

      — Ясно… — Банши не смогла сдержать тяжелый вздох. Снова что-то сдавило грудь, заставляя ощутить себя глубоко несчастной и потерянной. Она старалась жить нормальной жизнью, свыклась с особенностями Этерции, хотя так и не смогла до конца понять их и принять, но в глубине души девушка понимала, что все не может закончиться так просто. — Как думаешь, они от нас отстанут?

      — Маги?

      — Да, они, — Соня ждала нападения, обмана, какой-то подлости. Это ожидание было хуже всего, оно изводило, терзало душу, не давало спокойно спать.

      — Не думаю. Скорее уж это затишье перед очередной попыткой заполучить доступ к замку. Несколько из них уже провалилось, впору задуматься о новой стратегии. Я бы так и поступил. Скажу больше, самые опасные враги Эрика еще не проявили себя, они выжидают, наблюдают, учатся на ошибках других.

      — И к чему мне стоит быть готовой?

      — Без понятия, Сонечка. И это хуже всего, мы не сможем подготовиться к новым неприятностям. Все, на что мы способны — подготовить твой голос, сделать из тебя настоящую банши. Кстати, чем сильнее голос и твои навыки управления им, тем дороже твоя цена.

      — О! Это радует! — усмехнулась девушка. — Вот только я теперь свободна, так что перепродать меня не получится.

      — Но согласись, тот факт, что ты стоишь с каждым днем все дороже, греет душу, — рассмеялся Терлак. Он не собирался впадать в депрессию и жить в постоянном ожидании неприятностей. Его опыт подсказывал, что это ни к чему хорошему не приведет. Нет. Он такой ошибки не допустит.

      — Еще как!

      Банши проводила друга и учителя по совместительству благодарным взглядом. Она была рада, что Терлак ничего от нее не скрывал, честно сказал, что стоит быть на стороже, а еще он тратил на нее свое драгоценное время. Если так пойдет дальше, она станет лучшей охранной системой во всей Этерции. Неплохие перспективы, еще немного, что в скором времени она сможет сказать, что сделала неплохую карьеру.

      — Соня, зайди ко мне! Живо!!! — раздался голос Эрика.

      — Начинаю жалеть, что разрешила пользоваться ему моими малышами, — буркнула банши, с недовольством смотря на рот, установленный в музыкальном зале. — И чего только ему от меня понадобилось? Явно он не премию мне выписать собирается.

***

Последнее время она слишком часто бывает в кабинете чернокнижника, и это начинало раздражать, ведь ей совершенно не нравилось это помещение. С каждым разом, банши замечала все больше неприятных деталей и мелочей, которые раньше не бросались в глаза. Здесь и конечности в банках, и сушеные пауки, всякие странные штуковины, походящие на орудия пыток. Соня предпочла бы, чтобы они с Эриком встречались в столовой или картинной галерее, в библиотеке или оранжерее, которую она снова забросила. И вроде бы заняться ей особо нечем, но лень все равно не перебороть.

      — Ну, и зачем ты меня вызывал, да еще командным тоном? — девушка даже не пыталась скрыть своего недовольства, даже руки в бока уперла, для пущей наглядности.

      — Нам нужна твоя помощь, — маг даже взгляд на нее не поднял.

      — Нам? — только сейчас Соня заметила, сидящего в углу Зубастика. Бледный симбионт казался больным, даже листики на его макушке завяли. А ведь с утра он был в полном порядке.

      — Да, нам, — чернокнижник соизволил оторваться от своего важного дела, и устало посмотрел на банши. Он не спал уже несколько дней, и это сказывалось на здоровье и состоянии мага, он отчаянно нуждался во сне и отдыхе, но пока что не мог себе этого позволить. — Ты же сама хотела знать, что с Тиром? Так вот, мальчишка решил проявить активность и пытается вернуть контроль над телом. Это плохо по нескольким причинам. Во-первых, это вредит Зубастику. Во-вторых, если он начнет жить реальностью, то может стать весьма разрушительным, ведь его не сдерживают такие понятия, как мораль, честь, благородство, закон, он будет делать все, что захочет и его магия достаточно велика, чтобы доставить море неприятностей. В-третьих, если Тир вернет себе контроль над телом, а точнее заполучит то, что раньше ему было не нужно, то это привлечет внимание Ковена. Поверь, у моих коллег возникнет множество вопросов. К примеру, почему я не прикончил мальчишку или не сдал его на эксперименты в Ковен, попросту не доложил о находке. Был бы я нормального размера, без проблем справился бы с подобными обвинениями и вопросами, но я у нас нуждаюсь в опеке, — Эрик скривился. — Так что нам все лучше держать в тайне.

