Девочка с мандарином

Эту историю я впервые услышал на Новый год, когда мне было уже за тридцать. Мы всей семьей собрались по традиции у нашего дядюшки Олина. В гостиной трещал камин, играла пластинка его любимого джазового оркестра. Мы сидели перед сверкающей елкой, на столах и тут и там стояли тарелки с мандаринами, в воздухе витал их неповторимый аромат. И вот, перед ужином, монотонный шум разговоров прервал голос дяди Олина.
– Думаю этой истории вы еще не слышали, – сказал он хриплым голосом.
Мы с интересом посмотрели на него. Каждый год он рассказывал нам самые невероятные истории из своей жизни.
– Удиви нас, Олин, старик, – усмехнулся мой отец.
– Я расскажу вам о далеком 1891-м году. Тогда я был молод как ты, Рей, – он указал пальцем на меня. – Но гораздо умнее.
Все заулыбались.
– История не совсем такая к каким вы привыкли, так что будьте готовы, – он посмотрел на мою мать.
– Ох, не переживай, Олин, – сказала она.
Хозяин дома откашлялся.
– Стоял декабрь, мороз пробирал до костей...

***

Метель завывала так, словно кто-то из преисподней пытался докричаться до людей. На рынке шныряло множество народу, все закупались к Новому году. Повсюду переливались гирлянды и дух приближающегося праздника ощущался на каждом углу. У прилавка с фруктами, потирая замерзшие руки, стояла девочка одиннадцати лет. Она не сводила взгляда с мандаринов, которые переливались в свете фонарей. В кармане у нее было три медяка, за два можно купить один мандарин, как раз то, о чем она мечтала. Когда-то они праздновали Новый год как все, с елкой и подарками. Но теперь... Теперь все изменилось. И три медяка ей нужны были чтобы купить хлеб.
– Чего уставилась, покупаешь чего или нет? – продавец явно был не в настроении.
«Если я куплю один мандарин, то мне хватит только на половинку черного, – размышляла девочка. – У нас вроде бы оставалась горбушка еще с прошлого раза, должно хватить до того времени, как появятся деньги. Сделаю подарок...»
– Ну так чего?
– Можно мне один мандарин, пожалуйста, – сказала девочка и протянула два медяка.
– Отчего ж нельзя, когда можно, – на лице лавочника расцвела улыбка. – Держи.
Девочка жадно прижала мандарин к себе и побежала за хлебом.
Дома пьяный отец встретил ее злобными криками.
– Где чертов хлеб? – рычал он.
Она протянула ему половинку черного.
– Это я вижу, но тебя просили купить две буханки, а не мандарин, будь он проклят!
Из комнаты, хромая на правую ногу, выбежал брат. Ее маленький брат, семи лет от рождения. Он схватил отца за руку и потянул в сторону.
– Отцепись! – он отшвырнул мальчика. – Ее надо проучить как следует, чтобы не выросла как ее треклятая мать.
– Мама была хорошей! — девочка залилась слезами.
– Хочешь чтобы я похоронил тебя рядом с ней?
Девочка в страхе выбежала на улицу. Ботинки остались дома, она бежала по снегу босиком. Было около двадцати градусов мороза и она замерзла за считанные секунды. Свалившись в сугроб девочка рыдала, но не выпускала из рук мандарин. Это был ее одиннадцатый новый год. И второй новый год без мамы. Ледяными пальцами она соскребала шкурку с мандарина.
– С новым годом, мама, с новым годом брат, – шептала она обледеневшими губами.
– Девочка, вставай, замерзнешь ведь!
Это был дядя Олин. Он поднял крошечное тельце и отнес его к себе в дом. Там, отогревшись, девочка рассказала ему свою историю. Об отце, о брате и о маме, картины которой, заставляли замирать сердце. Она была художницей.
– А какая картина у нее тебе больше всего нравится? – спросил дядя.
– Та, где нарисована девочка с мандаринами, – ответила она.

***

Дядя Олин замолчал. Но все требовали продолжения.
– Дядь, не томи, рассказывай, – выпрашивал я.
– А ты не знаешь, что было дальше?
– Откуда?
Дядя поднялся с кресла, взял мандарин со стола и подал его моей маме, та нежно прижала его к себе.
– Вот та девочка с мандарином, – сказал он.