Шёпот мрамора

Глава 1.
Раннее утро. Сонный парк. По размытым дождём дорожкам метался человек в чёрном плаще. Сверху сходили потоки воды, будто небеса разверзлись, насылая на него кару. Что привело его сюда в такой ранний час и куда он шёл – он и сам не мог на это ответить. Вперед его гнали не дождь и не ветер; что-то страшное не давало ему возвратиться домой. Память молчала, но его жалило ощущение какой-то смутной тоски.
Миновав ограду, он незаметно для себя оказался на кладбище. Артур – так звали его – шёл по узкой дорожке, усыпанной пожухлыми листьями. Острый запах сырой земли, желтоватая хвоя лиственниц, на могилах – поникшие розы, напоенные каплями дождя. Печальные кипарисы – деревья смерти – окружали его со всех сторон. Артур вздрогнул, когда в предрассветном сумраке перед ним возникла чья-то фигура – это был памятник. Архангел с копьём грозно взирал на него с постамента. 
Над головой Артура смыкались ветви деревьев. Тропинки пересекали друг друга, уводя его всё дальше и дальше. Он уже не мог найти выход из  лабиринта крестов и надгробий. Снова и снова перед ним возникали силуэты мраморных фигур; они казались ему живыми и внушали ужас. Позади него виднелась узкая тропка, над ним нависло грозовое небо. Туфли промокли насквозь. Его стала бить дрожь.
Внезапно в утренней тишине раздался звон колокола. Артур как очарованный пошёл на этот звук, и вскоре в потоке дождя перед ним возникли белые очертания храма. Артур остановился. Сверху на него печально глядел кроткий лик. Он не решался войти внутрь. Мимо быстро прошёл монах, поднялся по ступеням и скрылся в глубине храма. Ощущение липшей к телу мокрой одежды и холода пересилило робость. Избегая взглядом икону над входом, Артур поднялся на крыльцо и, не перекрестившись, вошел в храм. Он хотел лишь переждать дождь и отогреться, но, к его разочарованию, в эту непогоду в храме не было прихожан, и ему не удалось остаться незамеченным. К нему тут же обратилась старушка-служительница:
– Вы на исповедь? – Артур покачал головой и отошёл в сторону. Ему было неловко. Он с досадой заметил, что на месте где он стоял, образовалась лужа, а за ним тянулась дорожка грязных следов. Артур никогда не бывал на церковных службах и ощущал, что, злоупотребляя гостеприимством, вторгся в какой-то особый замкнутый мир, где он был чужим, посторонним.
В углу старушка гремела чайничком, приготовляясь к причастию. У алтаря стоял священник и нараспев читал молитвы. Хора не было. Артур плохо понимал по-старославянски, и смысл невнятно произносимых слов едва доходил до него. В полумраке тихо тлели свечи, взмахи кадила наполняли пространство запахом ладана.
Артур медленно прохаживался по храму, стараясь обходить ковры по периметру, чтобы не испачкать их. Он остановился, рассматривая старинную икону, изображавшую Страшный Суд. Артур невольно содрогнулся при виде отвратительного дьявола в правом нижнем углу. Рядом корчились в языках пламени подвешенные грешники. Вверх, к престолу Судьи, тянулось извивавшееся тело змея, на котором помещён был список грехов. Около весов шла борьба ангелов и бесов. Артур ещё раз посмотрел на дьявола, чем-то приковывавшего его взгляд, и отошел от иконы.
