В общем, все умерли

"Если герой умирает, мы воспринимаем произведение как оканчивающееся трагически. Если же он женится, совершает великое открытие или улучшает производственные показатели своего предприятия, — как имеющее счастливый конец. При этом не лишено интереса, что переживание конца текста как счастливого или несчастного включает в себя совершенно иные показатели, чем если бы речь шла о подлинном событии. Если нам, рассказывая о действительном историческом факте, имевшем место в прошлом веке, сообщают, что главное действующее лицо в настоящее время уже скончалось, мы не будем воспринимать это сообщение как печальное: нам заранее известно, что человек, действовавший сто лет тому назад, сейчас не может не быть мертв. Однако стоит избрать то же самое событие предметом художественного произведения, как положение коренным образом меняется. Текст заканчивается победой героя — и мы воспринимаем рассказ как имеющий счастливый конец, текст доводит повествование до его смерти — и наше впечатление меняется.
В чем же здесь дело?
В художественном произведении ход событий останавливается в тот момент, когда обрывается повествование. Дальше уже ничего не происходит, и подразумевается, что герой, который к этому моменту жив, уже вообще не умрет, тот, кто добился любви, уже ее не потеряет, победивший не будет в дальнейшем побежден, ибо всякое дальнейшее действие исключается.
Этим раскрывается двойная природа художественной модели: отображая отдельное событие, она одновременно отображает и всю картину мира, рассказывая о трагической судьбе героини — повествует о трагичности мира в целом. Поэтому для нас так значим хороший или плохой конец: он свидетельствует не только о завершении того или иного сюжета, но и о конструкции мира в целом"(Ю.М.Лотман. Структура художественного текста).
Если протагонистов было несколько, и кто-то из них умер/погиб, как Дамблдор в ГП, - это усиливает художественную достоверность. А если финал истинно шекспировский - гора трупов, - или как у Гюго - достойные мертвы, недостойные живы и процветают, - тогда упс. "Конструкция мира в целом" вызывает грустные мысли.
И еще. Дамблдора жаль, но если бы погиб Гарри - возникло бы послевкусие безнадеги и того, что "ни жить, ни петь почти не стоит"(с). Благородство и самопожертвование ведут к гибели, "люби себя, наплюй на всех - и в жизни ждет тебя успех".
Если те, ради спасения которых герой пожертвовал жизнью, показаны читателю, тогда он может утешиться тем, что жизнь продолжается для этих конкретных людей - хотя бы для жен и детей, с которыми герои прощались, уходя в бой. А если это абстрактная, безликая масса - тогда конкретных героев, которых читатель успел полюбить, жаль до слез, а выжившие за их счет вызывают неприязнь. И острое ощущение неправильности происходящего, несоразмерности цены, уплаченной за чье-то пошлое маленькое щастьице (Мариуса с Козеттой, например). Что-то вроде "Васю сбил грузовик, зато у Вити теперь не болят зубы" - где логика? Почему Витины зубы стоят таких жертв?!
Для меня эталон в этом смысле - "Заказ" Марии Семеновой: один из главных героев, Сергей Путятин, погибает, но правое дело доведено до победного конца его друзьями, которые остаются жить. Все они настоящие люди, каждый из них по-своему симпатичен, и мысли "Ну почему отличный парень погиб, а они живы?!" не возникает.
Также настоящие люди - Артур и Молли Уизли, которые хотят нормально жить, дождаться и вырастить внуков, но тем не менее идут драться, потому что иначе нельзя. Потому что иначе не будет никакой нормальной жизни ни для кого. Они - не спецназ, как Тонкс и прочие авроры, не избранные герои, как Гарри, и не великие волшебники, как Дамблдор. Они - ополченцы, невоинственные и несколько нелепые, после победы с облегчением возвращающиеся к мирной жизни, обывательской, если хотите (недаром всячески подчеркивается, какая Молли курица-наседка - суетливая, обабившаяся, погрязшая в домашних хлопотах).
А вот придумывать персонажей как расходный материал нехорошо, они хоть и не из плоти и крови, но люди. Как-то это... цинично. Булгаков писал: "Героев надо любить!"
В противоположность гибели, брак главного героя или героини в финале несет сугубо положительную функцию: "Лорна Дун", "Капитан Фракасс", "Валькирия", "Гордость и предубеждение", "Разум и чувства", "Огнем и мечом", "Айвенго", "Властелин Колец" и т.д. В структуре романа брак несет функцию увенчания, вознаграждения главных героев, переживших суровые испытания (инициацию) и заслуживших счастье. Именно поэтому, кстати, так царапает незаслуженное счастье той же Козетты с Мариусом - награждение непричастных. И наказание невиновных, ага.
Данная структура генетически восходит к очень отдаленным временам, к эпохе язычества и родового сознания, когда, собственно, инициация и вступление в брак были необходимыми элементами вирильности (мужчиной - мужем - считался только взрослый, посвященный, женатый член рода). Это считалось настолько важным, что в случае кончины неженатого знатного человека ему полагалась посмертная жена - обычно невольница, которую убивали на его тризне. Кстати, коннотации слова "холостой" - "холостой", т.е. бесполезный, патрон, "холостить", т.е. кастрировать, жеребца и холостой - неженатый - мужчина - отсылают нас к той же системе ценностей, где наличие супруги есть важнейший показатель полноправности, высокого социального статуса. Тогда как холостяцкий статус - несовершенство, неполнота. Поэтому, кстати, "детиной" в русской деревне называли взрослого парня, не желающего жениться и заводить собственное хозяйство и живущего с родителями. И оценочный характер - "большой, но ущербный/туповатый" - это слово сохраняет до сих пор.
А вот пример гибели персонажа, которая может считаться эталоном с точки зрения писательского мастерства. В "Повести о двух городах" Диккенса есть персонаж второго плана, но достаточно подробно прописанный, - он жертвует собой ради счастья любимой женщины, заменив ее мужа в камере смертников и на гильотине (они похожи внешне). Там масса деталей, нейтрализующих возможную читательскую неприязнь к спасенному и к самой Люси:
1. Товарищ умный и одаренный, но сильно пьющий. Жертва ради любимой для него - вершина самореализации, поскольку любимая замужем и любит мужа, а у нашего героя в перспективе - безрадостное будущее алкоголика.
2. Роковая любовь к чужой жене длится не первый год и не сулит надежд на счастье с другой.
3. Он не дает спасаемому времени подумать, застав его врасплох и ошеломив; тот плохо понимает, что, собственно, происходит.
4. Люси и ее муж благодарны ему всю жизнь, чтят его память, как римляне чтили своих ларов, рассказывают детям-внукам о подвиге их покойного друга. И люди они хорошие, достойные жизни и счастья.