Перо для диктатора

     Сегодня последний день пыток, завтра начинается неделя восстановления, я дождался, дожил. Сегодня пытки состояли из двух частей, первая половина дня, я думаю что это день, хотя может и ночь или любое другое время суток, есть  то, что между днем и ночью, вечер и утро, их я не видел, так как выводили меня только тогда когда был день, было светло, через  решетку над головой я видел солнце, значит был день.
     Так о чем это я, да, я хотел рассказать как меня сегодня пытали, так сперва меня приодели в форму и вкололи, как обычно, укол в лицо, нет он не больной и не противный, не болят все зубы, как мне делали до этого, просто мое лицо искажалось, делалось серьезным, это было конечно не приятно, я не мог улыбнуться, но было вполне терпимо. Потом меня посадили в камеру на стул, электрический, подключили ко мне провода. Напротив меня было окно, сквозь которое не отчетливо, как в тумане я видел людей, обычных и поменьше, некоторые в два раза меньше, наверное пришли родители с детьми, изображение сквозь окно было затемненное я с трудом различал силуэты, видно было что они активно двигались, как будто играли в какую-то игру, иногда кто-то выигрывал, это было очень часто, и как только кто-то из них выигрывал, наверное забивал гол, это я понимал потому что они вскидывали от радости вверх руки а меня било током, током меня било часто, иногда промежуток между ударами был всего две или три секунды. Наверное они бросали какой то мяч или что то вроде, в какую то цель. Если попадали мне доставалось.
     Больно било, хотя удар током это ничего, он конечно и резкий, но практически никаких последствий, ожег можно вытерпеть. Игра продолжалась час, пытки всегда продолжались час, не больше, лично для меня как всегда - вечность. Победила кстати та команда, которая была справа от меня, они больше других махали руками и прыгали, ну я за них рад.
     Следующая половина дня или другого времени суток прошла более "приятно" чем первая, молчаливые люди в белых халатах и лицами без эмоций освободили меня от электрического стула, как всегда раздели меня до гола и тщательно осмотрели меня на наличие повреждения, к этому времени укол от препарата начал отходить и я смог начать плакать, мне было больно, такие вещи как стыд и обида, да прочие эмоции давно покинули меня, со мной хорошо работали люди с блокнотами, много со мной разговаривали, тщательно мне объясняли кто я и за что мне все это, почему со мной такое происходит, стыд пропал давно, жалости к себе я не чувствовал не от кого и никогда. Люди с блокнотами не давали мне сойти с ума, берегли мой разум.
     Люди в халатах дали мне некоторое время поплакаться, после чего нанесли грим, приодели и опять укол в лицо, опять у меня гримаса без эмоций, кололо в глазах, мне тяжело и больно было моргать, таким меня доставили в следующую камеру.
     Я бывал в этой камере много раз, иногда мне тут везло и мне не причиняли боль, это красивая комната, на стенах наклеены обои, темно красные. Напротив меня висит картина, очень красивая, очень яркая картина, на ней нарисованы люди, почти все они голые и они все в ужасе, они спасаются от огня, я иногда представлял себя там, вместе с ними, я свободный, может мы скоро умрем вместе а может и спасемся, все было бы к лучшему. Под картиной стоял диван на длинных и изогнутых ножках, напоминал мне тот на котором я лежал когда с мной разговаривали люди с блокнотами, синий бархатный диван с подушками, на нем я не разу не сидел я всегда был привязан к стулу, руки привязаны за спиной, ноги к ножкам стула, стул приколочен намертво к полу, я не мог двигаться.
     На этом диване сидели те, кто приходил ко мне в это комнату, это были в основном пожилые люди и эти пожилые люди делали со мной все, что им захочется, иногда мне везло и меня не били а просто орали на меня, иногда на языке, который я не знал, видно было, что им после этого становилось легче, они уходили удовлетворенные, некоторый попадались злые и били меня, по лицу, по животу, удары не сильные, все мои посетители пожилого возраста, но все  лицо потом болело, глаза заплывали от синяков, после этих пыток мне давали отдохнуть на два три дня больше, пока мой товарный вид не придет в норму.
     Сегодня мне повезло, мой посетитель был пожилой старик с не большим горбом, который опирался на палку, впрочем которой он все же пару раз приложился по мне, один раз в живот, второй раз по голове, но даже кровь не пошла, старенький был мой мучитель, бил не больно, в основном орал на меня трясущимся голосом и часто грозил кулаком, хорошо прошел мой день, жаль что отдохнуть больше трех дней не дадут. Сперва восстановление четыре дня, потом три отдыха и опять неделя пыток.

