Четыре карты

Играем в карты. У меня — четыре штуки. Родители, Цель, Страх и Любовь. Мой ход? Не знаю даже, с чего начинать. Набор-то неоднозначный. Что в моей жизни шестёрка, а что туз? Но будь что будет. Бросаю Цель.

Вы всё равно видели восход из космоса, чего мне тогда распинаться? Прекрасно — да. Не то слово. Глаз не оторвать. Но ещё прекраснее — величественный «Ковчег-2» в острых лучах Солнца, не рассеянных атмосферой. Корабль вращается на высокой орбите, и мы его довольно быстро догоняем. Один виток — и готово. Пока под нами проплывала ночная сторона Земли, залитая яркими пятнами городов, «Ковчег-2» был просто чёрной кляксой, густо намалёванной среди звёзд. Но стоило появиться Солнцу, и огромные кольца палуб, вращающихся вокруг центральной оси, заиграли нестерпимым блеском.
«Ещё немного — и эта конструкция понесёт нас в далёкий неизведанный мир…» — несётся из динамиков.
— К чему этот пафос? — хмуро восклицает мой коллега. — Таким оборотам место в рекламных буклетах, а не здесь. Мы много знаем о TRAPPIST-1e. Химический состав атмосферы, средняя температура, освещённость… Опять это лирическое «неизведанный мир»! Оставайтесь со своей лирикой на Земле. Чтоб мы больше никогда вас не слышали…
НИКОГДА. Вот оно. Никогда мне больше не увидеть… и не попробовать… и не побывать… И в голове эта чепуха про голубое небо, свежескошенную траву и птичьи песни. Моя цель перекрывает всё это. Ничто это не вызывает у меня сожаления. Кроме одного. В космопорте меня вдруг настигла мысль: мы больше никогда не увидимся. Тихое «Прощай, друг». Крепкое, до хруста, рукопожатие, сжатые зубы и слёзы в глазах, которые никак не хотели выкатываться.

Оппонент ходит картой Дружба. И тут я понимаю, что она бьёт мою Цель. Хоть я работал как одержимый, чтобы попасть на этот корабль, расшвыривал всех и вся, что стояло на пути, не жалел ничего и никого, шёл по головам и переступал через себя, всё это оказалось меньше, слабее. Знаете, почему даже такая цель оказалась побита дружбой? Потому что цель осталась, а дружбы больше нет. Что бы кто ни говорил, но пронести дружбу через эти безумные космические глубины невозможно. Может, вы считаете иначе, но я на такое не способен. Это была последняя ниточка между мной и Землёй, а я её без малейшего раздумья…. Ну раз Цель не козырь в моей игре, то что говорить про другие карты?
А между тем, ход противника. Карта Амбиции.

Я прогуливаюсь среди людей с бокалом шампанского в руках. Официальная часть выхода «Ковчега-1» из верфи завершилась. В неформальном водовороте кружатся сотни людей. Я вижу, как китайский генеральный конструктор что-то рассказывает своему индийскому коллеге, и тот громко смеётся. Надо же! Они терпеть друг друга не могут. А вот глава проекта «Ковчегов», один из влиятельнейших людей нашего времени, с полупустым бокалом в руке, обсуждает что-то серьёзное с моим боссом. Я не успеваю отвернуться, и босс подзывает меня к себе. Натягиваю на лицо улыбку и подхожу к ним. Предложение о работе? Серьёзное продвижение? Влиятельный человек доброжелательно меня оглядывает, а мой босс предлагает возглавить постройку второго «Ковчега».
— Как? — удивляюсь я. — Мне казалось, что вы, сеньор, гораздо больше подходите, чтобы занять столь ответственную должность…
Босс кивает на влиятельного человека. Дескать, тот за мной уже давно наблюдает и лично предлагает этот пост. Я смотрю этому влиятельному человеку прямо в глаза, и тут у меня в голове складывается гениальный план.
— Нет, отец, — говорю я этому влиятельному человеку. — Ничем не хочу быть тебе обязан. Я ухожу со следующим «Ковчегом» навсегда, а свои подачки можешь…

Так что моя карта Родители спокойно бьёт карту Амбиции. И у нас ровный счёт. Я понимаю, что в этой игре не угадать, что будет сильным ходом, а что легко отобьётся, и без лишних размышлений кидаю карту Любовь.

