Остров

У меня нет дара предвидеть будущее. У меня нет возможности вернуться в прошлое. Все, что у меня есть это мгновения настоящего. Временами они прекрасны, временами ужасны, но они есть и это уже что-то.
   Если бы у вас была возможность нажать на большую красную кнопку или войти в сияющую арку и вернуться назад, чтобы все исправить, разве вы бы ею не воспользовались? Кто-то скажет- нет. Я счастлив имя то, что имею и мне не нужно ничего исправлять. Ха-ха! Какой прекрасный в своей наивности персонаж! Подавляющее большинство затерло бы эту несчастную кнопку до дыр уже в первый час.
   Все мы о чем- то сожалеем. Груз наших ошибок, наших прошлых провалов дает бесценный опыт, делает нас сильнее и мудрее, что ли. Но от них нельзя избавиться навсегда. У каждого человека, на задворках сознания, в темной комнате, лежит маленький аккуратный сундучок, в который мы складываем те воспоминания, которые никогда не должны увидеть свет. Этот ящик надежно заперт, но ключ от него всегда у вас в руке. Этот ящик Пандоры нельзя открывать, иначе есть вероятность выпустить все эти воспоминания наружу и раствориться в этом калейдоскопе, навсегда утратив себя. Но, как и героиня греческой легенды, мы все время смотрим на него. Стоим рядом и боремся с желанием чуть-чуть приоткрыть крышку. Украдкой, искоса заглянуть в лицо тому, что так активно стараемся забыть. Такова наша природа, что тут поделать? Эти слабости, эта несовершенность и делает нас людьми. Не совершенными, но все же прекрасными. Я не стал исключением. Я не из того редкого типа людей, которые могут жить и не оглядываться. Да и никогда подобных не встречал. Не знаю, почему так. Может не хватает силы воли, или характера, или какого- то стержня…
   Океан мыслей, по которому меня постоянно носит приводит мое небольшое судно всегда к одному и тому же берегу. Я замечаю его издалека и, глядя, на песчаный берег и зеленые пальмовые заросли, опускаю парус и пускаю в ход весла. Я сижу спиной к берегу, размеренно гребу и спиной чувствую приближение острова. Я вхожу в бухту и веду свое суденышко по спокойной бирюзовой воде к песчаной косе, где всегда бросаю канат. небольшие, от силы полметра, волны ласкают борт, солнце и легкий бриз играют в волосах. Я убираю весла и аккуратно складываю на дно лодки. Дальше пешком.
   Я встаю в полный рост, разминая уставшую от долгой гребли спину и с наслаждением, полной грудью, вдыхаю соленый морской воздух. Один шаг, и брызги летят во все стороны. Я по пояс в воде, за канат, тяну лодку к пляжу до тех пор, пока днище крепко не увязнет в песке. Солнечный свет, играя на волнах бликами, слепит глаза, одежда промокла, а в сапогах можно завести рыб, но это меня не слишком тревожит. Гораздо больше беспокойства вызывает то место, куда я попал.
   Я оглядываюсь и вижу до боли знакомое место. Каждый кусочек этого небольшого острова давно оттисался в моей памяти в мельчайших подробностях. Скидываю жалобно хлюпающие сапоги и иду, зарываясь пальцами в теплый песок. Я знаю каждую песчинку этого пляжа. Да, их бесконечное множество тут, но по каким бы пляжам я не гулял,  какие бы земли не изведал- этот остров я узнаю всегда. У него есть название, но я давно уже не произносил его вслух, и не знаю стоит ли. Он не близко, но куда бы не уводила меня плавание, куда бы не заносили странствия- я знаю, что если отпущу весла и отдамся на милость ветра- он приведет меня сюда, именно в это место, именно в эту точку мира. Предавшись этим размышлениям, я не смотрю куда иду. Ноги сами несут меня вперед. Я поднимаюсь на небольшую песчаную горку и останавливаюсь на том месте, где впервые развел костер, ступив на эту землю. То пламя было прекрасным, оно пылало до небес, ведь я не жалел ни дров, ни усилий, а сейчас я еле могу различить контур костровища, так сильно занесло его песком. Да меня давно не было. Я смотрю по сторонам и ищу взглядом другие следы от костров, но их не видно. Песок навсегда их поглотил, стерев из истории, и я не хочу, чтобы то же самое случилось с моим.