..............................

     Камера моя, в которой я провел всю свою жизнь, мне сказали что я родился взрослым, помню что я очнулся как раз в этой камере, не помню сколько прошло времени с тех пор как меня начали пытать, но сперва меня научили говорить и читать, давали книги, в основном злые книги, про геноцид, про того, чьим клоном я являюсь, но это было лучше чем просто лежать в голой и пустой камере с одним окном, до которого я не могу даже дотянуться.
     У меня болели ожоги, немного голова, поясница после вчерашнего, когда меня растягивали за руки и ноги, болела немного шея после того как меня душили до потемнения в глазах, но в принципе все терпимо, наверное я сегодня даже смогу заснуть, стонать не хотелось, если все болит то мне хочется стонать, от этого как то легче становиться, отвлекает от боли.
     Камера, мой дом, мой уголок спокойствия в которой меня держали, была одинакова серой везде, раковина и унитаз, кровать, подушка на кровати, матрас и одеяло,  было абсолютно серое, в камере было тепло, даже немного душно и я спал обнимая одеяло, хотя сегодня я себя хорошо чувствовал, лежать и  стонать мне не хотелось, я мерил шагами камеру восемь шагов в длину и шесть в ширину из мебели только тумбочка возле кровати, в тумбочке Библия, все тоже серое. В Библии лежит перышко, очень красивое перышко, на той странице, где я остановился, Библию я перечитываю уже больше десяти раз и каждый раз перед тем как начать читать я любуюсь своей закладкой, это идеальное равное перышко, которое я вытащил из подушки, вытащил уже давно, дважды с тех пор уже перечитал книгу, наверное если бы не перышко я бы сошел с ума.
     В коридоре послышались шаги, глухие и не равномерные, это разносчик еды, он прихрамывает на правую ногу, я его видел, точнее его ноги, успевал посмотреть в отверстие, куда он мне просовывал пищу. Окошко снизу отворилось, прям возле пола и в камеру влетел поднос с едой, каша с мясом, черный хлеб, бутылка воды и несколько таблеток, которые я должен принять во время еды.

     - Жри Людоед, - крикнул разносчик еды.

     Поужинав я как всегда оставил поднос возле двери, скоро его заберут, нужно успеть почитать, скоро выключат свет.

..............................

