Генерал Яша

Это прозвище носил Слащев (или Слащов, пишут и так и этак) Яков Александрович. Родился в Петербурге в 1885-м г, убит в Москве в 1929-м.
Я бы сказала, что его судьба во многом типична. Потомственный дворянин, сын полковника, с детства не представлял себе другой жизни, другой карьеры, кроме военной. И начиналась-то эта карьера весьма неплохо - Павловское военное училище ("павлоны" в офицерской среде считались элитой), служба в лейб-гвардии Финляндском полку, успешное окончание Императорской военной академии, престижная должность преподавателя тактики в Пажеском корпусе. В первую мировую прошел путь от командира роты лейб-гвардии Финляндского полка до командира гвардии Московского полка, в 1916-м г произведен в полковники - в 31 год! На то были причины - вчерашний паркетный шаркун воевал храбро, был пять раз ранен и награжден многими орденами, в том числе Георгиевским крестом 4-й степени. Но грянула революция, "и всё заверте..." Как говорил булгаковский персонаж: бывший лейб, бывшей гвардии, бывшего полка!
Слащев, как и многие кадровые офицеры, попросту растерялся. Он не понимал, что вообще происходит, в какой гибельный водоворот затягивает страну. Политических убеждений у него ни тогда, ни позже не было никаких, патриотизм - был, но любил и понимал Слащев не столько Россию (с петербургских паркетов её не видно), сколько русскую армию. И эта армия у него на глазах разложилась и бесславно прекратила свое существование.
"Ничто не воодушевляло эту массу людей", - писал впоследствии Слащев о причинах разложения русской армии. "Утрата гордости за звание русского офицера" (с) - вот что стало для него подлинной трагедией, а не отречение царя и даже не военное поражение России. Это привело полковника Слащева в ряды Добрармии, где он служил начштаба в "волчьей сотне" А.Г.Шкуры, затем командовал 1-й Кубанской пластунской бригадой и был начштаба 2-й Кубанской Казачьей дивизии. В 1919-м г произведен в генерал-майоры, далее командовал дивизиями и корпусом, воевал против Петлюры (успешно), против Махно (с переменным успехом), против Красной Армии (блестяще - вплоть до рокового поражения под Каховским плацдармом в 1920-м г). Бои в Северной Таврии, которые вел корпус Слащева против наступающей Красной Армии, фактически затянули гражданскую войну на целый год.
Личная храбрость "генерала Яши" (так его прозвали в войсках) была притчей во языцех. Он лично водил свой конвой в сабельные атаки в конном строю, а юнкеров - в "психические" атаки в полный рост, под военный оркестр (затею с военным оркестром у него позаимствовал Фрунзе, она ему очень пригодилась при форсировании Сиваша). Он был ранен и контужен в общей сложности семь раз, причем тяжелое огнестрельное ранение в живот оставило незаживающую фистулу, причинявшую ему мучительную постоянную боль. Все это время Слащев оставался в строю, поскольку был популярен, и часто только его авторитет удерживал войска от паники и разложения. Именно в это время он стал колоть морфий, затем - употреблять кокаин. И именно в это время распался его блестящий брак с генеральской дочерью Софьей Козловой, и место её заняла ППЖ - сестра милосердия Нина Нечволодова, "юнкер Нечволодов". Это была незаурядная женщина - настоящая амазонка, ходила в кавалерийские атаки, стреляла из пулемета. И это была любовь - настоящая "любовь на линии огня"(с). Нина крайне редко надевала белый халат сестры милосердия, предпочитая носить казачью форму, хотя это было опасно - женщин, воевавших с оружием в руках, красные в плен не брали. Она тоже была тяжело ранена и ходила, опираясь на трость.