Обойдя колонну, он увидел открытый гроб, видимо, принесённый для отпевания. Артур, не испытывая суеверного страха, приблизился к нему. Лицо усопшей поразило его. «От такой красоты можно сойти с ума…» Неестественно было видеть мертвым это юное существо. Казалось, она спала волшебным сном, как царевна из сказки, как Белоснежка в хрустальном гробу. Артур осторожно прикоснулся к её холодным губам. Как сказочная героиня, она должна была открыть глаза, протянуть руки и обнять его – но этого не случилось. Артур как зачарованный продолжал смотреть на неё. Черты её казались ему знакомыми, будто где-то, в другой жизни, он уже знал её…
– Вы родственник? – вопрос, внезапно прозвучавший над самым ухом Артура, заставил его вздрогнуть и обернуться. Видимо, он долго простоял у гроба, потому что утренняя служба уже закончилась. Рядом стоял монах с молитвенником в руках. Артур растерянно покачал головой и поспешно отошёл в сторону, освободив место священнослужителю для его бдения. Прислонившись к колонне, он внимательно вслушивался в неясные ему слова молитв.
После отпевания в храм вошли двое мужчин, закрыли гроб и вынесли его из церкви. Артур вышел следом за ними. Дождь закончился, было свежо; высоко над парком раскинулась радуга. Артуру вспомнилось поверье, что радуга – это мост, по которому души умерших переходят в иной мир.
У храма его толпой окружили цыгане и калеки.
– Подайте за упокой души! – профессионально причитала молодая цыганка.
– Да простит Господь грехи ради вашей милости!
– Подайте на хлебушек, мы за покойницу молиться станем…
Чтобы отвязаться от них, Артур вывернул наизнанку карманы плаща – оттуда выпала только связка ключей.
Странно, что никто не пришёл провожать гроб. За могильщиками, не прекращая назойливого напева, потянулась процессия из нищих. Артур, боясь снова заблудиться, пошёл за ними по размытой дождём тропинке.
На краю кладбища рабочие опустили гроб на землю и принялись копать могилу. Земля была сырая, и дело подвигалось медленно. Где-то в вышине пели беззаботные птицы. Толпа стояла молча, Артур рассеянно крутил в руках шляпу. Ему стало тоскливо, он не понимал, зачем вообще сюда пришёл.
Наконец гроб медленно опустили в яму. По традиции, прежде чем засыпать её, каждый пришедший должен был бросить на крышку горсть земли. К могиле по очереди  подошли цыганки, хромой старик и местный дурачок. Слепой мальчик, пришедший сюда с другими нищими, нащупывая дорогу при помощи палки, тоже приблизился к могиле и кинул горсть земли.
Артур стоял немного в стороне; повинуясь взгляду могильщика, он решился соблюсти обычай. Он нагнулся, ощупывая тяжелые комья земли, но ему попался облепленный грязью камень, выдавший себя громким ударом о крышку гроба. Артуру стало как-то не по себе, и он поспешил отойти.
Рабочие начали закапывать могилу. Общее молчание прервал громкий крик: «Убийца! Убийца!» Слепой мальчик с плачем упал на колени. Артур вздрогнул, боковым зрением заметив, что слепые глаза мальчика обращены в его сторону. Ему стало жутко.
Цыганки и нищие с любопытством посмотрели на мальчика. Могильщики, привыкшие ко всему, даже не обернулись на крик. Артур несколько минут продолжал стоять неподвижно, потом резко повернулся и быстрыми шагами пошёл обратно. Как только могила скрылась за деревьями, он перешёл на бег. Ощупью, наугад он искал выход из лабиринта смерти и, достигнув церковной ограды, бросился прочь из этого странного места.


Глава 2.
Артур захлопнул дверь так поспешно, будто за ним кто-то гнался. С плаща капала вода – он с раздражением сбросил его на пол. Оставляя за собой дорожку грязных следов, он прошёл в кабинет и упал в кресло. На столе стояла пустая бутылка; потянувшись к шкафчику, Артур достал новую, налил рюмку и выпил до дна. Водка обожгла нёбо, по телу разлилось приятное тепло. Артур опрокинул вторую стопку, с наслаждением избавился от мокрой одежды и босиком пошёл по лестнице на второй этаж.
