Решили на суде

Виктор Матюк

Решили на суде

Решили на суде оторвать молодому судье торчащие из штанов муде,
Но палача не могут найти нигде, присяжные развели круги на воде,
Кое-что, из барахла прихватив себе, громко стонет публика московская,
Перед ней была стезя прямая и ровная, нынче братия уголовная правит балом,
 А толпа торгует ****ом! За гулом слов и выделением слюны из открытого рта,
Опосля затихает толпа, её послали на… и вот молчит она, за ней следят из-за угла
Упитанные господа, что за день сегодня? Воля господняя – презент отличный,
На земле бардак, то есть дом публичный! Друг закадычный судьи отмыл деньги свои,
Смысл дальнейших басен ясен: наш исход и правду страшен! С чемоданом кожаным,
Лицом, встревоженным и носом отмороженным бедный и наглый судья, едва жужжа,
Принял сотку на коня, чтобы лёгкой была стезя! В одежде виден лоск, но мозг один и тот,
 Чтоб интернетовская сеть обсуждала его снедь, он – источник человеческого горя и бед!
Не всякий алмаз самой чистой воды, никто из нас не застрахован об беды,
Не всякое золото чисто и звонко, невинное лицо, как у ребёнка,
За плечами богатая котомка, ему бы добраться до ближайшей звезды,
Дабы отцедить от колодезной воды тину и грязь; ему никто не указ,
Он в виду имел всех нас! Природа тащит его на белоснежное ложе и совесть не гложет,
Мужик без бабы жить не может и это его немыслимо тревожит,
Он предать за деньги всех свои корешей может, а потом умножит их на ноль!
В этом соль всего его достояния, плохенькие знания выползают из головы неловко,
Мысль, как молодая чертовка вертится на одном каблуке и держит золотой перстень в рукаве!
Подсудны все, кроме судьи, пусть лучшие умы живут в верховьях Калымы, но не мы,
Баба многое может, но не хочет жить сама, в холодной кровати она сходит с ума,
Вот пиццу доедим, а остатки бабам отдадим, их пыл непобедим, пусть судьба о них хлопочет,
Рок громко над ними хохочет, пусть они летают в облаках, а бразды правления в его руках!
Тлен и прах в чужих очах, и путы на ногах, а словах несуразица, это опосля скажется,
Когда язык у толпы развяжется! На дворе странная эпоха, народ живёт реально плохо,
А у судьи в углу стоит кровать, на ней он будет с бабой спать и до утра отдыхать,
Ему на эпоху наплевать!  Ему ли горевать, когда под треск горящих дров
Он снимает с женщины таинственный покров! На голове его пробор, в грехах явный перебор,
 Его дом окружает высоченный забор, он никого не хочет видеть в упор!
Он не привык говорить, что сор из избы нельзя выносит, он пишет приговоры на бумаге пищей
И обеспечивает себя добротной пищей, он же ни нищий, и потому на нищету плевать ему!
Пусть толпы людей в городских джунглях живут, вот им пряник, вот им кнут,
Не они сберегут отцовские традиции, не хватит у нищих мозгов и эрудиции!
Их смех режет слух: старый друг лучше новых двух, но если ты и впрямь лопух,
Стройный и красивый, не размахивай кучерявой гривой, живи с женой – рабою
И довольствуйся своей судьбою! Слава героям!
Мигом затянуло монгольское иго в прорубь страну, она уснула на ходу
 И живет, словно в бреду, а летящий голубь, изображённый на плакате к исторической дате,
Появился весьма некстати! Всю толпу держат на мушке, тихо ждёт сыновей мать-старушка,
Ей привет передают Салехард и крепость Кушка! В северной и южной точках
 Женщины не ходят в цветных платочках, там бьют по почкам так, что тьма и мрак
Сменяют свет, была бы на обед ржавая сельдь, угодившая в норвежскую сеть,
Всё остальное мы переживём, опосля гимн великой родины споём, оставшись за бортом!
Чёртово отродье рьяно оберегает свои угодья! Вот и решили на суде ловить рыбу в мутной воде,
Так делают везде и даже те, кто ныряет зимой в прорубь, словно сизокрылый голубь,
И даёт повод для паяца или шута констатировать, что суета не затрагивает ни кацапа, ни хохла!
Будущее прояснялось, но интрига не кончалась, люди молодого судью ненавидели и сторонились,
Злословили и не ленились говорить матерные слова в адрес того, кто награбил богатство своё
На бедах нищих и больных, грешных и святых, подобие гадюки в чужие карманы засовывало руки!
