Дивноморское

                ДИВНОМОРСКОЕ

      С Дивноморском я знаком с детства. До середины шестидесятых годов прошлого века, никто из  жителей Ахтырки, не знал этого названия, его всегда называли Фальшивый Геленджик. Новое название Дивноморское у нас как-то не прижилось, рассуждали так: раз это место называлось Геленджик, хотя и фальшивый, значит это, пусть не город, но по крайне мере поселок, ни какое это не село, стало быть, и название не Дивноморское, а Дивноморск.  Еще много  лет, у нас, его продолжали по инерции называть Фальшивым Геленджиком, а некоторые называют так  до сих пор. 
      Название Фальшивый (Ложный) Геленджик появилось во второй четверти девятнадцатого века,   когда многие контрабандисты, возвращаясь из Турции, ошибочно принимали эту бухту за  Геленджикскую бухту. Да, они действительно немного похожи, но бухта Геленджика намного больше по своим размерам и по длине и по ширине. Учитывая, что суда подходили в ночное время, при отсутствии освещения береговой линии, не удивительно, что моряки  ошибались.
В те годы, на месте Дивноморска стоял адыгейский аул Мезыбь (Мезыб), названный по одноименной речке (переводится с  адыгейского как «многолесье), в нем жили адыги-натухаевцы (натухайцы) и жанеевцы. Как и большинство других адыгейских аулов, позднее он был уничтожен русской армией, как и большинство его жителей, оставшихся в живых депортировали в Турцию.
                .  .  .
     В шестидесятые годы объединение «Краснодарнефтегаз» построило здесь не большую базу отдыха.  На ней отдыхали работники и их семьи, нефтегазодобывающего управления (НГДУ) «Абиннефть», которое также находилось в Ахтырке.
     На этой базе отдыхал всего лишь два раза, первый раз с родителями в восьмом классе, второй раз в девятом классе, со своим одноклассником и соседом Юрой Труниным и его отцом.
К тому времени, наша семья уже привыкла отдыхать в Христовой Щели. Не помню, по какой причине, в тот год,  родители решили отдохнуть именно здесь, а не в Щели (кажется, тогда был период капитального строительства и расширения базы), возможно простое захотели сменить обстановку, также сыграли свою роль, уговоры отцовского приятеля Ратнера, приехать именно сюда.
     База находилась  на берегу  Мезыби, если смотреть с моста на улице Кирова, то получается за территорией нынешнего рынка, фактически в центре села.
     Отдыхаь на этой базе мне не нравилось. Два десятка  маленьких деревянных вагончиков на трубных сваях, в которых могли разместиться на ночлег не более трех человек (два на кроватях, третий на полу), плюс нескольких четырех местных палаток, вот и вся база. Вентиляторы и холодильники в домиках отсутствовали, духота страшная. Кроме одного туалета и ряда общих умывальников без единого зеркала, не было, ни душевой, ни столовой. До моря идти далеко, больше трех кварталов. Заезды были по одной неделе.
     Преимуществом базы было в ее месте расположения – почти в центре  цивилизованного курортного поселка, в котором есть богатый базар, рестораны, кафе, закусочные, шашлычные, столовые. Если бы не было огромных очередей в обеденное время, то можно считать, что проблем с питанием не было. Хорошо обустроенный пляж, многолюдная  набережная, атракционы и множество других развлечений. Один санаторий министерства обороны «Дивноморский» чего стоил. Уже в те годы стояла недавно построенная высотка  пансионата «Голубая даль», которая успешно функционирует по настоящее время за которой на мысе расположена летняя резиденция патриарха Московского и Всея Руси.
По вечерам ходили в летний кинотеатр, в котором, почти каждый вечер показывали  итальянские и французские фильмы, которые в то время считались верхом совершенства кинематографа. Многие из них относились к категории «до 16-ти лет» и нам было не так просто пройти в кинозал.
Два раза ходили с Юрой на виноградные плантации воровать виноград  (в зрелые годы он станет мэром поселка Ахтырского). Первый раз набрали столько, сколько могли унести в сумках, но во вторую ходку, нас обстрелял из ружья сторож, пришлось убегать.
    Следующий приезд в Дивноморск состоялся после окончания средней школы. Мы трое парней решили отдохнуть в Анапе, но милиция заставила нас покинуть Анапский район, как нарушителей режима пограничной зоны, после чего уехали в Дивноморск.
    Нашли палаточный кемпинг, заплатили за место, поставили свою собственную палатку и пошли на море. Тогда мы пробыли в Дивноморске неделю.
О тех днях остались хорошие воспоминания. Мне особенно нравилось ходить по вечерам в молодежно-студенческий  лагерь «Радуга» (он и сейчас существует), в котором парни из Ростовского института иностранных языков, очень даже не дурно исполняли песни из репертуара битлов. На пляже, чуть ли не до рассвета, сидели группки молодежи и слушали бардовские песни под гитары, некоторые приносили с собой спальники и оставались ночевать на берегу.
                .  .  .
      Современный Дивноморск ( читай село Дивноморское), представляет собой раскрученный курортный поселок, его вполне можно назвать «мини Геленджиком », население которого живет за счет курортников.
  С каждым годом село становится все красивее, все больше предлагается услуг отдыхающим. Продолжает интенсивно развиваться гостевой и гостиничный бизнес. В последние годы ростут как грибы частные гостиницы и гостевые дома. Большинство из них, кроме комфортабельных номеров, интернета, спутникового телевидения, охраняемых стоянок, бассейнов с подсветкой, вежливой обслуги и других, обязательных антрибутов престижного VIP отдыха, предлагают полный пансион. Разбег цен за проживание в Дивноморске большой, в зависимости от  условий и расстояния до моря, и колеблется от пятисот рублей до пяти тысяч рублей за  сутки (цены 2008 года).
                .  .  .
      Ресторанов, кафе и открытых летних кафешек, не считая столовых, блинных, чебуречных, бистро, закусочных и т.п., превеликое множество на любой вкус и кошелек, но во многих из них культура обслуживания оставляет желать лучшего. Думаю, что основная причина в том, что каждое лето на курорты Черноморья слетаются на сезонные заработки работники сферы обслуживания со всех уголков России и разных  стран СНГ,  большинство которых, не являются профессионалами. Не имею в виду музыкантов, исполнителей песен, поваров, а многочисленный контингент официантов и официанток.
      Представляю, как проходит набор официанток на работу. Надо заметить, что хозяевами большинства заведений в Дивноморске, являются не местными жителями  и прием на работу, зачастую проводится в разных городах России.
Какая-нибудь студентка (студент) имеет желание подработать во время летних каникул. Через знакомых, или по объявлению,  узнает, что такой-то набирает персонал для работы в кафе или ресторане на Юге. 
 Если, еще не опоздала и есть вакансии, приходит на собеседование, где происходит примерно такой диалог:
 - Хочу работать
- Корочки повара есть?
- Нет
- Посуду пойдешь мыть? Для этого корочек не надо
- А больше ничего нет?
 - Осталось одно место официантки. Пойдешь?
- Я бы пошла, но не знаю, смогу ли, опыта ведь нет 
- Ты, что не сможешь элементарно принять у клиента заказ, принести его от кухни до столика, подать счет и взять расчет?
 - Смогу, наверное
- Так, короче, пиши заявление, принесешь заключение медицинского свидетельствования, санитарную книжку и через две недели поедешь на Черное море. Там, на месте, тебе проведут инструктаж.
 Конечно, я утрирую, но в общих чертах, именно так это и  бывает. 
    Ведь только плохой подготовкой можно объяснить их не профессионализм. При отсутствии должного опыта,  у них очень часто, происходят различные накладки и казусы. Многие  из них не могут квалифицированно рассказать о блюдах указанных в меню,  задерживают передачу заказов на кухню,  приносят посетителям блюда и напитки, которые те не заказывали (у нас за одну неделю было два таких случая, когда путали столики), не правильно подсчитывают сумму, иногда даже в ущерб себе, некоторые, не умеют корректно общаться с посетителями и многое другое.
     Посмотришь на этих симпатичных девушек и парней, и не знаешь, обижаться на них или жалеть. Вроде бы, не ленятся, бегают, суетятся, вообщем работают, особенно в вечерние часы, на которые приходится максимальный наплыв посетителей, но нет должного обслуживания и все тут. Приведу несколько примеров.
    Зашел пообедать в популярный «Грин-бар»на улице Ленина. Заказал украинский борщ, отбивную с жареным картофелем, сок, то есть обычный стандартный обед. Через полчаса голодного ожидания, на мой естественный вопрос
- Девушка, когда подадите?,
получаю дежурный ответ,
- Ждите, скоро принесут.
Еще через двадцать минут ожидания, злой и голодный, не выдержал и встал, чтобы написать свою «благодарность» в книгу жалоб и предложений. Подойдя к бармену, увидел на стойке поднос с тарелкой борща, который, кстати, там давно стоял. Начали выяснять его судьбу, оказалось, что это мой заказ, который забыли донести к столу. Хотя передо мной извинились, попросили вернуться за столик, но я отказался, есть этот совершенно остывший борщ. Дело не в борще, в отношении к посетителю, в том случае, ко мне. Настроение было испорчено. От этого кафе остался не приятный осадок. До самого отъезда и в наши последующие приезды в Дивноморск, принципиально туда не заходил.
    Зашли с женой в одно летнее кафе поужинать и потанцевать. После длительного ожидания, принесли заказанные салаты, шашлыки и бутылку красного вина. Слегка выпили, немного закусили и пошли потанцевать, вернулись к своему столику буквально через пять минут, и увидели, что он девственно чист. Не понятно, как они додумались  все убрать со стола, не получив от нас расчета. Вызванный администратор понял, какой получился конфуз и предложил накрыть новый стол, но я отказался. Таким вот образом  очередная  официантка показала свою не подготовленность.
     В Геленджике, в кафе для любителей дайвинга, мы оказались свидетелями следущего инцидента. В кафе зашли, держась за руки и улыбаясь друг другу, мужчина и женщина, среднего возраста. По всему было видно, что они оба находились в прекрасном настроении. Выбрали свободный столик. Мужчина подвинул стул для женщины, подождал пока она присядет, взял стул для себя и  только на него присел,  как тот развалился на части, мужчина упал на спину,  при этом, не успел среагировать и ударился затылком о пол, выложенный керамической плиткой.
. Вы думаете, что работники кафе перед ним извинились и постарались, хоть как-то, компенсировать причиненные неудобства. Как бы ни так. Мало того, что никто не извинился, так на него еще наорали, что надо смотреть, на что садишься, сам виноват, что упал. Возмущенные до предела, пара ушла из кафе со скандалом.  Уверен, на сто процентов, что в это кафе они никогда больше не зайдут и отсоветуют это делать своим друзьям и знакомым, и будут совершенно правы.
      С 2003 года, отдыхая в Дивноморске, ужинали в одном и том же маленьком кафе, которое называлось «У Юли». Руководила в кафе женщина бальзаковского возраста, но официальной хозяйкой считалась ее дочь Юля, которая появлялась здесь лишь периодически. Там нас все устраивало, а их устраивали мои чаевые. На следущее лето, автоматически стали считаться постоянными и уважаемыми клиентами. Для нас всегда были резервные места, даже когда не было не одного свободного места, нам освобождали служебный стол или ставили дополнительный. Их отношение было душевным, перед окончанием третьего сезона, мы с женой сфотографировались с хозяйкой и официанткой, веселой хохлушкой Татьяной, которая каждый наш вечерний приход встречала с радостной улыбкой и обращалась к нам не иначе, как «ребятушки мои дорогие». Еще бы ей не улыбаться радостно, ведь за три наших приезда, она от меня в общей сложности, чаевых поимела несколько тысяч рублей.
     В 2007 году это кафе  перекупили. Новая хозяйка не захотела  привечать нас, как постоянных клиентов. На лицах барменши и официантки читалось явное, не скрываемое равнодушие ко всем посетителям. Поварской состав поменялся полностью, так же, как и меню. Обслуживание было отвратительным, заказанные блюда были не вкусными. Поужинав, там один раз, решили больше сюда никогда не приходить. С таким отношением у владельцев кафе всегда  будет мало посетителей и соответственно дохода.
