Немножко эротики

Немножко эротики

Направленность: Гет
Автор: Льлес (https://ficbook.net/authors/388611)
Фэндом: Булычёв Кир «Приключения Алисы»
Пейринг или персонажи: Павел Гераскин/Алиса Селезнёва
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Флафф, Пародия, Стёб, Первый раз

Размер: Мини, 31 страницы
Кол-во частей: 4
Статус: закончен

Описание:
Что-то заставило Пашу, так и не успевшего пока понять, чего ему так пронзительно не хватает, потянуться и ощупать пространство около себя.
А затем сразу потянуть нащупанное к себе и наконец перевернуться с этим приобретением на спину.


Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Часть 1
Едва Алиса пригрелась около Пашки и стала засыпать, как он вдруг мягко, но быстро отодвинулся.
Она едва успела сдержать побуждение последовать за ним, прижаться снова.

Но успела.
Ведь если Пашка отодвинулся — значит, у него есть на это причина.

Но это не уменьшило разочарование Алисы в том, что она лишилась источника тепла.
Она-то так обрадовалась, когда Пашка обнял её.

Это было так неожиданно и приятно.
И почти сразу стало ещё и так тепло.

А тут её снова всего этого лишили.
Но делать нечего. Отодвинулся так отодвинулся. Его право.

Но холод не тётка.
И, убедившись, что терпеть его всё труднее, Алиса заставила себя обратиться к Паше с просьбой.

— Паш…

— Что?

— Ты конечно не обязан пододвигаться ко мне…
И если ты не хочешь, то не пододвигайся…

Но если ты не прочь пододвинуться, то я была бы тебе очень признательна, если бы ты снова обнял меня.

— Зачем?

— Жутко холодно.

— Ох, прости меня.
Я не думал, что тебе холодно.

Конечно я обниму тебя снова.
Но я вынужден предупредить... чтобы ты не смущалась.

— О чём предупредить?

— Об одной физиологической реакции.
Если это для тебя не помеха, то можем спать прижавшись.

— Для меня никакие твои реакции не помеха.

— Тогда скорее иди ко мне, — сказал Паша, снова прижимая Алису к себе.

Алиса разве что не замурлыкала от удовольствия.
От того, с какой готовностью и как нежно Паша проделал это.

В очередной раз поразившись тому, насколько ей хорошо с ним и насколько ей нравятся такие вот знаки внимания и заботы со стороны Пашки.
И близость к его телу.

И долгожданное тепло тоже не заставило себя ждать.
Окутав Алису облаком комфорта и вернув ей радость существования вообще и от близости Паши особенно.

Конечно Алиса сразу поняла, о какой реакции предупреждает её Паша.
И сразу заметила, что у него есть основания для такого предупреждения.
И сейчас она ощущала это основание собственным телом.

Как она и сказала, смущения это в ней не вызывало.
И поначалу она вообще никак не отреагировала на появление твёрдого образования возле своего тела.
Ну твёрдо и твёрдо. Бывает ведь и так.

Но потом с ней стало что-то происходить.
Она разомлела от тепла и от Пашиной близости, от его нежности.

Но главным было то, что ощущение твёрдости Пашиного члена вместе со всем остальным комплексом ощущений повергло её в какое-то странное состояние.

Почему-то эта твёрдость вызывала в Алисе ощущение необычайного уюта.
И казалось, что было бы ещё уютнее, если бы между ней и Пашей не было бы тканей пижам.

Алиса слегка удивлялась такой своей реакции на эрекцию друга.
Не то чтобы реакция оказалась для неё неожиданной.

Нет. Чего-то такого и следовало ожидать.
Скорее просто специфическое состояние уюта и специфический повод, из-за которого оно возникло, были непривычными.

А в общем в ситуации было что-то настолько правильное, приятное и милое, что Алиса едва не прослезилась.

Она поймала себя на желании немного повернуться.
Так, чтобы Пашин член оказался поближе к её промежности.

Как можно ближе. Совсем близко.
А в идеале лучше всего было бы, если бы член оказался между её ног.

Он конечно будет тогда касаться её вульвы.
Но это тоже хорошо.
Это конечно особое положение.

Уместное только для очень близких людей.
Но они с Пашей и есть такие близкие люди.

***

Но вертеться без согласия Паши Алиса не решалась.
Он ведь так любезно согласился погреть её.

Алиса считала, что она не должна отвечать на его благородство и заботу неблагодарностью, создавая ему ещё бОльшие проблемы своим шевелением, которое может увеличить ещё больше его возбуждение.

Алиса знала, что слишком сильная эрекция может быть для мужчины неприятной и болезненной, если не снимается с помощью акта (ради которого она и возникла) или механического раздражения.

Но она не могла определить, слишком сильная у Паши эрекция или нет.
Причиняет она ему боль или нет.

Так что Алиса пока не шевелилась вовсе.
Не спрашивать же у самого Паши, считает ли он свою непристроенную эрекцию проблемой.
Может быть, Паша не хочет таких вопросов.

«Но я не могу делать вид, что ничего не замечаю, — подумала Алиса. —
Если Пашке в самом деле плохо, то я должна помочь ему.»

Алиса спросила себя, как далеко она готова зайти в помощи другу.
Готова ли она позволить ему ввести член в её влагалище? А совершить фрикции?

От такой мысли всё тело Алисы сильно напряглось.
Но это было очень приятное напряжение.

В животе разлилась истома.
Влагалище сжалось, а соседние с ним ткани запульсировали.
Между ног стало мокро и липко.

«Моему телу нравится мысль о близости с Пашей!» — с волнением поняла Алиса.

В самом деле, зачем ограничиваться нахождением члена между ног.
Если можно впустить его во влагалище.
Там ему самое место.

Алиса неожиданно для себя всё же шевельнулась.
Точнее, просто вздрогнула.
От наслаждения, вызванного её мыслями и образами.

— Ты чего? — спросил Паша. — … Тебе... неудобно?

— Удобно, — поспешила заверить Алиса.

— Тогда спи.

— Паш… я ведь могу помочь тебе.
Если ты не против.

— В чём ты собралась помогать мне?

— Снять эрекцию… Если ты этого хочешь.

— Не думай об этом.

— Дело твоё. Я же не настаиваю.
Просто хочу, чтобы ты знал, что мне было бы приятно, если бы ты снял напряжение, погрузив в меня член.

— Алиса, ты что говоришь?

— А что не так?

— Ну не то чтобы не так.
Просто… это так неожиданно.

