Упавшие Птицы. Сцена четвертая

Сцена четвертая
«Упавшие Птицы»

         Раздался продолжительный зевок из ближайшей палатки, не вылезая из спальника, проявилась черная лохматая голова. Откуда-то сбоку, нащупав левой рукой спички, Жека запалил сигарету с фильтром:

      -Да, там рассказывать нечего, - Жека не торопясь, выпустил струю дыма, подпер голову рукой, вспоминая, невнятно забубнил: - иностранцы были, а спасать их никто не спасал...

      -Но говорили же, что в июне двойка  «улетела с карнизом» и их нашли только в октябре...

      -Да, то разные истории. Двойка в июне, а иностранцы в июле. Двойка ушла на Тютю-баши, а эти на Уллу-Тау. И там и там траверс комбинированный. Тройки. Но на Тютю - усложненная. На Тютю-главную подъём проходит по острому снежному гребню, а линия отрыва карниза была присыпана. Первой, по-видимому, шла Таня. Гребень длинный и Сашка не смог правильно оценить точку отрыва. А дальше все происходит в долю секунды. Как выстрел. И под ногами ничего нет. Если даже крикнул «Срыв!», то Татьяна могла не успеть среагировать, на какую сторону спрыгнуть. Там гребень с изгибами; в таких местах линия прохождения скального ребра очень плохо прогнозируемая, вылет карниза местами глядит в разные стороны. Да и связка не очень схоженная, в лагере познакомились. Жаль ребят, ему двадцать только в июне стукнуло, Татьяна на семь лет старше – так у нее же двое малолеток остались в Ижевске. Их рюкзаки – за выступы зацепились, по ним и определилось все. В октябре приезжала из ее города поисковая команда, летом-то под снегом ничего не нашли.
Женька не стал рассказывать, что когда он подбирался к рюкзаку, руку закинул на выступ, а на нем что-то мягкое, скользкое и липкое... Он эти куски, не глядя, в свой мешок за спиной складывал...

      -Да, ладно. Давайте я вам про иностранцев расскажу. Как обычно, на плацу собрались группы на выход. В центре площадки перед первым корпусом. Дежурный инструктор выпускает их на маршруты. Процедура выпуска на маршрут не быстрая. Тревога на лицах многих. Погода...

      Прохладно. На небе пелена. Временами с неба капает легкий моросящий дождь. Чуть выше на обзорной площадке «позорная труба». Тоже закрыта полиэтиленом. Жерло направлено на Улла-Тау. Перед ней табуреточка, на ней ВП восседает. Начуч поверх штормовки накинул полиэтиленовую накидку – родился он в ней что ли?

      Перед столиком столпились старшие групп. Остальные табунчиками распались по плацу и ждут. А я чуть в стороне у «голубца» стою. Там на стенде меню и всякие распоряжения на кнопках болтались. Площадка, плиткой покрыта, влажна и потому свои рюкзаки никто не снимает. Мешки за спиной горбят, кажется, все стали ниже ростом, и, вытянув шеи, что-то упорно ищут на земле.

 
      «Абалак», юноши, хорош для наследников, в него можно упихать все бабкино добро, и еще не один десяток килограммов груза. Эта замечательная тяжесть к вашему удовольствию ляжет на поясницу, но это зависит от умения уложить. Если более тяжелые вещи расположить в верхней части, да под клапан поместить палатку, веревку, то вес упокоится на плечах и человек будет менее похож на вьючное животное. Вообще на животное. Он сможет стоять прямо, горделиво поглядывая на согбенные спины соплеменников. Опять же в гору подъем ускоряется потому, как плечи опережают задние ноги. Ногами всегда голова должна управлять.
Постепенно Жека проснулся, его речь стала внятнее, и зазвучала менее односложно, как у диктора программы «Время», рассказывающего о достижениях сталеваров:

      -Смотрю, дежурный  встревоженной рысцой к ВП подбегает, руками в сторону клуба машет и на ухо ему шепчет. Не иначе комиссия прибыла или повар заболел.
И тут вдруг иностранцы. Если бы прилетели марсиане, меньше было бы интереса. Конечно, все внимание «животных» на них. Пронесся слух: «из Югославии...». Народ попятился и, робко выглядывая из-за угла, дивился.

