Если бы горы могли говорить... Глава 4

 
  Всю ночь с воскресения на понедельник и несколько последующих суток, напряженно работали городские и районные отделы внутренних дел, занятые поиском опасных преступников, совершивших тяжкое преступление в районе Бурумских гор. Немало было задержано подозреваемых в причастности к данному преступлению, но за неимением соответствующих улик, все они были освобождены. Должных результатов напряженной работы не принес и проведенный вместе с потерпевшей просмотр фотографий лиц в возрасте от двадцати до тридцати лет, зарегистрированных по примыкающим к городу районам, включая Кировского и непосредственно того района, на территории которого была сожжена машина. В ходе следственно - розыскных мер, опергруппой капитана Машкова было установлено, что сожженный преступниками автомобиль являлся собственностью жителя областного центра, Щенникова Николая Васильевича, к несчастью, находившегося в данное время в реанимационном отделение одной из городских больниц, куда был доставлен вызванной бригадой скорой помощи с улицы Технической в семь утра прошлого воскресения. Каким образом, сорока семилетний инженер  очутился в столь ранний час на проезжей части одной из многочисленных городских дорог, оперативником приходилось только догадываться. Свидетелей тому не было, и сам Щенников прибывал в коматозном состоянии.
  В кабинете начальника отдела уголовного розыска, майора Логачева, шло оперативное собрание.
  Присутствующие на нем оперативники высказывали свои версии по факту случившегося и, сопоставляя их с показаниями девушки - потерпевшей, приходили
 к одному и тому же выводу, что находившийся в отделение реанимации Щенников, и был тем самым человеком из багажника.
  Майор Логачев, средних лет мужчина с интеллигентным лицом и проницательными глазами, сидел в кожаном кресле во главе своего стола и, слегка постукивая по нему пальцами, в задумчивом сосредоточении смотрел в одну точку. И было над чем призадуматься. Ведь без малого, подходила к концу неделя непрерывных поисков, а преступники все еще находились на свободе. И дело, можно сказать,  не сдвигалось с мертвой точки.
  Оперативники выжидающе смотрели на него.
  -И это все, что мы имеем на сегодняшний день. Не густо, - подняв на них глаза, мрачно подытожил он и взглянул на старшего опера. - Что скажешь, капитан?
  Оперативник поднял на него усталое, посеревшее лицо с темными кругами под глазами.
  -Товарищ, майор, в ходе оперативно - следственных мер, нами был отработан каждый жилой квартал города. Мы опросили десятки людей, разговаривали со многими жильцами той улицы, с которой был доставлен в больницу Щенников, но все безрезультатно. Там, как и следовало ожидать, никто ничего не видел, никто ничего не знает. Со слов заведующего отделения реанимации, нам стало известно, что Щенников получил множественные увечья насильственного характера, представляющие угрозу для его жизни. Исходя из этого и из показаний девушки - потерпевшей, мы не исключаем мысли, что преступники прежде, чем завладеть его машиной, подвергли его жесточайшему физическому насилию, после чего, закинули в багажник, откуда он, опять -таки из показаний девушки, сорвался раньше, чем преступники втащили ее туда.
  -Это все понятно, капитан. Только вот преступники будто в воду канули.
  Машков виновато опустил глаза.
  -Всплывут, товарищ майор. Время пережидают, - заметил кто - то из присутствующих.
  -Ну что ж, - с усмешкой сказал майор, - подождем, пока сами не заплывут в наши сети.
  И, немного помолчав, посмотрел на одного из оперативников.
  -Ты был сегодня в больнице? Не пришел еще в себя наш потерпевший?
  Высокий и стройный, двадцати трех летний Алеша Красовский, с голубыми и чистыми, как у ребенка, глазами, мгновенно поднялся с места, вызывая скрытые улыбки на лицах матерых сыщиков.
  Логачев жестом руки показал ему сесть.
  -Так точно, товарищ майор! Никак нет, товарищ майор! В коме, товарищ майор! - звонко выпалил он, усаживаясь на место.
  Оперативникам составило не мало усилий не рассмеяться вслух.
  Майор, с напускной строгостью взглянув на них, мелко содрогающихся от вызванного смеха.
  -В коме, говоришь? А что же ты не помог ему выйти из нее.
  Светлые глаза Алеши слегка потемнели.
  -Не обучен навыкам, товарищ майор! - вторично отчеканил он, мгновенно поднимаясь с места и так же мгновенно, по мановению руки майора, усаживаясь вновь, и вызывая уже открытый хохот оперативников, заставивший его покраснеть до кончиков волос.
 -Эх, Алеша, Алеша, - с деланым укором в голосе продолжил Логачев, не глядя на смущенного парня. - Намылит полковник нам с тобой шею за не продвижение дела.
  А потом снова, с неподдельной добротой в глазах, взглянул на молодого оперативника, несколько отличающегося от своих коллег застенчивостью, безукоризненной исполнительностью и мягким, покладистым характером.
  -Тебе бы Лешенька, в детском саду нянечкой работать. Детишки любили бы тебя, - беззлобно подшучивали над ним коллеги, присутствуя при проведении им того или иного процессуального дознания. - Ну кто же так, в нашем лице, разговаривает с этими подонками! При таком делопроизводстве тебе обеспечена нулевая раскрываемость. Поучись у Жарахина, как надо им развязывать языки.  Он быстро и больше, чем надо, научит тебя этому.
  -Да будет вам,- отмахивался он, принимая шутки коллег за чистую монету. - Принцип работы уголовного розыска тоже не базируется на попирании человеческих начал и здравое, разумное человеческое отношение, прежде всего.
  -Естественно, Лешенька! - шутливо соглашались они. - Но только тебе, дорогой, в знак величайшей благодарности твоим высоко чтимым принципам, уголовная братия при жизни памятник поставит.
  Алеша молча краснел.