— Пашенька, миленький мой.
Для меня это тоже неожиданно.

Но я подумала, что ты не против акта со мной, раз у тебя эрекция рядом со мной.

— Я-то может и не против.
Вопрос в том, хочешь ли акта ты.

— Чем больше мы лежим рядом, тем больше мне нравится мысль впустить в себя твой член.
Мне кажется, что это будет необычайно приятно.

— Алиса, ты говоришь очень опасные вещи.

— Что в них опасного?

— То, что после таких слов мне очень трудно сдерживать желание скорее проникнуть в тебя.
Но не делать же это против твоей воли.

— А это и не было бы против моей воли.
Так что можешь и не удерживаться...

Раз у тебя эрекция, то почему бы не воспользоваться этим для того, чтобы ввести твой член в моё влагалище и получить удовольствие?

— А что это даст тебе?

— А я получу опыт заполненности влагалища.

— А оно тебе надо?

— Мне было бы любопытно.
И самое главное — я бы получила опыт… близости… полной… с тобой.

— Боже мой. Вот теперь мне в самом деле… даже больно.

— Так сними свою боль…

— Тогда больно будет тебе.

— Не будет.

— Ты удаляла гимен?

— Нет. Как-то не посчитала это нужным.

— Тогда будет.

— Не всегда это больно.
Когда девушка возбуждена так, как я сейчас, не должно быть особой боли.

— Тогда не знаю… Ты так убедительна.

— Если ты потрогаешь меня между ног, то увидишь, что всё ещё убедительнее.

— О Алиса…

— Давай руку. Я покажу тебе.

Алиса взяла руку Паши и решительно засунула её себе в штанишки, между раздвинутых для него ног.

— О ббоже…

— Смелее… Ещё… — шептала Алиса, стараясь подбодрить Пашу.

И это ей удалось.
Поначалу нерешительно дотрагивающиеся до её промежности пальцы Паши становились всё более любопытными и жадными до прикосновений к заветному.

— Божественно…

— Ну, что скажешь? Убедился, что я готова?

— Если судить по смазке, то можно подумать, что ты очень хочешь близости, — задумчиво согласился Паша, нежно размазывая по вульве смазку, которую он уже решился добыть у входа, обмакнув в него пальцы.
И даже позволяя себе дотрагиваться до клитора в надежде, что это приятно Алисе.

— Так и есть. Хочу. Очень.
А теперь ещё больше, когда ты стал так нежно сжимать клитор.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы я ввёл именно член?

— Конечно, Пашенька.

— Это… необязательно, — судорожно вздохнул Паша, стараясь сохранить остатки самообладания и думать не о себе, а об Алисе. —
То есть я конечно понимаю, что ты тоже теперь возбуждена.

Но я могу помочь тебе снять твоё возбуждение и без введения члена.
Ограничившись пальцами или языком, если ты хочешь разрядки.

— Зачем ограничиваться? — с удивлением простонала Алиса, шире раздвигая ноги для ласковых пальцев любимого.

— Поверь, я постараюсь подарить тебе незабываемую разрядку.
Ты будешь удовлетворена, — стоял на своём Паша, стараясь касаться интимных мест девушки так, чтобы убедить её в обоснованности словесных обещаний.

— Дело же не только в этом, — слабеющим от наслаждения голосом пробовала возразить Алиса.

— А в чём же ещё?
Тебе уже нравятся ласки моих пальцев. Так ведь?

— Так...

— А мой язык может дарить намного больше удовольствия.
Или ты не веришь? Но я легко докажу это.

— Верю. Но ни язык, ни пальцы... не могут дать той заполненности, которую может подарить введение члена, — торопливо объяснила Алиса.

— Заполненности? — возликовал Паша, едва веря своему счастью, но стараясь не показывать радости.

— Да, — закивала Алиса.

— А это так важно?

— Очень.

— Но почему?

— Потому что только так я смогу ощутить полноту контакта с тобой.
И тесную близость.

— Значит, ты настаиваешь на применении члена?

— Желательно.
Иначе для чего моё тело выделило столько смазки?

Это оно приготовило путь для тебя.
Для твоего члена.

— Ну что ж… звучит убедительно.
Даже не знаю, что и возразить ещё...

— Так и не возражай.

— Тогда... тогда открывай этот путь для члена... в себя.

— Так? — спросила Алиса, стягивая пижамные штаны и дрожа от обнажённости в присутствии Паши.

— И так тоже.

— А как ещё?

— Вот так, — ответил Паша, поднимая ноги Алисы и сгибая их в коленях. — Удобно?

— Вполне.

— Тебе… в самом деле… не страшно? — уточнил Паша, целуя в перерывах между словами коленки Алисы.

— Нет.

— А мне вот страшно немного, — признался Паша, проводя по внутренней поверхности бёдер Алисы кончиками пальцев.

— Не бойся. Как получится так и ладно.

— Мне за тебя страшно.

— А что мне сделается?

— Твоему влагалищу предстоит серьёзное испытание, — отметил Паша, робко дотронувшись до влажного входа дрожащими пальцами.

— Моё влагалище просто растянется под давлением члена — и всё.

— Как у тебя всё просто.

— А во мне всё и есть просто.
Но если тебя что-то настораживает — можешь не сразу входить.
А для начала просто потрогать членом всё, что захочется.

— Так? — сдался Паша, позволив себе макнуть член в смазку, стекающую из влагалища.

— И так тоже. Где хочешь — там и трогай.

— Боже мой… Как это приятно.
Алиса, у тебя тут такая нежная кожа.

— Я рада, что тебе нравится.
У тебя тоже очень нежная головка.

— И до чего же хочется глубже. В самую глубь.
Там, кажется, ещё горячее.

— А тебя никто и не останавливает от этого.
И мне тоже хочется, чтобы ты пошёл глубже.

— Хорошо, давай попробуем. Соединиться.
Только обещай.

— Что?

— Направлять меня.

— «Вперёд и вверх, а там —
Ведь это наши горы!»

— Я имею в виду… ориентируй меня в твоих ощущениях.

— Прекрасные ощущения.

— Не говори «гоп», пока не…

— То, что ты делаешь снаружи, мне уже нравится. Очень.

— Я про то, что будет внутри.

— Да я даже от предвкушения вне себя от удовольствия.

— И всё же делись ощущениями.

— Хорошо. Как только будет чем поделиться — так сразу.

— Я начинаю?

— Да-да, умоляю.

