Пламя

Холодный утренний ветер свистел в кронах большого дерева, растущего возле многоэтажного здания, от чего становилось ещё больше не по себе. Только что рассвело, свет потихоньку сменял тьму, но в некоторых местах по-прежнему было темновато. Солнце медленно плыло по небу, согревая и избавляя от мурашек, вызванных холодом ночи. На крыше высотного здания, того самого, что стоит рядом с деревом, обнявшись, сидели двое взрослых подростков, с восхищением следя за небом. В их глазах страх боролся с надеждой, ужас — с верой, а грусть — с мимолётным чувством неизбежности. Они не паниковали и не пытались что-то изменить, не убегали от неизбежного — они смиренно ждали конца, с волнующим трепетом следя за каждым изменением на небосводе. Им было страшно. Кровь кипела в теле, оглушительное биение их сердец раздавалось по всему пространству крыши, а глаза завороженно блестели, с любопытством глядя вверх. Они застыли в ожидании. Весь мир застыл в ожидании смертоносного прогноза, обещавшего так долго откладываемый конец. Все следили за нашим небесным светилом, нашим солнцем, которое вскоре убьёт своих детей со всей своей властной беспощадностью. Никто уже не кричал и не плакал, все смиренно ждали последнего огня, с горечью проживая это последнее утро. Вот она, мелодия этого лета. Последнего лета в истории человечества. Безмолвная, смиренная, мёртвая музыка, полная ужаса и горечи. Кое-где в домах слышались коротенькие всхлипы, сопровождаемые до боли рвущими душу рыданиями, последними тихими разговорами стариков и слезами детей, не успевшими вкусить все прелести жизни. Каждый по-своему встречал этот роковой день. Кто-то был абсолютно спокоен и желал конца, кто-то — упрямо отвергал все факты, а кто-то — с трепетом следил за солнечным диском, поднимающимся всё выше и выше, с любопытством мечтая узнать, что же сейчас должно случиться. Именно так и встречали конец двое на крыше — Элис и Калеб, единственные, кто решился смотреть на всё это с высоты птичьего полёта, желая напоследок насладиться всей прекрасной мощью космических возможностей нашей горячей звезды. Ничто уже не пугало их — неизбежность рокового события прибила к стенке страх, ужас и горечь от наступающей смерти. Последние минуты мы всегда стараемся проводить с теми, кого любим, поэтому каждый в такую минуту был рядом с семьёй. А Элис была рядом с Калебом, так как он был для неё самым любимым и дорогим человеком. Кроме него, у неё не было никого. Её родители погибли спустя год после её рождения, её воспитывала бабушка, которой тоже уже нет в живых. А у Калеба была семья, но лучше бы её у него не было. Его не любили с самого рождения, считая ошибкой молодости и случайным стечением обстоятельств, никак не совпадающим с реальными планами. Родителям он не был нужен, поэтому воспитывался братом своего отца — единственным человеком, которому почему-то был нужен. Но и его дядя умер год назад, не успев увидеть конец всего живого, чему можно даже позавидовать. Поэтому у Калеба тоже не было никого, кроме Элис.

— Сколько ещё осталось? — продолжая смотреть вверх, вдруг спросил он.

— Пять минут. Последние пять минут в нашей жизни. — ответила Элис, взглянув на часы.

— Знаешь, я никогда не задумывался о том, о чём думают люди перед тем, как умереть… И только сейчас я задумался об этом. Сколько всего ещё не сделано…
Смерть всегда приходит так неожиданно? Так не вовремя? — улыбнувшись, спросил он. — Очевидно, да… А ведь я мечтал стать актёром, играть на сцене большого театра, в кино, стать известным… И ничему уже не суждено сбыться… Я не могу поверить, что это конец. Сколько нас пугали и раньше, но ничего не происходило, а теперь все всерьёз кричат об этом, и это уже не шутки. Неужели солнце в самом деле убьёт нас вот так? Вспышкой? Сгустком энергии, что поглотит и сожжёт всё живое? Неужели это и правда конец? Сколько жизней он унесёт… Сколько всего живого погубит… И мы бессильны перед этим… Настолько беспомощны, что аж противно становится…

