Цитадель

Виктор очнулся в длинной холодной каменной клоаке, напомнившей ему туннель метро, в котором он бывал лишь раз, когда гостил в столице у своего друга Альберта. Виктор лежал на спине, кожа начинала покрываться мурашками то ли от холода, то ли от страха, с потолка на него потихоньку капала вода. Пролежав так секунд десять, Виктор медленно поднялся на ноги. Над ним тускло светили куполообразные электрические лампы, светили ненадёжно, будто в любой момент могут навсегда погаснуть. Виктор жадно вглядывался во все уголки этого места, попутно пытаясь  вспомнить ,как он сюда попал. Он начал слышать какой-то очень тихий шёпот, но никак не мог найти его источник, будто он звучал только в его собственной голове. Шёпот был неразборчивый, но язык показался Виктору знакомым. Этот голос начинал нарастать в его голове. Внезапно, словно из ниоткуда Виктор ощутил быстрый удар по щеке.

Сумбурному сну пришёл конец. Реальность была в чём-то схожа с ним. Виктор валялся на улице спиной вниз, на земле было сыро, моросил дождь, светили городские лампы. Ночь уже развесила на небе своё тёмное одеяло. Над Виктором стояла женщина лет шестидесяти-семидесяти в чёрном платье и с небольшой коричневой сумочкой.

-- Очнулся ,гад. Я уж подумала вы отбыли в мир иной. - пробурчала старуха, еле сдерживая брань.

Виктор приподнял туловище и опёрся на руки. Голова болела так, будто по ней ударили чем-то увесистым. В глазах двоилось. Виктор посмотрел на лицо старухи:  Оно было вытянутое, бледное, обильно отмеченное морщинами; находившиеся на нём маленькие серые глаза смотрели на него с презрением и тихой злобой.

- И долго я здесь валяюсь?- невнятно пробормотал Виктор

- Да кто тебя, алкоголика ,знает!- уже не сдерживаясь ,проревела старуха

-Что вы такое говорите! Почему же вы решили, что я пьян?- приходя в себя, уже более внятно ответил Виктор

-- От вас воняет перегаром, и вы валяетесь тут около дома без сознания, а на третьем этаже распахнуто окно! Мой муж также ,как и вы, полгода назад напился на юбилей и выпал из окна...И ушёл от меня в мир иной.- бедная старуха зарыдала и пошла прочь

-П-простите меня. - глупо промямлил ей вслед уже стоявший на обеих ногах Виктор.

Действительно, в доме, в котором жил (и под которым недавно лежал) Виктор, было распахнуто окно. Это было соседское окно. Разбираться, почему оно было открыто в столь поздний час, Виктору было невмоготу. И действительно, Виктор сегодня выпивал, выпивал с коллегами по поводу повышения. Повысили его до главного редактора в местной газете, в которой он работал уже почти 5 лет. Повысили его потому, что его предшественник должен был скоро выходить на пенсию и потихоньку терял зрение, поэтому его функцию в последнюю пару месяцев часто передавали Виктору как самому талантливому и надёжному работнику. Но так-то Виктор вообще хотел стать писателем. Его попытки жить самому и кормить семью на жалкие гонорары стали для него катастрофой. Его жена ушла от него, прихватив с собой их двухгодовалого сына. Ходили слухи, что она потом уехала за границу с каким-то богатым иностранцем. После всех этих событий Виктор ушёл в запой почти на месяц. Перестав пить, Виктор нашёл относительно прибыльную работу, в которой пригодились его писательские навыки. Так он и устроился в местную газету с пафосным названием ''Корградская цитадель''.

 

Удивительно, но Виктор явился на работу вовремя. Он пришел даже раньше назначенных ему 8 часов (благо жил он недалеко от здания газеты). Само же здание  газеты представляло из себя старое, но достаточно опрятное трёхэтажное белое здание с чёрной крышей. Оно принадлежало этой газете с момента её появления, до этого это был один из самых дорогих доходных домов города. У входа в здание Виктора ожидал невысокий, но крепкий, лысый с седой бородой мужчина лет 60 с серыми ,как пасмурное небо ,глазами. Это был его начальник - владелец газеты Станислав.

Станислав был ветераном пятилетней войны с соседним Магбургом . На фронте он служил военным корреспондентом. Ближе к концу войны отступающие магбургские солдаты убили его    отца. Но сам Станислав чудом прошёл всю войну живым и невредимым. Когда война окончилась ,Станислав получил весомое наследство от отца и жалованье от государственных наград. На эти деньги он решил заняться развитием журналистики на своей малой родине и основал ''Цитадель''.