Через занавески просачивается призрачный свет фонарей. Качаются ветки, похожие на скрученные в агонии пальцы, и тени прыгают по комнате. В агонии не только ветки. Моя любовь тоже в агонии. Она мечется между шкафами, скидывает стопки вещей в раскрытый чемодан. Сквозь слёзы пытается мне что-то говорить, но я даже не пытаюсь разобрать слова. Мне всё равно.
— Ты — копия своего отца! — бросает она мне.
— А ты — копия своей матери, — безразлично отвечаю я.
Кажется, буря в самом разгаре, но меня это совсем не трогает.
— Между нами… всё… кончено!
— К чему этот пафос? Просто собирай вещи и уходи. Пусть лучше мы с тобой расстанемся так, чем как мои родители. Ты называешь меня копией отца, но даже не представляешь, насколько труднее маме было с ним, чем тебе со мной.

Частично это было правдой. Частично. Я был знатным подлецом, но даже не краснел из-за этого. Зачем уступать? Зачем ограничивать себя, пусть даже ради близкого человека? Вот так моя карта Любви, пронесённой через школьные и университетские годы, была побита картой Эгоизма.

Неужели наступило время поучительных историй и откровенных признаний? Увы, я такой же подлец и эгоист, каким и был, разве что лечу на TRAPPIST-1e. Как будто тут есть противопоставление. Уверен, со мной в компании немало таких же подлецов и эгоистов. Если мы взяли курс на звёзды, это не значит, что сразу стали лучше. Может, жизнь среди звёзд должна сделать нас порядочнее? Так ведь мы вроде и жили среди звёзд. С какой стати что-то изменится, если мы не хотим меняться?
У нас по одной карте, но здесь играют до конца. Ход противника. Карта Мечта.

Мать закатила отцу очередной скандал. Весь взведённый, он влетает на кухню и, увидев меня, сразу выходит.
— Папа, подожди! — зову я. Возвращается.
— Чего тебе?
Я жалею, что позвал его, но поздно.
— Тебя давно не было…
— Ты не представляешь, чем я занимался: работал! Что-нибудь хочешь добавить к тому, что уже сказала твоя мать?
— Я рассказ написал. Хочешь прочесть?
Внутри у меня холод. Зачем, зачем сейчас? Но когда что-то создал — так хочется сразу же этим поделиться. И я поделился. И получил по полной. И про ошибки услышал, и про сопли, и про отсутствие логики, и про вообще не тем занимаешься, занимайся делом. Через два часа он пришёл, немного выпивший. Мы помирились, и он сказал: «В целом, неплохо для первого рассказа. Продолжай, если нравится. У каждого должно быть хобби». Вот только это был не первый рассказ. Даже не десятый. Отец пропадал на космических стройках, а я днями и ночами выдумывал истории. И виделось мне большое писательское будущее, большие проекты и толпы поклонников. А тут — «хобби». Я боялся этого слова как огня.

Я бью карту Мечты картой Страха. Оппонент сначала недоумевает, но я объясняю, и он соглашается. Ничья. Ну что, ещё партию? Автомат раздаёт карты. Мне достаются Дом, Счастье, Трудный выбор и Самоопределение.

В этот момент свет выключается и включается снова. Только я больше не играю, а лежу в камере. Анабиоз закончился. Как и путешествие «Ковчега». Нет уж, для меня партия продолжается. Я возьму карты с собой и разыграю их на поверхности нового мира, где будет и дом, и счастье, и трудности, и самоопределение, наконец, а также карты из старого набора — мечта, любовь, дружба, амбиции. Ведь у меня есть главное. Цель.