Людям кажется, что карликам надо низко кланяться, пусть своим величием позабавятся,
 Авось, жизнь  наладится! Мы же новый мир построим, и впредь не будем ходить строем,
Трубку мира в землю зароем, а потом заплачем и завоем, как рыдают изгои!
В чаду переполоха началась суматоха, толпа ищет лоха, кому-то стало плохо,
А человек с повадкой змеиной сжёг улики до единой, он чист, как кристалл самой чистой воды,
К бабке не ходи, он уже пересёк многие страны, но не зажила сердечная рана!
Все ищут тирана, в этот миг над еврейской мирной хатой гордо реет жид пархатый,
 Он уже глашатай тех, кто пострадал за собственный грех и на удивление всем
Во время его ухода не рыдала матушка-природа! Мешала погода, и даже месяц бледный
Решил исчезнуть бесследно, но появился ближе к обедне, вот такой он вредный,
Его малость валит с ног усталость, мужчина в миг единый склонил подбородок,
Его одногодок следил за ним украдкой, оставив в стороне сон сладкий!
Таким как он все пути открыты, их ненавидят мажоры и антисемиты,
Их карты от чужих взглядов скрыты, но над посёлком Вифлеем взошло три буквы «МММ».
Оборзевшему судье один хрен, он знает: зачем он брал деньги в руки,
И  стал проворнее гадюки! Приморили суки, приморили, погубили молодость мою,
Небось, вы поняли: в чью сторону клоню, кое-кто готов искоренить такое правосудие на корню!
Из разных углов доносится хор голосов московитов и хохлов,
На их стороне нет законов, но есть поддержка миллионов!
Кто творит разбой и насилие, кто поныне грабит Украину и спасает от жидов Россию?
Боль затухает с годами, псари откупаются у судей борзыми щенками,
В этих словах дурная явь, мы же переплываем реку жизни вплавь,
Некоторые в спешке путают орла и решку, в ответ получают не ферзя, а пешку!
Горло, ломая врагу, искушаем долю и судьбу, оставшись на пустынном берегу,
А в городском саду в самом заде веселятся разнузданные бабы,
Они не прочь весело провести очередную ночь! Всю ночь в суде решали, что и как?
Одним словом бардак продолжался до обеда, грозовые тучи затянули небо,
Небытие – навеки, бог воспитывает человека, отправляет на лесосеку председателя и ли генсека!
Он не действует вслепую, господь готов в минуту любую изменить наши убеждения,
Была же светлая жизнь в эпоху Возрождения, нынче всё не то, проходит всё,
Корчась от холода в ознобе, руки обе к небу простирались, они до конца со злом не расстались,
На всё воля творца, догорает в храме восковая свеча! Народ едет на колымаге,
Он свободен только на клочке бумаге, а наяву ему с рождения испортили судьбу,
Он гол и необут и господа его во все отверстия ебут, а сами орут о социальной справедливости,
От злости и спесивости во рту темно, то-то и оно! Всё кончилось бы ещё хуже,
 Если бы не женское полукружье, оно жизнь мужикам продлевает,
А злоба и пот, стекающий со лба в раскрытый рот, через пять минут мир перевернёт!
Затмится восход, померкнет закат, если бы народ меньше языком шлёпал, он бы топал
 Или несся галопом по выжженной огнём земле и нёс дырявую суму на сгорбленной спине!
Простой люд в меру умён и в меру глуп, его пуп вот-вот развяжется,
 Хотя ему кажется, оружием блистая, страна родная, уже не напоминает волчью стаю,
 Ан, нет, в тех мыслях смысла нет! Смех неудержимый влечёт к себе исход неотвратимый,
Стоит только свистнуть или под задницу кого-то пнуть, как через пару минут
Начнёт попутный ветер в спину дуть! Тогда исчезнет суть всего былого,
Затихнет вещее слово, ничто не ново под Луной, но всегда есть вариант запасной!
Фразы летят с потолка, хриплый голос  степенного старика летит сквозь грозовые облака,
Он смотрит на пистолет у его виска, волнуется слегка, но не дрожит бандитская рука!
