И снова форсбонд фанфик по Звёздным войнам-8

***

— Спокойно, Рей. Меня нет возле тебя. Ты видишь лишь проекцию меня.

— Я не верю тебе!

— Так подойди проверь. Мой облик бесплотен на ощупь.

— Нет уж.

— Жаль. Мне казалось, что мы уже начали доверять друг другу.

— Ты сам виноват, что я не могу доверять тебе.

— Ты про Люка?

— И про Люка тоже.

— Что же ещё?

— Как что? А как же твой приказ уничтожить остатки Сопротивления на Крайте? А «пленных не брать»? Ты считаешь, что это должно повысить моё доверие к тебе?

— Я бы не хотел сейчас о политике.

— О политике? Рен, мы говорим не о политике. А о реальных живых людях!

— Которые могут повлиять на политический расклад.

— Это двадцать-то человек?

— Даже двадцать. Если они такие фанатики, как твои сопротивленцы.
Что мешает им вербовать новых сторонников?

— Может, твои запреты вести антиправительственную пропаганду?

— Запретов недостаточно. Нужно ещё и следить за тем, чтобы законы соблюдались. А это большие хлопоты.
В лучшем случае бунтари не пропагандируют в открытую. Но и тайная пропаганда — лишнее.
В общем, мне не нужны лишние проблемы в империи.

— Без проблем не бывает. Не знал?

— Знал. Где люди — там и проблемы.

— Как же тогда избавиться от проблем? Избавиться от людей?

— Нет. Это чересчур. Но можно хотя бы не делать лишних проблем.
Вот почему был резон уничтожить остатки сопротивления.

— Был резон оставить их всех в живых и попробовать договориться.

— Они и живы.

— Да! Да, Рен. Но вопреки твоему приказу.

— Уверена?

— Вполне.

— Зря.

— Хочешь сказать, что они живы твоей милостью?

— А если и так?

— Как бы я хотела, чтобы это было так. Но увы… Ты беспощаден.

— Если бы я на самом деле хотел убить остатки сопротивления — я это сделал бы.

— Ты не мог их убить.

— Мог.

— Каким образом?

— Есть способы.

— Так что же ты не убил их?

— Может, не хотел огорчать тебя ещё больше.

— Разве это имеет значение для тебя?

— Большое.

— Жаль, если жизнь этих людей ничего не значит для тебя сама по себе. Вне связи со мной и моим мнением.

— Я не знаю о них ничего такого, чтобы их жизнь что-то стала значить для меня.

— Так может стоило сначала узнать?

— Может быть. Можно было ожидать, что среди них есть ценные специалисты.

— Да, хотя бы так. Но жизнь любого человека ценна и сама по себе.

— Даже жизнь бездарного и подлого ничтожества?

— Возможно.

— На этот счёт у меня другое мнение.
И уверен, что твоё не сильно отличается от моего. Ты встречала достаточно негодяев, чтобы понимать реальность, а не фантазии идеалистов, не встречавшихся с негодяями.

— Любой негодяй может раскаяться и исправиться.

— Даже я?

— Не знаю.

— Или я не негодяй, по-твоему?

— Рен, не требуй ответа. Я всё равно не знаю. Не разобралась ещё.
Хотя один мудрый человек сказал: «никто не безнадёжен»…

— Но тебе хотелось бы, чтобы я раскаялся и исправился?
Можешь не отвечать — и так по взгляду ясно.

— Ничего тебе не ясно.

— Тогда давай про других негодяев.
Значит, ты считаешь, что исправиться может любой?

— Ну может и не любой. Но многие.
А мне-то откуда знать, кто может, а кто нет? А раз я не могу знать, то и…

— Понятно. То есть — раз не знаешь, то и не судишь.
И это говорит девица, которая стреляла в моих штурмовиков на Такодане.
И подобно берсерку валила стражей. Да ещё и вместе с главным врагом.

— Ты не враг мне.

— А кто же я тебе?

— Не знаю. Знакомый.

— Смешно. Знакомый, от прикосновения руки которого к твоим пальчикам ты вздрагиваешь так, словно…

— Перестань. Ни слова больше об этом. Или я прекращу сеанс связи. Если ты в самом деле проекция. Вот и станет понятно, проекция или нет.

— Хорошо. Но в штурмовиков ты стреляла. И метко. К несчастью некоторых из них.

— Я… не хотела. Но они тоже в меня стреляли. Что мне оставалось?

— Ты могла спрятаться, пригнуться. А не стрелять.

— Я не догадалась сначала. От страха. А потом так и сделала. Попробовала просто убежать.
Кстати, именно ты и помешал мне убежать. Зачем-то потащился за мной.

— Не зачем-то. Именно за тобой я и прибыл.
Мы искали дроида и девочку при нём. Ты же в курсе.

— Ну да…
Значит, я должна быть благодарной тебе за то, что мои друзья остались живы тогда?

— Какой внезапный переход.

— Так тебе или нет?

— Скорее они тебе.

— Не хочешь моей благодарности?

— Смотря в чём проявляется твоя благодарность.

— А есть варианты?

— Может быть.

— Например?

***

— А если бы я попросил тебя в знак благодарности убить меня?

— Что за бред? Зачем?