     Резиновая дубинка, стоимость триста кредов, дороговато, но эффективно, примитивно, но удобно, Родригис Стерн работал в блоке клонов Механа, сейчас он пытался уговорить очередного узника концлагеря купить дубинку, дорого для них, по правительственной программе каждый узник концлагеря имеет право на разовые пытки клона  в год, а если хочешь насладиться, то тут Родригис мог кое что предложить из загашника, дубинка триста кредов, электрошокер пятьсот. По душе ему была эта работа, война его народа не коснулась, по сути на Механа ему было наплевать, ну а заработать на пенсионерах, почему бы и нет.
     Не любил Родригис людей вообще, если описать в общих чертах этого человека. Детство провел в приюте, просили его родители когда ему и месяца не было, как в классическом рассказе, оставили перед дверью приюта, постучали и убежали, открыли правда дверь не сразу, через несколько часов, бедный младенец чуть не помер от истощения.
     Рос не конфликтный, учился не хорошо и не плохо, в лидеры не выбивался, оставался в тени, любил унижать слабых и проигравших, как морально, так и физически, громко смеялся в лицо битым ребятам, любил смотреть драки, сам не участвовал, но смотрел внимательно, куда ещё как не в корпорацию возмездия пойти ему работать. По приговору для прекращения осквернения личности диктатора Сиена Механа вынесен приговор в пожизненных пытках двух тысяч семисот клонов с последующей казнью.
     Наказание происходит следующим образом, клона выращивают в возрасте, когда по приговору суда он начал преступную деятельность,в данном случае в возрасте сорока двух лет и забивают клона по достижению возраста, равного смерти оригинала, в возрасте шестидесяти лет. Дается три года на обучение и формированию личности по ускоренной программе, после чего ежедневные пытки, далее забой. Забить могут двумя способами, если повезет, то электрический стул или любая другая быстрая смерть, далее разбирают на органы, так как хоть и особь биологически в преклонном возрасте, но органы в превосходном состоянии, учитывая питание и образ жизни, да и фактически существование оригинала составляет восемнадцать лет. Второй способ, если клону не повезет, то его продают за крупную сумму клиенту, который в праве делать с ним всё, что угодно до достижения смерти, далее по усмотрению, труп можно сжечь, можно сделать чучело, многие богачи любят держать у себя в гостиной чучело диктатора, сейчас это модно.
     Сейчас у Родригиса под присмотром находилось девятнадцать клонов, за которыми требовалось ежесуточное наблюдение, камеры наблюдения находились в каждом из четырех углов, никакой мертвой зоны, никакого шанса на самоубийство, дорого стоит вырастить корпорации эту болванку, хоть и в течение жизни а тем более по достижению смерти он окупался корпорации в разы. Девятнадцать диктаторов, девятнадцать одинаковых внешне и абсолютно разные по характеру, каждый, кто-то в свободное от пыток время, так сказать время восстановления, плачет и не встает с кровати, кто-то учит Библию наизусть, находит в ней спасение, психиатры считают так они будут более покорны, в ожидание следующей, лучшей жизни, до Библии были частые попытки самоубийства, некоторым даже удавалось, с разбегу проломить себе череп или проглотить язык, с Библией эти попытки уменьшились, мозгоправы оказались правы. Один клон, на взгляд Родригиса самый придурковатый, практически все свободное время разглядывает перышко, который он выковырял из подушки, сперва хотели его забрать, но вмешались опять мозгоправы, запретили это делать, да только до боли было не приятно смотреть Родригису на это, не переносил он всем своим нутром это спокойствие на лице клона, грызло его изнутри, так и хотелось отнять перо и разорвать при нем , прям на его глазах. Да как это вообще возможно, наверняка дефект при изготовление, но нет, мозгоправы говорят что это нормально, отклонение в пределах нормы, перо запретили трогать, риск самоубийства возрастет в разы, за это Родригис ненавидел этого клона больше всех, любил он смотреть на страдание а не на спокойствие.
     Восемнадцать лет правил диктатор, за восемнадцать лет он успел подмять под себя три мелких пограничных государства, дальше не стал расширять свои границы, сообразил что его могут признать агрессором для более крупных стран, лидеров в этом мире, к его несчастью на территории государства было обнаружено огромное месторождение платины, какая радость сперва охватила нашего диктатора, неслыханные богатства, увеличение военного бюджета, возможно даже ядерный щит, но у корпораций были свои планы на эту платину, так и случилась революция, которая спустя трехлетней гражданской войны закончилась осадой правительственного дворца, публичной казнью и передачей биологического материала в корпорацию, в отдел клонирования.
     Больше тысячи клонов было уже истреблено на тот момент когда Родригис устроился в корпорацию, были и другие диктаторы и злодеи, маньяки и убийцы, педофилы и продажные чиновники, все казенные негодяи нашего времени, все, кто хоть кому то причинил вред и за боль которого готовы были заплатить, заплатить достаточно, чтоб болванка окупила себя, свое производство и обучение для более менее схожести с оригиналом, кому захочется пытать чучело, которое пускает слюни по подбородку.
     Все шло гладко, приятно было Родригису наблюдать за клонами, за своими подопечными, за муками и страданиями, нытье в камерах, пока не появился тот придурковатый, не сразу заметил эту особенность Родригис, а как заметил, не смог выбросить из головы, каждый раз кипятился при виде этого придурковатого клона, который если не стонет, так разглядывает это дебильное перо, которое он выковырял из подушки, каждый вечер с блаженным выражением лица, лежа на своей койке на спине он вертел пером перед своей мордой, смиренно улыбаясь, как будто это его билет на первый ряд в раю, каждый раз ненависть разъедала Родригиса, не привык он смотреть на счастье других, поэтому и устроился именно сюда, хотел бы видеть счастье, пошел бы работать в детский мир, но чужого счастья Родригису не нужно, больно ему от него, очень больно, только чужое страдание может успокоить его душу.
     Были попытки отобрать перо, конечно не своими руками а через начальство, так как прямого доступа к клонам Родригис не имел, только мониторинг камер и примитивный инструктаж клиентов, на подобие куда и как бить, чтоб не попортить имущество. Так что после очередной жалобы начальство отказало, причем после пятой попытки отказало в грубой форме. По мнению психологов лишение клона пера могло вызвать попытки самоубийство, а так, это идеальный вариант для них, клон вполне управляем, и всё это благодаря обычному перу, к слову будет сказано, что остальные копии холодно отнеслись к случайно подложенным перьям, видимо сыграло подсознание, ведь великий диктатор и душегуб, убийца тысяч невинных людей, включая женщин и детей, к тому же и людоед, правда это по слухам, так как свидетелей нет, когда то учился на дизайнера и в свободное время моделировал женские одежды.