Дверь в мастерскую была распахнута настежь. Артур в растерянности застыл на пороге, с трудом узнавая просторное помещение, хранившее многочисленные слепки и мраморные изваяния. «Что здесь произошло?» – с ужасом подумал он. Стол был опрокинут, инструменты в беспорядке валялись на полу. Бархатное покрывало,  сдёрнутое с незаконченной скульптуры, было скомкано в углу как половая тряпка. Обломки крыльев, расколотое на части лицо, изувеченные мраморные тела; как живые, тянулись к нему отломленные руки… Жуткое зрелище представляла эта могила каменных людей; казалось, в тишине мастерской раздаются их стоны…
Как давно он заходил сюда? Кто побывал здесь в его отсутствие? Мысли путались в голове Артура. Внезапно его взгляд упал на лежавшую на полу афишу. «Двадцатое сентября. Артур Потоцкий. Шёпот мрамора».  Как он мог забыть – через три дня открывается его персональная выставка! По всей видимости, кто-то из его завистников или конкурентов хотел сорвать её. Обычные грабители не стали бы с такой ненавистью уничтожать произведения искусства.  К счастью, большинство работ уцелело (наверное,  вандалов что-то спугнуло), значит, выставка всё-таки состоится.
Артур чувствовал себя слишком разбитым и усталым, чтобы наводить порядок, поэтому он только укрыл покрывалом обломки, так как их вид удручал его. Заперев мастерскую, он прошёлся по всем комнатам, проверил входные замки, и лишь убедившись, что в доме нет никого постороннего, вернулся в кабинет и достал из секретера ампулу со снотворным: в последнее время он утратил способность засыпать без заветного укола. После этого он лёг в постель и почти сразу забылся тяжёлым сном.


Глава 3.
Артур проснулся посреди ночи от какого-то странного ощущения. Он повернул голову. Рядом на постели сидела женщина и печальными, задумчивыми глазами смотрела на него.
На его лбу выступил холодный пот: как две капли воды она походила на похороненную сегодня красавицу.
Артур оцепенел,  горло ему сдавила судорога; он хотел закричать, но не смог. Гостья смотрела на него в упор и молчала, словно ждала чего-то. Эти минуты показались ему вечностью. Её взгляд завораживал, Артур не мог ни пошевелиться, ни отвести глаз. Лишь огромным усилием воли он сумел закрыть глаза; когда через минуту он приоткрыл их, в комнате никого не было.
Артур тут же вскочил, включил свет, заглянул под кровать, проверил шкаф, бросился к двери – она была заперта изнутри, в скважине торчал ключ. Он дрожащей рукой протёр мокрый от пота лоб.  «До чего я дошёл… Не стоило мешать снотворное с водкой… Мои нервы совсем расстроены …»
Его трясло, он боялся выключить свет. Его спасение – снотворное хранилось  в кабинете, а выйти из комнаты он не решался. Он зажёг настольную лампу и попытался читать, но буквы путались у него перед глазами. Его чуткий слух улавливал малейшие звуки (заскреблась на крыше соседская кошка, птица тяжело опустилась на карниз), а воспалённая фантазия давала им самые причудливые объяснения. Артуру казалось, что в дом крадутся враги, ему мерещился странный шум в мастерской, он поминутно вставал и прислушивался. В таких муках он всю ночь просидел над книгой, в которой так не перевернул ни страницы. Лишь когда рассвело, он как вор прокрался в кабинет за снотворным. Там же, в кресле, сон сморил его, совсем обессиленного.


Глава 4.
Артура разбудил громко звонивший телефон. Он не сразу сообразил спросонья, что происходит, и не успел ответить. Он чувствовал себя разбитым,  голова страшно болела с похмелья. Его радовало только то, что не было кошмарных сновидений и галлюцинаций.
В комнате ярко светило солнце: редкий погожий денёк выдался этой осенью.  Артур налил рюмку водки и не успел поднести её к губам, как раздался звонок в дверь. Он раздражённо вскочил: «Что за день,  кому я так понадобился?!»  Он поискал глазами одежду – костюм со вчерашнего дня валялся на полу, скомканный и не совсем просохший. Звонок повторился уже настойчивей. Артур кое-как натянул брюки и пиджак, тихо подошёл к двери и заглянул в глазок. На пороге стояли двое крепких мужчин в форме.