  -Ну, что же, орлы, - после непродолжительной шуточной разрядки, продолжил Логачев, - думаю, есть необходимость еще раз поговорить с жителями Технической улицы. Неправда, чтобы среди них не нашлось бы того, кто мог бы пролить хотя бы каплю света на это мрачное обстоятельство. Ведь "скорую" вызвал же кто - то... Пусть даже из телефона - автомата. И потом, нужно еще раз поговорить с девушкой - потерпевшей. Возможно, за это время еще вспомнила что - нибудь. Почему же она все же решила, что эти отморозки именно турки, а не представители какой - нибудь другой национальной диаспоры? По нашей картотеке описанные ею личности не выявлены. Может, они вовсе не турки. Может, вобще черт знает кто! Разве мало в нашей республике и городе нашем в частности, представителей других этнических культур с языковым сходством? Так что, с учетом всех этих обстоятельств, думаю, нам необходимо расширить диапазон предпринятых нами действий, включая агентурную сеть, а не вертеться в одном кругу в ожидании новых фактов подобного зла. Ну и, разумеется, как можно, быстрее выловить со дна засевших флибустьеров. Кстати, как девушка? Кто ее видел в последний раз?
  -В шоке, товарищ майор, - с места подал голос Виктор Жарахин. - Два дня тому назад мы с Красовским возили ее на просмотр фотографий. - Плачет... Глаза отворачивает... 
  Логачев, не изменяя своей привычке, снова в задумчивости постучал пальцами по краешку стола.
  - Да - а... - вздохнул он, - Ей бы хорошего психолога сейчас.
  Офицер Дасаев с еле заметной усмешкой взглянул на него.
  -Товарищ майор, зачем же искать? Когда среди нас есть тоже кое - кто не хуже любого профессионального психолога, с готовностью в любую минуту оказать ей свои услуги.
  Майор спокойно взглянул на него.
  -Что ты хочешь этим сказать, Агиф?
  -Наверное, ничего особенного, Сергей Николаевич, - с той же усмешкой продолжил Дасаев, слегка поведя глазами на капитана Машкова. - если, конечно, упустить из виду факт бурного проявления нашим уважаемым коллегой личной симпатии к потерпевшей. Что, по моему уразумению, может не самым лучшим образом сказаться на ходе расследуемого дела. 
  Все это время неприязненно поглядывавший на него Виктор Жарахин резко и неожиданно вскочил с места и, вмиг очутившись возле, схватил его за грудки.
  -Что ты мелешь, волчье отродье?.. За друга убью!
  Ошеломленные реакцией Виктора, оперативники быстро повскакали со своих мест, пытаясь оттащить не в меру разъяренного товарища от общего коллеги.
  Но с Виктором было справиться нелегко. И только Александр Машков смог оторвать своего не на шутку разозлившегося друга от потрепанного им товарища и усадить между собой и Алешей Красовским. После чего, вместе удерживая его до посинения напрягшиеся кулаки. А тот, все больше внутренне возбуждаясь, нервно поглядывал на них и на свои крепко сжатые кулаки, не успевшие как следует проучить языкастого сослуживца.
  Майор Логачев молча и, так же тихонько постукивая пальцами по столу, наблюдал за происходящим. И немного выждав, пока в кабинете не воцарится тишина, обвел глазами каждого из виновников только что произошедшего инцидента.
  -Жарахин! Опять пуля в черепке шевельнулась?
  Виктор медленно поднял глаза с кулаков на шефа.
  -Виноват, товарищ майор. Готов понести любое наказание.
  -И понесешь! - изменившись в лице, сказал майор. - Твое лихое мальчишество вышло за грань моего терпения!      
  В ответ тяжелое молчание и нервный блеск блуждающих глаз.
  А майор продолжал, пронизывая глазами:
  -И запомни, орел, кого бы из твоих друзей ни осмелился словесно и публично осквернить ваш, лишенный всякого такта товарищ, то, думаю, каждый из них, сможет сам постоять за себя. И не путем излюбленных тобою методов. Уяснил, старлей?
  Жарахин мгновенно рванул грудью вперед. Лицо и шея налились кровью. Глаза блеснули синим огнем. В нем снова вспыхнуло желание отбросить всех в сторону и кинуться на Дасаева. И раздавить его... Раздавить...
  Спокойный голос сидевшего по одну сторону от него друга несколько умерил его пыл.
  -Успокойся, Виктор.
  -Да ладно! - сверкнул на него он глазами, направляя в сторону шефа вырвавшуюся вперед грудь. -Уяснил, товарищ майор! Только знаете, Машков мой друг! И никому того не понять, что он для меня значит! И вы, товарищ майор, прекрасно знаете, что я ни одному идиоту не позволю пятнать его честное имя и бросать тень на его авторитет! Во - о!               
  И резко взмывшая вверх сжатая в кулак рука наглядно изобразила значимость его выражения.
  Логачев не сдержал улыбки.
  -Все? Полностью вывернулся? А теперь успокойся и помолчи. Для первого раза обоим по выговору. А с Машковым предстоит разговор особый.
  В кабинете нависла тягостная тишина, едва разбавляемая шелестом заоконной листвы и еле слышимым вздохом ребят.
  Майор медленно повернул голову к окну. Даже при всей своей благосклонности к двум знаменитым операм - афганцам, он на этот раз не мог оставить без внимания скользкий намек старшего лейтенанта Дасаева в адрес капитана Александра Машкова, невольно ставшего яблоком раздора между двумя  подчиненными. И точно остановившись на каком - то определенном для себя решении, снова повернулся лицом к оперативникам, убедительно призывая их немедленно забыть о недостойном поведении двух своих товарищей и вновь приступить к делу.
  -Уразов!
  -Слушаю, товарищ майор! - отозвался один из оперативников.
  -Бегом за потерпевшей!
  Оперативник ошарашено глядел на него.
  -Разрешите отказаться, товарищ майор.
  Логачев непонятно двинул бровями.
  -В чем дело, Максим? Ты тоже питаешь личную симпатию к девушке?
  Тень улыбки на лице оперативника стерла стойкую печать деловитости, вновь вызывая шутливые взоры коллег.