    В 2008 году зашел вечером перекусить в армянское кафе. За двадцать минут ожидания, ко мне даже не подошли принять заказ, а ведь после сделанного заказа надо ждать его исполнения еще, как минимум,  столько же. Выйдя из-за стола, перехватил пробегающую молоденькую официантку и попросил принять заказ, показав свой столик. Та пообещала через минуту подойти и пропала еще на двадцать минут. Видя вокруг себя, жующих посетителей, срабатывал условный рефлекс на видимую, но не доступную для меня еду.  Оставаться здесь больше не хотелось, меня трясло от злости и унижения, встал и ушел.  Не стал никому жаловаться, просто это кафе для меня перестало существовать.
   В некоторых кафе, при заказе блюд практикуют брать дополнительно  по 100 рублей, а иногда набрасывать их при расчете, за так называемое, музыкальное обслуживание, хотя в соседних кафе за это денег не берут. Представьте себе, человек по ужинал, ему  приносят счет или выбитый чек, в внизу которого допечатно «муз. обсл.- 100 руб». Некоторые начинали ругаться, в основном женщины, ведь они всегда считают каждую копейку, но большинство, молча расплачивались, вроде бы, деньги не большие, но остается ощущение, что тебя нагло обманули.
Уверен, что множество аналоичных примеров, может привести каждый отдыхающий в этих местах.
Вот такой  у нас не навязчивый сервис.
    Но были и приятные моменты. В 2006 году в кафе «Черноморье» познакомился с барменом армянином Кареном из Еревана. Он был профессионалом высокого класса. Не раз наблюдал за его виртуозными  и быстрыми приготовлениями сложнейших коктейлей, когда каждое движение четко выверено и отработано. Нравилось смотреть, как он  жонглировал бутылками с напитками. С его слов, на республиканском конкурсе барменов Армении он занял почетное третье место. Хорошо владея английским,  успел поработать барменом на одном из островов Греции и Новой Зеландии.
   Почти каждый вечер я заходил к нему пропустить стаканчик «Кровавой Мэри» и пообщаться. Карен добавлял в мой бокал пару капель какого-то экстрата из крохотного флакончика, что делало коктейль приятно жгучим. Первые вечера, он категорически отказывался брать с меня деньги. Такое положение дел меня  устраивало, не люблю быть халявщиком. Когда он четвертый раз, отказался от протянутых  денег,  я пригрозил, что вообще перестану сюда приходить, после чего нехотя согласился их взять. 
В один из вечеров, мы ужинали в этом кафе. Принесенный счет был явно завышен, но я расплатился, не задавая вопросов, счет жене не показал, чтобы ее не расстраивать.
    На следующий вечер, сидя за стойкой бара и потягивая через трубочку «Мэри», между прочим, рассказал Карену о вчерашнем ужине. К моему удивлению, он отнесся к  этому серьезно. Переспросил о заказанных нами блюдах и напитках, попросил официантку найти и принести ему наш вчерашний счет,  внимательно его изучил, сделал какие-то подсчеты на калькуляторе, после чего пригласил нас прийти поужинать на следующий вечер.
   На следующий вечер пришли в «Черноморье».  Карен поручил обслуживать нас официанту, который на протяжении всего ужина стоял возле нашего столика. Понимаю, что Карен проявил к нам уважение, приставив официанта, но его постоянное присутствие действовало на нервы и мешало нашему общению. Попросил официанта  оставить меня с женой наедине, но тот заявил, что получил команду обслужить нас по высшему разряду, вдруг нам что-нибудь понадобится, а его рядом не будет, поэтому уйти не может. По его отработанным уверенным движениям, учтивым, и в тоже время наполненным достоинства, позам, манере общения и некоторым другим деталям, просматривался не малый опыт. Значит, все-таки, не так уж все плохо, все же есть здесь настоящие профессионалы. Закончив ужинать, попросил принести счет, официант  вежливо объяснил, что счета не будет, наш ужин, это подарок от заведения.
Таким способом, Карен компенсировали нам предыдущую переплату, но это исключение из правил. Возможно, здесь сыграла роль, моя армянская фамилия и бармен, в какой- то степени, проявил солидарность по национальному признаку.
     В кафе и ресторанах, перекупленных москвичами, цены намного выше, чем в остальных. Понятно, что за приобретение заведения выложена большая сумма, которую надо постараться быстрее вернуть, и начать работать на прибыль. Но, неужели новые хозяева не понимают, что своими, непомерно завышенными ценами, они отпугивают людей, тем самым, сами себя загоняют себя в убытки.
По вечерам, можно наблюдать такую картину. Кафе открытого типа, находящееся в самом многолюдном месте на набережной, полностью пустуют, скучающие официанты, сидят на высоких стульях, возле бара, с надеждой и в ожидании, смотрят на бесконечный людской поток. Рядом, буквально в метре от них, начинается территория соседнего кафе, заполненного посетителями под завязку, а на входе, стоит толпа и ждет, когда появятся свободные места, которые молненосно занимаются.
      Сравнивая качество и уровень обслуживания у нас и в европейских странах, разница получается явно не в нашу пользу.
   Из стран, где мы отдыхали, по неторопливости  принятия и выполнения заказов, лидирует Греция, но как нам объяснили русские эмигранты, греки специально не спешат выполнить заказы, чтобы гости, не дай Бог, не подумали, что в заведении хотят от них быстрее избавиться. Там приходят  в кафе не просто перекусить, но спокойно посидеть, пообщаться с родственниками или  друзьями, все делается без спешки, неторопливо и обстоятельно, В кафе, греки могут сидеть часами. Не очень-то торопятся с заказами в Израиле, но в Испании, Франции, Хорватии и Черногории, заказы выполняются быстро.
                .  .  .
         Каждое лето Дивноморск посещают гастролирующие звезды российской эстрады, которые обычно начинают гастрольное турне в Сочи и постепенно с юга на север, продвигаются по значимым Черноморским курортам, заканчивая  Анапой, затем едут в Краснодар, Ростов и т.д. Конечно, Алла Борисовна и Максим Галкин сюда не приезжают, для них слишком маленький зрительный зал, они выступают в Зеленом театре соседнего Геленджика, но почти всех «аншлаговцев» и артистов «Кривого зеркала», сочинскую команду КВН Миши Галустяна «Утомленные солнцем», мы смогли увидеть и посмеяться на концертах в летнем кинокоцертном зале  «Олимпийский». Тот факт,  что село не остается без внимания импресарио известных артистов, говорит о его популярности.
     Отдыхая в 2002 году, несколько раз встречал самодеятельную рок-группу, которая исполняла хиты рока, в ночное время на набережной и каждый раз их выгоняла милиция.   
 В последующие приезды в Дивноморск, с удовольствием слушал исполнителя рок-н-ролла Григория из Краснодара. Это крупный, полный мужчина, с длинными волосами и с толстенными линзами на очках, в возрасте примерно 42-43 года. Раньше он пел один, аккомпанируя себе на  гитаре, на набережной, недалеко от горбатого мостика через Мезыбь, в следующие сезоны стал выступать на улице Ленина и уже в поддержке двух гитаристов, причем один из них на половину испанец, был также прекрасным исполнителем. Нравился их репертуар, никакой безликой попсы и шансона, тем более грустно-сопливых блатных песен, по направленности ближе к БГ и «Машине времени». Уличных музыкантов милиция не трогала, толпу слушателей не разгоняла. Не знаю, приезжает ли он сейчас.
                .  .  .
      Главным местом променада является приморская набережная. По вечерам курортный люд устремляется сюда, как говорится, людей посмотреть и себя показать. На набережной, кроме питейно-танцевальных заведений, много аттракционов для детей и взрослых. Последние годы, все чаще практикуется временное содержание детей в специальных местах, которые называются «детки в клетке». Родители платят повременно, чтобы иметь возможность сходить в кафе или просто погулять, пока их чада играют в запертых клетках, на одну треть заполненных пластиковыми шариками.
На набережной предлагаются различные аттракционы типа ….., электронного и обычного тира, настольные электронные игры, силомер, батут, тарзанка и то подобное. Рядом с наблюдательной вышкой спасателей  на пляже, стоит очередь желающих спеть на караоке. Художники пишут портреты и шаржы, другие, используя юмористическую рекламу «Мы с удовольствием вырежем всю вашу сеью!», вырезают на черной бумаге профили людей. Обязательное присутствие негров с копьями, изображающих дикарей Африки. Некоторые продвинутые девушки фотографировались с ними топлес, совершенно не обращая внимания на толпу, смотрящую на их прелести.
На самой оживленной улице Ленина, кроме многочисленных питейных заведений, тянутся ряды сувенирных прилавков и нескольких таких же магазинчиков, в зале игровых автоматов, любители азартных игр просажывают свои отпускные деньги (сейчас они закрыты).
 Фланирующую публику развлекают артисты в костюмах героев диснеевских и российских мультиков, а для пущего усиления праздничной атмосферы, каждый в вечер небо запускаются красивые фейеверки.
                .  .  .
       Пять раз подряд, отдыхал(и) у Юры-грека, не буду называть его дивноморский адрес. Его родители, еще будучи детьми, как и большинство черноморских греков, уже ставшими далеким прошлым, в сороковые годы, были депортированы со своими родителями в Казахстан, откуда вернулись Дивноморск в семидесятых годах, с семилетним сыном Юрой.
Юра, человек своеобразный. Живя в старом доме с престарелыми родителями (его отец был не родной), в свои тридцать восемь лет, был холостяком и в браке никогда не состоял. Работал агрономом в местной организации по озеленению села (аналог горзеленхоза), но занимался в основном, ландшафтным и парковым дизайном, а также разведением элитных сортов цветов, что говорит о творческой натуре. Он показывал свои работы на территории молодежного лагеря «Радуга», его альпинарии нам понравились.
   Как и большинство работающих местных жителей, на период курортного сезона, он договаривался со своим начальством об отпуске без сохранения заработной платы на четыре летних месяца. Как можно каждый год уходить в отпуск на такой большой срок,  и после этого не  быть уволенным, не знаю, наверное за деньги можно все. Почти все жители Дивноморска, имеющие свои дома и квартиры, стараются пустить жить отдыхающих. 
     Его соседи по улице уже давно отказались от комнатушек-клетушек для гостей и за последние годы смогли построить двух, трех и даже четырех этажные гостиницы со всеми удобствами и прекрасно мебелированными номерами, но у Юры по-прежнему оставались ряды маленьких комнат с удобствами на дворе. Правда, во дворе были еще два дома. Первый он называл полу-люксом, рассчитанный на одновременное проживание  пяти человек, второй дом считался люксом, это два номера на уровне трех звезд, в одном из которых, обычно жили мы. У него могли одновременно разместиться тридцать пять-сорок  человек отдыхающих, во дворе стоянка на  шесть автомашин. Мне нравился его двор утопающий в цветах и кустах винограда, который прекрасно затенял строения от жгучего солнца.
Юра человек с ленцой. В каждый  приезд, обращал внимание, что  в его дворе из года в год, практически ничего не менялось. Может быть, в этом вопросе, я не прав. Возможно, у него уже давно зрели мысли о продаже подворья, а на тот период, имеющееся положение дел во дворе, его вполне устраивало.
     Для Юры и его матери (его отчим почти не выходил из дома, а если выходил, то только, чтобы посидеть или полежать на диване), я стал уважаемым и своим человеком по двум причинам. Первая причина – во мне видели постоянного, не бедного, внушаемого доверие жильца. Поясню, почему меня считали постоянным «клиентом».
   В их дворе, как и в других местах, жильцы менялись очень часто. Обычно большинство отдыхающих приезжали на недельный срок, максимум на 10 дней, а некоторые только на два выходных дня. Тем, кто приезжает на короткий срок, также как и для «долгосрочников» надо проводить инструктаж по пользованию газовой плитой, утилизации мусора и прочим бытовым мелочам, обеспечивать постельным бельем, полотенцами, которые после двух, трех дней проживания, надо стирать, сушить, гладить, а это дополнительные расходы  на стиральный порошок, воду, электричество и трудозатраты. У всех вновь прибывших обычно возникают различные вопросы и проблемы по быту, на которые надо отвечать, а проблемы быстро решать. Например, сломался напольный вентилятор, перегорела лампочка или потерялся ключ от входной двери, все это лишняя головная боль для хозяев.
