Муж Маргариты

Есть храбрые, волевые и решительные люди, в то же время удивительно терпеливые, великодушные, миролюбивые, покладистые и неконфликтные в семейной жизни, в быту. Таким был граф Алексей Орлов-Чесменский, за которым с дочками наперевес гонялись мамаши - не потому, что герой, красавец, богач и вельможа, а потому, что уж точно не обидит. Таким был Семен Михайлович Буденный, чья вторая жена Ольга, оперная певица, вела себя как кокотка - а народный герой, увенчанный славой рогоносца, только молча дергал себя за усы. (Это к вопросу о "довела" - невозможно "довести" человека, который не склонен к семейному насилию, считает это низостью и скотством.) Таким же был его современник и сослуживец, Евгений Александрович Шиловский. Дворянин, юнкер-"констапуп", затем офицер-артиллерист, герой Первой мировой войны, именное оружие за храбрость, окончил Николаевскую военную академию, с 1918 г в РККА. Красавец.
В 1920-м году, временно исполняя обязанности командарма-16 на Польском фронте, Шиловский был включен в состав делегации для переговоров по Рижскому миру и выехал в Ригу в сопровождении адъютанта, тоже бывшего офицера, Юрия Неелова-Дальского (сына знаменитого артиста Маманта Дальского), и его хорошенькой молодой жены. Жена Неелова была родом из Риги, вот муж и выпросил у начальства разрешение взять ее с собой, чтобы повидаться с семьей. Звали ее Елена, но она предпочитала быть Люсей.
Познакомившись с командармом (пусть и врио), Люся решила, что муж-адъютант - только разминка перед настоящей жизнью. И пустилась добывать себе нового супруга. Евгений Александрович был молод, Люся была хороша - в следующем, 1921-м году брак Нееловых был расторгнут, и красавица стала Шиловской.
20-е годы Шиловские прожили в Москве, где служил Е.А. Люся не работала, детьми и домом не занималась (муж оплачивал домработницу и няню, не желая, чтобы любимая женщина превратилась в замученную бытом тетку), вела рассеянный, светский образ жизни: гости, магазины, рестораны, портнихи, театр (ее сестра Ольга Бокшанская была замужем за актером МХАТ и работала секретарем у Немировича-Данченко). Вот, кстати, сестру с мужем Е.С. пригласила к себе жить. Е.А. не обрадовался (не родился еще человек, которого обрадует превращение своей норы в общежитие), но и не возразил. Как всегда.
Забегая вперед, скажу, что после развода Е.С. оставила сестру с мужем бывшему на память. "Живите-живите, Женя же вас не выгонит!" Женя не выгнал. Выгнала его вторая жена, Марианна Толстая, которой бесцеремонные родственники бывшей жены законного супруга нафиг не упали.
В 1929 г Шиловский был в служебной командировке. Скучающая Люся приняла приглашение на вечеринку, где ее соседом за столом оказался скандально известный литератор Михаил Булгаков - худощавый блондин с нервным асимметричным лицом, и "все заверте...". Начался один из самых эпатажных московских романов того времени.
Шиловский - в то время начштаба Московского военного округа - ежедневно ждал ареста, так как в 1929-м году шла чистка РККА от "бывших", известная как операция "Весна". Каково ему было в такой момент получить удар в спину от любимой женщины, которой он создал райскую жизнь, сам будучи очень скромным и аскетичным в быту человеком (когда они остались вдвоем со старшим сыном Женей, Жене из экономии перешивали папины гимнастерки).