– Кто это?
– Откройте, полиция.
«Вдруг это переодетые мошенники?» – промелькнуло у него в голове, и он недоверчиво процедил:
– Предъявите документы.
К глазку приложили раскрытое удостоверение. Артур с опаской приоткрыл дверь, не снимая цепочки.
– Добрый день! Вы Артур Александрович Потоцкий? – тот кивнул. – Постоянно проживаете по этому адресу, занимаете место преподавателя в художественной академии?
– Всё верно, –  настороженно подтвердил Артур.
– Разрешите пройти. Мы вас надолго не задержим.
Артур, стараясь не выказывать раздражения, снял цепочку, шире открыл дверь и вопросительно посмотрел на гостей.
– Нам нужно выяснить один момент. Вчера утром вы были в числе провожавших гроб неизвестной у Преображенской церкви. Вы были с ней знакомы?
– Нет, – растерянно проговорил Артур.
– Что привело вас вчера на кладбище? Расскажите, как было дело.
– Вчера я зашёл в церковь и случайно попал на отпевание. На улице меня окружила толпа попрошаек, потом они пошли за гробом и я затерялся среди них…
– Вы видели покойницу? Не было ли её лицо вам знакомо?
– Нет, –  решительно ответил Артур. – Я ничего не могу сказать о ней.
– Очень жаль, – разочарованно протянул полицейский, что-то отмечая в своём блокноте. – Извините за беспокойство, – и он собрался уходить, но его остановил товарищ. Под его пытливым взглядом Артуру стало не по себе. Он с досадой посмотрел на своё отражение в зеркале: измятый костюм, небрежная щетина, круги под глазами…
– Разрешите пройти в дом? – не дожидаясь ответа, полицейский открыл дверь в комнату.
– У меня не прибрано… – смущённо выдавил Артур.
На полу со вчерашнего дня оставались грязь и небольшие лужи. На  столе стояла рюмка с недопитой водкой, в пепельнице предательски блестели осколки ампулы из-под снотворного. «Сейчас начнут искать наркотики, проклятые ищейки», – подумал Артур и, делая вид, что стирает со стола, тихо убрал в карман ключ от секретера.
– Стыдно, Артур Александрович! Заслуженный деятель искусств, преподаватель, уважаемый в обществе человек – и такой образ жизни ведёте… –  первый полицейский с брезгливой гримасой прохаживался по комнате.
– Ну, художники все со странностями, – с нетерпением констатировал его напарник. – Пойдём, здесь по нашему делу ничего нет.
Артур вздохнул с облегчением, но гости не спешили уходить.
– Артур Александрович, у вас ведь на днях будет выставка? По всему городу висят афиши… Можно посмотреть ваши работы?
«Слава Богу, мои лекарства их не интересуют. Но когда они уже уйдут?»
Артур проводил полицейских по парадной лестнице на второй этаж и отпер дверь мастерской. В окна широкими полосами врывался солнечный свет. Он слепил больные глаза Артура, и он остался стоять в дверях, нетерпеливо ожидая, когда гости закончат свою экскурсию.
Первый полицейский неспешно прохаживался, осматривая скульптуры, второй ходил за ним по пятам, уткнувшись в свои записи; споткнувшись о раскиданные на полу инструменты, он громко чертыхнулся и отошёл в сторону. Его товарищ резко сорвал накидку, скрывавшую груду обломков, поднял облако мраморной пыли и зашёлся долгим грудным кашлем.
– Пошли отсюда, – прохрипел он наконец. – Здесь и правда ничего нет.
Однако его коллега отозвался не сразу.
– Ну, что же, ты так спешил уйти! – раздраженно крикнул полицейский после долгого мучительного приступа кашля.