 Естественно, выгоднее иметь проверенных, долгосрочных жильцов.  Мы жили у него от двух до четырех недель, расплачивались сразу за весь срок, получалась довольно приличная сумма, вдобавок я никогда не требовал регистрации наших паспортов в милиции, то есть, за нас не брался налог, а это тоже, хотя маленькая, но прибыль.
Жена с удовольствием выгуливала его двух огромных среднеазиатских овчарок-алабаев, к тому же нашла много точек соприкосновений по методам и способам выращивания цветов и декаративных кустарников.
   Вторая - географическая близость Ахтырки к Дивноморску (максимум два часа спокойной езды по федеральной трассе), а с некоторых горных вершин, расположенных в нашем районе, можно увидеть кусочек Дивноморска и моря. Сопредельность наших районов, позволяли считать меня земляком.   
                .  .  .
     Достаточно часто, хозяева приглашали нас на ужин, в свою большую летнею кухню. Собственно сама летняя кухня, в которой стояли две газовых плиты и кухонная мебель, была не большой. От нее, под углом девяносто градусов, выходила застекленная стенка, рядом был проход к калитке.  Из-под крыши дома шли большие дуги, по которым вился виноград изабелла, затеняя зацементированную площадку. На летний период, ниже винограда, натягивался брезент над всей площадкой, начиная от кухни. Даже не знаю, как назвать это место, вроде бы и не летняя кухня, не веранда, не терраса, наверное, просто навес. Под навесом стояли два дивана, два кресла, большой обеденный стол, маленький столик и щкаф. Там всегда была тень, дождь туда не попадал. Это место для них, было кухней, столовой, комнатой отдыха и офисом, одновременно.
Однажды, после таких вечерних посиделок, пригласил Юру продолжить вечер, в каком-нибудь кафе, и хотя его мать была категорически против этого, он с радостью согласился, тем более, что расходы я брал на себя.
    Перейдя мост через Мезыпь, пришли в незнакомое для меня кафе (не помню его название), где веселье было в самом разгаре. По залу носились с подносами официантки, на маленькой эстраде певец, чередовал выступления с певицей, которым во весь голос, подпевала, скачущая в быстром танце толпа. Время от времени  народ возвращался за свои столики, отдыхал и остывал от танцев, созерцая шоу очередной стриптизерши, не забывая наполнять свои бокалы и рюмки, чтобы после медленного танца, вновь пуститься в пляс под громкую ритмичную музыку.
   Мы присоединились к большой компании, в которой преобладали местные жители, которые знали Юру много лет. Можно сказать, что это было кафе для абаригенного населения Дивноморска.
После обязательной штрафной  и нескольких тостов,  Юра, уже, будучи подшафе, стал раскованным и смелым, подошел к эстраде и заказал певцу еврейский танец «семь-сорок». Тут  открылась новая, не известная мне, сторона его способностей.
Оказалось, что он прекрасно танцует. Стройный и худой, черноглазый брюнет, он  очень легко и изящно передвигался по танцполу и был похож на испанских танцоров фламенко. Потом были греческая сиртаки и зажигательная лезгинка. Особенно ему удавались сольные танцы, в том числе, почти забытый степ. От его танцев, как говорится, публика неистовствовала.
Оттуда, мы пошли в другое кафе, потом еще в одно. Домой вернулись на рассвете.
   Весь следущий день, Юра тихонько пролежал на старом продавленном диване, в тени винограда, осторожно прислушиваясь к своему организму. Его матушка, как и моя жена, считали себя обиженными и со мной не разговаривали. Что поделаешь, за удовольствия надо платить.
                .  .  .
    Его курортный бизнес требовал не малых затрат. Всех своих гостей он официально регистрировал в милиции, значит, облагался налогом. Много денег уходило на оплату электроэнергии - элетроосвещение, десяток холодильников, три стиральных машины, электрические тэны для нагрева воды пяти душевых, глажка постельного белья (не считая бытовой техники у него дома и в двух гостевых домах). Оплата пяти кубов воды ежедневно; баллонный газ; вывоз мусора; покупка постельного белья, моющих средств, зарплата и питание горничной (потом двух) и ее детей, и наверняка, за что-то еще, о чем я не знал, но мог предпологать (взятки чиновникам администрации, налоговикам, паспортистам, своему начальству).
Попутно расскажу о маленьком эпизоде.
    Каждый год к Юре на весь летний сезон приезжала работать горничной женщина из Воронежской области, которую звали Валентина, попутно захватывала с собой дочку и маленького внука. Вроде бы, она состояла в Юриным отчимом в дальнем родстве. Не знаю, по какой линии могли быть родственные связи между понтийским греком и кацапкой, наверное, очень дальние, но это не мое дело.
Работы у нее было много. Ей приходилось менять, стирать и гладить постельное белье, убирать в номерах, подметать дорожки, поливать цветы, фруктовые деревья и виноград, набирать воду в баки душевых, покупать продукты и готовить еду и многое другое. С моего первого приезда между нами установились ровные,  дружеские отношения, но продолжали обращаться друг с другом на вы.
   Как-то, посмотрев наполнение бака водой, установленного на крыше душевой,  спустившись сверху по приставной лестнице в очередной раз, Валентина пожаловалась:
- Вы не представляете Вячеслав, как я за день устаю. Ой, уже не могу, прыгаю по этой лестнице как обезьяна.
 Выразил сочуствие и чтобы как-то поднять ее настроение, просто так, спросил:
- А знаете,  как будет звучать по кубански, то вы сейчас сказали?
Она заинтересовалась:
- Интересно, и как же?
 - Ой, та вжеш не можу, стрибаю по цэй дробине, як та мавпа.
Валентина сделала удивленные глаза, она, ровным счетом, ничего не поняла. Попросила сказать еще раз. По заявкам радиослушателей, повторил, она весело рассмеялась,
- Нет, это надо записать, чтобы не забыть.
Принесла бумагу и ручку. Пришлось продиктовать сказанное, с переводом каждого слова. Настроение у Валентины заметно поднялось и это уже хорошо:
- Ну, надо же, оказывается я мавпа, которая стрибает по дробине! Вы меня рассмешили.
  Опять отвлекся. Юрины доходы значительно подрывали его многочисленные родственники, приезжающие в гости в самый разгар сезона. Приведу пример. При нас освободилась соседняя комната люкс, но Юра три дня отказывал в ней желающим, в ожидании приезда своей дальней родственницы с мужем. Они приехали из Германии и прожили в этой комнате десять дней, естественно безплатно. При цене полторы тысячи в сутки, не трудно подсчитать, что с тремя днями ожидания, Юра потерял почти 20 тысяч рублей, не считая затрат на их пропитание, а на очереди уже стояли другие родственники. И так каждое лето. Почему-то о родственниках, живущих на южных курортах, вспоминают только летом.
Несмотря на все эти потери и накладные расходы, Юра имел хорошие деньги. По окончанию сезона, у него оставался миллион рублей чистой прибыли. Об этом он мне пооткровеничал в 2004 году.
Чтобы сохранить свои деньги от инфляции, возможных дефолтов и других неприятностей нашей не предсказуемой экономики, Юра прикупил участок земли в поселке Голубая бухта и однокомнатную квартиру в Дивноморске, в пятиэтажке возле киноконцертного зала Олимпийский.
В один из приездов, мы увидели в его дворе вторую горничную. Это была симпатичная, крупная, немного полноватая женщина, примерно Юриного возраста.
- Юра! Я вижу твой бизнес развивается, рад за тебя.
- Да ты понимаешь, Валентина просто физически не успевает все делать, пришлось взять ей помощницу, - объяснил он.
Новая горничная, которую звали Лена, была местной, но не из Дивноморска, а с приморского хутора Бетта, который находится за Криницей. Она приехала со своей дочерью лет восьми и племянницей такого же возраста.
Меня с супругой, ей представили с самой лучшей стороны, как постоянных, порядочных жильцов, что сразу послужило установлению между нами хороших, доверительных отношений. Она частенько приходила в наш обособленный дворик, просто так поболтать и покурить.
Как-то предложила приготовить нам на ужин шашлык из рыбы, кажется из скумбрии или чего-то подобного, за наш счет, естественно. Тогда еще удивился, разве можно из такой рыбы, приготовить что-то путное. Но Лена так красиво описала процесс ее приготовления и с ее слов получается такая вкуснятина, что просто пальчики оближишь. Мы согласились. Вечером жена приготовила три вида салатов и накрыла праздничный стол, во главу которого Лена торжественно водрузила свое творение. Я разлил по бокалам дорогое марочное вино, сказал тост, выпили и игнорируя салаты, приступили к дегустации нового блюда. Ожидания не оправдались. Так называемый рыбный шашлык оказался не только не вкусным, но практически не съедобным.
В последующие дни мы не раз убедились, что Лена, мягко говоря, готовит не очень хорошо.
   Вскоре стало понятным, да она особенно этого и не скрывала, что имела на Юру определенные виды, то есть, хотела выйти за него замуж. В разговорах с нами у нее не раз проскальзывали мечтательные мысли, озвученные вслух:
- Когда стану здесь хозяйкой, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, для начала, выложу плиткой весь двор и обязательно закончу второй этаж, ну а дальше будет видно.
Не знаю, что Юра ей наобещал, но она начала вести себя, как хозяйка, даже покрикивала на Валентину, ее взрослую дочку и внука. Валентина обижалась и при каждом удобном моменте, нашептывала матери Юры, мол, не дай бог, вам иметь такую невестку. Его матушка Лену не привечала, а после науськиваний Валентины, и вовсе начала закатывать ей скандалы, что в конечном итоге привело к ее увольнению.
                .  .  .
     В 2006 году во дворе Юры произошел случай воровства. Ночью, из-за духоты, многие отдыхающие держат входные двери открытыми нараспашку. Воры это прекрасно знают и используют.
Примерно в четыре часа утра, в расчете на крепкий пред утренний сон постояльцев, воришка прошелся по нескольким номерам, забирая дамские сумочки и мужские барсетки, при этом никто не проснулся. Нет, все-таки один мужчина проснулся, но, как он потом объяснял, спросонья подумал, что это какой-то сосед, возвращаясь с ночной гулянки, ошибся номером. Пропажи обнаружились утром. начались женские слезы, причитания и истерики. Четыре семьи остались без денег, паспортов и авиабилетов. Милицейское расследование результатов не дало, но один опер выяснил, вернее, констатировали факт, что вор перелез через кирпичный забор возле дома, где проживали мы с женой. На пути следования вора мы были первыми, но в нашем номере был кондиционер, поэтому на ночь закрывали окна на шпингалет и замыкали дверь на ключ.                Естественно, пострадавшим было все равно, с какой стороны появился воришка, у них был полностью испорчен отпуск. Если деньги можно было получить через банк или переводом от родственников, но попробуй в разгар сезона купить билеты на самолет и даже на поезд.
                .  .  .
   Нравилось месторасположение Юриного подворья. До центрального пляжа, вдоль которого тянется набережная, всего один квартал, до центра, где находится основная масса магазинов и кафе, два коротких квартала, до базара, чуть подальше, минут десять ходьбы. Все очень близко и удобно.
 Через дорогу от двора находится брошенная виноградная плантация, за которой начинаются горы покрытые лесом. Недалеко от их дома, за студентческим пансионатом «Радуга», начинается грунтовая дорога в Геленджик. Дорога идет по вершинам гор, местами через виноградники и значительно сокращает путь до города, но отдыхающие про нее не знают.
   Юрина мать, рассказывала, что зимой здесь тоска смертная, пусто, темно, дует холодный, пронизывающий ветер, море штормит и грохочет, людей вообще нет, а так как их дом стоит на самой окраине, то по вечерам, кроме завывания ветра, хорошо слышен плач шакалов, очень похожий на детский.
 Ладно, не будем о грустном.
                .  .  .