      — А еще разобраться с Тиром, — тихо добавил симбионт. — К тому же, если мальчишка заберет тело, я снова вернусь в горшок или стану семечком.

      — Ясно. Нужно, чтобы наш носитель вернулся в свой внутренний мир и там остался. Но, что я могу сделать? Наорать что ли на него? — сердце екнуло и сжалось. Она не может потерять друга, не желает, чтобы у её подопечного были проблемы. Но в тоже время ей было жаль Тира, который ничего не видел в своей жизни. И все же, Зубастика и Эрика она любит и ценит больше, чем незнакомого пугающего мальчишку.

      — Нет, орать не надо. Это его не напугает, а вот замок трещинами пойдет.

      — Тогда что я могу сделать? На большее я не способна, — банши было не по себе, даже захотелось забиться в дальний угол, чтобы её не тревожили и все проблемы и неприятности прошли мимо.

      — Ошибаешься, голос банши способен не только на крик, у него множество самых разнообразных функций, — Эрик протянул Соне книгу о банши, которую та уже видела и изучала, но не заметила несколько важных пунктов. Оно и не удивительно, ведь в то время девушка только привыкала к новой себе, толком не умела читать, была напугана.

      — Да, способен, но я не умею. Вы не забыли, что я не полноценная банши? Я только недавно громкость научилась регулировать и направлять звук в нужное место. Это явно не то, что нам нужно! — девушка даже не взглянула на книгу. Сейчас явно не до чтения, лучше услышать, чего же от нее хотят. Так воспринимать и понимать намного проще.

      — Успокойся. Ты справишься, даже не думай сомневаться в себе, — Зубастик ободряюще смотрел на подругу. Соня всегда была такой: боялась, сомневалась, вечно плакала, но всегда делала то, что нужно. Она добрая девушка, любит и его, и Эрика, так что не допустит, чтобы все зашло слишком далеко.

      — Мне бы твою уверенность, — банши судорожно вздохнула, мысленно приказывая себе взять себя в руки. — Что мне делать. Говорите сразу, так будет проще.

      — Петь.

      — Петь?! — Соня вытаращилась на чернокнижника. Интересно, он бредит от усталости или случайно не то зелье выпил. На шутку это не похоже, ситуация не та, да и шутник из Эрика никакой. — Ты слышал, как я пою? Это хуже крика! Терлак, хотя меня и хвалит, но я-то вижу, что он затычки в уши вставляет. Как это может помочь? Вы не подумайте, я не против, но я не понимаю…

      — Ты должна не просто петь для тренировки голоса, нам нужна колыбельная банши, — пояснил чернокнижник. — Это разные вещи. Крик разрушает, убивает, приносит боль, способен лишить разума. Песня имеет другое воздействие, более благотворное. Колыбельная в твоем исполнении может отправить Тира спать на долгие годы, и мы решим нашу маленькую проблему. К тому же, если ты освоишь эту технику, мы сможем более эффективно бороться с нарушителями.

      — Колыбельная? Звучит безобидно…
 
      — Так оно и есть, — маг решил не упоминать о том, что ему придется создать заклинание тишины над всем замком и вокруг каждого его обитателя. Никто не должен был слышать колыбельную банши, ведь после этого можно и не проснуться вовсе. Но Соне об этом знать не обязательно, так будет меньше сомнений. — Я поговорю с Терлаком, он научит тебя нужной мелодии, так что уже завтра ты сможешь помочь своему другу. Ничего страшного или особенного. Бояться нечего.

      — Ну… раз другого выбора нет, почему бы нет, — неуверенно промямлила девушка. Впору молиться о том, чтобы все прошло гладко, а её дурное предчувствие не оправдалось.