— Ой, надо хотя бы поцеловаться сначала.
Мы же даже не поцеловались.

— Теперь уже потом можно. Когда войдёшь.

— Чуть не забыл.
Ты понимаешь, что согласие войти — это признание в моей любви к тебе?
И что я согласился войти только потому, что люблю тебя?

— Да, да.

— Может, тогда ты ещё и замуж согласишься за меня выйти?

— Другими словами, ты спрашиваешь о том, согласна ли я на регулярный секс с тобой?

— Скорее — согласна ли ты регулярно заниматься любовью... С мной.

— Согласна, конечно согласна.

— Алиса, милая моя, — простонал Паша, чутко погружая каменный от напряжения член в заждавшееся влажное лоно любимой, приветливо сжимающее его осторожно продвигающийся член в своих жарких объятиях.

И испытал непередаваемый душевный восторг, услышав ответный стон Алисы.
Сообщивший ему о том, что его вторжение подарило любимой полное блаженство.
Часть 2
Паша совершенно забыл о себе и сосредоточился на слежении за степенью растяжения влагалища Алисы.

Но какими должны быть эти ощущения и как определить меру растяжения — Паша не знал.
Поэтому ему казалось, что растяжение предельное.

И это его ужасало.
Он панически боялся травмировать любимую.

Хоть и твердил себе, что всё должно пройти нормально, если он будет осторожен.
Однако самовнушение помогало ровно настолько, чтобы не выйти с твёрдым намерением больше никогда-никогда не входить.

Но не спасало от паники.
Такой сильной, что Паша удивлялся тому, что у него не исчезает эрекция.

Впрочем, это было обратной стороной страха.
Парадоксальным образом ощущение предельного растяжения неопытного влагалища подруги вызывало у Паши не только страх за неё, но и дичайшее едва сдерживаемое возбуждение.

Которое разве что ужасом и сдерживалось.
Иначе Паша уже пустился бы в галоп в стремлении достичь самых невыносимых по своей приятности ощущений, которые так явно обещало ему погружение в тесные и горячие недра Алисы.

В итоге баланс между страхом и возбуждением был таким, что Паша продвигался вглубь, но миллиметрами.
И посекундно спрашивал у Алисы, не выйти ли ему.

— Нет-нет, не выходи, - неизменно ответствовала она, к восторгу и облегчению Паши, - если только сам не хочешь, - добавляла она чуть смущённо и с такой надеждой на то, что он не хочет её покидать, что Паше оставалось только позволить тебе вдавиться ещё немного.

— Ты уверена, что выдержишь такое растяжение? - спрашивал он для очистки своей совести под влиянием не отступающих сомнений..

— Да, да.

— Алиса… может, тебя просто возбуждение обманывает?
Всё же с непривычки лучше постепенно растягивать.
Может, на сегодня хватит?

— Я скажу, если будет слишком.

При этом голос Алисы звучал очень непривычно.
Паша впервые слышал от неё такие интонации.

Они были такими чарующими, что Паша только чудом не кончал.
В её голосе смешались желание, доверие ему, удовольствие, счастье близости с ним, любопытство, жажда углубления контакта, надежда быть заполненной им до упора и ещё множество невыразимых нюансов.

И Паша, подбодрённый, успокоенный и ещё больше распалённый таким состоянием подруги, снова решался продвинуться вперёд на ещё миллиметр-другой.
Чтобы затем снова замереть и постараться оценить состояние влагалища.

Убедившись, что, несмотря на растянутость, которая кажется ему критической и пугает этим, влагалище пока выдерживает эту растянутость, Паша позволял себе насладиться тем, как влагалище сжимает его член, как оно словно пульсирует вокруг него.
Позволял себе переживать восторг от факта, что это он, ОН заполняет влагалище Алисы.

Что они соединяются. Наконец-то. После стольких лет вожделения.
Причём взаимного, судя по её желанию.
И при этом его желанная подружка желает близости не меньше, чем он сам.

Паша наслаждался музыкой прерывистого Алисиного дыхания (в такт его движениям!), её редких стонов.
Дрожанием её ног, обнявших его ноги.
И вздрагиваниями прикрытых век.
И даже капельками пота, показывающими напряжение организма партнёрши.

И, покорённый её реакцией на близость, слегка надавливал снова.
И снова поражался тому, что тугие стеночки влагалища при всей их тугости поддаются давлению его члена и растягиваются, позволяя ему углубиться ещё немного.
И благодарил природу за то, что она так потрясающе устроила процесс соединения тел мужчины и женщины.

Наступил момент, когда член оказался внутри Алисы полностью.
И когда лобок и мошонка Паши вплотную прижимались к телу Алисы.

Значит, влагалище Алисы и в длину смогло растянуться так, чтобы член смог погрузиться в него полностью.

А самым пикантным, приятным, возбуждающим и при этом каким-то умиротворяющим во всём этом было то, что головка члена упиралась в шейку матки или где-то там рядом.
И была максимально близка к ещё более интимному отверстию в теле девушки (нежели даже столь вожделенный для члена вход во влагалище) — к отверстию цервикального канала, ведущего прямо в святая святых тела - в матку, колыбель эмбриона.

Паша инстинктивно потёрся головкой о прилегающие к ней места в глубинах любимой.
И только потом замер в ужасе, когда в ответ на его ёрзание Алиса сильно задрожала.

Только тогда он осознал, что он делает, и задался вопросом, не больно ли это для Алисы.

— Алиса? — с тревогой на грани паники позвал Паша.

Она открыла глаза, говоря взглядом «я слушаю тебя, милый».
И Паша сразу понял по её взгляду, что вряд ли ей больно или неудобно.

И залюбовался выражением наслаждения, благодарности и любви, излучаемых на него Алисой.

И всё же решил уточнить своё впечатление.
Иметь точную информацию было слишком важно.

— Тебе не больно?

— Нет, — удивлённо ответила Алиса.

У Паши вырвался тяжёлый вздох облегчения.

— Тогда почему ты так сильно вздрогнула, когда я... потёрся у тебя внутри?

Алиса покраснела.

— От всплеска наслаждения...

— Да? — растерялся Паша. — Ну тогда... тогда ладно...

— Восхождение завершено? — спросила Алиса.
И снова — хоть и узнаваемым голосом, но с новыми неподражаемыми интонациями.
Интонациями девушки, испытывающей невыразимое удовольствие.
И торжество, и благодарность.

— Ага… «Я счастлив и нем»…

— Пашенька… как сладостно-то, прошептала Алиса чуть срывающимся голосом.

