Новослободская 31. 6. Мой брат Вячеслав Олегович

 
Мой родной брат Слава был старше меня на 16 лет. Он меня встречал с мамой из роддома, а когда я немного подрос, его призвали в армию, где он служил 7лет (после войны мало было подростков призывного возраста). Поэтому, когда он демобилизовался из армии, существенная разница в возрасте не позволила ему стать для меня другом. На его армейской фотографии он ефрейтор войск связи. Поражают его громадные отцовские глаза. По рассказам моей мамы, работая на тормозном заводе, один глаз он чуть не потерял. Пытаясь что-то слесарить, он бил молотком по напильнику и приличный кусок закалённой стали от напильника попал ему в глаз. Мама рассказывает, что извлечь этот кусок напильника удалось только с помощью большого магнита. 
 
На следующей фотографии я и Слава около нашего дома на Новослободской около садика, организованного тётей Дусей, соседкой из 20 квартиры (я как раз в сшитой мамой их кожи тужурке). Рядом довоенная фотография Славы в матроске, когда ему было 11 лет.

Следующая фотография тоже во время службы в Советской армии, наверное, перед демобилизацией.

Слава говорил, что изучал азбуку Морзе («морзянку»), получил в армии профессию электромонтёра и устроился на авиационный завод № 25 в районе Савёловского вокзала, главным конструктором которого был известный учёный в области авиационной электротехники Алексей Фролович Федосеев. В то время модным времяпровождением было радиолюбительство. Я помню, как он расположился со всеми радиодеталями и прочими радиопринадлежностями на большом подоконнике в маленькой комнате. На следующей фотографии он во время праздничной демонстрации.
   
По-прежнему большую часть своего времени я проводил с мамой. Я учился в третьем классе мужской школы №187 (которая находилась во дворе киностудии Союзмультфильм, расположенной в бывшем храме на Каляевской улице).
Слава женился на Марии Петровне Флоринской (урождённой Феоктистовой), с которой его познакомила наша соседка тётя Катя Грачёва, сестра отца Марии Петровны - Петра (1888).

Две фотографии в левом нижнем углу запечатлели их уже в зрелом возрасте, наверное, когда они жили в самом начале переулка Сивцев Вражек, почти рядом со зданием МИДа. В их доме (в переулке Сивцев Вражек, 43) более 20 лет жил и работал художник М.В. Нестеров, который привлёк своего ученика, молодого Павла Корина к созданию мозаичных панно для украшения станции метро Новослободская (кольцевая).

Я часто приезжал к ним, как мы говорили на «смоленку», на праздники вместе с мамой, ещё я ездил туда для того, чтобы бриться. Слава говорил: «Не брей усы». И действительно я их брил всего 2 раза: один раз проспорил, а другой раз связан с радиолюбительством, которым меня Слава «заразил». Помню, как-то приехал к нему, а он сидит и паяет усилитель на двух лампах 6П14, он решил похвастаться и включил музыку на полную громкость, сначала всё шло нормально, потом раздался хлопок и музыка кончилась. Оказалось, что обе лампы перегрелись и просто расплавились, и лопнули. Что поделаешь – знаний у брата всегда не хватало, потому, что ему всегда некогда было учиться.
На «смоленке» тоже устраивались застолья не хуже, а лучше маминых. Мария Петровна всегда любила устраивать пышные застолья. В гости к Славе приходили и сослуживцы, родственники и соседи.
 
До появления Марии Петровны в нашей семье для нас не существовало понятие «дача». Я всё лето проводил во дворе на Новослободской улице. До сих пор помню, что я не любил лето за то, что все мои товарищи уезжали в пионерские лагеря, минимум на одну смену. Мама меня берегла и не отпускала в лагерь.
 
