твоё волчье

Твоё волчье «приди» - пылью по небосводу горла.
Я в трубку молчу солёными всхлипами, и под рёбрами будто свёрла.
- Прости.
И станции снесены взрывом, голос дрогнул вспышкой сверхновой: я не приду. Никогда.
Но тебе
не от этого
ведь
ху*во.

Боже.
Моя артерия в лёд, дрожащие руки в полёт
о бетонную стену.
Слёзы - до состояния морской пены.

По ту сторону -
ты.
Хочу вспять и дверь тебе не открыть.
Это могло бы снести между нами мосты и даже кого-то убить.

Но сегодня уже кто-то умер.

Я с тобой не могу говорить.
В эту адскую ночь в моих бронхах поёт только зуммер.

Тишина: вырезаешь ножами мои же тебе слова, и мне страшно.
Боюсь как хирург, да ногами пола едва. Почему тебе это так важно?

Заставляешь жалеть о сказанном. Я себя почти ненавижу,
но в динамик шепчу чуть слышно: «не вспоминай меня и дыши тише».
Ты вдруг замолкаешь. Я чую за вёрсты пальцы твои на лезвии:
дошло. Но мы просто оба, ты знал, никогда не бывали железными.

Просто, кажется, вся эта чёртова жизнь - это только рывки и страдания.
Просто всё, что случилось с нами - было красиво, но стало изранено.
Просто больно, когда умирают. И больно, что это с нами.

Все пройдёт, но к каждому может вернуться кровавыми снами.

Твои жуткие крики, что бы ни сделал - правда, до судорог страшно. Это невыносимо, я делаю всё ещё хуже. Рукава в чёрной туши и я уже не накрашена, да жаль, что накраситься можно только снаружи.

Я больше ни с кем не буду о смерти - тысяча двести промилле - сколько б ни билось сердце, сколько б его ни били.
Сколько бы ни прошло, буду слышать твой вой подкожно.
Я больше не буду так сильно, так громко и так безнадёжно.

Но если бы можно вернуть - я бы тебя не вернула.
Я бы полынью по дёснам, я бы московским гулом,
я бы алым рассветом в твою кирпичную спальню...
чтобы войти без привета и сгинуть дымом напалма.

Говорят: «Лошадь сдохла - слезай».

Ты бы не стал счастливей. Я бы тебя не простила.
Глубже вдохни - выдыхай.
Всё как с плохой картины. Осенью мы перестали. Потом этот бл*дский вторник и будто бы невзначай
ты принёс мне в подарок что-то, что сломало во мне меня.
Но это уже другое.
Прошу тебя, слезь с коня.
Я знаю, что ты разорван, истёк всеми слабыми мыслями. Я всё понимаю, и это чище, чем просто истина. В каждой твоей сигарете больше, чем просто усталость. В каждом моём прости -
Прости,
но уже достало.
Я не могу иначе. Снег на руках не тает. Не желаю удачи: скинам её не желают. Вся моя речь - извинения
и просьбы.
И вновь темнеет.
Но я лишь:

«Прости меня и пожалуйста, будь сильнее».