– Вы по-прежнему утверждаете, что не знали покойницу? – внезапно обратился к Артуру его коллега.
– Нет, – непонимающе отозвался Артур.
– Подойдите сюда.
Артур с полицейским прошли на звук его голоса в другой конец мастерской – и остановились в оцепенении. С мраморного постамента на них смотрело лицо покойницы.
– Как давно вы создали эту скульптуру? – прервал долгое молчание полицейский.
– Я… Не могу сейчас вспомнить… – проговорил поражённый Артур.
– А вы постарайтесь. Понимаю, в вашем состоянии это сложно: вы, кажется, злоупотребляете спиртным… Помните, по крайней мере, с кого вы её лепили? Вам позировала модель?
– Нет, ну вы знаете… Ведь можно работать по памяти или следуя своей фантазии… Может, она привиделась мне во сне, может, я видел её когда-то на улице и моё подсознание воскресило её черты, когда я создавал эту скульптуру…
– Не думаю, что это тот случай. Сходство с убитой слишком очевидно.
– А она убита?
– Вы не знали? Да, её нашли два дня назад на берегу реки: её вынесло течением. Рана в области шеи была свежая. Не похоже на самоубийство. Мы сразу завели уголовное дело и поместили фотографию в газете, но пока никто из родственников так и не объявился. При ней не было ни вещей, ни документов. Личность установить пока не удалось.
Последовала минутная пауза.
– У вас озноб? – участливо осведомился полицейский. – Это бывает с похмелья. Так вы не вспомнили эту женщину?
– Не знаю… Не могу вспомнить… – лицо Артура выдавало мучительное напряжение. – Всё как в тумане. Мне кажется, я вообще не видел этой скульптуры…
– Что же она, в таком случае, делает в вашей мастерской?
– Не знаю… Хотя… Я ведь часто делаю слепки с чужих произведений. Это может быть какой-то образец или копия… Возможно, это работа кого-то из моих учеников…
– А ваши инициалы на ней тоже вырезал даритель?
Артур растерянно посмотрел на постамент – на нём были чётко выведены две буквы: «А. П.».
– Вы начинаете путаться в своих показаниях.
– Это уже допрос?
– Пока нет, – полицейский обратился к своему коллеге:
– У нас нет достаточных оснований для проведения обыска и допроса. Произведение искусства – улика весьма сомнительная.  Мало ли что могут означать эти буквы – может, это вообще инициалы девушки? Масса предположений за отсутствием доказательств – всё, что мы имеем.
– Ты прав. Пусть опохмелится и придёт в себя – может, тогда он нам что-нибудь расскажет. Вы так ничего не вспомнили?
Артур покачал головой.
– Что ж, мы зайдём через несколько дней. Всего доброго.
Полицейские быстрым шагом спустились с лестницы; у ворот их ждал автомобиль.
Артур несколько раз дёрнул ручку, проверяя, запер ли он дверь мастерской. Ему было жутко заходить туда. Неизвестно кем учинённый погром, изваяние погибшей незнакомки – какие ещё сюрпризы ожидают его? В задумчивости он спустился на первый этаж.
– У вас была полиция?
Артур вздрогнул от неожиданности: перед ним стоял его агент Виктор, который курировал выставки и организовывал работу с заказчиками.
– Полицейские только что вышли из вашего дома, а дверь осталась незапертой, – объяснил Виктор своё внезапное появление. – Я с утра не мог до вас дозвониться и вот решил приехать. Что-то произошло? – не давая места для ответа, он продолжал:
– Вы как-то странно выглядите. Вы опять принимали спиртное? Забыли, что вам сказал врач? Возьмите себя в руки! В пятницу у вас выставка!
– В пятницу? – растерянно прошептал Артур. – Уже в пятницу? А какой сегодня день?
– Сегодня среда. Да что с вами, в самом деле?! Как вы в таком состоянии пойдёте на презентацию? Там же будет телевидение, пресса! Нет, вам срочно нужен врач!