— Рад, что тебе тоже хорошо, — растерянно отозвался Паша.

— Можно мне сжать тебя ногами?

— Да, конечно.

— Наконец-то. А то так хотелось это сделать.

— Так сделала бы.

— Не хотела отвлекать тебя лишними движениями.

— Надо же. Когда ты сжала вокруг меня ноги — я ещё немного глубже проник. Хотя казалось бы — куда уж глубже...

— Ага.

— Что теперь? Обратно?

— Как хочешь. Но желательно, чтобы ты эякулировал.
Мы же ради этого соединились.

— О, этот момент близок.
Любая секунда может стать пусковой.
Я вообще думал, что сразу кончу, как прикоснусь к тебе.

И хотя мне часто кажется, что я совсем на пороге оргазма, но рад, что пока только на пороге.
Потому что моменты самой близости и предвкушение тоже совершенно упоительные.

— Ты, кажется, предлагал поцеловаться?
Можно прямо сейчас.

— Обязательно. Чуть позже. Иначе я точно сразу кончу.

— А мы не этого добиваемся?

— Этого тоже.

— Тогда что тебя останавливает?

— Хочу снова поёрзать в тебе. Можно?

— Можно.

— Это не будет тебе неприятно?

— Мне будет приятно. Судя по предыдущему твоему ёрзанию.

— Но если станет некомфортно — сразу скажешь, ладно?

— Ладно.

— Мммм… Алиса, это просто космос.

— Согласна.
Кстати, можешь не только на одном месте раскачиваться.
Если хочешь, можешь и фрикции поделать.

— В первый же раз?

— Но мне же не было больно при проникновении.
Значит, можно и фрикции. ... Хотя бы попробовать.

— Хм... Искусительница...
Но только до первой боли, хорошо?
А то я не знаю, от чего ты стонешь и сжимаешься.
То ли боли, то ли от удовольствия.

— Хорошо. Двигайся, милый.
И обязательно кончи.

— Согласен. Пора орошать твою шеечку моей спермой.

— Да, а может и через цервикальный канал что-то просочится в матку.

— О, хорошо бы.
Ну ладно, я пошёл. Приготовься.

— Я уже.

— Как тебе?

— Нормально. Или нет.

— Нет?

— Не нормально, а чудесно.

— Господи… милая, до чего же приятно растягивать эти стеночки внутри тебя.

— А мне приятно быть растягиваемой.

— Тогда прости меня.

— За что?

— За то, что я в этот раз не могу больше.
Хотя может быть пауза поможет не спустить пока.

— Пашенька, не надо пауз.
Кончи хоть раз для начала.

— А ты?

— А я потом.

— О, раз уж всё равно кончать, то можно и поцеловаться.
Твоё разрешение на поцелуй ещё в силе?

— Неужели ты думаешь, что я могу запретить тебе поцелуй, когда во мне твой член, и он трётся о шейку?

— Ты вправе запрещать всё, что угодно.

— Паша, поцелуй меня. Пожалуйста.

— Так?

— Можно и глубже.

— Расскажи, как ты хочешь.
Представь, что я не знаю, как ласкать губы, а ты меня учишь этому.
Тем более что я и в самом деле не знаю, какие ласки тебя нравятся.

— Ну… обними мои губы твоими. Проведи по ним языком.

— А пососать твои губы можно?

— Ну вот. А говоришь учить тебя.

— Какие нежные… какие податливые губы… какие чуткие...
А какое чуткое влагалище. Как оно реагирует на ласки губ. Прямо впивается в член. О, а сейчас оно ещё сильнее сжало меня, — восторженно шептал Паша, стремясь и восторг выразить, и Алису распались ещё больше.

Алиса заслушивалась нежными репликами Паши, несмотря на то, что его нежные и изысканные ласки заставляли её хотеть, чтобы он поскорее просто присосался к её рту.
И чтобы их рты соединяли их так же тесно, как гениталии.

А его ядовитые слова делали желание углубления близости совсем невыносимым.
Алисе казалось, что от этих слов она уже начала понемногу кончать.

Хотя она не была уверена — ей было трудно анализировать своё состояние, так что она просто реяла в облаке блаженства.
Да и опыта ощущений до сих пор не было.

Но влагалище сжималось всё чаще и сильнее, да и волны дрожи по всему телу тоже становились всё заметнее.

И, не выдержав жажды, влекомая сладострастием Алиса остановила поток Пашиных слов, начав сама активно ласкать его рот.
Паша опешил, но позволил ей похозяйничать в его рту и поласкать его так, как ей хотелось.

А когда вздрагивающие ноги Алисы крепко прижали его к себе, Паша и сам поспешил впиться в Алисин ротик, чтобы успеть это сделать до того, как его накроет оргазм.
Чьё приближение на этот раз было, судя по его ощущениям, совершенно неотвратимым.

***
Часть 4
***

Чего-то не хватало.
Остро так не хватало. Вызывая тревогу.
Что-то было не так, как надо.

Это ощущение нехватки чего-то очень нужного было первым, что хоть немного осознал Паша, когда к нему вернулась способность ориентироваться в реальности.

Ну или ладно — не то чтобы совсем вернулась.
Но по крайней мере начала возвращаться.

Что-то заставило Пашу, так и не успевшего пока понять, чего ему так пронзительно не хватает, потянуться и ощупать пространство около себя.
А затем сразу потянуть нащупанное к себе и наконец перевернуться с этим приобретением на спину.

И только после этого к Паше наконец-то пришло ощущение, что теперь всё в порядке и всё на месте.
Вместе с ощущением приятной шёлково-бархатистой тяжести на нём.
Которая убеждала в том, что нечто очень необходимое теперь снова при нём, с ним. На нём.

Для пущей надёжности Паша окружил эту тяжесть руками и прижал к себе как можно сильнее.
Но стараясь прижимать без фанатизма — он смутно помнил, что слишком сильно всё же не стоит.
Потому что Оно ещё и хрупкое.

Затем Оно обрело и имя.
Точнее, имя было и раньше, но теперь воспоминание об имени вдруг всплыло, позволяя осознать и его.
Алиса. Оно имело имя — Алиса.

И тут почему-то именно вместе с этим именем Паша наконец-то вспомнил всё-всё.
Всё, что недавно случилось.

В том числе то, как он чудом заставил себя выскользнуть из Алисы и откатиться на спину, чтобы не придавить её своим телом.