— Неважно. Так что — согласилась бы ты выполнить такую просьбу? Отблагодарить таким образом?

— Не хочу даже думать об этом.

— Неужели ты никогда не мечтала прибить меня?

— Это другое.

— Значит, мечтала?

— Отстань. У тебя нет нормальных тем для разговора? Что за дурацкие вопросы?

— Эх ты. А ведь я душу тебе открываю. Точнее, пробую. Но раз ты такая — то у меня не получится открыться полностью.

— Ну… прости, если так…

— Так что с благодарностью?

— Ты опять?

— Просто интересно.

— А мне нет.

— Рей…

— Извини, я не понимаю, к чему этот разговор.

— Может, я хочу уйти больше всего?

— Так хочешь или нет?

— Иногда.

— Почему?

— Тянут на дно боль и грусть. Прежних ошибок груз.

— Ты считаешь, что совершал ошибки?

— Да.

— Понятно…

— Ты не спросишь, какие?

— Не спрошу. Вряд ли тебе приятно о них говорить.

— Ты права. Неприятно… А исправить невозможно.
Вот иногда и находит настроение… Всё бросить. Всё-всё… Совсем всё…
И тогда мне нужен… ассистент.

— А зачем тебе ассистент?

— По техническим причинам. Я физически не способен уничтожить сам себя. К сожалению. Поэтому нужна посторонняя помощь.

— Лучше бы ты искал помощь в других делах.

— Я и в других ищу. Но ты же не согласилась помогать мне.

— Я не о себе говорю. На мне свет клином не сошёлся.

— Для кого как. Если кто-то — железо, то для него свет клином сошёлся на магните. Понимаешь аллегорию?

— Понимаешь. Но почему ты думаешь, что ты моё железо? Ну или я твоё.

— Потому. Сама знаешь. И не отрицай.
Но тут ещё такой нюанс… из-за этого убить меня можешь только ты.
А если я сам себя — то умрёшь ты.

— С чего ты взял?

— Сейчас неважно, с чего. Знаю.

— А разве нельзя как-нибудь без всего вот этого?

— Можно. Хоть и труднее. Но я стараюсь.
Найти силы жить дальше, черпая их в строительстве.

— И как? Получается поддерживать это настроение?

— Более-менее.
Когда понимаешь, что дети вокруг резвятся, не голодают и вообще родились только благодаря твоим трудам — это очень стимулирует.
Когда понимаешь, что это ты обеспечил им безопасность и безбедное существование…

И поэтому же мне не нужны напрасные потери даже в стане противников.
Хоть ты и считаешь меня по-прежнему монстром.

— Если я сейчас поверю тебе, то поверю уже во что угодно.
Может, ты вообще ангел? Скажи уже сразу.

— Нет. Ангел не совершил бы моих ошибок.

— Ты считаешь, что совершал и ошибки?

— Да.

— Например?

— Не хотел бы об этом.

— Жаль. Это очень важно.

— Не сейчас.

— Хорошо.
Бен… тебя ведь можно так называть?

— Тебе точно можно.

— Бен… я могу что-нибудь сделать для тебя прямо сейчас?

— Да.

— Что?

— Тебе не понравится.

— Почему?

— Не знаю. Но тебе не нравится.

— Скажи.

— Но ты можешь ничего не делать.

— И?

— Разрешишь обнять тебя?

— Да. Но… ты же проекция?

— Да. Но плотная. Так что? Можно?

— Я могу и сама… Ох…

— Моя Рей…

— Мой Бен.

— Что ты сказала?

— Мой Бен. Можно?

— Можно. «Мой Бен»… Интересно звучит.

— Бен, что ты делаешь?

— То, что читаю в твоих мыслях.

— А ты точно проекция?

— Насколько мне известно — да.

— То есть это неточно?

— Я в сомнениях. Я же был менее плотным в начале. А теперь почти как настоящий.

— Даже совсем как настоящий. Если бы ты не сказал о проекции — я бы не догадалась о ней. Подумала бы, что ты сам во плоти тут.

— Только не это…

— Что?

— Возможно, что я телепортировался.

— А это возможно?

— Проекция перешла в телепортацию.

— И часто такое бывает?

— Очень редко.

— И почему это случилось сейчас?

— Не знаю. Надо изучить этот вопрос.

— Тебе… нельзя сейчас быть здесь? Нужно вернуться к себе? Дела ждут твоего участия?

— Есть такое…

— Я не держу тебя.

— Знаю. И не рад этому.

— Тысячи мужчин наоборот рады, когда за них не держатся.

— Я не тысячи.

— Да, ты не…

— Мы одни?

— Да. А что?

— Разговор не для посторонних. Рей… мне правда тяжело. Очень. Многие приказы и распоряжения просто саботируются несогласными. Хотя это очень правильные распоряжения.
Я уверен, что стало бы намного проще при включении механизма расправ с нарушителями. Но мне так не хочется лишних потерь…
Пока я сдерживаюсь… Но не знаю, на сколько хватит выдержки. Понимаешь?
В твоём присутствии мне было бы намного легче.

— Но я ничего не умею. Я не политик.

— Тебе достаточно быть просто собой. А у всему остальному можешь научиться, если хочешь. Но главное ты уже умеешь.

***