..............................

     - Тут болит? - спросил меня доктор

     - Да, сильнее чем обычно, ещё голова кружиться и подташнивает.

     - Это естественно, тебе по голове надавали, что ты ему сделал?

     - Ничего я не делал, он ворвался ко мне в камеру и начал бить палкой, ничего я ему не сделал.

     В этот раз меня избили как то не правильно, не понятно, до этого никогда не избивали в камере, там я привык себя чувствовать в безопасности, я лежал на первом дне восстановления, чувствовал себя можно сказать великолепно, мне не хотелось есть и не хотелось пить, я был доволен, как в коридоре услышал тяжелые шаги и повторение одной и той же фразы: "убью гада".
     В этот момент я читал Библию, иногда я закрывал глаза и повторял про себя отрывки, которые я запомнил наизусть, уже много раз я прочитал эту хорошую книгу.
     А в руках я держал перо, моё перо, белое и чистое, мне было очень хорошо, пока не ворвался этот человек.
     Пока он открывал дверь с криками "убью сволочь" я, хоть и очень испугался, успел убрать перышко в книгу и прикрыть собой пока он меня избивал, кажется я потерял сознание, не знаю какой это по счету, устал уже считать, но когда пришел в себя этого человека оттащили от меня, книга все ещё была при мне.
     Болела спина, куда он бил ногой и палкой, болела и кровоточила голова, куда он несколько раз приложился своим каблуком, болели ноги.
     Теперь я сижу у доктора в кабинете, точнее полулежу на кушетке, мне удобно, только дышать больно спина болит и голова, тошнит ещё немного.
     Доктор, высокий мужчина с вытянутым лицом, такой высокий, что когда я зашел, он хоть и сидел, был только немного ниже меня, постоянно что-то записывал, каждый раз, как у меня спрашивал, что и где болит, потом осматривал это место и записывал в толстую и большую тетрадь.   

     - Смотрителя позовите, сказал доктор, нажав на кнопку переговорного устройства.

     Через минуту вошел толстый человек в костюме, но без галстука, на его белой рубашке были расстегнуты верхние пуговицы и виднелась очень волосатая грудь.

     - Перелом двух ребер, сотрясение мозга, рекомендую на восстановление шесть недель.

     - Почему так много, у нас уже расписанные встречи с клиентами.

     Что это за встречи я догадался, те самые. где меня бьют электричеством и просто избивают, всего этого возможно не будет целых шесть недель, спасибо тому нервному типу, который постоянно твердил "убью гада", спасибо ему, что не убил а подарил шесть недель спокойствия и отдыха, только бы доктор не отступил, только бы толстый человек не убедил его снизить срок, шесть недель, это больше чем я мог бы мечтать, а ребра заживут, голова тоже.

     - Это хорошо, то что позвоночник цел, так бы пол года месяца если не полная утилизация, ещё повезло.

     - Ладно, давай, уводите его, - сказал смотритель, повернувшись к двери.

     В дверь вошли три белых халата и грубо, схватив под руки утащили меня в камеру. Дверь с железным скрежетом закрылась и я без сил, не имея возможности нормально лечь в полусогнутом состояние облокотился на кровать и стал стонать, почему то от стонов мне становиться легче, отвлекаюсь от боли, скорей бы принесли обезболивающее. может даже укол, тогда я усну, проснусь, мне станет лучше и так каждый день лучше и лучше и так шесть недель, спасибо высокому доктору, спасибо злому человека.

.........................