  -Да дело не этом, Сергей Николаевич. Слов нет, она прекрасная девушка и достойна всякого уважения.
  -Так в чем же дело? - продолжил майор.
  -Просто мне очень не хотелось бы лишний раз встречаться с ее сестрой.
  Глаза майора пытливо сощурились.
  -В нее влюбился? Смотри, передам жене.
  -Да кому нужна эта психопатка! - с места вступился за коллегу неподражаемый и неподатливый смущению, Сергей Лавров.
  Дружеские шутки оперов совсем сбили с толку смутившегося Максима Уразова.
  -Просто эта ненормальная чуть было не скинула меня с четвертого этажа.
  И разом, после шутливого откровения Максима, в напряженную атмосферу в кабинете начальника, влилась волна доброго душевного настроя. Оперативники, пользуясь случаем, чуть ли не наперебой принялись словесно знакомить шефа с человеческими достоинствами девушки - потерпевшей и в поддержку Максима Уразова - с вопиющими недостатками ее злющей сестры.
  Майор, снисходительно покачивая головой, слушал их, походивших на данный момент на охваченных азартом пацанов - подростков.
  -Да вы никак с ума все посходили, - дальше констатировал он их добрый, повышенный интерес к девушке.
  Оперативники сконфуженно заулыбались. Кроме Александра Машкова, который, не подаваясь общим страстям, молча сидел, отведя глаза в сторону и лишь изредка перекидывая их на говоривших.
  Первым, как ни странно, справился с конфузом лейтенант Красовский, и, подняв на шефа по - детски округлившиеся глаза, сказал вдохновенно:
  -А ведь и в самом - то деле, товарищ майор, от нее трудно отвести глаз. Голову на отрез даю, с ней ни одна фотомодель мира не сравнится! Ей бы на обложках дорогих журналов красоваться, а не...
  Подыгрывающие шутки старших товарищей заставили его смущенно прерваться и, опустив голову, провести ладонью по светло - русым волосам.
  А шеф, с доброй усмешкой в проницательных глазах, глядел на него.
  -Алеша... И ты туда же. Ай - яй - яй... Не ожидал.
  Щеки Алеши охватил юношеский румянец и еще ниже склонилась голова.
  Логачев, не меняя выражения, еще с несколько мгновений глядел на него, а потом с новым призывом вернуться к делу, посмотрел на ребят.
  -Итак, добровольцы найдутся доставить девушку сюда? Или самому проявить инициативу?
  И с места снова, говоря всем видом:
  "Ладно уж, так и быть... Уважу шефа, пойду сам... Несмотря на все свои опасения вновь столкнуться с вспышками необузданного психопатизма"... - тяжело поднялся Максим Уразов.
  Но его неожиданно опередил Виктор Жарахин.
  -Разрешите мне, товарищ майор!
  -Валяй, Жарахин, - кивнул шеф. - Тебя уж точно, никакие этажи не напугают. Заодно проветришь и буйну голову свою. Да смотри у меня, без всяких фокусов! Уяснил?
  Предупредительный стук указательным пальцем по столу вызвал на лице Виктора улыбку.
  -Уяснил, товарищ майор! Без всяких фокусов! - срываясь с места, наспех откозырнул он и, бодро подмигнув протянувшему ему ключи от своей машины, другу: - Спасибо, Санек! Приказано одно место проветрить, - очутился уже у выхода.
  Логачев проводил его взглядом.
  -Он и в Афганистане таким был? - кивнув ему вслед, обратился он к Александру Машкову.
  На пепельно - сером лице капитана тень непроходимой усталости.
  -Таким, - не глядя на майора, тихо ответил Машков. - Особенно после боя... С необратимой потерей дорогих ребят.
  Логачев сочувственно кивнул, призадумавшись. И то ли над его словами, и то ли над причиной его скрытой удрученности, стойко отпечатавшейся на его сурово - замкнутом лице. Может, это связано с несчастным случаем с его сынишкой? А может, еще с чем - то другим, известным только лишь ему самому?
  А Александр Машков, как ни странно, в этот миг тоже подумал о нем, сравнивая его со своим афганским командиром, к несчастью, не вернувшимся из последнего боя и, находя много общего между ними. И это сближало. И он, переполненный этой близостью, все дальше уходил мыслями в прошлое, велико связанное с кровавыми буднями афганской войны.
  Но голос Логачева вновь вернул его к действительности.
  -Как сынишка, Саша?
  Машков с усилием разжал плотно сомкнутые губы и сквозь движущийся в глубине подсознания далекий смрад, взглянул на майора.
  -Спасибо, Сергей Николаевич. Пошел на поправку.
  -Ну и слава Всевышнему! - удовлетворенный ответом, кивнул Логачев. - Наши ему приветы!
  Остальные ребята дружно присоединились к словам шефа, желая мальчику скорейшего выздоровления.
  В это время на столе шефа зазвонил телефон.
  Логачев поднес трубку к уху и тут же передал ее Машкову.
  -"Ясень", - после минутного разговора, ложа трубку на место, доложил ему Машков. - С какой - то важной информацией.
  -Вперед! - кивнул ему майор, как и Жарахина, провожая взглядом до двери.
  Александр спустился во двор овд и, сев в припаркованный там свой темно - синий жигуленок, вырулил его на дорогу.
  С голубого, бескрайнего неба, золотыми потоками сливалось жаркое южное солнце, обдавая ослепительным блеском  белоснежные пики Тянь - Шаньских отрогов.
  Через несколько непродолжительных минут он подъехал к Центральному парку отдыха, где в условленном месте его поджидал молодой человек, атлетического телосложения, в светлой спортивной футболке и со светлыми, красиво взъерошенными волосами.
  Обменявшись рукопожатиями, они прошли вглубь парка, выискивая более подходящее для разговора место. И, наконец, присели на стоявшую в тени деревьев деревянную скамейку.
  -Даже удивительно, - усмехнулся атлет, присаживаясь вместе с ним на скамейку, - что до сих пор столь важный для беседы предмет, не тронут вандалами.