***

 До чего же быстро бьется сердце! Соня ощущала себя просто ужасно, её буквально трясло от напряжения. Вроде бы ничего сложного, нужно спеть для любимого друга, не более. Песня простая,приятная мелодия, она с легкостью справится с этой задачей, но все равно волнение не покидало девушку. На её плечах большая ответственность — жизнь Зубастика и судьба целого мира. Это начинает напрягать! Банши уже начала задумываться о том, как обстоят дела в замках других магов. Если такое происходит везде, то впору задуматься о смене мира, ибо Этерция долго не протянет. Вот только найдется ли среди огромного многообразия безопасный мир? Везде хорошо, где нас нет, но стоит там появиться, как сразу же становится плохо.

      — Успокойся, соберись с мыслями и ни о чем не думай, — Терлак разминал тонкие изящные пальцы. Еще бы, ведь ему предстояло аккомпанировать банши и на этот раз это будет настоящая песня, а не просто распевка или крик. Это было приятно и вдохновляло, напоминало о том времени, когда он был эльфом.

      — А тебе не кажется, что последние два пункта противоречат друг другу?

      — Нет, сначала соберись с мыслями, а потом о них не думай, — усмехнулся безликий, сохраняющий завидное спокойствие и воодушевление. — Я тоже переживаю за судьбу нашего друга, и поверь, меня не устроит взрыв, который затронет наш замок. Я в отличии от тебя привязан к этим стенам. Даже, если останутся лишь руины, мне все равно придется остаться здесь. Я не сдвинусь с места. Ты только представь — вечность среди руин, на этот раз у меня даже книг не будет.

      — Ясно, — банши прикрыла глаза, стараясь прийти в себя. Она может допустить, чтобы волнение и ощущение ответственности за все происходящее, повлияло на её голос и песню. — Ты заинтересован не меньше меня, но мне от этого не легче. А что, если все пойдет не так?

      — Ты справишься, — голос Терлака звучал успокаивающе. — Просто отдайся песне, словам, тому, что ты желаешь. Ты будешь петь для ребенка, чтобы он уснул, вернулся в свой мир. Это спасение для нас всех. Не справишься, и Зубастику вместе с Эриком придется сразиться с ним. Думаю, мне не стоит говорить о том, чем чревато подобное развитие событий.

      — По-твоему, ты меня утешаешь? Таки нет. Я нервничаю еще больше! — голос сам собой сорвался на крик. В её состоянии петь не самое лучшее решение, но ведь и тянуть нельзя. — Прости…

      — Все хорошо. Тебе просто нужно скинуть напряжение. Можешь покричать, если хочешь. В ряде случаев это помогает.

      — Уже не хочется, — Соня устроилась на жестком стуле и подтянула колени к груди. — Я боюсь ошибиться. Все испортить. Боюсь того, что превращаюсь в настоящую банши. Понимаю, что мне не стать снова человеком, но… Но в глубине души все равно лелею идею, что смогу вернуть себя. Чем больше способностей и особенностей банши проявляется во мне, тем меньше шансов. Глупо, да?

      — Нет, не глупо, — Терлак устроился за арфой, инструментом, идеально подходящим для колыбельной. Среди эльфов было принято считать, что это женский инструмент, но безликий был иного мнения. Ему нравилось проводить по струнам, извлекать звук из изящного и утонченного инструмента. Раньше, боясь осуждения других эльфов, он скрывал свое увлечение, теперь мог наслаждаться музыкой. — Я сам был другим: красавцем, представителем великого рода, мной восхищались, я мог плести интриги вести светские беседы, наслаждаться обществом прекрасных дам и мудрецов. Теперь я безликий, из всего перечисленного, у меня осталось лишь общество одной единственной прекрасной дамы, которую, к слову, я не оценил бы в прошлом. И все же, мне все еще хочется стать прежним. Это невозможно… И все же, я все еще думаю о том, что моя жизнь вернется.

      — В этом мы с тобой похожи, — Соня слабо улыбнулась. Приятно, что её называют прекрасной дамой, хотя это и не так. Это льстило девушке, уже позабывшей о том, что такое комплименты и знаки внимания. Вряд ли в этом мире кто-то вообще видит в ней девушку. Печально.

      — Да. Так что я тебя прекрасно понимаю. Это нормальная реакция, но ты не должна забывать о том, что ты никогда не станешь человеком. Это тело твое навеки, так что не бойся быть банши. Чем больше ты усвоишь и узнаешь, тем лучше и для замка, и для тебя. Но сейчас не думай об этом. Ты должна спеть для Зубастика.

      — Уснет только он? — Соня попыталась отбросить дурные мысли. После разговора с безликим ей стало намного спокойней. — Вроде, мое пение влияет на всех подряд, даже на тараканов.

