Настоящий Земной Рай

Настоящий земной Рай.
Говорят, что заложенные в нас  с детства знания – самые крепкие. Оно, конечно, правильно. Только, почему-то знания, заложенные учителями в нас,  в начальной  школе, быстро забываются.
Может, конечно, не у всех, но,  у меня,  из всей школьной программы помнится только одна фраза.  Когда мама говорила: «А ты уроки сделал?», то я всегда отвечал:  « А нам ничего не задали». Мама качала головой и говорила: « Один учился – ничего не задавали, другой учится – ничего не задают».
Больше всего запоминались разные анекдоты, баловство на переменах. И, страшно  жуткая тяга к свободе, которая начиналась каждый день после уроков. Звенит школьный звонок, и мы, сломя голову, выбегаем на улицу. 
Вот уже и таблицу умножения знаем назубок, и читать научили. Что мы читали? На первом месте всплывает рассказ  из Букваря – «Ледокол Ленин». Почему запомнил? Потому что этот рассказ читали в классе.  Рядом со мной сидел мальчик Леша. Он читал медленно, по буквам.  А у меня глаза бегали по всему тексту. Я уже его прочитал. Чтение перешло ко мне, и я скороговоркой дочитал текст. Учительница потом говорила маме: Читает, как ученик восьмого класса, наверное, дома много читает?» А мама отвечала, что не знает, когда и где так научился читать.  Что ни разу меня с книжкой не видела. А я и сам не знаю, когда научился. Как курить стал с шести лет – помню, как на рыбалку ходили – помню. Опять же. Когда старшие рыбу ловили, то можно было покурить.
 Так, с первого класса, ненавязчиво, нас знакомили с мирным атомом. Тогда мы этому значения не придавали, но, теперь, осознаешь, что книжки  для учеников составляли умные люди, ставившие перед государством первостепенную задачу  - воспитать человека нового поколения.  Постепенно, поэтапно, от класса к классу мы постигали главную науку – любить свою Родину. 
По жизни мы всегда давали обещания, клятвы. «Правило октябрёнка»,  «Торжественная клятва пионера» , «Клятва комсомольца» .  До клятвы партии  не дошел, но, зато, в армии принял самую торжественную клятву на верность партии и народу – «Военная Присяга». Однако, вернёмся к школьным годам.
Решать задачи – это было нужным занятием. Куда интереснее было читать рассказы о нашей жизни. Как жили наши родители. Как дедушки и бабушки по заводскому гудку ставали утром на работу.  Как плохо жилось крестьянам . Рассказы о Ленине приводили в трепет. Вот человек, и землю крестьянам отдал, и фабрики рабочим, и всю власть – советам.  В памяти встают картинки баррикад, кровавого воскресенья и …попа Гапона.  Ленин на броневике, Ленин с кепкой в руке, Ленин и печник, и много, много ленинианы. Нам рассказывали, как товарищу Ленину жена Надежда Крупская принесла чай с сахаром. Ленин посмотрел на кусочки сахара и спросил : Что это? – Сахар, Владимир Ильич. – Отдайте все детям!, - сказал Ленин. В стране был голод.  А еще помню, что у Ленина был тонко заточенный карандаш.  Про этот карандаш был особый разговор. Ленину принесли  Герб РСФСР, где колосились снопы молодых республик,  а в середине был серп и молот, и…меч… революции. Ленин посмотрел, взял свой тонко отточенный  карандаш, и со словами «Мы мирные люди», - тоненько зачеркнул меч.
Все обучение от первого до восьмого класса, было под пристальным вниманием Ленина, и его соратников по партии, о которых говорили меньше.  Конечно, были и классики, и АС Пушкин, и Михаил Лермонтов, и  «Малая Земля» Леонида  Брежнева.  Все было для человека, и мы даже знали этого Человека.
Вот теперь, эти знания, полученные в детстве, всплывают,  и, несутся бурным весенним потоком по старым улицам и переулкам, скрываясь за поворотом, чтобы нырнуть в какой-нибудь сточный люк.  Там они соединяться с такими же бурными потоками разных годов и дат, и, несутся дальше в неизведанное будущее.  Чтобы однажды, вздремнув на работе, увидеть в коротком сне учителей своих, вбивающих в наши головы  эволюцию человека, который произошел от обезьяны.  И нам даже показывали эту обезьяну.
Первый утренний короткий сон Василий Бухарова.
Утро. На работе, по установившейся традиции, кто пил чай, кто  зачинал разговор на умные вещи, а кто-то переводил стрелки на  прошлое. Таким образом, сравнивая настоящее с прошлым. А как сравнивать? Конечно, по делам наших руководителей партии и правительства.  Вот и зашел разговор о вожде пролетариата.  Я  сел  около раскрытого окна.  Глаза стали смыкаться.  У меня была своя традиция – хорошо засыпал под телевизор, под радио, и, под  такие вот разговоры. 
« Иду, значит, я по Смольному, а навстречу мне Ильич. – Здравствуйте, Владимир Ильич! Ильич остановился, как бы думая, где же он видел этого молодого человека с пионерским галстуком?
Потом  глаза его заблестели, и он, хитро – дружелюбно щурясь, спросил: «Здравствуйте, батенька. А не тот ли вы батенька, что  отказался вступать в коммунистическую партию?
-Тот, Владимир Ильич, но, сами посудите, настоящих-то партийцев нет уже. А водку я не пью.
- Это хорошо, что не пьете. А чай-то, уважаете?
- Уважаю, тов. Ульянов. Как же без него.  Правда говорят, что чай – не водка, много не выпьешь, но, за разговор могу пару котелков  свеженького морковного уговорить.
Ленин  залился веселым смехом.  – А ты, я вижу из нового набора? Он достал из кармана красный бант и прикрепил мне его на голову»
Открыл глаза. Мужики уже  решали вопрос, что лучше, водка или самогон. Однако, такие переходы. Мне на голову, ради шутки, они положили  микрофонный капсюль.  А я  подумал, что на голове  прикреплен красный бант.  - Хватит дремать,  мы пошли поработать.  Я  вышел из комнаты вслед за мужиками. Славненько вздремнул. Водка, самогон. Лучше бы они  вели разговоры не о водке, а как Ленин. О транспорте, О красной армии, О детской левизне в коммунизме.  - Надо им, завтра, подкинуть тему разговора.
Второй сон послеобеденный Василия Бухарова.
 После обеда включили телевизор. Шел какой-то новый модный иностранный  сериал, из жизни богатых, которые каждую серию плакали. Звук был приглушен, и, создавал такую домашнюю обстановку, в которой не хило было бы полчасика  вздремнуть, сидя на мягком  стуле, прислонившись  затылком в открытую оконную раму.
Знания, полученные в школе, снова   поплыли по извилинам. А, так как, извилины, благодаря учителям, были не прямыми, то, они  заворачивались в такие замысловатые узоры подсознания, вывести из которых мог только Владимир Ильич, положивший мне на голову какую-нибудь запасную часть от телефона.
« Иду я, значит, по Смольному. Кругом развешаны баранки в связках, куры лежат на витрине, кассирша мелочью позвякивает.  В окно пушка сорокапятка  смотрит,  а напротив молочный коктейль  продают. Очередь.  Встал в очередь. По карманам стал шарить,   а в кармане только  1 марка германская. Кручу я ее в пальцах, и, тут мужичок оборачивается, смотрит, и говорит: «Ты,батенька, чай из сепаратора будешь?»  _Хм, да это же,  Ленин. Какой чай из сепаратора?  Он видно увидел марку и намекает на сепаратный мир. – Да мне все равно, что чай из сепаратора, что молочный коктейль от Молотова.   – Хорошо ты разбираешься в членах нашего ЦК. А, сам-то, не надумал, к нам, большевикам-то? Будешь за связь в Смольном отвечать.  Тут грохнула пушка и чей-то голос сказал: « Три часа дня!» Мне сунули в руку телефонную трубку. – Вась, тебя к телефону  - Кто? – Видать, из Смольного. В трубке слышались  гудки «занято». – Потом перезвоню, «занято»,  - Мужики, дверью не обязательно хлопать.  Как из «сорокопятки». 

