Ведь мы с тобой из Таганрога

  Эта история началась в полевом госпитале во время войны и имела своё продолжение уже семидесятые годы.

  Конец сентября 1942 года. Из Сталинграда через Волгу идет сплошной поток раненых. После распределительного пункта, часть раненых направляют в заволжское село с украинским названием "Кривуша".
  Там, под сенью столетних дубов, разместился передовой армейский госпиталь.

  Ситуация критическая. Раненные все прибывают и прибывают. Машины поспешно разгружаются и снова отправляются к Волге за очередной партией раненых. Врачи оперируют сутками, но не справляются. Мест в палатках не хватает. Многие раненные, ожидая отправки на лечение вглубь страны, лежат на улице, прямо на земле. Вывозить не успевают.

  Отдельно лежат особо тяжелораненые, среди которых много моряков. У одного оторвана нижняя челюсть и торчит язык, но он живой. У другого, вместо левого глаза, торчит огромной величины осколок. Проходящих мимо, он молит Богом:
– Братцы, пристрелите меня Христа ради – не жилец я!
Там же лежат с оторванными руками, ногами и просто исковерканным лицом. Люди с ужасными ранениями и увечьями, люди без рук и без ног – как тогда говорили "самовары".

  Раненых все везут непрерывным потоком. Вокруг них, в ужасе от людского горя и валясь с ног от усталости, бегают только что закончившие медучилище несколько молодых девчонок. Они распределяют воинов после операций и перевязок, укладывая их на землю, иногда подстелив освободившуюся плащ-палатку. Потом люди продолжают лежать на сырой земле, одни излечиваясь, другие ожидая отправки по удаленным полевым или стационарным госпиталям.
  Здесь же стоят дымящиеся походные кухни. Их обслуживают легкораненые и выздоравливающие, которые могут перемещаться с палочками или на костылях. Ходячие раненые в котелках подносят кашу и кормят лежачих. В котлах безостановочно варят кашу с тушенкой и кипятят чай. Опустошив котлы, их снова заливают водой и снова варят. Процесс идет непрерывно с утра и до позднего вечера.

  Бойцов, которых можно было в скором времени вернуть в строй, здесь же и долечивают. Потом медицинская комиссия выносит свой «приговор». Последняя подпись за комиссаром госпиталя. Он утверждает решение комиссии, он же - последняя инстанция. Очень часто итог суров – «Годен»!

  Никто не ноет. Все понимают – Сталинград нужно удержать! Это основная цель, ради которой стоит вернуться в свое подразделение - в свою фронтовую семью. Так многие не долечившись, уходят на передовую, выдвинув комиссару только одно условие: - Направьте к своим! Там долечусь.
  Зачастую, глядя на очередного такого «выздоровевшего», комиссар не выдержав, рвет постановление. Самолично выписывает направление, швыряя его бойцу с криком: - «В тыл! Дальше лечиться! Бегом, вон в тот автобус!»

  Очередной боец вышел из операционной палатки. Его сочли перспективным к выздоровлению. При помощи сестрички он шел искать свободное место.
  Проходя мимо «особо тяжелых», он так же был повергнут в ужас! Шел и молил Бога – спасибо жив, чем так – то лучше…
- Эти на отправку? Спросил он у сестрички.
- Не доедут… Сорвавшимся голосом, прошептала девчонка и зарыдала. Пытаясь успокоить, боец прижал ее к груди и заплакал сам.

  Рядом с ними в бессознательном состоянии лежал молодой боец и бредил. Услышав в голосе бредившего парня, еле уловимые родные нотки, он поставил свой «сидор» на землю:
- Все сестренка, пришли. Это мой брат, я здесь останусь…
- Что ж, оставайтесь пока здесь… А я постараюсь подыскать Вам место в палатке. Обреченно сказала медсестра.

  Он взял на себя полный уход за лежащим рядом парнем. Укрыл шинелью, взятой у умершего рядом бойца. На ночь закутывал в плащ-палатку.
  Забыв о своем ранении, десять дней он не отходил от него ни на шаг. А когда появилась возможность, перетащил за собой в палатку.
  Наконец то, парень открыл глаза и еле слышно прошептал:
- Спасибо…
- Не стоит… Ведь мы же из Таганрога! Бодро ответил «Спаситель». Слезы покатились из его глаз. Навзрыд заплакала сестренка. Рыдали, прошедшие через Сталинград, суровые мужики:
- Да мы ж, и впрямь поверили, что он твой брат…

  Прошло время – «братьев»-земляков разлучили. Один ушел «домой» - в Сталинград, второго отправили лечиться в далекий саратовский госпиталь…

  9 Мая 1975 года, звеня медалями, по Таганрогу обнявшись, шли два подвыпивших мужика. Они свято соблюдали эту традицию – отмечать День Победы в родном городе. «Спасителя» жизнь забросила в другой город, но он честно каждый год приезжал в гости к спасенному им брату.

- Гастроном! – четко скомандовал первый.
- Брось… дома все есть! – возмутилась принимающая сторона. Но поняв, что гость не отстанет: – Ладно, но плачу я. Заплатив продавщице, пряча в карман бутылку коньяка: - Это нам на завтра…
- А это - на сегодня! Пробасил гость, бросив деньги на кассу, и указав продавщице на бутылку «Пшеничной».
- Мужчины, ну выручайте! Хоть один лотерейный билетик, в честь праздничка, купите.
  Пьяные мужики дружно, как назойливой музе, махнули ей – «Нет»! Но продавщица восприняла это как знак согласия и вместе со сдачей впарила им билет.

  Гостеприимный хозяин сгреб сдачу и засунул в карман пиджака возражающему гостю:
- Твое! Ты последний деньги давал…
  Святой праздник удался и гость уехал.

  Прошло время, в Таганроге раздался телефонный звонок:
- Приезжай! Есть повод…
- Что б с тобой … и «повода» не надо. На выходные буду.

- Заходи, садись и слушай… Вот наш лотерейный билет, а вот газета «Советская Россия», в которой на него выпал автомобиль «Москвич». Вот мой знакомый, у которого очень «маленькая» зарплата, и он дает нам две его цены. А вот твоя половина. Понял?
- Нет! А где же «повод»?
- Мужики! Так коли я «Москвича» в лотерею выиграл, так с меня же и поляна! – радостно предложил счастливый автовладелец.