       От дома Юры ближе всего идти до пляжа пансионата «Факел» принадлежащий Сургутгазпрому. Пляж чистый, ухоженный и хотя он принадлежит пансионату, приходят на него все желающие.
 Пансионат состоит их нескольких огромных корпусов. Сколько отдыхающих может принять пансионат, не знаю, но не имея путевок, здесь всегда можно неофициально купить комнаты для проживания через администраторов, которые торгуют ими, как своими собственными. Часть отдыхающих в пансионате – буровики, с некоторыми из них, не раз разговаривал на профессиональные темы, за кружечкой пива в пляжном кафе.
Справа от «Факела», за небольшим мысом, начинается  большой нудисткий пляж, за которым тянется до Толстого мыса Геленджика, практический безлюдный берег. Здесь загорающие, разбросаны друг от друга на расстояние от двадцати до ста метров, иногда  разрывы доходят до нескольких сот метров.
      Так сложилось, что в 2002 году, в Дивноморск я приехал один. В поисках нормального места на «диких» пляжах, прошел по берегу почти до Толстого мыса.
Одно место мне очень понравилось. Между нависающей скалой и морем находится абсолютно ровная плита, метров пять в длину и два метра в ширину, от нее в море, параллельно берегу тянулись, гладкие, метров по десять в длину, ровные   ступени, наводящие на мысль об их искусственном происхождении, но это, так постарался морской прибой. Очень хорошее место, но правда, идти от Дивноморска далековато. В гордом, приятном одиночестве, провел там больше половины дня, но начавшийся прилив, покрыл водой всю плиту. Пришлось уходить.
    На следующий день опять пришел на это место. За три часа не видел ни одного человека, красота, это мне нравится. Со стороны геленджикского маяка, появились мужчина и мальчик, лет десяти. Проходя мимо моего места, мужчина увидел бутылку воды, которую я поставил в нишу скалы, пряча от солнца, и умоляющим голосом попросил дать попить водички его сыну. Протянул ему почти полную полуторалитровую  бутылку. Мальчишка с жадностью схватил ее и присосался не на шутку. Его отец, долго ждал, но не выдержал и со словами:
 - Ну ладно, ладно, хватит тебе, а то лопнешь,
вырвал у него бутылку и вместо того, чтобы вернуть ее мне, допил воду до дна,
 - Спасибо мужик, выручил!
 Сунул мне пустую бутылку, и они двинулись  дальше.
От такой наглости, я оцепенел. Так и остался стоять столбом, глядя, то на удалющиеся по берегу фигуры, то на пустую бутылку. Этот гад, поломал мне весь день.
Был час дня, самое пекло, которое продлится до четырех-пяти часов вечера. Планировал отстаться здесь до семи часов вечера, но теперь, без капли воды,  это становилось проблематичным.
 Искупался и пошел в сторону Дивноморска, матеря в душе этого мужика. На мальчишку не обижался, он не знал и не понимал, что на расстоянии нескольких километров источников воды нет, и нигде ее не купишь, но его то, сволочной папаша, разве он не понимал, что нельзя забирать у человека последний  глоток воды. Конечно, мы не в пустыне Сахаре, но все же, он поступил не по-людски. Пришел к выводу, что, наверное, они из Москвы, в которой, по моему мнению, таких людей большинство. 
                .  .  .
    В тот же день, присмотрел другое место для купания, примерно на километр ближе к Дивноморску. Мои критерии выбора места очень простые.
Первое, это нормальный заход в море. Под нормальным заходом подразумеваю – отсутствие на мелководье больших кусков обвалившихся со скал, крупных валунов, наклоненных плит и выходов  в море острых скальников. Короче, чтобы можно было зайти в море босиком, не боясь оступиться, поскользнуться и упасть на мелководье, при этом разбить голову, сломать руку или просто порезаться об острые камни. Не нравятся места, где чтобы войти в море поплавать, нужно чуть ли не с самого берега вползать на животе в воду, следя за дном, чтобы не напороться животом на острые камни, отталкиваться руками от дна, чтобы добраться до глубины, где тебе чуть выше колен. А если в это время на море будут волны, царапины, ссадины и синяки обеспечены. Чтоже касается ровных плит, лежащих под углом, то здесь подстерегает  несколько иная угроза. Казалось бы, ну что может быть лучше, чем зайти в воду по ровной, гладкой плите, не боясь порезать ноги, но все плиты, если они омываются волнами, покрыты очень скользким налетом, похожим на слизь. Вот из-за нее то и нельзя нормально пройти по плите, хоть босиком, хоть в тапочках, обязательно упадешь.
На вновь выбранном месте, в двадцати метрах от меня, на каменной, гладкой плите,  располагались две женщины. По их обустроенному месту, можно было предположить, что это их постоянное место. При последующем  с ними знакомстве и общении узнал, что они из Екатеринбурга и на этой плите загорают ежегодно в течение двадцати сезонов. Такое постоянство удивляет.
     С утра пораньше пришел на облюбованный накануне, кусочек «дикого» пляжа. Про себя, решил, что последующие три недели загорать буду именно здесь. По чистоте, это место ничем не отличалось от остальных мест «дикого» побережья, то есть было сильно замусорено.
Пользуясь отсутствием соседок и вообще людей на обозримом  берегу,  чтобы не чувствовать себя бомжом на мусорной свалке, начал наводить порядок на «своем участке». Стащил в кучу, выброшенные штормами сухие ветки, коряги, доски, запалил большой костер. После чего приступил к очистке территории. Начал собирать и бросать в огонь, все что горит, а гореть было много чему: большие куски толстой полиэтиленовой пленки, пластиковые бутылки и канистрочки, куски синтетических канатов, аэрозольные баллончики, обувь и многое другое. Черный дым клубами уходил вдоль берега.
Через час, мимо прошла молодая пара. Они остановились примерно в 60-70 метрах от костра и сразу же приступили к устройству навеса из простыни. Минут через десять, начали поглядывать в мою сторону, а еще через двадцать минут, парень поднялся и решительной походкой направился ко мне. Я знал, зачем он идет, оставалось узнать его настрой.
- Мужчина, очень вас прошу, прекращайте дымить, нам дышать не чем!
 В его интонации агрессивность не прослушивалась, более походило на просьбу.
 - Хорошо, сейчас потушу.
Разошлись, довольные друг, другом, что все обошлось миром, без ругани, которая могла перерасти в оскорбления действием. Но в последущие дни, при условии, отсутствия людей, продолжал сжигать мусор. Через неделю, место моей дислокации было полностью очищено.
   Этот отрезок берега, примерно 15 метров в длину, и 10 метров, от обрыва до моря, в ширину, стал девственно чистым, а значит привлекательным для других загаральщиков-купальщиков.
Бывало, что прийдя на свое место находил его занятым. Приходилось объяснять и рассказывать о своих усилиях по наведению порядка, пляжные соседки с готовностью подтверждали мои слова. Кто-то, сразу молча уходил, другие с недовольно ворчали, типа, вот, наконец, то нашли нормальное место, так с него гонят. Я их понимал и не обижался. Было естественным, если люди, бредущие по берегу, в поисках нормального места, видя  кусочек чистого пляжа, на котором нет мусора, коряг и крупных осколков, упавших со скалы, захотят расположиться именно здесь.  Кто мог знать, кроме соседствующих женщин, что это место я очищал для себя, ведь на нем не написано, чье оно. Значит, людям надо представить какое-то доказательство, моего  права на него. Каждый вечер, перед уходом домой, стал выцарапывать гвоздем на каменной плите крупными буквами, «Занято», и ниже царапал дату следущего дня. Кроме этого закапывал в камни, плетенное из соломки жалюзи, найденное на берегу, чтобы делать навес от солнца, и пластиковую бутылку воды.  При возникновении спора с очередными посягателями на мою территорию, сначала показывал на свою клинопись, затем, торжественно извлекал из-под камней вещественные доказательства. Прием срабатывал без осечек.
      В последующие приезды, мы с женой, купались и загорали именно в этом месте. Время наших приездов, совпадало с присутствием в Дивноморске и  на пляже знакомых женщин из Екатеринбурга, которых звали Лена и Валя. Они были не просто отдыхающими, а во время своего отпуска, работали, какими-то организаторами,  в молодежном студенческом лагере «Радуга», который  я  помнил со времен своей юности. Как работники «Радуги», они питались бесплатно.
    С ними соседствовали четыре лета подряд, между нами сложились теплые отношения. Пару раз они приходили к нам в гости в дом, который снимали у Юры. Первый раз на чашечку кофе с пироженым, второй раз на пиво с толстолобиком.
Наверное, в знак благодарности за оказанные им приемы, женщины предложили мне и жене, приходить в столовую «Радуги» на бесплатные завтраки, гарантируя отсутствие каких-то проблем с охраной. Жена согласилась. Предложение было не плохое, в том смысле, что эта столовая находилась в нескольких минутах ходьбы от нашего дома, но для меня было унизительно бесплатно питаться в чужой столовой, как нищий, и хотя они очень убедительно уговаривали, я категорически отказался.
    Когда мы появлялись на пляже, они могли уходить плавать обе одновременно, до этого только по одной, потому что нельзя было оставлять вещи на берегу без присмотра, могли украсть.
   Женщины были отличными пловчихами. Уходили в море в любую погоду, при любых волнах, температура воды, для них роли не играла. Часами находились вне видимости, проплывая многокилометровые дистанции. Лена имела звание мастера спорта по плаванию, Валя была перворазрядницей. Поначалу мы за них переживали. Вот представьте себе такое, человек ушел в море больше часа назад и его нигде не видно на всей обозреваемой акватории. Потом, мы к этому привыкли.
 У обеих был  ровный, красивый шоколадный загар, но на берегу, все время проводили в тени под натянутыми простынями. Оставалось загадкой, когда они успевали так хорошо загореть, тем более что кремы для загара не применяли. Наличие загара, Валентина объяснила так «во первых, мы загораем в море, пока плаваем, во вторых натянутые простыни пропускают двадцать процентов ультрафиолета, плюс во время не близкого пути из Дивноморска до нашей плиты и обратно». Между длительными  заплывами постоянно лежали под навесом и читали книги и журналы. Иногда мы устраивали на берегу совместные обеды в складчину.
     Заход в море был не самым лучшим, но напротив соседок, от берега выступала в море монолитная скальная плита, длиной метров пятнадцать, которая находилась ниже уровня воды и скрыта от людских глаз. Плита ровная, покрытая скользким налетом и водорослями, но по ней можно было пройти, не опасаясь поранить ноги и сразу прыгнуть в воду, которая с торца плиты, мне доходила по грудь.
От боковых стенок плиты, покрытых бурыми водорослями, я отрывал  мидий, раскладывал на найденном, на берегу металлическом листе и жарил на углях, при этом приглашал соседок откушать морепродукты. Мидии здесь, были всегда маленького размера, раковины длиной не более пяти сантиметров, а сами моллюски, не более двух сантиметров, а после жарки, уменьшались вдвое. В районе Христовой Щели они были намного крупнее.
    Из больших камней, сложил на берегу сооружение, которое можно было назвать каменным шалашом, сверху накрывал простыней и привязывал веревками, найденными на берегу. В этом «домике» жена спасалась от палящих лучей полуденного солнца. Даже при наличии небольшого ветерка, из-за щелей между камнями, возникало подобие сквозняка, что помогало жене переносить жару. В нем мы лежали на двух паралоновых, мягких постилках, дремали под шум прибоя, читали книги, отгадывали сканворды, ели фрукты и виноград, которые покупал каждое утро на местном базаре у ассирийцев, мигрантов из Армении.
Преимущество этого каменного шалаша заключалось в его стационарности и надежности. Не надо было каждый раз, придя на берег искать место, расчищать его от крупных камней, искать палки, для стоек,  крепить их в камнях, натягивать и привязывать к этим палкам простыни или  вбивать и крепить зонт, чтобы их не унесло порывами ветра. Здесь же, оставалось, только  закрепить простынь сверху, и строение было готово нас принять. Рядом с домиком лежал свернутый большой кусок «дежурной» целлофанновой пленки на случай дождя. Уходя домой, часть вещей заваливал камнями.
В последующие приезды, строил точно такое сооружение, на том же самом месте.