Через некоторое время мы на лето стали уезжать в подмосковное Барыбино в деревню Сырьёво. Характерно, что в этой деревне был настоящий чернозём. Если до Сырьёво во время летнего дождя я бегал босиком по тёплому асфальту, то в Сырьёво можно было раскатать чёрную блестящую дорожку, по которой можно было кататься, как по льду. Деревня Сырьёво расположена на расстоянии трёх километров от станции Барыбино. В то время туда даже автобус не ходил, приходилось с сумками топать ножками по шоссе. Фотография отца и мамы с сумками иллюстрирует этот факт. Несмотря на это расстояние, большинство деревенских работали в Москве. Например, Мария Петровна работала на фабрике «Парижская коммуна». Её сестра Зинаида Петровна и её муж Анатолий работали на ЗИЛе. Я сам наблюдал, как им приходилось вставать рано (в 5 часов утра), чтобы успевать на электричку и не опаздывать на работу.
 
На нижней фотографии Слава ещё не женат, и мы приехали в гости к дяде Игорю в подмосковное Кратово. На этой фотографии наша мама, Слава, тётя Ксения, дядя Игорь и отец на дачном участке в Кратово, посреди которого всегда росли большие сосны.

Фотографии с улыбающимся Славой относятся к тому времени, когда Слава уже вышел на пенсию. Они с Марией Петровной поселились на даче в Сырьёво, где жили круглый год. Слава завёл кроликов, правда, для того, чтобы забить кролика ему приходилось нанимать соседа и ставить ему бутылку водки. Слава говорил: «Я же их по имени зову - как я могу их убивать?». Когда Слава уходил на пенсию, сослуживцы ему подарили мопед, а сам он, давно мечтающий об автомобиле, через некоторое время купил подержанный ВАЗ 2101 («копейку»). Слава давно мечтал об изготовлении придуманных им самим самоделок. Первым делом он оборудовал сарай различными электрическими станочками: сверлильный станок, циркулярная пила, точило, электрорубанок. Здесь он сам себе ставил задачи, придумывал способы их реализации. По-моему, это было то время, когда он был по-настоящему счастлив.
Своими поделками он и оборудовал половину пятистенной избы (во второй половине жил дядя Толя с Зинаидой Петровной). Во-первых, он сложил новую печку, по чертежам из «Техники молодёжи». Меня умиляли разные придуманные им хитрости, например, крышка дивана, крепившаяся к стене дома и превращающаяся в спальное место в случае необходимости.
Он сделал большую террасу, где размещался огромный обеденный стол, и на котором проходили основные застолья. На террасе были придуманы им и место для мытья рук, и место для мытья посуды, были придуман им способ доставки и подогрева воды для этих целей.   
На фотографии он выглядывает в маленькое окошко из этой террасы - это счастливый Слава, у которого всё работает: насос качает, вода нагревается, печка функционирует.
   
На этой подборке кроме фото есть и мой рисунок брата Славы. Кстати, сам Слава всегда отменно рисовал. Почему-то он предпочитал карандаш. Даже когда я подарил ему на день рождения масляные краски, он продолжал рисовать чёрным карандашом.  У него есть пейзаж, нарисованный из окна деревенского дома в Сырьёво, на котором изображены три ветлы и три жеребёнка, по словам Славы, символизирующие троих Феоктистовых, пропавших без вести на полях Великой Отечественной Войны: Петра – отца Марии Петровны (1898), её братьев Сергея Петровича (1923) и Николая Петровича (1925), ушедших из этого дома на фронт. Он же потом прибил на калитку три красных звезды, как в кино «Тимур и его команда» по Гайдару. Я отлично понимаю этот его символизм. 

Когда мне пришлось уйти из 9 класса в связи с тяжёлым материальным положением (отец ушёл на пенсию, мама пошла работать санитаркой в поликлинику), он меня устроил к себе на завод, где я проработал почти 3 года. Я работал там электромонтёром-испытателем. Сказать по-честному, я там тоже был счастлив, поскольку работа мне нравилась, и в свои 17-18 лет я знал, где и каком цехе можно наварить наконечники на толстые самолётные провода, как изготовить печатную плату, где на заводе и в каком цехе можно достать требуемую для работы деталь и какую-либо мелочь.