А вот сам момент оргазма он помнил не полностью. Кажется, некоторые секунду выпали из его восприятия.
Но и те, что он запомнил…
Стали для него откровением.

И сразу взмок от волнения. Даже корни волос на голове взмокли.

И тяжесть стала не только приятной, но ещё и неимоверно возбуждающей.
Вызывающей жажду немедленно снова поменяться местами с тяжестью и погрузиться в эту благословенную благоухающую и такую донельзя манящую плоть.

А затем, свыкнувшись с фактом погружённости в неё, немного выйти.
Но только затем, чтобы испытать ощущение погружения снова.

И ещё раз. И ещё. И ещё.
Веря и не веря в реальность происходящего.
Почти теряя сознание от восторга и наслаждения.

Пока снова не захлестнёт Это. Этот Огонь.
Это странное по силе ощущение.
Которое кажется таким невыносимым и даже способным убить.
Так странно, что наслаждение всё же не убило его.

Или убило?
Может, на самом деле он умер, не пережив удовольствия?
И сейчас в раю?

Его состояние в самом деле самое что ни на есть райское.
И независимо от того, выжил он или нет и где он пребывает, самое главное — что Алиса-то с ним.
А остальное — несущественные детали.

Лишь бы Алиса была с ним.
Лишь бы можно было снова повторить Это.
Делая это с Алисой снова и снова.

А повторить можно.
Хоть и не сразу.
Но через неделю точно будет можно.
А может и немного раньше даже.

Придётся конечно подождать эту неделю.
Но он подождёт.
Зато потом сможет наслаждаться любимой по полной.
Ради этого стоит подождать.

Он не станет терзать нежную плоть любимой своим нетерпением, уговаривая её впустить её в себя раньше срока. До того как у неё всё заживёт. А именно — травмы, причиной которых поневоле стал именно он.

Она и так уговорила его двигаться в ней в первый же раз — якобы им можно, раз ей не больно.
Хотя он же отлично знал Алису — и поэтому знал, что ею могло двигать лишь желание подарить ему разрядку.
И ради этого она могла и солгать ему про «небольно».

«Надо будет поскорее хотя бы поверхностно осмотреть её», — подумал Паша, терзаясь запоздалыми угрызениями совести и тревогой.

Но зато сейчас именно эти угрызения помогали ему совладать с желанием повернуться на бок, чтобы подменять девушку снова под себя с целью заново пережить восторг единения.

Поэтому, вместо того чтобы снова вторгаться в Алису, Паша довольствовался той близостью, которую давало ему положение его тела под Алисой.
Это тоже была близость.

И хоть она не сравнима с главной близостью, но при невозможности главной тоже сойдёт. Временно.
Уж куда лучше, чем ничего.
Какая-никакая, а возможность чувствовать Алису рядом. В тесном контакте с собой.

Его ладони давно блуждали по гладкой спине девушки, даря ему восторг от прикосновений.
Заставляя его твердить про себя бесконечное «милая-милая-милая…».
И главное — переживать твердимое в слове отношение.

А положение было очень удобно и для того, чтобы спустить ладони ниже спины и погладить выпуклые ягодицы.
Но что-то этому мешало.

Паша осознавал смехотворность своей сдержанности после того как недавно он делал намного более интимные вещи, хозяйничая во влагалище девушки.
Той самой девушки, к ягодицам которой теперь так целомудренно не решается прикоснуться.

И всё же пока не спешил с вольностями, стараясь понять причину своей скованности и желая сначала уловить ощущение дозволенности вольностей.

Паша понял, что сдерживает его руки, не пуская ниже спины Алисы.
Сомнение в том, что Алиса согласна на его вольности и теперь, после того как он был в ней и проявил себя в качестве любовника.

Одно дело раньше, когда она ещё не знала, какова близость с ним.
И другое дело теперь, когда уже знает.

Паша стал пробовать сообразить, понравилось Алисе или нет.
Спросить Алису напрямую он посчитал бессмысленным — так как Алиса запросто могла и соврать ему, чтобы пощадить его чувства, если она не в восторге.

Да и в каком восторге она может быть в первый же раз?
Да ещё и после того как он так эгоистично уступил её просьбе двигаться в ней сразу после дефлорации.

В лучшем случае, если Алиса всё же решит сказать ему правду, она пожмёт плечами и отметит, что ему и самому известно, что для девушки первое соитие и не обязано быть приятным.
И конечно добавит, что впредь всё будет замечательно.

Паша пошарил в своих воспоминаниях и уцепился за те из них, которые его всё же обнадёживали.
Её лицо. Её взгляд. Судя по ним, Алисе не было неприятно. Скорее наоборот.

И даже очень наоборот.
Она точно хотела близости. Тут она не лгала.

Паша расслабленно выдохнул и немного успокоился.
И тут же снова засомневался, найдя для этого новый довод.
Ведь эти признаки удовольствия были зафиксированы им до того как…

До того как он уступил её просьбе двигаться…
А вот было ли ей приятно или хотя бы нейтрально потом?

Паша понимал, что совершенно не представляет, какими могли быть ощущения девушки в такие моменты.
И постарался вспомнить, не сильно ли он толкался в ней.

Сначала вроде бы не сильно. А вполне осторожно.
Но вот потом…
Когда она сама стала его целовать и лишила этим остатков самообладания…
Что было дальше-то?
Точно, он тоже не устоял и завладел её ртом…

А потом он плохо помнит.
Стало слишком хорошо, почти совсем-совсем хорошо.

И стало слишком близко Это. Этот Огонь.
Оно заставляло и требовало. Его активности.
И вот тогда…

Может быть, тогда он и резковато толкнулся в Алисе.
А то и не раз.
Он и сам не помнил, сколько.

Он же уже почти совершенно ничего не соображал к тому моменту.
Так что в своих ошибках (если они и были), совершённых тогда, он даже и не виноват.

Он виноват в том, что не вышел из Алисы раньше и дошёл до того состояния, когда перестал соображать.
И конечно лучше бы ему было просто не доходить до такого состояния, а выйти из Алисы раньше.

Намного раньше.
Хотя бы тогда, когда дошёл до шейки, потёрся там в первый раз, а Алиса сказала, что ей это приятно.

Но откуда же ему было знать, что вскоре от поцелуя он утратит самоконтроль.
Он же думал, что просто спокойно кончит в Алису и выйдет.