  -Ладно, Игорь, забудем на время про вандалов, - остановил его Машков, - вещай скорее, что у тебя?
  Парень неслышно о чем - то заговорил. Опер внимательно слушал, изредка перебрасывая взгляд на озарено стекавшую листву стоявших вокруг деревьев.
  -Ну что же, Игорь, большое спасибо! - конце разговора, пожимая на прощанье руку, поблагодарил парня Машков. - Выберешь время, заскочи в отдел. Лады?
  -Лады, - в ответ улыбнулся парень.
  И, простившись, поспешно направился в противоположную сторону парка, где в конце тенистой аллеи, его ждала симпатичная и модно одетая девушка.
  -Прости, родная, не уложился в регламент, - подойдя к ней, виновато пробасил он, заглядывая в ее глаза.
  Они лучисто сияли.
  -Да ладно уж,- с напускным укором улыбнулась она. - Что ли впервые. Лучше скажи спасибо моему терпению.
  -Спасибо, любимая, - с трепетом в голосе сказал он, при этом чувствуя себя полнейшим идиотом.
  "Спасибо"... - прошелестели листья.
****
  Полученная от негласного агента уголовного розыска, под конспиративной кличкой "Ясень" важная информация, заметно подняла настроение Александру Машкову. И он, мысленно прокручивая ее, во весь опор погнал свой жигуленок снова в сторону отдела, намереваясь тщательно подготовиться к ее проверке.
****
  Впервые Игорь встретился с Александром Машковым года три тому назад. А точнее, в один из вечеров, когда после очередной шумной драки в общественном месте, учиненной на этот раз в зале одного из городских ресторанов, где в компании бывших друзей - одногруппников Политехнического техникума, он бурно праздновал рождение первенца у одного из них, доставили в Западный отдел милиции. Дежуривший в тот вечер офицер Машков, охотно встретил его и, чувственно врезав пару раз в дыхало, провел в свой кабинет для разъяснения общеустановленных правил поведения в общественных местах.
  Слегка подвыпившему и вальяжно развалившемуся за столиком ресторана чемпиону республики по контактному каратэ Игорю как - то не совсем по нраву пришелся взгляд некого прыщавого субъекта по фамилии Гаджиев. Сидя за соседним столиком в кругу местных воров - карманников, так же не менее бурно праздновавших возвращение из мест не столь отдаленных своего лидера, а точнее, предводителя мелкой воровской шушары с погонялой Левый, он периодически поглядывал на него, как ему казалось, открыто подбивающими на неприятельский скандал глазами.
  "Ну что же, нохчо, хотя и ничтожно подленькая твоя провокация, но мы всегда готовы к контрнаступлению", - то и дело натыкаясь на них, внутренне усмехнулся Игорь и, высушив до дна поднятый в очередной раз за здравие младенца бокал вина, полный решимости поднялся с места, ссылаясь на отсутствие сигарет.
  -Игорь, ты же не куришь, - пробовали остановить его друзья, выкладывая на стол свои пачки.
  Игорь, смущенно проведя пальцами по красиво взъерошенным волосам, повел взглядом в сторону туалета.
  Друзья понимающе закивали.
  -Тебя проводить?
  Игорь отрицательно повел рукой и, делано покачиваясь, пошел вперед, по пути "нечаянно" задевая стул под прыщавым и всем корпусом наваливаясь на него.
  Враждебно настроенные глаза Гаджиева вспыхнули рыжим пламенем. Лицо с красными прыщами вмиг побелело и в злобном оскале блеснули зубы из желтого металла.
  -Ты че... - непристойная брань. - Места мало?..
  Игорь тупо заулыбался ему в лицо.
  -О - о... Ай - ай.. Аэмссорр... Фрау... Га... Га... Гадюшкин. Ммалость не фписался...
  Из горла Гаджиева вылился дикий рев.
  -Что ты сказал, мразь? Повтори! Это я фрау? - и, резко сбросив его с себя, вскочил на ноги.
  Игорь, все так же делано покачиваясь, встал напротив.
  Карманники с затаенным выжиданием глядели на обоих.
  -Повтори, сказал! - вновь взревел Гаджиев и, мгновенно выхватив из кармана пиджака нож, направил лезвием на него.
  На лице Игоря не дрогнул ни один мускул. Хотя... Только мгновенная и четко сработанная реакция спасла искателя острых ощущений от неминуемого удара.
  Будучи великолепным знатоком искусств восточного единоборства, он блестяще отразил направленный на себя удар. И не только благодаря умелому наблюдению за сидевшими за столом карманниками, но и, видя нож в руке Гаджиева раньше, чем тот успел вскинуть его лезвие.
  В долю секунды, мастерски отскочив от него влево, он одной рукой ухватился за запястье державшей нож руки и другой рукой, тут же схватив его за локоть, ударил об свое подставленное колено. Нож со звоном выпал. Гаджиев дико закричал от боли в выбитом локтевом суставе.
  И тут началось невообразимое.
  Дружки Левого, повскакав со своих мест, облепили его со всех сторон, и началась отчаянная драка.
  Напрасно друзья Игоря, отбивая нападение, пытались оттащить его от оголтелой своры карманников.
  Умело владея натренированным телом, он один за другим раскидывал их, отлично работая и руками, и ногами. И, вызывая тем самым, не только осуждающие взгляды и реплики сидевших за другими столами, но и восхищение собой.
  -Ой - ей!... Один против толпы!
  -Вот это класс! Молодец парнишка!
  -Да чем же молодец - то? Поножовщиной?
  -Помолчите, уважаемый! Не он хватался за нож!
  -Да врежьте ему бутылкой!.. А то раскидывает вас, как щенят!
  -Замолчите! Пока я сам сейчас вам не врезал!
  -Воры на мокрое не идут!..
  -Смотря при каких случаях!
  И вот уже в какой - то момент перед ним снова из общей кучи всплыло красное, озверелое лицо Левого.