      — Ну, Тир и тараканы уснут, это точно. На меня твое пение не повлияет, я давно уже мертв. Эрик воспользуется магией, ну, а Зубастик, если и задремлет, то проснется через пару деньков. Но… воздействие голоса банши на растения вопрос пока что не изученный.

      — Что ж, думаю, ты займешься этим вопросом, — немного нервно улыбнулась банши.

      — Непременно. Однажды, моя книга о симбионтах и разведении наших растений-шпионов разойдется по всем библиотекам Этерции, а я разбогатею.

      — Надеюсь, я в доле?

      — Естественно, Сонечка. Можешь даже не сомневаться, — клятвенно заверил Терлак, не собирающийся делиться ни славой, ни монетами. Золото скрасит его вечность, но банши об этом знать не обязательно. Хозяину, к слову, тоже. — Ну, а теперь, давай займемся делом. Не забывай, ты не должна кричать. Это настоящая песня, идущая от души, думай о Тире и том, что мальчишке пора спать. У тебя получится, даже не думай сомневаться в этом, малышка. Просто пой и наслаждайся.

 Час настал, так что отступать и бояться уже поздно. Слугам снова дан выходной, так что до утра в замке почти никого не будет. Люди рады, а вот бедной банши стало не по себе настолько, что хотелось выть. В такие дни казалось, что замок заброшен, да и ощущения менялись — она чувствовала пустоту и холод внутри себя, ей не хватало присутствия людей, с которыми она не общалась и вряд ли подружится. Соня надеялась, что все закончится быстро, и они смогут расслабиться, сидя и у камина, потягивая вино прямо из горлышка бутылки. Она могла бы проводить так каждый вечер, но учитывая специфику деятельности чернокнижника, это невозможно.

      — А вот и мы! — Зубастик наигранно-бодро улыбнулся. Симбионт боялся, понимал, что сегодня решится его судьба и велика вероятность, что ему снова придется вернуться в состояние семечка. Впору запаниковать и начать дергаться. Но в то же время он осознавал, что банши должна быть спокойной и уверенной в себе, только так она не собьется. Раз так, он будет делать вид, что ничего не происходит, что все обыденно и правильно. — Я даже подушку и одеяло принес, так что спать буду с комфортом.

      — Замечательно, укладывайся, а я подоткну тебе одеялко, — Соня не смогла сдержать улыбку, когда увидела, как мальчишка беззаботно устраивает себе импровизированную кровать. Он доверяет ей, не сомневается в том, что он споет, как нужно и это грело душу. Сомнения и тревоги отступали, а на душе разливалось умиротворение и нежность.

      — Это не обязательно. Главное, спой мне. Тира нужно усыпить, пока он не начал доставлять хлопот, — Зубастик устремил на подругу задумчивый взгляд. Он пытался ухватиться за нужную мысль, попытаться объяснить, что же думает и чувствует. — Знаешь, я не хочу убивать этого мальчишку или драться с ним. Он интересный, мне нравится находиться в его теле, но ему лучше уснуть, так будет лучше и для меня, и для него, и для всех нас.

      — Тир так не думает…

      — Да, но он ребенок, ничего не смыслящий в том, как устроен мир. Для него все игра, а игры бывают очень опасными. Чем-то он напоминает мне мой народ, ведь для нас добыча пищи и уничтожение новых миров тоже игра, в которую мы играем вечность.

      — Не волнуйся, он уснет и все снова станет хорошо.

      Она ужасный человек, но в отличии от симбионта ей было не жаль Тира, Соня не думала о том, каким он мог бы вырасти, что принести в мир. Если бы потребовалось, она даже смогла бы убить его. Раньше подобные мысли привели бы её в ужас, заставили, кричать о том, что она никогда бы так не поступила, а теперь все кажется таким естественным и правильным. Этерция изменила её не только физически, она стала другой. Девушка неспешно подошла к улегшемуся на полу Зубастику и поправила одеяло, ласково провела ладонью по взъерошенным волосам мальчишки, сквозь которые пробивались зеленные листочки. Симбинт медленно менялся, все больше превращаясь в растение, и даже белый с розовыми прожилками цветок на его макушке становился все больше и сильнее, у него даже начали пробиваться зубы. Интересно, каким он станет в итоге? Соня даже представить себе этого не могла, банально не хватало фантазии. Но одно она смогла усвоить, внешность симбионта зависит от носителя. Итог в любом случае будет непредсказуемым.