А получилось совсем иначе.
И никакого «спокойно».
А совсем наоборот — состояние перед эякуляцией заставило его дёрнуться. И хорошо, если всего раз или два. А то он себя знает…

Это всё из-за его неопытности.
Он угодил в ловушку вожделения.
Не рассчитал силы и самоконтроль.

А пострадала от этого Алиса.
Хоть она и сама тоже поспособствовала его неистовству, уговаривая его кончить в неё в первый же раз.

Но его это не оправдывает.
Надо было не слушать девушку, а догадаться, что она тоже не в себе от всего этого.

И вот теперь неизвестно, согласится ли Алиса впустить его в себя снова. Хоть разочек.
Даст ли она ему ещё один шанс доказать, что он чуткий и заботливый любовник, а не дикарь и варвар, не способный сдерживать грубые движения в нежном девичьем тельце.

Паша вздохнул под Алисой.
Сострадание к пострадавшей от варвара Гераскина девице, раскаяние и страх никогда больше не ощутить её тесного лона и не услышать сладких стонов угнетали и подавляли.

На пике самоосуждения сквозь густые тучи этих разрушительных чувств вдруг ярким лучом сверкнула догадка:
а ведь Алиса всё это время покорно и расслабленно возлежит на нём, не делая ни малейших попыток сползти с него.
А главное — весь тонус её мышц намекает ему на то, что она … как бы умиротворена. Точнее, даже удовлетворена.

Новый прилив надежды на радужное развитие отношений заставил грудь Паши набрать побольше воздуха, а затем он уже сам осторожно медленно выдыхал его, стараясь не отвлекать Алису резкими движениями.

Попутно убеждая себя в том, что Алиса не стала бы так лежать на нём, если бы ей что-то не понравилось.
Очень уж она как-то доверчиво расслабилась.

Он даже не ожидал, что она и так тоже может.
А вот может, оказывается.

И в этом скрыты очень большие авансы.
Это чуть ли не больше, чем её слова и поведение при близости, показывает, что она воспринимает его в качество своего мужчины.

Так что, Павел Гераскин, может с полным на то основанием считать себя мужчиной Алисы.
И это совершенно головокружительный факт.
Обещающий море, океан счастья.

Паша почувствовал себя почти совсем уверенно.
И даже исчез внутренний барьер, мешавший ему переместить руки на ягодицы.
Руки поползли вниз вдоль тела Алисы.
Прохладность ягодиц заставила их остановиться.

И вспомнить, с чего всё началось.
С того, что Алисе было холодно и она попросила его обнять её.
И понеслось…

Паша укорил себя в том, что снова забыл о том, что Алисе было холодно.
И сейчас опять, пока он переживает, Алиса мёрзнет.
Ну может и не так сильно, раз даже нет «гусиной кожи», но всё же.

Что ж, пора было хотя бы с запозданием исправлять упущение.
Паша стал согревать ладонями ягодицы.
Ответом ему стал едва заметный вздох Алисы.
Первый замеченный им с тех самых пор как.

Этот вздох ярко напомнил ему другие недавние вздохи и стоны.
Так ярко, что Паша остановился, чтобы прогнать морок вспыхнувшего вожделения и подождать, когда хоть немного уймётся сердцебиение.

Придя в себя, Паша понял, что сильно сжимает ягодицы девушки.
Пришлось ослабить хватку и с извиняющимися движениями погладить кожу.
Думая при этом, что, наверное, сейчас там следы остались от его пальцев.

Ну и ладно. Алиса вроде не протестует.
Хотя это и не абсолютный признак её согласия, но всё же.

Алиса стала дышать в его ключицу чаще.
И горячее.
Почему-то это усиливало тягу обнять ягодицы.

И Паша уступил этому желанию.
Осторожно-осторожно он сжал ягодицы, стараясь на этот раз не переусердствовать, не выпустить страсть из-под контроля, не показаться грубым.

Ключице стало ещё горячее.
И руки тут же словно магнитом потянуло нырнуть между ног девушки и прижаться к любимому лону.
Нежить его осторожными касаниями, разжигать новый прилив страсти.

Но теперь Паша чётко знал, почему он этого пока не станет делать.
Сначала он осмотрит то место…
И только потом решит, может ли снова распускать там руки.

А пока ему оставалось довольствоваться лишь воспоминаниями об атласной нежности кожи этого чудесного места да об обильных потоках секреции, столь поспособствовавшей ему в проникновении в тугой вход.

«Пора бы и сказать что-то», — требовал от себя Паша.
Но боялся разомкнуть объятия.

А вдруг у него не будет новой возможности вот так прижать к себе Алису и сжимать её ягодицы?
Да ещё и лезть между ног, чтобы узнать, не источается ли новая порция смазки для нового соединения?

От этой мысли Паша только снова сжимал Алису.
И ягодицы тоже.
И тут его осенило.

Он подумал, что необязательно лезть «прямо туда», пока не осмотрел.
Но это же не мешает ему дотронуться до близлежащих участков кожи.
И тоже будет многое ясно.

Не без робости, но он дотронулся до вульвы.
Скользко…
Знать бы ещё, от чего. От смазки или…

Не в силах больше сомневаться и бояться, Паша решительно поднёс влажные пальцы к своему лицу.
И снова не удержался от вздоха облегчения. Это была всё же смазка.
А не то, чего он так боялся.

Втянув носом вожделенный запах, Паша снова опустил руку вниз.
И на этот раз поласкал вульву уже смелее.

Замедляя движения не из-за робости, а ради большей обольстительности и приятности.
Задерживаясь на клиторе и пытаясь угадать, какой темп, какие прикосновения способны понравиться Алисе и вызвать в ней приступ сладострастия.

Сейчас это было для Паши вопросом жизненной важности.
Он уже слишком отчётливо понял, что не сможет обойтись без Алисы в своей постели. Или на чём там застанет их желание.

Он заметил, что Алиса вздрогнула.
Неужели у него получается?

Паша с новым энтузиазмом принялся угадывать приятный Алисе характер ласк.
Кажется, в прошлый раз ей нравились лёгкие сжатия?

Однако пора было ласкать её не на ощупь, а зримо.
Это упростило бы его задачу.
Да и просто интересно было увидеть Это.

Паша остановился, готовясь озвучить просьбу.
Пытаясь понять, нормально ли это прозвучит в качестве первых слов после их секса.
Подбирая слова. Отвергая варианты, в которых не уверен.

«Я хочу ласкать тебя там, всё видя.
Тебе надо повернуться на спину.»

Так нормально будет?
Или лучше как-то иначе?