– Ерунда, это всё нервы… Я приму успокоительное, постараюсь выспаться – в пятницу буду как новенький.
– Очень надеюсь на это… Да, ради чего я собственно приехал… Мы можем сейчас осмотреть мастерскую?
– У меня как-то нет настроения…
– Но я уже вызвал машину, чтобы отвезти работы в выставочный зал…
– Ах, точно… Их увезут – оно и к лучшему…
– Что-что?
– Это я так, о своём. Давай сперва дождёмся рабочих, чтоб они сразу начали грузить скульптуры.
Через час в доме, обычно хранящем тишину могильного склепа, царили хаос и суета. В деревянные ящики с мягкой подстилкой, как в гробы, рабочие заколачивали произведения искусства. С помощью специально оборудованного в мастерской лифта доставляли их к машинам. Мастерская осиротела: по указанию Артура там остались лишь несколько незаконченных скульптур, груда обломков и злополучная фигура, вызвавшая подозрения полиции.


Глава 5.
Вспышки фотокамер. Десятки микрофонов. Поздравительные речи и восторженные аплодисменты. Артур стоял окруженный толпой почитателей и завистников. Успех и вино кружили ему голову. Он горделиво позировал на фоне своих работ, обводил зал самодовольным взглядом… О ужас! Скульптуры начали шевелиться и покидать свои постаменты. Немые лица исказил крик: «Не ты наш создатель!»  Придёт день, когда камни возопиют о своем творце… А перед Артуром вдруг возникла та самая скульптура, которую он запер в мастерской, и застонала: «Ты мой убийца! И ты украл мои работы…» Она указывала на него перстом, а фигуры начали медленно подступать к нему, смыкаясь тесным полукругом. Артур вжался в стену, ища у неё спасения. Они протягивали мраморные руки, сжимали глиняные кулаки, сгибали каменные колена… Артур сполз на пол, закрыл голову руками – и проснулся.
Наглухо задернутые шторы не пропускали свет. На стене мерно тикали часы. Артур сидел в своем кресле, на столе перед ним лежала разбитая ампула. Сознание было ясным, но сон и явь сливались в одно целое. Артур нащупал выключатель и по памяти набрал номер агента.
– Алло! – откликнулся наконец сонный голос.
– Скажи, как прошла выставка?
– Что? Это вы, Артур?
– Да, да! Как выставка, я спрашиваю?
– Выставка откроется завтра в десять. О чем вы?
Артур молча положил трубку. «Это всего лишь сон…» – успокаивал он себя.


Глава 6.
На следующее утро ровно в десять Артур в новом костюме, пахнущий дорогим одеколоном, гладко выбритый и причёсанный, гордо улыбался в объективы фотокамер и давал пространные комментарии журналистам по поводу новой выставки. Он щедро одаривал пришедших рукопожатиями и автографами. Он чувствовал себя великолепно, только что-то немного душило его – наверно, туго затянутый галстук… Он ослабил бабочку,  взял у официанта бокал вина и стал медленно прогуливаться по залу, наблюдая за реакцией публики.
Давящее чувство не проходило. Ему казалось, будто вокруг горла его сомкнулись мраморные пальцы… Со всех сторон с насмешкой взирали на него причудливые изваяния, а посреди них, в центре зала, стояла она и указывала на него перстом. Безотчётный страх овладел Артуром; он схватил висевший на стене молоток и начал с яростью крушить скульптуры.
Он проявил такую нечеловеческую силу, что шестеро охранников с большим трудом могли остановить его и спасти экспонаты. Посетители разбежались с визгом. Журналисты с жадным восторгом раздували скандал. Подоспевшие санитары скрутили его, надели смирительную рубашку и увезли на скорой в отделение психиатрии.


Глава 7.
Длительное лечение сгладило остроту симптомов. Галлюцинации возникали всё реже, и вскоре Артур смог засыпать без света лампы. Память обрывками возвращалась к нему, чтобы затем покинуть опять.