  -Убью, мразь! - криком связанного на убой животного завопил он, направляя на него трясущееся в руках горлышко от разбитой бутылки.
  В ответ - мгновенный, гибкий рывок через головы - и прямой удар кулаком в переносицу, свалил предводителя мелких воришек между столиками.
  Левый хрипло задышал.
  Толпа зевак мгновенно ринулась к своим столикам: подальше от греха.
  Игорь, возвышаясь над ним, с чувством величайшего внутреннего удовлетворения, надавил ногой ему на грудь.
  -Заруби себе на носу, сука лагерная, чтобы впредь не попадался на моем пути! То же самое передай и своей шушаре!
  После чего, неторопливо убрав с него ногу, под беспорядочный гул и говор и, наступая на осколки битой посуды, снова отошел к своему столику.
  Левый, поднявшись на ноги и, посылая в его адрес угрозы, вместе со своей компанией ретировался из зала, а Игорь был задержан подъехавшим по вызову нарядом милиции.
****
  -Значит, говоришь, на публику работал. Блеснул, так сказать, приобретенным мастерством, попирая все его нравственные и духовные нормы. Что ж, публика в восторге. Правда, администрация ресторана не совсем, - снимая с него наручники и, усаживая напротив себя, сыронизировал опер. - Теперь, так же мастерски придется ответить за это.
  Игорь исподлобья взглянул на него.
  -За что отвечать?
  -Я же сказал еще в дежурной части, - продолжил Машков, - за противоправные действия в общественном месте с причинением значительного материального ущерба и применение недозволенных приемов, повлекших умышленный вред здоровью.
  -Я оборонялся! - едва ли не задыхаясь от возмущения, выкрикнул Игорь. -Гаджиев бросился на меня с ножом. А я не овца, чтобы подставлять свое горло. Мой статус не позволяет терпеть проявленного к себе хамства.
  А твой статус при твоих навыках позволяет калечить людей?
  -Я удара на добивание не делал!
  -А то, что человека едва без руки не оставил, этого недостаточно?
  -Он не человек! Он подонок!
  Взгляд Машкова блеснул сталью.
  -Все! Довольно! Материала для тебя предостаточно для возбуждения уголовного дела. После чего, суд и пара годочков зоны обеспечены.
  Губы Игоря скривились в усмешке.
  - Брось пугать, начальник. Не из пугливых. Там тоже люди сидят.
  Машков с секунду помолчал, вглядываясь в наползавшую в окно ночь с разбросанными пятнами огней, и вновь обдал его поблескивающими сталью глазами.
  -Там нет людей. Там отморозки, вроде тебя, готовые в любую минуту всадить перышко в бок им неугодным. Или вздернуть втихую. А ты, парень нарывной, дерзкий. Не по нраву придешься. А может, получиться и так, что ты из - за своего крайне необузданного характера, можешь получить новый срок, лагерный.
  Парень насмешливо покачал головой.
  -Расслабься, начальник. Оставь свои страшилки для потрусливее субъекта. Зоновские порядки я знаю не хуже, чем ты предполагаешь.
  -Школу Левого или Гаджиева прошел?
  -Ни того, ни другого. У меня к этим подонкам давно выработанная антипатия. Их просто можно от души поколотить.
  Машков внутренне улыбнулся над дерзостью парня.
  А Игорь после своих слов, по - немногу остывая и, отворачивая от опера за какие - то минуты осунувшееся лицо, в полголоса продолжил:
  -Устал я уже от моралей. Виновен, наказывайте. Стало быть, не судьба мне на воле.
  Опер неслышно вздохнул и снова медленно повернулся лицом к окну, где в черно затянутом бархате по - прежнему колеблются огоньки, обдавая тусклым светом ближние деревья.
  А развернулся вновь - лицо серьезное. Только в отливающих сталью глазах уже не было, казалось, того, пронизывающего до костей мозга, холода. И лучились они каким - то особенным мягким светом.
  -Я был хорошо знаком с твоим учителем по восточному единоборству, - после недолгой паузы продолжил он вновь. - Мудрый был старик! С детских лет принимал его уроки в области кунг - фу и каратэ. Много вложил труда, обучая меня этим видам боевого искусства. Думаю, и в тебя не меньше. Только ты не ценишь его труды. И в знак благодарности, жестоко оскверняешь память о нем. В нашем городе не так - то уж и много обладателей черных поясов. Раз - два и обчелся. Так не лучше ли будет тебе, дружище, в дань памяти о великом сансэе, подвергнуть мозги очистке от блажа и заняться разумным, полезным для общества делом!
  Игорь непонимающе посмотрел на опера.
  А внутри, несмотря на всю озабоченность, снова взыграл бес, подтрунивая над молодой, беспечной удалью и подмывая его вновь поострить, подерзить оперу в ответ на его благосклонность.
  Только он плохо знал Александра Машкова, обладающего при всей своей кипучей энергии завидной выдержкой.
  -А вы что предлагаете? - не скрывая пренебрежения, спросил он. - Податься снова в спецназ или открыть школу по обучению видам каратэ разных отбросов? Так не получится. Я предпочитаю жизнь вольную, ни от кого не зависимую.
  -С уличными разборками и пьяным мордобоем, - в тон ему дополнил опер.
  Парень сдержанно улыбнулся, взглянув на опера заметно посветлевшими глазами, которые тот час же снова помрачнев, неподвижно устремились в пол с отражением некого раздумья, но ни в коем случае, душевного раскаяния за свой поступок в зале ресторана. Поскольку он свои действия считал вполне правомерными и вполне допустимыми. А также не подающимися угрозам со стороны мелкой воровской группировки. Он просто пытался понять, что же все - таки послужило поводом для стычки с прыщавым. Ну, конечно же, только не его неприязненный взгляд, абсолютно ничего не означающий при добром, хорошем расположении духа в обществе своих давних друзей. Скорее всего, он просто явился поводом для выплеска с годами укоренившейся на него обиды, заставившей его однажды открыть двери подпольного клуба по обучению  боевым искусствам Востока.