Несмотря на то, что газета поначалу печаталась очень скромным тиражом, а некоторые работали в ней на голом энтузиазме, (либо получая за свой труд чисто символическую плату ) из-за почти полного отсутствия конкуренции в регионе она смогла очень быстро позволить себе увеличить тираж и зарплату рабочим. ''Цитадель'' впоследствии приобрела очень весомое влияние в Корграде (а также его окрестностях) и формировала мнение большинства местных.

Станислав поприветствовал Виктора. Оба пожали друг другу руки и зашли в здание. Но вместо того, чтобы пройти на своё рабочее место, Виктор поднялся на третий этаж и пошёл в кабинет Станислава, тот ещё до выходных сказал, что у него есть важный разговор к нему.

Кабинет Станислава был обставлен следующим образом: Впереди от входа ,ближе к левой стене располагался старинный стол и прилагающийся к нему стул, которые достались Станиславу в наследство от отца, справа и слева от них стояли 2 простые книжные полки. На противоположной стене ,между двумя выходящими на улицу окнами, в рамке висела государственная награда ''За развитие журналистики'', которой Станислав сильно гордился.

Станислав выдвинул стул из - под стола и уселся на него. На столе, помимо прочего, лежала газета. Это был последний выпуск ''Цитадели''. Станислав взял её и пальцем указал Виктору на первую полосу.

- Как мне вообще это понимать?- сказал Станислав с каким-то небывалым отчаянием и яростью в голосе. Как будто его предал тот, от кого он, ветеран войны, видавший много жестокости и вероломства, не мог этого ожидать.

На фолианте раздора было написано большими буквами ''Стоит ли сопротивляться революции?"

-Я не понимаю, что тут не так? Неужели вы хотите ,чтобы ,когда революционеры вошли в город, нас признали врагами народа? Я всего лишь спасаю всех нас, - ответил ему Виктор

-Что не так!? Мы здесь занимаемся журналистикой, а не политическими заказами! И спасать нас не надо!- закричал Станислав.

-Вас возможно и не надо, вот мне ещё моя жизнь и имущество дороги. Мне всё же есть что терять, и идти под расстрел за журналистику я не готов.- ответил Виктор

-Зря. Зря я тебя малодушного оболтуса назначил главным редактором. Ты понимаешь, что ты наделал? Вместо того, чтобы корградский народ дал отпор этим извергам, он сам им откроет двери. Мы, наш город, наш народ, вся страна. Всё обречено.- закрывая лицо руками, сказал Станислав.

-Станислав, вы может уже и считаете себя обречённым, но за всех говорить не стоит. Я, к вашему сведению, начал менять содержание статей постепенно, наращивая градус лояльности новой власти. Благодаря тому, что я своевременно обо всём позаботился, нашу газету не закроют, никто не лишится работы, и всё будет как прежде. Может даже лучше, - попытался успокоить Станислава Виктор.

-Лучше? Ты о чём? Ты не понимаешь , с кем мы имеем дело. Неужели ты не слышал о думском расстреле? Ты думаешь ,что с этими подонками можно как-то договориться?- с изумлением спросил Станислав, выглядывая из-под ладоней и выпучивая глаза.

-Договориться можно с кем угодно. Тем более, когда ты сам готовишь для этого почву. А если говорить про расстрел в думе- это вполне может быть очередной миф, который распускает одна из сторон конфликта. В наше время и те и те пытаются демонизировать друг друга ,как только могут. Каких только фантастических слухов не возникало за последнее время. ''Правительственные войска убивают детей, разносящих революционные листовки!''. ''Революционеры публично вешают неугодных им стариков-ветеранов!''.  Как можно вообще верить в подобное,  -усмехнулся Виктор

-Позор. Какой позор для нашего города-крепости! Позор для всех нас! Корград на протяжение веков героически стоял до последнего против наших врагов ! И так позорно сдаться смутьянам и раскольникам, - ещё больше закрывая лицо руками, тихо промолвил Станислав.

-Неужели вы так хотите,  чтобы наш и без того повидавший беды народ бессмысленно проливал кровь и просто отсрочивал неизбежное?- вопрошающе промолвил Виктор  Станиславу, полностью закрывшему руками лицо .

