Мартышка и очки. Сцена пятая

   
     Народ притих, заткнув рты ложками с макаронами, и обратил взоры на сцену. Из-за камня выдвинулась фигура декламатора. Поправив галстук (обрывок веревки), отбросив вальяжным движением руки назад волосы, тот, картинно выставив вперед ногу, с расстановкой произнес:
   
     «Мартышка к старости слаба глазами стала...»
Маратик присел на корточки, заложив за нижнюю губу язык, выпятил подбородок, оттянул уши в стороны, сделал несколько подскоков и, почесывая руками под обеими подмышками, с чувством произнес: «Кху, кху, кху».
   
     «Очков с полдюжины себе она достала;
      Вертит очками так и сяк»
   
     Маратик отчаянно взглянув на ведущего возопил: «Друзья, дайте свои очки, я верну...» Очкариков среди слушателей нашлось немало – тут были студенты, инженеры, и даже один будущий профессор. Настоящий. Отдал свои и очки и Юрчик...
   
     Повозившись за камнем «мартышка»  появился со связкой очков. Далее все продолжалось по написанному.
     «...Вертит очками так и сяк:
      То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,
      То их понюхает, то их полижет...»
   
     Чуть слышно, неторопко, временами себе под нос ведущий излагал свою версию оригинала. Но он мог бы и не читать, все ясно было из скупых и выразительных телодвижений актера. Приближалась кульминация.
      "Тьфу пропасть! — говорит, — и тот дурак,
       Кто слушает людских всех врак:
       Всё про Очки лишь мне налгали...»;
       ...Мартышка тут с досады и с печали о камень так хватила их...»
   
     Стон пронесся над покоренной действом толпой. Маратик, взмахнув, с силой приложился связкой очков об камень:

      «...Что только брызги засверкали».
   
     Толпа хохотала. Но не все. Группа «очкариков», лишенная дорогих для них технических средств, слепо смотрела в темноту, ощупывая увядшим взором безрадостное будущее. Руки их напряглись, подбирая с земли булыжники поувесистей. И только Юрчик невозмутимо сунул руку в карман, открыл футляр и достал запасные очки. Что значит многолетняя дружба с «мартыном»!
      «К несчастью, то ж бывает у людей:
      Как ни полезна вещь, — цены не зная ей...»
   
     Ведущий не закончил. Мораль басни могла проявиться на актерах и Маратик, не дожидаясь активных действий, скрылся во тьме. Ведущий же скоренько склонился перед благодарной публикой и достал из-за булыгана коробку. В ней лежали аккуратно разложенные очки соперников по разуму.
   
     Вот и все. Большинство, удовлетворенное завершением культурной программы, отправились в "стойло". У костра остались самые стойкие, и те, кому уже некуда спешить. Потому, что они ждали. Чего?
   
     В палатке у студенток подозрительно рано все стихло. Обитатели давно обратили внимание, что даже после самого суетного дня девы-воительницы долго возмущали покой лагеря. Прислушавшись можно было понять, что волновало девиц, прежде чем отойти ко сну. До окружающих доносились сквозь задавленный смех высказывания типа:
   
     -«Ну, хоть этот ... придерживается несомненно высоких моральных принципов...,
-«А его новаторский - ха-ха-ха! - характер, нет, ты послушай, как он отвечает своей подруге на производстве: «Я озарен твоим внутренним миром...»
   
     -«Ну, как же, он, сколько времени приглядывался, по ночам под окнами мерз, цветы... духи, комплименты, и надо же ухитрился таки заглянуть внутрь, и озарился, наконец-то».
   
     -«Девочки, - менторским тоном ерничала Валькирия, - вы должны учитывать «высокий функционально-производственный полюс героини», а без этого вам не понять ее духовного богатства. Это же тема любви и мучительных (ха-ха-ха) переживаний. Он хочет сказать, но не может – слов-то не хватает. А она может, но ждет от него первого... И потому, чтобы понравиться ей он совершает производственный подвиг. А с «Доски Почета» ей предстает высоко моральный и духовно развитый гражданин.
  Я, полагаю, что это тема авторская. Даже, если писатель рассказывает не про себя, он все равно, невольно, сам того не желая, обнажается, раскрывается в своих героях, и мы видим его в подробностях, каковые он сам за собой не ожидал увидеть. Это вам не анкета партийно-комсомольская.
  Ему, автору, не довелось попасть на «Доску», и потому его переживания, счастливые минуты признания, достались этому простому парню. И девушка теперь обязательно его полюбит!»
   
     Что им было в этих справедливых и незатейливых рассказах так смешно, понять непосвященным было невозможно. Специализировались они на критике прозы и поэзии самых популярных авторов. Но многие высказывания окружающие переносили на себя.    
    
     Парни, проходя мимо, пугливо шарахались, ожидая нелицеприятных замечаний по отношению к ним лично, и ко всему сообществу мужскому вообще.
    
     Сегодня после отбоя в палатке были слышны тихие шепотки и стоны смеха в подушку:

    -«Слушайте, а наш инструктор, ну, тот, что так озабочен... Давайте ему напишем любовное послание, пусть гадает от кого. Он пуглив как джейран - все намеки да намеки, горы да тренировки...».
    
     Идея тут же была одобрена и три фурии рьяно принялись за работу. В письме было восхищение его мужскими качествами и грусть от предстоящей скорой разлуки, восторг ожиданий и страстные призывы, и не поскупились на авансы, призвав не упускать возможности. А под конец назначалась романтическая встреча.
    
     Второе, такое же письмо будет подброшено Маратику. Уж больно их возмущала его безропотность. Место и время встречи обозначено там же. К выбору отнеслись со всей серьезностью, с тем, чтобы можно было незаметно присутствовать при этой волшебной сцене. Что за наслаждение, увидеть разочарованные лица  мурлыкающих от страсти «горных барсов»!
    
     После этого девчонки удовлетворенно улеглись спать. Жизнь удалась.
    
     Удалимся и мы. Скоро закончится смена. Вниз-вниз, в цивилизацию!
Нас же ждет, уже заждался Урал.