  Александр Машков, беседуя сейчас с этим несколько неординарным пареньком, вовсе не был склонен к тому, чтобы упрятать его за решетку. Скорее, наоборот. Этот ершистый, бесхитростный уличный вояка, вызвал в нем не скрытое, доброе сожаление, что из - за своих, как ему казалось, не туда повернутых мозгов, мог в любую минуту влипнуть в какую - нибудь плачевную историю с не менее плачевным концом. И искренне желал ему помочь.
  -Каким образом будешь возмещать причиненный ресторану материальный ущерб?
  И как бы ни была прочна на лице парня маска напускного невежества и пренебрежения, скрыть его душевные переживания она не смогла.
  -Не знаю, - с горечью выдохнул он.
  -Не знаю, - в тон ему протянул Машков, снова пробегая взглядом по лежавшему перед ним на столе заявлению от имени администрации ресторана. - Ты, видимо, в пылу своих умопомрачительных страстей, совершенно забываешь о своей вконец исстрадавшейся матери и о своих меньших братьях, которым, как никому, нужно твое внимание и твоя помощь. А ты что делаешь? Не по - мужски, Игорь. Ты же глава семьи.
  Нависла тяжелая пауза.
  Напоминание о родственниках болью пронзило грудь, наворачивая на глазах слезы, для удержания которых парень крепко стиснул зубы и вновь уставился глазами в пол.
  Даже из сотни бы имевшихся в оправдание себя доводов, ни один из них не оправдал бы его вины перед матерью.
  "У - у - у"... - внутренне взвыл он, слыша тихие шаги матери за дверью кабинета.
  Машков, выдерживая молчание, спокойно глядел на него, чувствуя его внутренние переживания и заговорил вновь несколько изменившимся голосом.
  -А если не для протокола, Игорь, ты можешь назвать мне причину твоей неприязни к Гаджиеву? Только не ссылайся на влияние употребленного алкоголя. Твой тип людей, насколько мне известно, устойчив к нему.
  Парень угрюмо потряс головой.
  -Могу, Александр Владимирович. Но не это сейчас главное. Очень стыдно перед друзьями и перед новорожденным. Как теперь им в глаза смотреть. Подвел... Как никогда, подвел...
  После его откровенных слов, с несколько мгновений продержалось неподвижное молчание. А потом, будто и непринужденно и в то же время, в совокупности с мыслями, вылилось медленным речевым потоком из его уст, вынесшими на вид смутное безрадостное детство, которого будто бы и не было и которого при всем желании, трудно забыть. А вместе с этим, неубывающей тенью снова потянулся отрезок того времени жизни, суровой, полуголодной, серой и однообразной.
****
  Мать, еще молодая, с изрезанным морщинами лицом, со сгорбленной осанкой, будто измученная лошадь, работает от зари до зари, не покладая рук. Отца нет. Умер вскоре после рождения двух последних близнецов Гошки и Антошки. Игорь в семье за старшего. Ему одиннадцать лет. Между ним и близняшками шестилетний Тошка. Орут. Есть хотят. За подол матери цепляются. Игоря пальчики подносят к губам, облизывая. А он смотрит на них, и чуть ли сам не в слезах, слюни сглатывает. А бывает, и ревет от безысходности. Только втайне от всех. Ну нет уж, думает. При таком раскладе жизни не мудрено и кони двинуть. А жить - то, вроде бы, и охота и, вроде бы, и нет. Да только мать с братьями жалко. Пропадут ведь без него. Надо что - то предпринять!
  И, посоветовавшись с матерью, решил на время летних каникул поработать в одном из пригородных хозяйств, занимающихся в основном разведением крупного - рогатого скота и выращиванием отдельных сортов сельхозкультуры. Трудился, как и мать, не покладая рук. И на картофельных, и на свекольных полях, пас совхозный скот, будучи подпаском. И даже выходил на ферму в помощь дояркам. Мать не могла налюбоваться трудолюбием сына. И в то же время, украдкой плакала над его не по - детски тяжелым детством.
  Бывало, встанет, сгорбившись у окна, тоскливо глядя на потухающие краски вечернего неба и начинает, так протяжно и заунывно, ударяя причитаниями не только по слуху, но и по мозгам.
  -Твои сверстники, сынок, на каникулах в пионерских лагерях отдыхают, на моря или озера ближние выезжают, а ты пашешь с утра до ночи, семью тянешь... Эх, детство, ты, детство золотое... Да не для всех одинаково ты золотишься...
  -Зачем же вы так, мам? - насупившись, по - взрослому отвечал сын. - Придет время, отдохнем и мы. С бедностью бороться надо, мам, а не причитать.
  И, подмигнув голопузым братишкам, выходил из дому, задумчиво глядя туда, откуда еще виднелся заваленный горами горизонт с едва тлевшей полоской заката, с угасанием которого в мраке тонула усталая и обожженная солнцем земля, и один за другим зажигались вокруг окна. И вместе с этим, высоко - высоко, не меняя яркости, мерцали звезды. Много звезд. И он радовался им, равнодушно и беспристрастно поглядывающим сверху. И не было скорби.
  А, войдя снова в дом, привычно и осторожно опускался рядом с братьями на низкий деревянный топчан и быстро засыпал. А иначе было нельзя. Ведь едва из - за темных хребтов проглянет первый луч солнца и золотисто брызнет по по горным верхам, начнется новый день. Трудовой. Насыщенный потом и новыми мозолями. А вместе с ним - перекатывающаяся зелень полей, куцые овраги, беспутно бродившие облака и может быть, розовомордые телята. И Игорь с любовью воспринимает все это.
  А еще с большей любовью он воспринял врученную ему бригадиром зарплату, и, бережно спрятав ее в карман латаных - перелатанных штанов, гордо зашагал домой, преисполненный необыкновенным чувством радости к жизни, к неоглядному вокруг простору с отяжелевшим и низко скатывающимся за горы солнцем и к самому себе, с глубоко запрятанными в карман деньгами.