А тут ещё и вернулся страх, что больше он не обнимет Алису так.
Паша на всякий случай сосредоточился на ощущении объятия, стараясь запомнить его в мельчайших подробностях, чтобы потом было что вспомнить в случае, если Алиса откажет…

«Я не переживу, если Алиса откажет мне в повторении секса», — почувствовал Паша.
Но постарался прогнать столь мрачные мысли.
Не стоило раньше времени расстраивать себя столь убийственными перспективами.

Память услужливо поспешила напомнить ему, как бурно Алиса извивалась под ним, когда он ответил на её страстный поцелуй не менее жадным лобзанием.
А затем и парочкой совсем уж алчных толчков…

Но какой-то ехидный внутренний голос не преминул отметить, что Алиса могла так извиваться не только от наслаждения.
И даже совсем не от наслаждения.

Но и от бессильного желания избавиться от плена его объятий, в котором оказалась по своей неосторожности, доброте и доверчивости, заставивших её уговорить друга ввести в неё член и разрядиться в её стремлении облегчить его состояние.

Ах зачем он только сделал те толчки.
Надо было удержаться от них… Любой ценой.

Впрочем, Паша снова себя одёрнул, прекратив этот возобновившийся поток раскаяния.
Для начала следовало хотя бы выяснить мнение самой Алисы.

Хотя бы как-то косвенно.
Можно не спрашивать, понравилось ей или нет.
А спросить, когда она хочет повторить.

И так ясно, что, если она захочет повторить — то ей всё понравилось.
А если не захочет… вот тогда уже и думать, почему не понравилось, как это учесть в будущем и как уговорить дать ему ещё один шанс.

***
Часть 5
***

— Паш… — прошептал вдруг голос Алисы ему в плечо.

— Что? — прохрипел он подсевшим голосом.

— У тебя опять…

— Что опять? — не понял Паша.

— Это…

— Это? — Паша почему-то вдруг покраснел, подумав, что Алиса говорит про снова вставший член.

— Ага.

— Пустяки, — попробовал было отмахнуться Паша от обсуждения его деликатного состояния.

— Да? А когда это было во мне — мне это не показалось пустяком, — весело возразила Алиса куда-то ему в шею, оставляя ожоги теперь уже там.

Паша растерялся от такого ответа.
Чего Алиса добивается?
Неужели она не понимает, что её слова звучат так, словно она хочет добавки?

И что она имела в виду?
Может, ей было трудно?
Но тогда почему у неё такой весёлый тон?
Только из-за её насмешливой натуры?

А Алиса тем временем слегка скользнула вниз вдоль его тела, от чего Пашу обдала удушливая волна жара.
Затем эта волна собралась в едином центре, сгустилась и требовательно запульсировала, ожидая немедленного утоления желания и ли.

И тут Алиса сделала такое, что Паша чуть совсем не потерял самообладание. -
Она обняла его член ногами и ласково сжала их.
Паша зажмурился.

Но и этого хулиганке Алисе показалось мало.
Слегка пристав, она сделала так, что её влажная вульва оказалась прижата к его члену, а складочки внешних губ обнимали его.

Паша дрожал от нетерпения, удивляясь тому, что ещё до кончил от такого.
Понимая краем сознания, что только потому и не кончил, что недавно уже кончал.

Но скоро терпение закончилось, несмотря на всё это.
Это произошло, когда Алиса попробовала погладить член вульвой, двигая бёдрами.
Не успел Паша подумать, что это интересная ласка, как способность думать на некоторое время снова покинула его.
И он отключился от привычной реальности.

Но на этот раз не надолго.
Теперь Паша пришёл в себя быстрее, чем в прошлый раз.

— Ты нарочно? — спросил он у Алисы срывающимся голосом.

— Тебе не понравилось? - насторожилась Алиса.

— Честно говоря, я не знаю, что сказать, - мягко ответил Паша, стараясь собраться с мыслями, и отвечать аккуратно, чтобы не задеть нежные чувства подруги. -
Ощущения конечно класс.
Но… зачем ты именно так сделала? - не сдержал Паша удивлённой интонации.

— Просто хотела сделать что-нибудь приятное для тебя.
Коснуться дорогого. Выразить приязнь.
Ты не сердишься, что на этот раз не в меня кончил?

— Ммм… я совсем не сержусь… просто… растерялся.

— И я растерялась.

— А ты-то почему?
Сама же затеяла ... такое.

— Ну… я не собиралась заставлять тебя кончать.

— А чего же ты ожидала, вытворяя ... такое?

— Я хотела всего лишь немного распалить тебя.

- Немного?

- Ну или как получится.

— А зачем?

— Чтобы ты захотел соединиться со мной ещё разочек.

— Что?

Паша всем сердцем надеялся, что не ослышался.
Неужели его сомнения были напрасны?
Алиса не перестала хотеть его?

И даже снова хочет его прямо сейчас?
Или это снова её благотворительность?

— Ну да…

— А я, значит, не оправдал твоих ожиданий, излившись в воздух вместо того чтобы войти в тебя?

— Да нет… Я в курсе, что так бывает.

— А теперь ещё и на опыте узнала, да?
Алис, я же пока новичок в этих делах, как и ты.

...Так что кончать могу от одного чиха.
А могу наоборот так переволноваться, что вообще... не встанет.

— Я знаю. Правда, пока всё встаёт.

— Ну ладно. Что теперь делать-то будем?

— Подождём, когда снова встанет.

— Да? И что дальше?

— А дальше ты уже знаешь дорогу.

— Ты не шутишь?

— Нет. Как же можно с таким шутить.

— Что ты имеешь в виду, говоря про дорогу?

— То, что ты можешь снова войти в меня.

— Хм… Алис… а разве можно так сразу... ну... почти сразу после первого раза?

— Когда не больно — можно...

— А может у тебя боль просто как бы замаскирована эйфорией?

— Вряд ли. Времени уже достаточно прошло. Уже заметно стало бы.

— Знаешь, очень соблазнительно... согласиться с тобой и снова слиться воедино.
Но…

«Но я и так уже чуть не поседел, испугавшись, что ты больше не захочешь меня или что я навредил тебе…»

— Так соглашайся.

— Я должен быть уверен, что ты в порядке.

— Я в порядке.

- Я должен убедиться.

- Что тебя может убедить?

— Ты разрешишь мне осмотреть тебя?

- В смысле?

- Там, Алиса. Именно там.

- Разрешу.

— Тогда вставай. Только осторожно. Кажется, мы немного слиплись от пота.

