Счастье

М–да… Откуда ж в небе столько воды? Никогда не думал, даже перечитывая на очередной раз главу про Всемирный Потоп в Библии, что так долго может идти дождь. Пусть даже весной. Пусть даже у нас в Сибири.
Вот уже на протяжении четырёх с небольшим куцым хвостиком суток, с неба извергаются тугие потоки воды, не прерываясь ни на обед, ни перекуры. Солнце не соблаговоляет появляться у нас, и предпочитает отмечать время суток день/ночь прячась за свинцовыми тучами. А на календаре уже, между прочим, почти лето – середина мая, так её перетак за разные концы подола.
        А, между прочим, скоро «пролетит» пять лет, как не стала дорогого и любимого мне человека, но я всё равно, по привычке ли, или же из-за приступов тупой и давящей тоской ностальгии, прихожу каждый раз на одно и то же место. Наше место: лавочка, сделанная моим дедом очень и очень давно. И если сесть на эту лавочку спиной к тропинке, по которой только что пришёл, то перед твоим взором открывается вид на небольшой авражек и берёзовую опушку, в которой так любит «запутываться» солнышко на закате. Красота, которую словами–то сложно описать.
Прошло около часа, как я уже полностью промокший всё сидел, и тупо пялился вглубь берёзового леса. Просто сидел и смотрел, ощущая, как по уже полностью промокшей куртке стекают тяжелые капли.
        Внезапно, мне показалось, что на опушку вышел ребёнок. Да–да, именно маленький ребёнок. Правда, на такой дистанции понять – кто это: мальчик или девочка, было крайне затруднительно. И, сгорая от любопытства, я поспешил навстречу внезапно возникшему дитя.
        Это была маленькая забавная девчушка, с большими широко распахнутыми зелёными глазами и рыжими волосами. От чего же, спросите вы, я назвал мою случайную незнакомку забавной? Всё очень просто: одет ребёнок был в ситцевое платьице до колена. На подоле платья красовались облачка в форме овечек. На ногах были гольфы разных цветов – на правой ноге красный, а на левой – жёлтый. Также, на ножках девчоночки были сандалики, что были ей слегка великоваты, от чего дитя смотрелось ещё более забавно и нелепо. А на голове были две торчащие в разные стороны тугие косички. Да-да, не смотря на то, что ребёнок с ног до головы был мокрым, как не знаю кто, косички задорно торчали в разные стороны.
        Удручало в этом весёлом портрете одно «Но» – девочка плакала. Не хныкала, как это делают иногда вредные дети, не ревела навзрыд, как делают от жгучей боли. А просто – плакала. Я не знал, что нужно говорить в таких ситуациях, поэтому просто спросил первое, что пришло в голову:
– Ты что, ревёшь что-ли? – задал я поистине глупый вопрос, ведь ответ находился прямо перед моим носом. Девочка угрюмо шмыгнула носом, посмотрела на меня исподлобья, а затем снова опустила взгляд к носкам своих сандаликов. Я слегка смутился, но, подумав пару минут, решил повторить попытку:
– Что с тобой случилось? Чего ты плачешь? Тебя кто-то обидел?
В этот раз реакция девчушки была чуть менее обиженной. Она снова шмыгнула носом, утерла личико кулаком, после чего произнесла:
– Я не плачу вовсе. Мне это, как его там? Грустно, вот что.
  Я молчал, боясь снова сменить детскую милость на плачущий гнев. Пауза была не долгой:
– А грустная я, потому что мне никто вот не улыбается. Вот никто, – и детёныш снова всхлипнул.
А мне вдруг в голову пришла мысль, что, может, стоит попытаться приободрить маленького человечка:
– А ты сама давно улыбалась? – тут я подмигнул ребёнку. Потом заговорщицким шёпотом продолжил. – Просто сама возьми и улыбнись. Первой. И от твоей первой улыбки и мир станет краше, и солнце засияет ярче, и люди тебе в ответ улыбнуться.
С последними словами я сам, слегка, лишь уголками губ, улыбнулся девочке. В ответ, девочка посмотрела на меня внезапно просохшими и ясными глазами. Прошло совсем немного времени, прежде чем на беззаботном лице дитя заиграла улыбка – та самая, яркая и непосредственная.
Неожиданно для меня, девчушка подбежала ко мне, и обняла. Обняла так, как умеют обнимать только маленькие дети – изо всех ребячьих сил. А потом так же резко отпустила, и, заливаясь весёлым смехом, побежала в сторону леса, периодически кружась вокруг себя.
И только тогда до меня, наконец, дошло, что дождь перестал идти. И, как мне показалось, его не было уже некоторое время. Достаточное для того, чтобы сквозь небольшие бреши в тучах стало проглядывать робкое, но тёплое солнышко.
– П-подожди, постой! – вдруг, опомнившись, выкрикнул я удаляющемуся малышу. – Кто ты? Как тебя зовут, малыш?
Ребёнок что-то прокричал сквозь смех, только я не разобрал. И лишь лесное эхо ещё некоторое время повторяло, затухая: «счастье»… «счастье»…




Новосибирск – Искитим, 2017 – 2018 года.