Элис ничего не ответила. Калеб продолжал:

— Теперь я начинаю жалеть о том, что упустил время… Я считал, что его ещё много, что я всё успею… Как же я заблуждался… Ох уж эта человеческая глупость… Сначала жить, считая, что впереди много времени и откладывать всё на потом, а потом лихорадочно пытаться сделать хоть что-то, когда подходит время умирать… Всё нужно делать сразу, вовремя… Иначе можно просто не успеть…

Его прервала слишком заметная вспышка на солнце, разбушевавшаяся часть от светила оторвалась от раскаленной звезды и пустилась в собственное плавание. Вспышка была не очень сильной, и не была направлена на Землю. Но это было только начало.

— И то, что всегда нас грело, в один прекрасный момент нас сожжёт… — вдруг выпалила Элис, удручённо качая головой.

— Теперь сожжёт… — повторил Калеб.

— Как жаль, что лето кончается… — непонятно зачем сказала она. — Я не успела прочитать книги…

— Как жаль, что жизнь кончается… — поправил её Калеб. — А ты переживаешь из-за лета…

— Я всё ещё надеюсь, что это очередная шутка… Не могу в это поверить… Я тоже столько всего не успела… — с грустью ответила Элис. — Как жаль, что жизнь кончается… И мы бессильны перед концом… — Она повернула к нему лицо и улыбнулась. — Но знаешь, и умирать не страшно, когда рядом с тобой тот, кого ты любишь больше всего на свете…

— Если и умирать, то вместе. — решительно ответил он, с нежностью глядя на неё.

— Да… — ответила Элис, переводя взгляд на небо. — Уже немного осталось. И скоро я увижу своих родителей, а ты — своего дядю.

— Хоть что-то хорошее есть в смерти, — засмеялся Калеб. — Если ад и рай, душа и Бог существуют, то есть шанс увидеть своих близких.

— Всё возможно, если мы в это верим. — наклонив голову набок, сказала она.

— Ну что ж, — взяв её за руку и покрепче прижав к себе, начал он. — Я думаю, так и есть. Всё равно, я считаю, что мы не зря прожили эту жизнь. Не впустую. Ведь мы же нашли друг друга.

— Оо, это самое главное в жизни! — смеясь, ответила Элис. — Найти того, с кем бы хотелось не только жить, но и умереть!

Ослепительная вспышка не дала ему ответить. Глаза на мгновение потеряли способность видеть, и две маленькие фигурки, прижавшись друг к другу ещё сильнее, замерли, лихорадочно хлопая глазами. Когда они всё же смогли снова видеть, то перед ними открылось грандиозное и завораживающее зрелище. Далеко впереди с угрожающей скоростью двигалось нечто яркое и пылающее, поглощая всё на своём пути. Дома, города, страны, людей, животных, деревья — абсолютно всё попадало в это безжалостное пламя. Элис и Калеб с немым ужасом наблюдали за этим огнём, который двигался в их сторону, уничтожая всё на своём пути. Жар приближался, становилось слишком душно и жарко, как в печке, тёплый воздух и невыносимый запах огня обрушивались на них, не давая дышать. Глотая ртом оставшийся кислород, Калеб прошептал:

— Я люблю тебя, Элис…

— А я тебя, Калеб…

Они закрыли глаза, теснее прижавшись друг к другу. Пламя накатило со всей своей космической мощью, сжигая их в прах. Оно понеслось всё дальше и дальше — убивая за собой всё живое, сжигая последнюю надежду на жизнь.

Конец старого — всегда начало чего-то нового. Чего-то более лучшего и интересного.

Конец одной истории — всегда начало другой.

И пока мы живы, стоит помнить о том, что жизнь может оборваться в любой момент. Поэтому каждый день надо проживать, как последний день в жизни.

Не тратьте время, данное вам, впустую.

Торопитесь жить! И помните: у вас не так уж много времени.