     Глядя в глаза Родригису смотритель отчитывал его уже почти час, припомнил все, что только возможно, покрыл всеми словами, которые только вспомнил, Смотритель знал, Родригис тоже, что до увольнения ни как не дойдет, тут корпорации мешало соглашение с правительством и профсоюзами, та, небольшая уступка на которую пошло руководящее звено самой сильной в мире структуры, те мелочи, которые позволяли считать то, что правительство принимать решение и ставить условия корпорации, иллюзия власти, не более.

     - Ты представляешь себе, что этот клон стоит больше, чем ты способен заработать за сто лет? - кажется уже по кругу орал Смотритель, возможно в прошлый раз было и двести лет и триста, все равно точная стоимость клона не определена, это как плотник, который сделал деревянную ложку и сам себе продал за миллион, даже может сам себе оформить бумаги, это будет примерно то же самое.
    
     - Я бы мог тебя уволить, заставить платить за простой материала? Ты знаешь какая очередь на него? Скольким хорошим людям ты навредил? Сколько прибыли мы потеряли?

     Слов было много, все это в пол уха слушал Родригис и туманным взором смотрел куда то вдаль, тут и Смотритель понимал, что подобная беседа ни к чему не приведет, остается только выяснить причину, чтоб такое не повторилось в дальнейшем.

     - Возьми бумагу и садись писать объяснительную, - повелительном тоном распорядился Смотритель, небрежно бросив в сторону Родригиса лист бумаги и следом шариковую ручку.

     Что писать Родригис понятия не имел, тяжело было описать свой гнев, почему он так взорвался, в личном деле Родригиса указывалась его склонность к садизму, было упомянуто, что он не равнодушен к чужим страданиям, смотреть на них, для него одно и тоже, что сексуальное влечение для обыкновенного человека, но как это написать, разозлил меня клон своим блаженным видом, достал он меня своим пером, но, что самое странное из всего этого. не помнит он как сорвался и побежал через коридор к камере клона, не помнит как выбежал из своего кабинета, даже не помнит как захватил палку. которую постоянно предлагал приобрести клиентам, ничего он не помнил.
     Все нервы вымотал ему этот диктатор, остальные однояйцевые себя нормально ведет, но этот просто был создан во вред ему.

..............................

     Шло время, день за днем, неделя за неделей, неделя пыток сменяла неделю восстановления, Родригис пытался заставить себя смириться с блаженством дефектного клона диктатора, сложно ему было смотреть на монитор с его камерой, он старался этого не делать, он не обращал внимание на этого блаженного придурка, который кстати в отличии от других себе подобных даже пополнел, на столько, что это даже стало выделяться и после первого отказа клиента пришлось посадить на строгую диету, в дальнейшем отказов не было.
     Были порывы гнева у Родригиса, во время которых он гневно ходил по камере, как лев в клетке, бормоча себе под нос проклятья.
     Проклятиями и бранью в этот момент крылись все знакомые и малознакомые, коллеги, сменщики по работе и особенно непосредственные начальники, конечно в пол голоса, шепотом, ну как иначе.
     Склонность к чужим страданиям росла у Родригиса как живот у любителя пиво, с каждым днем все больше и больше, виной этому был не только блаженный клон, хотя он сыграл значительную роль в развитии, обратиться к врачам Родригис боялся, и не напрасно, психиатр, учитывая его выходку мог отстранить его от работы, а она нужна была ему как воздух, он готов был работать бесплатно, лишь бы смотреть на чужие страдания, на чужую боль, ну а когда совсем невозможно было смотреть на счастливую морду болвана, он прикрывал монитор платком, главное успеть вовремя сорвать его, а то может влететь он начальства, к счастью шаги в глухом коридоре были слышны задолго до прихода.

 ..............................