— Встаю. Хотя мне так понравилось лежать на тебе.

— Я так и подумал.
Ладно, отодвинь губы.
Или мне... самому можно?

— Как хочешь.
Смотри скорее, чтобы успеть с решением вопроса к следующей эрекции.

— Не торопи.
Она всё равно не замедлит, как только я взгляну на тебя там.
Вот, уже. Как я и говорил.

— Ну как? Убедился, что нормально?

— Ну в общем да… Вроде бы.

— Ну вот. А ты переживал.
Но тебя что-то всё ещё тревожит?

— Не то чтобы тревожит.
Просто смотрю сейчас здесь и вижу, насколько этот вход узкий.
И с трудом верю, что мне удалось протолкнуть член в столь узкое отверстие.

— Пустяки, как ты говоришь.
Оно же растягивается под диаметр члена.

— Ну да. Но на вид такое маааахонькое...

— Зато так теснее, правда?

— О да. Это приятно.
Эй, уже всё? Ты закрылась?

— Ты уже всё там увидел.

- Я бы ещё посмотрел.

- А акт?

- Подождёт немного.

- Уверен?

— А куда ты спешишь?
Может, ты просто стесняешься?

— А если и так?

— Не ожидал.

— Я сама не ожидала. Думала, что не стану стесняться.
А вот всё равно почему-то стеснительно.

— Это с непривычки. Потом перестанешь, - подбадривал Паша.

— А пока я волнуюсь. Отпусти, пожалуйста, - тихо попросила Алиса, положив ладонь на руку Паши, показывающую намерение проникнуть между тесно сомкнувшихся ног девушки.

— Ну ладно, - не скрывая сожаления, уступил Паша. - Как хочешь.
Слово девушки в постели - закон.
Но я бы ещё полюбовался.

— Потом полюбуешься.
Когда подпривыкну.

— Ловлю на слове.
Но вообще-то я хотел поласкать тебя там.
Но наконец-то видя при этом, что я трогаю.
А то слишком боязно там что-то трогать, когда не видишь.
А хочется очень.

— Ну… может потом?

— Когда?

— После того как ты разрядишь в меня новую порцию эякулята.

— Предлагаешь прямо сейчас?

— Откладывать ведь нет причин?

— И ты не хочешь отложить следующее проникновение до момента, когда я всё вылижу на твоём цветке?

— А это ещё зачем? - удивилась Алиса такому неожиданному вопросу и желанию.

— Говорят, что девушкам это очень нравится.

— Но ты же не девушка.

— Зато ты девушка.
А мне жизненно важно, чтобы тебе нравилось отдаваться мне.

— А мне и так нравится. Но именно отдаваться.
Открываясь для твоего члена, а не языка.

— А как же язык?

— А что язык?
Мы это уже обсуждали — он ни наполнить не может, ни извергнуть семя.

— Ладно, потом это обсудим.
Член так член. Открывайся хотя бы для него, раз для него хочешь.

Алиса тут же раскрылась, как в прошлый раз.
На этот раз ножки живо раздвинулись перед предпочитаемой лаской.

— Хотя мне так странно, что мы делаем это почти сразу после первого раза, — признавался Паша, нерешительно поглаживая головкой нежный вход и слегка надавливая на него, словно примериваясь к более настойчивому нажатию. —
Я был уверен, что в лучшем случае мы через неделю сможем повторить.

— Почему это «в лучшем случае»? — удивилась Алиса. —
Ты что… сомневался, что я захочу повтора? - всё сильнее дрожа, спрашивала девушка.

— Ну да.

— Паааша… Ты же заметил, что мне понравилось уже в прошлый раз, — напомнила Алиса.

— Да кто тебя знает…

— В смысле?

— Откуда мне знать, от чего ты выгибаешься — от удовольствия или наоборот.

- А смазка? Не убеждает?

- В том-то и дело, что недостаточно.
Сама же знаешь.

— Ну да. Но неужели ты думаешь, что я скрою от тебя, если не от удовольствия?

— А ты не скроешь?

— Ну… постараюсь.

— Вот-вот. Я так и знал.

— Паша, но сейчас я начну выгибаться от того, что ты медлишь, заставляя меня изнывать от нетерпения.
Может, мне самой попробовать... соединиться с тобой?

— Ух ты, какая ты страстная.

— Скорее — какой ты желанный.

— Тогда принимай меня — начну проталкиваться.

— Ага. В прошлый раз… я не смогла… как следует прочувствовать всё…
Просто затопило удовольствием…

Хочется теперь… восполнить пробел…
Пронаблюдать, как продвигается вглубь меня твой член…

— Понимаю. А теперь разреши сделать паузу в твоих милых излияниях?

— Извини, не хотела отвлекать тебя.

— Да нет, ты не отвлекаешь.
Просто я хочу поцеловать тебя.

— А если ты снова почти сразу кончишь?

— Ну и что?

— У нас будет мало времени насладиться соединённостью.

— Алис, в следующий раз, хорошо?
Мы насладимся и этим. Обязательно.

— Ладно.

— Снизойди к моему желанию поскорее излиться в тебя.

— Я поняла. Целуй.

***

И снова они, получив желаемое, поменялись местами.
Снова он положил Алису на себя, стремясь продлить тесноту контакта.

Снова она доверчиво и расслабленно лежит на нём, отдыхая после наслаждения акта и наслаждаясь близостью уже скорее душевной.

На этот раз между ними нет недомолвок и сомнений.
Ну или почти нет.

Паша на этот раз сдержал страстное желание двигаться активнее в Алисе, целуя её.
Но и без этого оргазм получился ярким.
По крайней мере у него. Об ощущениях Алисы он может только догадываться.

Теперь ничто не мешает ему гладить не только её спину, но и ягодицы.
Дотягиваться и до вульвы, нащупывать нежные складки, сжимать отзывчивый клитор.

Теперь уже зная, как оно всё там выглядит у его Алисы.
И вспоминая это при касаниях.
Отмечая, как напрягается тело Алисы в ответ на его осторожные ласки.

Он наслаждается прикосновением упругой груди Алисы к его собственной.
И думает о том, что с ласками груди он Алису ещё не познакомил.

— Алис…

— Да?

— Сядь мне на живот.

— Но я же тогда намочу его?

— Ну и хорошо. Садись.

— Что дальше?

— Наклонись ко мне.

— Я не достану до твоих губ так.

— Зато я достану. До твоих сосков. Склонись.

***