Между тем он снова стал объектом интереса полиции. Новые обстоятельства пролили свет на загадочное убийство. Отыскалась тётка погибшей девушки. Она увидела её фотографию в газете и обратилась в полицию, рассчитывая получить компенсацию, поскольку другой родни девушка не имела. По её словам, Алиса Покровская была сиротой и два года назад уехала из провинциального городка поступать в художественную академию в класс Артура Потоцкого… Связи с тёткой она не поддерживала, так как отношения у них всегда были довольно прохладные, поэтому та не могла ничего вовремя заподозрить.
Среди студентов академии Алиса не числилась, но её имя легко нашли в списке абитуриентов двухлетней давности. За вступительный экзамен ей была выставлена оценка «неудовлетворительно», выведенная  рукой Артура Потоцкого…
Болезнь Артура крайне затрудняла проведение допроса, растянувшегося на несколько недель. Только чуткая работа психологов и диктофонная запись редких монологов помогли постепенно восстановить целостную картину произошедшего.


Глава 8.
Артур много лет преподавал в художественной академии. Он занимался реставрацией и мастерски делал слепки. Артур с юности мечтал о славе: «Быть простым преподавателем и копиистом – это не по мне».  Однако он не обладал особым талантом, все его работы были подражанием великим мастерам, а создать что-то новое ему не удавалось. Не хватало оригинальности, свежести взгляда, воображения… Преподавание превращалось в пытку, когда он сознавал, что ученик превосходит его. Зависть и уязвленное самолюбие заставляли Артура гнать тех, кто обнаруживал незаурядные дарования. Он травил таких учеников, лишал веры в себя и либо превращал их в посредственность, либо отчислял из академии.
Артур обладал развитым вкусом и легко мог оценить потенциал начинающего художника. Когда к нему на экзамен пришла Алиса, он пережил душевное потрясение. Он увидел, что через это юное чистое существо бьёт кастальский ключ. Под её руками глина и камень обретали подлинную жизнь. Она смотрела на своего учителя как на бога – а он с отчаянием сознавал своё ничтожество. В его руках была целая Вселенная – и он испугался своей власти…
Артур не принял её в свой класс: он взялся обучать её лично. Она стала жить в его доме и работать в его мастерской. Она была необыкновенно красива; он одновременно обожал и ненавидел её – за то, что она была лучше его, за острое ощущение своей бездарности.
Алиса не могла не видеть его страданий. Доверчивая, первый раз любящая – она безропотно принесла себя в жертву. «Я нахожу высшую радость в процессе творчества; мне не нужна слава – бери, она твоя! Выставка безвестной художницы не вызовет интереса. Пускай мои работы увидят свет под твоим именем…»
На первой же выставке Артур снисходительно принимал восхищение публики и восторг критиков, а создательница шедевров стояла в уголке затаив дыхание и с любовью смотрела на него.
Чужой талант принёс Артуру славу и деньги. Он дорого продавал её работы частным коллекционерам, принимал индивидуальные заказы. Но душу его отравляла чёрная змея – зависть. Артур начал злоупотреблять алкоголем и психотропными веществами, он больше не мог засыпать без них. Больше всего на свете он боялся, что кто-нибудь раскроет его тайну. В припадках ревности он бил Алису, а наутро не помнил этого и искренно грозился расправиться с обидчиком. Она жалела его и всё сносила молча. Он тайком сжёг её документы и прятал её от чужих глаз за стенами своего дома.
…Той ночью Алиса уснула с невинностью ангела. Артур долго лежал и смотрел на неё, потом встал и как сомнамбула стал бродить по спящему дому.