Слащев был во многих отношениях не подарок. Он расстреливал и вешал сотнями - как большевиков, так и собственных проворовавшихся интендантов, дезертиров и мародеров. Была даже поговорка: "От расстрелов идет дым - то Слащев спасает Крым". Он принципиально не носил военную форму с генеральскими погонами, объясняя это так: "Добрармия давным-давно превратилась в Грабьармию, и нечего шайке мародеров позорить погоны Российской империи!" Он был резким, злоязычным, конфликтным человеком. Ему принадлежит ряд язвительных шуток - "беспросветные" (так он называл своих коллег-генералов, у которых не было просветов на погонах), "партия "И.и." - "Испуганные интеллигенты". Именно Слащев продиктовал однажды адъютанту скандально известную телеграмму: "Красную сволочь разбил, тыловая сволочь может слезать с чемоданов". Он был в ссоре с Деникиным, он рассорился и с Врангелем, который уже в эмиграции, в Константинополе, добился его разжалования в рядовые. В ответ на это Слащев вместо черкески и кубанки, которые носил в гражданскую, надел полковничью форму со словами: "Не вы мне эти погоны дали - не вам и снимать!"
Пока заочно осужденный и разжалованный Слащев доругивался с Врангелем и пытался выжить в Константинополе, советское правительство искало решение проблемы под названием "Русская военная эмиграция". Вплоть до окончания второй мировой войны эта проблема не теряла остроты (так, бывший начальник Слащева генерал Шкура стал немецким холуём и в 1946-м г был за это повешен). Надо сказать, соввласть подходила к данному вопросу прагматично: если человек представлял интерес и/или опасность - его старались перевербовать (как Савинкова), похитить (как Кутепова и Миллера) или ликвидировать (как Врангеля), если не представлял - оставляли в покое, как Деникина. Никто никому не собирался мстить или что-то в этом роде.
Слащев, выдающийся военачальник и один из признанных лидеров военной эмиграции, интерес несомненно представлял. Инициатором переговоров с ним выступил Феликс Дзержинский. Поскольку речь шла о военном преступнике, виновном в массовых казнях, то вопрос об амнистии решался на уровне Политбюро. "За" проголосовали Дзержинский, Сталин, Ворошилов, "против" - Троцкий, Зиновьев, Бухарин; Ленин воздержался. В конечном итоге Дзержинский "продавил" амнистию и лично выехал встречать Слащева в Севастополь, прервав для этого отпуск. В Москву Железный Феликс и генерал Яша прибыли вместе, в одном салон-вагоне, дружной компанией - рыбак рыбака...
В Харькове желание встретиться со Слащевым выразил Фрунзе - победитель Колчака и Врангеля (с самим Слащевым война их не свела) и главком Украины и Крыма. Два полководца - победитель и побежденный (что характерно, ровесники, обоим в 1921-м г стукнуло аж 36 лет!) познакомились и понравились друг другу. Почему я думаю, что понравились? Фрунзе как раз в обстановке сугубой секретности готовился к поездке в Турцию, в Анкару, для переговоров с Кемаль-пашой. А в Турции что? - правильно, Врангель со своими битыми вояками! Добро пожаловать, дорогой товарищ Фрунзе! Вот уж сюрприз так сюрприз!
Так вот, Слащев доброжелательно предупредил своего бывшего врага и будущего начальника о том, что о его дипломатической миссии эмигранты прекрасно осведомлены и деятельно к ней готовятся. Фрунзе поблагодарил за заботу и принял меры. Забегая вперед, скажу, что переговоры прошли успешно, белогвардейцев Кемаль-паша из Турции выдворил, договор подписал, а Фрунзе в знак дружбы подарил белого арабского жеребца.
Фрунзе, в свою очередь, при своей занятости нашел время для того, чтобы лично ездить и успокаивать страсти в армейских частях и военных училищах (там началась буза по поводу амнистии: какая, нафиг, амнистия?! Расстрелять!). Впоследствии, в Москве, будучи замнаркома, а потом и наркомом по военным и морским делам, он не раз встречался со Слащевым - старшим преподавателем тактики на стрелково-тактических курсах "Выстрел".