Хватит валять дурака, раньше были времена, а теперь -  момент, раньше платили алименты,
 А теперь получают дивиденды, услугу мне не явишь, меня на путь истины не направишь,
Напрасно лукавишь, душу самому себе травишь! Любить бездарность себя не заставишь,
Отчего и почему будущность в тумане? Смутные мысли не разогнал петух,
Пропевший ранней ранью, день ко дню, к часу час, вот так всякий раз
Что-то постоянно тревожит нас, а действующая власть пытается как можно больше украсть,
Оставив малую часть большинству, истина как приведенье проплыла невесомой тенью,
Её снисхождение за деньги не купишь, если струсишь, душу загубишь, друзьям позвонишь,
И сразу отступишь от великих перемен, а зачем? Один хрен рабам не подняться с колен!
Потолкавшись в отделении винном, сходишься с алкашами в порыве едином:
При участии половинном купишь водки, выпьешь сотку, возьмёшь за жопу тётку
И айда покорять потаённые места! Побеседуешь с бабой по душам,
Передашь привет знакомым алкашам, потолкуешь о добре и зле,
Когда снеди уже нет на столе! Свои грехи той бабе явишь,
Её на путь истины не направишь, затрясешься в холодном ознобе,
Полный непорядок в грешной утробе, потом зажмёшь рот потуже
И шлёпаешь домой по свежим лужам, ты вновь никому не нужен,
Болен и простужен, хрипы в груди. Полная туманность впереди!
Кто простит нам заблуждения былые? Мы же не святые,
И минуты роковые боль растерявшихся надежд не тревожит неучей и невежд!
Только стресс давит на темя и пресс, замедляя процесс бытия, вновь такая фигня
Выплывает из-за горизонта восходящего дня! Трудно идти дорогой неторной,
Приятно смотреть на жизнь удивленно, когда она смахивает липкий пот с чела,
Раскрасневшегося добела! Подойдёшь к обрыву, поговоришь с небесами учтиво,
После короткого перерыва тихий вздох упрёка, дождёшься порыва ветра с востока,
И белый женский локон вновь покажется от открытых настежь окон! Вспыхнет прежняя любовь,
 Взыграет ураганом кровь, у бабы мысли иного сорта, как бы ей избежать аборта?
Оставлять мужчину без присмотра нельзя, он вертится на одной ноге как егоза,
Хихикая хмуро, баба-дура, правый глаз, прищурив, тычет пальцем на известную аббревиатуру,
На ней все знакомые имена, с ними она была знакома с детства, приходится вертеться,
 Как уж на сковородке, пропустив стакан палёной водки, дабы дальнейший путь не был труден,
 А мужчина – зануден, предавшись горькой думе, женщина вспомнила о суме собственных грехов,
Припомнила своих мужиков, умников и олухов, все они, в конце концов,
Не смогли перещеголять юнцов! Коль ты умишком скуден, ***шком блуден,
День будет чуден, коль ты в явь готов воплотить свои досужие мечты!
Не давай бабе деньги «на чай» и не говори ей после приятной ночи извечное «прощай»,
В ответ услышишь собачий лай, эти слова приятные для  олухов!
Их бабы тащили волоком в кровать, а потом начинали злыми словами вспоминать,
Прошлое мнимо, любовь прошла мимо, неповторимо даже то, что улетело в окно!
Назад не возвращается ничто, только люди, утопающие в блуде, проплывают сквозь ночь,
Согрешить не прочь! Разрубив берёзу на моленья,
Молодой мужик переступил через грань светопреставления,
Ему в отместку сгорбленный старик в суть проблемы сразу вник,
Серая тень сползла с морщинистого лица, словно грязь с плаща после проливного дождя!
Смотри пристально на себя в профиль, кусаю левый локоть, этим миром правят деньги и похоть!
Она на крутой холм спешно взошла, вытерла липкий пот с чела, и воспылала вся желанием таким,
Что ни один из грешников тех, кто бежал от потех без оглядки, стрелял по воробьям из рогатки,
Каждый шёл путём глухим, следом за ним летел сизокрылый херувим! Крепясь и каменея,
Он менялся в обличье, напоминая мифического Прометея! Дед толковый уподобился снова
Опытному рыболову, которому вся толпа верила на слово, лишившись крова на заре,
Он остался наедине на отчей земле, он не прощал женщинам измену и знал себе цену!
С виду мрачный и немой не мог оторвать очи от земли сырой, он ждал от небес отрады,
Но местные бабы не дарили старику отрады, он видел со стороны:
Те из них, кто по уши влюблены в жалкие остатки новизны,
Были поглощены бытовыми дрязгами, такими пошлыми и грязными, наивными и разными!