     Мне кажется я постарел, спросить бы кого, но опять у меня лицо онемело, видел я себя в зеркале, мне кажется в прошлый раз я себя видел очень давно, может год а может больше, волосы на голове стали седеть, это было и с моим оригиналом, не так конечно сильно, поэтому меня подкрашивали, возились с моей внешностью, потом отправляли на пытки.
     В красивой комнате меня пытали все реже и реже, наверное пожилым людям сложно ходить и бить меня, моложе они не становятся, жаль конечно, мне нравилась эта комната, красивая и приятная, красивый диван и моя любимая картина с голыми людьми, может кто нибудь из этих пожилым людей ещё захочет со мной встретиться и ещё раз увижу её. может в последний раз, время идет, я знаю, что меня скоро ликвидируют, мне только восемнадцать лет положено жить на этом свете, восемнадцать лет это не так и мало, мне жаловаться не на что, много плохого сделал мой оригинал, но я то плохого не сделал ни кому, были случаи, когда мои посетители делали больно своим рукам потому что били меня по лицу кулаком без перчаток, но наверное это не считается, может все же я попаду в рай, как написано в книги, в которой я держу свое перо. свой талисман, оно тоже состарилось, пожелтело, поредело, но я его всё равно люблю, потому что оно красивое и оно часть меня.
     Ну вот кажется сейчас начнется, сегодня я, ну или скорей всего моё тело будет подарком любимому сыну от любящего отца, здоровый подросток будет меня пытать привязанного к стулу, мне уже сделали укол и он начал действовать, лицо онемело, я стал суровым.
     Люди меня ненавидят, я слышал об этом, мне рассказывали, меня просвещали, учили детей в школах, какой я был агрессор, ну точнее не прям я а мой оригинал, за него я и страдаю а корпорация на этом зарабатывает.

     - Я хочу чтоб он меня умолял, - заявил мужчина, на вид лет двадцати с широкими плечами, одетый в спортивный костюм.

     - Пусть он меня умоляет, - тыкая в меня резиновой дубинкой не унимался мой посетитель.

     Последовало несколько ударов этой самой дубинкой по лицу, опух глаз и во рту я почувствовал солоноватый привкус крови, значит разбил губу.
     Как художник юноша внимательно осмотрел меня и повторно ударил в опухший глаз, видно, что результат его удовлетворил, ну а у меня закружилась голова и я невольно замычал.
     Прислонив свою голову впритык к моей он вытянул вперед руку с фотоаппаратов и сделал снимок, интересно, как я там вышел, наверное фингал получился солидный, раз клиент доволен и улыбается.
     Да я бы его умолял, все как он пожелает, лишь бы меньше боли, но укол мне это не позволял и я стал жалобно скулить, как раненый щенок, ну это сильно рассмешило моего посетителя.
     В оставшееся время он наносил мне периодические удары по лицу и по ребрам, это было больно, так как они были раньше сломаны и не один раз, после каждого удара резкая пронизывающая боль шла от ребер, через шею и отдавала в челюсть, которую я сам того не желая сильно сжимал.

     - Умоляй меня, сука, - требовал мой «друг».

     Я скулил, пытаться вызвать жалость, кажется все было бесполезно, моему посетителю нравилось его занятие.
     Помню как то был у меня такой мучитель, мне сильно повезло, болело после него не так сильно, он мало меня бил, но каждый раз как ударит, смеялся от всей души, даже приседал, прижав коленки к подбородку, чтоб его рассмешить я после каждой ссадины мотал головой как болванчик, весело прошел час, ну а сейчас у меня будет болеть лицо, такие побои так просто не пройдут.
     Ну Слава Богу, звонок, все закончилось.

     - Ну блин, только разошелся, сказал мой посетитель, после чего именинник на прощание сделал наше фото и удалился.

     Когда меня вели у меня кружилась голова, кажется у встретил того злого человека, который меня тогда избил в камере, я хотел поздороваться, но не смог, сильно тошнило, было бы не приятно если после меня бы мыли полы, надо дотерпеть до камеры.

..............................