Для более комфортного захода в море, напротив нашего лежбища, убирал камни  в воде. Получался проход шириной два метра и длиной метров пять, начало которого, устилали дно очень мелкие камушки, размерами  с горошину, а дольше шли ровные каменные плиты. Такой проход мог сохраниться только при условии спокойного моря, стоило подняться небольшим волнам, как вновь появлялись камни.               
                .  .  .
    Безметежный отдых на «диком» пляже, омрачала постоянная угроза падения камней со скалы. Надо было быть готовым в любой момент убегать в море. За время нашего отдыха на этом берегу, сверху неоднократно падали камни, размерами от куриного яйца до крупного яблока, но нам с женой просто везло, что никто, ни разу не пострадал. От нашего каменного шалаша,  на расстоянии примерно метров триста находилось вполне безопасное место, где в скалах, напротив пляжа, находилась большая расщелина, исключающая камнепады. К сожалению,  это место было всегда занято людьми.
    У наших соседок, за годы отдыха в таких услових, выработалась мгновенная  реакция на камнепады. Как-то раз, мы с женой купались в море. Женщины лежали на своем постоянном месте под навесом из простыней, и казалось, что спали. Когда на скале послышалось тихое шуршание двигающихся мелких камушков, они подскочили как на пружинах и буквально через две секунды, были по пояс в море, и как оказалось правильно сделали. После камнепада, вся плита, на которой они лежали,  была завалено обломками скальника, размерами от куринного яйца до маленькой дыни. Все-таки опасное было место, ведь небольшой камень, прилетевший с горы на голову, мог если не убить, но   травмировать так, что всю оставшуюся жизнь будешь ходить и всем улыбаться.
      Однажды, мы поехали в Геленджик в аквапарк «Золотая бухта», то есть один день пляжного отдыха был пропущен. Но об этом нисколько не пожалел, во первых мне понравились аттракционы аквапарка, который является самым большим на всем Черноморском побережье (значительно лучше, чем его конкурент, аквапарк «Бегемот»), во вторых мы остались живы. Поясню.
Вернулись из Геленджика ближе к вечеру, идти на наше место было поздно, а прийдя  утром, нашли свой «домик» практически разрушенным. По рассказу Лены и Вали, в наше отсутствие произошел очередной камнепад, на этот раз особенно сильный, они сами, едва успели спастись, убежав в море.
В середине нашего «домика» лежали два крупных  камня, размерами по полметра в диаметре каждый. Они залетели через вход, стена обращенная к морю,  была полностью снесена другими камнями, которые закатились на несколько метров в воду. А я то, был уверен, что моя постройка все выдержит, оказывается, глубоко заблуждался. Если бы в тот день мы не уехали в аквапарк и находились бы внутри, были бы покойниками, а если бы по счастливой случайности выжили, то в лучшем случае остались бы инвалидами на всю жизнь.
Пришлось делать капитальный ремонт «домика», фактически перестраивать заново. По завершению реконструкции, установил на нем шест с «флагом» из майки жены.
Кстати, на следующий год, просматривая в компьютере поисковую программу «Google-планета Земля» увидел наш «домик» и монолитную плиту, по которой мы заходили в море, снятые спутником из космоса, мелочь, но приятно.
                .  .  .
    
Время, проводимое на «диком» пляже, мне здорово напоминало отдых в Христовой Щели, когда каждый день уходил в сторону маяка на мысе Дооб. Здесь была примерно такая же релаксирующая обстановка и это мне нравилось.   
    Находясь,  на безлюдном берегу, ощущаешь себя маленькой, гармонично вкрапленной в природу, частицей, получаешь ощущение  душевного равновесия и согласия с окружающим тебя миром. Вот именно из-за таких часов  хочется приезжать на море снова и снова.
      Вечерние гуляния по шумным, сверкающим разноцветными огнями, заполненным людскими толпами, центральным улицам и набережной, ежевечерние посещения ресторанов и кафе, сопровождаемые гастрономическими излишествами и обильными виновозлияниями, танцами до упада, посещение атракционов и другие развлечения,  все это, для большинства отдыхающих являются основными критериями хорошего проведения отпуска, но для меня,  все это является, как бы дополнительным, вечерним  приложением к дневному, пляжному расслаблению на «диком» берегу.
                .  .  .
    Но даже в этот отдаленный от людей участок «дикого» пляжа, начала добираться цивилизация в виде продавцов-коробейников, торгующих  едой и напитками.
     Первый раз столкнулись с продавцами так. Мы находились на своем «рабочем месте» на диком пляже. В отдалении от нас, примерно в трехстах метрах, кто-то купался, больше никого не было, даже наших постоянных соседок из Екатеринбурга. Примерно в два часа дня, когда наступило самое пекло, мы с женой прятались в нашем каменном шалаше. Жена безмятежно спала, я находился  в полудреме, когда совсем рядом, тогда мне показалось, что буквально над ухом, прозвучал громкий женский голос:
-Чурчхела, рыба, леденцы. 
Мы подскочили, как ужаленные и уставились друг на друга. Сначала подумал, что у меня глюки, но по ошарашенному виду жены, понял, что она тоже это слышала. Вылез наружу. Рядом с «домиком» стояла молодая продавщица со связкой сушеной рыбы и пакетом в руках. Видно было, что она изнывает от зноя, все ее лицо покрыто мелким бисером пота, майка прилипла к загорелому телу. 
Рыбу покупать не стал, она соленая, потом обопьешься, а воды осталось не много. Расчитаные на детей, полурастаявшие леденцы на палочках приторно сладкие, губы слипнутся, потом тоже будет хотеться пить, поэтому взял пару палочек чучхелы, да и то, чтобы не обижать замученную продавщицу.
- Девушка, себя бы пожалели. В такую жару и так далеко ушли.
- Ну, что поделаешь, зарабатывать как-то же надо.
Больше мы ее не видели, наверное, это был пробный поход на отдаленные пляжи, чтобы определиться есть ли смысл охватывать их торговлей.
   На следующий год, в поисках покупателей, по этому берегу ходил парень, лет двадцати. В его ассортименте было пиво и к нему сущенные судаки и таранька, кроме этого три-четыре бутылки холодного чая.
Бутылки с пивом находились в  сумке-холодильнике, к которой он прикрепил ремни и таскал ее на плече. Бутылки,  которые не вмещались в холодильник, были обмотаны толстым слоем тряпок и уложены в другую сумку, таким способом пиво защищалось от солнца и довольно долго сохраняло прохладу.
   По пути к нам он успевал продать большую часть своего товара. До нас доходили не более 2-3-х бутылок пива и пара рыбешек. Мы, были его последними  покупателями (будет точнее сказать, не мы, а я). Возле нас он делал привал, купался в море и набирался сил к обратной дороге.  Продавца звали Николай, жил вместе с матерью в частном доме Дивноморске.
Раньше я думал, что все эти пляжные коробейники работают на себя. Но это не совсем так. У Николая был хозяин, местный грек, который на своем микроавтобусе ежедневно ездил на оптовый рынок в Новороссийск, затаривался и по возвращению выдавал товар своим продавцам. Его гонцы направлялись на пляжи. После продажи, возвращались за новой партией и все повторялось. От продажи они имели прибыль, не помню, сколько точно, кажется сорок процентов. В разгар сезона, когда наибольший наплыв отдыхающих, выходила наплохая прибыль.
Цены значительно завышены в отличии от магазиных, но обитатели «диких» пляжей все таки покупали, ведь поблизости не было магазинов и кафе.
Николай рассказал, что в прошлый сезон на заработанные деньги купил большой японский телевизор и новый холодильник. Его мать была очень довольна.
                .  .  .
      Конец июля 2006 года. Придя утром на свое место на «диком» пляже, увидели в отдалении, но близко к берегу, два заякоренные катера, которые простояли почти весь день. Мужики с катеров осматривали в морской бинокль, скалы и заросли можжевельника на горе, затем двое поднялись по расщелине вверх, спустились в другом месте. Было не понятно, что они хотели.
    На следующее утро на горизонте появились два военных сторожевых корабля. Вчерашние катера подошли на прежнее место, часов в одиннадцать утра. С одного катера спустили резиновую лодку, в которую сели трое мужчин и погребли к берегу. Подплыли, вытащили лодку на берег, после чего, один остался на месте, второй полез по расщелине в гору, третий направился в нашу сторону.
Между причаленной лодкой и нами загорала молодая пара. Мужчина с лодки подошел к ним и начал что-то говорить, из-за отдаленности, их разговор мы не слышали. Молодые люди поднялись, собрали свои вещи, и уже втроем направились в нашу сторону. Когда парень и девушка проходили  мимо, обратил внимание на их не довольные лица. Мужчина из лодки, в возрасте под сорок лет, одетый в джинсы и рубашку, подошел к нам и объявил, что сегодня в этой бухте будут проводиться военно-морские учения, поэтому мы должны уйти с этого пляжа за следующий мыс в сторону Дивноморска. Мы естественно возмутились, почему должны покидать свое место, и собственно по какому такому праву вы здесь командуете. Он раскрыл красное удостоверение МВД, буквально на секунду поднес  моим глазам и быстро закрыл. Я ничего не успел в нем прочитать, но понял, перед нами мент. Спросил, почему нас прогоняет милиция, а не военные, если здесь будут военные учения. Тот заявил, что не обязан отвечать, но уйти все равно придется, если не выполним команду, он позовет своих товарищей и нас уведут силой, что не хотелось бы делать. Нам не нужен был конфликт, поэтому  нехотя подчинились.
   То же самое касалось и наших постоянных соседок Лены и Вали, которых таким же образом выгнали за мыс. На новом месте, из-за торчащего, по всему берегу острого скальника, не было возможности загорать лежа. Ближайшие сто метров берега не подходили для купания, уходить еще дальше, в поисках нового места, не было охоты. Мы, все четверо были в расстроенных чувствах, день был испорчен.
Решили остаться здесь и посмотреть на учения.
. От нечего делать, начали выдвигать предположения причин  нашего выселения с насиженных мест. Наконец, Валентина высказала догадку, что может быть, это охраняют Путина, находившегося в эти дни в соседнем Геленджике. Тогда становились понятными вчерашние действия людей с катеров, они изучали места расстановки охранников, и объяснялось появление сторожевых кораблей.
   Около четырех часов пополудни, примерно  в четырехстах метрах от берега встал на якорь не большой корабль. По своему абрису он  более походил на океанскую яхту, вокруг которой суетились глиссеры. На корме опустилась аппарель, с которой в море скользнул человек на водных лыжах. Глиссер на приличной скорости потащил его по большому кругу. Надо полагать, что это были те самые обещанные военно-морские учения, а я-то до последнего надеялся увидеть высадку морского десанта.
Мы по-очереди наблюдали в  бинокль, который всегда был с нами. Человек, на лыжах, был очень похож на президента, а может быть, мы принимали желаемое за действительность, ведь с такого расстояния трудно быть абсолютно уверенным.
Яхта простояла часа три, столько же времени стояли катера и военные корабли. Мы уже начали собираться в Дивноморск, когда яхта снялась с якоря и пошла в сторону Геленджика. После ее ухода, разошлись остальные суда.
                .  .  .
       Ежедневно проходя через пляж нудистов, нельзя было, не отметить чистоту и порядок на их лежбище. Это объясняется длительным проживанием многих из них на  этом месте на весь период отпуска. Никому не хочется погрязнуть в своих же мусорных отходах. Это ведь не городской пляж, где с наступлением рассвета работает бригада уборщиков мусора, это территория ничейная, поэтому кроме как ее постоянным обитателям поддерживать здесь порядок не кому. Бытовые отходы сжигались в двух больших кострищах и металлическом контейнере. 
       На верху обрыва,  протянувшегося по всей длине  дикого пляжа, с утра до вечера, лежат в засадах с фото и видеокамерами любители «клубнички». Большинство любителей понудить, не обращают  на них внимания, другие возмущаются и горят  желанием их наказать. Один мужик устроил за этими папарацци, свою фотоохоту и у него получилось. Оставаясь не замеченным, он сфотографировал этих уродов,  спрятавшихся в кустах, во время их шпионских съемок. Напечатал их крупноформатные портреты и закрепил скотчем на участке  ровной скалы на нудистком пляже, по подобию стенда «Их разыскивает милиция!».