  ****
  Вечер.Дорога домой длинная, пустынная и пыльная. Ступни ног утопают, оставляя глубокие следы. А с боков дороги желто - зеленые поля с неостывшим ветром и продольными полосками арыков, с отражающей небо водой. А где - то далеко впереди, из - за густо кучерявившихся деревьев проглядывают дома с переливающими закат стеклами окон.
  Игорь идет периодически сводя взгляд в землю и деловито рассуждая, на что они с мамой потратят эти деньги.
  Неожиданно в этот поток приятных размышлений врезается истошный нечеловеческий вопль, заставивший мальчика вновь поднять глаза вперед на дорогу.
  Навстречу ему, в клубах пыли и низко опираясь на тощую кривоватую палку, отчаянно ковыляла древняя старушка в лохмотьях. За ней, не менее отчаянно, гналась стая местных пацанов, которые остервенело крича и улюлюкая, подхлестывали несчастную палками и забрасывали мелкими камнями, оставляя на черном и высохшем теле следы кровоподтеков и синяков.
  Старушка нечленораздельно мыча и, прикрывая сморщенной и отбитой рукой лицо и голову, пыталась уйти от них вперед, истошно пыля корявыми ногами прожженную солнцем дорогу.
  Игорь ускорил шаг и, поравнявшись с ними, закрыл ее собой.
  Эта была та самая глухонемая древняя старушка, с черным и сквозящим из - под лохмотьев телом, временами неизвестно откуда появлявшаяся здесь, в этих краях и снова неизвестно куда исчезавшая, наверно, чтобы через время вновь появиться здесь, неосознанно привлекая внимание не совсем адекватных пацанов, цель которых - истязать. И не важно кого: птиц, животных, слабых или младших по возрасту. Лишь бы нашелся объект для ее гнусного осуществления!
  Протяжно мыча и, безумно блуждая впалыми и слезящимися глазами, она цепко впилась одной рукой в спину Игоря, другой в свисавшую через плечо, тощую котомку. 
  Игорь сурово посмотрел на развязно выступившего перед ним длинноногого пацана в закатанных по колено зеленых штанах и с рыжим пушком над верхней губой.
  -Гаджи, прекрати издеваться над человеком и прикажи это своим грязным босякам! А что, если тебе разок двинуть дубинкой между лопаток или заехать камнем в глаз? Понравится?
  Тот, измерив его злобно - презрительным взглядом, истерично заржал, трясясь всем телом и держась руками за живот.
  -Пацаны, вы слыхали? Этот заморыш Барткевич назвал вас грязными босяками, а эту драную овцу человеком! А ну, покажем ему, кто здесь человек!
  Те, подмываемые его истеричным голосом,злобно подхватили:
  -Ты че, урод? Человеком себя возомнил?
  -А чей батяня от пьянки сдох?
  -А ну, ребята, покажем пастушку, как быкам хвосты подкручивают.
  И с этими зловещими воплями, оттолкнув старушку, грозно обступили Игоря.
  Старушка, вновь исступленно мыча и, опираясь на сухонькую палку, снова куда - то торопливо заковыляла, загребая корявыми ногами дорожную пыль.
  Подросток в зеленых штанах, набычившись, ткнул головой Игоря в грудь.
  - Быстро целуй, скотина, землю у моих ног!
  -Не дождешься! - с гордым сарказмом воскликнул Игорь, прорывая маленькой грудью стянутое вокруг себя кольцо. - Пусть этим займется твоя трусливая, как и ты, шпана! Вы ведь сильные только над слабыми!
  -У - у, морда!.. - от мгновенного удара кулаком в лицо, у Игоря едва не подкосились ноги. - Бей его, пацаны!
  -В морду его, в морду!
  -Пацаны, палками!.. Палками его... Да посильнее!..
  Еще немного, и хрупкое тело Игоря было втоптано в пыль.
  Его били руками, ногами, палками. Били как попало и куда попало.
  Изначально он оказывал стойкое сопротивление. Потом уже просто защищался. А потом... Силы были не равные. Едва все вокруг расплылось множественными красками, затем закачалось, помутнело и слилось в единый мрак, ударов он уже не чувствовал и не оборонялся. Просто очень тихо стонал. А потом и стон прекратился.
  Очнулся он от слезных причитаний склонившейся над ним матери.
  Вокруг тишь и пустота. Лишь над головой в темно надвинувшемся небе еле различимые звезды и желтый круг плавающей между облаками луны.
   Больно заплывшие глаза с трудом различили искаженное в плаче лицо матери с выбившимися из - под белой косынки волосами Спекшиеся в крови губы едва шевельнулись.
  -Мам, вы чего?
  -Сыночек, да что же это такое? Поди, знаешь, кто так тебя?..
  В помутненном сознании смутно проявлялась память.
  -Нет, мам, не знаю, - слукавил он и еле двигающейся рукой полез в боковой карман разодранных в клочья штанов.
  Денег там не было.
  С трудом поднявшись на четвереньки, он прошелся руками в поисках их по реденькой, истоптанной ногами траве, но денег не было и там. В конечном итоге с тем же усилием он поднялся во весь рост и, пошатываясь, и, пряча от матери слезы, заплывшими глазами беззвучно углубился в темноту, будто целенаправленно отыскивая в ней способы противостояния совершенному над ним унизительному произволу.
  Мать, рыдая, обняла его, осторожно прижала к себе.
  -Не переживай, родной мой. Их уже не найти. К ним уже приделались руки. Спасибо Господу, что ты у меня живой. А все остальное залечится, пройдет.
  -Да будет вам, мама! - с горечью выдавил из себя мальчик.
  А вернувшись вместе с матерью домой, он не знал, куда деться от назойливо цокающих и охающих возле себя близнецов.
  -У - ух, Игорешка, как же тебя отлупили - то... Глянькось, Гош, как мордяну - то его расперло...
  -О - о... Антох... Наверно, камнем звезданули.
