Страшные городские сказки

           1. ДНК

           Вася Подшипников дачу поздно построил. Дети, дочка, уже взрослая и самим, с женой Симой, под сорок лет. Но построил. То есть как построил, нашел в газете объявление, выбрал по фотографии дом, съездил, договорился, оплатил и проконтролировал. По мере сил, конечно.
           Но нормально сделали, можно сказать, на совесть. Как раньше. А, может, и не как раньше, а просто так принято стало говорить. Или всегда было принято.
           И неделю назад дочка Светочка, шестнадцатилетняя, слегка разбитная красотка, поехала на дачу с друзьями. С женихом, как его жена Васи Сима называла, и подругами.
           И то ли по пьянке, то ли еще как, дом спалили.
           И сами сгорели.
           Пожарные обнаружили обугленные останки. И вызвали Васю для идентификации. Анализ ДНК, чтобы точно убедиться, кто есть кто. И Вася, в состоянии тяжелого шока, поперся в лабораторию, все сдал и стал ждать результата. Пока жена Сима пребывала в анабиозе, удерживаясь на поверхности с помощью таблеток и уколов.
           И результат ДНК оказался отрицательным. В том смысле, что не совпал.
           И Вася сказал, Сима, нельзя так говорить, но нам повезло, это не Светочка, это или бомжи какие или ее друзья, а самой ее там не было. Я не знаю, где она, но ДНК не совпало. Она жива. Когда явится, я ее сам убью.
           А Сима сказала, я не знаю, как тебе сказать, но теперь уж все равно жизнь кончена…
           Света не от тебя, поэтому и не совпало…
           Можешь меня тоже убить, мне безразлично…
           А Вася как стоял, так и упал на месте. И умер от инфаркта. Даже водка не помогла, которой его отпоить пытались.

           2. Мотоцикл Сузуки

           Альберт Вершилов всю жизнь мечтал о мотоцикле. И когда был подростком, и когда учился в институте, и когда женился, и когда разводился с ней же. Просто, спал и видел. Вот он катит, точнее, летит на умопомрачительно красивой, белой с синим, яростной, двухлитровой ракете. 
           И, наконец, его мечта осуществилась. Альберт подужался, поднакопил, занял у начальника, у друга Коли, и отправился за мощным спортивным байком Сузуки. И за шлемом, ботинками, кевларовыми штанами и «черепахой».
           Вошел в магазин окрыленный, подвалил, к давно выбранному аппарату, любовно погладил его по бензобаку, сделал какой-то неопределенный жест губами, и поманил продавца.
           Вот только прав у него не было. То есть водительского удостоверения на право управления транспортным средством, категории «А», или как она сейчас называется?
           Но это дело наживное, главное, мотоцикл.
           У кассы Альберт полез в сумку за деньгами, и мгновенно изменился в лице, вспотел, завертел головой, ослаб и, буквально, ухватился за столешницу, чтобы не упасть. Ноги не держали.
           Денег в сумке не оказалось.
           Деньги украли.
           Элементарно и незамысловато.
           И тут внутри у Альберта что-то сломалось, пружина ли, клапан ли, не важно. А важно, что Альберт сорвался – нервная система не выдержала, не уберегла, не затормозила реакцию, не смягчила апатией. Мозг не впрыснул эндорфины, или как их там, чтобы снять шок.
           Альберт пошел и повесился. На работе. В подсобке. На проводе. Белом и приятном на вид.
           А деньги у него мать в последний момент вытащила из сумки, не знала, как еще можно уберечь сына от этой напасти.
           Ведь, на мотоциклах столько мальчиков разбивается каждый день.
           Каждый день.

           3. Жан

           Пятнадцатилетний Святослав, по прозвищу Жан, был подросток не то чтобы поганый, но несколько взбрыкнувший в переходный период. Отец понимал и терпел, мать говорила, что понимает, но не понимала и поэтому не терпела. Бить его она уже не могла, но орать вполне. С утра и до ночи. Допустим, сядут в выходной ужинать и, если Жан дома, орет на него, если Жана нет – на его отца. Где, мол, твой сынок шляется?! Такой же мой, как и твой, отвечал иногда, доведенный до крайности отец Вова и бросал на нервной почве есть бефстроганов (на третье – чай), и уходил курить на балкон.   
           А Жан в это время, вместе с любимыми дружками Русланом, по прозвищу Говно и Макаром, по прозвищу Пися (долгая трансформация «пистолета Макарова»), угонял соседскую Сканию. И угнал. И, будучи за рулем, разогнался до ста тридцати и врезался в дорогущий Рендж Ровер Вог, припаркованный у общаги работников печати, через два дома. И этим Вогом, на удивление резво прыгнувшим вперед после удара Скании, убивший насмерть девочку лет пяти, болтавшуюся в десять часов вечера на асфальте около подъезда общаги, пока ее мамаша пила пиво из горла полуторалитровой бутылки, напротив, на детской площадке. В приятной компании, между прочим.
           Когда менты позвонили домой Жану и вкратце обрисовали ситуацию, мама Наташа упала на салатный линолеум коридора и завыла, окончательно спятив, а отец Вова, сказал, да и фуй с ним, скотиной, пусть сидит.
           Но он еще не знал, что посадят не только Жана, но и его.