   Солце коснулось горизонта и медленно стало погружаться в морскую пучину. У меня появилось ощущение, что если прислушаться, то можно услышать как шипит испаряясь вода в том месте, где ее коснулся раскаленный огненный диск. 
Ветер с моря принес первую вечернюю прохладу. Она мимолетно коснулась меня и я зябко повел плечами. Становилось прохладно, а промокшая рубашка и штаны тоже не добавляли тепла. Я оторвал взгляд от пепла, словно выйдя из неведомого мной ранее транса. Море капризно, как женщина, и температура может сильно меняться от дня к ночи. Я уже давно привык к таким перепадам, но нужно было высушить одежду, да и перспектива простудиться тоже особо не радовала.
   Резкий порыв ветра поднял пригоршню песка и швырнул мне в лицо. В недоумении я провожу рукой по глазам, смотрю на небо и втягиваю носом воздух. Идет шторм, странно, что я не заметил этого раньше. Видимо старею и взгляд начал замыливаться. Я стряхиваю остатки песка с мозолистых и покрытых шрамами от ожогов ладоней. Нужно развести огонь, пока дрова не отсырели от дождя и совсем не стемнело.
   Я иду вглубь острова и вхожу в тенистую прохладу пальмовой рощи. Мне всегда тут нравилось. В любую жару внутри рощи всегда было прохладно и иногда я засыпал тут под скрип деревьев, укрывшись от солнца, а проснувшись долго лежал и прислушивался к дыханию острова. Я слышал, как оно проносится в кронах деревьев вместе с ветром, я чувствовал спиной как прохладная земля вторит моему дыханию и понимал, что остров живой.
Я скольжу между деревьев, аккуратно и неслышно ступая, иногда наклоняясь за очередной веткой. Постепенно в моих руках растет кучка хвороста и я скептически смотрю на нее и оглядываю землю вокруг. Мда, маловато, конечно. Раньше дров было вдоволь, но пламя прожорливо и постоянно требует подпитки. Придется в следующий раз привезти дрова с собой, иначе придется забыть о очаге.
   Съедаемый этими невеселыми мыслями, я возвращаюсь на берег и начинаю аккуратно и педантично выкладывать костер. Многие не понимают этой моей придирчивости и спрашивают зачем я трачу так много времени, на такую простую процедуру. Но если дрова просто свалить кучей и пожечь, то толку от этого будет чуть. Такой костер не даст тепла и света и очень быстро прогорит и будет постоянно чадить дымом в лицо, заставляя моргать и смахивать слезы. Когда я заканчиваю с укладкой дров вокруг уже окончательно темнеет и ночь вступает в свои права. Ветер начал крепчать, и я услышал первые далекие раскаты грома. Времени мало, нужно поторапливаться. Словно в доказательство моих слов с неба падают первые тяжелые капли дождя. Преодолев расстояние от неба до земли они с силой бьются о песок оставляя в нем небольшие кратеры. Проклятье! Я шарю по карманам в поисках спичек. Коробок появляется на свет и я, трясущимися от холода и спешки руками, зажигаю первый огонек. Он вспыхивает и весело потрескивая пожирает спичку. Хорошо, значит отсыреть не успели. Мерное постукивание капель перерастает в постоянный единый шум. Дождь превратился в ливень. Рубаха, только- только немного подсохнув, снова промокает до нитки, но это уже не важно. Я склоняюсь над костром, прикрывая его, насколько возможно, от дождя и подношу первую спичку к тонким веточкам и тут же понимаю, что что- то не так. Пламя лизало дерево, но оно не загоралось. Абсолютно равнодушная к огню, словно сделанная из металла веточка даже не покрылась копотью. Недоумевая, какого черта происходит, я зажигаю еще одну спичку и подношу к другой ветке. Ноль результа. Костер просто ОТКАЗЫВАЛСЯ загораться. В полном шоке я зажигаю огонь снова и подношу палочку к краю рубашки. Не смотря на то, что она промокла- начинает медленно тлеть. Я машинально накрываю ее ладонью и чувствую укол ожога. Ну, одним больше, одним меньше не сильно важно. Гораздо важнее, что я не могу зажечь костер. Эта мысль запустила в сердце первые ростки страха. Я вскочил на ноги.
