Посмотри в зеркало - 54

     «Заботу» о нём сокамерники стали проявлять практически сразу, как только он вновь оказался в их обществе. Началось с «нечаянных» толчков и тычков. Семён отходил в сторону, не реагируя на провокации. Но далеко отойти было некуда. Рядом опять оказывались «неуклюжие» зачинщики – и вновь толкали и тыкали локтями.
     Потом начались придирки и обвинения. Нетрудно было догадаться, что это всего лишь прелюдия физической расправы. И вскоре Семён действительно получил удар в лицо, едва устояв на ногах. Из треснувшей губы побежала кровь. Смотрящий по камере Миша Таганрог сердито рявкнул:
     - Фортель, я что сказал? По роже не бить.
     Посыпались удары по спине, животу и рёбрам. Потом Семёну больно вывернули руки и уложили его животом на стол. Кто-то начал стягивать с него штаны. Он отчаянно дёргался, пытаясь вырваться, брыкался ногами, но силы были слишком не равны.
     Вновь громыхнула железная дверь.
     - Прекратить безобразие! – командирским голосом крикнул надзиратель.
     Экзекуторы нехотя разошлись, оставив жертву в покое. Семён торопливо натянул штаны. Надзиратель криво усмехнулся.
     - Валежников, - сказал он. – К тебе посетительница. Выходи!
     Выйдя из камеры и заперев дверь, он с ухмылкой спросил:
     - Ну что, не успели урки тебя девственности лишить?
     - Не успели, - мрачно отозвался Семён.
     - Надеюсь, догадываешься, почему не успели? Могу пояснить: не потому, что к тебе кто-то пришёл.
     - Догадываюсь.
     - Ну, тогда думай, дружок. Будешь мозги серьёзным людям парить – твоих соседей по камере в следующий раз никто останавливать не станет, - он хлопнул Семёна по плечу. – Ладно, пошли. Тебя барышня ждёт. С виду – порядочная. Эх, и за что только вас, дураков, девки любят?
     Он повёл подследственного по мрачному коридору. Семён терялся в догадках, кто из женщин мог навестить его. Неужели у Валентины, бывшей жены, что-то проснулось в душе? Хотя на неё это совсем не похоже. Да и откуда ей знать, что бывший супруг угодил за решётку? И Наташа, брошенная Семёном подруга, тоже вряд ли когда-нибудь навестит его. В конце концов, Семён пришёл к выводу, что это кто-то из коллег по работе.
     Однако в комнате для свиданий его ждал сюрприз. За зарешечённым стеклом сидела Маша. Она была одета во всё чёрное. Голова покрыта чёрным платком. Семён растерянно подошёл, сел напротив.
     - Ты?! – выдохнул он удивлённо.
     Она грустно улыбнулась.
     - Не ожидал?
     - Нет.
     - Как тебе здесь – очень тяжело?
     - Ничего. Терпимо.
     - Да, я вижу. У тебя губа кровоточит.
     Семён опустил голову.
     - У меня, Маша, душа кровоточит, - он посмотрел ей глаза. – Ты, наверное, ненавидишь меня. Не сдерживайся. Скажи всё, что думаешь обо мне. Я это заслужил.
     - Заслужил? – она опять улыбнулась; в глазах заблестели слёзы. – Чем же ты мог заслужить мою ненависть?
     - Ты это знаешь не хуже меня.
     - Нет, не знаю, - Маша опустила голову и чуть слышно произнесла: – Завтра будут похороны Жени.
     У Семёна заныло в груди.
     - Маша! – горячо воскликнул он. – Я хотел ему помочь! Хотел спасти его! Клянусь тебе! Но я не понял, от кого исходит опасность. Я ведь думал, что это Виктор. А Витя тогда уже был мёртв…
     У Маши округлились глаза.
     - О, боже! Что с ним случилось?
     - Его за что-то арестовали. Говорят, что он в камере покончил с собой. Как было на самом деле, я не знаю.
     - Что же это происходит, Сёма? – она сквозь слёзы посмотрела ему в лицо. – У него есть близкие? Тебе что-нибудь известно об этом?
     - Мы с Витей из одного посёлка. Вместе поступали в институт. Я знаю его родителей и братьев. Ты хочешь известить их?
     - Да. Можешь сообщить мне телефонные номера? Или электронные адреса?
     - Нет. Я знаю только, где они живут.
     Маша достала из сумочки блокнот.
     - Диктуй. Попробую связаться с ними.
     Записав необходимую информацию, спросила:
     - Тебе-то самому что грозит?
     Он пожал плечами.
     - Не знаю. Скорее всего, посадят. Вскрылось кое-что из прежних поступков, не согласующихся с буквой закона.
     - Если тебя осудят,.. – Маша на секунду замешкалась. – Ты не будешь возражать, если я стану навещать тебя?
     - Что?! – Семён привстал от удивления.
     - Сидеть! – рявкнул охранник.
     Семён опять опустился на место.
     - Маша, о чём ты говоришь? Зачем тебе это нужно? Ты должна забыть меня, как кошмарный сон, и держаться как можно дальше.
     Она улыбнулась, хотя по щекам бежали слёзы.
     - Я буду навещать тебя.
     - Зачем? – полушёпотом спросил он, чувствуя, что сам вот-вот заплачет.
     - Понимаешь, Сёма, в этом городе у меня совсем не осталось близких. Кроме тебя – никого. Есть знакомые, приятельницы, коллеги по работе. Но…
     Он не знал, что ответить. Да и не мог. Голос перестал подчиняться ему. Маша считала его близким человеком! Это было уже слишком сложным для его понимания. Он причастен к гибели её сестры и жениха, а она его ни в чём не винит и не держит на него зла. Сколько же в ней Света и Чистоты!
     - Свидание окончено, - провозгласил надзиратель.
     Маша поднялась.
     - Держись, Сёма. Не сдавайся. Верь в лучшее. Обязательно верь! И – храни тебя Бог!
     Семён почувствовал, как повлажнели его глаза. Не пряча своих слёз и не стыдясь их, он с горечью сказал:
     - А есть ли он – Бог, Машенька? Почему всё это время я его не видел? Чёрта видел, а Бога – нет. Где он был, когда я искал и не находил нормального выхода из своих непростых ситуаций?
     - Он был с тобой, Сёма. Он всегда был с тобой. И сейчас тоже. Просто ты смотрел не в ту сторону и не к тем голосам прислушивался. Постарайся это понять и услышать его голос. А захочешь увидеть его – посмотри в зеркало.
     Семён с благодарностью и нежностью смотрел на неё. Как же она похожа на Катю!
     - Да, Машенька. Наверное, ты права. Я постараюсь услышать и увидеть его. Вот только зеркала нам тут не положены – стекло считается опасным предметом.
     Надзиратель вошёл в комнату.
     - Время закончилось, приятель. Пошли!
     Семён простился с Машей и вышел из комнаты. Надзиратель повёл его обратно – в тесную, мрачную, пропитанную злобой камеру.

Продолжение следует