      Я тоже пристроился к стенду, будто объявления читаю. Молодые парень и девушка, высокие, стройные, у девицы длинные черные волосы рассыпаны по плечам. М-м-м, дух захватывает! Марко и Зорана. Сербские имена. У обоих за плечами стройно, на голову выше, прилепились узкие рюкзаки, с множеством карманов, цвета яркого - оранжевый с синим. Затянутые ремешками и шнуровкой рюкзаки еще больше стройнили фигуры. По сравнению со «стадом» в предельно выгоревших, до белизны, штормовках, пара смотрелась как инопланетяне. Словом, полный Солярис. Несмотря на непривычно яркую одежду, ну, ясно, что парень явно проигрывал перед подружкой, и нам он не был интересен.

      ВП возле «туристов» тусуется. Пугливо смотрит на бумажки. Вчитывается. Их квалификация для выпуска на маршрут не имеет значение, главное, чтобы страховка была. И выпуск прошел без очереди и волокиты (Валюта! – потом разводили руками знатоки). Заявились на траверс северной стены Уллу–Тау от Местийского перевала до Гарваша с подъемом на Сарыкол.

      В трубу весь их маршрут виден. В трубу вылетели и наши зачетные восхождения. На второй день «марсиане» должны были под Главную подойти, там у них лагерь на седле запланирован. Уж, вечереет, освещение как в театре, а никто не объявляется. И рация молчит. Только тут ВП потерял покой. По инструкции еще второго сеанса подождали, а по утру побежали на Гарваш.

      Спуск с Гарваша замечательный. Мелкая осыпь – это когда ноги по щиколотку утопают в гальке, на крутом уклоне можно скользить как на лыжах, падение на спину доставляет удовольствие. Затем склон выполаживается и осыпь становится средней, то есть состоит из камней размером с кастрюли. По такой уже не соскользнешь! За ней появляются и покорно лежат крупные скальные обломки. То ли по незнанию, то ли что, но решила пара «дюльфернуть» на юг, а на южной стене сыпуха до самой Грузии... Сказали, у них так был прописан план «Б»...

      Молчание затянулось. Маратик из-за камня подал голос: «Хорошо бы памятник организовать всем не вернувшимся... Они как птенцы. Некоторые считают, что это выпендреж, мол, не умеешь летать не вые..-..ся, но без высоты им не прожить, они не умеют летать, и потому ломают крылья. А души их никогда не  упадут. И смертельно раненые, хотят взлететь, пусть и в последний раз. Эта скульптура могла бы называться «Упавшие птицы». Это в третьем лице высказывание про себя и своих товарищей прозвучало так проникновенно, что многие почувствовали себя неловко.
-Я так себе представляю, - продолжил Марат, - полузамкнутое пространство, ограниченное гранитными блоками. На полированных участках блоков надписи и фамилии, остальная поверхность неровная, специально выколота. Все строится на сочетании серого с темно или светло-серым цветом. И контраст - только за счет фактур – полированный и бучардированный гранит. В центре площадки место для костра. А сами птицы из стальных прутьев, обрезков металла, острых, не приглаженных, в кровавой ржавчине. Я вот рисунок сделал...»


      По рукам пошла тетрадь в клеточку, на развороте мягким карандашом набросаны контуры внушительных птиц, головы их прильнули к подножию скалы, крылья свело судорогой, и даже в падении, одним крылом - взмах, а другим, колючим, поддерживает бесформенный комок товарища, подкладывая под него для смягчения удара свое уже бессильное тело. Надписи в стилобате освещены направленным источником света, стилизованным под мятущееся пламя костра. Лаконичная пластика непропорциональных линий крыльев перекрывает огромное пространство далеких в дымке тумана вершин. Искореженная груда металла в основании подчеркивает воздушность смятых от удара крыльев, точно как пламя, струящееся в темный свод из оплавленного основания горящей свечи. Нарочито грубо схваченное сваркой железо отражает суть парадокса - противостояние живого и мертвого, прерванного полета и стремления в небо. «Оперение» птиц, пруты, трубы графически напоминало взрыв.
Все потянулось ближе к костру, где в миски раскладывали макароны по-флотски. И «стадо»  повеселело. После ужина отбой. Но яркие звезды, далекие ропоты гор создали флер загадочного настроения. Никто не спешил в свои палатки. Народ жаждал песен и грусти, словом развлечений и флирта. Заключительный всегда аккорд оставался за ним.

      Во время пронзительной истории никто не обратил внимание на подозрительную возню за большим камнем недалеко от костра. Но вот, оттуда вновь поднялась фигура, и возвестила: «А сейчас вашему вниманию предлагается камерная миниатюра на тему басни Крылова «Мартышка и очки!