   Раньше, про таких, подглядывающих  людей думал, что у них проблемы с психическим здоровьем, что, в основном это вуйаристы. Наверняка, среди них, такие  действительно попадаются, но в последние годы в Интернете все больше появляются фото и видеоматериалы, тайно снятые на нудистких пляжах и в натуристких центрах. Это всего лишь один из способов заработать деньги на человеческих слабостях и пристрастиях.
    На нудистком пляже художники бесплатно расписывают тела девушек в стиле боди-арт. Работы выполняются профессионально. Особенно красивые  росписи получались у  молодого, бородатого художника Александра из Краснодара.
Как-то утром, направляясь к нашему постоянному месту, дорогу мне перегородила симпатичная молодая девушка с фигурой топ-модели. Она была полностью обнаженной, а все ее тело и лицо были мастерски разрисованы под тигра. Стоя на условной пешеходной тропинке, она держала  в руках кусок картона с надписью «Подайте бедному тигренку на пропитание». Девушка  попросила сфотографироваться  с ней за деньги, размер суммы оставался на мое усмотрение. Нельзя было допустить голодную смерть красивого зверя, занесенного в Красную книгу, дал сотню. Она попросила первую подошедшую девушку нажать кнопку фотоаппарата. На следующий день, готовый снимок мне отдал  краснодарский художник. Показывать фотографию своим родственникам было бы, не совсем разумным, могли не правильно понять, но жене он понравился.
      Вечером, на набережной, увидели эту девушку-тигренка в сопровождении художника Александра и еще одного парня с натурпляжа. Тело девушки было так расписано красками, что казалось, что на ней  есть какая-то одежда, хотя оставалась практически  голой. Кроме того, что она была топлес, вместо стрингов – на ней был какой-то лоскутик материи, размерами чуть больше спичечной коробки, закрепленный на леске, он полностью сливался с красками и был, совершенно не видим. На шее – широкий  кожаный ошейник на заклепках и карабином, от которого тянулась цепь, из не ржавеющей стали, конец которой держал парень. К этой троице по одному и группками подходили мужчины самых разных возрастов  и просили разрешение сфотографироваться с девушкой  за деньги, на которые и была рассчитана эта затея. Прогулка (вернее сказать выгуливание девушки на поводке), совмещенная с заработком, закончилась, вдруг и сразу. К ним подошел наряд милиции, наверное, по наводке ревнующих жен и подруг, и увел с собой.
     На следующий день, возвращаясь с женой с «дикого» пляжа, я подошел к художнику, творящему очередной шедевр боди-арта  на теле голой девушки и поинтересовался, чем закончился вчерашний инцидент. Он рассказал, что милиционеры предъявили им обвинение в распространении порнографии, пригрозили оформить документы для суда, в надежде получить от них деньги, но ничего не вышло, после чего, их отвезли в отделение милиции в Геленджик. В городской милиции, Саше удалось доказать, что разукрашенная девушка представляет собой классический образец авангардного направления живописи и ни о какой порнографии не может быть даже речи. Милиционеры, оказались ребятами продвинутыми и демократичными, посмеялись, провели профилактическую беседу о нравственности, о не приличном поведении, шокирующего почтенную курортную публику и даже не выписав штраф, отпустили с Богом, с одним условием – больше не попадаться.
      То, что нудисты ребята без комплексов,  вскоре убедились еще раз.
В один пасмурный день, мы находились на своем постоянном месте, на берегу  «дикого» пляжа. Погода окончательно испортилась, все говорило о надвигающейся грозе. Какой бы наш «домик» не был хороший, но его крыша воду не держала. Как-то раз, мы в нем пережидали ливень, набросив на крышу куски старой целлофановой пленки, но все равно промокли. В таких случаях пережидать дождь лучше всего в цивильном помещении, а если его нет, тогда, непосредственно в море.
     Не дожидаясь дождя, собрали вещи и в спешном порядке двинулись к пансионату «Факел». Когда проходили нудисткий пляж, началась сильная гроза. Поднялся холодный, шквальный ветер, волнение на море поднялось до трех-четырех баллов, дождь лил, как из ведра, сверкала молния, гремел гром. Почти все обитатели пляжа нудистов, кроме людей, проживающих на нем в палатках,  быстро собрали свои вещей и  двинулись за нами. Вдоль пляжа растянулась длинная людская цепочка, некоторые были в купальниках, но большинство без них. В тот момент, немного завидовал, полностью раздетым, ведь их одежда, замотанная в пластиковые пакеты, оставалась сухой.
Проливной дождь и сильный ветер, выбивал со скал каменное крошево, в виде маленьких чешуйчатых пластинок, которые больно секли лица и тела идущих людей. Чтобы уберечь глаза надели солнцезащитные очки, стекла которых сразу же залил дождь. Продвигаться было трудно из-за принесенной со скал потоками воды жидкой глины, которая накрыла тропинку из крупных булыжников, из-за чего, ноги скользили и разъезжались, несколько человек упали. Пройдя границу нудисткого пляжа, обозначенную надписью на скале «Оставь одежду, всяк сюда входящий», голая толпа приближалась к территории пансионата, первым объектом которого было кафе возле пляжа «текстильщиков». На слэнге нудистов, «текстильщики», это люди, загорающие в купальниках.
Люди сидящие в кафе, с интересом наблюдали за нудистами, которые только на самом входе,  начали одевать на себя  купальники и плавки.
    В наш следующий приезд в Дивноморск, ситуация с грозой повторилась, с той разницей, что от проливного дождя, прятались под своим большим зонтом от солнца. Как и прошлый раз, дошли до «Факела», но не остались в кафе, а пошли дальше по берегу. Гроза продолжала бесноваться, море сильно штормило. Зонт выворачивало наизнанку сильным ветром, мы замерзли, и я предложил  переждать дождь на брошенной базе отдыха. Не доходя скульптурной композиции из дерева «Дельфин и русалка», поднялись на территорию базы и спрятались на лоджии ближайшего дома. Простояли больше часа, но ливень не прекращался. От холода, жена уже вся дрожала, ведь мы так и оставались, в чем пришли с «дикого» пляжа, в мокрых плавках и купальнике. Решили идти домой, но не смогли преодолеть высокий забор со стороны дороги, пришлось  возвращаться через всю базу назад и опять пошли по берегу. Мимо нас, подпрыгивая на волнах, пронеся желтый «банан» без людей, явно он сорвался с привязи. Через насколько минут, вдогонку за ним, пролетел гидроцикл, с двумя ребятами.
Дошли до кафе, в котором постоянно обитали парни, возившие на глиссере «парашютистов» и отдыхающих на «банане». Последние годы здесь находился их как бы неофициальный штаб. Когда мы вошли, они обсуждали, догонят их ребята, или нет, этот чертов «банан».
За два года до этого, я как-то раз заходил в это кафе перекусить, тогда запомнился маленький светложелтый удавчик, длиной сантиметров 30-40, который жил в аквариуме. Сейчас перед нами была толстая змеюка, длиной примерно около полутора метров, висевшая на покрытой лаком коряге, но цвет ее кожи остался таким же, желтым. Барменша подтвердила, что это тот самый удавчик, просто он здорово вырос.
Мы не только сильно замерзли, но еще здорово проголодались.
 - Первого у вас, конечно же, нет?
 Я, скорее не спросил, а констатировал факт.
 - Как это нет?, обиделась бармеша,
- Есть солянка, есть харчо!
Заказали по тарелке харчо и по порции жареного мяса с картошкой. Или мы были такими голодными, или действительно все было так прекрасно приготовлено, но тогда показалось, что вкуснее, ничего в жизни не ели.
                .  .  .
    Однажды, после весело проведенного  вечера, (веселье незаметно продлилось  далеко за полночь), проснулся поздно, примерно в десятьчасов утра, являя собою наглядный пример, старой истины, «чем тебе было лучше вечером, тем тебе хуже утром».
Говоря, проснулся «поздно», имел ввиду не время на часах,  а поздно в том смысле, что идти на наше место на «диком» пляже,  лучше с утра по раньше, пока путь вдоль моря остается в тени прибрежных скал. Идти туда сорок минут по солнцепеку, что-то хотелось.
 В то утро моя супруга поехала с экскурсией на Тамань. Ехать туда вместе, категорически отказался, ведь я там работал и знал, что кроме археологических раскопок в самой станице Тамань, смотреть больше нечего. Пытался убедить жену  не ехать, но ей нравится знакомиться с чем-то для нее новым, для чего, по максимуму использовала различные ознакомительные экскурсии. По возвращению с Тамани, она признала мою правоту и пожалела, что поехала. 
  Решил не идти на наше место, а хотя бы разок, сходить на «городской» пляж, благо, что до него всего пять минут ходьбы медленным шагом.
      Расположился на ближней к нам окраине пляжной территории. Народа было достаточно много, но терпимо. Выпил бутылочку холодного пива и незаметно для себя задремал.
  Проснулся примерно через час. Продолжая лежать с закрытыми глазами, почувствовал, что, нахожусь в тени. Разлепив глаза, понял, почему на меня не попадает солнце. Вокруг стояло множество пляжного люда и своими телами создавали тень. За прошедший час количество людей на пляже увеличилось, как минимум,  в два раза. Люди лежали, сидели, стояли почти вплотную друг к другу. Моя нога упиралась кому-то в голову, закинув руку под голову, зацепил своим локтем, чью-то пятку.
  Крики и плачи маленьких детей, со всех сторон, хорошо слышимые разговоры соседей по лежбищу, бесконечное снование по пляжу продавцов вкусностей, сопровождаемые громкими криками, рекламирующие свои продукты и напитки. Распространители концертных билетов, объявляли через мегафоны цены на билеты и время предстоящих шоу, также через мегафон предлагалось покататься на «банане» и полетать с паращютом. Их объявления перекрывали мегафонные вопли спасателя с вышки, требующего купальщиков вернуться из-за буйков. Все это в совокупности, сливалось в какую-то непрерывную, сумашедшую какафонию. Короче, кошмар, как здесь можно находиться, о каком отдыхе, в буквальном, настоящем смысле этого слова, может идти речь. Мысленно вернулся на «наш пляж», где среди вервозданной тишины, только слышны шелест прибоя и редкие крики пролетающих чаек.
    Осторожно переступая через лежащих людей, кое-как нашел в этом большом пляжном муравейнике, не видимый проход к морю. В море надо контролировать свои телодвижения, дабы ни кого не зацепить рукой и при нырянии не врезаться кому-нибудь в живот. Морская вода, наполовину разбавленная мочой,  теплая и грязная. Кроме мути, поднятой со дна ногами купальщиков, по поверхности плавали окурки, салфетки, огрызки яблок, остатки винограда и целлофановый пакет. Появилось четкое ощущение, будто бы окунулся с головой в помойку. Стало противно, не люди, а свиньи.
Выйдя из воды, долго не мог найти свое место. Пришлось пробраться на бульвар и оттуда, в течение десяти минут высматривать свой рюкзачек. Еще раз, убедился, что общественные пляжи не для меня. Жена придерживается такого же мнения.
                .  .  .
       В следующий наш приезд в Дивноморск, мы пришли на этот пляж, но конечно не для купания, Боже упаси, а из-за моего желания прокатиться  на парашюте за глиссером. Заплатил тысячу рублей. На мне закрепили парашют и спасательный жилет, на уровне задницы, узкая дощечка на веревке, предназначенная для сидения в воздухе. Зашел по щиколотки в воду, большой глиссер выбрал фал, меня рвануло вперед, и я взмыл в небо.
   С высоты птичьего полета, вид на Дивноморск и окрестности мне понравился, но сидеть на узенькой трапеции, было крайне неудобно. Нет, не получится из меня воздушный акробат, видать не судьба, мне работать под куполом цирка. У ребят на глиссере для всех «парашютистов» был один прикол: они замедляли ход, натяжной фал ослабевал, парашютист опускался в воду, в ту же  секунду, глиссер резко набирал скорость, и человек, как пробка из бутылки с шампанским, из воды взлетал вверх.