Оба наконец устали от этого разговора и замолчали. Станислав убрал руки от лица и устремил свой взгляд в окно, Виктор, стоя напротив него, поправил волосы и стал оглядывать кабинет, лишь бы только не смотреть на Станислава. Они сильно опротивели друг другу.  Кабинет, который недавно делили два голоса, наполнила спокойная утренняя тишина, редко перебиваемая пением птиц. Виктору и Станиславу повезло насладиться несколькими минутами этой спокойной первородной идиллии.

Тишину нарушил не как обычно оживающий город, обитатели которого массового расходились по своим делам. Нет. Его нарушило пение. ''Освободительные силы страны великой!''-доносилось из окна  всё ещё далеко, но уже неизбежно близко. Станислав встал из-за стола и в исступление  зашагал к окну, Виктор посторонился. Станислав (а чуть позже и Виктор) выглянули в окно: на дворе стояла ранняя, но уже холодная осень. Вдали у городских ворот виднелись марширующие революционеры, одетые в куртки, реже в пальто и шинели, некоторые держали в руках ружья, другие-пистолеты и револьверы и только у совсем немногих была для них кобура. Все до  единого  они распевали свой неофициальный гимн.

Почти все от мала до велика  высыпали на улицу и стали приветствовать ''освободительные силы''. Народ высовывался из окон и махал руками марширующим. И только Виктор со Станиславом смотрели на это без восторга. Виктор смотрел на это с неподдельным удивлением, он и представить себе не мог ,как он с помощью ''Цитадели'' сформировал такое отношение к революционерам у целого города.  В  этот момент он почувствовал свою власть над сотнями обитателей этого места,  которые выбежали на улицу и повылазали из окон. Он был без малейшего понятия ,как к этому относиться. Станислав же  смотрел на происходящее каким-то невиданным Виктору до сегодняшнего дня взглядом. В нём уже было больше ожидания и задумчивости, чем гнева и отчаяния. Станислав готовился что-то сделать. Но что?

Революционеры строем подходили всё ближе к зданию ''Цитадели'', их пение и шаг становилось всё более отчётливыми и громкими, можно было уже разглядеть их лица. Впереди всего строя шли три человека в чёрных пальто - это были корградский верховный  комиссар и два его телохранителя, державшие в руках чёрные армейские пистолеты-пулемёты (очень редкое у революционеров оружие, которое абы кому не выдавали). Комиссар  был выше  людей среднего роста ,  сопровождавших его, крепко сложен, черты лицо его имело массивные и очень грубые, брови густые и чёрные, как уголь, голова и лицо были гладко выбриты под ноль. Звали его Борис Трем, также он имел прозвище ''палач'', за то, что, по слухам, именно он организовывал расстрельные дружины в первые дни после революции. Наконец, троица отделилась от остального строя и направилась ко входу в здание газеты. Строй продолжил маршировать, напевая уже какую-то другую песню.

Всё это с третьего этажа видели Станислав с Виктором. И наконец, стало ясно, что за отчаянная идея вынашивалась в Станиславе. Он резко отскочил от окна и стал передвигать книжные  шкафы к кабинетной двери, пытаясь таким образом забаррикадироваться .

-Что вы вообще творите!?- видя данное действие ,закричал ошарашенный Виктор

-Ты может и готов сдаться, а я нет!- говорил Станислав, отодвигая полки.

Тем временем, пока Станислав готовился к удержанию последней линии обороны Корграда, стали слышны шаги идущих по лестнице людей. Они становились всё громче и яснее. Но к тому времени, пока они поднимались, недоумевая, что за грохот идёт сверху,  дверь уже была забаррикадирована.

Уже переходя на полубег, комиссар и два его спутника подоспели к двери. Комиссар нервно попытался открыть её, но, понятное дело ,было уже поздно.

-Товарищи! Это что у вас тут происходит? Я, верховный Комиссар Корграда Борис Трем, приказываю немедленно открыть дверь и предоставить ключи от типографии.- чётко проговорил в запертую дверь недоумевающий комиссар.

-Я вам никакой не товарищ! Вон отсюда! Вы ничего не получите от меня! Уходите, иначе для всех хуже будет!- прокричал Станислав по ту сторону двери.

Виктор тем временем тихо сидел на полу, одновременно всматриваясь в этот самый пол. Он осознавал, что вмешиваться будет только хуже для него самого, также он понимал, что сейчас Станислав не шутит и от него можно ожидать всё ,что угодно.