Они всюду поклоняются разврату, деньгам и блуду! Он впирал глаза туда, где почти всегда
Тихо падала с небес полночная звезда, и летела в виде яркого луча, едва не плача и не крича,
Мимо степного холодного ключа! Матерное слово сорвётся с губ, и ты почти труп,
Вспотел короткий чуб, людская молва возведёт в куб твои слова, ложь переполнит края
Огромной чаши земного бытия! Бог движением одной руки оторвёт скверну от толпы,
Не смогут опомниться мужики от божьего дара, как страждущие души развеселит гитара!
Края волнистого тумана выплывут из-за горизонта, край грозового фронта кровью обагрится,
Вдруг бог толкнул грешника в бог, указал ему на множество морщин, словно жестокий властелин!
Мужики без порток, у них неуравновешенный слог, один порок у всех, так оно и есть,
Но честь превыше всего, мысль о ней останется в памяти насовсем, а зачем?
Всё – тлен, всё – суета, ему один хрен: кого и куда?
Катится пенистая слюна из раскрытого рта, радость тех минут, тогда землю зубами грызут,
Не стоит и гроша, из-за шелеста речного камыша не слышна даже гроза! Прикрывши глаза,
Тяжело вздыхая, дева молодая, как бы ни зная, что и как? Тут же впала в транс,
Так случалось с ней не раз, страсти изошли, прокурлыкали улетающие вдаль журавли,
Молодой повеса остановился, он чуточку взбесился, его лоб холодным потом покрылся,
Как бы судья не старался, кому бы он ни улыбался, он не приподнялся над суетой,
Только луч золотой к небу вспорхнул, как северный ветер в чужую калитку порывисто подул!
Шатнулся стул под стариком, по-прежнему тих речной затон, невдалеке поёт саксофон,
Но мысль о деле святом, остановилась на былом и тут же ввалилась в отчий дом,
Нет ничего святого в нём! Измученные члены напоминали о себе попеременно,
Мужик умом не глупый легко преодолевал горные скалистые уступы,
Он тупо с прошлым простился, с прежним грузом не распростился,
Лишь на миг у калитки остановился, ликом не изменился,
Громко не причитал и ничего на прощание толпе не сказал!
Пойду ли в дикое поле или буду отдан в руки неволе, полезу ли в петлю,
Или заживо погибну, спасусь или пропаду, чужую беду легко двумя руками разведу!
Вот-вот исчезнет ночной мрак, но ни одна из баб не согласится ночью тёмной
Показаться скромной и стыдливой, трепет чувств тайный, вздох случайный
Позволил сделать передышку, небось, ей была бы крышка, если бы не было подсказок от судьбы!
Трудно прыгнуть выше головы, увы! Реалия бытия таковы!
Трудна жизнь мужчины среди чудовищ, хотя среди них немало сокровищ,
Здесь и там творится сущий бедлам, после полуночи небо закрывает очи на стыд и срам,
А девицы закрывают длинные ресницы, страсть бьёт струёй, как в этот миг не гордиться собой!
Окунувшись в любовный процесс с головой, они встают на колени перед судьёй,
А на нём и панцирь, и шелом, можно идти напролом и быть челом молодой деве,
Если та в порыве гнева разрешить её нежно тискать и горячо любить!
Когда была стужа лютая с утра, душа требовала жара и тепла,
Она разделась догола, все препоны с места сорвала,
Вышла на большак, словно на кровавую рать, дабы блистать в новом наряде,
Не хлеба ради своим мужьям изменяют русские бабы! Они дают и спереди и сзади,
Переживают полновесные утраты, словно очерствевшие в боях пираты! Спутались числа и даты,
Но на склоне дней их жизнь не стала страшней, из сострадания звучат слова сострадания,
Не нужно говорить о нежности наружной, когда ты спишь с чужой женой, побереги пыл свой!
Пусть любовница тебя сто раз обманет, пусть твоя любовь печалью станет,
Коль плоть полюбила, не стоит экономить силы!
Дыру, проделав и вступив  внутрь женских пределов,
В любовной сфере тут же появились таинственные звери!
У них лапы когтистые и шпоры как у кавалеристов, слышен слабый женский стон,
Нарушен бабий сладкий сон! Звучит мужской баритон, ему вторит саксофон,
Соль любви не за горами, её суть испоганена бесценными устами,
Златоглавые колокола звонят дома и в храме, прошёл Спас – лето любви покидает нас!