В огромные окна мастерской лился мягкий свет луны. Ночной сумрак придавал скульптурам ещё больше сходства с людьми. Артур шёл по мастерской, и ему слышался шёпот и сдавленный смех. Ему чудилось, что за его спиной скульптуры обсуждают его и издеваются над ним. Мраморный ангел с кроткой грустью смотрел на него, будто знал все его тайны. Артур взял резец и с ненавистью стал наносить изваянию раны, искажать шрамами его прекрасное лицо. Снова ему послышался гул голосов. «Вор! Неудачник! Бездарность!» – звучало у него в ушах. Артур сильнее стал бить по мрамору. На него упала отколовшаяся рука. Он вскрикнул. Гул усиливался. Фигуры глухо хохотали над ним. «Ты ничего не можешь создать! Тебя ждёт слава Герострата!» «Пускай Герострат! Кто же помнит теперь имя строителя храма Артемиды?» – Артур схватил какой-то инструмент и стал неистово крушить фигуры, обступившие его со всех сторон. У него в ушах звучал их смех, и сам он разразился дьявольским хохотом…
Жуткие звуки из мастерской разбудили Алису. Она с криком бросилась к обезумевшему Артуру, стараясь вырвать у него инструмент, но не могла совладать с ним. Завязалась схватка; внезапный удар остановил её. Алиса села и схватилась за горло, по шее её струйкой потекла кровь. Она приняла на себя смерть вместо одного из своих творений; невидимая рука злой воли направляла в тот миг Артура.
Страшная явь заставила его очнуться от наваждения. Артура забила дрожь, лицо покрылось холодным потом; внезапно ослабев, он опустился на колени и припал к ещё горячим полураскрытым губам – но их неподвижность и безмолвие забрали у него последнюю надежду.


Глава 9.
Артур бережно смыл с тела возлюбленной следы крови, переодел её в нарядное платье с закрытым воротом – так, чтобы рана была не видна, и положил её на кровать. Даже мёртвая она была прекрасна. Казалось, Алиса просто уснула, и едва рассветный луч упадет на её лицо, она откроет глаза и улыбнется Артуру… Но солнце вышло, а она так и оставалась спящей.
Много часов Артур сидел на кровати, целовал лицо и горячо сжимал руки Алисы. Только к вечеру, испугавшись нового ночного безумия, он прислушался к суровому рассудку. С трудом заставил он себя перешагнуть порог мастерской, вытер пол и бросил тряпку в камин; окровавленный резец он решил закопать. Артур ещё раз пошёл попрощаться с Алисой; дождавшись темноты, он отнёс её в свой автомобиль, а сам сел за руль. Он поехал по направлению к реке, но не скоро смог довести до конца своё дело. Его испугал разбуженный светом фар нищий, который долго бежал за автомобилем и всё что-то кричал вслед. На берегу реки его не покидало чувство, что за ним кто-то наблюдает. Город казался ещё слишком близким, а сиявший на фоне луны крест на колокольне приводил его в сильное смущение. Он задрожал от внезапного карканья вороны, смотревшей на него умными глазами. Только приехав на пустынный пляж вдалеке от города, Артур решился осуществить задуманное.
Избавление от улик не принесло ему облегчения. Безумие овладело им с новой силой. Болезнь и коктейль из психотропных веществ вызвали частичную потерю памяти; отчасти это была защитная реакция организма на слишком сильное душевное потрясение. Его сознанием завладели галлюцинации. Боясь находиться в собственном доме, Артур блуждал по улицам даже в ту страшную непогоду, когда он попал на похороны Алисы…

P. S. Имя Алисы Покровской получило широкую известность. Её работы разошлись по музеям и частным коллекциям. Внезапно отыскалась какая-то родня, рассчитывавшая на свою долю в получении наследства. Заявившая в полицию тётка стала миллионершей.
Дом Артура пустует, овеянный мрачными легендами. Продать его так и не удалось.
Диагноз Артура освободил его от уголовной ответственности. Он провёл остаток дней в психиатрической клинике. Говорили, он стал гораздо спокойнее; в последние годы ему доверяли подметать дорожки на соседнем кладбище: он больше не боялся каменный надгробий.