Третий самый короткий сон на дорожку Василия Бухарова
Рабочий день подходил к концу. Да и месяц подходил к концу. Пора подбивать проценты.  План выполнили на сто семь процентов. В журнале планово-профилактических работа  так и запишем.  Значит, премия  будет, как всегда, по сорок процентов на брата.
Прикрыв глаза, стал вспоминать школу,  восьмой класс, и голос  классного руководителя.
«- Кто плохо сдаст выпускные экзамены, того не возьмут в девятый класс.
Мы шли по коридору, трое друзей, которые еще днём раньше, перед экзаменами играли в самодельную игру «Монополия», и не думали, как мы будем сдавать экзамены. Контрольную работу по математике  мы дружно написали на оценку шесть, на троих. 
 Навстречу нам шел  Ленин и Молотов.  Ленин   сказал: «Ну, что, батеньки, куда теперь? Давайте, вступайте в партию. Партия поведет». Рядом с ним шел Молотов:  «Хотите есть белый хлеб с черной икрой – вступайте в партию».  Мы смотрели на них, а я отметил, да нет, это не Ленин и Молотов, это же мой начальник цеха и его заместитель».
Мужики громко разговаривали по поводу приближающегося Нового Года.  Сладко потянувшись, и сладко зевнув, я сказал: « Давайте в следующем году, перевернём  страницу истории, и поговорим, За Сталина». 
Все дружно стали выходить из кабинета. А в голове мелькнула мысль, что за рабочий день три кратковременных сериала посмотрел.  Был бы режиссер, то, фильм снял бы, или диафильм, как в детстве, чтобы смотреть  его  зимними вечерами на белой простыне, когда придет она, эта честно заработанная пенсия.  Я шел по улице и  мысли бегали от мигающего желтым  на перекрестке светофора до четвертого сна Веры Павловны. 
 Наступит Новый Год, и наступит оно, уже не социалистическое,  но, российское  капиталистическое общество - настоящий земной рай.

2018