Что интересно, с курсантами - командирами РККА (курсы "Выстрел" были не военным училищем для юношей, а полевой академией для комсостава) Слащев поладил и даже подружился. Настолько, что дневал и ночевал в общежитии и пил с ними водку. Его жена, Нина Нечволодова, вела у курсантов драмкружок, репетируя... угадайте что? - "Дни Турбиных"!
Это ли не сюрреализм: еще вчера люди стреляли друг в друга - и вот они вместе пьют! Называют "товарищ Яков" человека, который их пачками ставил к стенке! А тот, в свою очередь, не жалеет для ни времени (дополнительные занятия затягиваются заполночь), ни терпения (многие, имея опыт командования, не знают азов военной науки), ни... язвительности. Один из учеников Слащева, герой Великой Отечественной войны генерал Батов, вспоминал, что на лекциях и семинарах "товарища Якова" был аншлаг, чтобы посмотреть это шоу, курсанты сбегали с других занятий. Заканчивалось всё эпической пьянкой и богатырским сном мордами в салате. Коллеги строчили доносы в ГПУ, но там только отмахивались: Слащев вне политики, ничему плохому, окромя песенок Вертинского, не научит даже спьяну. Сам же "товарищ Яков" любил повторять: "Красные - мои враги, но они сделали то, что про...ли белые: восстановили Российскую империю. И мне насрать, как они её обозвали!"
Однако водка - водкой, а статьи и книги по тактике и военной истории Слащев публиковал каждый год. Периодически просился в строй, но сам понимал, что с семью ранениями и контузией к строевой службе не годен. Тихо надеялся дожить до какой-нибудь локальной интервенции - тогда дали бы покомандовать хоть чем-нибудь, завидовал своему начальнику Павлу Павлову - того направили военным советником в Монголию, к Сухэ-Батору. В 1929-м г его застрелил в упор один из курсантов. Ученики Слащева - среди них такие видные военачальники, как генералы Батов и Каргополов - в Великую Отечественную вспоминали его добрым словом. Неплохо он их выучил.
Еще несколько фактов биографии моего героя.
Помимо стрелково-тактических курсов "Выстрел", Слащев преподавал и в Высшей школе ОГПУ.
Знакомство Слащева с Вертинским было непродолжительным (1920-1921), но произвело на артиста неизгладимое впечатление. Правда, Вертинский, обладавший слишком живым воображением, описывает это знакомство несколько... мелодраматично, что ли. Да и тот факт, что подругу генерала Нину он упорно называет Лидой, тоже не добавляет рассказу достоверности.
Был ли знаком со Слащевым Булгаков, сделавший его прототипом сразу двух персонажей "Бега" - Чарноты и Хлудова? Этого утверждать нельзя, достоверно известно лишь то, что вторая жена писателя - Л.Е. Белозерская - была знакома с матерью генерала. Но, учитывая факт постановки "Дней Турбиных" силами курсантского драмкружка... Тоже зрелище: красные командиры под чутким руководством белогвардейской валькирии примеряют офицерскую форму, точно пытаясь влезть в шкуру недавнего врага!
Во всяком случае, в "Беге" много реплик, на это намекающих. Ну, например: "Соблазнительно глянуть, Чарнота! И они пускай глянут!" - как же это мне напоминает харьковскую встречу Слащева и Фрунзе! В этой встрече не было никакой практической необходимости - крутых парней одолело жгучее мальчишеское любопытство.
А фраза Чарноты: "Ах, Крапчиков, Крапчиков! Беспросветный ты генерал!" - это же злая шутка Слащева!
«… Не могу представить в полной мере душевное состояние человека, который отдает два приказа подряд: первый - расстрелять на глазах у всей семьи отца двоих детей и второй – принять на штабное довольствие аквариум и животных николаевского зверинца… Паранойя? Тихое помешательство? Склад характера или военная усталость? Не знаю, не знаю..." - писал Булгаков знакомой по поводу действий Слащева в Николаеве.
Странное было время, странные были люди. У Врангеля в кабинете висела фотография Фрунзе - он считал, что полезно смотреть в глаза победителю. Есть в этом что-то безумное... и прекрасное.