       — Ты готова? — Терлак прошелся пальцами по золотым струнам арфы, пробуждая её мелодичное звучание, заполняющее всё помещение.

       — Угу, давай начинать, — банши прикрыла глаза.

      Можно вечно ждать и готовиться, но лучше от этого не станет. К утру все должно завершиться, ведь слуги вернутся на рассвете. На этот раз ей не придется кричать, только петь, вкладывая в это всю себя. Музыка безликого помогала ей, вела за собой, подсказывала, как именно нужно звучать, она проникала в самое сердце. Жаль, что она не способна усыпить душу опасного ребенка и вернуть гармонию в замок, а петь должна банши, ведь её голос уникален и способен на невероятные вещи: разрушать, исцелять и даже возвращать молодость, а еще усыплять. Ни одно существо в Этерции не обладает такими способностями, ничей голос не ценится так высоко. В книге было написано, что банши способны не просто усыплять на целую вечность, но и решать, какие сны будет видеть их жертва. Они могли подарить сладкие и приятные грезы или наоборот, погрузить в пучины кошмара, откуда никогда не выбраться. Соня не хотела, чтобы Тир страдал, а потому надеялась на то, что не ошибется и подарит ребенку мир полный чудес, что он будет наслаждаться своим сном.

      Продолжая ласково перебирать волосы друга, девушка начала петь, заученные слова сами возникали в её голове, казались чем-то естественным и давно знакомым. Она пела тихо, почти шепотом, но постепенно, вслед за звучанием арфы его голос набирал уверенность, становился чуточку громче. Банши пела самозабвенно, искренне, стараясь придать голову нежность. Удерживать громкость было сложно, но пока что Соня справлялась с этой задачей, и её завывание вполне можно было назвать приятным. Колыбельная звенела и журчала, обволакивала замок и всех, кто остался в его стенах, голос банши, словно мягкое пуховое одеяло, накрыл жилище некроманта, даря умиротворение и желание закрыть глаза. Песня обещала чудеса, мир исполненных желаний, укачивала в надежных объятиях, даже самой банши возникло ощущение, что она покачивается в колыбели. До чего же хорошо! Колыбельная была опасной ловушкой, любой поддавшийся её чарующей магии был обречен уснуть.

       Соня продолжала петь, уже сама не осознавая для кого и для чего, она ощущала, как все в замке замирали на местах. Люди ушли, но остались тараканы, крысы, прочая живность и сейчас все они засыпали, даже самой банши казалось, что она задремала, а её голос звучит сам по себе, живет собственной жизнью, словно он существует отдельно от своей хозяйки. Замок чернокнижника превратился в территорию сна, и даже черные стены оказались под властью колыбельной.

 Банши с нежностью смотрела на спящего ребенка, мирно посапывающего на полу. Кто бы мог подумать, что симбионт может выглядеть настолько милым и очаровательным. Раньше она не обращала на это внимания, хотя, возможно, раньше Зубастик никогда по-настоящему не расслаблялся. Соне даже захотелось, чтобы он вовсе не просыпался, так и остался под властью грез. Мимолетная мысль пугала, но она не задержалась в голове девушки долго. У её голоса есть положительные свойства, способные не только разрушать — это грело душу, снова захотелось заглянуть в книгу о банши, узнать больше, но на этот раз читать вдумчиво, внимательно, не просто проглатывая информацию, а понимая её. Давно стоило этим заняться, вот только постоянно происходило то одно, то другое. Жизнь обычной охранной системы оказалась на удивление насыщенной.

      — Твой голос — мощная вещь, не удивительно, что эльфы долгие столетья истребляли таких, как ты, — зевнул Терлак, заканчивая играть на арфе. На колыбельную ушло много времени и сил, но результат того стоил. И Тир, и Зубастик уснули, теперь проснется только один. — Даже меня в сон потянуло, а я мертв уже давно и не нуждаюсь во сне в принципе. Поразительно!

      — Даже не знаю комплимент это или мне стоит обидеться.

      — Комплимент, даже не сомневайся в этом, — усмехнулся Безликий, которому нестерпимо хотелось забраться в кровать, укрыться одеялом и уснуть. Вряд ли у него получится осуществить эту затею, но попытаться стоит.