 Еще паря в воздухе, обратил внимание на плавающие в море какие-то бревна, коряги и другой древесный мусор. Время воздухоплавания закончилось, глиссер остановился, и я плюхнулся в воду в полуметре от короткого, но толстого бревна. Ребята помогли подняться на борт, а сами прыгнули в воду и с трудом заволокли на глиссер, дрейфующий обрубок.
   В этот день полетов с парашютом больше не было. Парни, позвали на помощь еще один катер и двумя экипажами, до вечера вытаскивали из воды на берег бревна, коряги и остатки деревьев, все представляющее угрозу для жизни летающих «парашютистов». Конечно, они это делали не  из-за большой любви к отдыхающим и тем более к морю, просто этот мусор  лишал их заработка.
                .  .  .
     Загрязнения, такого типа, можно назвать  природным, то есть естественным, они были, есть и будут, пока существует море, бушуют штормы, ураганы и смерчи, поднимаются уровни рек и речушек, уносящие в воде упавший сухостой, коряги, пеньки и живые деревья, чтобы потом вынести их открытое море, а затем прибить к берегу. С этим все понятно, но загрязнение моря и его берегов, производимое  людьми меня просто бесит.
    Вдоль берега ежедневно курсируют корабли, катера, моторные лодки, яхты и другой каботаж, из которых летят в воду пустые пластиковые бутылки, баллончики с дезодорантами, аэрозолями для загара и от загара, различные пластиковые пакеты, тетрапаки из-под вина, соков, пачки из-под сигарет и многое, многое  другое.
 Стеклянная посуда идет на дно, все остальное, волнами выбрасывается на берег. Если стеклянную бутылку закинуть с берега в море, она может утонуть сразу, а может долго плавать горлышком вверх, подгоняемая волнами, пока полностью не заполнится водой. При первом шторме она разобьется (при условии каменистого дна) и если осколки будут лежать на дне близко к берегу, можно поранить ноги. За годы стеклянные осколки обрабатываются волнами и камнями, постепенно превращаясь в округлые прозрачные разноцветные камешки. Как-то на «диком» пляже случайно услышал разговор супружеской пары, по ходу которого, женщина  с полной уверенностью в своей правоте, доказывала мужу, что нашла в воде кусочек янтаря, показывая на окатыш бутылочного стекла желтого цвета. Я не стал вмешиваться в их разговор, пусть думают, что не только на Балтике, но и на Черном море можно найти янтарь,  хоть какой-то, позитив.
    На официальных пляжах убираются от мусора ежедневно, но «дикие» пляжи представляют собой многокилометровую мусорную свалку.
 Кроме мусора, выброшенного с судов и принесенного  морем, огромное количество отходов оставляют отдыхающие на берегу. Обычно, береговая линия с «дикими» пляжами не проходима для автомашин и тракторов, да и большая часть этих территорий ничейная, в смысле организации  уборки мусора.  На берегах Байкала туристы, рыбаки и горожане, приезжающие на выходные, тоже оставляют мусор, но ежегодно, сотни волонтеров, многие из которых из-за рубежа, организовано, собирают и вывозят на самосвалах, сотни тонн мусора на свалки, а некоторую его часть на утилизацию. Эти акции проводятся совершенно бесплатно. Перед началом купального сезона в поселке Листвянка, который является ближайшим от Иркутска населенным пунктом на Байкале, в районе причала под воду опускается группа водолазов для сбора мусора со дна озера.
   По моим многолетним наблюдениям, примерно 80% отдыхающих на берегу, оставляют за собой мусор. До них не доходит, что убирать за ними мусор здесь некому, кроме их самих. Наверняка, большинство людей  не сорили, если бы были мусорные контейнеры, но их там нет, и никогда не будет.
Когда вижу, что люди, собираясь уходить с «дикого» пляжа, уносят с собой в пакете пустые бутылки, упаковки и тому подобное, у меня к ним непроизвольно появляется уважение.
                .  .  .
      В течение всего купального сезона, каждую пятницу, на море приезжает огромное количество людей из различных районов Краснодарского края и сопредельных с ним территорий. Городские или сельские жители, объединившись группами по интересам,  компаниями состоящих из нескольких семей, родственников или коллег по работе, приезжают на личном транспорте или  на автобусах предприятий. Они не селятся в гостиницах и не снимают квартиры или комнаты в частном секторе, а ночуют в привезенных палатках и машинах, а если погода нормальная, то у костра на свежем воздухе, отсутствие комаров вблизи моря, это позволяет. За годы, насмотрелся на таких «туристов выходного дня», предостаточно и знаю все их действия досконально.
 Схема таких приездов, как правило, такая – в пятницу, после обеда или в конце рабочего дня, из дома, выезд из дома или с места работы, вечером прибытие на море. Обязательная, традиционная пьянка на берегу,  в субботу продолжение «активного» отдыха, с шашлыками и водкой, в воскресенье опохмелка, плавно переходящая в продолжение пьянки (кроме тех, кто за рулем), прощальное  купание в море, отъезд домой. В понедельник на работе, они будут рассказывать коллегам, как классно отдохнули, сколько было выпито литров самогонки, водки или домашнего вина, какие были закуски и кто, кому набил морду и про другие свои и чужие «подвиги».
    По  своему обыкновению, эти не управляемые орды не заезжают в курортные города и поселки, а если заезжают, то только, что-нибудь докупить в магазине, но это крайне редко.
За годы у них установились свои определенные места размещения - где оставить машины, где спуститься к морю, где «накрывать стол-поляну» и купаться, все отработанно до мелочей.
Обычно они останавливаются в окрестностях какого-нибудь курортного места, но в непосредственной близости от моря. Приезжают на машинах загруженных своими продуктами, большими канистрами и флягами с питьевой водой и вином, маленькими канистрочками и фляжками со спиртом и самогонкой, поэтому  большинство из них не ходят в продуктовые магазины, в этом нет необходимости.  Да и в города или поселки, для веселого времяпровождения, тоже не заходят, ведь у них есть своя сложившаяся компания, к тому же зачастую с ними приезжают маленькие дети. Конечно, после принятия хорошей дозы алкоголя, холостые или приехавшие без жен, парни, могут пойти в курортный поселок (село, хутор) на танцы в поисках временных подружек или с желанием подраться.
     Эти еженедельные заезды, стали явлением массовым, с развитием сети хороших автодорог в крае и появления огромного количества личных автомашин. Такие картины можно наблюдать по всему побережью Черного и Азовского морей.
     В основном, таким способом  приезжают   отдохнуть станичники и хуторяне, то есть жители сельской местности, которые  по своей сути, а также местам и условиям проживания, находятся ближе к природе, и вроде бы должны стараться беречь ее и охранять. На практике же все получается наоборот. Именно после станичников и хуторян, после двух дней непрерывного пьянства, на берегу остаются горы упаковочного мусора, пищевых отходов  и битых бутылок, в значительно большей степени, чем после урбанизированных жителей больших городов. Такие свинские проявления повторяются  каждые выходные, в течение всего сезона, год за годом.
   Этот контингент распознается сразу же и даже с дальнего расстояния. Их легко узнать по следующим признакам, которые типичны для подобных компаний. Это расстеленные на берегу покрывала, скатерти или куски брезента, заставленные  бутылками, стаканами и тарелками с закуской, громкий пьяный хохот, крики, женские визги, вопли, сопровождаемые семиэтажными матами, которые не прекращаются даже в присутствии детей и случайных прохожих. Они могут расположиться на единственной тропинке, идущей вдоль берега и чтобы их обойти, людям приходится пробираться по подножию скалы или по воде. Человек, сделавший им замечание, что они перегородили тропу, может запросто получить от них по морде. Из-за отдаленности мест их отдыха, милиция там никогда не бывает.
Никто не может запретить отдыхать народу на море, где он хочет и когда хочет. Но при этом должно выполняться хотя бы два основных  условия – убирать за собой мусор и соблюдать элементарные приличия человеческого поведения.
                .  .  .    
   В толпах приезжающих на море на выходные дни, приятным исключением являются  люди, приехавшие из отдаленных городов по краткосрочным путевкам, купленных в туристических фирмах и агенствах.
    Отдохнуть в выходные дни на море, многие едут за сотни и даже тысячи километров. Приезжают из Воронежа, Саратова, Волгограда, Ставрополья и, конечно же из, близкого к Кубани,  соседнего Ростова-«папы» и крупных городов Ростовской области, Таганрога, Шахты, Новочеркасска и других. В Ростовской области есть свое море – Азовское, но большинство жителей области предпочитают отдыхать на Черное море. Как мне объяснил один отдыхающий ростовчанин, Азовское море и берега со стороны их области, в высшей степени загажены, к тому там нет такой развитой курортной инфраструктуры как здесь.
   Едут организованно на комфортабельных автобусах, со старшими групп, размещаются в заранее оговоренных  базах отдыха, пансионатах и частных гостиницах. Но, с их расселением не редко бывают накладки. Вместо обешанных комфортабельных условий, им подсовывают крохотные «курятники» с удобствами во дворе или расположенные очень далеко от моря. Рассказы, о том, как именно их обманули турагенства, не раз слышал из первых уст пострадавших.   
      Эта категория отдыхающих не будет организовывать пикники за чертой курорта, зачем им это, когда есть большой выбор кафе, баров и ресторанов на любой вкус и толщину кошелька, есть открытые дискотеки и танцплощадки, красивые набережные, с фланирующей публикой. То есть, люди приезжают покупаться и позагорать днем, а вечера пятницы и субботы провести в свое удовольствие в тусовочных местах.
Мне их всегда немного жаль, в том смысле, что они едут из дальних мест на очень короткий срок. Приехавшие туристы  еще не успевают  освоиться на новом месте и вкусить даже малой толики прелестей курортной ожизни, как  надо возвращаться назад, чтобы вновь окунуться в серые рабочие будни, а если в отведенные им два дня не повезет с погодой, становится жалко вдвойне.
      В настоящее время нет,  какого-либо механизма, предусматривающего, административное или какое ни будь другое наказание, за загрязнение бытовым мусором  и отходами «диких» пляжей Черноморского побережья Кубани, которые до сих пор продолжают оставаться вне сферы интереса и контроля государственными надзорными органами  и муниципальными властями. Одному Богу известно, будет, когда нибудь или нет, осуществляться такой контроль.
Остается уповать на совесть самих отдыхающих, но, наверное, должно смениться не одно поколение, преже она у них проснется.
                .  .  .
    В начале августа 2008 года, мы прилетели в Москву после полуторамесячного вояжа по Израилю и Испании. Жена полетела домой в Иркутск, я на Кубань.
Трое суток провел у родителей.
    В Ахтырке стояла 40 градусная жара, которая держалась уже месяц. В дневное время улицы поселка словно вымерали, можно было простоять полчаса в самом центре на пересечении улиц Красной и Ленина и не увидеть ни одного человека, скукотища страшная.
По ночам не давала заснуть духота, от которой просто не куда было деться, вдобавок сильно донимали комары. Натянутые на окнах мелкие сетки не мешали появлению маленьких летающих вампиров, тлеющие спирали, спреи и другие, рекламируемые новомодные средства не помогали, наверное, у комаров на них выработался защитный иммунитет.  Очень хотелось принять холодный душ, чтобы смыть липкий пот, но, как всегда, воды в кранах не было (воду включали на один час утром и вечером). Ночью, окунался с головой в воду, набранную в ванну для хознужд, и спускался во двор, где моментально становился добычей комариных туч. Из-за недосыпа, по утрам, в глазах появлялось ощущение мелкого песка, в голове тяжесть.
На четвертые сутки, восьмого августа, встретил в магазине своего бывшего одноклассника и друга детства, тогдашнего мэра нашего городка,  Юрия Трунина, от которого узнал о нападении грузинской армии на Южную Осетию.
Хроническое отсутствие воды и постоянный недосып, подстегнули покинуть отчий дом и поехать на море, где много воды и нет комаров. Решил ехать к старому знакомому Юре в Дивноморск.