   Стихия вокруг меня разбушевалась не на шутку. Ветер трепал мою одежду, как флаг, косые струи дождя били по плечам и голове, заставляя пригибать голову. Молнии, редкими вспышками озаряли остров и я видел как пляж, под ударами дождя постепенно превращается в уродливое месиво из песка, грязи и воды, и чувствовал, как он начинает медленно заползать по моим щиколоткам. Воздух разрезал жалобный скрип и заставил меня резко обернуться. Мачта моей лодки, не выдержав напора ветра, с хрустом переломилась и, подхваченная ветром, унеслась в море. Я не смог даже вскрикнуть. Из моего горла вырвался лишь жалкий хрип. Я понимал, что происходит, но находился в каком- то мерзком ступоре, сковавшем меня по рукам и ногам.
     Резкий порыв ветра сбивает меня и тащит от костра. Мои ладони вязнут в жиже из песка и меня все ниже и ниже пригибает к земле. Руки и плечи начинает ломить от тяжести и давления, но я держусь и не даю тащить меня дальше. Я чувствую щекой эту холодную, безжизненную трясину, что вот вот меня поглотит, но не испытываю страха. Наоборот, она манит меня. Она словно зовет, предлагает перестать сопротивляться и раствориться в ней, суля покой. Больше никаких странствий, никаких ожогов, никакой боли. Сквозь шум бури я услышал голос. Я не знаю, звал ли он меня по имени, или что-то хотел мне сказать, но я его услышал. Я рычу, сжимаю ладони в кулак и вырываю их из топи. Давление ослабевает и я подставляю лицо дождю. Он смывает остатки песка с моих рук и лица и уносит с собой все сомнения. Я не позволю себе раствориться в небытие. Не для того я пришел в этот мир, и не для того я заработал эти шрамы.
Пошатываясь я поднимаюсь на ноги и нетвердой походкой возвращаюсь к костру. Между каждым шагом проходит целая вечность. Ветер тянет меня обратно, дождь хлещет по лицу, но я продолжаю двигаться вперед уже на простом упорстве и силе воли. Я подхожу к костровищу и смотрю на дрова. Я не мог разжечь их сухими, дак какие у меня шансы сейчас, после того, как дождь насквозь их промочил? Я опускаю руку на одну из веток и сжимаю ее в кулаке. Больше нет никаких сомнений, прикидывание шансов, нерешительности. Есть только я и мой костер на моем острове.
• Гори
Рука теплеет. Медленно, но неумолимо нагревается.
• Гори!
Рядом со мной кто-то стоит. Я чувствую это правым плечом. Чья-то ладонь ложится в руку и неуверенно, но крепко ее сжимает.
• Гори!!!
Шторм, раскинувшийся на десятки миль вокруг, озаряет яркая вспышка. Костер, вспыхнув ярким огнем, взревел и потянулся к небу оранжевыми языками пламени. Он обжигает мне ладонь, но я не убираю ее до тех пор, пока не убеждаюсь, что все дрова объяты пламенем. Я смотрю как оно танцует, как изгибается по порывами ветра. Смотрю не отрываясь и не отворачиваясь от жара до тех пор, пока из глаз не начинают бежать слезы. Мою вторую ладонь все еще кто-то крепко держит, но мне не нужно поворачивать голову, чтобы узнать чья это ладонь.

   Я глубоко вздыхаю и отпускаю края сундука, перед которым стоял на коленях. В изнеможении я откидываюсь назад и смотрю, как из его глубин поднимается маленький огонек. Его свет играет на влажных стенах подземелья, и разгоняет тьму, которую никто не беспокоил долгие годы. Я встаю и иду к тяжелой двери, что закрывает вход. Медленно, со скрипом она отворяется и я вижу перед собой длинную каменную лестницу наверх. Я оборачиваюсь и смотрю на огонек, который замер в нерешительности на полпути ко мне.
• Чего ты ждешь? Пора нам выйти на свет.