     Перед Смотрителем на столе лежали толстые коричневые папки, это были данные клона диктатора, генерала Механа. Смотритель задумчиво смотрел на них, перебирая между пальцами подарочную золотую ручку. Впервые за долгие годы убыток на содержание клонов перевалил прибыль, диктаторы конечно всегда были в моде в этой сфере деятельности, но время летит, ушел на второй план наш диктатор, органы его стареют, конечно они продадутся, но не по такой уж привлекательной цене, как за более молодого, чем раньше выращены, тем дороже, держать партию становиться накладно.
     Сейчас лидирует старый извращенец из Китая, тридцать лет он держал в специально оборудованном подвале своих трех дочерей, насилуя их, была и четвертая и пятая, но не выжили, не выдержали пыток, за провинность, за попытку выбраться на свободу этот извращенец в пример другим придушил их на глазах у сестер.
     Любят клиенты его пытать, особенно пользуются спросом у молодых женщин, любящие кавалеры и мужья часто дарят час пыток над извращенцем, суд постановил смерь трехсот клонов, должно хватить всем желающим, ну а диктатор уже никому не нужен, узники концлагерей состарились и большинство из них уже в другом мире, теперь клон безнаказанно жрет спит и справляет естественные нужды.
     Пора принимать решение, начальство ждет полного отчета и презентации, необходимо составить график убыли, доказать нецелесообразность держать и производить для пыток диктатора мира третьего эшелона, доказать начальству, что сейчас целесообразно ставить ставки на маньяков и прочих извращенцев, таких никогда не убавиться, ну а диктатор, есть возможность объявить клеветой людоедство и таким образом списать оставшихся восемьсот сорок четыре клона. После отправить эти папки на склад, откуда они благополучно отправятся на свалку истории.
     Двенадцать дел лежали перед Смотрителем, два из них ещё только выращены, молодые образцы, только прошедшие обучение, ну что, скорей всего не судьба им пожить свои восемнадцать лет, хоть и пытках, но все же жизнь.
     Пора начинать, Смотритель отодвинул коричневые папки, достал пустой лист и начал делать наброски для презентаций, сегодня придется задержаться, семья будет ужинать без него.

..............................

     - Пойдешь работать в блок утилизации, - сообщил Родригису по телефону Смотритель.

     Для Родригиса это был приговор, препираться не было смысла, больше никакой работы с живыми клонами, только с их останками, брить волосы, снимать с них кожу, конечно не самому, это делают аппараты, вот за ними и надлежало следить Родригису, в будущем. Оператор машин по отделке, почему по отделке, так кожа и волосы идут на изготовление сувениров, которые продаются в специальном тематическом парке и расходятся как только успевают поступать в продажу, даже сертификаты имеются, смысла обманывать нет, так как материала всегда достаточно. даже решили расширить отдел, нужны люди для работы, Родригис и пригодится, отдел диктатора Механа закрывается, уже не действуют сезонные скидки, всем надоел диктатор, оригинал которого давно уже покинул наш мир, как собственно и большинство его жертв.

     - Нет, я не могу перевести тебя в другой отдел пыток, вакансий нет, выбирать ты можешь только между увольнением, - Смотритель был не сгибаемый, конечно он знал о его пороке, но ему было на его наплевать.

     Родригис закончил бесполезные попытки уговорить Смотрителя, он какое то время держал трубку у уха, когда в ней слышались короткие гудки, потом повесив трубку он сложил руки на стол и опустил на них голову, на его глазах текли слезы.

..............................

     Кажется скоро моя жизнь подойдет к концу, сегодня сквозь дверь мне об этом сообщил разносчик еды.

     - Тебя скоро убьют, наконец то, ты это заслужил, больше таких как ты не будет, - хихикая сказал он мне.

     Я не сожалею, мне хочется умереть, мне хочется посмотреть что будет после, я же, вот лично я, не мой оригинал, ничего плохого не сделал, я подставлял другую щеку и не только щеку, все свое тело, мое тело страдало, так не может же моя душа тоже страдать.
     Последние пытки были очень давно, наверное месяц назад, может и больше я давно перестал считать дни, мое перышко облезло, ствол стал расслаиваться, само оперение поредело, я все равно его не выпускаю из рук, все равно это самая красивая вещь в моей камере, для меня это самая красивая вещь на свете.
     Месяц назад или больше меня поставили на колени и полностью зафиксировали, было только отверстие в которое просунули мою голову и крепко закрепили ремнями, я не мог пошевелиться, тело было спрятано а голова торчала, по которой отчаянно бил ногами полуживой дед, наверное это и был один из оставшихся узников, над которыми измывался мой оригинал, с тех пор никого из людей я не видел.
     Забавно, но даже эту встречу я вспоминаю с улыбкой, верчу перо, читаю Библию и мне хочется улыбаться, скоро мое тело уничтожат, скоро моя душа освободиться, я пожил на этом свете, хотелось бы верить что не зря.

.........................