Шиловский взял с жены слово прекратить видеться с любовником (которого хорошенько припугнул при личной встрече - Булгаков не отличался физической храбростью). Полтора года Е.С. и Булгаков не встречались. За это время операция "Весна" была свернута, во многом благодаря усилиям чекиста-дзержинца Яна Ольского, кстати, сослуживца Шиловского по Польскому фронту (он был начальником Особого отдела 16-й армии). Вскоре после этого Е.С. таки ушла от мужа к Булгакову, который, в свою очередь, развелся с женой, Любовью Белозерской. На этот раз Е.А. не протестовал, они мирно развелись и поделили детей (старший, Женя, остался с отцом, младший, Сережа, вместе с няней переехал к отчиму). Нужно добавить, что не только свобода и будущее Шиловского, но и свобода и жизнь Булгакова в 1929-30-м гг висели на волоске: писателя спасло вмешательство Сталина, ответившего телефонным звонком на его слезное письмо. Вполне вероятно, Шиловский решительно пресек роман жены с опальным на тот момент литератором, так как опасался, что связь с Булгаковым ее погубит (а как же дети?). Дело в том, что даже в случае ареста мужа у Е.С. был шанс уцелеть: ее защищала сестра, особа, приближенная к Немировичу-Данченко, который был влиятельным человеком и своих в обиду не давал никому. К тому же все знали, насколько красивая светская жена Шиловского легкомысленна и равнодушна к его служебным делам. А вот в случае ареста любовника Е.С. бы легким испугом не отделалась, потому что активно вращалась в той самой интеллигентско-богемной среде. Словом, арестовали бы обоих супругов: Шиловского - в рамках чистки, Елену Сергеевну - как любовницу опального писателя-антисоветчика, дети остались бы сиротами. А вот когда нависшие над Шиловским и Булгаковым тучи рассеялись, Е.А. больше не удерживал свою благоневерную: хочешь развод - на тебе развод.
Первое, что он сделал после развода, - написал письмо бывшему тестю в Ригу: «Я бесконечно благодарен Люсе за то огромное счастье и радость жизни, которые она мне дала в свое время. Я сохраняю самые лучшие и светлые чувства к ней и к нашему общему прошлому. Мы расстаемся друзьями».
Итак, Шиловские развелись. В 1935-м Е.А. познакомился в санатории (тогда все знакомились в санаториях; Буденный свою Ольгу тоже в санатории подцепил) с юной аспиранткой-биохимиком, пострадавшей во время опыта. Звали ее Марианна, и была она серьезной не по годам. Шиловский поначалу вообще не воспринимал эту вчерашнюю школьницу как женщину, просто Марьяна показалась ему очень симпатичной, интеллигентной, интересной и понимающей собеседницей. Они гуляли, подолгу разговаривали, и девушка влюбилась. Влюбилась первой (Е.С. в дневниках упоминает о том, как Марьяна попросила встречи с ней, рассказывала о своих чувствах к Шиловскому и жаловалась, что тот дружить - дружит, а развивать отношения не спешит; поженились они только через полтора года).
Шиловский был серьезный человек, он долго любил бывшую жену и не собирался выбивать клин клином. Сыграло свою роль и то, что Марьяна оказалась дочерью писателя Алексея Толстого, а творческую интеллигенцию, представитель которой разрушил его брак, Шиловский не обожал. Но Марианна Толстая была совсем не похожа на представительницу "золотой молодежи" - молодой ученый, погруженный в свое важное и нужное дело. Ей были близки и понятны интересы Шиловского, так как трудилась она на "оборонку". Ее не пугала ни разница в возрасте - 21 год! - ни наличие пасынка-ровесника, вскоре женившегося и приведшего молодую жену в отцовскую квартиру (а куда еще?).
Алексей Толстой был не в восторге - редкий отец будет в восторге оттого, что его принцесса влюбилась в битого жизнью взрослого мужика. Даже напился как-то в ресторане и орал, что не отдаст кровиночку этому нувыпоняли. Но у кровиночки имелся характер, такую попробуй не отдай.
В общем, они поженились. И были счастливы.
Алексей Толстой был человеком сложным, но, когда хотел, умел ладить с людьми - с зятем они в конце концов подружились. (Толстой как-то сумел задружиться даже с Буденным, который мастеров культуры-мультуры побаивался, так как немало от них пострадал, - а у Алексея Николаевича бывал в гостях и его приглашал к себе.) Толстой тогда работал над романом "Хождение по мукам", ему требовался типаж русского офицера, волей судеб оказавшегося у красных, - Шиловский, красивый, рыцарственный, много испытавший, подходил идеально. Так он и стал прототипом Вадима Рощина, хотя в белой армии, кажется, не был (во всяком случае, с 1918 уже в РККА, - а раньше?..). Зато у белых служил родной брат Е.А., Михаил Шиловский, и знаменитая встреча Рощина и Телегина на вокзале - это последняя, случайная встреча братьев во время гражданской войны.
