Далекий друг

В автомобиле поет-болтает радио «Звезда». На фоне других – не худшее. Иногда тут рассказывают забавные байки, но уже несколько раз слышу анонс будущей передачи. Ласковым голосом некто называет себя: историк, доктор исторических наук, научный руководитель государственного архива Российской Федерации Мироненко Сергей Владимирович.

Я – не историк, не доктор наук, не руководитель и уже никогда не буду. Мне повезло: я знал людей, которые, представляясь, не говорили: кандидат (доктор) каких-то наук, профессор, академик, лауреат. На рабочий пиджак они не вешали ордена. Если говорить словами Галича, не украшали лапсердак аксельбантом. Мне симпатичны эти люди.

Лет шесть назад я наткнулся в интернете на ссылку на книгу «Мир вихревых движений» неизвестного мне на тот момент автора. Тогда я собирал материалы по вихрям, надеялся сам написать что-то. Саму книгу скачать не удалось. Недолго думая, я написал автору письмо, где просил продать мне экземпляр. Автор отозвался почти моментально и «Мир вихревых движений» прислал бесплатно. Вещь, надо сказать, замечательная во всех отношениях. Прекрасный литературный язык, легкий стиль изложения, захватывающая тема.

После этого мы общались на протяжении пяти лет – отрывочно, бессистемно, но, лично для меня, это общение всегда было радостным и простым. Регалии моего заочного собеседника я увидел единственный раз, когда в 2016 году прочитал его титулы под рецензией на мою книгу. Кроме естественной благодарности человеку я чувствовал, что судьба вновь показывает мне пример того, каким нужно быть. Не в смысле - доктором физико-математических наук, автором сотен публикаций, ведущим научным сотрудником Института вулканологии и сейсмологии ДВО РАН, а в смысле – доброжелательным, скромным, образованным человеком. Таким, как обладатель всех этих титулов, Александр Васильевич Викулин.

У меня уже был опыт, уже было подобное удивление, когда живой классик, чей учебник я таскал с собой несколько месяцев, читая и перечитывая, Юрий Борисович Свиридов, вот так же отозвался на мое письмо, совершенно не зная меня лично, ничего от меня не желая. Откликнулся потому, что не мог не ответить безвестному аспиранту из Барнаула, хотя, так же, как Викулин, не страдал избытком здоровья, свободного времени - точно так же был занят, не скучал. Не скучают такие люди. И это – тоже показатель качества души.

        Когда я слышу и вижу, как кое-кто из моих знакомых рвется в Петербург и Москву, чтобы чего-то добиться, всем своим видом намекая на высокие цели - сейчас есть модное выражение: "реализовать себя" (что имеется в виду - продать что ли?), я вспоминаю Александра Васильевича Викулина, уехавшего после окончания МГУ на Камчатку и всю свою жизнь очень успешно прожившего там.

В чем измерять успех? Вопрос непраздный. Наверное, сложись судьба иначе, Викулин не пропал бы ни в Москве, ни в Обнинске. В те времена еще не было модного Сколково, не было всяческих кластеров, не было многого, без чего, как сейчас кажется, и прожить-то науке невозможно. Но во все времена была и будет наука, как сообщество энтузиастов, способных жить в Москве, Барнауле, Петропавловске-Камчатском, у черта на куличках. Жить, иногда тужить и всегда заниматься любимым делом. Получать радость, конечно, и от степени доктора наук, но – сначала и больше! – от дела.

        Жизнь, к сожалению, складывается так, что таким людям я ничего не могу предложить в ответ, кроме своего почтения. Но и то...
        Безобразно живу, чего там на жизнь пенять, кто мне ее складывать должен? Сам, только сам. Но то стесняюсь написать – просто, пару слов: мол, с Новым Годом, Александр Васильевич! Вы-то уже встретили его, а мы пока ждем, еще пять часов ждать. То ленюсь, то забываю. Вспомнил не под Новый год, так – в конце лета. Набрал для разминки в интернете, а он, оказывается, уже больше года, как не здесь. Не прилагается дурацкое «умер» к отцу, матери, учителям. И про него тоже не могу так сказать. Вот и не успел, в итоге. Он-то, может, слышит и видит меня, но я пока – нет.

В некрологах принято писать только хорошее. Вот и о нем все: светлый человек, простой и т.д. Сколько нужно соли, чтобы разобраться в другом, если в себе-то кое-как да и то неправильно? Что можно понять из полутора десятков писем, пяти лет неравномерного общения? Я и голос-то его не слышал, но как-то внутренне чувствовал, что Камчатка – это не так уж далеко. Почему? При чем здесь самолеты?! Там живут отличные люди, там живет Александр Васильевич Викулин.

Выключил компьютер и вдруг почувствовал: а Камчатка-то так далеко… Люди хорошие, да Викулина уже не встречу там. Далеко и грустно теперь на Камчатке.

Низкий поклон Вам, Александр Васильевич. Простите, если что не так. Мне Вас не хватает.