  -Нет, Гош... Ботинком. А зенки - то... Зенки... Ва - аще... Глянькось, Гош. Он хоть видит ими что - нибудь?
  -У - ух... Может, чуть - чуть, Антох.
  -А может, и нет, Гош. А руки - то... Руки... Чернющие. Что твои, обгоревшие головешки, Гош.
  -Нет, Антох, не мои... Твои головешки... Поди, обломали их...
  -Поди, Гош...
  -О - о - о... У - у - у... Вот это отлупили... - сквозь вытянутые в трубочку губы еще долго изумлялись они.
  Игорь, отказавшись от ужина, уединился в своей постели.
  Подмываемые обещанной кучей гостинцев с получки, к нему тут же подсели близнецы, поглядывая на него жалостливыми глазами и не решаясь спросить о заветной куче. И только упорно подталкивали друг друга в бок локтями, настраивая на въевшийся в сознание вопрос. И до того дотолкались, что оба с криком свалились на пол.
  Игорь сверкнул на них отечным глазам.
  -Что ли, ошалели?
  Братья, размазывая по лицу слезы и, посапывая носами, снова взобрались к нему на постель и, немного успокоившись, один из них не вытерпев, спросил напрямую:
  -Игорешка, а ты гостинцы сам съел, да?
  -Ну может, нечаянно... По дороге... - подхватил другой. - Не только же тебе лопать сладости.
  Игорь кое - как приподнял с подушки раскалывающуюся от боли голову и с неубывающей тоской в глазных щелочках посмотрел на них.
  -Вы!.. Быстро почесали отсюда!
  И с трудом сглотнув затвердевший в горле ком, снова отвернулся лицом к стене.
  Близняшки, послушно спрыгнув, гуськом прошлепали на кухню, где мать, обмыв и, причесав несчастную старушку, кормила ее жиденькой похлебкой, с грустью вслушиваясь в ее мычащую речь.
  А Игорь наедине с собой, беззвучно оплакивая свою боль, еще долго слышал их голоса и милый, несмышленый лепет братишек.
  -Сам съел... - прошуршал запекшимися губами.
****
  Александр Машков, дав парню полную возможность выговориться, неожиданно положил перед ним чистый лист бумаги и свою пишущую ручку и просто посмотрел в его удивленно вскинутые глаза.
  -Ну вот, что, Игорь. Предлагаю тебе сотрудничество с нами.               
  Оглушенная пауза и тот же удивленный взгляд напротив.
  -Короче, будешь нам помогать на отдельных условиях?
  Внутри парня что - то болезненно екнуло, сжалось и оборвалось. Плетью опустились руки. Захотелось взвыть, забиться головой об стол.
  "Да - а... Лучшего финала и не придумаешь. Стукач... Мусорская шестерка... Ничего себе трюк психологической обработки... Хитер афганец. Ловко расставил свои удочки"... - обескураженный неожиданным предложением, думал он, наслышанный из уст криминальных элементов о легендарных подвигах опера - афганца.
  И вновь в груди его будто ходуном заходило, едва не выталкивая наружу еле сдерживаемые рыдания.
  "Да пошел ты... Никогда! Сажай! Лучше в тюряге сдохну!"..
  И вместо этого, спросил упавшим голосом:
  -А если я откажусь?
  Потеплевшие было глаза опера снова дохнули холодом.
  -Я тебя закрою!
****
  Виктор Жарахин подобно резвому мальчишке, выскочил из отдела и с такой быстротой помчался в сторону заданного микрорайона, что, изгоняя пар из обеих ноздрей, бежал навстречу ветер. С т  ой же быстротой он вошел в подъезд дома, где проживала девушка - потерпевшая и таким же образом преодолев лестницу, остановился в двери ее квартиры, нажал на кнопку звонка. Дверь тут же открылась и перед ним предстала молодая, крепкого телосложения женщина с довольно мрачным лицом и черными, как потухшие угли, глазами.
  -Те че? - недружелюбно кивнула она.
  Жарахин с развернутым в руке служебным удостоверением, вежливо представился и попросил Алину.
  Неприветливое лицо женщины приобрело цвет неоднократно побитой дождем земли.
  -Ее здесь нет и никогда не будет! - выпалила она сокрушающим гранит голосом и потягивая на себя удерживаемую ногой Виктора дверь. - Теперь давай, сваливай отсюда!
  -Минуточку, - не меняя позы, попросил он.
  Но женщина его не слышала. И в ответ на его упрямство, тщетно пытаясь рвануть на себя дверь, тем же голосом воскликнула:
  -Что ты делаешь?! Отпусти мне дверь!
  Но ступня Виктора как будто приросла к месту, все больше и больше выводя ее из себя наглым и лощеным носком огромной туфли.
  -Секундочку, - с той же вежливостью вновь попросил он, глядя на нее дьявольской синевы глазами. - А вы не подскажете, где она?
  -Нет! - пробуждая эхо в подъезде, воскликнула она, по - прежнему борясь с ногой Виктора. - Вы милиция, вот и ищите! А сейчас вон отсюда, пока на тебя самого я милицию не вызвала.
  Виктор  улыбнувшись, вздохнул.
  -Ну вот уж, сразу и милицию. Вы мне и так всю ногу отбили.
  -И не только ногу! - с новой мощью взорвалась Дина. - Айда, сунься!..
  "Ненормальная, - внутренне рассмеялся Виктор и, получив еще раз напоследок нестерпимый удар дверью по ноге, отскочил к лестнице и быстро побежал по ней вниз, выходя на улицу и стряхивая с себя осыпавшуюся с потолка известковую пыль. - Понимаю Макса"...
  Действительно, положение его было куда смешнее. Только ему было сейчас не до смеха. Непонятное исчезновение девушки - потерпевшей, заставило его озабоченно призадуматься.
  Через несколько минут он уже стоя перед Логачевым, с чувством вины,
 докладывал ему о несостоявшейся встрече с потерпевшей.
  -Мда... - потирая виски вздохнул шеф, переводя взгляд на вошедшего в кабинет Александра Машкова.