У Е.А. и Марианны родилась дочь. Папа каждый вечер рассказывал ей новую сказку собственного сочинения. Женился старший сын Шиловского, Женя, и - весь в отца - выбрал себе в спутницы жизни бездомную дочь репрессированного дипломата, которую Е.А. не колеблясь принял в семью. 1937-й, когда взяли многих сослуживцев Е.А., не принес ему беды, но ожидание ареста даром не прошло: тренированный спортсмен Шиловский, лыжник и конник, бравший на соревнованиях призы за вольтижировку, с тех пор маялся гипертоническим кризами, один из которых в 1952-м году и оборвал его жизнь.
В 1941-м Евгений Шиловский-младший отправился на фронт, у папы-генерала и мысли не возникло "пристроить" диточку на теплое тыловое местечко, а Марианна с крошечной дочкой - в эвакуацию. Шиловский был назначен начальником кафедры оперативного искусства, исполнял обязанности начальника Академии Генштаба. Постоянно прикомандировывался к Генштабу, часто ездил в командировки на фронт - но на командную должность Е.А., профессора-генштабиста, корифея советской военной науки, не отпускали. Сдружился с Шапошниковым, Говоровым, Рокоссовским, а вот с Жуковым общего языка не нашел. Зато впоследствии отмечал несомненный стратегический талант Сталина.
С войны в качестве сувенира Шиловский привез подобранный в берлинских развалинах металлический кувшин, покореженный осколком. И все. Был шокирован, когда его пригласили быть понятым при обыске у соседа, крупного военного, арестованного за мародерство, - открыли рояль, а там золото. "Как же можно?! - повторял, возвратившись домой. - Существует же офицерская честь!"
Умер Шиловский в 63 года, в своем служебном кабинете, от инсульта.
Как по мне, этот человек достоин куда большего уважения, чем Булгаков, который:
- был морфинистом;
- собственноручно сделал жене аборт;
- швырнул в жену горящий примус, и в нее же стрелял из револьвера, требуя дозу;
- разрушил первые два брака, весело изменяя актуальной супруге с супругой будущей;
- при разводе как виновная сторона ничем не обеспечил ни первую, ни вторую жену;
- "в благодарность" первой жене, трижды спасшей его - от наркозависимости, тифа и голода - объявил, уходя, что она дура, опустилась и ваще не такая муза подобает писателю букв;
- "в благодарность" второй жене, которая помогала ему в работе над "Бегом" и разделила с ним страшный год ожидания ареста, - обозвал ее "полосатым платьицем" в "Мастере и Маргарите".
Гений, да. Но как личность - Господи, унесите эту личность и не приносите больше!
А вот Е.С. всячески подчеркивала, что Е.А. замечательный, такой, такой и еще вот такой! Что они любили друг друга, были счастливы, жили очень дружно, но... "такого, такого и еще вот такого" мужа "пришлось" оставить, потому что Булгаков - гений!
Но жить-то не с гением, а с человеком, личностью. Это одно. А второе - каким образом гениальность постороннего условного Васи может повлиять на мое отношение к моему условному Пете? Если Петя мой родной любимый человек, то мне и в голову не придет сравнивать его с Васей, он для меня уникален и неповторим. Я нахожу Витю красивым, Мишу образованным, Лешу успешным, я могу сколько угодно восхищаться ими оптом и в розницу, а люблю-то все равно Петю!
"Мне хочется, чтобы вы правильно поняли то, что произошло. Я ни в чем не обвиняю Елену Сергеевну и считаю, что она поступила правильно и честно. Наш брак, столь счастливый в прошлом, пришел к своему естественному концу. Мы исчерпали друг друга, каждый давая другому то, на что он был способен, и в дальнейшем (даже если бы не разыгралась вся эта история) была бы монотонная совместная жизнь больше по привычке, чем по действительному взаимному влечению к ее продолжению. Раз у Люси родилось серьезное и глубокое чувство к другому человеку, – она поступила правильно, что не пожертвовала им. Мы хорошо прожили целый ряд лет и были очень счастливы" (Из письма Е.А. Шиловского С.Нюренбергу, отцу бывшей жены, после развода)
На всякий случай: положительно характеризует мужчину не то, что он терпит измены, ложь и позорящее его поведение женщины, а то, что не решает проблемы патриархальным дедовским способом. Буденный, конечно же, был неправ, что не принимал вообще никаких мер к Ольге, но вот что не дубасил ее в лучших крестьянско-казачьих традициях - респект. И Шиловский тоже - он как умел боролся за сохранение семьи, предполагая, что у жены увлечение, что это пройдет, она одумается, разглядит, что там за сокровище, просто нужно удержать ее от поспешных необдуманных решений. Когда увидел, что нет, не одумалась, - отпустил.