-Вы не имеете никакого права на то, чтобы отказать нам открыть дверь и предоставить ключи. У вас есть десять минут, чтобы открыть нам дверь и предоставить ключи от типографии. По истечении десяти минут я вызову отряд, и мы возьмём, что нам нужно, хотите вы этого или нет!- плавно переходя от спокойной речи к командному крику, промолвил Комиссар.

После этих слов Станислав тоже уселся на пол, опираясь на книжную полку, которой он забаррикадировал дверь. На его лице снова был тот ''готовящий что-то'' взгляд. Нервная тишина простояла в кабинете где-то минуту.  Тем временем по ту сторону от двери комиссар смотрел на свои наручные часы и загнул первый палец. Виктор обернулся ,посмотрел в лицо Станиславу:

-Что вы опять задумали?- тихо спросил Виктор.

-Хм...Пока ничего. -также тихо ответил Станислав.

-Вы понимаете, что с нами будет потом? Мы тут либо умрём с голода, хотя это крайне маловероятно, либо скорее нас казнят сразу после того, как выкурят или ещё как-то достанут отсюда.

-А что мне понимать. Виктор, я солдат, и я должен сражаться до конца за родную землю, за страну и за весь наш народ! Тебе этого не понять. Я видел, как на моих руках умирают мои друзья.  Видел вещи, которые несравнимы с тем, что происходит сейчас .Я бывал и в окружении и видел, как целые части дезертировали и предавали, так что в итоге наша рота сражалась за них всех, а порой даже и против них. Но всё же я понимал, что переживаем мы все эти ужасы не зря, что только через них наши потомки будут жить лучше нас. Именно это понимание и давало мне волю к упорной борьбе и волю к жизни. И благодаря этому пониманию, я верю, я и прошёл всю войну без серьёзных последствий. И если сейчас мы сдадимся, то кто знает что будет не только с нами, но и с нашим будущем. Ведь будь честен с собой, даже ты не уверен в том, что для тебя сделают исключение за твои лояльные статейки.

Сразу после речи Станислава комиссар загнул второй палец.

-Не знаю, даже что вам ответить. Вы ,конечно, можете цепляться за долг, веру и прочее самовнушение, но живём мы все в реальном мире, которому всё равно на наши надежды и убеждения. Не мир подстраивается под нас, а мы под него, Станислав. Неужели это так сложно понять? У вас вроде побольше жизненного опыта, чем у меня, а на действительность смотрите через какую-то призму детских сказок. Я вот, знаете , в эту газету устроился не по большому желанию, а потому, что писателю в этом мире денег раздобыть больше негде! И как бы я ни старался, ни верил в то, что всё получится: у меня не получилось. Ничего из этого не получилось! В итоге, цепляясь слишком долго за свои мечты, я потерял семью. И именно тогда я понял, что если не подстраиваться под этот мир, то он накажет тебя, да так, что потом еле опомнишься, а то и сгинешь навсегда. Мир вокруг нас, он беспощаден, в этом я убедился на личном , горьком опыте.

На руке Комиссара загнулся третий палец.

-Хм. Не знал, что ты настолько не веришь в свои силы. Виктор, ты настолько жалок и малодушен, я и представить не мог ,что такой человек ,как ты ,мог быть наделён таким писательским талантом. Как я ошибался. Хотя до недавних пор ты никаких признаков подобного отношения к жизни не подавал. Хотя ты в принципе ничего не подавал и не рассказывал, от тебя вообще было сложно узнать, как ты живёшь и что ты на самом деле за человек.

-Да и вы не сильно интересовались. У вас своё место, у меня своё. Всё шло своим чередом, пока нас всех не настигла проклятая революция. Мне - то тоже, знаете, противно всё это, я просто хочу для себя, своих близких и своих друзей нормальной спокойной жизни. И всё, что я делал со статьями ,было направленно на то, чтобы такую жизнь нам обеспечить.

-А мне и такая жизнь при власти этих подонков немила! Я лучше здесь умру, чем буду пресмыкаться и врать, как ты! О нас он заботиться ,видите ли! Прямо сейчас поверил тебе! Я тебя как облупленно вижу, щенок! Да ты и думаешь только, как шкуру свою спасти, тебе на всех нас глубоко наплевать!- переходя на полукрик, подаваясь вперёд, проговорил Станислав.

У комиссара загнулся четвёртый палец.

-Воображайте себе, что хотите. Я лишь постарался вразумить вас, но безуспешно. Если так хотите умереть за родину, то не надо хотя бы других тащить с собой в могилу.- с безнадёжностью в голосе промолвил Виктор, снова глядя в пол.