     В этот же день, ближе к вечеру, проголосовав на Ахтырском повороте, на попутной «Волге» поехал в Новороссийск. Водитель - пожилой грек из Краснодара, по дороге рассказал, как на днях стал героем телевизионного цикла  об образцовых семьях. Приезд телевизионщиков организовал его старший сын. Репортаж проходил по давно апробированному сценарию, ему дали перечень вопросов, которые будут задаваться на съемках и готовые примеры ответов. И вот сегодня вечером, его и всю семью должны показать по краевому телевидению.
Вышел из машины напротив нефтебазы в Цемдолине, на повороте в Абрао. От этого поворота дорога через Новороссийск намного короче, чем через центр и светофоров значительно меньше.
     Голосуя на перекрестке, видел проходившую мимо колонну боевых машин десанта. Понято, что передвижение БМД связано с ночным нападением Грузии, но не мог понять, куда они направляются, ведь по этому пути в Южную Осетию не попасть. Мысль о начале боевых действий не выходила из головы. Прикидывал, сможет ли агрессия Грузии привести или нет к началу полномасштабной войне между Россией и Грузией.
     Тормознул такси, договорились о цене до Дивноморска. Проезжая мимо грузового порта, увидел, что колонна БМД сворачивает именно туда. Все стало ясным, их отправляют по морю на усиление рубежей Абхазии, ведь накануне, придурковатый грузинский президент грозился в ближайшее время, вернуть утерянную абхазскую территорию.
        Подъехал к дому Юры, отпустил такси. Здесь меня ждало разочарование – ворота и высокая металлическая калитка оказались замкнутыми, дом, в котором Юра жил с родителями вообще отсутствовал, также не было одноэтажных построек с номерами-клетушками, и дома с номерами полулюкс, остался не достроенный двухэтажный люксовый дом, в котором мы останавливались три раза. Всю эту разруху я разглядывал через сплошной металлический забор, приподнимаясь на носках или подпрыгивая. Значит, он все-таки продал свой участок.
      В темноте, не сразу заметил женщину, стоящую возле соседних ворот и с подозрением наблюдающую за моими подскоками.
- Что вы хотели, мужчина?
Я ее сразу узнал, хотя не помнил имя. Это была Юрина дальняя родственница, полугречанка. Несколько лет подряд она уговаривала Юру продать ей участок, чтобы построить гостиницу, но его не устраивала цена, поэтому сделка купли-продажи откладывалась на не определенное время. Она надеялась на большую скидку, как родственнице, а Юре было жалко терять деньги.  В конечном итоге, не дождавшись уступок в цене,  она начала строительство гостиницы на территории своего двора.
     Небольшое отступление. В заборе, разделяющем их дворы, была совершенно не заметная калитка, через которую соседи-родственники ходили друг к другу. Эта калитка  специально не выделялась в заборе, чтобы не быть видимой для постоянно меняющихся отдыхающих и не ввести, кого нибудь в искус воспользоваться ею в преступных целях. В общей сложности, я (иногда один или вместе с женой) прожил у Юры более трех месяцев, но даже неподозревал о существовании этой калитки.
 Как-то вечером (в тот приезд отдыхал без супруги), я купил несколько бутылок свежего ледяного пива, большого распластанного вяленого толстолобика и пригласил Юру в себе гости, мне было интересно с ним общаться. Приглашение он принял, но спросил, не буду ли я возражать, если попьем пивка с рыбкой на террасе дома его родственницы, у них наметился деловой разговор. Именно тогда я узнал про эту потайную калитку и познакомился с Юриной родственницей. В то лето она уже начала пускать отдыхающих жить на первом этаже, второй был не достроенный. Если бы Юра согласился продать ей свое подворье, она бы продала строящуюся гостиницу и начала бы строить на его территории. Почему она так этого хотела, для меня осталось загадкой. Сейчас гостиница была полностью закончена и оба этажа заполнены жильцами.
     Женщина, меня не узнала, а я не стал ей напоминать. На мой вопрос, где сейчас живет Юра, она рассказала, что он переехал в свою однокомнатную квартиру, живет один, назвала адрес и как короче пройти к его дому. Квартира находилась в пятиэтажке возле киноконцертного зала «Олимпийский». Появшееся желание сходить к нему в гости, отложил на потом, сначала надо найти себе жилье.
    Новый хозяин сломал все постройки, кроме двухэтажного здания люкса, чтобы подготовить место под строительство новой трехэтажную гостиницу. Судя по тону родственицы, можно было предположить, что она до сих пор обижена на Юру, ведь, сколько было потрачено времени и сил на уговоры, продать подворье именно ей, а в конечном итоге продал старому турку-месхетинцу, который выдавал себя за грека.
Женщина предложила остановиться в ее гостинице, сегодня освободился номер на первом этаже. Цена была высокой, но не хотелось вечер убить на поиски пристанища, которые могли не увенчаться успехом, а тут хорошо знакомое место и до моря совсем близко. Пришлось согласиться на ее условия.
Номер понравился. Новая мебель, холодильник, кондишен, телевизор ЖК, телефон, импортная сантехника, все исправно и работает.
Вечером смотрел короткий документальный фильм краевого телевидения об образцовой семье, главным героем которого был подвозивший меня водитель «Волги».
                .  .  .
    Времени на отдых в Дивноморске было крайне мало, всего лишь трое полных суток и половина дня перед отъездом, ведь  четырнадцатого августа я должен быть на работе в Иркутске.
Все дневное время проводил на том самом месте берега, где раньше загорали с женой. Наших знакомых женщин из Екатеринбурга уже не было, ведь обычно они уезжали домой 5-6 августа. Строить каменный шалаш на такой короткий срок, не имело смысла. Оставалось только купаться и загорать, загорать и купаться, чему погода благоприятствовала.
    В один из вечеров,  ужиная в ресторане при частной гостинице, расположенной на берегу Мезыпи, случайно познакомился с двумя молодыми женщинами, сидящих за соседним столиком. Разговорились. Они приехали в Дивноморск, на своем «Мерседесе», из какого-то города центральной части России, не помню его название. Здесь отдыхают неделю, снимают люксовый номер в гостинице, во дворе которой мы сидели. Одна из них владелица какой-то фирмы, мерс, ее обственный, подруга ее подчиненная по работе.
Примерно через час общения, бизнесвумен сделала мне странное предложение. Им нужен мужчина, но не в общепринятом значении, нет, не для секса, а для их сопровождения.
 - Вам, что нужен телохранитель?
 Нет, говорит, нам надо, чтобы вы нас сопровождали на пляж, в рестораны и в другие общественные места, при этом будете на полном пансионе, кроме того, я буду вам платить ежедневно, и если согласитесь, сейчас договоримся о цене. Говорю им, что мой отпуск заканчивается, послезавтра улетаю домой. Ничего страшного, пошлете на работу телеграмму о продлении отпуска за свой счет, издержки компенсирую. Все это говорилось на полном серьезе. Пришлось прибегнуть к последнему аргументу, это наличие у меня авиабилета из Краснодара в Иркутск, ведь в августе, без предварительной покупки билета, улететь с Юга, практически невозможно, нет, можно, но с двойной переплатой.
Не знаю, для чего это было им нужно, но уверен, что отказавшись, поступил правильно.
                .  .  .
      В предыдущие приезды в Христову Щель или в Дивноморск, бывало, что за пару недель увидишь дельфинов всего один-два раза, а иногда ни разу. Их появление вблизи берегов зависит от наличия рыбы. 
Но, в тот короткий приезд, находясь на «диком» пляже, ежедневно видел небольшие стаи дельфинов – от трех до пяти особей. 
За день до отъезда, в сотне метров слева от меня и примерно метров 50 от берега, увидел  одинокого дельфина. Быстро натянул ласты и  поплыл к нему наперерез.  Доплыл до предполагаемого его пути направления, я начал оглядываться во все стороны, но на поверхности дельфина не было, был занят своими делами под водой. Вдруг неожиданно, буквально в трех метрах от меня он вынырнул. Это был афалина. В тот момент успел хорошо рассмотреть его вблизи, мне даже показалось, что тот подмигнул своим хитрым глазом. Подплывать к нему ближе не решился, вдруг своим присутствием, помешаю охоте, и кто знает, как тогда он себя поведет, говорят, кусаются они очень больно.
 Уезжать с моря совсем не хотелось, но что поделаешь, жизнь, есть жизнь, она диктует свои условия и не церемонится с нашими эмоциями. Отпуск подошел к концу, надо возвращаться  в Ахтырку, а затем в Иркутск. Погода продолжала радовать солнцем, отсутствием дождей и штормов, вода в море прогрелась до 27 градусов.
                .  .  .
       В день отъезда, сходил на море искупаться последний раз, затем на местном автобусе выехал на Сухумское шоссе (трасса «Дон»), тормознул частника, с которым договорился доехать до Ахтырки.
      Проезжая мимо  Цемесской бухты, видел стоящих на рейде, в ожидании приказа  на возвращение на Севастопольскую военно-морскую базу,  два крейсера Черноморского флота, принимавших участие в военном конфликте с Грузией. Моряки одного из этих крейсеров, за свой трехдневный рейд в район Сухуми, пустили на дно грузинский военный корабль.
     Водитель, везший меня, оказался жителем Новороссийска. Перед въездом в город, на его мобильный телефон позвонила мать и попросила отвезти ее на дачу в поселок Горный. Он попросил моего разрешения. Я не возражал, потому что это было по пути в Ахтырку. В Новороссийске забрали его матушку, приехали в Горный. Их дача находилась в окрестностях поселка, далеко за железной дорогой, на отшибе под горой, во всяком случае, соседских домов рядом не было. Когда то это был обычный сельский жилой дом, с огромным фруктовым садом, огородом и колодцем.  Двадцать лет назад его купили под дачу нынешние хозяева и ничуть об этом не пожалели.
  Выйдя из машины, мать водителя, в ультимативной форме потребовала от сына, помочь ей собрать сливы. Его возражения, что он с пассажиром, который очень торопится и уверения, что он заедет помочь на обратном пути из Ахтырки, ею не принимались. Я понял, что мне самому отсюда не выбраться, слишком много мы петляли по дороге к даче, и расстояние приличное, поэтому для ускорения процесса, принялся помогать рвать сливы с деревьев и собирать с земли падалицу. За час нарвали и собрали восемь полных ведер слив, примерно столько же осталось на деревьях и на земле. Одно ведро со сливами, как я тому не сопротивлялся, эта активная дама пересыпала в большой пакет и заставила забрать с собой.
       Сливы мне были абсолютно не к чему. Во дворе дома в Ахтырке, где живут мои родители, как и в большинстве других дворов, всегда есть несколько ничейных сливовых, абрикосовых и яблочных деревьев. Сливы ни кому не нужны, их никто не рвет, перезревшие, они падают на землю под деревья и на тротуары, гниют, их раздавливают ногами жильцы соседних домов и прохожие, пачкая свою обувь. Здесь подходит выражение - слив, как «грязи», в смысле их множества, и подобное происходит по всему городку, да вообще-то по всей Кубани. Пакет со сливами оставил в его машине, уверенный, что водитель его сам выбросит.
    Такое же положение с яблоками. В один из своих приездов в Ахтырку, я сидел и курил на лавочке во дворе дома родителей. Женщина из соседнего подъезда начала собирать в ведра упавшие яблоки. Сначала я этому удивился, обычно их никто не собирает. Еще подумал, хорошо, что хоть кому то они понадобились, может быть, она их порежет и сделает сушку для компота, а может быть сварит повидло или отдаст на поклев курам.
    Где-то не далеко прозвенел звонок машины собирающей мусор, женщина ускорила темп сбора. Когда «мусоровоз» подъехал к углу дома, она пошла к нему с двумя ведрами, до верха заполненными яблоками, которые вывалила во чрево мусоросборника. Я понял, что с моей стороны ошибочка вышла, просто, женщина проявила инициативу по уборке мусора во дворе.
Иркутск,  встретил осенним дождем и холодным, северным ветром. Иркутяне оделись в плащи и кожаные куртки. Все указывало на наступившую осень. На следующий день начинались трудовые будни.
Отпускникам ездившим отдыхать в теплые края советую оставлять в запасе несколько дней отпуска на адаптацию к своему климату и городскому ритму.