А знаете, почему я вообще взялась писать эту простыню? - От обиды за Шиловского, которого многочисленные почитатели булгаковского таланта так и норовят пнуть. Во-первых, мало кто вообще уделяет "мужу Маргариты" больше одной-двух фраз, и фигурирует в подобных текстах/фильмах он как безымянный "красный командир". Некая безликая злая сила, мешающая гениальному "Мастеру" соединиться со своей Музой. Вот она, сакрализация "любви" в ее инфантильном, девочковом понимании: Он и Она встретились, и в тот же миг все их социальные связи и обязательства обнуляются - больше не имеют значения ни порядочность, ни привязанность, ни долг, ни доверие, ни благодарность, ни дети, ни актуальные мужья-жены (а кто это такие вообще?). Меня это прямо возмущает, бомбит, вымораживает.
Во-вторых, постоянно полощут Шиловского:
- За то, что с 1918 по 1952 годы честно служил в РККА, а не уплыл с Врангелем в Турцию (если бы все уплыли, кто бы Россию-то от Гитлера защишал?);
- за то, что не хотел отпускать любимую жену и мать двоих детей-школьников к другому мужику, боролся за нее (а надо было упасть Булгакову в ноги с воплем "Благодетель! Сними ее Христа ради с моей шеи!!!"?);
- за то, что при встрече угрожал Булгакову. Чем угрожал? - Что детей при разводе не отдаст. Что не доверит бывшему морфинисту и душевнобольному человеку растить своих сыновей. - Нормальные отцы-то спихивают потомство на чужого мужика с превеликой радостью, а этот, ишь, сам воспитывать хочет!
И повторяют, и повторяют это бездумно, как попугаи. "Красный командир", "Мастер и его Муза", "всепобеждающая любовь"...
Меня огорчает то, что булгаковэды Елену Булгакову идеализируют. И редуцируют сложную и драматическую ситуацию до понятной им схемы "Муж - мещанин, тиран и деспот - ревнует жену к гению". Ей-Богу, задолбало уже это "красный командир пытался помешать любви великого писателя и его музы". А как эта муза вообще оказалась замужем за красным командиром - злые люди ее больно били, чтобы загнать с ним в ЗАГС? И ничего, что великий писатель тоже был несвободен? - Это два живых страдающих человека, между прочим - рыцарственный и великодушный Евгений Александрович Шиловский, а не безликий "красный командир", и талантливая, блестящая Любовь Евгеньевна, амазонка и звезда, а не "полосатое платьице", в рот вам ноги!
Интересный штрих: как я рассказывала, Е.С. пригласила сестру с мужем пожить у нее, Шиловский согласился с гримасой счастья на лице. После развода они и не подумали съехать, продолжали испытывать терпение Е.А. - по факту уже бывшего родственника. Когда Е.А. женился на Марианне Толстой, та оценила обстановку и потребовала, чтобы посторонние съехали (Шиловскому для работы дома требовался кабинет, уже взрослому Жене - отдельная комната, а молодая хозяйка мыкалась по квартире, не имея своего угла). "Марианна их выживает", - обиженно записывала в дневнике Е.С. Сестра Ольга запаниковала и стала проситься жить у Булгаковых, которые получили квартиру еще получше, чем у Шиловского (одного мужа Е.С. продавила, может, и другого продавит?). Булгаков от такой перспективы пришел в ужас: "Но это невозможно! Это означает, что мы с тобой должны будем повеситься!" - Понятно, что приживалы никого не радуют. Но Шиловский-то, выходит, не был "должен повеситься" в связи с запрыгнувшими ему на голову родственниками жены?
Когда Булгаков был при смерти, ослеп и страдал от ужасных болей, Е.С. записала в дневнике: "Миша спрашивал: ты можешь достать у Евгения револьвер?" Надеюсь, ей хватило такта не обращаться к бывшему мужу с такой просьбой. Шиловскому недоставало уголовного дела в связи с трупом Булгакова, в котором обнаружили бы пулю, выпущенную из его табельного оружия. Да, конечно, Булгаков страдал физически и нравственно, он очень тяжело умирал. И все-таки подобная мысль - а не одолжить ли табельное оружие у одного знакомого бывшего мужа моей жены - наглядно иллюстрирует, насколько привычно для него было взламывать чужие границы.