- А я никого не тащу. Но дверь не открою. Только через мой труп, только через мой труп.- в каком-то забвении пробурчал Станислав.                В тот момент в его рассудке промелькнула некая искра, он определил, что будет делать.

И вновь наступила нервная, наэлектризованная тишина. Оба были уже слишком опустошены, чтобы продолжать этот диалог. Тем временем комиссар смотрел на часы. Прошло пять минут, все пальцы на одной руке были загнуты. Он решил оповестить Виктора и Станислава о том, что у них осталось мало времени:

-Товарищи! У вас осталось пять минут, для того  чтобы открыть нам дверь и предоставить ключи от типографии! Вам ясно? Пять минут!

Станислав собрал внутри себя все силы для последнего рывка. Исполнение его отчаянной задумки началось. Сначала он крикнул комиссару:

-Вы что совсем болваны! Я повторяю, я вам не товарищ! Уходите, а то я за себя не ручаюсь!

-Мы никуда не уйдём, пока не получим ключи от типографии.- Ответил  верховный комиссар.

Тут один из телохранителей комиссара заговорил:

-Товарищ верховный комиссар, они не откроют, нам надо предпринять меры. Ждать от такого сговорчивости бесполезно. - протараторил телохранитель, который стоял справа от комиссара.

-Пожалуй, соглашусь. Нечего на безнадёжного время терять. У нас приказ сверху,и тут никаких поблажек быть не может. Вызывайте подрывотряд! - громко скомандовал комиссар телохранителю слева.

-Слушаюсь!- выпрыгнуло из телохранителя слева, и тот немедленно побежал исполнять приказ.

Станислав слышал всё это и понял, что меры должен предпринять и он сам. Началось исполнение второй части его плана. Станислав поднялся на ноги и поплёлся к своему столу. Стоя, он резким движением он выдвинул ящик в столе, немного порылся в нём и достал оттуда револьвер. Станислав направил его на сидящего на полу Виктора, щёлкнул затвором. Виктор резко встал и прижался к стене. Чёрное, словно бездна, дуло револьвера смотрело ему прямо в душу.

-З-за ч-что. Зачем, Станислав, зачем? - еле вымолвил дрожащим голосом Виктор, страх парализовал его как никогда прежде.

-Это чтобы будущие поколения знали, каково это предавать свою родину! Ты будешь той жертвой, что спасёт наше будущее, щенок! - крикнул ему в ответ разъярённый Станислав.

-Слышите ,подонки! У меня заложник! Если хотя бы коснётесь двери, я вышибу ему мозги прямо на стену! - прокричал Станислав что есть мочи.

По ту сторону двери не знали, как относиться к тому, что услышали:

-Товарищ верховный комиссар, что прикажете делать?- спросил оставшийся телохранитель.

- Они скорее всего блефуют, оба в сговоре, не хотят отдавать ключи. Видимо, они что-то хранят в своей типографии, то, что хотят от нас скрыть. Будем, как и планировали, взрывать дверь.- твёрдо ответил комиссар.

По ту сторону двери Виктор был в полном отчаянии:

-У-у него револьвер! Спасите! Спасите! Он не врёт!- чуть ли не плача, кричал Виктор.

-Ха. Смотри, какие актёры! Думают, мы поведёмся на их дешёвый спектакль!- во весь голос произнёс комиссар.

-Это не спектакль! П-прошу, спасите!- отчаянно пытался по ту сторону двери достучаться до них Виктор.

-Товарищ верховный комиссар, может действительно этот псих держит человека в заложниках?- робко произнёс телохранитель.

-Отставить! Даже если так, у нас приказ с сверху!- комиссар крикнул на телохранителя.

Тем временем по лестнице стал слышен топот ног. Это были  другой телохранитель и бригада подрывников. Наконец, они поднялись, и телохранитель спросил:

-Прикажите взрывать?

-Приказываю.- ответил комиссар.

По ту сторону двери раздался голос Станислава:

-Не смейте, подонки!

-Ещё как посмеем! Давайте, товарищи, поживее!- задорно прокричал комиссар.

Раздался револьверный выстрел. Время вокруг замерло. Люди снаружи, которые праздновали приход новой власти, в момент изменились в настроении и лице. Стену, с которой сползало мёртвое тело Виктора,  залило кровью. Немного попало на награду, которой так гордился Станислав.