Я, когда смотрю кинохронику гражданской войны, каждый раз думаю: ребята, что же вы делаете, поубиваете друг друга, а через двадцать лет придут немцы!
Незаурядный человек был генерал Яша. "Рыцарь не без упрека, но без всякого страха"(с). Я не могу одобрить многие его поступки, и все-таки он мне нравится. Он хотя бы пользу принес - восемь лет учил тех, кому предстояло защищать страну от гитлеровцев. А его былые соратники в то же самое время занимались диверсиями и подготовкой вторжения.
Да, вот еще: один из курсантов в Слащева стрелял (не тот, который убил, а другой. и не дома, а прямо на лекции). Стрелял в спину (ненавистный препод стоял лицом к карте, спиной к аудитории), не попал - то ли промазал, то ли, что вернее, хотел попугать. Слащев обернулся и ледяным тоном произнес: "Как вы стреляете, так вы и командовали!" (курсанты были, как я уже говорила, не юноши, а командиры, имеющие боевой опыт). Так вот, в "документальном" фильме "Диктатор Крыма" наврали, что стрелял Буденный. Буденный на "Выстреле" не учился, он учился в Военной Академии, но позже, а в начале 20-х брал уроки тактики в индивидуальном порядке у генерала Снесарева. Это раз. Буденный, единственный в русской армии пятикратный георгиевский кавалер, получивший первого "Георгия" еще на русско-японской за "языка", и стрелял, и рубил всяко лучше бывшего гвардейского "момента", хотел бы убить - убил бы как Бог свят, и не в спину. Это два. Наконец, Буденный не терпел бессмысленного унижения людей и никого не стал бы "пугать" таким образом - это три. К тому же ведущий, очевидно, не понимает разницы между юнкером и мичманом. Как Нина Нечволодова-Слащева могла быть мичманом, когда она ни дня не служила во флоте?? Ну, и вранье про 122 приговора - Слащев, как и все белые генералы, казнил и по устному приказу без номера.
Постскриптум.
В том же самом клюквенно-развесистом "Диктаторе Крыма" знатный фантаст (даром что историк) А.Кручинин выдвигает версию политического убийства Слащева кровавой гэбней. Мне эта версия не кажется убедительной, поскольку я не вижу мотива, да и работали чекистские чистильщики-скорохваты не так топорно: психопат - ненадежный исполнитель. В общем, мы в логическом тупике: если ОГПУ ни при чем, то современные чекисты будут это утверждать (что они и делают), если убили - вряд ли сознаются в этом. Без архивных данных мы можем опираться только на формальную логику, а логических предпосылок для ликвидации Слащева чекистами не существует. Если он мешал, можно было устроить ему несчастный случай на стрельбах, - никакого общественного резонанса, траур и печаль. Или вообще убрать его руками фанатика-белоэмигранта, одержимого местью за измену белому делу, - вот это высший пилотаж! А так - убийца-психопат, эль скандаль в прессе... непрофессионально. Судоплатов и иже с ним работали чисто, если хотели: Кутепова и Миллера похитили из Парижа так, что комар носа не подточил. А если хотели попугать, работали демонстративно, как с Врангелем, Шухевичем и Троцким: смотрите, мы достанем вас где угодно! Нет, не их почерк.
Скорее всего, действительно роковое стечение обстоятельств.
...Почему я назвала судьбу Слащева типичной? - Потому что многих тогда так кидало из одного лагеря в другой. Если уж непременно нужен символ "примирения и согласия" - я бы поставила памятник Слащеву. Не Врангелю же его ставить, право слово - до последнего дня жизни вел подрывную деятельность и умер от яда, когда ОГПУ в 1928-м г приняло решение о его ликвидации.
Или лучше я бы поставила памятник Григорию Мелехову, бросающему оружие в Дон...
Вот, собственно, и всё.
В годину смуты и разврата не осудите, братья, брата.