А что же делает судья? У него своя стезя и чужая попадья!
Любовница на стороне – так принято везде, у мыслей удалых нет препон своих!
Старик с толпой простился и незаметно удалился, такой казус со стариком случился,
 Когда рубил во дворе дрова, кругом пошла седая голова! Он бы до скончания дней
Удивлял бы знакомых людей силой и мощью своей! Конечно, нельзя жить беспечно,
Ничто не вечно на земле, он что-то шептал во сне любимой женщине наедине,
Он к её локонам прикоснулся, наиграно улыбнулся, и мгновенно проснулся!
Неужто рехнулся? Он чутко спал и во сне своих предков увидал,
Трепет тайный появился в груди не случайно, раздался стук в передние ворота,
В двери ломился кто-то! Эдакий нахал! В нём старик молодого судью в чёрном плаще признал,
Но о своей догадке умолчал! Трудно для старика выбраться из тупика и подобрать нужные слова,
Выражениями играючи, тёмную ночь, ногами пиная, прошелся до края избы,
Чтобы никто не наблюдал пристально за пришельцем в окно:
Как бы тот ничего в его доме не учудил, старинную вазу не разбил?
Застыли его слова и досужие мысли на раскрытых устах,
Но только на первых порах, а опосля, когда температура снизилась ниже нуля,
Кругом пошла седая голова! Безмолвно и грустно приходится наблюдать,
Как толпа начинает на судью роптать, а тому плевать на трепет тайный,
Небось, он случайный! Если судьба не помогала одним, никто бы не носился с везением своим,
Рок непобедим, в краю далёком старик, врасплох застигнутый роком, ночью тёмной
Расстался с женщиной наивной и скромной! Всё было сном и дивом, любовь на острове красивом
В озарении яркого солнечного света, женщина прилично одета, но даёт мужчине советы,
Истина, где ты? Носится по острову таинственный луч, нет ни дуновения ветра, зыби и туч,
А ты стоишь с любимой посреди сказочных круч, на горе твоя обитель,
И ты здесь словно победитель, то есть горе-мыслитель! Ты мстил и голодом страсть свою морил,
Но на финише шторм в хилой груди стремглав разыгрался,
Пока детородный орган в заветную пещеру не пробрался!
Есть самозабвение, но при виде искушения нет покоя,
Предстоит умереть стоя на боевом посту, превознося суету превыше всего,
Но никто вслух не говорит тебе комплименты, никто не платит дивиденды,
 Лишь в отдельные моменты вызывают в суд платить алименты!
О любви у нас неполное понятие, страсть, постель и объятие,
 А наяву ты шагаешь по дороге той, где никто после женитьбы не считается с тобой!
В одно мгновение душу терзает мщение, дымное ведение, как искушение,
Как возникло, так и ушло, сбежало через открытое настежь окно!
Оно уже далеко, желанный кос тёр с тех пор не веселит потухший взор,
Залить бы сокровенные желания, но нет приличной компании,
Все плачут от веселья, страсть выпрыгивает из половой щели,
 Её место на дуэли двух людей, никто их не гонит взашей,
Только дуралей пытается за ней гоняться
И продолжает на высокий утёс взбираться!
На кого ему равняться? Чувств плетение, как своенравное украшение,
Игра воображения вносит в память изменения, мужику всё до лампочки,
 Вы только ему штаны не испачкайте, всякое может случиться в суете,
Годы уже не те, еда пригорела на плите, много слов написано на белом листе,
Но ни слова нет о высокой мечте! Слово, как кинжал, его чудодейственную силу судья узнал,
Но не пал, пронзённым насквозь, его взор ужасом объят, ему в глаза пошлости говорят,
Он не отводит наглый взгляд, сам на эшафот просится, ему так хочется!
Мысли разные, высокие и грязные гуляют по буйной голове, зыбкие тени на стене,
Нет покоя в душе ни во вне, ни внутри, где золотую середину грешнику найти!
Неисповедимы господние пути! Страсть прошла яркой полосою,
Разобщила мужика с женою, он грех разделил на двоих, она погибла, а он остался в живых!
О днях роковых – ни слова, над головой вновь нет  крова, жизнь, как тяжкий сон,
Вдруг толпа услышала жалобный стон из уст грешника того, кого презирало большинство!
Он наказан по делу, так природа захотела, почему? Не наше дело!

Г. Ржищев
21 августа 2018 г.
15:23