     Отчет Смотрителя руководство восприняло достаточно хладнокровно, цифры говорили сами за себя, убыль, убыль и ещё раз убыль, не окупалось даже содержание объектов. После получасового обсуждения было принято решение о раскрутке пропаганды на снижение вины диктатора Механа и тем самым поставить точку в его существование, все же надо делать всё по закону, не зря Корпорация сама их и писала.
     Судьба клонов была решена за какой то час, не больше, остаются не большие формальности, распределение сырья для дальнейшей переработки, этим уже занимается другой отдел, в такие мелочные дела Смотритель не лезет, тем более его руководство.
     Теперь Смотрителю осталось поставить жирные штампы на каждую из папок "ПОДЛЕЖИТ ЛИКВИДАЦИИ" и передать их далее по накатанной, там уже пусть определяют дальнейшую судьбу сырья.
     Ликвидация сырья была назначена на следующую неделю, небольшая отсрочка получилась из-за банального недочета, а именно испорченного холодильника для хранения трупов, этот холодильник продлил жизнь клонам на неделю.

.........................

     Ну видимо на этом и подошла моя жизнь к концу, это я сразу понял, когда меня вели по коридору. У меня не отобрали мое перо, разрешили взять его с собой, со мной никто не разговаривал, мне и так было все понятно, куда и для чего меня ведут, меня не переодевали, только надели наручники и кандалы.
     Рядом со мной шли похожие на меня люди, точно так же прикованные наручниками и в кандалах. По крайней мере двоя из них плакали, наверное они не смирились со своей участью, не пожили ещё как я, да и выглядели они моложе меня. Мне захотелось утешить хотя бы одного из них и поравнявшись с одним из них я не громко сказал.

     - Ты не переживая, теперь всё будет хорошо, - за что получил дубинкой между лопаток, из за чего я ускорился.

     Настало время казни, больше всего меня волновало то, чтоб это случилось побыстрее, надоело ждать, хотелось быстрее уйти.
     Нас посадили на стулья и крепко зафиксировали ремнями, люди в белых халатах и стеклянных масках на лицах разглядывали что-то в папках, затем два из них подошли к одному из моих двойников и подвели какой то аппарат с баллоном и шлангом, на конце шланга была красная кнопка, человек в маске подставил шланг ко лбу моего двойника и нажал на кнопку.
    
     Теперь я понял почему у них маски на лицах, чтоб кровью не забрызгало.

     Мой двойник резко запрокинул голову назад и свесил её в бок в неестественной позе, он перестал существовать, так и было предрешено.

     Такая же участь постигла восьмерых из нас.

     Мне же на голову положили мокрую губку и подключили провода от переносной установки, которую подкатили ко мне почти впритык, так же холодные металлические зажимы подсоединили к моим голеням. Я с жадностью смотрел во круг себя, я прощался с этим миром, страха я не испытывал, это должно было случиться, на этом все и должно было закончиться.
     Рука человека в белом халате и в стеклянной маске на лице потянулась к рубильнику на аппарате, кажется время замедлилось, я услышал щелчок от включения аппарата.
     Ладонь разжалась и перо медленно спланировало к мертвым ногам диктатора.

..............................

     Дальше все шло чередом, следующий этап это утилизация, органы клонов были извлечены и отправлены в медицинский центр для дальнейшей продажи нуждающимся больным, но богатым гражданам, хоть и внешность клонов не отличалась друг от друга, группа крови у них у всех была разная, так выгоднее и проще продавать органы.
     Родригис сразу узнал ненавистного блаженного клона, он даже дохлый выглядит блаженным в отличии от других, но он был дохлым, это вызвало смех у садиста, не прерывистый дикий и злобный смех.
     У ненавистного блаженного клона в блоке переработки отрежут голову, сделают разрез на затылке, извлекут череп и аккуратно эластичными нитками зашьют, высушат голову в специальной печки, чтоб она стала не больше апельсина и как сувенир продадут в одну из стоматологических клиник, где высушенная голова в витрине будет привлекать клиентов, органы разойдутся со временем как и сувениры из кожи и костей, ну а мясо пойдет на питание остальным клонам маньяков и у убийц, преступников и коррумпированным политикам, всем тем, за мучения которым ещё будут платить корпорации.
     Сам Родригис долго не прижился на новом месте, ему сильно не хватало желаемого страдания, вожделенной боли других существ, да он первое время смог как то обходиться, он мучил кошек и щенков, но этого мало, ему нужна была его старая работа, только всем было безразлично его желание, он был не выгоден.
     Через пол года на новой должности, у изнеможенного и сильно похудевшего Родригиса случится инсульт, который полностью парализует его, после этой неприятности он проживет два года под присмотром врачей и санитаров корпорации, пока тихо и спокойно не уйдет на тот свет во сне.