      — И что теперь? — Соня перевела взгляд на чернокнижника, уже успевшего вытащить из ушей магические затычки. Без них он уснул бы первым, и мог не проснуться вовсе. Это многих бы обрадовало, но преподносить врагам и родственникам такой подарок Эрик все еще не собирался.

      — Теперь мы отнесем Зубастика в оранжерею, там для него условия лучше, чем у тебя на чердаке и будем ждать, когда он проснется. Больше мы ничего не можем сделать. Все зависит от того, насколько силен наш сорняк.

      — Ясно. Дело сделано, но не факт, что на этом все закончилось.

      — Верно, так что возьми себя в руки и помоги мне.

      — А у тебя нет никакого заклинания левитации? Зубастик, конечно, легкий, но тащить его на своем хребте до оранжереи, мне как-то не улыбается, — голос Сони звучал жалобно и почти умоляюще.

      — Я предпочитаю экономить силы, — ответил чернокнижник, беря симбионта за руки.

      — С каких это пор?

      — С тех самых, когда осознал, что расплата не так велика, как хотелось бы, а запас моих сил соответствует физической оболочке. Ты не просто сделала меня ребенком и спасла от смерти, ты умудрилась снизить неминуемое для каждого мага наказание за силу. И вот это, Соня, лучше держать в секрете. Иначе даже статус охраняемой не поможет, за тобой будут охотиться все маги и даже Ковен сделает все, чтобы заполучить тебя на опыты.

      — Умеешь ты говорить жизнеутверждающие вещи, ничего не скажешь, — банши взяла Зубастика за ноги. Теперь они могли дотащить его до оранжереи, где малыш сможет спать и дальше в тишине и спокойствии, к тому же под присмотром младших своих собратьев.

      — Я говорю то, что для тебя важно, а тебе стоит это запоминать и принимать к сведению. Это для твоего же блага.

      — Ну, тогда можешь считать, что я все приняла к сведению.

      А ведь она уже решила, что больше неприятностей не будет. Видимо, зря. К этому уже давно пора привыкнуть, в Этерции её жизнь никогда не будет спокойной. Банши не хотелось обсуждать это, да и вообще всякая охота говорить отпала, зато появилось желание забраться в кровать и промурлыкать себе под нос колыбельную, в надежде, что она подействует.

       Еще никогда замок чернокнижника не ощущался таким умиротворенным и спокойным, сейчас не было никакого движения, шума, даже малейшего шороха. Замок спал. Соня даже не слышала звука шагов Эрика, словно он тоже научился парить. В голове появилась странная убежденность в том, что если кто-то приблизится в этот поздний час к их жилищу, то тоже уснет. Замок превратился в обитель сна и грез и от того становился еще более опасным и пугающим. Настоящая ловушка для любого, кто захочет заполучить секреты семейства Кроу.

      — Моя колыбельная все еще действует, — то ли спросила, то ли утверждала девушка.

      — Да, так оно и есть.

      — А почему ты не уснул? Затычек-то в ушах больше нет.

      — Потому что я хозяин замка, а ты больше не поешь. Механизм сложный, здесь работает множество разных факторов: твои желания, голос, то, кем мы являемся, и с какой целью затевалась колыбельная. Все имеет значение. Это не магия, но в чем-то схожее с ней явление. Здесь важно все рассчитать и учесть.

      — Настоящая наука.

      — Можно и так сказать, — мальчишка непроизвольно кивнул. — Но знаешь, хорошенько выспаться нам всем не повредит. Новый день не принесет нам решение всех проблем, так что придется постараться.

      — Но сначала отдых.

      — На этот раз я с тобой согласен.

      Странное дело, но банши не волновалась за сохранность замка, её не волновало, что кто-то может забраться, попытаться убить её, навредить Эрику или что-то украсть. Она была такая же сонная, как и весь замок — невероятное умиротворение. Еще никогда Соне не было так же спокойно, как в это мгновение. Колыбельная помогла не только Тиру и Зубастику, но и ей самой, помогло выплеснуть наружу все тревоги, которые были в её душе. Её маленький подопечный прав, новый день не принесет решение всех их проблем, так что стоит насладиться этим вечером и ночью, возможностью выспаться по-настоящему. Но сначала, нужно уложить деток спать — в конце концов, она заботливая мамочка.